Забытый царь

Глава 7 Лето 7190 (год 1682)

Год несмотря на зимнее затишье, начался относительно бурно. Умер Якоб Кетлер герцог Курляндии. Кстати о роли личности в истории, этот герцог сделал свое герцогство великим, равным Англии, Франции, Испании. Великим странам того времени. Да достаточного того, что при герцоге Якобе строилось множество кораблей и даже были свои колонии в Южной Америке.

Зная о надвигающейся смерти курляндского правителя, я написал послу Артамону Матвееву, чтобы рассмотрел все вопросы возможного вхождения Курляндии на Русь. Конечно сейчас наследники будут шиковать и проматывать батюшкино наследство. Нам надо этим воспользоваться.

Второй момент, монахи Далматовского Успенского монастыря подали заявку на выделение земель и плавления железа для монастырского обихода. Ну монастырский, не монастырский, а ядра для пушек они мне делать будут. Так что заявку эту я утвердил не думая. Чем больше промышленности, тем больше пользы для Руси.

Была расширена привилегия для серебряных дел мастера Кожевникова. На искание серебряной, золотой и медной руды на реках Волге, Каме и Оке.

Здесь я лично посоветовал ему первым делом обратить свои поиски на Каму.

Была издана первая математическая книга на русском языке, она называлась, «Считание удобное, которым всякий человек купующий или продающий, зело удобно изыскати может число всякие вещи…» и содержала первую русскую таблицу умножения пар чисел от1*1 до 100*100 записанных славянскими цифрами.

Да, в это время на Руси цифры были не арабские привычные в двадцатом веке. Писались глаголицей. Если кириллица похожа на письмо двадцатого века, то глаголица это нечто особенное.

К тому же посидев зимой я создал «Единую систему чинов и званий», то что у Петра в той реальности называлось «Табель о Рангах».

Ну и не менее важное. В Воронеже была открыта «Морская школа», да-да, те самые гардемарины. Но даже не это самое главное. В эту школу я отправил своего десятилетнего брата Петю. Долго с ним говорил. В первую очередь, чтоб не хвастал, кто он и откуда.

Здесь я заранее предупредил начальство школы. Да в школе учатся дворяне. Но на всё время учёбы, они всего лишь учащиеся. Ну и конечно, обрадовал родителей, что если кого отчислят из школы, то позор на весь род.

А так как летние каникулы не предполагались, то учеба началась ранней весной. Вполне справедливо, пусть начинающих курсантов покатают на лодках по Дону.

Но вот наступило двадцать седьмое апреля. Я и до этого, чувствовал, себя как-то не очень. Ну а что делать, скорую вызывать? Так нет скорых. Утром вроде получше стало, решил прокатиться на конях. Ехал задумавшись, смотрел прямо вперед, поэтому не сразу заметил, как земля начала поворачиваться и откуда-то издалека, глухо так, заполошный крик, — «Государь».

Очнулся в темноте, голова кружится, будто меня лежа на карусели катают. Но вопрос сумел задать.

— Что со мной? Я умер?

— Ну сам подумай, разве умершие о смерти думают?

— А где я?

— У себя в Измайловском. Сейчас ночь. Стольники тебя охраняют. Но я их усыпил, пусть отдохнут.

— Ты, Прохожий?

— Надо же догадался. Я уж было переживать стал, что не придёшь в себя.

— Что со мной?

— Тебя Федор Алексеевич покинул, теперь ты станешь настоящим попаданцем.

— А раньше был ненастоящим?

— Очень уж вы сжились, как один не всегда понятно, когда Федор Алексеевич действует, а когда посланец из двадцать первого века. Ты ведь не так много, своего из будущего принес. В основном действовал в духе времени. Почти ничего не изменил. Хотя конечно живая жена и сын жив, только это реальные изменения. Ну теперь в одиночку будешь решать, как дальше всё пойдёт.

— А как дальше?

— Тебе решать. Спи!

Наступившее утро было легким. Будто я не в кровати лежал, а висел над ней.

— Эй, кто-нибудь! Ну надо же никого нет.

Я соскочил с кровати. Ведь Федору Алексеевичу нет ещё и двадцати одного. Быстро оделся. Не сразу услышал, так тихо открывалась дверь В проходе стоял стольник Иван Языков.

— Государь?!

— Нормально всё. Пойдем на улицу выйдем.

Но, несмотря на то что я встал рано, дворец моментально заполнился, людьми, шумом.

Даже Агафья не сразу ко мне пробралась. Уткнувшись в плечо прошептала.

