За пределами лун

Телдин бросил кислый взгляд через плечо на возвышавшегося над ним гиффа. Очевидно, существо могло двигаться бесшумно. Телдин осторожно повернулся, чтобы поставить себя в менее невыгодное положение. — Все дело в этой застежке. Никак не могу ее открыть, — проворчал он. — Твой капитан когда-нибудь снимала этот плащ?

— Она никогда не носила его, пока не появились неоги, — ответил Гомджа.

— Хмм? Это был не тот ответ, которого ожидал Телдин. Он дернул за цепочки, пытаясь расстегнуть застежку. — Как же так?

Рядовой Гомджа размотал свой грязный пояс. — Я помню, как капитан спустилась вниз, когда неоги впервые появились. Она сказала, что ей нужно получить преимущество. Она вернулась в плаще. Гифф начал расстегивать свою блузу.

— Преимущество? Чем больше Телдин узнавал, тем больше недоумевал.

— Именно это она и сказала. Гифф скинул с себя свою униформу. — Кроме того, она вполне могла снять его. Она ведь отдала его вам, не так ли? Похоже, вы заклинили защелку, сэр.

Телдин сильно в этом сомневался. Застежка не выглядела сломанной. Он уставился в маленькие глазки львиных голов. — Может быть, эта штука волшебная?

Рядовой Гомджа оторвался от стягивания брюк и поднял голову. Его уши настороженно дернулись. — Даже не знаю. Я никогда не пользовался магическими штучками,— пробормотал он. — Может быть, сэр, она думала, что плащ каким-то образом поможет, — продолжал гифф более громким голосом. Рядовой Гомджа тщательно и сдержанно подбирал слова.

Телдин прикусил губу, раздосадованный возникшей проблемой. Он попытался пошевелить клык льва. Но ничего не произошло. — Как она это сделала? И что нужно сделать?

— Не знаю, сэр. Капитан мне ничего не говорила, — последовал будничный ответ. Обнаженный, но невидимый для занятых глаз Телдина, Рядовой Гомджа вошел в середину ручья и осторожно сел в холодную воду.

— Ну, ты что-нибудь видел? Ваш капитан или этот плащ сделали что-нибудь особенное? Телдин встал, полы его рубашки хлопали по голым ногам.

Гомджа тщательно обдумывал ответ. — Я не видел, сэр. Это был всего лишь плащ. Зачерпнув со дна пригоршню песка, гифф позволил грязи просочиться сквозь пальцы. Затем Гомджа отвернулся и принялся чистить свою серо-голубую шкуру чистым песком.

Телдин не был уверен, действительно ли гифф не знал этого, или тщательно подбирал ответы, чтобы не выдать слишком много. И все же он не получил никаких ответов. — Ну, это же замечательно! — в отчаянии воскликнул фермер. — У меня есть этот плащ, который может быть волшебным — но я не знаю, какой силой он обладает, и еще есть куча существ, готовых убить за него! И я даже не могу снять этот проклятый плащ! Взбешенный, он дернул цепочку, пытаясь открыть серебряную застежку, но та не поддавалась. — А я даже не могу помыться!

Гомджа, молча, наблюдал за происходящим с середины ручья. Он перестал скрестись, выпустив песок между своими толстыми пальцами. — Почему бы вам не снять рубашку через плащ? — спокойно предложил он.

Готовый зарычать, Телдин уставился на гиффа, но тут, же остановился. — Конечно, — спокойно сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к гиффу, — можно снять с себя рубашку через пятифутовый плащ. Это не должно быть трудно. И каждый раз, когда я захочу переодеться, я могу сделать то же самое. После короткой борьбы Телдин выбрался из кучи одежды, держа рубашку в руке, а плащ остался на его шее. — Хорошо, что мне не приходится мыться слишком часто, — проворчал он. Фермер закончил снимать одежду и стоял почти голый на берегу. Длинный плащ свисал с его спины, придавая купанию величественный вид, хотя и с оттенком нелепого достоинства. Телдин вошел в воду, стараясь сохранить плащ сухим. — Черт возьми! Я не хочу отправляться в путь с насквозь промокшим плащом, — пробормотал он. Пока он возился с каскадом ткани, пытаясь обернуть ее вокруг плеч или свернуть на макушке, дар капитана с каждым мгновением становился все более и более похожим на проклятие

Наконец, разочарованно зарычав, Телдин плюхнулся в ручей и смирился с тем, что придется носить мокрую массу. Прохладная вода покалывала его бедра и ягодицы, поднимая волосы на ногах.

— Любопытно, — заметил гифф, посмотрев на спину Телдина.

— А? — с легкой тревогой заметил Телдин, вытягивая шею и оглядываясь через плечо. Плащ стал короче, теперь едва больше половины длины плаща болталась прямо над водой. Подол съежился, будто вдруг испугался промокнуть. — Он меняет размеры? — ошеломленно спросил Телдин. Продолжая наблюдать, фермер медленно откинулся назад, пытаясь разглядеть странный плащ в действии. Конечно же, когда он наклонился, подол сократился, сохраняя свое расстояние над водой.

Удовлетворенный этими наблюдениями, Телдин решил попробовать что-нибудь более экстремальное, и внезапно упал в воду, полностью погрузившись. Он вынырнул, отдуваясь и хрипя от внезапного погружения в прохладу. Вода стекала с его коротких рыжеватых волос на волосатую грудь. Плащ теперь был чуть больше воротника, уменьшенного до крошечного размера. Телдин торжествующе улыбнулся.

Закончив мыться, они вернулись на берег. Телдин сидел на пне, глядя на колышущуюся зелень залитого солнцем пшеничного поля. Вытоптанные тропинки, проложенные неогами и их рабами, пролегали между колышущимися стеблями. Фермер нахмурился, глядя на поле. Пшеница оправится от повреждений, но Телдин боялся слишком долго оставаться вдали от своих посевов. На то, чтобы съездить в Каламан и договориться с кузенами, уйдет, по меньшей мере, неделя, а то и больше, а еще придется заново отстраивать хижину. Это нужно было сделать до начала зимних дождей. Телдин начал мысленно перечислять всю необходимую работу. Он должен был расчистить обломки, построить новую хижину, заменить курятник, завести новый скот и еще накопить достаточно еды, чтобы пережить зиму. Это будет очень тяжелый труд. — «Интересно, смогу ли я уговорить кузена Трандалли нанять бригаду и попутный транспорт», — подумал он. В глубине души Телдин сомневался в этом. Во время осады Каламана Телдин жил со своими кузенами и знал, что они не самые богатые люди в городе. И все же Мальбарт Трандалли всегда был добросердечным человеком.

Наконец высохнув, Телдин натянул одежду. — Мне пора идти, — небрежно объявил он. Это было единственное прощание, в котором, по его мнению, нуждался гифф. Вряд ли они были старыми друзьями или компаньонами. Фермер предположил, что существо может справиться самостоятельно — оно было достаточно большим, чтобы сделать это.

Телдин собрал свои немногие уцелевшие пожитки, завернул их в одеяло и связал концы. Взвалив на плечи свою ношу, он двинулся по лесной тропе. Гифф собрал свои собственные немногочисленные вещи и направился следом. Осознав, что его сопровождают, Телдин остановился и повернулся лицом к синекожему инопланетянину. — Куда это ты собрался? — бросил он вызов.

— С вами, сэр, — ответил гифф, несколько удивленный тем, что этот вопрос вообще возник.

— Я собираюсь повидать своих кузенов. Я что-то не припомню, чтобы звал тебя с собой, — холодно ответил Телдин. И фермер повернулся спиной к большому чужаку.

По ходу движения Телдин прислушивался к звукам гиффа позади себя. Не было слышно ни звука, ни шаркающих шагов, и в наступившей тишине Телдин не испытывал особой гордости. Он знал, что у этого огромного существа еще меньше выбора, чем у него самого. Фермер на мгновение задумался о том, куда пойдет гифф или будет ли инопланетянин все еще здесь, когда он вернется. — Это не моя проблема, — тихо прорычал он себе под нос. — Он может сам о себе позаботиться.

За спиной фермера раздался треск сломанной ветки, сопровождаемый хрустом. Телдин подумал, что гифф снова следует за ним. Звуки продолжались, и в его разуме закралось сомнение. А что, если это не гифф? В конце концов, это мог быть неоги, оставленный шпионить. Медленно и осторожно выхватив мачете гиффа, Телдин обернулся, пригнувшись, как драчун в баре.

Не было видно никакого неоги, но гифф уверенно шагал по полю. Телдин воткнул мачете в землю и выпрямился. — Рядовой Гомджа, — проревел он вдаль, — может, ты прекратишь преследовать меня? Оставь меня в покое! Уходи!

Гифф только чуть-чуть помедлил на ходу. Он встретил горячий взгляд Телдина с простодушной улыбкой. — Но, сэр, я вас не преследую, — со сладкой улыбкой ответил Рядовой Гомджа. — Я просто иду тем же путем. Похоже, Каламан — интересное место. В несколько неуклюжих шагов Рядовой Гомджа оказался почти рядом с фермером.

У Телдина разболелась голова. Отказавшись принять гиффа, фермер не мог приказать существу уйти, да и угрозы вряд ли сработают. Было ясно, что хочет этого Телдин или нет, гифф все равно будет идти рядом, по крайней мере, до Каламана. — Ты хитрый негодяй, — проворчал Телдин, — давай, двигайся сюда. Если мы оба идем в Каламан, то должны идти вместе.

Смирившись со своим спутником, Телдин двинулся по тропинке, пересекающей дынные посадки и пшеничное поле. На опушке леса он оглянулся. Черные дрозды садились на его раздавленные дыни. Телдин машинально сделал шаг назад к ферме, чтобы прогнать их, но затем остановился. В этом не было никакого смысла. Когда он вернется с деньгами и, возможно, с бригадой строителей, тогда он сможет позаботиться обо всем этом.

— До свидания, — прошептал Телдин, не в силах говорить громче. Лишенные крыши стены дома эхом отозвались на его слова. Телдин увидел дом, полный и цельный, каким его построил дед. Здесь были места, где он играл: ручей, корявый дуб на опушке леса, поля, где когда-то росла кукуруза. Он увидел своего отца, согбенного и усталого, в дверях, когда его сын вернулся домой с войны. Хотя Амдар никогда ничего не говорил, Телдин знал, что годы одиночества отягощали его отца, изнуряли его еще до того, как он стал взрослым. Теперь, когда он снова уходил, Телдин жалел, что ушел в тот первый раз — и это было с ним уже не впервые.

Телдин с трудом сглотнул. Он понял, что даже не посетил семейные могилы. На это не было времени. — До свидания, отец. До свидания, дедушка, — прошептал он. — Я скоро вернусь, — добавил он, не желая, чтобы их духи подумали, что на этот раз он снова убегает. Закусив губу, фермер отвернулся от своей земли, пока эхо его собственного голоса не вернулось в шелесте дрожащей пшеницы.

Пока Телдин шел впереди, Гомджа оглянулся через плечо, ища духов, которых видел Телдин.

К полудню они пересекли долину Даргаард, и вышли на Каламанскую дорогу. Телдин обошел стороной ферму Лиама. Существовала большая вероятность, что там могут быть люди, и Телдин не хотел даже попытаться объяснить Гомдже об этом прямо сейчас. Он также не был готов встретиться лицом к лицу с воспоминаниями о том месте. Обход удлинил их путь к дороге, но, ни Телдин, ни гифф не спешили.

Вскоре позднее летнее солнце превратило их поход в изнурительный марш. Трава, густо разросшаяся со всех сторон, уже покрывалась выжженным солнцем оттенком. На каждом шагу взлетали кузнечики, в зарослях ежевики шуршали мыши и птицы.

Когда они шли по изрытой колеями дороге, Телдин заметил, что его большой спутник не выглядит счастливым. Опустив подбородок, Рядовой Гомджа шел, уставившись в землю.

— Почему у тебя такой мрачный вид? — спросил Телдин. Если они собираются идти вместе, то могут и поговорить, рассудил он. Во время войны разговоры, несомненно, укорачивали долгие переходы.

— Мрачный вид? — спросил гифф, поднимая свои маленькие черные глазки и встречаясь взглядом с Телдином.

— Да, печальный, несчастный. Не очень веселый.

Рядовой Гомджа выразительно пожал плечами. — Неоги ушли, — ответил он так, словно это все объясняло.

— Да, я понимаю. Я думал, что это хорошо, — ответил Телдин с оттенком сарказма. Мимо них пронесся краснокрылый черный дрозд, раздраженно каркая, когда они проходили мимо его гнезда.

— Но я не встретился с ними в бою! — воскликнул гифф. — Я всегда буду Рядовым Гомджей, Красный Класс, Первый Ранг. В такой ситуации у меня никогда не будет шанса сражаться. Гомджа пнул камень большой круглой ногой, и тот полетел в траву. — В любом случае, это не имеет значения, — продолжал он, — потому что здесь нет других гиффов, которые могли бы видеть, что я делаю. Я никогда не поднимусь по служебной лестнице, никогда не покину этот мир, и я даже не знаю, где он находится! Большие плечи гиффа вздымались от разочарования. Он с глухим стуком топнул ногой.

Телдин сдержал свои чувства, давая гиффу возможность излить их. Он вспомнил, как его собственные горькие обвинения в адрес отца были похожи на жалобы Гомджи. Амдар, казалось, никогда не понимал этого, всегда настаивая на том, чтобы его сын выполнял свои обязанности на ферме и избежал бессмысленной смерти в бою. Это были не те слова, которые мечтал услышать юноша-идеалист, и, в конце концов, Телдин сбежал с фермы в поисках почестей и славы. Он так и не нашел их на войне. Теперь, слушая гиффа, Телдин пытался вспомнить, что он чувствовал тогда. Так много изменилось с тех пор. И действительно, Телдин обнаружил, что больше сочувствует отцу, чем собственному голосу в чувствах Гомджи.

— Ну, ты находишься в долине Вингаард, недалеко от Каламана, — неуверенно произнес фермер, пытаясь выразить сочувствие. Но это было трудно, потому что он больше не видел славы и чести в войне. — Это успокоило тебя?

Рядовой Гомджа фыркнул и покачал головой. — Что это за планета?

— Планета? Телдин был несколько удивлен этим вопросом. Хотя во время войны он узнал, что континент, на котором он жил, имеет название Ансалон, мысль о еще большем теле никогда не приходила ему в голову. — Не знаю, — признался он.

