Задача на выживание

19

Джинзлер вытаращил на него глаза, а в его памяти мелькали картинки, скопившиеся за время перелета. Как Улиару могло прийти в голову, что их болезненно робкие спутники являются представителями расы пиратов и рабовладельцев? Но прежде чем этот вопрос сформировался в его сознании, все эти картинки заслонила, точно тяжелый занавес, последняя и сама яркая: Беаш, спокойно созерцающий, как его волвкилы превращают зал заседаний в бойню.

— С чего вы взяли? — спросил он.

— Их голоса, — ответил Улиар, глядя в пустоту, и в его взгляде проступила давняя боль. — Или, вернее, их речь — когда они заговорили на своем языке перед самой атакой. Я слышал ее лишь раз, но никогда не забуду, — его взгляд вновь сфокусировался, упершись в Джинзлера. — Вы что, действительно не знали, кто они?

— Конечно же, нет! — возмутился тот. — По-вашему, если б мы знали, то пустили бы их на борт «Дальнего полета»?

— Ну, не знаю, — мрачно сказал Улиар. — Некоторые из вас могли это сделать. — Он наставил взгляд на Формби. — И в первую очередь, преемники тех, кто пытался уничтожить «Дальний полет».

— Нелепость! — произнес Формби напряженным от сдерживаемой боли голосом Он лежал на боку, положив голову на колени Фисы, а пятна крови на его рукаве постепенно делались больше. — Я уже говорил: Чисская Держава непричастна к гибели вашего корабля. Траун действовал совершенно самостоятельно.

— Возможно, — сказал Улиар. — А как насчет вас, аристокра? От чьего имени действуете вы?

— Зачем мы тратим время на ерунду? — сердито вклинилась Фиса. — Аристокре Чаф'орм'бинтрано нужна медицинская помощь. Где у вас медицинский центр?

— А какая разница? — проворчал Улиар. — Эти твари убьют каждого, кто попытается выйти.

— Нет, — возразила Фиса. — Во время боя они нападали лишь на тех, у кого было оружие. Пока мы безоружны и не делаем угрожающих движений, нам, думаю, можно их не опасаться.

— Занятная теория, — презрительно сказал Таркоза. — И вы готовы ради нее рискнуть жизнями всех нас?

— Нет надобности рисковать кому-то, кроме меня, — возразила Фиса, начиная менять позу в этой тесноте. — Пойду я.

— Нет, не пойдете, — возразила Эвлин. — Я видела, как один из них говорил со зверями. Думаю, он велел им не выпускать никого из нас.

— Вот как? — произнес Улиар, и его тон вдруг изменился, хотя и чуть заметно. — Откуда ты это знаешь?

— Я не знаю, — ответила Эвлин. — Я же сказала «думаю».

— И все же я готова рискнуть, — настаивала Фиса.

— А я — нет, — вступил Формби и, потянувшись, коснулся ее руки кончиками пальцев. — Ты останешься здесь.

— Но…

— Это приказ, Фиса, — сказал Формби, дыша несколько учащенно, словно уже начала сказываться потеря крови. — Мы все останемся здесь.

— Так вот как Синие Люди встречают опасность, — презрительно сказал Таркоза. — Просто сидят и ждут смерти.

— Может, на это вагаари и рассчитывают, — пробормотал Кили. — Может, их кабельные ползуны не так опасны, как они хотят нам внушить. Может, они надеются, что мы попытаемся прорваться и будем разорваны в клочья.

— И что, вместо этого мы будем сидеть тут и умирать? — огрызнулся Таркоза.

— Никто никуда не пойдет, — заявил Джинзлер. — Ни к чему. Джедаи и имперцы все еще на свободе. Они найдут нас.

Кили фыркнул.

— Джедаи! — отчеканил он это слово, точно ругательство.

— Да нет там никаких джедаев, — высказался Улиар. — Вы же слышали Беаша. Они уже мертвы.

— Я поверю в это, только когда увижу, — сказал Джинзлер и, повернувшись, выглянул наружу.

Волвкилы уже закончили наводить чистоту и придвинулись ближе к самодельному убежищу, вероятно привлеченные голосами Навострив уши и приоткрыв пасти, они рыскали на расстоянии руки от перегородки-стола.

— Нам нужно оружие, — пробормотал Улиар. — Вот что нам нужно. Оружие.

— У тех бедолаг оружие как раз было, — напомнил Джинзлер, глядя мимо волвкилов на мертвые тела, разбросанные по комнате. — Что нам нужно, так это помощь…

Он осекся, уткнувшись взглядом в ближнего из Миротворцев — вернее, в комлинк, пристегнутый к его поясу. Комлинк, за которым тот потянулся, когда Улиар приказал отключить глушение.