— Зачем пугаешь?

— Ничего это голова от весеннего воздуха закружилась. А давайте, продолжим прогулку.

— Феденька, ты же видишь, я не могу.

Это да. Здесь я погорячился. Агафья была беременна и не просто, а вот-вот родит.

На следующий день я возродил Приказ Тайных дел. Потом пригласил Главу Посольского Приказа.

— Слушай Емельян Игнатьевич, делами твоими я доволен. Но вот что я придумал. Все послы живут в других странах время от времени, а надо, чтоб постоянно. К примеру послал ты человека в Саксонию, он там живет, все наблюдает, извещения шлет. Решили, что ему пора отдохнуть, шлем туда другого, но так, чтоб предыдущий всё рассказал, все хитрости жизни, чтоб с нужными людьми свел. К чему я это рассказываю. Нужны мне секреты военные, промышленные. Только тот, кто постоянно живет может всё это вызнать. Пригласи купцов наших, они ведь тоже везде бывают, всё видят. Наладишь им помощь от посла, они сведения.

Как ты смотришь Емельян Игнатьевич, чтобы съездить за границу, к примеру в Данию или Голландию.

— На всё воля твоя, Государь.

— Воля моя такова, здесь дела передашь дьяку Иванову Лариону Ивановичу. Сам на пять лет поедешь в Голландию. Учись у других послов. Ну и что мне тоже очень интересно, всё по морскому делу, артиллерийскому, мушкетному. Так же дело ткацкое. Впрочем всё что у нас нет, а там уже. За эти знания тебе будет от меня благодарность.

Отослав дьяка Украинцева, задумался. Это сколько же людей погибло во время стрелецкого бунта. Про дьяка с недворянской фамилией Иванов, наверно не все историки знали. А теперь он жив будет. На благо Руси служить.

Корабль Святой Илья заходил в порт Таганрога. Обычное дежурное плавание. Но османы пока появляются, только на горизонте.

За время службы капитаном мичман Муромцев сделал для себя один важный вывод. Умение знать ветра, командовать экипажем при постановке парусов недостаточно. Капитан отец родной для корабля. Значит командиром должен днем и ночью, в море и на суше. С командой никакого панибратства, ну и что, что не дворянин. Здесь важнее, что командир.

А то что не дворянин, за этим приходилось следить внимательнее. Другой дворянин и с простыми людьми посидит. Скажут блажь дворянская. А если мичман Андрей уважать перестанут, скажут со своими сидит, офицерами брезгует.

Но посиделками за капитанскими столиками в корчме Андрей был доволен. Пить старался поменьше, зато опыт из разговоров черпал безмерно.

А на День Рождения Государя, все капитаны были приглашены в дом к воеводе майору Апраксину Федору Матвеевичу. Там опять же всех капитанов, поздравили очередным чином — поручика.

Кто-то возмутился было. Как же Государь обещал, что всем поровну. Тому пояснили, что поровну было, когда на службу шли. Теперь же некоторые из помощников недавно перешли на корабли капитанами и также получили чин поручика.

Приближался мой День Рождения, Агафья вот-вот должна была родить. Я уж было хотел отказаться от празднования, но рот не успел открыть. Агафья опередила.

— Не вздумай отказываться. Я не умирать собралась. А новую жизнь даю.

— Как скажешь Агафеюшка. Только я тебя опять отправлю в тот терем, где ты Илюшу рожала.

— Воля твоя, Государь. Только пусть роды принимает Евдокия Панкратова.

— Так и будет.

День рождения прошел стандартно. Во время дарения подарков, легкий перекус. Потом перерыв на просмотр царского театра, надо бы в Воронеже и Архангельске театры организовать, пусть люди приобщаются к высокому. Сразу после этой мысли неприятное ощущение, будто, что кислое съел. Попы очень не любят театр, и митрополит пилит постоянно.

Потом были военный парад, конская выездка, короче всегдашние развлечения. Бояре уже начали привыкать к моим праздникам, дочерей с удовольствием брали, пусть на других посмотрят, себя покажут. К тому же я слышал, некоторые начали свои дни рождения отмечать. Размах поменьше и не в Москве. А в своих усадьбах.

Наконец прощальный салют. Проводы гостей. Как трудно было себя сдерживать. Дело в том, что меня ждали два гонца. Первый только сказал. Что роды начались. Второй приехал рано вечером. С одним словом «девочка». Этому дал золотой, потом подумал, в конце концов первый не виноват в скудости информации, поэтому дал ему серебряный.

