Закрученный

Глава 7

Эйден вошел в тронный зал, босоногие шаги заглушал красный плюшевый ковер, который вел прямиком к его трону.

Ковер был соткан из черных защитных символов, и поначалу он чувствовал исходящую от них силу, хлынувшую из-под ног. С каждым шагом эта сила поднималась все выше и выше, оплетая его икры, бедра, талию. Затем живот, руки и грудь.

Он глубоко дышал, наконец-то постоянный гул в голове затих.

Сила клубилась, образуя нимб, поднимающий пряди волос, как будто он сунул пальцы в розетку.

Он испытал поразительный момент ясности. Эмоциональности. Неожиданно он стал Эйденом, а не хладнокровным королем вампиров, в которого он каким-то образом превратился. Он чувствовал. Вину, радость, раскаяние, волнение, печаль… любовь.

Он отвел руку назад, чувствуя потребность дотронуться до Виктории, хотя бы такую малость. Он знал, что она сзади, каждая его клеточка сознавала каждое ее движение, каждый вдох. Каждую прошедшую секунду.

Кратковременная пауза, вздох удивления. Ее пальцы нерешительно переплелись с его, трогательно теплые и знакомые.

— Эйден?

— Да?

Она сделала нерешительный шаг и споткнулась, наткнувшись на него. Он подхватил ее, с восторгом ощущая, как она льнет к нему.

Как кусочек паззла, который он потерял.

— Твои глаза… они нормальные. — В ее голосе звенела надежда.

Нормальные?

— Я так понимаю, это хорошо.

— Очень хорошо.

Он огляделся. Черные канделябры выстроились в ряд перед бетонными трибунами по бокам от него. Между ними находились толстые мраморные колонны.

— Не могу поверить, — произнес он, шокированный тем, что действительно находится здесь.

— Забудь об опасности, которую я создал, использовав рог. Я позвал всех сюда, чтобы доказать свою точку зрения, и это может убить их.

— Какая точка зрения?

— Мне неловко говорить. Мне… нужно сесть. — И двинулся к трону. Добравшись, он опустился вниз. Вокруг него зажглось еще больше свечей, от которых клубился дым.

Гул в голове возобновился. Через долю секунды прозвучало ворчание, в котором слышалось подчинение, но все же из-за этого более дикое и жестокое.

И точно так же поднялась вуаль эмоций, оставляя после себя обжигающий холод и палящий жар, которые не могли затмить его решимость привести своих вампиров к победе над Владом.

— Я так счастлива, что готова плакать. Так по-человечески, правда? С другой стороны, думаю, я становлюсь человечнее с каждой секундой. И это хорошо, да?

— Хорошо? — Улыбающаяся Виктория присела перед ним, положив ладони ему на бедра. — Давай вернемся в спальню и поговорим. Мы…

Медленно улыбка сошла с ее лица.

— Твои глаза, — уныло сообщила она.

— Что с ними?

— Они снова фиолетовые. Безжизненные.

Он беззаботно пожал плечами.

— У меня Чомперс в голове? — Ворчание затихло так же неожиданно, как и началось, но он знал, там было что-то… кто-то… на краю сознания, кто ждал, слушал… контролировал?

Если не Чомперс, то кто? Или… что?

Она хмуро выпрямилась.

— Нет. Он со мной.

Эйден взглянул на нее. На ней была длинная черная мантия с завязками из тонких ремешков на плечах. Пара рывков — и мантия могла бы оказаться на полу. Он пил бы из ее шеи, груди, даже бедер. Откуда бы ни захотел, если уж на то пошло.

Он схватился за золотые подлокотники трона, чтобы убедиться, что руки ведут себя должным образом. Откуда взялись эти мысли? До этого он был неспособен даже решить, нравилась ли ему эта девушка. А теперь он представлял, как раздевает и наслаждается ею?

— Ты уверена насчет Чомперса? — хрипло спросил он.

— Абсолютно. Я в татуировках от шеи до лодыжек только для того, чтобы держать его под контролем, но я все равно слышу его.

