За пределом

Глава 39

Как описать то, что я увидел в свете упавшего фонарика Сирени?

Как… огромную гориллу, чьи руки и ноги побрили налысо, с такой же лысой головой австралопитека и мохнатым телом. И вот это вот сейчас вылезло из воды, протягивая свои лапы к валяющейся и тихо поскуливающей Сирени, как в сказках про чудовищ, которые хотят утащить маленьких детей в логово, чтоб съесть.

Ага, щас, блин.

Зная, что так вряд ли попаду во что-либо, я всё равно поднял автомат и нажал на спуск, отгоняя тварь назад. Тишину, которая буквально обволакивала нас последние несколько часов, разбила вдребезги автоматная очередь. Ударило даже по барабанным перепонкам, которые заболели. Конечно, удержать его в вытянутой руке было той ещё задачей, а про отдачу вообще говорить не приходилось. Его тут же задрало вверх, ствол запрыгал влево-вправо, поливая свинцом всё, кроме самой цели, и звонко выбивая каменную крошку из пещеры. Автомат почти что выпрыгивал из моей руки.

Тварь испугалась. Метнулась из света фонарика в темноту, скрывшись во тьме по направлению пещеры, из которой мы вышли. Я продолжал стрелять, вылезая из расщелины. Прекратил, когда автомат скупо щёлкнул металлом. Закончился магазин. Вытащил, спрятал, затолкал новый, передёрнул затвор.

— Тара! — позвал слегка испуганно Малу. — Что там происходит?!

Я не ответил, настолько сосредоточился на пещере, откуда мы вышли. Подсвечивал ярким фонариком, выцепив им из темноты выход, целясь туда и медленным шагом приближаясь к постанывающей Сирени, которая сейчас неспешно вставала.

— Ты как? — очень тихо спросил я.

— Зарядил куском камня в меня, — пожаловалась она, вставая на четвереньки. — Как же больно…

В это мгновение, будто реагируя на наши слова, тень метнулась из пещеры прямо в воду, и я без единого сомнения начал стрелять.

Но не успел.

Пули выбивали куски камня из стены буквально следом за тварью, которая проворно добралась до воды и удивительно бесшумно нырнула в озеро, только разводы на водной глади и остались. Я подскочил к берегу и начал стрелять в воду, поднимая фонтанчики брызг. Поливал от бедра, надеясь достать её. Остановился, внимательно вглядываясь в пучину озера и лихорадочно шаря фонариком по дну. Но там лишь камень, ещё камень, булыжники, каме… твою же!

Я направил автомат на тень в тот момент, когда она уже выныривала передо мной. И до того, как я успел выстрелить, мне прилетел удар в грудь. Удар такой силы, что даже меня, стокилограммового парня, отбросило в стену. Эти три метра я пролетел, даже не касаясь ногами пола, и врезался с такой силой, что не только мой собственный дух, но и всё, что поддерживало меня в сознании, просто улетучилось.

В голове всё поплыло, и я едва не отключился. Мир передо мной то появлялся во всей своей красе, то погружался во мрак вместе с моим сознанием. И вот через такие вот вспышки я наблюдал, как в свете упавшего фонарика и того, что был на лбу, из воды медленно, практически пафосно, поднимается эта искажённая версия гориллы. Удивительно бесшумно она вытянулась передо мной и сделала несколько шагов в мою сторону.

Я бы и рад встать, но тело просто не слушалось. Я вот-вот сам мог потерять сознание.

И в тот момент, когда меня и тушу разделяло всего несколько метров, на спину твари метнулась Сирень. Рыча, она одним прыжком оказалась у него на горбу, открыла рот, обнажив частокол таких зубов, что становилась страшно, и вцепилась ему в шею.

Существо негромко зарычало, словно не хотело лишний раз шуметь, и начало крутиться в разные стороны, пытаясь сбросить Сирень и дотянуться до неё руками.

Она же ловко спрыгнула, позволяя его лапищам ухватить лишь пустоту, поднырнула к нему и ударила по колену, вновь отскочила и снова ударила по колену. При этом Сирень теперь передвигалась на четвереньках, словно реальный зверь, немного рыча и двигаясь боком вокруг существа. Руки, судя по всему, стали немного длиннее, да и её зубы теперь даже под губами не помещались, буквально торча наружу. Нижняя часть лица тоже немного вытянулась.

Она набрасывалась на тварь и вновь отскакивала, избегая её ударов. И так раз за разом, отводя существо от меня.

— Блин… ублюдок… — пробормотал я, с трудом оглядываясь в поисках автомата. Тот лежал в нескольких метрах от меня.

