Записки кельды, часть 2

23. «МЫ С ВАМИ…»

СОЛОМОН МОИСЕЕВИЧ

Новая Земля, Серый Камень — окрестности Иркутского портала, 06.02 (июня). 0005

Кельда

Прошло два дня с нашей прошлой поездки, и вроде бы ничего срочного, но мы с Вовой собирались снова. Собирались пораньше, сразу после обеда, с Галюней и даже Васей. А повод — аллилуйя! — рядом с порталом появилась книжная лавочка. Для нас, читающих много, взахлёб и при каждом случае, это была как манна небесная! Поймите, одно дело — выписать кучу книг по каталогу. И совсем другое — ходить между полками, трогать корешки, пролистывать… Ощущать новые книги, короче. Выбирать руками.

Да и на хозяина любопытно было посмотреть. Эрсан писал, что это старый еврей, прямо классический. Соломон Моисеевич, да. И пока ещё даже седой.

Вот мы и понеслись. Наш маленький, но очень гордый отряд (все вышеперечисленные плюс десяток бойцов, отсортированных по принципу страстной любви к чтению) выдвинулся сразу после завтрака.

А вот хорошо, что мы в этот день поехали, иначе не видать бы нам книжной лавки, как своих ушей. Потому как грабили её, прямо посреди улочки — и процесс был в самом разгаре.

Хотя… Подъехав ближе, я поняла, что перспективы у книжника скорее обратные — навсегда застрять в этом посёлочке. Ну, или очень надолго. Поскольку неинтеллигентных грабителей интересовали только лошади. Десяток чернявых парней, весело блестя зубами и ножиками, предлагали хозяину (вежливо обращаясь в нему: «Слышь, старикан») красную цену за пару лошадей — ажно сто рублей! Да-да, не тысяч, просто. И шо ви потом им предъявите: честная, добровольная сделка, была совершена при свидетелях…

Сразу захотелось процитировать классику российского кино: «Вот уроды…» — о чём я незамедлительно сообщила вслух.

Ну и где, кстати, эти новые охранники, когда они так нужны? Или это не их зона ответственности?

— Дракону тут тесно будет, — сразу предупредила Галя, — если чё, я грифон. Или тигр.

— Нормально, не торопись, — кивнул барон. — В кольцо их. Василиса, посвети!

Когда перед глазами начинает мелькать два десятка ярко светящихся шаров размером от теннисного мяча до футбольного, это несколько сбивает с первоначальной цели.

Цы́ганы поняли, что участников торгов прибавилось и начали нервно оглядываться во все стороны.

— Чё, пацаны, решили лошадками разжиться незадорого? — участливо спросил барон и, не дождавшись ответа, продолжил: — Поясняю: дяденьку трогать нельзя. Не увлекались вы культурой — незачем и начинать. Домой сами побежите или выдать волшебный пендель?

Юные бандитосы быстро выбрали побежать добровольно. И побежали. Мы даже свистеть вслед не стали — ну ребячество же ж. Галя только спрыгнула с коня, перекинувшись в большого чёрного тигра и широко, с подрыком, смачно зевнула. Соскучилась она, пока беременная в одном облике сидела, и теперь периодически позволяла себе похулиганить.

Вот не знаю, был ли этот еврей настолько седым или от всего увиденного дошёл до совершенной белизны… Ну да ничего, отойдёт.

Мужики спешивались. Вова ссадил меня с коня и потянул книготорговцу руку, представляясь:

— Владимир Воронов. Моя супруга, Ольга.

— Соломон Рейзенсон, — еврей ответил на рукопожатие с классической еврейской учтивостью, — весьма наслышан о вас!

Я тоже протянула руку:

— Соломон Моисеевич! Как хорошо, что вы приехали! Нашему сложному обществу положительно не хватало живительного влияния литературы! Не пригласите нас в свой магазин?

Ну да, Остапа понесло немного. Могу я иногда себе позволить?

— Конечно, конечно, дамы и господа, я приглашаю! Наше знакомство случилось при неприятных обстоятельствах, и чтобы смягчить горечь этого ощущения, я предлагаю каждому из вас выбрать себе книгу в подарок. С величайшей благодарностью от Соломона!

