Закон Мерфи. Том 1

Глава 3 Сквозь «Тернии»

Штатный гений прочно заперся в лаборатории, а я, выяснив, что моя страсть к ирискам по-прежнему перевешивает все вменяемые аргументы против них, занялся с ребятами понаехавшими в предвкушении конференции туристами. И все, как один, ходили за мной и оперативниками, как придворная свита за коронованными особами — с придыханием и восхищенными шепотками. Внешне я вел себя спокойно и доброжелательно, но внутренне, что такого в наших персонах они нашли, не понимал и злился.

И, как я подспудно и ожидал, конференция оказалась не простая, а с подвохом: мне позвонили с просьбой в ней поучаствовать. Приглашение на столь масштабную встречу (по случаю чего — я так и не понял) несколько выбило меня из колеи. Устроитель конференции говорил о том, что я непременный элемент программы и обязательно должен быть, чтобы поддержать престиж профессии. Загадочным тоном опытного обольстителя молодой, златокудрый и обаятельный, как купидончик в возрасте студента, организатор обещал «кучу позитива и креатива, классных людей и движ».

Признаться, формулировка про «элемент» мне не совсем понравилась. К тому же я не вполне представлял, что ждать от встречи, посвященной тематике популярного сериала «Тернии» — я не смотрел, но, видимо, имелась в виду пресловутая латинская пословица, точно сказать могли только авторы и сценаристы. Но оказалось, что я — существо морально к комплиментам неустойчивое и к лести плохо пригодное, поэтому сдался почти сразу, чем вызвал смутившую меня бурю восторгов. И не удосужился не только переодеться в парадно-выходную форму первопроходцев, но и просто поинтересоваться в инфосети, что там за сериал такой и зачем на конференции нужен я. Вот как был в привычной облегченной броне, так и поехал.

Не насторожили меня и ребята, столпившиеся на выходе и чрезвычайно хитро на меня поглядывающие. Я, замотавшись с организацией расселения туристов и борьбой с их повышенной назойливостью, не обратил внимания, только спросил, не хочет ли кто со мной, массовки ради и удовольствия для. Хотели, как ни странно, все, даже Тайвин высунул нос из-за масс-спектрометра. Тут я несколько притормозил и осторожно поинтересовался, в чем, собственно, дело. Но мои партизаны, переглядываясь и улыбаясь, лишь пообещали, что «подъедут позже» и «будет интересно».

Пожав плечами, я прыгнул в свой флаер и полетел к конференц-залу. Огромное полупрозрачное здание, недавно построенное и выполненное в стиле «вдохновлялась стогом сена, а лепила из песка», предназначенное когда для встреч высокого уровня, а когда для приема знаменитостей, но в основном — кому хватит задора и финансов заполнить его хотя бы наполовину, быстро приближалось в лобовом обзоре, и я был обескуражен количеством флаеров и модулей на посадочной площадке. Сколько ж тут народу… Похоже, слет объявлен межмировой. Это немножко добавляло геморроя, я-то думал, конференция туристов на триста — по крайней мере, столько пока поступило заявок на временное поселение в туристический сектор, и мы, и колония потянули бы. Но тут только навскидку пара тысяч человек, и это может быть проблемой.

Насилу отыскав посадочное место, я маякнул организатору. Тот, сославшись на занятость, попросил меня подождать на взлетной площадке немного, но я решил разведать обстановку самостоятельно — вот еще, сидеть взаперти на солнышке, как заправская гадюка, когда кругом столько интересного! Я закрыл флаер и, поминутно оглядываясь, направился ко входу.

Первым делом мое внимание привлек огромный транспарант с яркой желтой эмблемой на черном фоне и не менее ярким названием сериала в виде кислотно-желтой надписи с космическими переливами, как сейчас было модно. Главный актерский состав располагался на голографическом постере чуть ниже и мне не был виден из-за стеклобетонного выступа здания, но эмблема показалась мне подозрительно знакомой.

Где-то я ее уже видел… точно. Скосив глаза себе на левое плечо, я узрел ее почти точную уменьшенную копию, только цвет аккреционного диска на нашем первопроходческом значке был насыщенно-оранжевый вместо интенсивно-желтого, и элементы обводки, у нас выполненные в темно-фиолетовом цвете, на афише сияли небесной бирюзой. Я восхищенно ухмыльнулся, поняв, во что меня втягивают — да, организатор не обманул, тут действительно можно будет развлечься от души!

