Забытый царь

Глава 1 Лето 7184. (год 1676)

— Проходи Артамон Сергеевич, присаживайся, кваску испей. Вот Милославские говорят, что злоумышляешь против меня, государя твоего.

Боярин, только примостившийся за стол, вскочил, как молоденький, упал на колени.

— Государь, лжа и напраслина. Не виноват. Воистину оговор.

Со стороны, наверно смотрелось дико, боярин с бородой, стоял на коленях перед тринадцатилетним отроком. Ну а как иначе, отрок сей был государь московский Фёдор Алексеевич, а боярин пусть и высокого чина, как-никак Глава Посольского Приказа, но всё же подчинённый государя.

Я встал со стула, подошел к боярину.

— Ну, вот что Артамон Сергеевич, пригласил я тебя, не для того, что б обвинять. Помощь мне от тебя нужна, как раз по твоей должности, присаживайся.

Дьяк сел за стол, в два глотка выпил литровую кружку квасу.

— Прости, государь.

— Ничего. Вот для того, чтоб никто зря языками не трепал, хочу я тебя отправить из Москвы. Дело как раз по тебе поедешь в Митаву к герцогу Курляндскому Якобу. Задание же моё будет таково, ну, во-первых, конечно же, мир, дружба, помощь. Это важно. Но обязательно договорись, чтобы к нам ехали корабелы и моряки.

— Государь дозволь спросить?

— Говори.

— У Руси же нет выхода к морю, разве что в Архангельске.

— Вот что, Артамон Сергеевич. Служил ты моему батюшке, верой и правдой, надеюсь и мне, так же послужишь. Потому открою, то, что пока тайна. Собираюсь брать город Азов на юге, и возможно придётся воевать со Швецией, где тоже корабли понадобятся.

Я протянул грамоты, лежащие рядом со мной, на столе.

— Вот бери. Сдавай Приказ дьяку Украинцеву Емельяну и, не откладывая в долгий ящик, собирайся с посольством.

Здесь надо пояснить, почему я тороплюсь с взятием Азова. Вспомним то, что после смерти Федора Алексеевича, Русью правила сестра Софья. Так вот при ней дважды ходили брать Азов и оба раза неудачно.

Потом власть взял Петр. Тоже два раза ходил на Азов. Первый посуху и неудачно. А второй раз с кораблями, построенными на Воронежской верфи.

Вот и мне, чтоб туда-сюда народ не гонять, надо строить корабли в Воронеже, чтобы с первого раза взять Азов. Но этого мало. Надо и крымских татар, турок значительно подвинуть, чтоб не получилось, как в прежней истории тот же Азов обратно туркам вернули.

А пока надо послать гонца в Воронеж. Пусть лес корабельный заготавливают и сушат.

Так с Матвеевым разобрался. Теперь, надо что-нибудь поручить Ивану Богдановичу Милославскому. Тот тоже вроде бы мой сторонник, но и себя, свою семью не забывает. В Казань отправить, как было в той истории. А может сразу в Воронеж, пусть следит за строительством верфи. Сделаем, как было при Петре Воронежское Адмиралтейство.

Впрочем, легко сказать, но трудно сделать. Тяжелой оказалась Шапка Мономаха. Оказалось что большую часть времени я занят, не тем, что хочу, а тем, что должен. Возможно, позже я втянусь, ведь идёт только неделя, как я взошёл на трон, но надо освобождать время для личных дел. К тому же у царя нет личных дел, любое дело государственное.

Иван Богданович в панику не впадал. Всё-таки по матушке он мне двоюродный дядя. Выслушал молча, единственно уточнил, не рано ли по зиме ехать. На что я сказал:

— Можно не торопиться. Выехать, когда снег сойдёт, земля подсохнет. Время терпит. Вот только как узнать, сегодня некуда спешить, а завтра времени не хватает. Так что, дядя, не тороплю, но и не затягивай. Лучше приехать и осмотреться, чем всё второпях делать. Повтори-ка задание.

— Государь, приехать в Воронеж. Оглядеться, где больше корабельного леса, тот лес пилить и сушить. А на слиянии рек Дон и Воронеж строить верфи. Только, государь, не строили мы этих верфей.

— Ничего, главное лес пилить, надеюсь к нужному времени, мастера подъедут. Вот тебе в грамотцах всё подробно отписано. Ну, ступай.

Боярин откланялся и вышел.

А на следующий день пришел в Боярскую Думу с указом, да бы указ сей Дума утвердила. В указе говорилось.