Уже на выезде сотня рейтар ждала меня. Мы пронеслись вихрем, до терема, где рожала Агафья. Но у входа встретила Евдокия. Раскинула руки.

— Успокойся, Государь. Всё хорошо. Обе спят.

Я сел на крыльцо, и верите, нет зарыдал. Какой же это стресс. Всем показывать улыбающееся лицо, а сам весь здесь. Даже когда второй гонец примчался, всё равно хотелось самому узнать. А тут ещё все спрашивают где государыня.

Остался ночевать здесь. Утром повидался с супругой. Порадовались, что родила в мой день рождения. Решили, что дочку назовем в честь моей матушки Марией.

По приезду в Москву вручил грамоты на дворянство Евдокии Панкратьевне Панкратовой. Во второй грамоте описание герба на голубом фоне змея пьющая из чаши. Над чашей восьмиконечная звезда.

Собственно и раньше Евдокия жила у меня, как дворянка. Но теперь пусть пользуется привилегиями на законном основании.

Заодно надо посмотреть, как обстоит дело на Руси с медициной. Ну про Аптекарский приказ я знал. Этот приказ и аптека и медицинский институт и лечебница. Кроме того в Москве полвека назад была открыта Первая гражданская больница на пятнадцать коек.

Как говорится, хорошо, но мало. Надо открывать лечебно-образовательные больницы. Хотя откуда пошло слово больница? Правильно лечебница.

Как то так получилось, что я не в Кремле живу, а в Измайловском. Туда и привезли Агафью с Ильей и Машенькой.

Вскоре ко мне приехала Наталья Кирилловна, со слезами бросилась в ноги, умоляя вернуть Петрушу.

— Ну что, вы Наталья Кирилловна, Петруша учится, как отписывают всем доволен.

Но Наталья Кирилловна продолжала рыдать. Подозреваю, что её кто-то настроил.

— Хорошо. Поезжайте в Воронеж. Но одна просьба Не мешайте сыну учиться, никто не знает его настоящего имени. Там он Михаил Романов. Поговорите с ним. Кто такой Михаил Романов знает только начальник училища Василий Фокич Грушецкий. Вот с ним и разговаривайте. Сейчас вам приготовят карету и поезжайте.

Я призвал Бориса Федоровича главу царских рейтар.

— Поедите с Натальей Кирилловной в Воронеж. Охраняй также как меня. Едет она к сыну. Поэтому сначала завезешь её к Василию Фокичу. Смотри, чтоб никуда не ходили. Никто не должен знать, что Миша Романов это Петр Захарьин. Ну и заодно, может узнаешь кто её настроил, что сын в опасности.

Ступай!

Неожиданно, на несколько дней наступила свобода. Нет дел всегда хватало, можно даже спать не ложится, всегда занят будешь. Но тут прямо срочных дел не было. И я с Агафьей, с детьми, выехали в Агафьин терем. Я его так шутя называл, туда Агафья ездила рожать значит это её терем. С одной стороны место глухое, а с другой круглые сутки летом и зимой, по периметру охраняли. К тому же про это место знало очень мало. Солдатам и офицерам не говорили, что они охраняют.

Три дня пролетели в тишине, покое и незаметно. Потом я стал собираться. Нельзя надолго пропадать, всегда найдётся, кто-то, что-то придумает.

— О чем задумался?

Мичман Милославский хлопнул по плечу своего командира поручика Муромцева.

— Да вот смотрю на воду, думаю. Давно ли я был в северных водах, где даже в теплые летние дни вода холодная. А сейчас, даже в темноте, чувствуешь, как дышит теплом.

— Это что, я ходил вот там тепло. И рыбы большие акулы называются. Говорят такая за раз человека съест. А здесь тишина, только кильки.

— Ничего ещё везде побываем. Пойду спать. Разбуди на вахту.

Корабль плавно скользил по воде. Матросы за штурвалом менялись чаще, чем помощник с капитаном. Так что когда мичман пошел будить своего командира за штурвалом сменился третий матрос.

На востоке поднималось солнце.

Поручик вышел на палубу, держа в руках кружку с чаем. Вокруг виднелись корабли с русскими флагами. Да Государь дал приказ, прогуляться до Черного моря. И сейчас флагман входил в Керченский пролив.

Эскадрой командовал, недавно ещё сухопутный человек воевода Таганрога майор Апраксин.

Пролив прошли за полдня, и повернули на запад, не приближаясь к Крымскому полуострову, но так, чтобы его всё время было видно.