Как я и предполагал, подойдя поближе к началу — или концу? — человеческой гусеницы в тридцать три завитка, я узрел красовавшиеся на голопостере весьма выразительные очертания мужественных подбородков под полушлемами и над имитацией экзоброни, а на первом плане был… я.

Сходство было потрясающим, мне даже потребовалось потрясти головой и преодолеть желание достать зеркальце у ближайшей девушки из недр миниатюрного варианта черной дыры, именуемой сумочкой, и убедиться, что я сам на месте и никуда от себя не делся.

Изумительно, и вихры мои фирменные черные торчат, и оранжевые очи с кошачьим зрачком, и даже разрез глаз похож. Но при ближайшем рассмотрении я, конечно, уловил разницу — и подбородок у меня не такой уж волевой, и нос… покартофелистей будет. И вообще, я живой — а там герой.

Хмыкнув, я пристроился в конец очереди, состоящей из пары сотен Честеров и нескольких тысяч поклонников сериала, и решил пройти на общих основаниях. Ко мне тут же пристроился почти-я и заявил:

— Крутецкий прикид! Только у настоящих первопроходцев более сложный вариант брони. И еще у них есть с собой мини-порты, и эти, как их… — он защелкал пальцами, явно пытаясь вспомнить название технической фантастики, которой снабдила нас, судя по всему, богатая фантазия сценаристов и реквизиторов «Терний».

Меня прямо-таки распирало от смеха, но я решил подыграть, благо попытка переубедить индивидуума мне казалась совершенно бессмысленной — ну да, поверит он мне, как же.

— Да я так, на скорую руку… — я смущенно опустил глаза и потеребил краешек висящих на поясе перчаток. Субъект восторженно взвыл:

— Вспомнил, нанопередатчик!

Я сделал большие глаза.

— Ты что, последнюю серию не смотрел? Подписки нет?

Я помотал головой, прикидываясь «своим» в тусовке ряженых в первопроходческий прикид. Человек искренне за меня огорчился.

— Эх… сам понимаешь, рассказать не могу, ты же все удовольствие себе испортишь. Как зовут? Я Флин. — Я чуть не представился, но вовремя понял, что таких Честеров вокруг пруд пруди, и он явно ждет от меня «настоящее» имя.

— Э… Феликс, — брякнул я первое, что пришло мне в голову.

— Будем знакомы, — важно кивнул Флин и тут же уточнил: — А глаза, глаза ты как делал, линзы или пластика?

Если бы я в этот момент пил или ел, я бы подавился. Надо будет Тайвину рассказать, он меня все пластикой совращает, чтоб зрачки мои прекрасные пощупать, а кто-то, оказывается, их себе искусственно создает? Видя мое немое изумление, Флин с досадой поморщился, трактовав в своей системе координат.

— Понятно, и у тебя линзы. У кого ни спрошу — никто пластику не делал. И главное, в клиниках отказывают, говорят, небезопасно!

Я тихонько перевел дух: все-таки микрохирурги-офтальмологи намного умнее фанатов, честь им и хвала.

Простояв таким нехитрым образом несколько часов, я обзавелся миниатюрным клубом собственных клонов, тремя Тайвинами, которого, оказывается, в сериале тоже не то правдиво изобразили, не то продрали по полной, я так до конца и не въехал. Отношение в фанатской среде к ученому было двойственное — от слепого обожания до иронических смешков. И, конечно, вся честная компания моего отдела присутствовала в двойном, тройном и более экземплярах. На четвертой Макс я даже перестал шарахаться и начал отпускать едкие комментарии, постепенно разбираясь в хитросплетениях сюжета — картину я выстраивал по обрывочным обсуждениям «а вот в третьей серии второго сезона…»

К проверочной рамке мы подошли уже сплоченной кучкой вжившихся в отчаянную героическую фабулу тернистого визгейма и вдохновленных донельзя оперативников, а не переодетых в пластиковые костюмы (и один комплект настоящей экзоброни) девушек и парней.