Чудо, что он не попросил доказательств.

— Давай поговорим об этом завтра, когда действие лекарств пройдет, — со вздохом продолжила она. — Хорошо?

Он смотрел на ее губы, пока она говорила. Сочные и красные, он хотел укусить их тоже.

Может, он недостаточно выпил крови из человека. Подождите. Вычеркнуть «может». Он выпил недостаточно. Иначе его рот не наполнялся бы слюной. Десна не болели бы, а мышцы не сжимались.

— Эйден?

Он чуть не вскочил с трона и не набросился на нее. Если бы не отвернулся, то набросился бы.

— Встань позади меня. — Пожалуйста.

Просьба вышла жестче, чем он рассчитывал, но не попросил прощения.

На лице ее отразился скорее шок, чем обида. Глаза сузились, она повернулась и встала рядом с ним, а не за ним.

Он чувствовал жар ее тела, тепло дыхания над собой. Тесная близость любого плана тоже вызывала затруднения.

Не успел он отослать ее, послышался женский стон, а за ним мужское ворчание. Эйден инстинктивно подтянулся за кинжалами на лодыжках.

Но их там не было.

Нестрашно. Он встал, окидывая взглядом тронный зал. Подданные еще не вошли, он слышал, как они собираются снаружи, обсуждая, чего он хочет. И как долго они…

В дальнюю левую дверь вошла парочка, слившаяся в жарком поцелуе. Парень, зашедший спиной вперед, увлек девушку за собой и прижал к колонне. Эйден увидел взлохмаченные темные волосы и футболку с разрезами вдоль ребер, свободные джинсы, мешковато сидящие на тощих бедрах. На самом деле, эти джинсы держались исключительно на ногах.

Видимо, они не слышали о собрании.

Эйден никогда не видел девушку-блондинку, но каким-то образом узнал. У нее были закрыты глаза, но он знал, что они орехового цвета. Она прикусила клыками нижнюю губу, и по подбородку потекла кровь. Определенно она питалась до того, как они затеяли это.

«Это. В его тронном зале. Без его позволения», — подхлестнул Эйден свою ярость.

Но где-то в глубине души, очень-очень глубоко, он посчитал это забавным. Может быть, даже немного позавидовал.

Похоже, Виктория только сейчас поняла, что происходит, потому что охнула. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что ее щеки мило порозовели. Исходящий от нее жар усилился, накрывая его невидимой сетью.

Он ждал, пока они закончат, парень застегнет штаны, а девушка поправит мантию. Очень похожую на ту, что носила Виктория. Длинную, темную и легко снимаемую. Не думай об этом. На счастье парочки дебаты за дверями не прекращались.

Эйден прочистил горло, усаживаясь на место.

Парень обернулся, и первое, что заметил Эйден — это идеальные проколы на шее, на месте глаз вытатуированной змеи, из которых продолжал сочиться ярко-алый нектар.

Рот снова увлажнился. Он пускает слюни?

Увидев его, девушка в ужасе охнула и упала на колени, склонив голову.

— Ваше величество, простите меня. Мне нельзя было входить без вашего позволения. Я остригу волосы, порежу кожу на ленточки и брошусь со скалы, только скажите. Я бы никогда не оскорбила вас намеренно.

— Уймись.

Кровь… на вкус…

Видимо, он напрягся или готов был встать, потому что Виктория положила руку ему на плечо и надавила. Он мог бы смахнуть ее, но не стал этого делать. Ему нравилось ощущение тяжести, пусть и небольшой. Нравилось думать, что стоит схватить ее за запястье и дернуть, и она окажется у него на коленях. Ее шея — близко, и кровь во рту.

Вдох, выдох. Вдох, выдох. Жажда крови слегка поутихла. Слегка, но этого было достаточно.

— Привет, Эйд, — произнес парень.

Эйден посмотрел на лицо, на которое смотрел месяцами каждый день. Грубое, со шрамами в нескольких местах.