Я даже не пытался встать, просто подползя к нему на четвереньках, словно пьяный. Сел на пятую точку, поднял его в руки, немного оттянул затвор, проверяя патрон в патроннике, после чего прижал приклад к плечу. Перед глазами всё до сих пор плыло, но я уже мог не бояться, что отключусь.

Прицелился в тварь, после чего крикнул:

— Сирень! В сторону! — правда, вместо окрика изо рта вылетели лишь хрипы прокуренного человека.

Но даже это она услышала, отпрыгнув едва ли не на два метра от твари. А я начал стрелять. Короткими очередями туда, где у неё должны быть колени. Вновь грохот автоматных очередей: небольшая очередь в одну ногу, потом в другую, вновь в одну и вновь в другую.

И существо уже с чудовищным оглушающим рёвом повалилось на колени. Но при этом попыталось уползти на руках в озеро.

Не вышло.

Сирень наконец вспомнила, зачем ей был дан автомат, подпрыгнула к существу, приставила ствол к виску и нажала на гашетку. Грохот выстрелов, очередь во весь магазин и лёгкий «бум» от падения туши на землю.

После этого сама выронила автомат и медленно села на землю:

— У-у-у-х-х… — видимо, ей досталось тоже не слабо.

Да и мне тоже хотелось, честно говоря, лечь, полежать немного, пусть даже на земле. Но… нельзя. Я в могиле высплюсь. Поэтому на одну ногу упор, потом напрягся и резко встал, покачиваясь.

— Сирень? — спросил я голосом, словно принял чего-то.

К этому моменту через щель уже протиснулся Малу.

— Что у вас… мать твою на хуй садить, это что? — он направил фонарик на существо, около которого сидела Сирень. Я подошёл к нему, немного покачиваясь из стороны в сторону.

— Тварь.

— Это я вижу, но… — он медленно и осторожно, словно существо могло в любую секунду вскочить, подошёл поближе. — Сирень, ты как?

— Не очень… Гадина бросила в меня кусок булыжника, — вздохнула она. — Это тролль.

— Тролль? Разве они не только в сказках бывают?

— А мы сейчас в сказке? — хмуро посмотрела она на него. — Или я ненастоящая? Это подземный тролль, ничего особенного.

— Херасе, ничего особенного, — пробормотал он.

Когда я подошёл, нормальная длина конечностей, да и общий вид Сирени вернулся в норму. Только кровь на лице была. Что касается тролля, как она назвала это, он действительно имел лысые руки, ноги и голову, покрытые очень грубой кожей, когда тело было в шерсти. Походило мордой оно на австралопитека или очень некрасивого человека. Лоб маленький, челюсти выпирают, большие губы-вареники, из-под которых торчат клыки, огромный нос, ещё и большие уши в разные стороны торчат, как у эльфов.

Возможно, мы нашли собрата йети.

— Они разве… блять… — кажется, у Малу небольшой разрыв шаблона, и я его понимаю. Живёшь ты в мире, где есть телевизор, машины и самолёты. А тут тролля из сказок встречаешь. Это как снег на голову летом.

— Что он тогда ел здесь? В щель он точно не пролезет, — заметил я.

— Наверное, или в спячке был, или есть ещё один вход. Но этот старый какой-то на вид, вон, весь в проплешинах. Видимо, давно здесь обитает.

— Он один здесь? — спросил Малу, водя стволом автомата по пещере.

— Был бы не один, они бы уже все были тут.

Сирень вздохнула, протянула руку, и Малу помог ей подняться. Она потянулась, словно только что встала с кровати, похрустела шеей. Подошла к озеру и умылась, после чего подняла автомат и пошла за сумкой.

— Ты как, сможешь идти? — начал он. — Может твою сумку…

— Не надо, сама дотащу всё. Просто уже вряд ли побегаю сегодня, да и завтра, так же бодро.

Я с сомнением посмотрел на неё, потом на Малу, но тот лишь пожал плечами, мол, вот такая она упрямая. Что касается существа, я ещё раз осмотрел его. Не сказать, что оно было каким-то удивительным и неземным, чтоб я испытал приступ паники или же чувство нереальности. Я бы даже смог предположить, что это какая-то обезьяна, подгоняя её под нашу реальность, если бы не Сирень.

С ума сойти можно… Хотя, если подумать, разве наша электроника, импульс и самолёты не выглядят столь же странными для тех, кто с этим никогда не сталкивался?

На этот раз через щель последим протискивался Малу. Последние лучи света от фонаря напоследок осветили подземное озеро и труп, с которого в воду стекала кровь, после чего всё там провалилось во мрак.

Мы проползли по щели друг за другом, где нас уже ждали Лом и Хрыч.