В рамку пускали строго по одному, быстро просвечивали на предмет запрещенных деталей и пропускали в холл, посередине которого бушующая все увеличивающаяся толпа осаждала актеров, потрясая по старинке блокнотиками и ручками. По сию пору «аналоговый» автограф считался верхушкой фанатской коллекции, но его звезды давали крайне редко и неохотно, предпочитая быструю цифровую подпись одним касанием на коротеньком головидео с толпой поклонников. На мне рамка, конечно, взвыла и засветилась всеми цветами радуги, и я с охраной отошел в сторону — меня проводили завистливыми взглядами, а Флин украдкой показал класс.

— Предъявите документы на оружие, броню, запрещенные препараты, — скучным голосом начал страж порядка, — вам придется все это сдать. Не знаю, откуда вы взяли такую точную имитацию, но…

Я вытащил из нагрудного кармашка брони личку и удостоверение, и охранник с округлившимися глазами завизировал и мою личность, и право на ношение всего перечисленного. Глядя на то, как в его глазах загорается огонек восторженного понимания, я задорно ему подмигнул и сделал умоляющий кошачий глаз.

— Вы же меня не выдадите, правда? Я еще тут не нагулялся. — Молодой человек, не отрывая от меня взгляда, кивнул и украдкой показал на карман формы, из которой торчал край блокнота и ручка. Я вздохнул. — К сожалению, каждая моя подпись фиксируется в системе, не имею права. Но вы приходите к нам, может, найдется работа поинтереснее?

Я знал, о чем говорил. Ни одного из «первопроходцев», с кем я имел честь познакомиться в очереди, совращать призраком аккреционного диска я бы не стал — чувствовал превалирование псевдоэкспертности, ярой жажды признания и плохой физической подготовки, а вот парень из охраны мне очень понравился. Быстро соображает и реагирует, умеет работать с людьми, тренирован, в меру увлечен идеей просочиться в ряды «избранных», и сдержанность мне его чрезвычайно понравилась. Охранник еще округлил глаза, а я козырнул, демонстративно поставил игломет на блокиратор и удалился, не забыв сделать отметку в записи визора — потом найду и напомню.

Звякнул смарт, я сбросил звонок — вот еще, такую хохму мне хотите испортить; тут же пиликнуло сообщение — вот на него я вполне мог отозваться. Организатор стенал, что я нужен позарез прямо сейчас у стенда с актерами — фотосессия, интервью, автографы. Я отбил в ответ, что потерялся среди толпы Честеров и найдусь, скажем, когда без меня будет совсем никак, а вот это все в обязательный минимум точно входить не может, и поинтересовался заодно, когда наступит сей эпохальный момент.

Через минуту напряженного молчания, когда я уже решил, что либо у организатора запас воздуха и матерной лексики превышает все мыслимые пределы, либо его удар хватил, сообщение коротко оповестило про конкурс костюмов и время его начала, где мне с ребятами и актерской группе предстояло выступить в качестве жюри. «Вот жуки-первопроходцы, без меня меня сосватали! Ничего, только появитесь на конференции, я тоже над вами поиздеваюсь, подите найдите меня тут», — злорадно потирал лапки я.

До конкурса костюмов оставался целый час, и я провел его с несомненной для себя пользой — крутясь по всей площади громадного холла, исследовал тематическую выставку с павильонами, посвященными сериалу и творчеству его последователей, нашел кучу стендов, отведенных непосредственно Корпусу, с голозаписями и неплохого качества атрибутикой — всякими наклейками, нашивками, брелками, футболками и прочим.

Записи меня особо не заинтересовали — в основном это были украдкой сделанные на смарты короткие ролики о том, как мы внутри защитного купола по вызовам мотаемся, да отрывки съемочного процесса сериала, а вот пару самых красочных футболок прикупил. Много фотографировался — со своими двойниками, с «коллегами» и просто желающими — и почти все, как один, тыкали на голопроекцию эмблемы на моем левом плече, дескать, цвета не те выбрал. Я посмеивался и отговаривался спешкой и отсутствием времени для должной подготовки — а что, я ж не вру, только немного недоговариваю.