Лавочка и впрямь была крошечная. А чего желать от магазина, расположенного внутри фургона? Тёмный полированный прилавок отделял совсем уж микроскопическую жилую часть от основной нежилой, заполненной стеллажами с книгами, между которыми были вделаны узкие окошки — ради света. При желании, сюда можно было набиться и ввосьмером, но перемещаться вдоль полок становилось очень неудобно. Так что мы разбились на группочки. И только Вася, пристроившись у прилавка с книгой про очередных фантастических тварей (они с Галиной воспринимали их практически как методички по превращениям), светила всем.

Свет Соломона Моисеевича впечатлил почти также сильно, как превращение в тигра. А мы уж начали привыкать. На нашем острове магия света была одним из распространённых навыков среди первопоселенцев и давно вошла в обиход. Почти как свечи и керосиновые лампы.

Хозяин лично провёл «экскурсию» для нас с бароном и пригласил за прилавок, выпить чаю. Комнатушечка была совершенно крохотная. Диванчик (на который по-джентельменски усадили меня), пара табуретов, стол, буфет. За бархатной шторой с балаболками по краям скрывались, видимо, «удобства». Во всяком случае, умывальник.

Чайник был заварен заранее, большой (книготорговец, видимо, был любитель чаи погонять), а вот кипяток к нему был из массивного термоса со стеклянной колбой. Сто лет таких не видала. В небольших вазочках стояли сухофрукты, печенюшки, конфеты. Хозяин-то сладкоежка, понятно… Мы чинно завели светскую беседу о планах, перспективах и прочем подобном.

— Я, господин барон, признаться, не ожидал, что меня ограбят так быстро и так беспардонно — посреди бела дня, в прямой видимости от других жилищ, — седые кустистые брови хозяина с изумлением и беспомощностью поднимались домиком, на лбу закладывался целый нотный стан морщинок. — Хотя, тот случай с пропавшей инспекторшей должен был меня насторожить.

— А что, — незамедлительно полюбопытствовала я, — кто-то пропал?

— Да, да. Инспектор соцзащиты, дама. Они, конечно, никаких заявлений не делали. Да и где их тут делать? Но всех опрашивали, называли приметы женщины. Я, по мере сил постарался помочь.

Слово за слово, Соломон Моисеевич пересказал нам историю о Татьяне Филипповне.

— Вы знаете, я так понял, её товарищи склоняются к версии ограбления и убийства, однако я думаю, что женщина осталась жива.

— Почему? — Вова был обманчиво равнодушен.

— Да потому что пару раз наблюдал этих самых цыган. Ещё до сегодняшнего дня. В их глазах слишком много алчности. А убийство — это же какой бессмысленный расход ресурса! Я думаю, на убийство они пойдут только ради выгоды.

— И куда же её дели? На органы продали?

Шутка у Вовы получилась ужасная.

— Вы знаете, я думал. На органы — вряд ли. Нужно оборудование: медицинские инструменты, холодильники. Это ж не свинью разрубить. В конце концов, медицинское образование хоть какое-то нужно, иначе кому такие органы будут нужны, — вот так вот, а это вовсе и не шутка… — Предполагаю, что всё гораздо прозаичнее. Вывезли её. У себя оставлять — резона нет. А вдруг её товарищи исхитрятся её найти, привлекут сторонников? Такой конфликт цыганам не нужен, это же шумиха и прочее. Так что… наши предприимчивые соседи, скорее всего, постарались быстро — и с прибылью, это важно — от неё избавиться. Продали её кому-нибудь. Читая новости с разных концов Новой Земли, приходишь к выводу, что работорговцы вездесущи.

Мы с мужем переглянулись:

— Что-то я пока у нас такого не слышала…

Соломон задумчиво отхлебнул из чашки:

— Всё когда-то случается в первый раз. Да… — старый еврей вздохнул. — Вы знаете, я, наверное, покажусь вам меркантильным, но меня очень волнует собственное будущее.

Барон поставил чашку на стол:

— Опасаетесь, что цыгане вернутся?