— Директор, — сказал Джинзлер, стараясь не выдать волнение. — А если бы у нас был один из комлинков ваших Миротворцев, мы смогли бы отключить глушение?

— Если б он у нас был, то да — ответил Улиар. — В этих комлинках есть специальный канал, позволяющий связываться с остальными Миротворцами и командной системой.

— А вы знаете, как этим пользоваться?

— Конечно, — проворчал директор. — Я ведь тоже когда-то служил Миротворцем.

— Вот только ближайший комлинк — в десяти метрах отсюда, — напомнил Торкоза. — Вы что, надеетесь убедить одну из этих зверюг притащить его вам?

— Нет, — Джинзлер перевел взгляд на Эвлин. — Не зверюг.

Девочка ответила на его взгляд, и впервые за время их знакомства он увидел в ее глазах что-то, похожее на страх.

— Нет, — прошептала Эвлин. — Я не могу.

— Да, ты можешь, — твердо сказал Джинзлер. — И ты должна.

— Нет, — решительно вмешалась Розмари. — Вы же слышали ее. Она не может.

— Не может что? — потребовал Улиар, тотчас настораживаясь.

— В ней нет ничего особенного, — настаивала Розмари, свирепо уставившись на Джинзлера.

— Нет, есть, — сказал Джинзлер столь же твердо. — И вы знаете это не хуже меня. Розмари, это наш единственный шанс.

— Нет! — отрезала Розмари, прижимая к себе девочку.

— Выходит, я был прав, — негромко произнес Улиар. Розмари крутнулась к нему.

— Оставьте ее в покое! — выкрикнула она дрожащим голосом. — Вы не отправите ее на Третий — умирать!..

— Ты смеешь противиться закону? — прогремел Улиар.

— Она ничего не сделала! — огрызнулась Розмари. — Как можете вы приговаривать ее, если она даже ничего не сделала?

— Она — джедай! — рявкнул Таркоза. — Это все, что закону требуется.

— Тогда этот закон — дурацкий, — сказал Джинзлер. Трое Выживших уставили на него яростные взгляды.

— Не лезь в это, чужак, — велел Таркоза. — Что ты знаешь о нас и о том, через что мы прошли?

— И поэтому вы отказываете своим детям в их праве, дарованном рождением? — спросил Джинзлер. — Поэтому не позволяете им использовать и развивать таланты, с которыми они были рождены? Это и есть ваша причина: что-то, случившееся пятьдесят лет назад? Задолго до того, как кто-либо из них даже родился?

— Нет, — взмолилась Эвлин, и в ее глазах заблестели слезы. — Пожалуйста, посол. Я не хочу это делать. Я не хочу быть джедаем.

Джинзлер покачал головой.

— У тебя нет выбора, — тихо сказал он. — Никому из нас не дано выбирать, с какими талантами или способностями рождаться. Единственное, что от нас зависит, — это или принять эти дары и пользоваться ими для жизни, совершенствования и служения, или схоронить их в себе поглубже и попытаться сделать вид, что их никогда не было.

С трудом развернувшись, Джинзлер взял в ладонь пальцы девочки, дрожащие и холодные, как лед.

— Эвлин, ты способна использовать Силу, — продолжил он. — Это один из величайших и самых редких даров, какие выпадают людям. Ты не можешь его просто отбросить.

Девочка смотрела на него снизу вверх, смаргивая слезы. Ее лицо было таким напряженным и все же таким контролируемым…

И внезапно Джинзлер вновь ощутил себя четырехлетним ребенком, впервые вглядывающимся в глаза своей сестры, Лораны. Видящим на ее лице осторожность и нерешительность; обуреваемым смятением и обидой — из-за того особого места, которое она, несомненно, занимает в сердцах его родителей.

Но было ли это настолько несомненно, как ему думалось?

Он ощутил, что сжал руку Эвлин сильней, когда воспоминания, которые он все эти годы гнал от себя, захлестнули его тщательно выстроенное представление о себе и своей жизни, точно горный поток, прорвавшийся сквозь рыхлую грязь. Он увидел свою мать, хвалящую его за почти безупречные оценки в четвертом классе. Другая картинка: на этот раз его отец, восхищающийся его изобретательностью, когда они трудились вдвоем, переделывая семейный головизор. Еще картины… десятки их… и все они доказывают, что его давняя убежденность в пренебрежении родителей вовсе не была правдой.

На самом деле, это было ложью. Ложью, которую он придумал и повторял себе снова и снова, пока сам в нее не уверовал. Ложью, которую он создал по одной-единственной причине.

Зависть.

Сейчас он понял, что ненавидел вовсе не Лорану, а то, кем она станет, когда вырастет. Потому что сам страстно хотел этим стать, но не мог.

