За труды и отечество

Глава 2

Армия шла восток. Весна в этом году выдалась теплой и не слишком дождливой, так что к началу третьего месяца — Серов все думал раздать месяцам имена, но никак до этого руки не доходили — растительность уже плотно покрылась свежей зеленью, радуя глаз яркими красками после стандартно черно-белой зимы. В воздухе витали ароматы первых распустившихся цветов… И дорожной пыли, куда без нее, к сожалению.

За три года активного дорожного строительства в графстве успели «облагородить» примерно сто двадцать километров путей — всего лишь, к сожалению, — и до восточного направления у дорожников руки пока так и не дошли. Улучшенную дорогу — «графский тракт», как по аналогии с имперским стали называть эти артерии местные — дотянули от Берсонзона до Никелевого замка на севере и от Александрова до Серого замка на юго-западе. Получился такой себе сквозной маршрут потенциально пригодный и для переброски войск, и для облегчения перемещения товаров. В будущем. Пока и первое, и второе было не слишком актуально.

— Надо было через Берсонзон идти, — демонстративно сплевывая пыль на дорогу, высказал мысль Элей. Коннетабль за прошедшие три мирные года несколько растерял воинственность, погрузился в семейную жизнь, заделал жене сына и заметно оброс жирком на боках. Причем совсем этого не стеснялся, считая такие перемены признаком достатка и глобально — улучшения собственной жизни. — Хоть часть пути по нормальной дороге сделали бы.

Едущий рядом Ромул только молча ухмыльнулся, но ничего не сказал. Перевертышу, казалось, мелкие бытовые неурядицы вообще были до лампочки, удивительно, насколько это смертоносное существо имело спокойный и даже флегматичный характер.

— Лишнюю сотню верст пути пришлось бы проделать, — покачал головой Серов. — не отыграли бы на одном куске приличной дороги три дня.

— А я давно говорил, что нужно начинать строить путь в сторону Лайи. Хотя бы, чтобы при случае иметь возможность быстро перебросить войска, —скривился барон Оранж и, заметив где-то впереди в пехотной колонне какой-то непорядок, пришпорил коня, принявшись на ходу отдавать команды по его устранению.

А вот о дороге в восточном направлении пока только думали. Причем не только в узко-тактическом, но и в стратегическом плане тоже. Пока обширные территории в пограничье между Вольными баронствами, Игелом, герцогством Тавар и Ронделийским царством превратились фактически в безлюдные пустоши, крайне привлекательным стал выглядеть водный путь. Теоретически Лайа ниже впадения в нее Красной была вполне судоходной, и мысль о том, чтобы спуститься вниз до ее соединения с Кель, а потом подняться на север до земель Гномов и не затронутых эпидемией человеческих территорий, выглядела достаточно очевидной.

Однако был тут один неприятный… Нет «неприятный», вероятно, не совсем то слово — правильнее сказать ломающий всю потенциальную малину момент — слияние Лайи и Кель небольшим буквально клочком земли залазило на территорию Закрытого Королевства. А у сраного Барьера были по поводу кораблей совершенно необъяснимые — впрочем, природу и алгоритм работы великого заклинания никто не смог понять за тысячу лет, так что тут ничего удивительного — предубеждения.

Без проблем могли проплыть только небольшие лохани без всякого вооружения и с минимальным экипажем. Наличие даже относительно небольшой вооруженной охраны приводило к тому, что Барьер клинило и могло даже «располовинить» судно в момент прохождения магической границы. Такое правда случалось крайне редко, а вот так чтобы выкинуть с палубы несколько «лишних» человек из команды за борт — происходило вполне регулярно. Хорошо еще если за борт, а не об обшивку на корме изнутри размажет — отсюда у тех, кто рисковал все же ходить туда-сюда по реке появилось правило преодолевать магическую завесу исключительно стоя на палубе — это существенно повышало шансы на успех. А относительно большие посудины — такие, как ни странно, тоже плавали по Кель несмотря на все проблемы — были вынуждены причаливать к берегу, ссаживать большую часть команды, и проходить Барьер в таком вот разделенном виде, что очевидно было неудобно, да и просто опасно.