С сего времени стольником и стряпчим, и дворянином московским, и дьяком и жильцом, и всяких чинов служилым людем носить служилое платье ферязи и кафтаны долгополые для того: по его, великого государя, указу они… бывают на его государевых службах в полкех носят ферязи и кафтаны и иное служилое платье, а к Москве приехав вместо того служилого платья носят городовое платье охабни и иное и в той перемене чинятца им убытки большие и для того то городовое платье охабни и иное отставить, чтоб впредь вышеписанных и иных чинов служилым людем в том убытков не было, а коротких кафтанов и чекменей никому не носить не которыми делы, а носить всем то служилое.

Надоело мне, что все ходят, в чём попало. Правда получилось не совсем по моему. Такое впечатление, что многое говорил настоящий Фёдор Алексеевич.

В принципе это мне не только не помешало, а скорее помогло. К тому же, уже не в виде указа, а в виде пожелания высказал, чтоб бороды брили, и волосы на голове стригли.

Ну, мне это не трудно было. В мои пятнадцать лет бороды ещё не было. А вот чтобы объяснить. Какую стрижку хочу, пришлось одного стригаля подстричь, чтоб другой по образцу меня подстриг.

Хорошо быть царем. В царстве пока ещё мало было нормальных зеркал. У меня же были, в этих зеркалах смог оценить работу стилистов семнадцатого века. Не совсем то, но надежда есть, что со временем будет похоже на то, что хочу.

На следующий день Боярская Дума собралась в единой одежде. Уже хорошо. Хотя большинство пришли с бородами и нестриженые. Ну что ж главное начало положено. Да и перед входом надо бы раздевалку организовать, а то сидят в шубах, потеют, воняют.

В другой истории, Федор Алексеевич, после смерти отца долго болел. Потом только в июне венчался на царство. А я уже задолго до дня рождения царь. И наверно не стоит ждать. Поэтому за два года, до того, как было в реальной истории, приказал провести перепись населения. Но это дела внутригосударственные, от батюшки досталась мне в наследство война с Турцией. Ещё при жизни батюшки, некий гетман Дорошенко прислал все знаки власти, кроме булавы. Казалось бы всё хорошо. Но Дорошенко отказался сдавать город Чигирин. А Чигирин был второй столицей Запорожского казачества. Как говорили сами казаки: «Кто владеет Киевом и Чигирином, с тем и мы будем». Киев был под нами под Москвой. В Чигирине же сидел гетман Дорошенко, которого тянуло к туркам. Вот и сейчас мы вынуждены были выжидать, куда пойдут турки. Пойдут к Чигирину, придётся отступить. Пойдут на Речь Посполитую, будем брать Чигирин.

Но пока у меня есть небольшой бонус. Даже если история пойдёт по другому пути, а она обязательно пойдёт, ближайшие лет шесть отклонения будут незначительные, значит, мне просто готовиться к тому, что будет.

Например, та же война с Турцией. Конечно, надеюсь, мы её разобьем быстрее, и урон нанесем сильнее. Вот тогда для меня всё будет внове, потому что история пойдёт по другому пути. А если Прохожий меня не обманул и Фёдор Алексеевич, то есть я, не умру в ближайшие шесть лет, то всё будет по — другому. Не будет Софья гонять войска на Азов. Не будет стрелецкого восстания, и гибели многих верных трону бояр. Петр не будет завозить табак, и уничтожать русские традиции. Правда, возможно, не будет и Санкт-Петербурга. Я имею ввиду, не название, просто пока не решил, стоит ли закладывать крепость в устье Невы.

Ну а пока, готовятся рейтары, конные войска. Отливаются пушки. Тренируются войска иноземного строя. Хотя возможно с небольшой переделкой и стрельцов сохраню.

Так что телега истории громыхает на стыках времен, можно и попраздновать. Что попраздновать? Так у меня, точнее у Федора Алексеевича день рождения приближается. Надо себя любимого порадовать. Понятно, что подарки будут, но и чтоб развлечения были.

День рождения приближался и чтоб не запутаться, приказал писарям писать грамотки пригласительные. Как бы все кого пригласил ближние люди, а кому грамотки не досталось, извини, подвинься, знать не судьба.

Всех кого пригласил, перечислять не буду, ибо пришлось пригласить всю Боярскую Думу с чадами и домочадцами, чтоб обиды не было. А этих думцев почти семьдесят, да их семьи. Пригласил мачеху, Наталью Кирилловну, но без детей. Ибо старшему Петрушке всего четыре года.