— Сет, что ты здесь делаешь?

Сет сверкнул далекой от раскаяния улыбкой.

— Пришел повидаться с тобой. Дэн беспокоится. Все беспокоятся.

Его затопили эмоции, в основном чувство вины, но все испарилось в мгновение ока.

— Как ты нашел меня?

— Шеннон проследил за твоим другом Райли, когда тот прокрался в комнату, чтобы забрать твое барахло.

Шеннон был его соседом по комнате в «Д и М» и хорошим парнем. С хорошими навыками слежки, о которых Эйден не знал.

— Должен признать, не ожидал такого. — Сет обвел рукой комнату в готическом стиле. — Я имею в виду, вампиры? Можно сказать, быть не может?

Внимание Эйдена вернулось к девушке на коленях, ее тело тряслось от беззвучного плача.

— Хватит. Тебе позволено здесь находиться. Я позвал на собрание всех. Встань и займи свое место.

— Спасибо. Спасибо большое, ваше величество. — Она выпрямилась, пряча от него свой взгляд, и покорно попятилась.

Какая-то часть в нем получила от этого огромное удовольствие. Другая часть расстроилась.

— На тебя заявили права, как на раба крови? — спросил он Сета.

— Еще чего! Никому я не раб. — Сет смахнул невидимую пушинку с плеча. — Хотя кто-то там пытался? Да. Чувак какой-то. Пока я не упомянул, что мы с тобой близки — только пятки его и сверкали. С девчонками эффект противоположный. Сезон охоты на мое тело открыт, детка.

Близки? Как-то Сет хотел порубить его на кусочки и прибить к стенам ранчо.

— И неудивительно, что ты держал это место в секрете. Тут есть все, что захочешь — и даже больше.

— Давно ты тут? — спросила Виктория, ее голос резал острее кинжалов Эйдена. — Сколько раз тебя кусали?

Темные глаза переместились на нее. Задержались, жадно охватили с головы до ног. Эйден напрягся и заставил себя взяться за подлокотники, чтобы не сделать что-то, о чем пожалеет. То есть вырвет другу глаза.

Заскрипели петли открывающейся двери. Послышались шаги многих пар ног. Но без разговоров. Все прошло. Вампиры и рабы крови по приказу занимали свои места в рядах.

Сет оглянулся, с энтузиазмом помахал и снова перевел внимание на Эйдена.

— Я здесь недавно, — ответил он. — Но кусали меня много.

— Есть симптомы от большой потери крови? — спросил Эйден, и в то же время Виктория произнесла:

— Ты хочешь, чтобы тебя укусили?

— Что это? Национальный день допросов Сета? Никаких симптомов. Но да, я хочу, чтобы меня укусили. Кто бы мог подумать, что эти клыки могут быть приятными?

Эйден услышал, как она проглотила полный рот трескучего воздуха, значит, была озадачена и сбита с толку.

— Но у тебя глаза не затуманенные.

— Знаю, — ответил Сет. — Они просто потрясные.

— Но… — Виктория накрутила кончики волос на палец. — Почему ты не стал рабом крови и не пристрастился к укусу?

Сет пошевелил бровями.

— Может, меня еще не укусила правильная девчонка. Хочешь попробовать?

Виктория закатила глаза, а Эйден заскрежетал зубами. Флиртовать с принцессой недопустимо. Никогда.

— Дэн знает, где ты?

Сет переступил с ноги на ногу, наконец, ему неловко.

— Не совсем.

— Так ты исчез, как я? И заставил его переживать?

— Ну, не мог же я ему сказать, что нашел, так?

Комната наполнялась вампирами. Он чувствовал взгляды, их любопытство распаляло его. Более того, он чувствовал желания зверей. Они стремились к нему, хотели дотронуться до него. Скучали по нему.

— Что насчет остальных парней? — спросил он, продолжая разговор с Сетом. Он был королем и мог делать все, что ему пожелается. — Как они?