— Ну, вы же понимаете, что такой исход весьма вероятен…

— И?

— Забота о собственной шкуре, как бы жалко это ни звучало, заставляет меня искать покровителя. Могу я обратиться к вам, и какова будет цена?

Владимир Олегович сложил пальцы шалашиком.

— Во-первых, забота о собственной безопасности — это нормально. Иначе мы получаем истории наподобие той, что вы нам сейчас рассказали. Во-вторых, чтобы не быть голословным, я приглашаю вас на пару дней остановиться в нашей местной усадьбе. Там есть все наши документы: Манифест Белого Ворона, условия принятия подданства, список имеющихся законов. Даже если вы с ними знакомы… — еврей степенно кивнул, — пообщаетесь с народом, посмо́трите, как у нас всё устроено изнутри. В ночь на восьмое июня мы подъедем и переговорим с вами повторно.

— Мне придётся переехать к вам? Я слышал, у вас довольно большое поселение на острове?

— Не обязательно. Вы хотели обосноваться здесь?

— Вы знаете, да. Я не могу логически объяснить свой выбор, но…

— Значит, так будет лучше. В этом мире сто́ит слушать интуицию. Однако, если вы не планируете быть бродячим торговцем…

— Почему-то мне кажется, что для этого пока рановато…

— В таком случае, вам нужно что-то посолиднее. Дом. Магазин.

— С большими окнами, чтоб светло было! — подсказала я. — На ночь ставни придумать или что-нибудь в этом духе. Всё равно укреплённый двор нужен. Склады, сараи. Конюшня…

— Что-то вроде усадьбы, — согласился Вова.

— Вэй из мир*, да я же и хотел строиться! — всплеснул руками хозяин. — У меня отложена некоторая сумма на строительство, однако нужна бригада. Сам я, увы… могу разве что немножечко шить… — мы посмеялись.

*Буквально: больно мне (евр.).

Я так понимаю, выражает экспрессию.

— Будет бригада, — барон слегка прихлопнул ладонью по столу, — это мы можем обещать независимо от вашего решения: стать нашим подданным или нет.

— А цена?

— По цене — с архитекторами и плотниками. Заламывать не будем. А в случае, если вы принимаете подданство, всё, так скажем, пойдёт по себестоимости.

— И каков будет мой вклад в процветание баронства?

— Десять процентов. Как и у всех.

— И поставки книг и прочих сопутствующих товаров для нужд баронства без накруток, — вклинилась я, — с нас оптовая цена плюс логистические затраты.

Соломон Моисеевич посмотрел на меня с уважением:

— Мадам, скажите честно: в вашем роду таки были евреи?

— Вроде бы нет. Хотя… кто его знает? Сибирь, батенька — тут кого только не намешано.

— Это да.

Мы заехали в свою усадьбу вместе с книжной Соломоновой лавкой, велели Эрсану определить его так, чтобы по утрам он мог выкатывать за ворота свой магазинчик и светить вывеской неподалёку, чтоб под присмотром был. Узнали свежие новости, что сегодня прям с утра гос-охранники попытались-таки выяснить отношения с цыганами и пошли в их деревню. На этом месте Вова кисло покачал головой. Как и следовало ожидать, добром эта затея не кончилась. Началась разборка, потом драка. Что с цыганами — неизвестно, а охранники пришли сильно порепанные, а одного даже принесли.

Мда…

— Милый, теряем потенциальных союзников.

— Да хрен им! — насупился барон. — Эрсан! Парней к госслужащим отправь, пусть скажут: госпожа баронесса здесь. Пусть тащат резаного своего, заштопаем.

ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ СОЮЗНИКИ

Кельда

Пока мы туда-сюда, разговаривали да вопросы хозяйственные обсуждали, вернулись наши засланцы, а с ними охранники — втроём. Ну и правильно, наши тоже по одному не ходят, хоть и белый день. Тут народу всякого сейчас полно. А бережёного, как мы уже говорили…

Мы с бароном вышли встречать пришедших на крыльцо.