Он закрыл глаза. Как просто… но ему потребовалась почти вся жизнь, чтобы наконец понять правду.

Или, возможно, ему потребовалось столько времени, чтобы признаться в этом себе. Возможно, в глубине души он знал это с самого начала.

Джинзлер открыл глаза; и когда он это сделал, лицо Лораны вновь исчезло за пеленой времени. И оказалось, что он по-прежнему сидит внутри разрушенного корабля, съежившись за самодельной перегородкой и сжимая руку маленькой девочки.

Джинзлер повернулся к Улиару.

— В ней есть сила джедая, директор Улиар, — сказал он. — И всегда будет. Вам следовало бы гордиться, что знакомы с ней.

Взгляд Улиара ввинтился в него, точно пара рассерженных дюракритовых червей. Но, очевидно, в лице Джинзлера было что-то, предостерегавшее от дальнейшего спора. Директор лишь презрительно фыркнул и отвернул лицо в сторону, ничего не сказав.

Джинзлер поочередно посмотрел на Таркозу и Кили, молча предлагая каждому из них возражать. Но что бы ни разглядел в его лице Улиар, они тоже это увидели. И промолчали.

Наконец Джинзлер вновь повернулся к Розмари.

— И еще одно, последнее, — добавил он. — Эвлин необходимо одобрение тех, кого она любит. А что важнее — она его заслуживает.

Розмари нервно сглотнула. Ей все это не нравилось… что было совершенно ясно по морщинам, проступившим на лице женщины. Но за ее страхом и болью Джинзлер видел ту же несгибаемость, которую помнил в своей матери.

— Все хорошо, Эвлин, — мягко сказала она. — Все хорошо. Приступай и… и используй то, что в тебе есть.

Эвлин вгляделась в лицо матери, словно проверяя ее искренность. Затем перевела взгляд на Джинзлера:

— Что вы хотите, чтобы я сделала?

Джинзлер глубоко вдохнул.

— На поясе Миротворца, лежащего вон у той стены, есть комлинк, — заговорил он. — Видишь его?

Эвлин протиснулась к тому месту, откуда можно было посмотреть сквозь сетку кресла, закрывшего щель между столом и стеной.

— Да.

— С помощью этой штуки мы сможем отключить глушение и позвать на помощь наших друзей, — сказал Джинзлер. — Нужно, чтоб ты доставила ее сюда.

— Ваши друзья мертвы, — пробормотал Кили.

— Нет, — отрезал Джинзлер. — Только не эти джедаи. Я слышал про них много историй, советник. Убить их вовсе не так легко, как думает Беаш.

— И на нашем корабле есть другие чисские воины, — добавила Фиса. — Много их. И они тоже могут помочь нам.

— Но только, если мы сможем их позвать, — сказал Джинзлер, пристально глядя в глаза Эвлин. — Только, если ты сможешь доставить нам этот комлинк.

Эвлин сжала зубы.

— Ладно, — сказала она. — Я попытаюсь. Джинзлер почувствовал, как у него заныло горло от давней, очень давней боли. «Делай или же не делай. Попыток не существует». Пока он рос, его отец цитировал эту джедайскую максиму снова и снова. Но раньше Джинзлер так и не смог превозмочь обиду и понять ободряющую силу, заключенную в этих словах. Прижавшись щекой к креслу, нависавшему над его головой, он моргнул — когда один из волвкилов фыркнул, дохнув зловонием прямо в его лицо, — и посмотрел через комнату.

Комлинк, висевший на поясе Миротворца, дернулся.

Улиар проворчал что-то себе под нос. Комлинк опять дернулся, на сей раз сильнее; а затем, вдруг вырвавшись из зажима, со стуком упал на пол.

Волвкилы застыли, прекратив рыскать по комнате, и все три косматые головы повернулись на звук.

— Не спеши, — прошептал Джинзлер. — Пусть он полежит там с минуту.

Эвлин молча кивнула. Через десяток секунд, поскольку ничего больше не привлекало их внимания, волвкилы возобновили свое рыскание.

— Ладно, — сказал Джинзлер. — Теперь начинай тянуть его к нам. Медленно и как можно более плавно.

Медленно, хотя совсем не плавно, комлинк пополз по палубе. Когда он, дергаясь раз за разом, оказался метрах в трех от стола один из волвкилов вновь замер, а его темные глаза с явным любопытством уставились на цилиндрик. Но никто из его врагов не делал угрожающих движений, на которые он был обучен реагировать, а такую ситуацию его дрессировщики явно не предусмотрели. Еще с минуту волвкил следил, как комлинк катится, натыкаясь на препятствия, разбросанные по полу, затем утратил к нему интерес и вновь сосредоточился на существах, прятавшихся за своим барьером. А Джинзлер осторожно перевел дух.

