За пределами лун

Серия «Спеллджамминг»

Книга 1

Дэвид Кук

За пределами лун

Перевод с английского Белоголова А.Б.

Пролог

— Выбросьте за борт!

— Есть, выбросить за борт, Капитан! Слова помощника были почти поглощены пронзительным треском. Палуба летающего корабля содрогнулась, когда часть кормового бака разлетелась на куски дождем деревянных и железных осколков. Откуда-то снизу, с разрушительной траектории полета катапульты, донесся мучительный вой. Капитан и помощник, пошатнувшись от удара, схватились за поручни.

— Будь прокляты мои глаза! Лево на борт, рулевой,— прорычала капитан. — Вытащи нас из их огня, сейчас же! Мистер Яндарс, посмотрите на повреждения внизу!

— Есть, сэр, — одновременно ответили рулевой и помощник. Капитан едва обратила на это внимание, уверенная, что ее приказы выполняются. Она уже шагала на ют, ее длинный, красивый плащ развевался позади нее. Она обнаружила, что команда баллисты отчаянно сражается со своим оружием. Двое мужчин как раз делали последние повороты лебедки, которая отогнула назад мощный лук, в то время как третий устанавливал массивную стрелу на место.

— Прицельтесь хорошенько, ребята, — нараспев произнесла капитан, пытаясь успокоить расшатанные нервы артиллеристов. — Мы сейчас найдем момент. Они будут держаться левого борта, чтобы избежать нашего выстрела. Когда они это сделают, прицельтесь в иллюминатор. Если вы сможете попасть, вы должны причинить этим негодяям немало горя. Она успокаивающе положила руку на зарядное устройство и наблюдала через плечо стрелка, как тот поправляет регулировочные винты, прицеливаясь.

Наконец, удовлетворившись этим, артиллерист дернул шнур оружия, нажимая на спусковой крючок. Огромный лук баллисты выбросил свою ношу с фальшивым звоном, который повис в воздухе, когда стрела полетела в сторону врага. Поначалу стрела шла по прямой дуге, но лишь затем, чтобы отскочить от округлого корпуса вражеского корабля всего в нескольких ярдах от выпуклого куполообразного иллюминатора.

— Быстрее, ребята! Заряжай и стреляй снова! Капитан хлопнула заряжающего по спине, чтобы тот пошевелился. — Держи курс ровно, — крикнула она рулевому, — пока мы снова не выстрелим, а потом курс…

Свист приближающегося снаряда прервал слова капитана. Прежде чем кто-либо успел среагировать, еще один камень из катапульты ударил, пронзив корабль прямо за кормой, где стояла капитан. Палуба прогнулась под ее ногами, сорвав баллисту с креплений. Гигантский арбалет накренился, один конец металлического лука яростно пронзил заряжающего, пригвоздив корчащегося человека к палубе. Еще один артиллерист был отброшен к перилам. Декоративные стойки перил разлетелись вдребезги под тяжестью мужчины, и он с умоляющим криком нырнул в темноту. Капитан была отброшена к переборке, деревянные щепки окровавили ее руку и лицо. Она соскользнула на палубу, ошеломленная ударом.

Прежде чем капитан успела прийти в себя, ее мягко подхватили массивные руки юнги. Голова все еще кружилась, и капитан почувствовала, что ее несут в сторону бака. — Рядовой Гомджа к вашим услугам, капитан, — произнес юнга низким раскатистым голосом.

— Капитан, вы ранены? — в отчаянии спросил первый помощник, когда встретил их, поднимаясь снизу.

Капитан отмахнулась от вопроса помощника, не обращая внимания на помощь юнги. — Доложите о повреждениях внизу. Инстинктивно она знала, что информация будет плохой. Последние два выстрела противника были слишком меткими, чтобы «Пенумбра» легко отделалась.