Выйдя из пролива, почувствовали волнение, ветер явно усиливался. Конечно самое лучшее, зайти в какой-нибудь залив и переждать. Но береговая линия русским флотом ещё была совсем не изучена. И поближе к берегу существовала опасность нападения татар или не дай бог османского флота.

Нахмурившееся небо, ветер, большие волны. Да и то что корабли вынуждены были разойтись, чтобы не оказаться брошенными друг на друга. Всё это конечно делало серьёзными лица моряков.

Но Андрей почему то совсем не огорчался, в каждую секунду он заранее знал откуда подует ветер, откуда набежит волна. Соответственно этому знанию отдавал приказы, как ставить паруса.

Конечно всё субъективно, кто к чему привык, но шторм действительно был небольшой. Вечером ветер начал стихать, волнение, конечно ещё бросало корабль. Но уже можно было расслабиться. Капитан корабля отдал приказ, «всем свободным от вахты, отдыхать».

Утро принесло неприятное удивление, значительная часть эскадры отсутствовала.

На флагмане взметнулся сигнал, «Всем капитанам прибыть на совет».

Вот здесь Андрей пережил несколько неприятных минут. Это с палубы фрегата, казалось, что волнение стихло. Но шлюпку кидало как на качелях. А потом надо было подняться по штормтрапу.

Апраксин не стал затягивать совещание. Говорили быстро, по делу. Капитанов желающих «пофилосовствовать», сразу прерывал.

Решили продолжить двигаться на запад, постепенно приближаться к полуострову. А кораблям находящимся с края строя эскадры разойтись, как можно дальше, но чтобы не терять основные корабли из виду, в тоже время смотреть на горизонт.

Эти простые решения, достаточно быстро принесли положительный результат, вскоре эскадра, почти в полном сборе выходила на прежний курс.

Внезапно фрегат «Святой Илья», подняв знак «следуй за мной», резко положил правый борт и понесся в сторону полуострова. Ближайшие корабли, также повторили сигнал тоже повторили маневр. Нельзя сказать, что всё было сделано идеально. Точнее совсем не идеально. В конце концов и вышли скорей на тренировку. Несколько кораблей чудом избежали столкновения. Но теперь уже все видели, что «Святой Илья» преследует небольшую группу кораблей. На двух висел знак «опасность», и это были русские корабли взятые в плен.

Эскадра начала окружать полукругом группу беглецов. Там заметили, даже зачем то попытались выстрелить. Но было ещё достаточно далеко. Пожалуй главным преследователем был «Святой Илья», который развил просто сумасшедшую скорость, во всяком случае по сравнению с другими кораблями. Он единственный из всей эскадры был на расстоянии выстрела. Но подставлять себя под пушки врага не собирался.

Надвигающаяся эскадра делала бегство невозможным и тогда все османские корабли уткнулись носом в берег. А экипажи кораблей прыгали вводу, добираясь вплавь на берег.

«Святой Илья» убрав паруса, по инерции скользил ближе брошенным кораблям.

Развернувшись правым бортом. Ударил по убегающим, не столько нанес поражение, сколько придал ускорение.

Все пять кораблей были галеры.

Андрей медленно переходил с галеры на галеру. Везде были измученные, уставшие гребцы. На одной галере несколько человек забиты до смерти.

Гребцы были разных народов. Конечно были русские, казаки, запорожцы, ляхи, австрийцы, греки, фряги. Все те народы, с которыми воевали османы.

Наши корабли, это были два флейта, небольшие корабли. По размеру ближе к галерам, чем к фрегатам. Корабли тоже были оставлены. А команды просто загнаны в трюм, даже не связаны.

Воевода тоже поднявшийся на флейт, ругался долго и творчески. Когда он устал, подошел Андрей и тихо, почти шепотом сказал.

— Дозволь воевода?

Тот не отошедший от гнева, хотел кричать и на Андрея, но в последний момент сдержался и тоже тихо спросил.

— Почему шепотом?

— Не надо, воевода никого наказывать. Просто покажи, гребцов на галерах. Да скажи за ваше разгильдяйство, вас такая судьба ждала. А в следующий раз всё проспите и помощь не успеет будете грести всю свою короткую жизнь.

Воевода опять хотел вскинуться. Но усмехнулся, погрозил пальцем.

— Ну умен, ох умен. Да и моряк отменный. Ладно, для первого раза согласен.

Сотня матросов с ружьями поднялась на возвышенность, куда удирали османы, но тех и след простыл.