Через минуту комлинк был уже возле кресла. Потянувшись рукой, Эвлин втянула прибор через одну из ячеек решетки. А в следующий миг, вскрикнув, отпрянула назад — когда рычащий волвкил врезался мордой в кресло, едва не выбив его из щели.

— Дай его мне, — быстро сказал Джинзлер, выхватывая комлинк из руки напуганной девочки.

Если комлинк, катящийся по полу, не входил в составленный для волвкилов список угроз, то что-то, зажатое в руке врага, как видно, фигурировало там.

— Вот, — добавил он, бросая прибор Улиару, и, развернувшись, уперся ногами в кресло. Волвкил вновь кинулся, но Джинзлер успел вовремя и держал прочно. — Отключайте глушение.

Ответ Улиара, если он и был, затерялся в лязге и рычании, когда на кресло, находившееся прямо над головой Джинзлера, с размаху обрушились оскаленная пасть и когтистые лапы.

— Держите кресла, — крикнул Формби, пытаясь сесть и хватаясь одной рукой за спинку ближайшего.

Как раз вовремя; на кресла, служившие им крышей, запрыгнул третий волвкил и с яростным воем, щелкая зубами, попытался просунуть морду меж двумя из них. Одна из его задних ног соскользнула в щель, и зверь взвыл с еще большой злобой, дергаясь в попытках ее вытащить. Когтистая лапа хлестала по тесному закутку, и Фиса вскрикнула, когда та угодила по ее плечу и на ярко-желтую тунику выплеснулась струйка крови.

— Готово! — крикнул Улиар, перекрывая шум. Крепко держа спинку одного из кресел, Джинзлер свободной рукой включил комлинк и набрал код общей трансляции.

— Скайуокер… Мара… Коммандер Фел, — позвал он. Они не могли погибнуть. Не могли!

— Чрезвычайная ситуация!

Люк в последний раз подтянулся на кабелях, и взгляд Мары оказался на уровне нижнего края турболифтовой двери.

— Ну как? — спросил он.

— Хорошо, — ответила Мара, прощупывая пальцами ржавый металл сбоку от двери. На самом деле, ей было б удобней, если бы Скайуокер подтянулся еще разок-другой. Но это был долгий подъем, и даже со всей энергией, которую он смог извлечь из Силы, последние пять минут Мара ощущала бедрами, что его плечи дрожат от усталости. Уж лучше она сама немного выложится, позволив Люку сохранить то, что у него еще осталось, — вскоре ему может это понадобиться. Потому что, если они правы насчет беззвучного крика, услышанного обоими совсем недавно, здешняя ситуация весьма серьезная.

А… вот она.

— Нашла, — объявила Мара. Ухватившись кончиками пальцев за ручную разблокировку, она осторожно потянула. С негромким щелчком механизм сработал; потянувшись к Силе, Мара раздвинула створки.

Но вместо яркого или хотя бы умеренного света турболифтового вестибюля за дверью оказалась почти полная темнота.

— С чего тут такая темень? — удивился Скайуокер.

— Вероятно, оттого, что не горят лампы, — ответила Мара.

Ухватившись за край проема, она втащила себя наверх и, поднявшись на ноги, вступила в вестибюль. Странно, но даже большинство аварийных светильников, похоже, накрылось.

— Возможно, мы ошибались, считая, что их основная жилая зона — тут… Погоди секунду, — добавила Мара, вглядываясь в глубь коридора. — На корме виден какой-то свет. Может, все там?

— А может, и не все, — раздался из темноты голос. — Просто оставайтесь на месте.

Мара повернулась на звук… И отпрянула когда в ее лицо ударил луч фонаря.

Мгновенно среагировав, она присела и тут же метнулась влево, исполнив низкий кувырок, снова вынесший ее на корточки — с лазерным мечом наготове. Человек с фонарем попытался отследить лучом ее бросок, но этот кувырок его обманул, и луч обогнал Мару. За долю секунды она успела разглядеть смутную фигуру, проступившую за источником света, и оружие, которое та держала в другой руке. В первую очередь — главное. Потянувшись Силой, Мара ухватилась за оружие и повернула его дуло, уводя в сторону от себя.

К ее удивлению, вместо того, чтобы сопротивляться нажиму, как инстинктивно делают почти все, этот человек крутанул кистью в том же направлении, вращая в запястье и локте, и вывернулся из Силового капкана, как если бы это был обычный борцовский захват. Выхватив лучом из темноты ее лицо, он вновь нацелил оружие.

— Я сказал: стоять на месте! — рявкнул он.

— Отличный прием, — похвалила Мара, заслонив глаза от света теперь она узнала голос. — Страж Прессор, я полагаю?