— Капитан, мистер Тайрин докладывает, что привод руля треснул от последнего попадания. Волшебник пытается удержать его, но говорит, что нам придется сбавить скорость, если мы хотим, чтобы он не развалился. Первый помощник встревожено посмотрел на корму, где их преследователи спешили за ними.

— Черт возьми! — пробормотала капитан, вырываясь из рук юнги. — Ну, мы больше не можем убегать. Спустись вниз и скажи Тайрину, что я хочу выжать из корабля все, до последней капли скорости, и мне плевать на его руль. Мы двинемся к облакам и выберемся на землю.

— Но руль…

— Мистер Яндарс, это наш единственный шанс, так что делайте, что вам приказано! Если, конечно, вы не готовы доверить им свою судьбу. Капитан выразительно указала на темные силуэты за кормой: три громадных корабля медленно приближались к маленькому, искалеченному торговому судну. — До тех пор Тайрин должен держать сломанный руль. Если моя прокладка курса верна, то под нами будет планета Кринн. Там внизу есть довольно большой континент — Ансалон, так он называется на картах. Мы сделаем так, чтобы приземлиться на него. Как только мы спустимся, Тайрин сможет заняться ремонтом.

Яндарс испуганно оглянулся на преследователей, лицо его побледнело. — Да, капитан, — сказал он слабым голосом, — я прослежу, чтобы ваши приказы были выполнены.

— Очень хорошо, мистер. Рулевой, веди нас в облака, — приказала окровавленный капитан. Снасти слегка поскрипывали, когда «Пенумбра» ринулась вниз.

Глава 1

— Дракон!

Телдин Мур остановился на полпути, и мотыга, которую он держал в руках, едва не вылетела из его рук. Взволнованный крик Лиама, прозвучавший практически в ухе Телдина, был столь же ошеломляющим, как и само слово. — Да что ты, Лиам, клянусь богами, — рявкнул Телдин, вонзая мотыгу в землю. — Я прав! Высокий фермер обернулся, чтобы бросить ледяной взгляд голубых глаз на своего более низкого и пожилого соседа, но капелька пота, вызванная заходящим солнцем, скатилась по его лбу. Телдин моргнул, когда она упала на его ресницы, разрушая укоризненный взгляд, который он надеялся получить.

Они стояли в центре дынного поля, которое занимало один маленький уголок земли Телдина. Владения фермера простирались от его хижины до лесистой гряды, за которой находилась ферма Лиама. Телдин вглядывался в горизонт, пытаясь угадать, что же так взволновало его соседа. На западе желто-красный свет заходящего солнца пробивался сквозь тонкие облака, ослепляя его глаза. Моргая, Телдин проследил взглядом за тополями, росшими на краю поля. Над ручьем, где росли тополя, не было и следа дракона. Телдин почти полностью развернулся и посмотрел на северо-восток, где стояла его простая хижина. Колышущиеся ветви яблоневого сада за домом поднимались над самой крышей, но даже там Телдин не заметил ничего похожего на дракона. Куры во дворе тоже не выказывали никаких признаков тревоги. Вместо этого они лениво скребли землю перед своим курятником. Молодой фермер бросил последний взгляд на небольшую долину, окружавшую его землю. — Где же? — скептически спросил Телдин.

Лиам Шал в своей поношенной, плохо сидящей одежде, развевающейся, как на пугале, нервно покачивался и извинялся с гримасой смущения. Тощий старый фермер переминался с ноги на ногу, одной рукой показывая в небо, а другой рукой опираясь на свою мотыгу, прочно воткнутую в обработанную землю. Пожелтевшие листья тощих дынь царапали голые ноги Лиама. — Телдин, посмотри на небо! Это должен быть дракон, верно? Ты ведь видел их на войне, верно? Это ведь дракон, не так ли?