— Ну, Терри и ЭрДжей переезжают, как планировали. На следующей неделе. О, и Дэн застукал Шеннона и Райдера вместе.

— Что? — Он знал, что Шеннон — гей. Знал, что Шеннон думал… надеялся, что Райдер — гей. Но Райдер относился к Шеннону как к прокаженному с тех пор, как последний сделал попытку приударить за ним. — И?

— И Дэн отреагировал довольно круто. Сказал, что если нам нельзя ни с кем встречаться, пока мы на ранчо, то и им тоже. Они не могут оставаться наедине или нечто в том же духе.

Дэн был куда лучшим парнем, чем Эйден предполагал, а предполагал он немало.

— Ты должен вернуться.

— Нет. Ни в коем случае. Тут слишком мило. Цыпочки слетаются ко мне, как мухи на мед. — Сет поджал губы. — Я имею в виду, как медведи на мед.

Эйден не хотел знать, сколько медведей угостились парнем.

— Из-за тебя случались драки?

Грудь Сета гордо раздулась.

— Не хочу хвастаться, но… черт, если это правда, то это не хвастовство, да? Была драка. Несколько часов назад, на самом деле.

Теперь этот неудачник порабощен.

— Ты возвращаешься, и это окончательно, — сказал он, и что-то внутри — какой-то жар — подхватил слова, едва он произнес их.

Сет резко выпрямился, глаза потускнели.

— Да. Возвращаюсь назад.

Развернулся на пятках и прошел по красной ковровой дорожке без единого слова.

Ошеломительно.

— Подожди, — позвала Виктория с едва слышимой паникой в голосе.

Он продолжал идти.

— Я сказала, подожди! — закричала она.

Он по-прежнему шел.

— Эйден, останови его, — взмолилась она.

Ее отчаяние отозвалось в самом сердце, и вот он обнаружил, что повинуется ей.

— Сет, стой, — позвал он, жар все еще обволакивал слова.

Сет притормозил, но не обернулся.

— Скажи ему, пусть забудет о проведенном здесь времени. — Рука, все это время лежавшая на его плече, сильнее вцепилась ему в мышцы. — Скажи, что вампиров не существует.

— И он поверит? Так просто?

— Да.

Сомнительно. Эйден задумался, желая угодить ей, но не был уверен, откуда возникло это желание. В конце концов, он сказал:

— Сет, возвращайся к Дэну. Скажи ему, что ты нашел меня, что я жив и здоров и живу где-то, но не упоминай вампиров.

— Вернуться. Дэн. Нашел. Здоров. Никаких вампиров.

И вот тогда он понял. Сердце выбило небрежное тату на груди. Голос Вуду, так Мэри Энн называла способность вампиров внушать и манипулировать. И Эйден только что использовал его. Он не знал как, не был уверен, как долго это продлится, но, черт возьми, ему понравилось.

«Ты ненавидел, когда Виктория пользовалась Голосом Вуду».

«Ну и что, это было раньше».

«До того, как ты стал мудаком? Власть ударила тебе в голову, и если ты не будешь бороться, останешься таким навсегда».

Великолепно. Он говорил сам с собой. Не слишком замечательное развитие событий. Одна его половина ненавидела другую. С такими успехами он скоро начнет бить самого себя.

— Скажи ему, чтобы забыл о нас, — попросила Виктория. — Пожалуйста.

— Нет.

— Почему?

Потому что Эйдену мог пригодиться человек-союзник. Потому что хорошо иметь снаружи глаза и уши. Потому что он так сказал.

— Сет. Иди.

Сет ушел, оставив Эйдена наедине с вампирами. Ряды были переполнены. Море бледных лиц, мужчин и женщин.

Фальшиво улыбаясь ему, впереди стояла Дрейвен.

Лорен и Стефани, сестры Виктории, тоже были впереди. Они хмурились. Мрачные взгляды не умаляли их красоты.

Обе блондинки, одна с голубыми глазами, другая — с зелеными. Одна — воин, другая подражала людям.