— Что там случилось? — сразу спросил Лом, облегчённо выдохнув.

— Лучше тебе не знать, — отмахнулся Малу.

— Да ладно тебе!

— Тогда можешь сам сходить и глянуть. Но поверь, такое не забывается. Лучше некоторые вещи не знать, не видеть и вообще не замечать, — покачал он головой и прошёл мимо.

Лом с сомнение посмотрел на Малу, потом на меня с Сиренью, а после на проход, откуда мы вылезли. Не решился. И правильно сделал — лучше думать, что у нас самый обычный мир, иначе потом начнёшь задумываться, а не водятся ли у нас ещё и вампиры?

Мы лезли обратно ещё около получаса. На наше счастье, здесь не было отвесных подъёмов с идеально гладкими стенами, разве что крутые обрывы два раза встретились. Камни, камни, камни, камни — это было единственным, что мы видели на протяжении всего пути, пока под ногами не показалась обычная земля и песок.

Буквально пара минут, и мы уже были напротив выхода из пещеры. Сам выход в виде очень узкого лаза под какими-то корнями находился сверху, и туда можно было подняться лишь по не большой, но крутой насыпи, уходящей вверх. Мы же были где-то в месте наподобие предбанника перед пещерой, куда ветром иногда задувало листья, ветки и прочий мусор.

— Сейчас пещера ещё должна глушить маячки, поэтому предлагаю всё проверить и только потом уже лезть, — предложил я.

Остальные были не против. Данное действие у нас заняло немного времени, после чего мы вновь положили деньги обратно в сумки. В сумме насчитали около десяти маячков.

— А флэшка у тебя? — спросил Малу неожиданно, когда мы уже складывали деньги обратно.

В тот момент, когда я полез рукой в карман и не нащупал её, у меня ёкнуло сердце и опустилось на дно желудка. Но оказалось, что флэшка была просто в другом кармане на молнии. Улыбнувшись от облегчения, я протянул её ему.

— Держи.

— Я уж думал, что ты её потерял.

— На мгновение я и сам именно так подумал, — признался я, облегчённо выдохнув.

***

Было около трёх часов ночи, когда мы вернулись в наш сэйфхаус. Сил ни у кого толком не было, зато радости было столько, что хватило бы человек на сто. И пусть мы были не сильно многословны, однако от каждого буквально чувствовался заряд хорошего настроения. Атмосфера была приподнятой и даже праздничной.

С горем пополам выбравшись из пещеры, мы ещё несколько часов шли пешком через лес, пока не вышли к окраине города. Правда, индустриальный район был с другой стороны, но это была не проблема — Сирень уже присматривала подходящую для нас машину.

Малу хотел было позвонить Стреле, но я положил ему руку на плечо и покачал головой.

— Не стоит.

— Думаешь, сделает гадость?

— Гадость — это самое малое, что он может сделать.

— И что предлагаешь?

— Давай пока не будем ему сообщать, что мы сорвали куш, окей? — предложил миролюбиво я. — Это же успеется, верно?

Малу внимательно смотрел на меня, раздумывая о чём-то, после чего лишь кивнул головой.

— Ладно, окей, — качнул он головой. — Приедем в наш сэйфхаус и решим уже на месте.

Насколько я верил в то, что Стрела преподнесёт нам говнецо на блюдечке? Я бы сказал, что пятьдесят на пятьдесят. Может да, может нет. Он не кидал нас до этого и не давал повода думать, что хочет кинуть нас, но всё же некоторые моменты и совпадения меня смущали и вызывали вопросы. Почему?

Ответ, который был самым логичным, напрашивался не самый приятный и жизнерадостный.

Так что не сообщать ему пока было хорошим решением. Сейчас приедем, немного порадуемся, разделим всё и там уже решим, как будем передавать деньги с грузом, чтоб максимально обезопасить себя. Ведь не обязательно всю сумму везти к нему, верно?

— Ну что, парни, вас подвезти? — остановилась около нас Сирень на машине. Обычный семейный микрик, в который мы все могли вместиться.

Доехали мы тоже без приключений, Сирень умела выбирать дороги, по которым стоит ехать. Несколько раз нам на глаза попадались патрульные машины, но каждый раз мы были слишком далеко от них и ловко уезжали от греха подальше по придомовым территориям и всевозможным улочкам в спальных районах.

Сейфхаус, как оказалось, был в подвале заброшенного цеха. Такое небольшое помещение с четырьмя бетонными подпорками, которые поддерживали потолок над нами, который по совместительству был и полом цеха. В центре помещения был большой люк, ведущий в канализацию, как я понимаю. В центре помещения стояло несколько столов, на которые мы, собственно, и поставили сумки.