Телдин оперся об мотыгу, с сомнением вглядываясь в горизонт, куда указывал Лиам. Старик был хорошим фермером, но Телдин знал, что его сосед никогда не видел реального мира. Даже в сумерках прополка дынного поля была горячей работой, и фермер подумал, не придумал ли его сосед дракона в качестве предлога для перерыва. Не то чтобы его это действительно волновало, потому что его собственные напряженные мышцы, внезапно ставшие неподвижными после целого дня мотыги, мучительно болели. Напряженно расправив плечи, Телдин смахнул струйки пота с коротких светло-каштановых волос и, прикрыв глаза рукой, уставился в красноватое небо на западе. На этот раз он старался не смотреть на заходящее солнце, а больше смотрел на слабый образ Солинари — Серебряную Луну, которая пряталась за тонкими облаками.

Сначала смотреть было не на что. Телдин посмотрел на своего соседа. — Лиам, ты слишком долго был на солнце, — фыркнул он.

— Нет, посмотри на большой дуб на гребне, прямо под облаками! Лиам протянул свою руку под нос Телдину, указывая пальцем на далекую точку в небе.

Телдин только ощутил густой соленый запах пота и грязи, исходящий от грязной кожи Лиама. Вместо этого он прищурился и попытался разглядеть кончик вытянутого пальца Лиама, но безуспешно. Затем его внимание привлекла искорка, висевшая над верхушкой большого дуба, про который сказал Лиам. Знакомое с детства дерево в конце поля возвышалось над большинством других деревьев. Телдин зажмурился, его глаза от яркого света превратились в морщинистые щелки, а затем он увидел серию ярких красно-золотых вспышек, которые, казалось, исходили от самых верхних ветвей дуба. Но прежде чем фермеры успели произнести еще хоть слово, пятно исчезло в тонких слоях светящегося облака.

— Огонь дракона, держу пари, точно такой же, как ты видел на войне, — выпалил Лиам, явно уверенный в своей правоте. Старший человек, тем не менее, с нетерпением посмотрел на Телдина для доказательства того, что он угадал. Хотя Лиам был вдвое старше Телдина, в нем кипел детский энтузиазм.

— Может быть, — осторожно согласился Телдин, не позволяя старшему товарищу повлиять на себя. Имея столь скудные доказательства, Телдин воздержался от суждений, подчеркнуто избегая ошибок своего покойного отца. Яростные взгляды Амдара были одной из причин, по которой Телдин сбежал, чтобы стать солдатом.

Те немногие драконы, которых Телдин видел в юности во время Войны Копий, всегда находились в покое и никогда не сражались. Правда, которую Телдин никогда не обсуждал с Лиамом, заключалась в том, что в годы своей военной службы молодой фермер был всего лишь погонщиком мулов. Пожилой фермер был рад знакомству с «героем войны», и Телдин просто не мог его разочаровать.

Дело в том, что он никогда не участвовал ни в чем, кроме нескольких мелких стычек, не говоря уже о том, чтобы видеть битву драконов, использующих свое устрашающее дыхание, чтобы сжигать людей дотла. Однако, идя за воинами, он видел результаты. В битве у башни Верховного Жреца Телдин хоронил людей — и тех, кто не был людьми, — поджаренных огнем драконов, уничтоженных молнией или изъеденных едкой слюной. Это было ужасное воспоминание, которое наполнило его ужасом, и он быстро выбросил его из головы, но не раньше, чем его шея инстинктивно напряглась и напрягла и без того негнущиеся мышцы еще больше.

Лиам, все еще переминавшийся с ноги на ногу, думал о драконах только, как о чем-то захватывающем. Седой сосед окончательно отчаялся, что увиденное им существо покажется вновь. Блестящее вечернее небо уже темнело. И Солинари с ее гладким серебряным диском, и Лунитари, другая кроваво-красная луна, были высоко в небе. На востоке, напротив заходящего солнца, едва виднелись звезды.

— Ну вот, он исчез, — уныло сказал Лиам, сплюнув на землю между дынными лозами. Телдин заморгал, пытаясь избавиться от слепящего солнца и пота в глазах.