— Ох. Это знание, казалось, совсем не помогло гиффу. Существо снова потупило взор.

— Что ты собираешься делать в Каламане? — спросил Телдин. — «Было бы неплохо», — подумал он, — «если бы у гиффа был какой-то план», — хотя Телдин сомневался, что это так.

— Даже не знаю. Гомджа резко поднял голову. — Что же мне делать, сэр?

— Я? Это не моя проблема. Телдин быстро сдал позицию. Сочувствие зашло слишком далеко. Гифф и так уже достаточно усложнил ему жизнь. — У меня есть свои заботы, например, как снять этот плащ. Неужели ты не можешь решить сам?

Синеватая кожа гиффов потемнела. — Я не знаю, — ответил гифф, смущенный таким признанием. — Мне никогда не приходилось этого делать.

— Никогда не… Телдин недоверчиво покачал головой. Казалось неразумным, что кто-то столь крупный, как гифф, может быть настолько неопытным. Затем, вспомнив о своих переживаниях с собственным отцом, Телдин остановился посреди дороги и посмотрел на солдата. — А сколько тебе лет? — подозрительно спросил он гиффа.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы служить в рядах гиффов, — ответил Рядовой Гомджа, снова становясь по стойке «смирно». Мимо пролетела стрекоза и села на раскидистую головку подсолнуха у дороги.

Телдин не мог помочь, но обратил внимание на оборонительный тон в голосе гиффа. — Сколько лет — это «совершеннолетие»?

— Шестнадцать циклов сферы, — ответил Гомджа с преувеличенной гордостью.

— Шестнадцать циклов… о, шестнадцать лет,— кивнул Телдин. Он поймал себя на том, что переоценивает свои отношения с гиффом. Телдин был вдвое старше солдата, он был в возрасте родителей. — А как же твоя семья? Их ведь не было на корабле, верно?

— Семья? Гомджа склонил голову набок, ошеломленный вопросом. — Я из Красного Взвода.

Телдин не понял ответа гиффа. — Но у тебя есть мать и отец? Родители… семья?

— Конечно, у меня были родители, — ответил Гомджа, объясняя очевидное, — но я из Красного Взвода. Гиффы не живут со своими родителями.

Хотя это казалось неестественным, Телдин принял это, учитывая странную милитаристскую выправку гиффа. Он снова зашагал, медленно, чтобы гифф мог поспевать за ним. — Ну, а где же тогда остальная часть Красного Взвода?

— Я и есть Красный Взвод — или все, что от него осталось, — печально ответил Гомджа. Гифф вытер струйку пота, стекавшую по центру его широкого лица. — Остальные были на борту. У них не было шанса умереть в бою. Телдин не был уверен, но ему показалось, что в уголке крошечного глаза гиффа появилась маленькая слезинка. Если так, то слеза быстро исчезала в мясистых складках его щек. Фермер решил больше не поднимать эту тему.

Мухи жужжали между ними, привлеченные запахом пота, который исходил от шагающей пары. Когда дорога достигла края холмов, возвышающихся над рекой Вингаард, Телдин почувствовал желание снова заговорить. Он посмотрел вдаль, на реку, текущую по дну долины.

— Эти существа, неоги, — осторожно спросил фермер у Гомджи, — вернутся ли они?

Гомджа задумчиво наморщил лоб. — Да, они могут, — согласился он.

— Могут… Телдин задумался над этими словами. — А если они догонят того, на ком плащ?

— Это будет означать битву, — возразил Гомджа, и в его голосе не было ни капли неудовольствия.

Двое спутников остановились передохнуть на краю дороги. Телдин прислонился к потертому указателю расстояния, а Гомджа растянулся на высокой, выгоревшей траве. Он потер большие круглые ступни и издал притворный стон.

— В Каламане, — сказал Телдин, обращаясь к самому себе, — я должен найти кого-нибудь, кто сможет снять этот плащ. Возможно, я даже смогу продать его для оплаты бригады, которая мне нужна. В конце концов, он волшебный, я думаю. Телдин потрогал ткань, которая с момента погружения в воду превратилась у него на шее всего лишь в обруч.

Гифф не слушал; он был слишком занят, проверяя свои ноги на наличие волдырей.

Телдин выплюнул полный рот дорожной пыли. — Лучше привыкай к этому — к походу, я имею в виду, — посоветовал он. — До Каламана идти далеко.

Гифф поднял голову и печально посмотрел на человека. — Как далеко, сэр?

— Не меньше дюжины лиг. Телдин посмотрел из-под руки на каменный дорожный знак. — Четырнадцать, кстати.

Гомджа откинул голову назад со слышимым вздохом.

— Я думал, ты солдат. Разве ваш взвод никогда не маршировал? — упрекнул его Телдин.

Гифф перекатил свою тушу в вертикальное положение. — Мы были морскими пехотинцами, — гордо ответил он, — а не землянами. Мы служили на борту корабля. Марш — это для землян.

Телдин почувствовал, как от слов гиффа у него поднимается настроение. — А я везде маршировал, — холодно ответил он. — Тебе лучше помнить, что ты теперь землянин.

Гифф покраснел или, точнее, побагровел, когда его лицо вспыхнуло. — Да, сэр. Я буду помнить об этом.

— Довольно, — сказал Телдин без всякой злобы в голосе. Спорить было бессмысленно. — Пора отправляться в путь. Каламан не станет ближе, если мы просто будем здесь сидеть. Он встал и расправил плечи, сгибая и разгибая их. Гифф тяжело поднялся на ноги.

— Я понесу груз, сэр.— Гомджа протянул огромную руку к скатке Телдина. — Вам не придется его нести. Я хочу внести свою лепту в поход.

Телдин хотел было возразить, но передумал. Сбросив с плеча импровизированный рюкзак, он передал его. Гифф повесил сверток себе на шею.

— Вы говорили мне, что были погонщиком мулов, — сказал Гомджа, неуклюже шагая, и добавляя к своим словам странную интонацию. — Погонщик Мулов — это название вашего взвода? Было бы здорово иметь такое грозное название.

С трудом сглотнув, Телдин подавил приступ смеха. Его голубые глаза озорно блеснули, когда он подумал, как ответить. Наконец, с невозмутимым лицом и насмешливой серьезностью, Телдин объяснил: — О да, Рядовой Гомджа, погонщики мулов — храбрые парни, все верно. Мул — одно из самых опасных, умных и злобных животных, встречающихся на земле. Работа погонщиков мулов заключалась в том, чтобы держать этих тварей под контролем.

Маленькие глазки Гомджа расширились, он впитывал каждое слово Телдина. — В вашем подразделении, должно быть, было много героев, сэр.

Ухмылка сорвалась с губ Телдина. Он изо всех сил старался не упасть со смеху. — Да, было много героев, и более великих, чем любой погонщик мулов. Шутка зашла слишком далеко, и он сомневался, что сможет долго сохранять серьезное выражение лица. — Погонщики мулов были всего лишь солдатами. Другие сделали на войне гораздо больше.

Гомджа кивнул, хотя Телдин не был уверен, что гифф понял его ответ. — Ваша армия победила, сэр?

— Выиграли ли мы Войну Копий? Полагаю, что да — мы так и сделали. Телдин с облегчением отошел от темы погонщиков мулов, но вопрос был определенно странным. Он полагал, что все знают о Войне Копий. — Мы прогнали драконов и большую часть драконидов, благодаря рыцарям Соламнии и драконьим копьям.

Уши гиффа внезапно навострились. — Драконьи копья? Что это такое?

Телдин сделал паузу, чтобы выплюнуть еще одну горсть пыли. — Это оружие, копье. Их носят всадники драконов. У них должны быть особенные свойства по отношению к драконам. Телдин никогда не видел настоящего драконьего копья, и все, что он знал о них, пришло из лагерных пересудов. — Одно прикосновение и, пуф, дракон убит, — объяснил он, взмахнув руками.

— Это, должно быть, могучее оружие, — с благоговейным трепетом произнес Гомджа.

— Без них мы бы не выиграли войну, — кивнул Телдин.

— Где я могу достать одно из этих драконьих копий? Я бы хотел его. В голосе Гомджи не было ни малейшего сомнения.

Телдин был ошеломлен прямотой вопроса и тем фактом, что гифф думал, что он может просто пойти и взять его. — Даже не знаю. Может быть, в Каламане. В Палантасе, конечно, — уклончиво ответил он.

— Хорошо. Я иду в Каламан. Я поищу его там. Гомджа пристально посмотрел вдоль Каламанской дороги. — Это будет не такой уж долгий переход. С этими словами он прибавил шагу.

Телдин легко зашагал рядом с торопливо топающим гиффом. Но к полудню и человек, и гифф были очень голодны. Когда они тронулись в путь, Телдин ожидал встретить на дороге фермеров, везущих овощи на Каламанский рынок. Это был его план — купить еды для путешествия за небольшие деньги, которые он спас из-под обломков своего дома. К сожалению, план пока не сработал.

Размышления Телдина о еде были прерваны звуком, не похожим на стрекотание саранчи и пение полевых птиц. Сзади послышался стонущий скрип колес повозки, щелканье и звяканье упряжи. Оглянувшись, он увидел, что из-за поворота показался фургон, но хозяин фургона еще не видел шагающую пару.

Дорога в этом месте представляла собой узкий проселок. Густой кустарник и деревья росли близко к обочинам, образуя тенистую аллею. Это было бы более чем достаточным прикрытием для Гомджи. — Быстро, — приказал Телдин гиффу, — забирайся в кусты и держись подальше.

— Есть, сэр, — ответил Гомджа. Раскачиваясь из стороны в сторону, гифф рысцой сошел с дороги и скрылся за кустами. — Мне атаковать по вашему приказу? — крикнул он из кустов.

— Ничего не делай и молчи! — Телдин раздраженно зашипел в ответ.

— Есть, сэр, — послышался приглушенный ответ Гомджи. Кусты зашуршали, и кузнечики отскочили в сторону, когда гифф устроился на месте.

Телдин отряхнул пыль с одежды и встал на обочине дороги. Он изучал приближающийся фургон. На самом деле это была простая крестьянская повозка с двумя большими колесами и высокими бортами. В упряжке была пара лошадей, которые тащились вперед, подгоняемые тощим фермерским кнутом. Рядом с фермером сидел чумазый юнец, посасывая апельсин. Паренек небрежно сплюнул апельсиновые семечки, когда телега подпрыгнула.

— Приветствую вас, фермер! — крикнул Телдин, когда фургон приблизился.

Заметив Телдина, фермер отчаянно натянул поводья, с грохотом остановив телегу еще на приличном расстоянии. Человек с впалым лицом прикрыл глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть Телдина. Юноша с любопытством наблюдал за происходящим, его щеки были покрыты оранжевой мякотью.

— Приветствую вас, незнакомец, — произнес, наконец, фермер сухим и надтреснутым от пыли голосом. Слова были произнесены медленно, будто каждое из них была драгоценностью.

— Мой спутник и я направляемся в Каламан, — объяснил Телдин, направляясь к повозке.

— Стой там, где стоишь, незнакомец, — потребовал фермер. Пожилой мужчина что-то быстро прошептал юнцу. Парень нагнулся и достал из-под сиденья маленький арбалет. Молодой человек начал неумело заряжать оружие, но прежде чем он успел натянуть тетиву, обронил стрелу. — Мы не потерпим от тебя никаких шуток! — крикнул фермер Телдину.

— Мы не хотим ничего плохого. Мы хотим только добраться до Каламана, если вы туда направляетесь, — крикнул в ответ Телдин. Он развел руками, словно доказывая свою невиновность.

— Мы? Я вижу только одного из вас. Ты похож на разбойника. Ты говоришь как разбойник. Фермер, пытаясь — и безуспешно — быть осторожным, покосился на кусты по обе стороны дороги. Юнец, все еще сражаясь с арбалетом, подобрал упавшую стрелу только для того, чтобы пустой лук звякнул, когда он случайно спустил курок. Фермер сердито прошептал что-то парню, и тот, смущенно съежившись, снова принялся за работу.

— Я не разбойник, — запротестовал Телдин, делая несколько шагов вперед. Фермер угрожающе поднял кнут.

— Но ты одет как разбойник, — крикнул в ответ старик.

Телдин был вынужден задуматься о своей внешности, и понял, что обвинение вполне соответствует его образу. Вот он, незнакомец, стоит посреди дороги, одетый в старую фермерскую одежду, с потрепанным мачете, заткнутым за пояс. И, поверх этого — прекрасный плащ, который, казалось, снова удлинился, болтаясь на шее. Вряд ли это была одежда обычного путешественника.

— Я Телдин Мур из Долины Даргаард, фермер, как и вы. Я просто еду в Каламан повидаться с семьей. Возница свирепо покосился в ответ, но не смягчился. Телдин попробовал применить другой такт. — Я заплачу за поездку.

— Вы только что сказали «мы»,— подозрительно возразил тощий фермер. Парню, сидевшему рядом с ним, наконец, удалось натянуть тетиву арбалета и вставить стрелу. Он неуверенно направил оружие в сторону Телдина, отчего тот испугался, что его случайно подстрелят. — Так кто же, я или мы?

Телдин быстро соображал, пытаясь придумать хорошее объяснение для Гомджи. — Ну… э-э… У меня компаньон, но … ох… но, во время войны его постигло жестокое несчастье.

— Мне все равно, калека он или со шрамами. Покажите его, или мой мальчик выстрелит! Паренек смотрел на отца, ожидая сигнала.

— Это не совсем так. Он… — попытался объяснить Телдин. Старик оборвал его взмахом хлыста. — Очень хорошо. Рядовой Гомджа, — бросил Телдин через плечо, — выходите — медленно.

Ветви кустарника затрещали, когда в поле зрения появился Гомджа. В фургоне отец и сын ахнули одновременно. Глаза старика расширились, а его сын чуть не выронил арбалет, разинув рот.

— Это Рядовой Гомджа, — поспешно сказал Телдин, пока возница не наделал глупостей. — Он не причинит вам вреда. Пожалуйста, позвольте нам поехать с вами. Возница ошеломленно кивнул головой, а мальчик медленно опустил арбалет. Человек и гифф быстро вскарабкались на телегу, прежде чем ее хозяин успел опомниться.

Несколько часов они ехали молча. Отец и сын были слишком напуганы, чтобы разговаривать с пассажирами. Гифф задремал, греясь на солнышке. Телдину стало скучно, и он вскарабкался на переднее сиденье. — Прошу прощения за нашу встречу, — сказал он. — Но почему вы так испугались? Похоже, вы не везете с собой ничего ценного.