Кстати и здесь я не прогрессор. Дело в том, что первый раз день рождения государя или день всемирной радости отпраздновали, как раз 30 мая 1676 года.

День был солнечный, тихий. Поэтому праздник состоялся не во дворце, а на лужайке.

На возвышении стоял мой стол. От него лучами расходилось ещё несколько столов. Понятно, что ближе ко мне сидели, так сказать приближенные, те, кому я доверял или вынужден был считаться. Был женский стол, потому что Наталью Кирилловну или Анну Петровну Хитрово далеко не посадишь. Но надо считаться и с традициями. Мужчины отдельно, женщины отдельно. По этому поводу был и детский стол, ну как детский, там сидели взрослые дети бояр и стольников, но ещё не замужние и неженатые. Вот их я посадил вместе. Мужская половина по одну сторону стола, женская по другую.

Но обед был потом. Сначала подарки. Все знали, что самым ценным для меня подарком, конечно же, кони. Но не все могли сделать такие дары. Впрочем, подарками завалили. Да и мне ли жаловаться. Потом посмотрели короткое театральное представление. Наконец сели за стол. Вот всегда, удивлялся, как в этом времени умеют, есть. Бесконечно. Поэтому я встал из-за стола. Сразу все зашевелились. Но я сказал, что сегодня особенный день, поэтому не обязательно соблюдать обычаи. Ведь сегодня первый раз отмечается День рождения Государя. Кто-то очевидно изрядно выпивший опустился на своё место. Кто-то встал, не зная чем заняться.

Я прошёл к балаганщикам. Батюшка запретил скоморохов. Ну что ж балаганщики, это уже немного другое, скорее цирковые артисты.

Потом прошел к тиру. По моему приказу была установлена загородка, где периодически стреляли мои снайперы. Как долго я их выбирал из всех умеющих стрелять. К тому же специально для них были закуплены винтовальные ружья.

Народ начал потихоньку разбредаться, кто-то смотрел балаганщиков, кто-то пытался догнать снайперов в точной стрельбе. Где-то образовывались кучки по интересам. Особенно молодёжь, которая легко учится всему новому.

Но вот два боярина вцепились друг другу в бороды, не найдя других доказательств в споре. Разнял я их простым образом. Прямо при всех зачитав указ, что эти бояре отныне всегда будут ходить с босым лицом. Если же нарушат мой указ, то это коснётся и их детей.

До ночи было далеко, но солнце уже начало своё движение к горизонту. Тогда я приказал обозначить окончание праздника пушечным салютом.

Потом я прощался с каждым гостем или каждой семьёй. На удивление немалая часть гостей, оказалось, живет здесь в Измайловском замке.

Казалось бы, спи спокойно, после столь бурного дня. Но что-то меня потянуло деньги посчитать. Точнее мысли пошли с формулы, которая возникла в моей голове. Есть деньги, можно спокойно воевать, а воюешь, чтобы были деньги. Будет выход на моря, будем сами товары возить. Вон у батюшки, какие поля здесь в Измайловском. И лён, и конопля. Первый раз, когда про коноплю услышал, завис. Но до появления наркотиков ещё лет двести. К тому же наркотическая конопля растет в Индии. А из местной конопли, получается отличная пенька. Дорогой, между прочим, товар.

Кстати Хамовники идёт название ото льна, потому что сейчас льняная ткань это хам.

Так что торговать есть чем. То что Азов я возьму, сомнения не было. Только южнее проливы под Турцией. На Балтике шведы. Единственное что прямо сейчас это строить верфи в Архангельске. Тут конечно есть небольшая проблема, Архангельск город летний, зимой Белое море замерзает. Мурманск незамерзающий северный порт построят в начале двадцатого века. Если сейчас построить? Но без железной дороги туда не добраться. Но это и не обязательно. Можно все корабли и товары перегонять на зиму в Мурманск. Однако пока это дальние мечты.

Очевидно, всё, что мне надо я обдумал, ибо не заметил, как погрузился в сон.

День начался обычно, не спеша. Я разглядывал подарки, в первую очередь те что стояли в конюшне. Наверно потому, сразу не обратил внимания на конский топот. И зря. Это примчался гонец из Кремля. Оказывается прибыли первые мастера из Курляндии.

— Ну, молодец, Артамон Сергеевич, не ожидал. Нет конечно и ждал, и надеялся. Но всё же так быстро уговорил мастеровых и отправил, и прибыли. Надо какую-нибудь награду. Сейчас нет ни медалей, ни орденов.