Даже издалека видно было, что все они помяты — двигаются скованно, больные места берегут, да и синячищи у них наличествовали, а у Дмитрия Сергеича, который старший (это я запомнила) — пластырь на полщеки — порез, видимо. С другой стороны, выглядели мужики уже сильно моложе, по нашим местным меркам — почти нормально, и это радовало. Шевелятся, значит, а не сидят кочками. Носилок у них, однако, не было.

— Ну что? — вместо «здрассьте» прищурился барон. — Всё? Не успели?

Старший сдёрнул с головы кепку:

— Жив, но… Боимся, не донесём. Может вы согласитесь… до нас… — руки его нервно мяли кепку.

Я взглянула на мужа:

— Поехали?

— Ну давай, раз уж вызвались. Мужики, трое с нами, остальные здесь дожидайтесь. Поехали.

Раненый был и правда плох. Живот ему вспороли профессионально — кишки наружу, что называется. Лежал он прямо во дворе, на разложенном на траве матрасе, уже насквозь пропитавшемся кровью и прочим всяким, что вываливается из человека, если у него порезаны потроха. Три испуганных (настолько, что даже не ревели) женщины отгоняли ветками мух, слетевшихся на столь привлекательные запахи. Судя по облепившим лоб мокрым волосам, температура у мужика была высокая. Что удивительно, был он в сознании и наблюдал прибытие нашей делегации лихорадочно блестевшими глазами. Может, он принял нас за бред? Побежали же вроде за доктором. А приехал кто? Я, как назло, опять в парадном платье. Галя с Васей, увязавшиеся с нами из любопытства — тоже принаряжены. Прям выезд Бургундского двора.

Блин, кровищи-то… Ну ничего, со стороны головы подойду, мне это некритично.

Дмитрий Сергеич с тревогой заглянул мне в лицо:

— А инструментов у вас с собой нет?

— Хирургические имеете в виду? — он кивнул. — У меня их в принципе нет.

— А…

— Принесите туристический коврик или одеяло, быстро. Поговорить сможем потом.

Одеяло образовалось мгновенно.

— Куда?

— За головой стелите. Сложите в четыре слоя.

Весь небольшой лагерь собрался вокруг.

— Скажите, что нужно?.. Нитки, иглы?.. Дезинфицирующее?..

Я опустилась на колени за головой лежащего:

— Воды согрейте побольше, человеку помыться надо будет. И мне чаю заварите. Чёрного. И я люблю с молоком, горячий, без сахара, и чтоб что-нибудь к чаю, — люди недоумённо переглянулись между собой, но какое-то движение началось. — Ну что, дружок, как тебя угораздило вот так-то? — я положила руку ему на лоб, постаравшись отключиться от запаха. Да ничего особенного. Большая грязная дыра в животе. Видали хуже. Вон, хоть якутов вспомнить.

Мужик не отвечал. Подозреваю, и вправду принял меня за глюк.

Я погрузилась в полутранс. В полной отключке смысла не было, тем более что сидеть было неудобно — в таком положении и завалиться недолго, не комильфо и платье жалко. Дополнительный плюс в том, что при неполном погружении разговаривать можно, хотя голос и начинает звучать странно, как будто в банку говоришь.

Ну что, первым делом чистим рану. И подпитать немножко энергией, уж больно кровопотеря большая.

Мужик почувствовал что что-то происходит и слегка дёрнулся.

— Ты мне не ёрзай давай, а то вырублю.

Он замер и напрягся, потом всё-таки хрипло спросил:

— Как это?

— Молча. Исцеляющий сон. Сперва спишь. Потом подрываешься и бежишь на трудовой подвиг.

Некоторое время он обдумывал эту информацию.

— Думаешь, я выживу?

— Что значит «думаешь»?

— Я видел, что бывает с людьми с такой дырой в животе, если не повезло вовремя до госпиталя добраться…

Блин, что с его голосом-то? Раздражает меня вот этот хрип и бульканье. Ну-ка…

— Да и если довезли — не вариант, что жив останется… — а вот теперь гораздо лучше звучит!

— Ну-ка, расскажи поподробнее.