— Да, это — правда, у меня есть только апельсины, миндаль и все такое, но эта дорога стала опасной еще со времен войны, — согласился фермер. — Кстати, меня зовут Якос.

Телдин был озадачен. Он никогда не слышал о каких-либо неприятностях, но ведь он не был в Каламане с тех пор, как ушел из армии. — Война закончилась много лет назад. Я знаю, я в ней участвовал.

— Может быть, для вас она закончилась, но есть много людей, которые так и не научились опускать меч. Якос щелкнул по крупу своих лошадей, чтобы они не сбились с пути после щипка травы. — Многие солдаты не захотели возвращаться домой — или у них не было дома, куда можно было бы вернуться. Теперь они нашли легкую жизнь, грабя людей на дороге.

— А что чиновники? А как насчет Рыцарей Соламнии? Неужели они не могут с этим справиться?

— Какое-то время так и было. Наверное, это было недостаточно гламурно для этих рыцарей. С тех пор как они ушли, местная милиция не может угнаться за разбойниками. Кого-то ограбили, и милиция некоторое время гонялась за бандитами, пока все не успокоилось. Потом все разошлись по домам. В голосе старика послышались зловещие нотки.

— Не хочу показаться грубым, — сказал Якос, меняя тему разговора, — но что случилось с вашим другом? Вы сказали, что это было что-то такое во время войны.

— Что? Телдин опешил. Он стал придумывать историю для этого вопроса, и теперь ему нужно было вспомнить все детали. Он понизил голос до заговорщического шепота.

— А, вы о нем. Он не любит много говорить об этом. Это всё, знаете ли, Верховные Лорды что-то с ним сделали. Пытались переделать его, как это делали с драконидами. Голубые глаза Телдина озорно блеснули. — Только они получили вот это, — он кивнул в сторону Гомджа, — вместо того, что хотели. Они назвали его гиффом. Это было ужасно. Он вообще не хочет об этом говорить. На самом деле, я не думаю, что он даже помнит об этом.

Якос и его сын кивнули, широко раскрыв глаза от удивления.

— Лучше всего, — продолжал Телдин, наслаждаясь их доверчивой реакцией, — просто никогда не упоминать об этом. Мне бы не хотелось, чтобы он что-нибудь об этом вспомнил. Иногда ему снятся кошмары, и он просто раздирает свое место во сне. Фермер нервно сглотнул и оглянулся на дремлющего гиффа.

— Так почему же вы с ним не расстаетесь, мистер?— спросил мальчик. Якос бросил на сына мрачный взгляд.

— Он мой друг, — нерешительно ответил Телдин. — Вы же не можете просто так бросить друга.

— Хватит об этом, парень. Давай не будем грубить. Мальчик выглядел разочарованным, так как интересная для него тема была закрыта.

После этого разговор перешел на более безопасные темы. Телдин рассказал о своих двоюродных братьях в Каламане и о том, как он был там во время войны. Мальчик жаждал военных историй, и Телдин, чтобы скоротать время, сплел ему несколько рассказов о драконах, летающих цитаделях и битвах. Телдин просто рассказывал истории, которые слышал от других, но для мальчика это не имело никакого значения. Для него все эти истории были захватывающими. Энтузиазм юноши снова сделал все ясным и простым — кто был добрым, кто злым, какие подвиги совершались. — «Все вышло не совсем так», — подумал Телдин.

К тому времени, как Телдин закончил свои военные рассказы, день уже клонился к закату. Неровные долины остались далеко позади, а впереди дорога тянулась прямой линией через равнину, окружавшую Каламан. Дорога была усеяна маленькими деревушками и полями. Даже по прошествии пяти лет в большинстве мест сохранились следы разрушений, вызванных осадой и освобождением Каламана. Дома все еще оставались заброшенными, их владельцы давно бежали или были убиты. Линии траншей, осыпающиеся и заросшие, все еще пересекали поля. Лесные участки, которые росли в пустошах, с трудом восстанавливались. Телдин вспомнил, что почти все деревья были срублены двумя армиями. Руины земляных валов и частоколов, возведенных осаждающими и осажденными, стояли ломаными линиями по всему ландшафту.

Но это была не только разрушенная земля. Телдин удивился, как много удалось сделать за пять лет. Оставшиеся в живых сами находчиво взялись за восстановление. Многие дома были отремонтированы с помощью бревен, взятых из заброшенных частоколов; заостренные бревна теперь образовывали углы домов. Траншеи были превращены в ирригационные каналы. Миновав скопление лачуг, Телдин увидел остатки старой деревянной башни, превращенной в дюжину маленьких лачуг.

В нескольких лигах впереди знакомые серые стены Каламана стояли темной массой, маленькие шпили центральной крепости возвышались над стенами. Рядом блестела серебром река Вингаард, там, где она расширялась, впадая в большой одноименный залив.

Телдин перебрался на заднюю часть телеги, где на куче апельсиновых корок лежал Рядовой Гомджа. Гифф съел огромное количество фруктов. Телдин обещал Якосу заплатить, но теперь его беспокоило, какова сейчас цена апельсинов в Каламане. Кошелек у него был далеко не солидный. Однако, учитывая недавние события в его жизни, это было лишь незначительным беспокойством.

Когда фургон приблизился к городским воротам, Телдин осторожно попытался разбудить спящего гиффа. Ворча, Гомджа отбил руку Телдина и попытался перевернуться, так что вся повозка заскрипела под его перемещающимся весом. Не желая так легко сдаваться, Телдин схватил гиффа за плечо и сильно встряхнул. Инопланетянин сонно открыл глаза.

Поторговавшись с Якосом, Телдин достал из своего маленького кошелька несколько драгоценных монет и расплатился с фермером. К счастью, в этом году апельсинов было в избытке, так что на дне его кошелька все еще звенела сталь. Выбравшись из повозки, они подошли к воротам. Телдин поймал себя на том, что беспокоится, правильно ли гифф сыграет свою роль, а затем на мгновение задумался, почему он, вообще, собирается помочь гиффу пройти через ворота. Но он так и сделал.

Глава 6

Потребовался час и еще несколько драгоценных монет Телдина, чтобы убедить стражников, что Гомджа не был опасным шпионом из драконовских земель. Фермер описал ужасы, которые пришлось пережить солдату Гомдже, и, к счастью, гифф правильно сыграл свою роль, пробормотав несколько зловещих фраз в подтверждение рассказа Телдина. Хотя и не вполне убежденные, охранники решили, что пара достаточно безвредна — стальные кусочки из кошелька Телдина позаботились об этом. — Напишите ваше имя и распишитесь, — приказал сержант стражи, указав на Телдина. — Вы отвечаете за это существо. Если он что-нибудь предпримет, мы арестуем вас обоих. Понятно?

Телдин подавил стон отчаяния и кивнул. Учитывая склонность солдата создавать проблемы, Телдин не осмелился оставить гиффа в городе одного, как он планировал. Похоже, гиффу придется быть с ним еще какое-то время.

— Они здесь очень осторожны, — презрительно заметил Гомджа, когда они прошли через ворота. — У них есть враги, сэр?

Телдин сначала не ответил, сосредоточившись на том, чтобы провести гиффа через толпу лоточников, столпившихся у ворот, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на его спутника. Было бы здорово, если бы он мог просто исчезнуть, подумал Телдин, но у него не было такой возможности. Толпа легко расступалась перед ними, никто не хотел подходить слишком близко к этой паре. — Жители Каламана все еще помнят войну, — объяснил Телдин. — Город находится довольно близко к границе. Жители Каламана от природы недоверчивы и не храбры. Полагаю, охранники помогают им чувствовать себя в безопасности.

Гомджа презрительно фыркнул. — Им было бы гораздо лучше нанять кого-нибудь из крепких ребят, чтобы они решили все эти проблемы, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Прежде чем Телдин успел ответить, гиффа отвлек продавец с корзиной пирожных. Ноздри солдата раздулись, когда он глубоко вдохнул и начал следовать за запахом. Торговка ускорила шаг, испугавшись голодного взгляда в глазах странного существа. Когда она исчезла в толпе, внимание Гомджи привлек фруктовый киоск, и он направился туда.

Телдин схватил гиффа за рукав. Он догадывался о намерениях солдата, и был полон решимости остановить его прежде, чем Гомджа что-нибудь съест на последние монеты в их кошельке. — Не сейчас, — отрезал он, уводя своего спутника прочь. — Мы пойдем к моему кузену. Там, я уверен, вас накормят. Возможно, будет прекрасный ростбиф, или что-нибудь вкусненькое, — заметил Телдин, сворачивая в переулок.

— Фу… мясо. Гомджа даже содрогнулся. Заметив озадаченный взгляд Телдина, гифф объяснил: — Наш вид не пожирает падаль… я не имею вас в виду, сэр, — поспешно добавил Гомджа. — Просто фрукты и овощи гораздо вкуснее. Они делают нас сильными, вот почему мы, гиффы, такие хорошие солдаты. Для пущей убедительности Гомджа хлопнул себя по груди, которая отозвалась глухим стуком. Телдин только кивнул, преисполненный молчаливым удивлением этим последним откровением своего спутника.

Поиски дома кузена заняли некоторое время. Прошло пять лет с тех пор, как Телдин в последний раз был в Каламане. Он был здесь в самом конце великого парада победы, уже после осады Каламана, и у него не было времени навестить дальних родственников. Он смутно представлял себе, где находится этот дом, но после войны казалось, что все улицы были перестроены или переименованы. В конце концов, Телдин сдался и стал приставать к прохожим, спрашивая дорогу. В основном это были бесплодные, отрывистые отнекивания, прерываемые испуганными взглядами в сторону существа, стоявшего позади Телдина. Наконец, заставив Гомджу ждать в темной тени переулка, Телдин нашел кого-то, кто знал дорогу и не был готов бежать, как кролик, при приближении незнакомца.

Указатели привели их к маленькой улочке недалеко от главной площади. В дверях и окнах по обеим сторонам было что-то знакомое, но в темноте трудно было сказать наверняка, что все осталось таким же, как помнил Телдин. Он внимательно изучал каждый вход, высматривая вывеску сапожника, висевшую над дверью и сообщавшую о ремесле мастера Трандалли.

У четвертой двери, в темном полуразрушенном строении, Телдин остановился, и Гомджа чуть не налетел на него. Над дверью была покосившаяся железная скоба, на цепях которой отсутствовала табличка, которую она когда-то держала. Дверь была сорвана с петель и неуклюже подперта у входа. Фермер вытаращил глаза на разрушения.

— Ваши кузены живут здесь, сэр? — изумленно прогремел Гомджа.

— Я так и думал, — медленно ответил фермер, осматривая ветхое строение. Обрывок вывески на двери объявлял это место жилищем «Мастер Транд…» Остальная часть названия давно сгнила.

— Убирайтесь прочь, голодранцы! Там никого нет! — раздался пронзительный голос с другой стороны улицы. Ставни распахнулись, и женщина с двойным подбородком угрожающе перегнулась через подоконник. — Трандалли уехали из города много лет назад, даже не сказав, куда они направляются, так что просто убирайтесь отсюда! Телдин стоял, ошеломленный этой новостью. Его кузены, его единственная надежда, исчезли. Гомджа сделал угрожающий шаг вперед, но его остановил Телдин.

— Пошли отсюда, — в смятении пробормотал фермер. Ему нужно было найти тихое место, чтобы пересмотреть свои планы. Схватив гиффа за руку, фермер потащил чужака прочь с улицы. Его внимание привлекло трепетание ткани в темном проходе. Остановившись на мгновение, Телдин метнулся в переулок и сорвал ткань с веревки. Это было большое серое одеяло грубой вязки, но именно то, что искал Телдин. Поспешив обратно на улицу, он бросил ткань гиффу и поспешил дальше. — Завернись в это одеяло, — приказал Телдин. — Я уже устал объяснять тебе. Его сердитый тон фактически отбил у гиффа охоту спорить.

Пара прошла несколько кварталов, прежде чем кто-то из них заговорил. В конце концов, молчание нарушил гифф. — Куда теперь, сэр?

Телдин помолчал, обдумывая свои скудные возможности. Он был слишком расстроен, чтобы думать. Все было поставлено на то, чтобы найти его кузенов и заручиться их помощью, но теперь эта надежда рухнула. Они уехали в неизвестном направлении, и он остался один — гифф едва ли считался — особенно, в Каламане. Его следующей запланированной остановкой был базар, где он собирался снять плащ и продать его. Если ничего другого не остается, он может найти кузнеца, чтобы тот разрезал цепь. Базар, однако, не откроется до рассвета.

Судя по положению лун, Телдин решил, что сейчас около двух часов ночи. В это время там почти ничего не будет открыто. Каламан не был городом, известным своими бесконечными развлечениями. Все гостиницы закрыли свои двери гораздо раньше этой ночи. Во время войны на набережной всегда что-то происходило, но Телдин не мог представить себе, как он возьмет Гомджу в один из таких шалманов. Он знал по опыту военного времени, что в этот час там можно застать людей, жаждущих выпивки. — Мы подождем утра.

— Где, сэр? — спросил гифф. Прохладный ветерок дул вдоль набережной, поднимая вверх обрывки мусора, которыми была усеяна улица.

— В любом месте, которое сможем найти. Все гостиницы уже закрыты. Давай не будем здесь оставаться, — уныло сказал Телдин.

Они вдвоем отправились в никуда, пересекли извилистые улицы и направились на север, в сторону рыночной площади. Несмотря на поздний час, на улице было довольно много людей. Некоторые из них могли быть ворами или даже хуже, но они отступали, увидев семифутовую неуклюжую тень, которая следовала за Телдином. Тем не менее, фермер заметил, что многие из них были просто бедны, спали в самодельных палатках или сгрудились вокруг костров. Некоторые из тех, кого он видел, были калеками, лишенными одного или обоих глаз, ноги или руки. Он предположил, что это — выжившие на войне солдаты. Как и он сам, немногие из этих людей видели какую-либо выгоду от возвращения богов и их целителей.