— Положите лазерный меч на пол, — приказал Прессор. — Затем отойдите…

Он осекся, охнув от боли, а фонарь в его руке резко крутнулся, нацелившись в потолок. Мара моргнула, изгоняя из глаз искры, — как раз вовремя, чтобы увидеть, как бластер, вывернувшись из пальцев Прессора, упорхнул в сторону турболифта.

— Извините, — произнес выбравшийся наконец из шахты Люк, подхватывая оружие. — Но не думаю, что у нас есть время для дебатов. Здесь что-то происходит — скверное.

— Ясное дело, — проворчал Прессор, потирая запястье. — И что же вы сделали с энергией?

— Это не мы, — сказала Мара. — Все, что мы сделали, — это разблокировали кабину, в которой вы нас держали…

Она замолчала, услышав сигнал, донесшийся с ее пояса.

— Похоже, глушение тоже выключили, — добавила Мара и, вынув комлинк, нажала кнопку.

— …ара… Коммандер Фел, — раздался настойчивый голос Джинзлера. — Чрезвычайная ситуация!

— Мы здесь, — откликнулась Мара, быстро взглянув на Скайуокера. На заднем плане были слышны панические голоса и звуки серьезной заварушки. — Говорите.

— Мы в зале собраний, — сказал Джинзлер, явно стараясь не сорваться на крик. — Беаш поймал нас в ловушку, натравив этих своих волвкилов…

— Погодите минуту, — произнес Люк в комлинк. — Волвкилы? Какие волвкилы?

— Те, которых они всюду носили с собой, — сдавленным голосом пояснил Джинзлер. — Они не были мертвы — просто какая-то разновидность спячки… очень искусная и весьма продвинутая технология. К тому же они не героонцы. Они — вагаари.

Прессор прошипел что-то себе под нос.

— Вагаари?

На заднем плане раздался приглушенный грохот.

— Что происходит? — спросил Скайуокер.

— Волвкилы пытаются до нас добраться, — ответил Джинзлер. — Мы от них отгородились, но не знаю, сколько еще сможем продержаться.

Мара посмотрела на Прессора:

— В какую сторону?

— Туда, — махнул Прессор рукой в направлении освещенного места, замеченного Марой пару минут назад.

— Показывайте дорогу, — сказал Люк, возвращая Прессору бластер. — Джинзлер? Мы уже идем.

— Берегитесь Беаша и остальных, — предупредил Джинзлер. — Всех волвкилов они оставили здесь, но у них есть какие-то мерзкие на вид насекомые, которых они используют для защиты. Возможно, имеется и другое оружие.

— Ясно, — сказал Скайуокер. — Не знаете, куда они направились?

— Они сказали только, что погуляют по судну, — ответил Джинзлер. — Кстати, помимо прочего они прихватили с собой кабельных ползунов.

— Замечательно, — пробормотал Люк, бросив взгляд в темный проем, мимо которого они проходили. — Фел, ты тут?

— На связи, Скайуокер, — сейчас же откликнулся голос Фела. — Суть мы ухватили. Что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Мы на Д-5,— сказал Люк. — А вы где?

— На Д-6, примерно по центру правого коридора, — ответил Фел. — Хочешь, чтоб мы вернулись к турболифтам и присоединились к вам?

— Передние лифты не работают, — сообщил Скайуокер. — Судя по тому, что творится со светом и энергией, можно предположить, что Беаш уже побывал здесь со своими ползунами… Страж, а кормовые турболифты работают?

— Полагаю, да, — сказал Прессор. — Между четвертым и пятым дредноутами я все заблокировал, но от шестого они еще должны ездить.

— Фел, ты слышал? — спросил Люк.

— Слышал, — подтвердил Фел. — Генерал Драск звонит сейчас на «Посланник Чаф», чтоб вызвать остальных своих воинов. Если поторопимся, то, возможно, сможем взять Беаша и его приятелей в клещи.

— Проблема в том, что все лифты с Д-4 Прессор заблокировал, — вмешалась Мара. — Ведь вы именно это сказали, да?

— Именно это, — подтвердил Прессор, нажимая клавиши на собственном комлинке. — И, пожалуй, мне лучше убедиться, что это и впрямь сделано… Трилли?

Кто-то ему ответил, но слишком тихо, чтобы Мара могла разобрать. Прессор тоже понизил голос, отвернувшись и говоря быстро, словно вводил в курс дела того, кто находился на другом конце линии.

Скайуокер перехватил взгляд Мары.

— Что будем делать? — спросил он.

— У нас нет времени на придумки, — откликнулась Мара. — Пока Джинзлер и остальные в опасности, придется действовать прямолинейно.