Телдин подошел к своему соседу. — Все к лучшему, Лиам, — утешил он. — Драконы — это плохо. Взяв мотыгу, молодой фермер поднял ее, чтобы еще раз попытаться вырубить сорняки, которые густо росли среди дынных холмиков у его ног. Его плечи, едва отдохнувшие, болели так, что Телдин удивленно хмыкнул, и мотыга выпала из его рук. — О боги, на сегодня достаточно.

Телдин сухо похлопал своего друга по плечу. — На сегодня хватит, Лиам. Тебе пора домой. Я могу закончить поле завтра. Они работали весь день, и даже если они еще не все закончили, Телдин был доволен их успехами.

Лиам же стоял твердо. — Телдин, эти дыни надо прополоть, а ты уже неделю этого не замечаешь. Эти сорняки очень скоро задушат твои лозы. Если бы это было мое поле, я бы сейчас его мотыжил при свете факелов.

Телдин несколько мучительно пожал плечами, проигнорировав соседа, и зашагал к своей хижине. — Это же не твое поле, — крикнул он, дойдя до крыльца. — Здесь для меня более чем достаточно дынь. Кто еще будет их кушать? Телдин прислонил мотыгу к бревенчатой стене хижины и исчез внутри. Хижина была старой и маленькой, но ухоженной. Дед Телдина срубил лес еще тогда, когда впервые заявил свои права на землю. Он обработал бревна и вырезал стыки, чтобы соединить их вместе. Отец Телдина заменил соломенную крышу расколотой вручную дранкой и соорудил каменную трубу, которая торчала в центре крыши, заменив первоначальное дымоходное отверстие его отца. Вернувшись с войны, Телдин, радуясь возвращению, домой, пристроил крыльцо, которое опоясывало фасад, и побелил бревна, пока дом не стал похож на деревенские дома, встречающиеся в других частях Эствильда. Побелка придавала хижине уютный серый оттенок, который нравился Телдину. Дом, казалось, сливался со стволами нескольких деревьев вокруг него. Хотя он жил один с тех пор, как умер его отец, Телдин содержал дом в чистоте и хорошем состоянии. Это был его дом, и теперь он гордился им. Однажды он уже сбежал, но теперь остался в нем навсегда.

Когда Лиам не вышел с поля, где все еще упрямо размахивал мотыгой, Телдин вернулся на крыльцо, держа пару деревянных чашек. — Ты можешь остаться и мотыжить, если хочешь, но у меня есть прекрасный сыр и толстый бурдюк с вином, остывающий в ручье. Присоединяйтесь ко мне, чтобы искупаться и выпить!— закричал он. — Или ты слишком стар, чтобы помнить, как это делается? Телдин ухмыльнулся решительности своего соседа, пытающегося еще немного поработать в последних лучах заходящего солнца. Старый Лиам жил только заботами о фермерстве, но Телдин предпочитал баланс между работой и отдыхом.

И все же для старого фермера этого предложения оказалось достаточно. Неуклюжей походкой тощий Лиам пробирался через дынное поле к дому. Он последовал за Телдином через двор, ворча, в притворном раздражении, туда, где рядом с домом протекал ручей. Парочка уселась на камень и погрузила ноги в холодную воду. Не потрудившись снять рубашку, Телдин соскользнул в ручей, и вода заиграла на его измученных плечах. Лиам остался сидеть на камне и болтал ногами в воде.

— Спасибо тебе, Лиам, что помог с дынями. Я знаю, что ты занят своим делом и всем остальным, — сказал Телдин, садясь, — но я благодарен за помощь.

Старший товарищ с притворным отвращением отхлебнул немного воды. — Мы с твоим отцом много лет помогали друг другу, пока ты был солдатом. То, что он умер, еще не значит, что я остановлюсь.

Амдар был болезненной темой, и Телдин очень надеялся, что она больше не всплывет. Воспоминания о его суровом отце всплыли из глубин прошлого Телдина — мучительные годы сражений и критики, которые, в конце концов, заставили молодого деревенского парня бежать на войну. Были и другие воспоминания — о странном молчании, воцарившемся между ними, когда Телдин, наконец, вернулся домой. Ни один из них не говорил много о годах, проведенных в разлуке, оставляя каждого в покое. Даже сейчас Телдин хотел уважать это молчание.