Еще более тревожным было то, что увидел Телдин: целые семьи теснились в маленьких лачугах, построенных в тени величественных домов города. Из этих лачуг доносились прерывистый кашель и жалобные стоны. — «Беженцы», — догадался Телдин. Война сорвала с мест так много людей. Некоторые из них еще не вернулись домой. Другие никогда не вернутся, потому что их фермы все еще могут быть в руках драконидов. — «Это потенциал войны», — вздохнул он про себя. — Мы сражались за этих людей, Гомджа, и посмотри, что они получили от великой победы. Сейчас Телдин не мог избавиться от чувства горечи. Гифф с любопытством посмотрел на фермера, пытаясь понять отношение человека, но чувства были слишком чужды большому чужаку. Война всегда была славным делом в его глазах.

Чувствуя себя полностью опустошенным, Телдин выбрал место, которое выглядело как тихий, сухой уголок. — Нам придется переночевать здесь, — мрачно объявил он, смахивая ногой мусор. Гифф посмотрел на их пристанище и равнодушно пожал плечами.

— А что же потом, сэр? — спросил инопланетянин.

Телдин продолжал заниматься тем, что убирал мусор. — Завтра пойдем на рынок. Я хочу быть там, как только он откроется утром.

— Надеюсь, мы сможем там что-нибудь поесть, — высказал свое мнение гифф.

Глава 7

Утро было пасмурным и теплым. Над набережной дул влажный ветер, предвещая дождь на весь день. И в самом деле, облака делали слабые попытки достичь этой цели, разбрызгивая жирные капли на город. Этого было достаточно, чтобы увлажнить землю и превратить пыльные булыжники в скользкую грязь. Телдин плотнее закутался в плащ и удивился, как это дождь может превратиться в грязь еще до того, как достигнет земли. Казалось, что каждая капля оставляла коричневатый след на всем, куда она попадала.

Плохая погода никак не влияла на торговцев на большой рыночной площади. Они уже сидели в своих палатках и усердно работали, продавая свой товар. Узкие проходы были забиты поварами, несущими корзины, молодыми родителями, тянущими орущих детей, и нищими студентами, надеющимися на кусок черствого хлеба. Ветхие строения из дерева и ткани принадлежали состоявшимся бизнесменам, в то время как простые соломенные циновки, раскатанные на земле, были всем, что нужно фермерам, чтобы показать свои товары. — Дорогу! Дорогу! — крикнул в толпу слуга птицевода, толкая тележку с ощипанными и выпотрошенными цыплятами к палатке своего хозяина.

Во всем этом месте царил установленный правительством порядок, которым радостно управлял предприимчивый дух торговцев. Якобы ровные ряды палаток рассеянно продвигались в проходы, по мере того как каждый торговец толкал свои столы или циновки все дальше и дальше в поток движения. Внешнее кольцо площади состояло в основном из еды. У входа с улицы теснились жаровни с горячим хлебом, котлы с клецками, продавцы сладостей и супа Последние звенели ложками о миски, стараясь подманить покупателей поближе, чтобы они могли понюхать их товар, в то время как рядом шипело в горячем масле сладкое тесто. Старые друзья — торговец рыбой из соседнего дома, кожевенник, направлявшийся к своему ларьку, даже соперничающие повара, стоявшие друг напротив друга, — обменивались шутками и сплетнями.

Наконец, миновав бакалейщиков, мясников, бондарей, суконщиков, лудильщиков, торговцев коврами и гончаров, они добрались до небольшого прохода, расположенного под углом к основной линии палаток. — Вон там, впереди, переулок торговцев сталью, — ответил старый торговец чаем Телдину, указывая на мрачный ряд. Проход, по сравнению с суетой внешних районов, где располагались продуктовые лавки, был почти тихим. Палатки здесь были крепкими маленькими лачугами с жалюзи на дверях и занавесками. Длинные карнизы крыш превратились в навесы, закрывавшие большую часть узкой улицы. Солнце, просачиваясь сквозь оранжевые и синие ткани, поднимало маленькие клубы пара от едва влажных булыжников мостовой. Несколько кусков потертой керамики и тусклой бронзы были аккуратно расставлены на полках некоторых киосков, обещая большие сокровища внутри. Телдин с удовлетворением отметил, что антикварный рынок все еще здесь, но теперь он казался гораздо меньше.

На середине прохода на табуретах, друг напротив друга, сидели двое торговцев, их голоса лениво плыли в тишине. Один из них был человеком, широкоплечим и очень толстым, с одутловатым лицом, видимым даже под аккуратно подстриженной бородой. Седые волосы мужчины были редкими и вялыми, свисая из-под кожаной шапки без полей. Купец лениво помахивал веером, отгоняя от себя роившихся вокруг него мух.

Его собеседником был карлик, одетый в крепкую рабочую одежду из кожи, сверкающую так же ярко, как и позолоченная деревянная вывеска в форме наковальни, качавшаяся над его головой. На своем табурете маленький ювелир казался не менее высоким, чем его спутник — человек, но Телдин предположил, что карлик был не выше четырех футов ростом. Густая, курчавая, черная борода сужалась к кончику, свисала чуть выше талии, нелепо уравновешенная его стриженым, щетинистым скальпом. На слегка загорелом лице кузнеца выделялся плоский нос, опаленный и прокопченный огнем горна. Сложив руки на широкой груди, маленький ремесленник держал в ладонях длинную трубку церковного старосты. В этот момент карлик многозначительно указывал чубуком трубки на торговца — обычного человека.

Телдин остался стоять у входа в проход, поначалу предпочитая не заглядывать в его мрачные закоулки. — Позволь мне поговорить, и я получу хорошую цену, — предупредил фермер гиффа, задрапированного тканью. Слова Телдина эхом разнеслись по проходу, заставив двух торговцев обратить внимание на своих потенциальных покупателей.

Гомджа насупил брови, когда переваривал слова Телдина. — Хорошая цена… Вы действительно хотите продать плащ, не так ли, сэр? — спросил он обвиняющим тоном.

— Конечно, собираюсь, — отрезал Телдин, раздраженный тем, что гифф только сейчас собрался протестовать. — Как, по-твоему, я буду восстанавливать свою ферму? Фермер не мог не заподозрить, что гифф знал все это с самого начала, и только теперь, когда было уже слишком поздно от него избавиться, высказал свои возражения.

Купцы поднялись в знак приветствия, едва скрывая свой интерес к двум незнакомцам, которые подошли к ним. Если бы Телдин был один, высокий и долговязый в своей потрепанной фермерской одежде, то вряд ли он показался бы потенциальным покупателем торговцам экзотическими товарами, хотя прекрасный черный плащ, свисавший с его плеч, был необычен. Интерес торговцев вызвал широкоплечий гигант, неуклюже шагавший позади фермера. С лицом, закутанным в толстое грубое одеяло, и пухлыми, пепельно-голубыми руками странное существо уверяло торговцев, что эти два покупателя — не просто сброд. — Приветствую вас, сэр, — выдохнул человек, направляя свое тучное тело вперед в чрезмерном поклоне. — Добро пожаловать в мастерскую мастера Менделя, который стоит перед вами.

Толстый купец повел уступчивого Телдина к своей лавке. — Что вы ищете, сэр? Может быть, вам понравится вот этот прекрасный кристалл с острова Эргот, а может быть, эта брошь, изготовленная для самого главы клана Торбардин? Называя каждую вещь, мастер Мендель показывал замысловатую безделушку или указывал на экзотическую вещь, притаившуюся в тени за его стойкой. Торговец продолжал гордо перечислять свои товары. Наконец Телдин смог вставить хоть слово.

— Я пришел продавать, а не покупать.

Тон торговца мгновенно изменился, когда он перешел от продажи к покупке. Глаза мужчины, казалось, ярко блестели из-под глубоких складок, когда он оценивал характер Телдина. — В самом деле, а что вы можете продать такого, что может мне понадобиться? Он изобразил вежливое равнодушие — первую фазу любых переговоров.

— Вот этот плащ. Телдин повернулся к карлику — кузнецу, который все еще с большим интересом наблюдал за этой парой. — Я думаю, это работа гномов. Может быть, вы знаете? Телдин протянул ткань карлику, чтобы тот мог ее рассмотреть.

Ювелир презрительно фыркнул. — Мы специалисты по камням, парень, а не портные. Мы не делаем плащей. А карлик постучал по груди Телдина кончиком трубки. На заднем плане Гомджа напрягся, но тут, же расслабился, поняв, что гном не собирается причинять тому вреда.

— Нет, я не это имел в виду, — поправил его Телдин, наклонившись, чтобы показать гному серебряное украшение, висевшее у него на шее. — Все дело в застежке. Она не открывается, и я думаю, что у нее есть какой-то секретный подвох. Вот, почему я подумал, что это сделали гномы.

— Хммммм.

Менделя вдруг охватило любопытство. Торговец знал своего соседа достаточно хорошо, чтобы истолковать размеренное «Хммм» гнома как знак большого интереса. Он попытался заглянуть через плечо Телдина.

Теперь карлик взял цепочку двумя руками и поднес ее к самому глазу, потянув за собой подбородок Телдина. — Хммм, — снова прокомментировал кузнец. — Ээ… хммм.

Внезапно карлик закончил осмотр и спрыгнул с табурета. — Это сделали не гномы, ручаюсь, но все равно отличная работа. Слишком маленькая вещь для гномов. Не могу сказать, кто это сделал. Мендель, торговец редкими древностями, заинтересованно поднял бровь.

— Значит, вы не знаете, как его снять? — с некоторой тревогой спросил Телдин. Он был уверен, что карлик поймет этот трюк с застежкой, и внезапно эта надежда рухнула.

— Нет, — последовал резкий ответ.

Телдин поник. Он устал от поражений на каждом шагу. Почему хоть раз что-то не может пойти как надо?

Теперь вмешался купец Мендель, который оказался позади фермера. — Ткань, кажется, не имеет большого значения, — протянул он, продолжая ощупывать темную шелковистую ткань. — Если я сниму плащ, то дам вам десять стальных монет за застежку. Торговец поспешил завершить сделку.

— Сто стальных монет, — возразил Телдин.

Встречное предложение следовало за встречным, пока двое мужчин торговались о цене. Как раз в тот момент, когда они уже собирались заключить сделку, Гомджа, завернутый в одеяло, шагнул вперед и положил руку на плечо Телдина, словно пытаясь прервать всю эту торговлю. Мрачно сверкнув глазами, Телдин отогнал гиффа и в следующее мгновение продал плащ или, по крайней мере, его части.

— Мастер Стоунбитер, — обратился торговец к своему другу — карлику, — если вы принесете инструменты, мы сможем освободить этого молодого человека от его проблем.

Заинтересованный в исходе дела, карлик быстро достал острый нож, лезвие которого было украшено чеканными серебряными кольцами. — Этим инструментом вполне можно сделать эту работу просто отлично. Быстрым шагом он запрыгнул обратно на табурет и приготовился расстегнуть застежку. Гомджа выпрямился во весь свой грозный рост и шагнул вперед, держа руку на рукояти собственного ножа. Телдину было ясно, что гифф изо всех сил старается сдержаться, но он понятия не имел, намеревается ли это существо защитить Телдина или предотвратить поломку.

Как только лезвие почти коснулось ткани, Телдин закрыл глаза. Он со страхом подумал, что гифф собирается сделать что-то опрометчивое — например, сбросить гнома вниз на проход. Он приготовился к нападению солдата. Вместо этого тело Телдина охватило покалывание, от которого задрожали все его нервы. Глаза фермера широко распахнулись от шока, тело непроизвольно дернулось, и его отбросило назад, пока он не рухнул возле двери в палатку Менделя. И там он сидел, ошеломленный и задыхающийся, как форель, вытащенная из ручья, а волосы на затылке, казалось, переползали то вверх, то вниз по голове по его собственной воле.

Мастер Стоунбитер чувствовал себя не лучше. Пока Телдин сидел в оцепенении, карлик — кузнец дергался и крутился, ухая и подпрыгивая, словно в каком-то судорожном танце. Клинок выпал из его онемевшей руки.

Изумленные Гомджа и Мендель поспешили поправить ситуацию. Менделю потребовалось некоторое время, чтобы успокоить своего соседа, и к тому времени, когда торговец преуспел в этом, Гомджа уже поставил Телдина на ноги. — В-в-великий Паладин, — пробормотал Телдин, — что это было?

— Это было проклятие Темной Королевы! — крикнул Стоунбитер, пытаясь унять маленькие тики и припадки, которые его мучили. — Эта чертова штука — она проклята.

Телдин потряс головой, чтобы прояснить ее. — Я не имел в виду…

Внезапно оба купца широко раскрыли глаза и уставились куда-то поверх плеча Телдина. Под их испуганными взглядами сердце фермера подпрыгнуло от страха. Он резко обернулся, ожидая худшего, но обнаружил, что Гомджа стоит там без одеяла. От волнения оно соскользнуло с головы гиффа на плечи, обнажив широкую серо-голубую морду и вздернутые уши.

— Клянусь ужасами Бездны,— пробормотал Стоунбитер, — эта тварь — шпион! Убирайтесь отсюда! Немедленно уходите! — карлик схватился за топор. Сам Мендель мог только стоять посреди прохода, беспомощный и испуганный. Тонкий, пронзительный вопль отчаяния начал просачиваться сквозь его вялые губы, медленно, но неуклонно увеличиваясь в своем тоне.

Прежде чем они привлекли к себе внимание, Телдин схватил одеяло и снова накрыл гиффа. Панический вой Менделя становился все громче, поэтому фермер умело вывел своего спутника в грубом одеянии с рынка.

Следуя старым ориентирам, Телдин повел гиффа по узким улочкам к набережной. Необходимость прятаться от каждого прохожего делала их продвижение мучительно медленным. Только ближе к вечеру они, наконец, добрались до маленькой захудалой таверны. Над дверью висела потрепанная вывеска, сообщавшая, что это «Морской Конь». Изнутри доносился шум голосов.

— Просто следуй за мной и ничего не говори, — посоветовал Телдин гиффу. Гомджа выпрямился и коротко кивнул из-под одеяла.

Телдин с удовлетворением отметил, что за пять лет «Морской Конь» почти не изменился. Таверна была все еще маленькой, но теплой, несмотря на прохладный бриз с залива. В очаге мерцали угольки. Около половины свечей на канделябре были зажжены, капая горячим воском в центр исцарапанного стола. Остальная мебель была такой же простой: несколько щербатых столов, каждый со странно подобранным набором стульев и скамеек вокруг него. За дверью пахло дымом, солью, рыбой и застоявшимся элем.