Мужик начал историю. Какая-то война, грязь, кровь и страшные раны — я практически и не слушала, сосредоточившись на заживлении. Минут через пять всё было закончено. Да и история про полевой госпиталь закончилась, и финал был предсказуемо не очень приятным.

— Ну, тогда тебе сильно повезло, что я люблю читать, — я отряхнула руки и встала. — Всё, иди сожги свою шко́нку, отмойся как следует и купи у Соломона какую-нибудь книжку. Если б не его лавка — хрен бы я сегодня здесь оказалась, — пациент смотрел на меня неверяще. — Ну, чего лежим-то? Вставай, страна огромная! Делай, что говорят!

Мужик осторожно ощупал живот. Потом сел. Потом встал. Я предупреждающе выставила перед сбой руки:

— Чур не обниматься! Баня, баня — срочно! И барахло это сыми!

— Дядь Вова! — вылезла из-за моего плеча Василиса. — А можно я это сожгу? Я вчера тренировалась!

Получив разрешающий кивок, Василиса запалила матрас с нескольких точек одновременно. Запах и прежде был ужасный, а теперь стал просто ураган.

— Давай уж тогда мощи́ добавь, — поморщился барон, — сколько будем это нюхать…

У Васьки на лбу выступили капли пота. Огонь усилился, слился в линию, которая начала расширяться, продвигаясь одновременно в обе стороны, пока на земле не остался лишь прямоугольник горячей золы. Стоявшие в круг люди наблюдали за действом: наши — с любопытством (явно прикидывая, как и где можно использовать эти новые магические способности), госслужба — с офигением. Ничё, привыкнут.

Я потихоньку попросила Эйру послать ветерка, чтобы сдул эту вонь, и порадовалась, когда моя просьба была услышана. Вот спасибо! Ну что ж, раз богиня смотрит…

— Эх, гулять так гулять! Стройтесь, бойцы! Ради благоволения Эйры, лечить вас буду. Девушка, спасибо за ваше старание, но можно уже не поддувать, — голубоглазая инспекторша (кстати, выглядевшая уже си-и-ильно моложе остальных), которую заклинило на помахивании веткой, покраснела и спрятала её за́ спину. — Давайте лучше, на стол накрывайте. Чай пить будем.

Ушибы. Порезы. Отбитые органы. Практикум, короче. Мелочи жизни.

Дмитрий Сергеич стоял последним. Как капитан на мостике, блин. Дыра в щеке при ближайшем рассмотрении мне не понравилась ещё больше. В глаз же целили.

— Ну вот что вас туда понесло? — с досадой спросила я. — Вы что, не знаете, сколько там цыган? Как минимум четверо на одного! Это ещё баб не считая.

— А что нам было делать? Бросить своего человека? — он надулся.

— Нет, блин, умереть в едином порыве! Зашибись, стратегия! И как вам результат?… Всё. Где руки помыть?

Столы переставили по-другому, большим квадратом. Женщины суетились, накрывая.

— Может, покушаете с нами, — подошла ко мне Антонина, — а потом уж чай? Картошка с тушёнкой?

— Мне только немножко. А молоко поди сгущённое?

— Да. Не подойдёт?..

— Ничего, нормально. Корову вам надо завести, — посоветовала я, и глядя на вытянувшиеся лица женщин, пояснила: — Как говорил кот Матроскин: «Есть такие специальные коровы для котов — козы называются!» Или это Шарик ему говорил?.. Хотите, козу вам подарю?

Вова сел рядом со старшим группы.

— Как вам вообще уйти удалось? Делись.

Дмитрий Сергеич покряхтел.

— Да… Внутрь нас всё равно не пустили. Вышли они перед ворота, и… не разговор получился, а крик один. Бабы эти… Слово за́ слово, я возьми и брякни, что свидетель есть, как они сотрудницу увели. Думал, на понт возьму, а… Херня вышла короче. Извините, — кивнул он в мою сторону.

— Да ладно.

— Ну, они как про свидетеля услышали — как с катушек послетали. С ножами на нас.

— Ну? — подбодрил барон.