— Согласен, — кивнул Люк. — Если только мы не хотим организовать наше наступление в несколько эшелонов, где возглавлять его будем мы, а имперцы, чиссы и Миротворцы станут включаться в бой как волны поддержки.

— Может, у нас и не будет выбора, — сказала Мара, обратив внимание, что в этой части корабля большинство аварийных ламп работает — как и большинство обычных светильников. По-видимому, здесь кабельные ползуны еще не навели свой порядок. — К примеру, чиссам придется добираться издалека. Кто знает, сколько это займет времени?

— А давай выясним, — предложил Скайуокер, вновь поднося комлинк ко рту. — Фел, ты слышал вопрос?

— Да, но ответить на него, похоже, трудно, — мрачно сказал Фел. — Драску не удается связаться с кораблем. Никто не отвечает — ни по одному из каналов.

Почувствовав, как сдавило сердце, Мара посмотрела на мужа. Он тоже глядел на нее, и лицо у него было встревоженным. Тот шквал смертей, который они оба ощутили, когда были на Д-1…

— Скайуокер?

— Да, мы слышали, — сказал Люк. — Лучше бы вам поспешить сюда. Очень возможно, что «Посланник Чаф» уже уничтожен.

— Понял, — мрачно произнес Фел. — Мы идем.

Люк выключил комлинк.

— Страж?

— Кажется, на нашу помощь вам тоже не стоит особенно рассчитывать, — угрюмо объявил Прессор, пристегивая комлинк к своему поясу. — Шесть из моих Миротворцев пропали.

— Шесть из скольких? — спросила Мара. Прессор тихонько фыркнул.

— Из одиннадцати, включая меня. Мы и вначале вряд ли могли считаться серьезным войском. — Он махнул бластером. — Но ведь вагаари все время были на виду — и в турболифте, и после. Как мог кто-то из них ускользнуть, чтобы вернуться на ваш корабль или напасть на моих людей?

— Разгадка в том, что здесь были не все они, — пояснил Скайуокер. — Одного нам пришлось оставить на корабле.

— Из-за ран, полученных при загадочном нападении со спины, — кисло добавила Мара. — Что думаешь, Люк? Они сами подстрелили Эстоша?

— Начинает на это походить, — согласился Скайуокер, притормаживая, чтобы оглядеть боковой коридор. — Но, по крайней мере, у них больше нет элемента внезапности.

— Как видно, он был у ваагари достаточно долго, — с горечью сказал Прессор.

— Не беспокойтесь, мы справимся с ними, — заверила Мара. — А что вы сказали своим людям?

— Тем, кого оставили удерживать позиции, я велел наблюдать, а в случае нападения быть готовыми защищать тех, кто поблизости, — ответил Прессор, с вызовом выпятив челюсть. — Двое Миротворцев находились в зале заседаний с вашими людьми, и я не собираюсь рисковать остальными, бросив их в какую-нибудь идиотскую атаку, пока не буду лучше представлять, с чем мы имеем дело.

Если он ожидал возражений, то его ожидания не оправдались.

— Согласен, — сказал Люк. — На самом деле, нам сейчас нужнее глаза и уши, нежели дополнительная огневая мощь.

— Безусловно, — подтвердила Мара. — В конце концов, что могут натворить четыре или пять вагаари?

Этот риторический вопрос она потом вспомнит не раз. Возглавляемая Прессором, их троица обогнула крутой коридорный изгиб и едва не столкнулась с вагаари.

Но не с четырьмя вагаари. Даже не с пятью.

Их оказалось восемь: Беаш и семеро других, — они шагали по коридору навстречу людям и находились метрах в десяти. Беаш все еще носил свои прежние мантию и тунику — за вычетом волвкила; но остальные были экипированы, как солдаты: шлемы, полные комплекты брони, — а вооружены мешаниной из бластеров Старой Республики и чисских чарриков. Впереди вагаари трусили два волвкила, точно передовое охранение; еще пятеро кружили вокруг строя, смахивая на эскорт истребителей.

Обе группы заметили друг друга одновременно.

— Стой! — приказал Прессор, нацелив бластер в Беаша.

Вагаари и впрямь остановились, причем именно так, как ожидала бы Мара от обученных солдат. Четверо из них мгновенно упали на одно колено, чтобы те, кто стоял сзади них, могли стрелять без помех, и все семеро вскинули оружие, безмолвно предупреждая. Волвкилы затормозили более неохотно, злобно уставившись на людей и возбужденно мотая хвостами.

— Спокойно, — прошептал Скайуокер и, протянув руку, осторожно отпихнул бластер Прессора с линии прицела. В то же время он плавно выдвинул плечо вперед, заняв позицию, где он смог бы защитить Прессора, если вагаари начнут стрелять. Мара заметила, что лазерный меч он держит наготове, зажав в руке, но пока не включает.