Выбравшись из ручья, Телдин стукнул деревянными чашками. — Давай выпьем. Вода капала с мешка из козьей шкуры, когда он выудил его из ручья. Крепкое домашнее пурпурное вино плеснулось в деревянные чашки.

Двое мужчин, молча, сидели, наслаждаясь выпивкой, пока солнце полностью не село, оставив лишь слабый отблеск на горизонте. К этому добавлялся свет лун — близнецов. Отчего деревья, посевы, хижины — все это оставляло двойные тени, окрашенные в красный и серебристый цвета. Телдин был доволен, даже немного скучал.

Наконец Лиам поставил чашку на стол. — Мне пора домой, Телдин. Мои старые глаза слишком слабы, чтобы разглядеть путь в темноте. Лиам улыбнулся кривозубой улыбкой. Телдин фыркнул в ответ на шутку, прекрасно зная, что глаза Лиама вовсе не были такими уж плохими или старыми.

Вставая, Лиам слегка пошатнулся, вино, очевидно, сказалось на нем. Телдин заткнул бурдюк пробкой и встал, чтобы проводить друга. — Ты уверен, что справишься с этим дынным полем? — настаивал Лиам, протягивая руку.

Телдин взял друга за руку, и крепко пожал ее. — Все будет хорошо, Лиам, просто прекрасно. А теперь иди домой, пока Элоиза не начала волноваться. Ты обязательно позови меня, когда придет время заняться сенокосом.

— Я так и сделаю,— пообещал Лиам. В последний раз, смахнув пот со лба, он повернулся и направился через поля к своей ферме. Обратный путь будет долгим. Усадьба Телдина была отрезана от других ферм в этом районе лесистым хребтом на западе. Большинство других фермеров жили в маленьких деревушках вдоль дороги из Каламана, которая проходила через главную долину примерно в двух лигах отсюда. В боковых долинах располагалось лишь несколько небольших усадеб, таких как усадьба Телдина. Отцу Телдина это нравилось, и Телдина это тоже вполне устраивало. Телдин, как и все Муры, никогда не отличался особой общительностью. Одиночество не беспокоило его, потому что он никогда не думал об этом. Когда Телдин чувствовал потребность в компании, он навещал Лиама или других фермеров в долине Даргаард, особенно тех, у кого были хорошенькие юные дочери.

Когда Лиам скрылся в лесу, Телдин вздохнул, готовый, наконец-то, сдаться. У него уже начинало сводить шею. Надо было еще кое-что сделать по хозяйству, и прежде всего, подоить козу. Медленно и напряженно он вернулся в дом за ведром.

Когда Телдин вышел за дверь, его внимание привлекла маленькая искорка света. Она оставила огненную полосу, похожую на падающую звезду, хотя тот факт, что она вспыхнула в небе ниже облаков, остался незамеченным Телдином. Затем искорка повернулась, внезапно направившись в его сторону.

Телдин понял, что звезды так не мечутся, и его любопытство внезапно возросло. Искра продолжала двигаться, слегка покачиваясь то в одну, то в другую сторону, как головастик в ручье, и все это время, держась, почти прямой линии по направлению к нему. Чем больше он смотрел, тем больше и быстрее становился свет. Телдину показалось, что он почти слышит шипение, будто капля воды упала на раскаленную сковородку.

Воображаемый звук становился громче, теперь больше похожий на звук раскаленного камня, брошенного в горшок, а затем снова менялся, когда под шипящим хлопком раздавался более глубокий грохот. Слабое эхо донеслось до Телдина с холмов его маленькой долины. Искра превратилась в пылающий уголь, окруженный огненным нимбом, почти размером с блестящую, полную луну Солинари.