— Ну чё. Это мечей у нас нет, а ножи-то тоже у всех есть. Потом, цыганы в строю вообще работать не умеют, лезут толпой, друг другу мешают.

Вова согласно покивал.

— Они сперва вроде огрызались, подначивали друг друга. А потом тупо массой задавили, Санька́ порезали, ну и… и мы начали на поражение тоже.

— Чё ждали-то? — кисло спросил Вова. — С ножами лезут…

— Ты понимаешь, — Дмитрий Сергеич с досадой бросил ложку в тарелку, кусок очевидно не лез ему в горло, — вот тут, — он постучал себя пальцем по лбу, — инструкции все эти задолбленные. Типа как несанкционированный митинг разгоняешь.

— Забудь как страшный сон. Тем более — ни брони, ни щитов у вас. Один пропущенный удар — и ты покойник. Вам реально повезло, что мы приехали. Милость богов, не иначе… С той стороны раненые есть?

— А ты думаешь, как мы ушли? Такой замес был. Минимум четверо тяжёлых, ну и так — руки-ноги по мелочи. Только тогда отстали, вокруг своих начали скакать. Мы Санька́ подхватили — и ходу.

Барон устало откинулся на спинку кресла и потёр лицо.

— С-с-сука… Вот как первый дуба даст, так и придут вас резать. Всем табором. Кровная месть, такие дела.

Олеся Васильевна (та, самая молодая, я уж успела познакомиться), наклонившаяся, чтобы поставить передо мной чашку с чаем, замерла. Глаза у неё стали большие и круглые. За столом молчали, глядя на нас. А Вова смотрел на старшего и тоже молчал. У меня у первой не выдержали нервы:

— Ну что, так и будем в гляделки играть? Я так не могу. Мне, конечно, всегда всех жалко: людей, щенят, котят, но…

Барон встал:

— Простите, дамы и господа, но на тех условиях, которые есть сейчас, в этом конфликте я могу выступить только как нейтральная сторона. Могу принять под защиту баб, помочь с оружием. Всё.

Лидия Григорьевна, несказанно меня удивив, решительно подняла руку:

— Извините! Можно мне сказать?

— Говорите, — барон сложил руки на груди

— Пока мужчины пытались решить что-то с пропажей Татьяны, мы с девочками сходили в МФЦ и попросили откопировать ваш Манифест, условия принятия подданства и законы — всё, что было.

— Так.

— Мы всё утро читали, думали.

— Ближе к делу, пожалуйста.

Лидия Григорьевна нервно поправила пиджачок.

— Вы знаете, — сейчас она обращалась даже не к барону, а ко всем, — там всё очень здраво, очень разумно. Поймите, нам, вот в таком вот нашем составе как сейчас, и при наших условиях — не выжить. Здесь всё оказалось не так, как нам описывали. Другие реалии, к которым нужно приспосабливаться. Мы как раз хотели с вами обсудить, когда… когда Сашу принесли. Стать частью большой общности — единственный шанс для нас. Одно только может создать сложность — условие испытательного срока, хотя бы месяц. Я так понимаю, в это время мы — никто?

— А вот это вы неверно поняли. Заявив о своём намерении принести личную клятву, вы автоматически попадёте под мою защиту. Вот если пото́м у нас не срастётся — вы её также автоматически потеряете, — Владимир Олегович обвёл взглядом сидящих за столом. — Ваше слово, мужики.

Дмитрий Сергеевич угрюмо поднялся:

— Один вопрос. А как же служба наша? Плюнуть, разорвать контракты?

— Зачем? Охрана порядка — дело хорошее. Если только иркутская сторона не начнёт ставить перед вами задачи, которые будут работать против баронства. Тогда — да, придётся выбирать.

Охранники переглянулись.

— Разрешите ознакомиться с документами?

— Конечно, — барон сел, — девушки, принесите ваши копии. И пока мужчины читают, давайте чаю, что ли?

Мужики сели в тесный круг и начали очень серьёзно читать манифест, комментируя и споря.

Лидия Григорьевна поставила перед Вовой чашку. Он кивнул.