— Не могу поверить, что мы это сделали, — выдохнула Сирень, когда шестая сумка легла на стол. Она тут же расстегнула сумку и достала несколько пачек. — Хранительница великая, я первый раз столько держу!

У неё даже уши стали подниматься из-под зачёсанных волос, на что я положил ей на голову руку, пряча их. Она вопросительно посмотрела на меня, после чего улыбнулась, поняв причину, и подмигнула.

— Что, толстяк, пойдёшь скупать бургерные?

— Острячка, — усмехнулся я.

— А мне ты себя толстяком не дал назвать, — прищурился Хрыч.

— Естественно, — невозмутимо ответил я и прижал её к себе за плечи. — Ты же не лапочка, в отличие от неё.

Сирень вдобавок ещё и язык ему показала.

Хрыч лишь хмыкнул.

— Да, не лапочка, точно. Но всё хорошо, что хорошо заканчивается, — он раскрыл свою сумку. — Что, Лом, пойдёшь всё же в универ?

— Естественно, тут как раз хватит.

— Это где столько универ стоит? — вытянул лица Алекс.

— Сильверсайдский международный, — пожал плечами Лом. — Можно, конечно, и в гарвардский или оксфордский, а можно вообще в токийский или московский, но смысл?

— Да, смысл? — хмыкнул Малу. — Универ для слабаков. Можно просто уехать в какую-нибудь страну третьего мира, вложить бабки, чтоб крутились там, иметь несколько жён во всех смыслах и забыть этот пиздец в виде бетонных подвалов и грязных улиц.

— А как же двигаться вперёд? — усмехнулся он.

— Двигаться вперёд? Да чот заебался.

— Разве Сильверсайдский не для людей с импульсом? — спросил я.

— Не только для них. Сам факт, что ты закончил его, уже ого-го, — поднял он палец вверх.

Сирень же о своих планах не спешила говорить, лишь мечтательно трогала деньги и даже нюхала их, словно они были всем. В каком-то смысле они и были всем.

— Так, как бы то ни было, надо понять, что нам делать теперь, — хлопнул в ладоши Алекс.

— Теперь? Делить деньги, — выдавил ухмылку Хрыч.

— Это ясно, но Стреле надо отсыпать в любом случае. Сейчас или потом.

— Да сейчас, наверное… — почесал Малу затылок. — Можно сразу отсчитать ему и отнести, а остальное останется у нас. Незачем все двадцать лимонов таскать по городу. Заодно забросим его автоматы.

— Так, а мы их в машине оставили. Их безопасно вообще там оставлять?

— Что им будет? — пожал я плечами.

— Кроме того, что угонят машину… — начал он, чем вызвал злобный взгляд Малу.

— Что за уёбок, теперь я тоже об этом думаю и волнуюсь. Теперь иди за ними сам.

— Не, свои бабки я вам не доверю. Сирень?

— А что сразу Сирень? — встрепенулась она. — Сам иди!

— Да ладно тебе! А я… а я тебя больше не буду бесить! Вот! — обрадовался он, найдя достойную причину.

— Так ты меня и так не будешь бесить! — растянулась её улыбка до ушей. — Скоро разойдёмся своими дорогами.

— Но у нас ещё целая ночь впереди, детка, — подмигнул Алекс ей, от чего она скривилась.

— Засранец, — бросила она напоследок и вышла из комнаты.

— Ты утащишь сама? — но она не услышала. — Тара, поможешь ей?

— Поверь, такие, как Сирень, утащат все автоматы.

— Да ладно, лучше сходи с ней, — подмигнул он мне. — Только подумай, сможешь помочь и там…

— Балабол, — лишь отмахнулся я. — Ладно, давайте делить. Покончим с этим делом.

Все согласно закивали и принялись выкладывать деньги из мешков на стол.

— Так… сколько на каждого? — спросил Лом, разложив деньги и сумки.

— Два миллиона, триста тридцать три тысячи, триста тридцать три доллара, — тут же отчеканил я.

— Ты что, запомнил это всё сам? — усмехнулся Алекс.

— Такое сложно забыть, — выдавил я улыбку вежливости. — Но у нас нет мелких купюр.

— Уровняем до соток, а остальное сбросим в благотворительный фонд, — пожал плечами Хрыч. — Никто не против?

Мы покачали головой. Начали считать деньги, заполняя первую сумку пачками…

Ночь только начиналась для нас. Ночь, которая навсегда изменила жизнь всех нас. Потому мы забыли главное правило жизни этого мира — никогда никому не верь. Предают все, вопрос лишь в цене. Через несколько мгновений мы прочувствовали это на собственных шкурах.