Несмотря на ранний час, заведение не пустовало. Три столика были заняты: два — одинокими выпивохами, третий — группой из пяти человек, тихо беседовавших между собой. Трактирщик дремал на табурете у камина, приоткрыв один глаз и наблюдая за посетителями. Служанка уже скрылась из виду, вероятно, помогая кухарке на кухне.

Когда Телдин вошел, те, кто был способен на это, подняли глаза и, не прекращая собственных разговоров, обратили внимание на незнакомца. Как раз в тот момент, когда они собирались отвести взор от вновь прибывшего посетителя, в дверь позади него протиснулась темная фигура. Внезапно все голоса смолкли, все взгляды устремились на гиффа. Трактирщик вдруг приподнялся, широко раскрыв глаза.

Телдин изо всех сил старался не обращать внимания на эти взгляды, он уже привык к ним. Выбрав столик, он пододвинул к себе скамейку и подозвал трактирщика. Гомджа взял другую скамью и сел. Она тут же сломалась под тяжестью гиффа, сбросив Гомджу на пол, но никто не засмеялся. Никто не проронил ни звука. Никто не осмеливался. Смутившись, Гомджа сдался и сел на пол, скрестив ноги; стол по-прежнему доставал ему только до груди.

— У вас есть комнаты? — спросил Телдин хозяина гостиницы.

Мужчина кивнул. — Наверху, третья справа. Быстро поторговавшись, Телдин заплатил за постель и кружки эля. Пока они с гиффом пили, Гомджа широко раскрытыми глазами оглядывал зал. Остальные в комнате исподтишка поглядывали на эту пару, пытаясь понять, кем или чем является гифф.

Когда Телдин печально допивал свой эль, один из мужчин, сидящих за соседним столиком, подошел и встал напротив фермера. Хотя незнакомец был невысок ростом, возможно, на полфута ниже Телдина, он обладал мощной мускулатурой. Он был одет в потрепанные кожаные доспехи, грубо залатанные. Лицо незнакомца было широким, нос раздавлен и сломан в нескольких местах. Густые черные пряди волос свисали из-под кожаной шапочки, которую воин носил под шлемом. На боку у него висел практичный нож. В этом человеке было что-то знакомое, но, как Телдин, ни старался, он не мог его узнать.

Незнакомец стоял, ничего не говоря, только изучая лицо фермера. — Вы — Телдин Мур? — наконец, спросил он, наклоняясь ближе, чтобы лучше видеть в сумрачном свете.

— Да, — осторожно ответил Телдин.

— Клянусь всеми проклятыми богами! Я так и знал! — воскликнул незнакомец. — Разве ты меня не помнишь? Вандурм, Вандурм из легкой пехоты Солантуса? Он широко развел руки в дружелюбном жесте.

Внезапно лицо и имя соединились в сознании Телдина в одно целое. — Вандурм! Почему… что… что ты здесь делаешь? Я не видел тебя в течение пяти лет! — Телдин поднялся на ноги и протянул руку своему старому товарищу. Они тепло обнялись, приветствуя друг друга, как подобает старым друзьям.

Покончив с приветствиями, Вандурм посмотрел на гиффа, который все еще сидел на полу. — Что это за чертовщина? — тихо спросил он у Телдина.

— Это, — твердо и с некоторым раздражением ответил Гомджа, — Рядовой Гомджа.

— Он… мой друг. И Телдин поспешно объяснил, почему его друг так странно выглядит. Гомджа наблюдал за ними, ожидая хоть малейшего признака подозрительности со стороны их гостя, но рассказ, казалось, был принят. Вандурм, в свою очередь, представил своих спутников, четверых таких же крепких старых воинов, как и он сам. В мгновение ока Телдин и Вандурм погрузились в воспоминания о былых временах. Проходили часы, пока они ели, пили и разговаривали, пока совсем не стемнело.

Хотя Гомджа и был очарован их рассказами, он едва держался, чтобы не заснуть. Разговор, казалось, длился бесконечно, с историями, ложью и вопросами. Наконец Телдин встал и еще раз обнял своего друга. — Тогда до встречи утром, — сказал фермер, когда они расставались.

— Действительно. Утром я буду у западных ворот, — хрипло сказал Вандурм. — Если тебе нужна работа, приходи. Мне всегда пригодятся такие хорошие руки, как у тебя. С этими словами он и его спутники ушли в ночь.

Подняв Гомджу на ноги, Телдин повел сонного друга наверх, возбужденно переговариваясь на ходу. — Это большая удача — встретить Вандурма так неожиданно. Теперь он наемник, переезжает с одного места работы на другое. Завтра он отправляется в Палантас искать работу. Люди говорят, что там живет мудрец, по имени Астинус. Может быть, он расскажет мне, что такого особенного в этом плаще. Я, черт возьми, никогда не узнаю этого здесь. Будь прокляты мои кузены и все прочее.

— А может быть, вы отправите меня домой, сэр? — сонно спросил Гомджа.

— Не знаю, Рядовой Гомджа. Послушай, я просто хочу снять этот плащ и вернуться на свою ферму. Может быть, тебе пора остаться одному, — предложил Телдин, поднимаясь на второй этаж.

Гомджа выглядел смущенным. — Но я не знаю, куда идти, сэр.

На это у Телдина не нашлось ответа. Хотя фермер знал, что это не так, он чувствовал себя обязанным помочь гиффу. Часы, проведенные за выпивкой, кружились у него в голове и мешали думать, пока он не пожалел, что заговорил об этом. — Ладно, неважно. Забудь об этом. А сейчас ты можешь поспать. Не дожидаясь гиффа, Телдин с трудом втащился в комнату и рухнул на кровать. Гомджа не отставал от него ни на шаг.

Глава 8

Телдин сидел на краю смятой постели, его глаза были закрыты в напряженной сосредоточенности. Луч утреннего солнца медленно скользнул по тусклому деревянному полу и заиграл на ноге фермера. В другом конце маленькой комнаты Гомджа стоял у умывальника, обтирая свое лицо холодной водой. Журчание воды смешивалось с редкими криками торговцев с улицы внизу. Гомджа начал фальшиво напевать какой-то марш, но он звучал заунывно. Прежде чем гифф успел пропеть несколько нот, Телдин в отчаянии бросился обратно на кровать.

— Черт возьми! И что мне теперь делать с этой штукой? — крикнул Телдин в потолок. Он в отчаянии ударил ладонями по изжеванным молью одеялам, подняв облако пыли. — Я не могу снять эту чертову штуку. Я даже не могу заставить ее изменить размер, хотя я знаю, что она может это сделать! В явно плохом настроении Телдин, скатился с кровати и подошел к окну, как лиса, крадущаяся по краю курятника.

Гифф наблюдал за этой вспышкой широко раскрытыми глазами, но ничего не сказал, так как это продолжалось все утро. В любом случае, как солдат, он не имел права давать комментарии. Не сводя настороженного взгляда с фермера, гифф вернулся к своему омовению.

— Еще, — сказал Телдин с принужденным вздохом, пытаясь успокоиться. Человек закрыл глаза, нахмурил брови и стиснул зубы, переводя умственную концентрацию в физическое усилие. В затылке у него что-то защекотало, как от статического электричества в шерстяном свитере. Щекотка усилилась и побежала вниз по позвоночнику, слегка приподнимая волосы. Телдин остановился и посмотрел на мерцающую ткань, свисавшую с его плеч. Не было никаких сомнений, что теперь она стала короче, чем была раньше.

Телдин вздохнул и попробовал снова. — Сократись,— приказал он. Мысленно он представлял себе плащ упрямым мулом. Щекочущее ощущение вернулось, а затем, казалось, обратилось вспять, приближаясь к его шее. Плащ снова превратился в маленький воротник на его шее. — Наконец-то, что-то получилось, — торжествующе выдохнул он.

Пока гифф заканчивал мыться и одеваться, Телдин упражнялся в обретенном управлении плащом, сначала неуверенно, а потом все увереннее и увереннее. Плащ увеличивался, уменьшался, увеличивался и снова сжимался. — Это работает! Я думаю о нем, как о муле, и он, кажется, реагирует! Фермер, торжествуя, захохотал. После стольких бедствий и разочарований этот маленький успех был возведен в ранг крупной победы. Превратив плащ всего лишь в любопытное ожерелье, Телдин схватил сапоги и приготовился идти.

Рядовой Гомджа где-то нашел яблоко и теперь шумно жевал его. — Куда мы теперь, сэр? — спросил гифф, проглотив последние остатки, вместе с сердцевиной.

— Ты что, не слышал? Я уезжаю из города в Палантас, — почти весело ответил Телдин. — Я договорился с Вандурмом встретиться с ним у западных ворот. Там я куплю лошадь и поеду в Палантас. Телдин даже не удосужился взглянуть на гиффа, когда говорил, но подчеркнул исключительность своих планов. Как только был натянут второй сапог, человек вскочил на ноги и поспешно начал складывать свои немногочисленные пожитки в небольшой узелок.

Гомджа начал подражать упаковке вещей, которую делал человек. Он просунул голову под потолочную балку и положил свое имущество на кровать. С точностью, выработанной годами военной подготовки, солдат начал аккуратно складывать свое снаряжение. — Мы, сэр? — с надеждой спросил гифф, складывая несколько карт, извлеченных из-под обломков «Пенумбры».

Телдин остановился, укладывая свою единственную запасную рубашку на дно узла. — Мы с Вандурмом, — отчетливо произнес фермер.

— Понятно. Гифф продолжал собирать вещи. На его лице не отразилось ни малейших эмоций или огорчения. — Вандурм… он ведь наемник, не так ли?

Телдин медленно продолжил собирать вещи. — Да, так и есть, — настороженно ответил он. Фермер на ощупь укладывал свои вещи, не сводя глаз с высокого гиффа.

— Тогда я предложу ему свои услуги, — спокойно объявил Гомджа, не отрывая взгляда от своих вещей.

— Что ты сделаешь?

— Я наймусь к нему, сэр. Он наемник, а я солдат без команды. Гомджа, наконец, остановился и посмотрел на Телдина, спокойно излагая свой план. Гифф, пользуясь, случаем, был уверен в успехе своей идеи.

— Ты не сделаешь ничего подобного! Ты можешь просто перестать преследовать меня и убраться из моей жизни, — пробормотал Телдин. Он схватил свой узелок и яростно закинул его на плечо.

— Конечно, сэр, — ответил Гомджа, все еще не обращая внимания на вспышки гнева Телдина. Гифф продолжал методично упаковывать вещи, завязал узел и перекинул его через плечо. — Я ищу оплачиваемую работу. Это просто совпадение, что единственный человек, который возьмет меня на работу, — ваш друг Вандурм. Гиффы — лучшие телохранители и исполнители во всех известных Сферах. Кроме того, у меня тоже есть вопросы к этому Астинусу из Палантаса. Чем скорее я найду выход из этого мира, тем дальше «уйду из вашей жизни». Гифф спокойно, почти безмятежно улыбнулся. — Увидимся у западных ворот, сэр.

Телдин издал вопль, точнее, блеяние отчаяния и закрыл лицо руками. — Ладно, ты победил! Давай просто пойдем к воротам вместе. Глубоко внутри себя человек почувствовал легкую дрожь облегчения. Может быть, потому, что ему начинало нравиться общество этого большого зверя? Или это было просто освобождение от чувства вины за то, что гифф застрял в Каламане? Телдин не мог сказать наверняка.

Они тихо вышли, стараясь не потревожить спящего трактирщика. Хозяину уже заплатили, так что Телдин не видел необходимости будить его. За ними в открытую дверь последовал кот и исчез в переулке, пока они шли по улице. Ясное небо и утреннее солнце уже предвещали теплый день, но прохладный ночной бриз все еще дул с залива.

Телдин, не теряя времени, направился к главной улице. Этот широкий проспект прорезал сердце Каламана, прямо от замка к западным воротам. Вдоль проспекта росли молодые деревца, а в центре парка цвели цветы. Прямо перед замком стояла огромная бронзовая статуя Лораланталаса, Золотого Генерала и освободителя Каламана. Генерал был верхом на своей лошади. В дальнем конце улицы возвышалась огромная башня западных ворот, превалирующая над маленькими домиками, окружавшими ее. Статуя и ворота были хорошо видны на всем протяжении бульвара.

Телдин вспомнил, что когда Каламан был освобожден от осады драконидов, улица представляла собой унылую и безрадостную полосу, усеянную лагерями солдат и бездомных. Во многом она напоминала парк, в который они с Гомджей забрели две ночи назад. Там были те же самые лачуги, те же самые ободранные деревья, даже печальные и отчаявшиеся люди. Телдин задумался, сколько же людей когда-то жили в этом парке вдоль этой зеленой аллеи.

— Сэр, а кто такой этот Вандурм? — спросил Гомджа, когда они торопливо шли по улице. Голос гиффа был приглушен складками ткани, покрывавшей его голову. — Он храбрый командир? Я должен знать, прежде чем подписывать контракт с ним.

Долговязый фермер на мгновение решил не отвечать ему — или даже солгать, чтобы досадить гиффу, но передумал. Гифф, может быть, и доставляет ему неприятности, но он не заслуживает такого обращения, — Вандурм старый солдат и, как мне кажется, достаточно храбрый. Я никогда не служил под его началом, так что не знаю наверняка.

— Тогда откуда вы его знаете? Я предполагал, что вы сражались под его началом на войне. Гомджа боролся с одеялом, стараясь не дать ему соскользнуть с ушей.

Телдин протянул руку и помог поправить одеяло, пока они шли. — Я познакомился с ним во время войны в Палантасе, когда только поступил на службу. Я был неопытным юношей — Телдин приостановился, тщательно подбирая слова, вспомнив, что солдату Гомдже было всего шестнадцать лет. — Так или иначе, я встретил Вандурма в Палантасе. Он объяснил мне, как все устроено в армии, и этим уберег меня от неприятностей.

— Он, похоже, опытный воин,— предположил гифф.

— Это так, конечно, и еще он богохульник, похабник и еще кое-что. Телдин увеличил темп, опасаясь, что он может опоздать на утреннюю встречу. Гифф засуетился, стараясь держаться рядом с человеком, эффектно закончив их разговор.

— Доброе утро, Мур! — крикнул кто-то, когда они приблизились к воротам. Мускулистый Вандурм отделился от более высоких людей и лошадей, сгрудившихся у крепостной стены. — Наконец-то ты появился. Я всегда думал, что фермеры встают рано утром, но, может быть, фермерство сделало тебя нежным, а? Насмешка приземистого наемника была добродушной. Похлопав Телдина по плечу, коротышка повернулся к всадникам и, махнув рукой, хвастливо представил их друг другу. — Это мой эскадрон, самые крутые бойцы во всей Соламнии.