Короче говоря, с учетом всех описанных выше проблем у Александра появилась идея построить речной порт непосредственно на берегу Кель на самой восточной границе Вольных баронств. На первый взгляд — бред, до берега реки от Александрова даже по карте почти триста километров, а по дорогам — и того больше. Плюс местность, там не особо зачищенная от оставшихся после серой чумы монстров, и населения нет совсем. А еще орки за рекой, которые могут в любой момент наведаться в гости — натуральные пустоши, «Фоллаут» как он есть, разве что без радиации. Но с магией, что зачастую ничем не лучше.

Но, с другой стороны, подобный финт ушами моментально решал сразу целую пачку проблем. Во-первых, река — это прекрасный канал для торговли. Как для сбыта собственных товаров, так и для завоза всего необходимого снаружи. Во-вторых, по реке можно завозить напрямую переселенцев с севера, что было с учетом наличия под рукой — а все эти пустоши Александр как-то незаметно привык считать своими — огромных пустующих территорий более чем актуально. В-третьих, это, как ни парадоксально, давало защиту с восточной стороны. А что? Собери несколько кораблей условно боевых, поставь на них пушки, и все — река закрыта. Пусть те же орки — их, кстати, эпидемия тоже потрепала, но самым краем, первые заражения там начались только осенью и к зиме, когда все закончилось, зараза не успела распространиться слишком широко — попробуют под прицелом корабельных орудий через реку переправиться. На собранных из говна и палок — причем с учетом нехватки древесины в степи, нет никаких сомнений, какой материал там будет преобладать — плотах, это будет крайне занятное зрелище. Местами смертельно занятное. Пиратов опять же прижать, что оживит сквозную торговлю сквозь Закрытое королевство. На юге у впадения Кель в Узкое море с этой заразой вроде бы относительно успешно борются те же Кассцы и жители Карланда, но пока северный проход закупорен, в этом смысла не так много. А сесть на торговый поток с юга на север, ммм… О таком Серов мог только мечтать, причем только в самых-самых сладких своих фантазиях.

— Ваше сиятельство, — на место ускакавшего куда-то в голову колонны Элея подъехал «начштаба» группировки Родвин. В момент аттестации всех военных на личные звания снабженец получил капитанское звание, а с увеличением численности армии дорос и до полковника. — Место для отдыха армии подготовлено у Голубого замка, прискакал гонец о том, что нас уже ждут.

— Хорошо, благодарю за службу, — откликнулся Серов в тайне радуясь, что подобными вещами ему не нужно заниматься самостоятельно. Потом подумал и спросил, — а ты как думаешь, дорогу нужно от Берсонзона делать или по тому маршруту, что мы сейчас идем?

— Здесь нужно делать, ваше сиятельство, — без тени сомнений ответил Родвин и пояснил. — Оно и в Берсонзоне лишних дурацких мыслей не будет и армию перемещать по прямой все ж быстрее, ну а теперь, коль Коркост мы присоединяем, и вовсе…

Кроме денег и рабочих рук, которых постоянно не хватало, вопрос прокладки улучшенной дороги в сторону Лайи затыкался на моменте выбора маршрута. Графство разрослось уже достаточно широко, чтобы иметь как минимум три потенциальных альтернативы. Ну ладно, две с половиной, никто всерьез южный вариант, упирающийся в итоге в реку, без возможности перебросить через нее мост, реально не рассматривал.