Где-то посередине моих шатаний меня отловил Флин — и как только нашел среди толпы? — и перезнакомил с кучей народу, мотивируя тем, что такой красивый и талантливый я обязательно должен принять участие в конкурсе костюмов, вот у них тут целое сообщество, и все как один хотят выиграть.

Общество «первопроходцев» оставило у меня впечатления очень смешанные — люди активно тянулись к эстетике миссии исследования новых миров, но совершенно не хотели видеть за слоем героической мишуры сериала настоящую ежедневную рутину, долгую и сложную подготовку и работу над собой, вплоть до оставления клочков собственной шерсти на колючках самокопания и комплексов. Хотя я полагал, что если кто-то всерьез вдохновится нашим трудом — то продерется сквозь все преграды в погоне за мечтой, а если нет — значит, и мечта была… так себе.

Пока я размышлял, на ближайших «Честеров» напал какой-то мелкий пацаненок, одетый в костюм скорпикоры. Яростно крутясь вокруг своей оси, он раздавал удары силиконовым хвостом, а «первопроходцы» аккуратно падали, сраженные страшным ядом. Осторожно подхватив пацанчика за пояс, я подкинул юную скорпикору вверх, поймал под ее восторженный визг и пояснил для собравшихся:

— Молодые особи скорпикоры очень быстры и опасны. Посмотрите, с какой скоростью движется хвостовое жало! — Мальчуган чуть не раздулся от гордости вдвое и попытался сразить и меня.

— К счастью, — картинно падая на пол и ловя ребенка, вещал я, — яд молодой скорпикоры достаточно просто нейтрализуется, у каждого колониста есть с собой аптечка, и в ней — анатоксин.

Счастливый по уши ребятенок, сидя у меня на груди, внимал импровизированному мастер-классу, как и присутствующие, а когда я одной рукой раскрыл поясную сумку и продемонстрировал ярко-красный автоинъектор с черной полосой в поперечную насечку, мне зааплодировали. Флин, крутившийся неподалеку, собирал лавры («Это я его нашел, крутой чел, правда?»).

Вдруг толпа раздвинулась и почтительно примолкла. Сквозь нее ровным строем, возглавляемые Берцем и Тайвином, пришли, наконец, мои ребята в парадных формах, я даже смутился, что на их фоне выгляжу как обычно. У переодетых фанатов не возникло и тени сомнений, кто есть кто, настолько ученый мог стабилизировать обстановку вокруг себя, да и процессия из полутора десятка бойцов, двигавшихся по залу с истинной слаженностью давно сработанной команды, не оставляла шансов не признать настоящих первопроходцев.

Послышались шепотки и первые робкие щелчки встроенных в смарты голокамер. Тайвин поднял бровь, глядя на восседающего на мне пацана, и невозмутимо произнес:

— Честер, вокруг вас всегда бардак. Вы наигрались? Нас ждут.

Я застегнул аптечку, подмигнул мальчугану, вставая и ссаживая его на пол, и приветственно махнул новообретенным знакомым, половине из которых хотелось посоветовать прикрыть рот, а то химерка залетит. Особенно Флину. И повернулся к своим настоящим, неподдельным и неподражаемым коллегам.

— Я еще в конкурсе костюмов хотел поучаствовать, правда, мне сказали, эмблема не в той цветовой гамме.

Тайвин подошел поближе и меланхолично потер мне левое плечо:

— А вы б броню мыли иногда.

— Тайвин, я награждаю вас официальным званием кайфообломщика. Как вы меня нашли? — спросил я, оглядев гудящий зал народа, полный Честеров и прочих псевдоколлег.

Берц приподнял уголки губ.

— Везде, где стоит круг любопытствующих и смотрит на зрелище, но толком непонятно, кто источник шума — центром почти наверняка будешь ты.

Я вздохнул и, возглавив процессию, царственно пошел выполнять прямые фестивальные обязанности.

Ажиотаж вокруг выделенного нам стенда не утихал и по степени накала почти оттягивал на себя внимание от артистов, которые, недолго думая, перетащили свои столы к нам и наслаждались сменой акцентов.

Мужик, который играл меня, следил за моими движениями, разговором и мимикой во все глаза — я его понимал, но немного раздражался. Когда поток вопросов, совместных фотографий, восторгов и обнимашек немного схлынул, поскольку публику загнали на тематические мероприятия и отчетный концерт, где мы во плоти должны были быть лишь в конце, нам выпала возможность поговорить.