— Привет, Беаш! — обратился он к вагаари. — Вижу, ты привел друзей.

— А… джедаи, — сказал Беаш. Если его и встревожило их внезапное появление, на его лице это не проявилось. — Так вы все же выбрались из турболифта. Мне вас очень жаль.

— Это почему? — спросила Мара, одной частью своего сознания изучая вагаарских солдат и в то же время пытаясь решить загадку с их неожиданной численностью. На борт «Посланника Чаф» были приглашены лишь пять вагаари — хотя бы в этом она была уверена. А где прятали остальных?

— Потому что для вас это означало бы более быструю и менее мучительную смерть, — ответил Беаш. — А теперь она будет сопровождаться гораздо большей болью.

— А зачем кому-то обязательно умирать? — рассудительно спросила Мара. — Почему бы вам не рассказать, чего вы хотите? Может, мы сможем договориться.

Глаза Беаша вспыхнули.

— Дура! — бросил он. — Думаешь, от вагаари можно откупиться, как от торговцев безделушками на рынке?

— Ну, вы же к этой миссии примкнули по какой-то причине, — заметила Мара. — И в чем она заключалась?

Беаш фыркнул.

— Месть за пятьдесят лет вагаарского унижения, — объявил он. — Исполнение пятидесятилетней вагаарской мечты. Тебе это о чем-то говорит?

— Больше, чем ты думаешь, — заверила Мара. На самом-то деле она мало что поняла — по крайней мере пока. Но одно из первых правил по технике допроса, усвоенных ею, гласило, что каждая кроха информации, которую удается вытянуть из неосторожного или словоохотливого субъекта, может затем оказаться важной для всей головоломки. — Ну и как, достигли вы этих благородных целей?

Оба рта Беаша скривились в злобной улыбке.

— Сверх самых оптимистичных надежд, — ответил он. — Люди, которых мы тут оставляем, проведут последние свои часы, проклиная себя за то, что посллужили нам, сами того не желая.

— Звучит интригующе, — ободряюще сказала Мара. — А как насчет того, чтобы посвятить нас в этот секрет? Мы же все равно скоро умрем, верно?

Беаш перевел взгляд на Люка.

— Это и есть героизм джедая? — презрительно спросил он. — Позволить своей женщине говорить, пока сам съежился от страха?

Скайуокер пошевелился.

— Едва ли я съежился, — спокойно возразил он. — Я предоставил Маре вести разговор, потому что ей лучше удаются такие дела. Ее ведь обучали допрашивать пленных.

Улыбка вагаари сделалась надменной.

— Ты все поставил с ног на голову, джедай, — вкрадчиво произнес он. — И мы потратили на вас достаточно времени. Теперь умрите.

Он шепнул что-то, и два волвкила, стоявшие перед вагаари, разом скакнули вперед. Мара ухватила всплеск в сознании Люка, сообщавший, что он изготовился к бою…

— Нет, — сказала она, коснувшись пальцами его груди, и сделала длинный шаг вперед, оказавшись между Скайуокером и атакующими тварями. — На тебе был подъем. Теперь моя очередь.

Прежде чем он успел оспорить этот тезис, Мара шагнула еще раз и потянулась к Силе, чтоб оценить дистанцию и рассчитать время. Прижав уши и распахнув слюнявые пасти, волвкилы в последний раз оттолкнулись от пола и прыгнули к ее горлу…

Стремительно скользнув в сторону, Мара активировала лазерный меч и разрубила их обоих надвое.

Она повернулась к вагаари раньше, чем куски зверей с тошнотворным стуком осыпались позади нее на пол.

— Итак, — общительно произнесла Мара, держа наготове лазерный меч. — Ты что-то говорил насчет смертей?

У Беаша расширились глаза, лицо оцепенело от шока. Надменная улыбка исчезла напрочь. Несколько секунд он беззвучно шевелил губами, затем с придушенным всхлипом выплюнул что-то на своем языке.

И в следующий миг инопланетяне открыли огонь из семи стволов.

Мара была готова к этому. Открыв сознание Силе, она позволила той управлять ее руками, сверкающим голубым лезвием блокируя красные и синие молнии. Предельная сосредоточенность на угрозе наделила Мару чем-то вроде тоннельного зрения, но хотя Мара и не видела Люка, она ощущала, что тот стоит рядом, своим мечом отражая разряды и посылая их в переборки, палубу, потолок. Смутно Мара сознавала, что поблизости кто-то стреляет, затем увидела, как один из вагаари пошатнулся, а его оружие, запрокинувшись, выпустило длинную очередь в потолок. Тогда она поняла, что это Прессор стреляет сквозь защитный барьер, созданный ею и Скайуокером.