Первый вариант пролегал от Берсонзона через Бронзовый, Фиолетовый и Цинковый замки и там у последнего имелся мост через не слишком широкую в тех местах реку. Достаточно логичный маршрут, тем более что именно северный город очень быстро начал превращаться в «торговые» — в противовес более «промышленному», если так вообще можно говорить на данном уровне развития, Александрову — ворота графства. Более того, Берсонзонские купцы начали активно «лоббировать» этот вариант, предлагая с одной стороны профинансировать частично инфраструктурный проект за счет, так сказать, средств «частного» капитала, а с другой принялись искать возможности повлиять не принятие решения за счет банальных взяток. Благо ключевых персон в графстве насчитывалось не так много, и все они были лично преданы попаданцу, так что подобные порывы удалось быстро пресечь и показательно надавать нехорошим людям по рукам. Чтобы дурные мысли в голову не лезли.

Второй маршрут, о котором как раз говорил Родвин, шел по левому берегу Красной до впадения ее в Лайю и моста у Оловянного замка. Баронство Цирван эпидемию не пережило и сейчас эти земли условно — ну а после присоединения Коркоста и не условно, в общем-то — относились к графству Серов, так что проблем тут возникнуть не должно было. Этот маршрут был более привлекателен тем, что замыкал логистику на столицу ну и путь до города на левом берегу Лайи сокращал на добрых сто километров.

Впрочем, все это было делом весьма отдаленного будущего, при имеющемся темпе строительства графских трактов — сорок километров в год, и без особой перспективы к ускорению этого дела — только на эти двести километров до Коркоста ушло бы добрых пять лет. А пять лет в нынешних условиях — это слишком много, чтобы всерьез планировать на такую глубину. По той же собственно причине и о проекте речного порта на берегу Кель и боевом, вооруженном артиллерией флоте, приходилось только мечтать.

Эти самые двести километров дороги до Коркоста армия в составе трех пехотных полков и гвардейской мушкетерской роты преодолела за пять дней. Не самый выдающийся результат с какой стороны не посмотри, но и задачи форсировать марш тоже не было. С другой стороны, сделать двести километров за пять дней смогла бы далеко не каждая «коронная» армия. Только благодаря отсутствию обоза и выстроенной, опирающейся на бывшие баронские замки, логистике пехотные полки Серова могли перемещаться по собственной территории зачастую быстрее, чем конные дружины других феодалов.

Каждый замок был заранее превращен в своеобразный пункт снабжения и имел запас — не слишком большой, нужно признать, но все же — продовольствия, чтобы накормить проходящих мимо солдат. Это позволяло не тягать с собой большое количество телег и вот такими перебежками от замка до замка идти, фактически, налегке.

Вокруг замков, ставших местом развития цивилизации на отдельном клочке суши, кстати, потихоньку начали вырастать поселки, чего раньше практически не случалось. Объяснение тут тоже было достаточно простое — в мелких феодальных войнах между баронами крестьян трогать было не принято, а вот посад под замковыми стенами страдал фактически неизбежно. Его свои же сжигали, чтобы осаждающему жизнь осложнить. В такой ситуации проще было поселиться подальше, а в случае действительно серьезной беды — тупо сбежать в лес. Но прошло 5–7 относительно мирных — в плане отсутствия междоусобных войн на своей территории — лет, и ранее очень утилитарные укрепления получили фактически вторую жизнь.

— Стройся! Ровнее, да ровнее, вы квафры беременные! — Тут и там суетились сержанты, выстраивая пришедшие под стены города войска в ровные «парадные» линии. Серов сразу хотел показать коркостцам, за кем сила, но при этом сделать это в «праздничной» манере. Поэтому армии были даны два дня на приведение себя в порядок — уставшие и запыленные люди после пятидневного марша смотрелись совсем не браво, — ну а за это время нанятые тут же рабочие подготовили трибуну и все что нужно для будущей церемонии.

Граф сидел на походном троне — пришлось везти с собой, ничего не поделаешь, символ власти — и смотрел как луг перед внешним городским валом заполняется жителями Коркоста. В отличии от того же Берсонзона Коркост был относительно молодым населенным пунктом, имперской истории не имевшим, поэтому капитальная городская стена опоясывала только самые богатые кварталы, а основную его часть прикрывал один лишь вал с частоколом и отдельно стоящими деревянными башенками. Не слишком солидно, но, с другой стороны, не так часто в этих местах собираются армии способные даже попытаться взять штурмом столь значительный населенный пункт.