— Благодарю. На вашем месте я бы начал собирать вещи. Вам троим, девушки, оставаться здесь вдвойне небезопасно. Более того, если начнутся боевые действия, вы станете помехой и обузой, — Лидия Григорьевна хотела что-то возразить, и барон предупредительно поднял палец: — А ещё, если хотите быть моими подданными, вы должны научиться исполнять приказы быстро и чётко. Идите, собирайтесь.

Три инспекторши переглянулись и синхронно кивнули, однако уйти никуда не успели. В груди у меня кольнуло и одновременно с этим с юга, со стороны цыганского посёлка послышался нарастающий гул.

— Поздняк метаться, они идут. Вася иди сюда, силы тебе восстановлю.

— Мам, я же не смогу огнём, ты видела.

— Видела, не сможешь толком пока ничего. Но есть мысль.

МЫ ОКАЗЫВАЕМСЯ В СЕРЕДИНЕ КОНФЛИКТА

Кельда

Толпа была знатная. Моё предположение о том, что на каждого охранника приходится по четыре цыгана, основывалось на прошлогоднем воспоминании о стычке во время их перехода. Но с тех пор количество братьев наших ушлых выросло минимум вдвое! Детей в этой толпе не было, но было множество женщин, так же яростно потрясающих ножами. Часть мужчин были верхами, но они не обгоняли основную массу, а крутились вокруг, нагоняя эмоцию. И всё это бешено орало. Они как раз перевалили невысокий холм и спускались с него большим чёрным пятном. Минут через десять эта клякса будет здесь.

В середине толпы я заметила очень богатую открытую коляску, запряжённую парой красивых тёмно-гнедых коней с заплетёнными в мелкие косички чёрными гривами и плюмажами (плюмажами!). Ну на-а-адо же, сам цыганский барон пожаловал, как там его: Петша… Пешта? Да блин, запомню я когда-нибудь?

— Мужики, ворота закрываем! — закричал кто-то.

— Нет! — барон тоже рассматривал движущуюся толпу. — Полезут со всех щелей, нахера нам такое счастье. Наоборот, откройте нараспашку. Они должны хотеть забежать сюда через ворота, желательно все… Бл**ь, а я даже без доспеха! Галина, без команды не оборачиваться! И только дракон!

— Поняла.

Да уж, не собирались мы сегодня воевать. Кевларовые безрукавки, максимально облегчённые по летней жаре, были больше похожи на жилеты и стратегически устрашающего впечатления вовсе не производили.

Подобьём итог по активу. У нас есть барон плюс три мечника, двенадцать ветеранов силовых структур (в основном, как я понимаю, полиции), вооружённые… хм… ножиками, маленький маг огня, который умеет зажигать точечные костры и давать свет, я и Галя. Ну, Галя — это большой и жирный бонус. Можно сказать, гиря. В образе грифона её, может быть, всей этой толпой ножами и затыкали бы, а вот дракона — вспотеют, прошу пардону.

Глирдан, попивающий чаёк и азартно стреляющий во все стороны глазами (как же! нежданно-негаданно — материал для новой песни(!) а точнее — баллады, ибо романтизация средневековой эстетики неистребима…) вдруг подскочил на своём чурбаке как мячик:

— Господин барон! А ведь это цыгане кровную вражду развязали! Выкрали женщину, убили или продали… Если на этом сыграть?

Владимир Олегыч прищурился:

— Попробуем. Так, со мной пойдут только мои: мужики и Галя. Галина, помнишь? Без команды…

— Так точно, бать!

— А мы⁈ — вскинулся Дмитрий Сергеич.

— Вы что решили? — несколько отстранённо спросил барон.

— С вами. Если от ворот поворот не дадите, конечно.

— Ну, раз с нами, слушай мою команду: разобрать топоры, сколько есть, укрыться с двух сторон от ворот внутри ограды и не отсвечивать. Женщин ваших — в фургон, чтоб сидели тихо как мыши. Увидят кого из вас — ломанутся, никакая магия не поможет.

Да уж. Было ясно, что такой массой цыгане просто затопчут маленький лагерь, как кавказские блохи собаку при звуке лезгинки.