На берегу устроили совещание. Но теперь все были единодушны, пора возвращаться. Для первого раза впечатлений достаточно.

Собрание воевода закончил неожиданно. Назначил поручика Мурманцева командиром эскадры. Сам же он пойдет вместе с эскадрой до пролива, а оттуда на быстрых кораблях в Азов. Галеры же потихоньку, насколько способны пойдут своим ходом.

Здесь Андрею пришлось расстаться со своим помощником. Мичман Милославский с удовольствием взялся командовать одной из захваченных галер.

До пролива приключений не было. Командир эскадры оставил фрегат и две шхуны присматривать за галерами. Но и сами не спешили. Майор Апраксин, как только показался пролив, приказал поднять паруса и скрылся за горизонтом.

Мичман Милославский нашел на галере мешок кофе. Угостил своего друга и начальника. И Андрею вкус турецкого кофе понравился.

Апраксин спешил, чтобы известить государя о плавании.

Чуть позднее прибыл курьер с грамотами, в которых майор Апраксин жалован чином подполковник, поручик Мурманцев чином капитан-поручик. К тому же оба они, а также мичман Милославский награждались орденом «За морские заслуги». Но зачитав эти указы, гонец не остановился, а достал ещё грамоту, в которой было сказано, что капитан-поручик Мурманцев Андрей, как достигший звания по указу Государя получает дворянство.

День Рождения царицы прошел необычно. Во первых женщины на Руси, даже если она царица, существо вторичное и прав на свой праздник не имеющее. Но я помню, как в той истории Петя всё поломал, все эти пьянки-гулянки.

Я же решил для женушки устроить женские посиделки. В первую очередь пригласил теток, сестер, мачеху, конечно-же боярыню Евдокию. Агафья пригласила сестер. Братьев, которые естественно пришли с женами.

Были подарки, поздравления. А вместо военных маршей, показ мод. Ну как показ, с учетом специфики семнадцатого века. Но Агафья осталась довольна.

Наталья Кирилловна съездила к сыночку, хотела забрать. Но Петя был доволен учебой. Пожалуй единственное, еды не хватало. Я сначала, когда мне рассказали, что не хватает, разозлился. А потом дошло. На самом деле, кормят как на убой. Но строго завтрак, обед, вечерний чай и ужин. Никакая нянька пирожок между приемами пищи не даст. Вот и жалуются, на нехватку.

А тут ещё приятное известие с Черного моря. Быстренько сообразил морской орден, чуть было не забыл, дописать про дворянство, хорошо дьяк напомнил. За что я ему тут же серебряный рубль отвалил.

Короче всё оказалось хорошо. Кстати среди гребцов на галерах, которых захватили наши моряки, оказалось много мастеровых людей. Часть, конечно хотела вернуться домой, но оставшихся мы холили и лелеяли.

Я вообще не понимаю, того, что понаписано в истории. Ну ладно историю писали при Романовых. Кстати почему они Романовы, если здесь и сейчас я Захарьин. Дальше ещё смешнее, нам внушали, что Петька армию с нуля собрал. А здесь прямо сейчас этих полков иноземного строя на не одну дивизию. Как он воевал со шведами? Если Тула вполне обеспечивает всю армию пушками. Кстати ружьями русского производства торгуют даже за рубеж. И потом война это ж не просто прихоть. Например поляков турки жмут сильнее, поэтому поляки и хотят с Россией дружить вечным миром. Со шведом, тоже не одна Россия воевала.

Впрочем здесь наверно и сказывается, то самое пресловутое послезнание. Хотя чем дальше в лес, тем злее партизаны. В том смысле, что изменения начинают расходиться как круги по воде.

А ведь я в отличие от других попаданцев, почти ничего не сделал. То что Агафья жива и наследник есть у Федора Алексеевича. Это мои заслуги. Азов взял на пятнадцать лет раньше. Сам жив и стрелецкого погром не было. А сколько людей теперь в живых осталось. Вот из таких песчинок и состоит пустыня Сахара.

Андрей из окна таганрогской управы смотрел на залив. Так получилось, что ещё недавно обычный плотник, стал моряком. Теперь дворянин, морской офицер и глава города Таганрога. Апраксин отъехал в Москву, но обещал, что по весне приедет замена. Впрочем и верно, зимой, как будто все замерзло, нет не от холодов, но частые дожди мешали работам. Кому не мешали, так это татарам. Пока ж набеги были скорее разведывательные, но Андрей в письмах государю предупреждал, что всё может измениться в один раз.