Там были седовласые советники, бледнее, чем остальные, потому что жили настолько долго, что не могли выдержать солнечный свет.

Все вампиры носили черные мантии, а все рабы — белые. Черное, белое, черное, белое — перемежалось, гипнотизировало.

Под ярусами полностью в волчьем обличье выстроились оборотни, охраняя любимых вампиров и настороженно наблюдая за ним. Вампиры могли слепо следовать за ним, но оборотни — никогда. О, они будут служить королю, но ему придется заработать их симпатию.

Важно было подпитывать их симпатии, поскольку волки вырабатывали вещество, способное убить людей Эйдена.

— Я вызвал вас по двум причинам, — произнес он, не соизволив даже подняться.

Объявление было встречено тишиной.

— Во-первых, чтобы напомнить, что я жив и здоров.

Поднялся ропот. Одобрения или разочарования, он не знал и не хотел знать.

— Во-вторых, чтобы напомнить о том, что я могу. Звери, — позвал он, готовый продемонстрировать суть. — Идите ко мне.

Лица отразили разную степень ужаса. Кто-то захныкал. Кто-то застонал. Сзади донесся крик.

Над вампирами начали подниматься тени. Потом еще.

И еще. Темные крылья раскрылись, захлопали, заполняя пустоту.

Тени медленно уплотнялись, становясь монстрами из ночных кошмаров. Сформировались морды и засветились алые глаза. Массивные драконоподобные тела все росли и росли… и также уплотнялись. Появились ноги с копытами, и монстры спустились по ступеням.

Вампиры кричали и уползали. Монстры были у них внутри, но, когда они освобождались, вампиры уже не могли их контролировать. Обычно зверь шел за своим хозяином, жуя и чавкая, пока органы вампира не становились месивом под предположительно нерушимой кожей.

Но в этот раз звери восстали ради Эйдена.

Он встал, бросив быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Виктория в безопасности — она вжалась в дальнюю стену с широкими от страха глазами. Чомперс стоял рядом, вцепившись когтями в помост и стараясь держаться подальше. Ноздри раздувались, клыки обнажились, слюни летели с каждым выдохом в сторону Виктории.

— Ко мне, — напомнил ему Эйден.

Голова монстра качнулась и их взгляды встретились. Как любимый питомец, который знает, что получит угощение, Чомперс успокоил свой нрав и отошел. Высунул язык и завилял хвостом. Эйдена окружили, слегка подталкивая и облизывая.

Чомперс подтолкнул его вперед, фыркнув один, потом второй раз. Он казался… хмурым?

— В чем дело? — спросил его Эйден.

Зверь вдохнул, фыркнул, и действительно нахмурился.

— Я пахну иначе, малой? — Как вампир?

Кивок.

— И тебе это не нравится?

Еще кивок.

Холодная сторона Эйдена обиделась. Другая его сторона, все еще глубоко погребенная, захотела это исправить.

— Пошли, — сказал он, почесывая за ухом Чомперса. — Поиграем на улице. Может, станет легче.

Никто из вампиров не возмутился, пока он вел своих питомцев мимо тронного зала, по коридору и фойе. Пол содрогался, мебель гремела. Звяк-звяк-звяк — кажется, парочка бесценных ваз и всех тех коллекционных штук, хранимых веками, упали и разбились.

Эйден даже не притормозил, не цыкнул, чтобы были осторожнее, а просто вышел, наконец-то, на дневной свет, а за ним вырвалась его маленькая армия, едва не снеся дверь с петель — так спешили вновь окружить его.

Он подобрал несколько веток и бросил им. Все палки мгновенно находились, хватались мощными челюстями и возвращались ему.

Как сюрреалистично, должно быть, они выглядят. Настоящий нарочно-не-придумаешь момент.

На несколько мгновений он смог позабыть обо всех своих заботах. Но глубоко внутри он подозревал, что как только покинет эту лужайку, его жизнь изменится — опять — и по-прежнему не в лучшую сторону.