Гонец примчался пораньше, но и мастеровые вот-вот должны были прибыть.

Принял я мастеровых в Малом Зале. Выслушал, кто что умеет. Вопросов почти не задавал. Время покажет, как они будут работать. Единственный недостаток, всё это были младшие мастера. На родине, все места заняты, вечно работать в учениках. Здесь же у них есть надежда на будущий рост. Да и обещано им было много. А куда деваться если у меня таких мастеров нет, а нужны очень. Так что всё обещанное им я подтвердил и отправил обедать. После же готовиться к переезду к основному месту работы.

Воронеж показался на пятый день поездки. Кто-то скажет опасно в наше время на дорогах. Но пятьдесят рейтар впереди и столько же сзади. Да десяток стольников со мной, промчались, никто и не чихнул в нашу сторону.

А съездить в Воронеж, я решил после того, как отправил туда мастеров корабелов. Надо было и самому посмотреть, что происходит. Конечно, доверял Милославскому, но доверие растёт с годами. А тут пока неизвестно вдруг ошибся.

Иван Богданович Милославский, окольничий и боярин, тако же Глава мореходного строительства. Вместе со всей свитой встречал меня на въезде в город.

В это время Воронеж трудно назвать городом, хотя если бы, не восстание Степана Разина, так и стен крепостных не было.

— Ну здравствуй, дядя Иван Богданович, всё ли хорошо?

Мы обнялись.

— Божией милостию, все здоровы. Как ты государь?

— Да вот появились мастера-корабелы, едут сзади.

Я махнул рукой, а Иван Богданович, заглянул мне за спину, будто мастера вот-вот должны были появиться.

— Потому решил посмотреть, как дела идут.

— Дела идут. Но к корабельному строительству не готовы.

— Обожди, Иван Богданович. Давай сейчас в баньку, потом за стол. Ну а утречком, покажешь и расскажешь.

Смотреть, в общем-то пока было не на что. Лес пилился, свозился, сушился. Ни верфи, ни тем более кораблей не было. А вот то что рабочие жили в землянках. На это я дядьке попенял.

— Вот смотри, Иван Богданович, людишки в земле живут, в сырости. Ты саблю свою, тоже хранишь, как попало, вечером в лопухи бросаешь, утром идёшь махать, не вытерев, не наточив. Так и людишки, это инструмент, и инструмент не должен ломаться — болеть. К тому рабочие с опытом, становятся ценнее. Выйдем к морю, там корабли будем ставить, а мастеровые у нас уже есть, те кто здесь начинал. Так что у меня к тебе два пожелания. Пусть пока не для всех, но для лучших ставь дома. Кстати для тех мастеров, что из Курляндии приехали, их точно в землю не поселишь. Заодно и мне какой-нибудь летний терем поставь. Ещё не раз приеду.

Теперь второй вопрос. Лекарей побольше. Можно из простых людей, главное чтоб лечить умели. Люди это тоже богатство. Помрут все, и мы ничего не сможем. А мне сейчас и мастера и воины нужны.

Ну и наконец. Наказывать пока никого не буду. Но указ мой не выполняется. Все должны ходить в единой одежде. Ну а если бороды будете брить. Будете от мужиков отличаться.

Дома для мастеров-корабелов из Курляндии, поставили за день. Через несколько дней и они подъехали. Ещё раз обговорили условия оплаты и работы.

Счастливый я отбыл в Москву. Хотя это была радость в предвкушении. Как бы думалось, что корабли построены. Но договорились начинать строительство не ранее чем следующей весной.

А тем временем, на границах было неспокойно. Пришлось посылать пополнение на Дон.

На одном из участков Белгородской засечной черты, татары прорвались, попытались захватить скот. Но защитники черты отбили и полон и скот. В другом месте калмыки шалили, тоже безрезультатно. Но лучше, чтобы было тихо и спокойно.

Для этого князь Григорий Григорьевич Ромодановский совместно с гетманом Самойловичем отправились к городку Чигирин, чтобы покончить с протурецки настроенным гетманом Дорошенко. Но тот не стал долго сопротивляться, ибо турки не пришли на помощь, а среди запорожцев у Дорошенко поддержки не было.

В середине сентября Чигирин сдался Ромодановскому. А Дорошенко был отправлен в Москву. Теперь мне предстояло решать, что с ним делать.

А тем временем в Московском Кремле ремонт закончился. В моих покоях поставили кровать деревянную, резную, с шатром, с бахромой. Повесили зеркало, во весь рост.