По правую от владетеля руку ровными коробками стояли его полки, а левая сторона была отведена для готовящихся принести присягу горожан.

Погода, как назло, подкачала — с самого утра начали наползать тяжелые дождевые тучи, принялся очень подозрительно задувать ветер… Короче говоря пришлось напрягать магов, чтобы они решили вопрос. И поскольку погодника под рукой у графа не было — тот бы решил эту задачу буквально за двадцать минут, не сильно при этом даже вспотев, — Ариену с учениками и помощниками пришлось городить целый ритуал. Впрочем, результат того стоил — тучи быстро снесло в сторону, ветер немного приутих, выглянуло ласковое весеннее солнышко.

До орочьего нашествия и последовавшей эпидемии в городе жило около десяти тысяч человек. Потом кто-то погиб, кто-то уехал, и количество тут живущих несколько уменьшилось, но в целом оставалось на достаточном уровне, чтобы полностью заполнить все пространство перед главными воротами города. По меркам будущего толпа в условных пять тысяч человек — не весть какое событие, а вот по нынешним собрать такое количество людей на одном пятачке может только очень важное событие.

— Мои подданые! — Дождавшись назначенного времени, когда все желающие посмотреть на нового правителя окажутся перед ним, Серов принялся толкать свою «тронную» речь. Причем маги пообещали, что усилят собственными силами голос графа, так что ему не понадобится слишком сильно напрягать связки. — Как показывает история, человечество сильно́способностью объединяться. Последние годы были не простыми и оглядевшись вокруг легко понять, что вместе преодолевать трудности гораздо проще чем по-отдельности. Где эти баронства, чьи правители посчитали, что смогут сами справиться с бедой? Их нет, а кости их жителей догнивают в траве. Я рад, что горожане Коркоста сумели сделать правильный выбор и согласились добровольно и без всякого принуждения присоединиться к графству Серов. Объединение открывает перед нами невиданные ранее возможности, только вместе мы сможем привести человечество к всеобщему процветанию и вернуть нас на то место в мире, которое мы заслуживаем.

Народ внизу в ответ на речь графа взорвался аплодисментами. Тут понятное дело тоже на самотёк процесс пускать не стали, вбросили в толпу «заводил», которые своим примером стимулировали окружающих проявлять нужные властям реакции. Причем Александр даже никаких по этому поводу распоряжений не отдавал, служба Диная сработала в автоматическом режиме, безмерно радуя своего сюзерена. Прекрасно, когда тебе не нужно погружаться в каждую мелочь, иначе можно не иллюзорно кукухой поехать. Даже если ты бог.

— На колено! — Приказал гражданам Коркоста глашатай, когда команда была выполнена, он начал зачитывать текст клятвы. Ничего такого там не было, разве что упоминалась присяга не только лично графу, но его роду, стране и человечеству в целом, что тоже было своеобразным пропагандистским ходом.

— Не слишком пафосно? — Усевшись обратно на трон спросил Александр у стоящего справа от него Ариена. Тут же на трибуне находилась вся приехавшая в Коркост верхушка графства, исключая только Реймоса, оставшегося в Александрове «на хозяйстве».

— В самый раз, — тот усмехнулся и кивнул. — Если бы я тебя не знал близко, то действительно преисполнился.

— А я что? — Едва заметно пожал плечами попаданец, — все было сказано от чистого сердца. Я действительно думаю, что человечеству нужно объединяться.

— Под твоей рукой, конечно, — с трудом сохраняя серьезное выражение лица откликнулся маг. Он сам-то глобально против расширения и объединения ничего не имел, но и возможность поддеть друга тоже пропустить не мог.