— Я вас себе по-другому представлял, — с места в карьер заявил мне экранный Честер.

Я заинтересованно склонил голову, изучая его внимательнее. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что актер лет на пять меня постарше, пластика лица изменена гримом, в глазах — биолинзы. Задавать уточняющий вопрос я не стал, понадеялся, что мой интерес и так заметен.

— Вы как архетип, — удивил он меня. — Я изучил много записей с вами, поспрашивал тех, кто с вами общался, и пришел к выводу о том, что каждая ваша черта людьми гипертрофируется. Вы идеальный герой нашего времени — строгий, но справедливый, опытный боец, чуткий командир с развитой интуицией, но при этом с любовью к природе и к людям относитесь, ошибок не допускаете… — пока псевдо-Честер пел мне восторженные оды, количество невнятных фырканий за моей спиной нарастало.

Я демонстративно дернул плечом, призывая замолчать и не портить мне возведение статуи при жизни, но бойцы не могли остановиться. Актер продолжал.

— Для нашей военной аудитории — вы идеальный военный, для молодежи — пример для подражания, для людей средних лет — образец понимания и порядка. В общем, я пришел к выводу, что вы фейк. Продукт маркетинга.

Этого первопроходцы снести уже просто не могли, и смешки переросли в полноценный ржач. Даже Тайвин весь сморщился, стараясь не расхохотаться в голос, но получалось у него из рук вон плохо.

— Эй, — обиженно развернулся я к ним. — Я, может, минуту славы хочу получить, а вы ржете.

Ребята согнулись пополам. Первым выдохнул Берц. Утирая выступившие слезы, он обратился к недоумевающему мужику в образе меня.

— У нас такая работа. Мы должны держать марку, и вы прекрасно понимаете, о чем я. — он подмигнул актеру. — Вы же не снимаете сейчас линзы и не смываете с волос краску.

— То есть я прав? — уточнил лже-Честер.

— Нет. Вы не вполне разобрались в сути дела. Честер — живой человек. Со своими, скажем так, личностными особенностями, но не фейк и не результат работы имиджмейкеров. Он просто такой, какой есть. — Берц хлопнул меня по плечу. — Все, что вы перечислили, правда, но правда, которую хотят видеть. Если бы вы пообщались с туристами, которых Чез взашей с Шестого выгнал, вы бы воспринимали его несколько по-другому.

Пока Роман пытался доказать касту сериала, что я вполне себе настоящий, я увидел серьезный взгляд худенького паренька в костюме первопроходца, но в инвалидном кресле. Его упрямое выражение лица и настойчивость, с которой он пробирался прямиком ко мне, говорили об одном — он точно знает, что хочет спросить.

И я знал. И знал, что ответить. Жгучие и проницательные карие глаза смотрели испытующе — не обманулся ли? — а выразительный взгляд, через край которого выплескивались эмоции, бурлил сомнениями, суматошной верой в будущее и вместе с тем уверенностью в том, что чудес не бывает. Я вышел навстречу, предоставив продолжать разговор Роману, присел на колени, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и сказал:

— Я тоже думал, что у меня не получится. Но Шестая колония существует. А знаешь, почему? Потому что нет «меня». Есть — «мы». И «мы» — это не те, кто в полях химерок ловит и от скорпикор прыгает. Мы — это ученые, аналитики, оперативники. Мы — это военные, физики, биологи и астрономы. Это инженеры и строители. Семьи и любимые. Это все человечество. Ты тоже часть этого «мы». И ты можешь стать кем-то чуть большим, чем просто «я».

Честно, я думал, что подвергнусь циничному осмеянию — нашелся тут телепат, вдохновитель и благодетель в одном лице, толкающий штампованные речи, но парень с сумасшедшей надеждой в глазах кивнул и, улыбнувшись, молча поехал дальше. Я проводил его задумчивым взором, стоя на коленях, а за моей спиной Берц прокомментировал:

— И вот так всегда. Хотите сказать, в тайной комнате сидит куча народу, которая диктует Честеру, что и как ему делать, когда и кому что говорить? Иногда было бы и полезно, конечно. Но нас и так устраивает.