Телдин оглядел двадцать или около того человек, составлявших военный отряд Вандурма. Это были безошибочно наемники; некоторые из них сидели высоко и гордо, другие напряженно сидели в седлах, но все они были отмечены жестким взглядом, подозрительными глазами, словно высеченными из камня. Каждый человек был готов к бою. Здесь были копья, украшенные потрепанными вымпелами, щиты, расписанные причудливыми узорами, и бесподобные доспехи, окрашенные в яркие цвета и покрытые серебром и медью. Из-под плащей торчали мечи, луки и колчаны висели на боках лошадей, копья вставлялись в гнезда по бокам седел, в то время как другие орудия войны предоставляли каждому человеку индивидуальный и уникальный арсенал.

Несколько всадников выделялись из общей группы, и Телдин обратил на них внимание. Один из них, щеголяя повязкой на глазу и гривой черных волос, имел два огромных ножа, перекрещенных на поясе поверх кольчуги. Другой наемник, одетый только в простые коричневые одежды, изучал вновь прибывших, натирая воском тетиву своего длинного лука. Эти двое, в частности, казалось, выделялись из остальной группы.

Пока Телдин изучал их, два десятка всадников внимательно оглядели фермера. В их взглядах не было ни ненависти, ни злобы, только холодное презрение, порожденное инстинктом самосохранения. Наконец, Вандурм разрушил возникшую задержку. — Мы готовы ехать, Мур. Месхиор даст тебе лошадь, пока ты будешь прощаться со своим… спутником. Вандурм кивнул в сторону гиффа.

— Он хочет пойти с нами, — коротко ответил Телдин, подходя ближе к гиффу.

Капитан наемников остановился и посмотрел на Телдина. — Прошлым вечером ты говорил совсем другое, — удивленно ответил Вандурм.

— Все изменилось, — ответил Телдин, пожав плечами. — Теперь он хочет пойти со мной.

Невысокий человек задумчиво поджал губы, явно немного скептически относясь к новому предложению. — Подойди сюда, — наконец, приказал он громадному незнакомцу в накидке, стоявшему перед ним.

— Есть, сэр! — прогремел Гомджа из складок, все еще скрывавших его лицо. В истинно военной манере гифф быстро шагнул вперед и резко вытянулся по стойке «смирно». — Рядовой Гомджа просит разрешения поступить на службу, сэр!

Оглядев гиффа, Телдин улыбнулся, а Вандурм удивленно выгнул бровь. При росте в пять футов нос капитана едва доставал до середины груди Гомджи. — Ты умеешь обращаться с мечом? — наконец спросил Вандурм.

— Да, сэр!

— Ты сражался в бою?

Гомджа на мгновение заколебался, но потом решил, что бой ««Пенумбры»» имеет какое-то значение. — Да, сэр.

— Тебе приходилось убивать человека?

Глядя прямо перед собой, избегая взгляда Вандурма, Гомджа ответил: — Нет, сэр. Гифф стоял, ожидая новых вопросов, но Вандурм просто промолчал. Вместо этого капитан медленно обошел гиффа, отметив пухлые серо-голубые руки, толстые ноги и широкие плечи.

— Не знаю, Телдин. Для тебя лично я согласен, но сначала спрошу своих помощников, — сказал Вандурм, остановившись рядом со своим старым другом. — Брюн, Месхиор, нужно поговорить. Отойдя от Телдина, Вандурм жестом пригласил двух своих помощников присоединиться к нему. Телдин, не слишком удивленный, заметил, что к капитану присоединились одноглазый и лучник. Все трое вели тихую беседу, прерываемую взглядами на гиффа и Телдина и несколькими показами пальцами. Телдин не слышал, о чем они говорили, но по выражению их лиц догадался, что дело идет не очень хорошо. Когда дискуссия закончилась, все трое подошли, Вандурм шел впереди.

— Как и мне, моим помощникам это не нравится, — объявил бородатый капитан, обращаясь в основном к Телдину. — Он выглядит сильным, но почему прячет лицо?

— Прошлым вечером я рассказывал тебе, что с ним сделала Темная Королева, — быстро сказал Телдин, прежде чем гифф успел сказать что-то еще. — Это привлекает слишком много внимания в городе, так что будет лучше, если он останется скрытым. Гомджа, узнав свою роль, согласно кивнул.

Ответ был недостаточно убедителен для Вандурма. — Покажи мне свое лицо,— потребовал он, поворачиваясь к гиффу. Гомджа повернулся, чтобы спросить Телдина, но фермер лишь пожал плечами. Скрепя сердце, гифф медленно открыл складки одеяла. Когда он отодвинул ткань ровно настолько, чтобы они могли видеть, Вандурм, Брюн и Месхиор прижались друг к другу, как мальчишки, жаждущие заглянуть в спальню трактирной девки. Увидев лицо Гомджи, глаза Вандурма слегка расширились. Взгляд его помощников оставался таким же жестким и непроницаемым, как и прежде. Наконец капитан медленно заговорил: — Теперь я понимаю, почему ты его прячешь. Он привлечет внимание в городе. Он оглянулся на Гомджу, оценивая гиффа в новом свете. Едва взглянув на своих помощников, Вандурм небрежно добавил: — Хороший боец, я думаю. Он пойдет с нами. Готовьте людей к походу. Последнее было адресовано его помощникам.

Предводитель наемников повернулся к Телдину и похлопал его по спине. — Я делаю это, потому что ты мне как сын, Тел. Я уверен, что по дороге вы мне все отплатите той же монетой. Он расхохотался, увидев озадаченное, испуганное выражение, промелькнувшее на лице фермера. — Вы позаботитесь о моих лошадях, а я о вас. Пойдем, я дам тебе лошадь. Схватив Телдина за локоть, Вандурм повел фермера к ожидавшей его команде для инструктажа. Гомджа, довольный результатом, последовал за ними.

Они быстро двинулись в путь, но вскоре поездка стала монотонной, раздавался только ровный стук лошадиных копыт по пыльной дороге. Даже идя рядом, Гомджа мог довольно хорошо сохранять темп. За городом гифф покончил с пыткой горячим и душным одеялом, закрывавшим его лицо. Первое появление серо-голубого чудовища среди них поначалу вызвало у людей немалый испуг, но они быстро скрыли свое удивление и любопытство, за исключением редких настороженных взглядов.

В ту ночь группа разбила лагерь у подножия Даргаардских гор. Где-то на юге, не слишком далеко, находилась зловещая крепость Даргаард-Кип. Несмотря на то, что она находилась далеко за пределами Соламнии, за ней внимательно следили, помня рассказы о Лорде Соте и его темной крепости.

Покончив с супом из сушеного гороха и трав, Телдин сел поближе к огню. Ночное небо было ясным, и солнечное тепло быстро улетучилось, сменившись прохладным ветерком с гор. Костер служил хорошей защитой от не по сезону холодного воздуха. Телдин хотел было использовать плащ, но передумал. Он не доверял его силам, потому что, хотя это была неодушевленная вещь, она, казалось, обладала способностью причинять больше неприятностей, чем разрешать их. Кроме того, он был так же счастлив, когда ему не напоминали о странной вещи, которую он носил на шее. Гомджа, всегда чувствуя опасность, сел подальше от костра, стараясь как можно внимательнее наблюдать за остальными.

Вандурм закончил обход людей и присел на корточки рядом с Телдином. — Вчера вечером мне показалось, что у тебя был плащ — теплый на вид. Воин зевнул и потеребил бороду.

— Да, — медленно ответил Телдин. Хотя вопрос был достаточно невинным, любое любопытство по поводу плаща заставляло Телдина насторожиться. Его первым побуждением было отрицать существование плаща, но логически он понимал, что это невозможно.

— Глупо вот так сидеть на холоде, вот и все. Вандурм улыбнулся и развел руками.

Голубые глаза Телдина сузились, нервно оглядывая капитана с головы до ног. — Это был плащ двоюродного брата. Я одолжил его и вернул обратно.

— А. Тебе нужно одеяло? У меня найдется дополнительное одеяло для старого друга, — великодушно предложил Вандурм. Когда Телдин покачал головой, капитан улыбнулся и пожал плечами. — Всегда одно и то же. Моя щедрость тебе не нужна. Вандурм кивнул в сторону Гомджи. — Этот странный тип — вы встретились с ним на войне?

— Вроде того, — солгал Телдин. История о Гомдже и Темной Королеве не выдержит критики, если Вандурм начнет задавать слишком много вопросов. Ветеран знал о Войне Копий больше, чем Телдин, и уж точно больше, чем Гомджа. Фермер не хотел, чтобы их мошенничество было раскрыто. — Он появился на моей ферме вскоре после войны. Бедняжка на самом деле даже не помнит, что с ним произошло.

— Так гораздо лучше, — проворчал Вандурм. — Ты ему все про нас рассказал, да? Насколько я похож на твоего отца?

Телдин усмехнулся над добродушным тщеславием капитана. — Совсем немного, Вандурм. Рассказы никогда не смогут воздать тебе должное.

— А, может быть, я расскажу ему, как учил тебя пить, как пьют настоящие солдаты. Наемник усмехнулся, подбросив еще одно полено в маленький костер. — Ты помнишь, а?

— О, я все еще помню, Вандурм. Как я могу забыть твои уроки? Эта выпивка, первая выпивка молодого фермера, была совершенно незабываема в памяти Телдина. Потом были уроки Вандурма, как избегать караульной службы, правильному подходу к лагерной жизни, реквизиции припасов и блуду. Вандурм был превосходным учителем в практической части военного дела.

— Это были хорошие времена, война, — сказал Вандурм, глядя на огонь. — Не то, что сейчас — мало работы для старого солдата. Наемник выдернул волосок из своей бороды. — Может быть, я стану фермером, как ты.

Телдин расхохотался при мысли о том, что его старый друг пытается ухаживать за полем. — Ха! — фыркнул он сквозь зубы. — Я так и вижу, как ты отдаешь приказы цыплятам в курятнике! А, ну, шевелитесь, ленивые птицы, — проревел фермер, подражая своему старому другу. Подражание Телдина вызвало на лице капитана самодовольную улыбку. Вскоре тихая ночь наполнилась их смехом.

Наконец Вандурм поднялся, отряхивая затекшие ноги. — Ты не меняешься, Тел. Я рад, что встретил тебя в Каламане. Спокойной ночи. Завтра мы еще поговорим о старых временах. Вандурм обменялся рукопожатием со своим старым другом и снова отправился на обход.

После всех предосторожностей, принятых в лагере, ночь прошла мирно. Проснувшись на рассвете, Телдин увидел темную фигуру Гомджи, скорчившуюся у костра. Гифф спал, все еще сидя, словно на страже. Фермер разворошил угли в костре и приготовил завтрак. Только после этого он разбудил своего спутника. Вскоре военный отряд свернул лагерь, и люди с радостью покинули район крепости Даргаард-Кип.

Оказавшись на дороге, поездка быстро превратилась в ту же простую рутину, что и накануне. Верный своему слову, Вандурм ехал рядом с Телдином. Отдав вчера приказы, у капитана больше не было забот. Иногда он просил Телдина проверить груз или почистить лошадиные копыта, и движение продолжалось без каких-либо проблем.

Их разговор коснулся многих вещей. Вандурм рассказывал, как он скитался после войны. Оказалось, что при наличии групп драконидов, все еще находящихся на свободе, иногда была работа для наемников. За эти годы Вандурм прошел путь от простого наемника до предводителя небольшого отряда. Он заработал приличную долю денег и, как хороший солдат, умудрился промотать большую их часть.

Со своей стороны, Телдин описал, что произошло с его фермой за эти годы и за последнее время, хотя и не упомянул ни о летающих кораблях, ни о неоги, ни о своем странном плаще. Фермер утверждал, что это налетчики разгромили ферму, и теперь он едет в Палантас искать средства у дальних родственников.

Разговоры вернулись к былым временам. Вандурм с удовольствием рассказывал Гомдже смущающие истории о юности Телдина. — Мне пришлось отговаривать его от вступления в передовые отряды, — недоверчиво объяснил Вандурм. — Когда Телдин прибыл в Палантас, он был готов сражаться с драконидами в одиночку. Капитан ухмыльнулся при этой мысли. — Чтобы сохранить ему жизнь, я позаботился о том, чтобы он стал погонщиком мулов. Разве это не правда, Тел?

Гифф посмотрел на Телдина, чтобы проверить правдивость слов наемника. Фермер кивнул, его голова покачивалась в такт шагам лошади. — Это правда, но я возненавидел его за это. Он сказал командиру, что я фермер и умею обращаться с мулами.

— Этот человек был дураком, его легко было обмануть, но я сделал это для тебя. Он был слишком молод, чтобы погибнуть на войне, и у него не хватило духу стать настоящим солдатом, — гордо вставил Вандурм. — Это было к лучшему. Вот видишь, ты сегодня жив, а?

Телдину не хотелось признавать, что капитан прав, но он был прав. Наемник уже тогда хорошо разбирался в людях. Телдин прибыл в Палантас, полный идеалов, но не слишком разбирался в реальности. Вандурм понял это и устроил так, чтобы мальчик с фермы научился. — И вообще, зачем ты это сделал? Это то, что я всегда хотел понять.

Вандурм некоторое время покачивался в седле, прежде чем ответить. — Мне кажется, ты напомнил мне сына моей сестры, — уклончиво ответил он, сверкнув озорной улыбкой. — Ты мне понравился, и я не хотел видеть, как ты умрешь, а?

Телдин не стал спорить. Их дружба была одной из тех вещей, которые он никогда по-настоящему не понимал. Правда, они неплохо ладили, но, ни тогда, ни сейчас фермер не мог понять, почему Вандурм взял его под свое крыло.

И все же дружба между Вандурмом и Телдином, казалось, мало влияла на остальных членов отряда. Но Телдина это не беспокоило. Как правило, он находил наемников неприятной и неправедной командой. Телдин вспомнил их на войне — людей, которые, увидев кровь, сначала научились ее не бояться, а потом полюбили. Они сражались не потому, что это было справедливо, а потому, что им это нравилось. Для наемников деньги решали все моральные вопросы. Не раз во время войны Телдин встречал людей, которые сражались на обеих сторонах, выбирая ту, которая платила больше или была наиболее выгодной. Они никогда не понимали и не заботились о том, какая сторона права. Месть была их идеей справедливости.