— Ну не то, чтобы я прям претендовал на титул императора человечества, — у Александра перед глазами на секунду промелькнул образ сидящего на Золотом Троне Бога-императора, и ему с трудом удалось удержаться от совершенно не соответствующего моменту смеха. Было бы странно, если бы граф начал ржать, когда пять тысяч новых подданых стоят перед ним на колене и повторяют за глашатаем текст клятвы. — С другой стороны, ты что знаешь кандидатуры лучше?

В момент окончания присяги стоящие тут же солдаты — городскую стражу вместе с личными отрядами местных нобелей сразу же разоружили, чтобы вредные мысли ни у кого в голову не лезли — слитно жахнули копьями о щиты. Получилось достаточно пафосно.

Войска графа произвели на коркостцев серьезное впечатление. Нет, то, что соседний владетель активно вкладывается в армию, ни для кого секретом не было. Наоборот, Александр считал, что такую информацию нужно распространять максимально широко. Одно только знание о том, что под его рукой сосредоточено ни много, ни мало — пять тысяч «штыков» и «сабель» — чуть меньше на самом деле, но какая разница — само по себе делало любые шальные мысли тех же лучших людей города не состоятельными.

Основой войска, как и раньше были копейные роты, чье снаряжение, однако, претерпело некоторые изменения. Теперь стандартное снаряжение в стандартное вооружение копейщика входило собственно трехметровое копье, сложной формы щит, с прорезью для удержания оружия второй рукой, кольчуга — впрочем их хватало не на всех, так что часть войска было одето в обычные стеганки, местами усиленные металлическими бляхами, — шлем, по́нож на левую ногу и один — тоже левый — наплечник. Выглядело это достаточно странно, однако имело под собой, можно сказать, научное обоснование.

Еще в самом начале, когда Жерард только-только принялся осваивать должность главного — по началу вовсе единственного, но это не так важно — целителя государства, Серов приставил к нему специального человека, который дотошно конспектировал все вылеченные магом травмы. Ну и вообще после каждой большой битвы — если, конечно, возможность была — трупы солдат не просто хоронили, но и записывали в книги с упоминанием в том числе и перечня ран, от которых тот или иной бедолага отдал богам душу.

Со временем набрался прелюбопытнейший массив данных, на основе которых в графстве и была проведена реформа воинского снаряжения. Оказалось, что порядка 25% — то есть каждый четвертый — погибший имеет рану на левой, как бы передней, при стандартной стойке ноге. Именно ее и должен был защитить штампованный стальной понож, закрывающий всю голень и часть колена. Предполагалось, что бедро при этом будет прикрыто щитом и дополнительной защиты не требует.

Второй по распространенности была травма головы, причем опять же с левой стороны. Для купирования это опасности и был введен массивный выпуклый наплечник, прикрывающий всю нижнюю часть лица если смотреть в профиль. Верхнюю часть головы прикрывал шлем — тут единой конструкции не было, поскольку большую часть этих самых шлемов составляли захваченные в разные времена трофеи, а лишних средств на унификацию еще и этого предмета снаряжения у Серова просто не было. Не было средств и лишнего металла, с которым без регулярных поставок с севера имелись серьезнейшие напряги.

Третьим по «популярности» было ранение в левую руку, ту которая удерживала щит — тут было решено снабдить солдат кольчужными перчатками, хотя до практического воплощения эта идея пока не дошла — ну а дальше уже все подряд. Правое бедро, торс, правая кисть и так далее. Если суммироваться все вышесказанное, то «собирая» снаряжение для солдат первой линии, военачальники графства старались прикрыть потенциально самые страдающие части тела, пусть даже где-то в ущерб красоте и какой-то внушительности. Впрочем, и так закованное в железо воинство смотрелось более чем солидно.

