Заложники темпорального ниппеля

Эпилог

Вечером Муус ждал всех в светёлке терема.

— Ну как, довольны тем, что наделали своим вмешательством в историю? — на его лице нарисовано неподдельное любопытство.

— В общем-то, похоже, не так уж сильно мы накуролесили, — Сергей Анатольевич выглядит озадаченным. — Непонятно, правда, почему так слабо изменилась историческая картина. Если в общемировом масштабе, так и вообще всё выглядит, как будто ничего не произошло.

— Мы очень старались, — расплывается в улыбке пра-правнук древнего мальчишки. — После вашего убытия Муус, Игнас, Хайло и другие ребята постарались сохранить всё также, как и при вас, и это получилось. Учили друг друга тому, что успели узнать, лечили людей, как могли, и готовились к битвам. Муус пересказывал нам то, что, поведал ему шайтан-абак, и всё это записывалось.

Я говорю «мы» не потому, что участвовал в этом, а как свидетельство моей готовности отвечать за последствия деятельности возникшей в тот период организации, для которой в пределах современной терминологии лучше всего подходит название «орден». Судьба маленького народа, поселившегося в месте, через которое снуют торговые караваны, а в окрестностях великие орды покоряют великие страны, была бы печальна, если бы мы ничего не предприняли.

Становиться великой нацией и силой превозмочь опасности — этот путь имеет известный финал, про который Сергей Анатольевич всех нас предупредил. А нам нравится здесь жить и делать то, что делаем. Поэтому мы и понастроили спрятанных в горах и лесах монастырей, ставших основой системы просвещения и воспитания. Большинство детей, проведя там несколько лет, становились хорошими мастерами или искусными воинами, а добраться до всех потаённых мест и, тем более, взять их штурмом — немыслимо. Потому что в горных теснинах и густых лесах любой враг встретит очень серьёзные затруднения. А ведь даже средствами аэрофотосъемки не все сооружения ордена были обнаружены.

Когда было можно откупиться данью — откупались. Когда к нам присылали наместника — подкупали его. Что значат деньги, вещи или скот, по сравнению с жизнями детей? Пустяк. Близких не вернёшь, а остальное зарабатывается или делается вновь. А, кроме того, обо многих событиях нам было известно заранее, и иногда удавалось воспользоваться этими знаниями.

Так что мы не делали попыток обучить механике Галилея, показать Колумбу дорогу в Америку и нарисовать Менделееву таблицу его имени, а просто старались не ссориться с сильными и помогать друг другу. Не буду, пожалуй, пересказывать события, произошедшие за восемьсот лет — были ошибки и предательства, неудачи и скандалы, внутренняя борьба в ордене двенадцать раз ставила под угрозу сам факт его существования. Зато сейчас на этой земле рождаются дети, пасутся тучные стада, колосятся нивы, и производятся мобильные телефоны, компьютеры, медицинские томографы, которые мы даже понемногу продаём в другие страны. Туристы везут сюда мешки денег, учёные съезжаются, чтобы поспорить между собой о том, с какой скоростью распространяется гравитация, а одна девушка на быстром, как ветер, мотоцикле каждый вечер приезжает из Ширского университета к мужу, работающему кузнецом в далёком лесном посёлке.

Не знаю, как обстояли здесь дела до вашего вмешательства в историю, но сейчас мне тут нравится.

— Постойте, а откуда Вы знаете, что раньше в Шире не было университета, — Наташа вдруг вспомнила, что она же, Шерлок Холмс по складу ума.

— Муус слышал, как в качестве места Вашей учёбы упоминался Красноярск. Значит, тогда здесь не было уютных университетских городков. Еще на деньгах, что нашлись в карманах оставшейся после вас одежды, присутствовала иная символика.

— Упс! — Сергей Анатольевич озадачен. Так у вас что, и Союз сохранился?

— Извините нас, пожалуйста, — «докладчик» выглядит смущённым. — Это единственный раз, когда мы решили, что историю надо нарушить. Просто в пределах большой и сильной страны нам, маленькому миролюбивому народу, как-то уютней. А во всё остальное старались не вмешиваться, потому что тогда мы перестали бы знать будущее, и не смогли бы о себе позаботиться.

— Тайный орден с восьмисотлетней историей, — Сергей Анатольевич даже не продолжает фразу.

— Ну и что, мы же ни во что не вмешивались. Сидели тихо, как мышки и только никому не давали себя обижать.

Наташа подошла к окну светёлки. К тому самому, из которого между ветками видна часть приречной луговины. Мальчишки верхом на рослых резвых лошадях мчатся к воротам, подбрасывая в воздух то ли сумки, то ли рюкзаки. Ни голосов, ни топота копыт сквозь стеклопакеты не проникает, но нет никаких сомнений, что ребята похваляются друг перед другом удалью и молодечеством.

Собственно, поднятый ими шум вскоре стал слышен через приоткрытые окна, обращённые внутрь обители.

— Школьники на каникулы приехали, — поясняет Муус. — завтра сюда пригонят коров с телятами и через неделю начнутся состязания юных сыроделов. Это, считай, до самой школы. Сыр-то, он не в раз вызревает. А что, Сергей Анатольевич, может быть подмените сегодня меня в вечернем покое. Расскажете про Хамурапи, например. Или про Пирра Эпирского?

— Хорошо, — историку нетрудно. — А что, эти мальчишки так и будут сидеть всё лето рядом с полками, на которых доходят заготовки, и ничего не делать?

— Это вряд ли. Их из леса палкой не выгонишь. И в питекантропов сыграют, и в инопланетян. Медпункт-то тут не отчёта ради так богато оборудован. Автоцистерна с йодом уже в пути, — пошутил он чуть встревожено и с надеждой посмотрел на Нюту.

Она успокаивающе кивнула.