И вновь раздался крик на чужом языке, звенящий яростью и отчаянием. Не обращая внимания на бластерные разряды, вспарывавшие воздух вплотную к ним, оставшиеся волвкилы сорвались с места и бросились на людей. Ни на миг не сбившись с ритма, Мара сделала шаг вперед, в то время как Люк шагнул назад и, деактивировав лазерный меч, опустился позади нее на колено. Может, она и превосходила его, когда требовалась тонкая работа с лазерным мечом, но даже после изнурительного подъема Скайоукер был несравненно лучше всех, кого Мара когда-либо знала, в этом виде Силового воздействия. Если вагаари еще не достаточно впечатлены, подумала Мара, продолжая отражать выстрелы, то это потрясет их наверняка. Уже достигнув точки отрыва, волвкилы припали к полу, готовясь на нее прыгнуть…

И вдруг, взвизгнув, точно мелкие шавки, они резко и разом затормозили — когда Скайуокер, потянувшись к ним Силой, на секунду будто взболтал их нервные системы. Пока они стояли, оглушенные, Люк послал им второй, более точно нацеленный ментальный толчок, сфокусировавшись на центрах сна.

Лапы зверей подломились, и с дружным вздохом они рухнули на палубу, теряя сознание.

Скайуокер снова поднялся на ноги.

— Ну? — с вызовом спросил он.

Фермерский парень, с нежностью подумала Мара. Ее-то приучали к безжалостности, учили никогда не рисковать собой ради тех, кто ей угрожает и потому лишается права на жизнь.

Но Люк смотрел на эти вещи иначе. Хотя за годы он возмужал и сделался жестче, внутренний стержень идеализма и сострадания, который он вынес с той гидропонной фермы на Татуине, не изменял ему никогда. Другие могли насмехаться над этим или использовать его фермерское прошлое для оскорблений, но для Мары это прозвище было признанием его высокой морали — того, что она больше всего любила и чем восхищалась в своем муже. В конце концов, она и сама лучше спала, если знала, что даже самым заклятым их врагам были предоставлены все шансы, на которые они могли надеяться. Но в данном случае этот шанс был потрачен впустую. Все, чем ответил на него Беаш, — это прокричал новый приказ. А все, чем ответили его солдаты, — это усилили огонь.

И когда их разряды стали приближаться к ее лицу на опасную дистанцию, Мара поняла, что бой подошел к завершению. И завершение это явилось в виде лазерного меча, ловко скользнувшего меж неистовыми взмахами ее лезвия и пронесшегося по коридору — крутясь, точно сверкающий диск уборочной машины, вспарывая оружие, броню и тела вагаари. Через две секунды все было кончено.

Тяжело дыша, Мара распрямилась из боевой стойки и оглядела неподвижных солдат. Затем прощупала Силой окрестности, выискивая признаки возможной угрозы. Но Скайуокер сделал все, что было необходимо, — с обычной своей эффективностью.

И тут Мара заметила, что среди павших нет Беаша.

— Куда он делся? — сказала она, озираясь.

— Кто? — спросил Люк, вскинув взгляд от волвкила, которого он осматривал, опустившись на колено.

— Беаш, — пояснила Мара. — Он исчез. — Повернувшись, она посмотрела на Прессора. — Страж?

Прессор не ответил. Он стоял с отвисшей челюстью, уставившись на порубленные тела солдат.

— Прессор? — попробовала Мара снова.

С усилием он поднял на нее взгляд:

— Чего?

— Беаш, — повторила Мара, стараясь не давать воли нетерпению.

После полусотни лет, проведенных без джедаев, эти люди явно забыли, на что те способны.

— А да, — сказал Прессор, с трудом беря себя в руки. — Он… Э… он дал деру сразу после… — украдкой он взглянул на Скайуокера. — … после того, как вы усыпили зверей… Или что вы с ними сделали? Остальные врубили стрельбу на полную, а он рванул по коридору.

— Лучше бы нам его догнать, — мрачно сказала Мара. — Люк?

— Валяй, — откликнулся он, переходя к следующему волвкилу. — Я хочу принять меры, чтоб они не проснулись, пока мы не будем готовы ими заняться. — Идите… я вас догоню.

— Ладно, — сказала Мара, срываясь с места. — Пойдемте, Прессор… вы должны показать мне, где зал собраний, — добавила она, вынимая комлинк.

— Фел, будьте начеку, — предупредила она, поднеся прибор ко рту. — Похоже, нам придется иметь дело с большим количеством вагаари, чем мы ожидали.

Никто не ответил.

— Фел? — позвала она опять. И вновь — ничего.

— Я полагаю, — пробормотал Прессор, — что они, вероятно, уже поняли это.