Всадник с дикой гривой и повязкой на глазу, одноглазый Брюн, казалось, особенно подозрительно относился к Телдину и его спутнику. Три – четыре раза в час Телдин ловил на себе его пристальный взгляд, устремленный в их сторону. Брюн никогда не был враждебен и даже дружелюбен. Иногда он ехал рядом, задавая вопросы о гиффе, их целях, где они были и что видели. Но Телдин отвечал сдержанно; одноглазый наемник не внушал ему доверия.

По ночам, когда Вандурм был занят, Телдин показывал Гомдже созвездия. Солдат запоминал их позиции, названия и истории; Баланс, Паладин и Королева Тьмы были одними из немногих, которых Телдин мог опознать.

Со своей стороны гифф пытался объяснить фермеру чудеса космоса: как горят звезды, как странные существа двигаются по другим мирам и как корабли летают между планетами. Слова слишком часто подводили Гомджу, и Телдин запутался еще больше, чем вначале. И все же рассказы гиффа были полны чудес и приключений, о которых Телдин никогда раньше не слышал.

Отряд путешествовал без изменений в течение нескольких дней, интенсивно двигаясь днем, и, разбивая лагерь, на краю полей ночью. Они редко останавливались на постоялых дворах вдоль дороги. Вандурм соблюдал строгую дисциплину, а таверны были слишком большим соблазном для пьянства. — «В этом отношении капитан сильно изменился», — подумал Телдин. Кое-кто из наемников ворчал, но большинство были профессионалами, привыкшими к обычаям Вандурма.

В семи днях пути от Каламана и в шести от их лагеря возле крепости Даргаард-Кип наемники достигли стен Башни Верховного Жреца. Массивное укрепление — место первой великой победы в Войне Копий, располагалось на перевале Вестгейт, перекрывая узкий каньон, который, в конечном итоге, вел к далекому Палантасу. Дорога пронизывала стены крепости и проходила через меньшую секцию, известную как «Шпора Рыцаря». По одну сторону отрога возвышались характерные строения цитадели: группа башен, сгруппированных вокруг одного главного шпиля, святилище Верховного Жреца, которое парило на головокружительной высоте над остальными. Один рыцарь как-то сказал Телдину, что с вершины виден пролив «Тротил», а до него шестьдесят лиг. Если отбросить очевидное преувеличение, башня была достаточно высокой, чтобы дотянуться до стен каньона, отмечавших край равнины. Эти скалы отбрасывали тени на дорогу в том месте, где она приблизилась к воротам.

За пределами крепости годы забвения и войны медленно сводились на нет. Свежая каменная кладка отчетливо выделялась на фоне старого темного камня. Когда-то крепость была почти пуста, но теперь на ее стенах стояло много людей, скучающих, но настороженных. Воспоминания о двух войнах все еще были свежи в умах большей части гарнизона, войнах, во время которых крепость была плохо вооружена и плохо управляема. Солдаты крепости теперь, казалось, были полны решимости, чтобы не допустить таких проблем.

Там, где стражники Каламана были осторожны, их товарищи в Башне Верховного Жреца были откровенно подозрительны. Отношение людей в Палантасе постепенно менялось, и эти стражники отражали эти новые чувства, тщательно проверяя всех, кто пытался пройти через вход. Движущийся поток медленно вился через ворота, когда каждый экипаж, каждый путешественник останавливался, а затем проверялся для входа через проход «Вестгейт». Наконец, Вандурм выступил вперед, представляя своих людей. Вернувшись, он махнул отряду вперед, а стражники лениво наблюдали за ними. Когда приблизились Телдин и гифф, Вандурм отвел их в сторону.

— Чтобы провести твоего друга через ворота, потребуется много уговоров. Рыцари больше не самые доверчивые и глупые воины. Даже некоторые из моих людей советуют мне оставить твоего друга. Если охранники вызовут его, убедись, что он не сделает ничего опрометчивого. Вандурм многозначительно кивнул в сторону гиффа и тронул лошадь с места. Телдин тоже посмотрел на своего спутника, пытаясь прочесть выражение его лица, но широкое лицо Гомджи было бесстрастной маской. Подавив чувство обреченности и дурного предчувствия, Телдин последовал за Вандурмом через ворота башни.

Когда они, наконец, миновали решетки, перешли через мост, прошли сквозь стены и вошли в узкий каньон, Телдин с облегчением посмотрел на Гомджу. Гифф не сделал ничего необдуманного, что было небольшим благословением.

Войско Вандурма воссоединилось, его авторитет был восстановлен, и он легко взмахнул на коня, крепкую гнедую кобылу. По его пронзительному приказу солдаты вскочили на коней и начали долгий спуск к Палантасу.

После выхода из крепости дорога нырнула в узкое ущелье, прорезавшее два острых, как нож, горных хребта. Дорога шла по дну каньона рядом со стремительным потоком, питаемым дождями и снегами, которые стекали вниз по изрезанным оврагами склонам. Лишь немногие деревья могли найти опору на крутых и скалистых склонах, поэтому вода текла красно-коричневой от минералов, унесенных эрозией. Дорога шла вдоль ручья там, где только могла, петляя между тенями. На дне каньона редко бывал полный дневной свет.

Там, где раньше они скакали быстрым шагом, теперь Вандурм приказал полностью перестроиться, замедляя колонну до легкого шага. Телдин, уставший и измученный седлом после нескольких дней тряски рысью, не жаловался, а Гомдже было легче поспевать за всадниками. Большой гифф шел рядом с человеком, который скакал на коне.

Слегка покачиваясь в седле, Телдин заговорил с гиффом, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь стук копыт колонны. — Ну, Гомджа, этот разлом в горах ведет прямо в Палантас. Через несколько дней мы будем там.

— Вы знаете эту дорогу, сэр? Каким-то образом гиффу удалось раздобыть немного продуктов, и он снова принялся за еду.

— Во время войны — первой войны — я служил в Палантасе. Я был в первой колонне подкрепления, прибывшей в Башню Верховного Жреца после победы Лорда Маркенина над армией драконов.

Гомджа поднял голову, его маленькие глазки расширились от любопытства. Военные истории для него никогда не были скучными, и ему показалось, что Телдин вот-вот начнет их рассказывать. — Должно быть, это было великолепно, сэр! — нетерпеливо сказал он.

Телдин закрыл глаза и подавил дрожь, вспомнив этот поход. — Нет, не было, — наконец ответил он. В своем сознании, Телдин смог увидеть каньон так, как это было тогда. — Была зима, и перевал был закрыт снегом. Наша колонна двинулась вперед как раз в тот момент, когда началась оттепель, и нам пришлось пробиваться сквозь тающую корку, чтобы добраться до башни. Вода поднялась высоко, и дорогу не раз размывало. Три человека были сметены этим… — Телдин открыл глаза и показал на поток, журчащий рядом с ними — и их тела не были найдены до весны. К тому времени, как мы добрались до башни, половина наших людей была обморожена. И тут все стало еще хуже.

— За несколько дней до этого Соламнийские Рыцари «выиграли» битву за перевал Вестгейт. Но они были рыцарями, а не солдатами. В голосе Телдина, вспомнившего прошлое, не было ни малейшего намека на презрение. Гомджа внимательно слушал, даже забыв жевать. — Рыцарей было слишком мало — и они были слишком важны — чтобы выйти на поле боя и заявить свои права. Все это время, пока мы пробирались сквозь сугробы к башне, Соламнийские Рыцари оставались внутри крепости и чтили своих павших командиров. Они оставили остальных погибших, чтобы их похоронили мы. Три дня, да, три дня — они оставили их лежать там, в течение трех дней.

Телдин закрыл глаза, пытаясь совладать с подступающим гневом. Воспоминания были болезненными, даже сейчас. Когда он снова открыл их, то заметил, что рядом с ними оказался Вандурм. Как долго капитан слушал его, Телдин не знал. — Нам потребовалось два дня напряженной работы, чтобы похоронить их всех. Несколько человек стояли на страже, пока остальные копались на ледяном ветру. Мы не могли кремировать тела — не хватало дров и смолы, чтобы сделать эту работу, — поэтому нам пришлось использовать кирки, чтобы выкопать мерзлую землю для могил. Мы сложили двадцать или тридцать тел в одну яму. Когда мы закончили с этим, в крепости все еще оставались драконы.

— Драконы, сэр? — спросил Гомджа, внезапно, оживившись. — И копья драконов? В своем сознании гифф был сборщиком трофеев.

— Три дракона, — ответил Телдин, продолжая свой рассказ, не обращая внимания на любопытство Гомджи. — Рыцари каким-то образом заманили их туда, убили всех, а потом бросили вон там. Когда мы добрались до башни, тела все еще лежали во дворах. Мы не могли похоронить драконов — они были слишком большими, даже слишком большими, чтобы протащить их через ворота. Поэтому нам пришлось разделывать их на месте. Затем мы вынесли куски замороженного мяса на равнину и сожгли их с помощью небольшого количества дров, которые у нас были. Телдин прервал свой рассказ, ожидая, пока образы исчезнут из его сознания.

— Вот, какой была эта война, — закончил Телдин, глядя на гиффа.

Находящийся по другую сторону от Телдина Вандурм согласно кивнул. — Да, это так, и еще была придворная служба,— добавил он. — Идите по местам и ждите. Тел, ты хорошо объясняешь.

Гомджа сначала ничего не сказал, только оглянулся на Телдина. Затем, с гротескно веселой улыбкой и оттенком хвастовства, он сказал: — Хорошо, что гиффы известны как хорошие солдаты. Мои люди всегда находятся на переднем крае битвы.

— Отличное место для смерти,— заметил Вандурм. Он сплюнул на землю и вытер бороду рукавом.

Гомджа стоял неподвижно, почти по стойке «смирно». — Это единственное место, где можно обрести почет, — настаивал он.

— Не так уж много чести в том, чтобы умереть, Гомджа, — ответил Телдин. Взмахнув поводьями, он смахнул муху с золотистой гривы своего коня.

— Смелая смерть обеспечивает большую честь взводу. Гомджа удвоил шаг, чтобы не отстать от лошади Телдина. — Когда коммандер Финлей потерял половину своего формирования у Скалы Бургг, его взвод стал одним из самых грозных — и высокооплачиваемых — на пяти планетах. Все хотели присоединиться к его команде. У них всегда была работа.

Вандурм фыркнул и рассмеялся. — Ну, непонятное существо, ты говоришь как настоящий наемник! Он выковырял что-то из бороды, затем пришпорил коня и рысцой поскакал к голове колонны, где ехал одноглазый Брюн.

Когда его старый друг отъехал, Телдин соскочил с седла, чтобы идти рядом с Гомджей. — Значит, те, кто был в этом взводе, погибли, потому что кто-то им заплатил? Телдин не мог себе представить, чтобы кто-то добровольно пошел на такое.

— Защищать Скалу было честью, сэр. Разве не поэтому все сражаются? Гомджа посмотрел на Телдина, теперь шагающего рядом с ним. — В конце концов, почему вы пошли в армию, сэр?

Огибая лужу, Телдин попытался припомнить свои мотивы. — Когда началась война, я был молод, — медленно ответил он. — Я слышал истории о жестокостях драконьей армии. Я собирался пойти и исправить эти ошибки, защитить мир от несправедливости. Фермер посмотрел, прислушивается ли Гомджа к его словам, а не просто слушает их. Уши гиффа слегка повернулись в его сторону, и Телдин продолжил: — Война показала мне, что все было не совсем так, и не так просто. Как и сказал Вандурм, я был готов спасти Эствильд и стереть драконидов с лица Ансалона в одиночку. В конце концов, я был счастлив, что мы заключили перемирие — даже если земли были все еще в руках драконов. Мне просто хотелось домой. Телдин резко остановился и посмотрел на вершину стены каньона. — Победить несправедливость было не так-то просто, Гомджа.

Гифф, шедший чуть впереди, обернулся и посмотрел назад. — Как скажете, сэр, — пробормотал он. Он говорил, прижав уши. Гомджа подождал, пока Телдин присоединится к нему, и они, молча, пошли дальше.

Ближе к вечеру Вандурм объявил привал на весь день. Боковой каньон, несколько более широкий на дне, чем сама долина, выглядел как хорошее место для их лагеря. Отряд свернул с главной дороги и двинулся в обход завалов старого оползня. Ведя за собой людей и лошадей, капитан отправил своих разведчиков найти хороший участок ровной, защищенной местности. Там отряд расстелил свои постельные принадлежности под ветвями горных сосен.

В глубоких расселинах каньонов темнота сумрачной ночи быстро стекла по дну. Вершины и хребты сияли золотисто-розовым и коричневым, а долины были погружены в сгущающийся мрак. В группе воцарился покой, утихомирив их обычно шумную вечернюю трапезу.

Дни тяжелой верховой езды наконец-то достали Телдина, особенно с тех пор, как темп движения замедлился. Он слишком устал, чтобы присматривать за приготовлением пищи Гомджей, что до сих пор делал очень тщательно. Вкусы гиффа были другими, мягко, говоря. Пока гифф хлопотал над котелком для тушения на огне, Телдин наблюдал, как медленно появляются звезды в сгущающихся сумерках. Когда ужин был готов, Телдин пожалел о своей невнимательности; глядя на миску с зелеными кусочками, плавающими в желтом бульоне, Телдин не мог не заподозрить неладное. — Что это такое? — спросил он.

— Яниш, — ответил Гомджа, гордо ставя котелок обратно на огонь. — Вам понравится, сэр. Он ждал одобрения Телдина.

И снова, сам не понимая как, Телдин мысленно перевел яниш как нечто, примерно равное вареной пряной траве. Со вздохом смирения человек отхлебнул немного варева. Бульон оказался вполне сносным, хотя и сильно сдобренным перцем. Трава, однако, была тягучей и не поддающейся жеванию. Он попробовал откусить кусочек, а гифф выжидающе смотрел на него. — Это… уникально. У меня никогда не было такого хорошего э-э, яниша, — сказал Телдин, медленно, пытаясь жевать. Улыбнувшись, гифф снова повернулся к огню. Телдин быстро выплюнул комки мякоти в траву. Телдин усердно работал над миской, избавляясь от травы всякий раз, когда Гомджа не смотрел на него.