Ну и последним элементом, который совершенно не бросался в глаза, но которому бы позавидовали бы даже солдаты коронных полков гораздо более крупных и богатых — хоть тут связь между двумя этими категориями далеко не всегда была прямой — государств, стали противомагические амулеты. Сразу после похода в графство Урвит Серов выдал своему отделу артефакторов госзаказ на тысячу амулетов для солдат первой линии. Ничего сверх дорогого или сложного, просто чтобы минимально прикрыть людей от самых простейших воздействий. Каждый амулет — даже при массовом производстве — выходил только в себестоимости порядка полутора золотых, а ведь еще нужно было заплатить за работу… Короче говоря, пока всю армию обеспечить защитой не удалось, но даже то, что получилось на данном — промежуточном — этапе, по мнению Александра изрядно повышало устойчивость войска при потенциальной встрече с какой-нибудь мерзопакостной гадостью.

— Сколько людей не пришло на принесение клятвы? — Привычно улыбаясь и держа соответствующую моменту маску на лице, одними губами спросил граф стоящего тут же у трона советника Касмина ан-Царвена. Это был вельможа, который первый «перекинулся» на сторону соседнего правителя и всю дорогу аккуратно продвигал его интересы в городе. Слабый маг он ко всему прочему согласился еще и принести попаданцу клятву в обмен на обещание поставить его рулить городом, и пока Серов не видел никаких причин, для неисполнения данной договоренности.

— Из серьезных персон, почти все. Всякую бедноту, естественно, никто не пытался считать, — в полголоса, так чтобы слышал только новый правитель откликнулся ан-Царвен.

— Отдашь списки Динаю.

— Конечно, ваше сиятельство, все сделаем в лучшем виде, — новый городской голова Коркоста лично был Алесандру не слишком приятен. Это очевидно был тот человек, который ради выгоды мать родную продаст, однако имелся нюанс. Ради выгоды долговременной, поскольку мозги у ан-Царвена совершенно точно присутствовали, так что как-то играть против своего сюзерена вельможа точно бы не стал. Клятва опять же, нет, с какой стороны не посмотри — ценный кадр, особенно если держать его в ежовых рукавицах и не позволять лишнего. — Готовить их выселение?

— Подожди, — Александр еще сам не решил, что ему делать с протестным элементом. С одной стороны, если смутьянов действительно было не много, то погоды они не сделают, с другой — не отреагируй сразу на подобный плевок, это будет крайне плохим примером для других. — Пока понаблюдаем, нет смысла торопиться.

На удивление самого графа переход под его руку целого города — вместе с зависимыми территориями и стоящими на них селами считай под полсотни тысяч населения к нему присоединилось — прошел в целом мирно и без эксцессов. Серов до последнего боялся, что привыкшие к «вольной жизни» горожане начнут бузить, но этого так и не произошло. Возможно, из-за реальной оценки имеющихся у сторон сил, возможно из-за того, что в Коркосте уже глубоко пустил корни культ, представляющий одного удачливого попаданца в виде божества, а может, потому что модель общества, которую формировал Александр, фактически ничего общего с классическим феодализмом не имела.

На ключевых позициях у графа стояли люди, не имеющие родословной или вообще даже формального дворянского титула. При этом бароны — а таких в вассалах Серова имелся добрый десяток — не получали какого-то привилегированного статуса исключительно благодаря своему титулу. Барон Терс командовал конницей не потому, что был бароном, а потому, что проявил себя талантливым организатором и уверенным военачальником. Барон Оранж — Элей — и вовсе получил титул уже после назначения на должность коннетабля графства. Барон Крастер, показав себя верным и деятельным человеком, был назначен на должность своеобразного руководителя дипломатической службы, именно он объезжал после окончания эпидемии оставшиеся «в живых» окрестные баронства и договаривался с ними о мирном присоединении, и он же — совместно с Динаем, правда — прорабатывал соглашение о бескровной аннексии Коркоста. Прочие бароны при этом продолжали спокойно сидеть в своих феодах и никак на общую политику страны повлиять не моги.

Так что можно сказать, что горожане вливались в новое общество, никак не теряя в правах, а наоборот только приобретая возможности. Вот если бы Серов был классическим местным феодалом, свысока глядящим на чернь и считающим простолюдинов грязью у себя под ногами, вероятно, горожанам принять такую власть было бы гораздо сложнее.