Покончив с едой, Телдин лег спать. Гомджа, по своему обыкновению, сидел у костра и наблюдал. В конце концов, гифф поменялся бы сменами дежурства с Телдином, но фермер подозревал, что Гомджа всегда дает человеку поспать на несколько часов дольше, чем было условлено. Тем не менее, горные ночи были холодными, и Телдин был более чем счастлив, когда завернулся в одеяла. Когда Гомджа отвернулся, Телдин полез в свою котомку за куском вяленого мяса. В темноте он с благодарностью грыз жесткий соленый кусок сушеного мяса. Вегетарианцем он не был.

Глава 9

Телдин проснулся от стука копыт, доносившегося издалека. Выругавшись себе под нос, фермер с трудом выбрался из-под одеяла, уверенный, что проспал. Это было бы так похоже на Вандурма — тронуться с места и заставить Телдина поторопиться и догонять его. По мнению капитана это была отличная шутка. — Гомджа! — позвал он, не крича, но достаточно громко, чтобы гифф услышал.

— Спокойно, сэр! — ответил басовитый голос, вибрирующий от нетерпения. Внезапно Телдин понял, что все еще темно. Еще не наступило утро, а Вандурм еще не поднимал лагерь. Это я — Гомджа, сэр, — шепотом объяснил гифф. Его огромная фигура вырисовывалась из темноты.

Телдин лежал неподвижно, совершенно сбитый с толку. — Что? Что происходит? — прошептал он в ответ.

Гифф встал, реагируя на своего командира. — Это Вандурм и Брюн, сэр. Пока я стоял на страже, они взяли своих лошадей и выехали из лагеря. Они о чем-то говорили, и я слышал наши имена.

— Что? — фыркнул Телдин. Он повернулся и посмотрел в сторону главного лагеря. В тусклом свете костров мелькнуло какое-то движение, и, увидев его, Телдин запаниковал. Он расслабился почти так же быстро, когда понял, что это было всего лишь движение спящего человека, перевернувшегося на другой бок. — Ну и что?

— Мне это не нравится, сэр, — решительно заявил гифф. — Было бы лучше, если бы мы знали, что они делают.

На мгновение Телдин подумал, не сказать ли Гомдже, чтобы он снова заснул. Однако в голосе гиффа был тон, который подсказывал, что существо, возможно, и было правым. Протерев глаза, Телдин, наконец, согласился.

— Хорошо, а как же мы будем их преследовать?

Гифф поднял глаза к звездному небу. — Сейчас темно, и они не могут ехать быстро, сэр. А я хорошо вижу при таком свете, так что, если мы поторопимся, то сможем догнать их.

Осознав всю срочность, Телдин натянул рубашку и куртку, затем схватил свой вьюк и пристегнул мачете к поясу. Металлические пряжки звякнули, и Телдин тихо выругался, надеясь, что остальные не услышат ничего необычного. — А как же моя лошадь?

— Я уже разведал местность, сэр, — продолжал Гомджа. — Я не думаю, что мы сможем взять ее, не разбудив остальных.

— Ну, мы этого не хотим,— согласился Телдин, подпрыгивая на одной ноге и пытаясь натянуть сапог. — На всякий случай собери наше имущество. Они поспешно уложили то немногое, что было легко собрать. — Оставь остальное,— приказал Телдин. Посмотрев на другую сторону лагеря, он увидел темные силуэты спящих людей. — Готов идти?

Гомджа кивнул. — Я пойду первым, сэр, если вы не возражаете. Гифф взвалил большую сумку себе на плечо. В одной руке он держал нож, лезвие которого было натерто грязью, чтобы оно не блестело в тусклом свете. — Ваш меч, сэр, — напомнил Гомджа человеку.

— Что? О, да.— Телдин вытащил мачете из ножен, немного смущенный тем, что совсем забыл о нем. — Теперь, пошли.

В узком каньоне была глубокая ночь. Сверкающее серебро Солинари почти исчезло, оставив лишь красный отблеск Лунитари, частично скрытый высокими хребтами, и слабый звездный свет. Гомджа медленно шел впереди, огибая темноту на краю лагеря, направляясь к тропе, ведущей к главному каньону.

Оказавшись на этой тропе, гифф замедлил шаг, стараясь не уходить слишком далеко от слепого по ночам человека. Там, где это было необходимо, Гомджа шипел, предупреждая о корнях, камнях или ямах на тропе. Стараясь двигаться как можно тише, Телдин вздрагивал каждый раз, когда под ногами стучал камень.

Как только они приблизились к перекрестку с главной дорогой, Гомджа остановился и поднял руку, предупреждая человека своим жестом, хотя Телдин не мог этого видеть. — Что, — начал было Телдин.

— Тише, сэр, — предупредил его Гомджа самым тихим шепотом. — Впереди слышны голоса. Телдин напряг слух, но ничего не услышал. Несомненно, регулируемые уши гиффа были более чувствительны, чем у него.

— Я ничего не слышу, — запротестовал Телдин. — Кто там? Что они говорят? Гомджа не ответил, но, помолчав, осторожно повел их вперед. Постепенно до Телдина донесся шепот, а затем отчетливые голоса. Его глаза привыкли к темноте, и человек смог разглядеть очертания, которые могли быть людьми — или камнями.

— Брюн, возьми эту тварь. Я хочу, чтобы Тел был жив, но ты убьешь другого. В голосе безошибочно угадывался акцент Вандурма.

— Речь идет о времени. Мы и так слишком долго ждали, — прорычал другой голос. — «Наверное, Брюн», — догадался Телдин. — Давно надо было сделать это, и мы бы держали эту бестию на цепи.

— А если эта большая зверюга вырвется на свободу, что тогда?— был ответ Вандурма. — Я не хочу ошибиться. Сделай это, и нам хорошо заплатят в Палантасе.

— Сэр, — прошептал бас Гомджи в ухо Телдину, — отдайте мне мои пистолеты. Вражеский командир по глупости раскрыл свой план. Если у меня будут пистолеты, я могу выстрелить в него отсюда. Это дало бы нам элемент неожиданности.

— Нет, — прошипел в ответ Телдин. Он все еще не понимал, что хочет сделать Вандурм. В конце концов, этот человек был его другом. Что бы там ни происходило, Телдин отказывался верить, что Вандурм добровольно принимал в этом участие.

— Но, сэр, мы ведь беззащитны, — взмолился гифф. — Дайте мне хотя бы мое оружие!

Телдин нащупал странные палки, которые нес в узелке, вспомнив, как однажды Гомджа угрожал ему такой же палкой. Учитывая тогдашний эффект, Телдин не мог понять, зачем гиффу понадобились они сейчас. — Неужели они настолько полезны?

— Да, сэр, и я клянусь, что не использую их против вас, — искренне пообещал Гомджа.

— Или Вандурма, — стал настаивать Телдин после недолгого раздумья.

Гомджа мрачно согласился. — Или Вандурма, хорошо, сэр. По данному слову Телдин передал ему оба оружия, но не без укола страха.

Когда гифф взял последний предмет, где-то слева послышался грохот камней. Вандурм и остальные, которых Телдин старался подслушать, даже когда отдавал пистолеты, внезапно прекратили разговор. Человек застыл в ужасе при мысли, что их обнаружили. — Там кто-то есть! — прошипел капитан наемников. — Брюн, иди направо. А я привлеку его внимание. Когда помощник отошел, по камню послышались мягкие шаги.

Бородатый капитан повысил голос в шутливой беседе, быстро уводя разговор от своих планов. Телдин проигнорировал отвлекающий маневр, пытаясь проследить за движением Брюна. Черный силуэт отмечал движения преследователя. Фермер напрягся, держа руку на рукояти мачете, готовый нанести удар. Не желая отворачиваться, он мог только надеяться, что гифф останется вне поля зрения Брюна.

Еще один громкий стук камней отвлек внимание Брюна. Темная фигура выскочила из укрытия слева. Вандурм и Брюн бросились вдогонку за убегающей фигурой, карабкаясь по разбитым камням. Телдин успел заметить мимолетный силуэт рептилии, прежде чем существо скрылось из виду.

— Черт побери, это же драконид! — удивленно выругался капитан. Он перестал преследовать зверя. — Пусть бежит. Он не причинит нам вреда. Брюн бросил вслед твари несколько отборных проклятий и с радостью остановился.

Телдин был рад отвлечению внимания, которое создало это существо, поскольку наемники были уже на приличном расстоянии, но его беспокоило, что драконид вообще появился. Телдин быстро дал команду своему спутнику гиффу, и они начали торопливо покидать этот район.

— А теперь, Гомджа мы выберемся отсюда — без боя. Мы недалеко от Палантаса, так что можем добраться до города пешком. Понимаешь? Последнее было не столько вопросом, сколько приказом.

— Да, сэр, — ответил гифф, но по его голосу было видно, что он по-прежнему не убежден.

— Тогда пошли, рядовой, — приказал Телдин, мягко подталкивая гиффа к началу движения.

— Так я никогда не добьюсь чести, — с горечью пробормотал Гомджа, направляясь в обход позиции Вандурма. К счастью, их путь был скрыт от глаз Вандурма, и местность, которую они пересекли, была свободна от препятствий.

Оказавшись позади врагов, Телдин пошел быстрее, время от времени оглядываясь через плечо в сторону лагеря. До сих пор не было никаких признаков того, что их отсутствие было обнаружено. Повернув на север, они ровным шагом двинулись по дороге в Палантас.

Воздух стал еще холоднее, и Телдину показалось, что больше нет смысла прятать плащ. В конце концов, вокруг не было никого, кто мог бы его увидеть. — Расти,— приказал он. Черная ткань, более серая в темноте, вздымалась со слабым шорохом. Телдин ухватился за края и обернул плащ вокруг себя. Плотная ткань мгновенно согрела его кожу, прогнав холод.

С Гомджей во главе, их пара продолжала двигаться по дороге в устойчивом темпе в течение примерно часа. И человек, и гифф были настороже и напряжены. Рано или поздно наемники обнаружат их отсутствие. Телдин понятия не имел, что будет дальше. Может быть, ничего, а может быть, что-то гораздо худшее. Неопределенность была еще большим напряжением, чем уверенность в том, что за ними последует погоня.

Добравшись до широкого участка, где дорога прорезала небольшую поросшую кустарником сосновую рощицу, протянувшуюся от поросших кустарником берегов ручья, Гомджа внезапно резко остановился. — Впереди что-то есть. Что же нам делать, сэр?

Телдин закусил губу. — Что это?

Гомджа наклонил голову и навострил уши, пытаясь разобрать звук. — Кажется, голоса, сэр, но я не уверен. Это не похоже на людей Вандурма.

— Черт возьми! Телдин обдумывал свои варианты, но, ни один из них не был хорош. — Нам нужно узнать больше. Давай подойдем поближе. Он сжал рукоять мачете еще крепче, чем прежде. Может быть, им повезет, и все это просто еще одни путешественники, разбившие лагерь на ночь.

Гомджа стремительно выпрямился. — Сэр, это не входит в ваши обязанности. Позвольте мне пойти вперед и разведать. Я лучше вижу в темноте, чем вы, — добавил гифф, чтобы предупредить возражения Телдина. — Я вернусь и доложу обо всем, что найду, сэр.

Телдин лишь на мгновение задумался. — Нет, мы сделаем это вместе. Он должен был все увидеть своими глазами.

Гифф пожал плечами и осторожно двинулся вперед. Телдин последовал за ним. Подойдя ближе, они услышали странные свистящие голоса. Кем бы они ни были, они не походили на людей, но фермер узнал их. Первой мыслью Телдина, окрашенной паникой, были неоги, но эти голоса были другими, не такими, как те, что он слышал той ночью на своей ферме. Он остановился и внимательно прислушался. Гомджа, не заметив, что Телдин остановился, продолжал двигаться.

Затем до Телдина дошел источник голоса, наполнивший его новым страхом. Он слышал эти голоса и раньше — во время войны. — Дракониды! — выпалил он. Гомджа был едва виден в темноте впереди. — Гомджа, — прошипел Телдин. — Прячься! Телдин слышал рассказы о бандах драконидов, оставшихся во время отступления, и скрывавшихся в горах со времен войны. Он мог только догадываться, что это была одна из таких групп, хотя и был удивлен, обнаружив их, все еще активными через пять лет.

Гифф отреагировал с инстинктивной быстротой, бросившись выполнять приказ своего командира. Заметив заросли кустарника, достаточно густые, чтобы скрыть его, гифф пробрался в самую гущу зарослей и присел на корточки.

Телдин, озабоченный безопасностью Гомджи, внезапно понял, что ему тоже нужно найти укрытие. Кустов больше не было; их было едва достаточно, чтобы скрыть Гомджу. На грани паники, Телдин судорожно оглянулся, ища, где можно спрятаться.

— Перестань стоять. Подойди!— прошипел голос из темноты.

Телдин застыл от удивления и ужаса. Что бы это ни было — а оно, вероятно, было драконидом — Телдин был уверен, что существо разговаривает с ним. И все же это существо не поднимало тревоги; на самом деле, оно даже не звучало так, как будто брало его в плен.

— Быстрее, глупый бааз! Ты поможешь мне искать. Темная тень двинулась во мраке к человеку. Когда она приблизилась, Телдин увидел, что это был драконид. Золотая чешуя существа и бородатая драконья морда ясно указывали на то, что это аурак. Поверх погнутых и ржавеющих доспехов на нем было надето несколько слоев изрядно потрепанных одежд. Даже в темноте Телдин увидел, что они покрыты грязью. В одной руке аурак держал богато украшенный гравировкой меч, лезвие которого представляло собой ряд зубцов устрашающего вида и кривых линий. Другой рукой он указывал на Телдина, один длинный палец с ногтем был похож на кинжал, нацеленный на Телдина. — Ты еще не ищешь? — зашипел он, медленно перемещая лезвие меча вперед. — Ты не подчиняешься Траммазу?

Телдин огляделся вокруг, все еще удивляясь тому, что тварь не напала на него. Других драконидов нигде не было видно. Даже Гомджа был почти невидим. — Я? — наконец, пробормотал он.

— Да, да, ты, глупый бааз, ты! — прорычал аурак. Драконид шагнул вперед и схватил Телдина за руку, устраняя все сомнения в том, к кому он обращался. Когтистые пальцы впились в его кожу. Аурак, гораздо более сильный, чем человек, дернул Телдина и подтолкнул его вперед. Едва не падая, Телдин спотыкался, а аурак время от времени подталкивал его, чтобы тот продолжал двигаться. — Теперь ты ищи человека!