Телдин стоял и смотрел, ожидая, когда эта штука снова изменит курс. Она не вняла его желаниям и вместо этого устремилась вниз, распадаясь на большую темную фигуру, похожую на сужающийся овал, очерченный сверкающими точками и языками пламени.

Телдин внезапно осознал, что она несется прямо туда, где он стоял, ошеломленный, с ведром в руке. Фермер прищурился на то, что неслось с неба, теперь уже достаточно яркое, чтобы резать глаза. Огромный торчащий клюв и выпученные горящие глаза ясно указывали на то, что это какой-то злобный зверь. Исполинские крылья, вздымаясь с огнем, вспыхивали по бокам и тянули за собой потоки огненных искр. Воздух над безмолвной фермой наполнился ревом, похожим на скрежещущий зубами вопль разъяренного демона.

— Кровь Паладина! — выругался Телдин, когда его изумление прошло, и он увидел надвигающуюся гибель. Инстинктивно он вскинул руку, чтобы защититься. Ведро упало, и другой рукой он нащупал мотыгу — в лучшем случае — плохое оружие. Пылающий зверь все еще несся с неба, и он неумолимо приближался.

Инстинкт самосохранения, наконец, преодолел инерцию, и Телдин бросился в сторону, прыгая и спотыкаясь, чтобы уклониться от атаки существа. Спрыгнув с крыльца с мотыгой в руке, Телдин споткнулся о корень, ударился о землю, упал вперед и покатился по грязному двору. Коза, ожидавшая, когда ее подоят, испуганно блеяла, а Телдин, перепачканный грязью, и тяжело дыша, вскочил на ноги. Он обернулся, чтобы посмотреть, преследует ли его по-прежнему огненный зверь.

Все его мысли были разбиты трескучим визгом, когда чудовищное темное подбрюшье заскрежетало по полю. Зверь врезался в землю, нисколько не замедляясь в момент приземления. Огромная туша пропахала дыни, разбрасывая грязь, как плуг, прорезающий борозду. Лозы и фруктовые деревья были вырваны с корнем. Под его стремительным приземлением земля содрогнулась, будто по ней ударил молот самого Реоркса.

Ударная волна обрушила на Телдина град камней и пыли. Земля вздымалась под его ногами, бросив его вниз головой. Фермер рухнул спиной вниз на берегу ручья, затем его швырнуло на грудь, и он растянулся головой вниз на противоположном берегу. Из его живота вырвались кишечные газы. Мотыга срикошетила из захвата его руки, и рука онемела там, где она ударилась о камень. Задыхаясь, Телдин набрал в легкие чуть ли не половину полного вдоха грязи и воды и еще сильнее задохнулся. Заставив себя приподняться на локтях, он смог лишь слабо поднять лицо, задыхаясь и отплевываясь от грязи.

В поле наверху тварь из бездны отскочила от места своего первоначального удара, пока снова почти не оказалась в воздухе. Дынные лозы свисали с расщепленного подбрюшья, корни растений отчаянно цеплялись за землю, словно пытаясь вплести в свои объятия атакующего зверя. Широкий клюв существа срезал стройные деревья перед домом, сокрушая стволы в скрежещущем вое, который закончился треском взрывов. Когда одно из пылающих крыльев пролетело над головой Телдина, вниз посыпалась дуга искр, и горячие угли опалили его спину сквозь мокрую рубашку. Другие угли с шипением погасли в мутном ручье.

С того места, где он лежал, Телдину показалось, что эта тварь, зверь или что-то еще, может снова подняться в воздух. Тяжеловесная туша нависла над гонтовой крышей фермерского дома, пытаясь разорвать оковы гравитации.

Иллюзия была разрушена волнистой серией взрывов, будто гигантские камни ударили друг о друга, откуда-то из глубины существа. Огромная изогнутая фигура задрожала. Раздался еще один грохот, и половина тела распахнулась в фонтане пламени, разбрасывая осколки по двору фермы. В тот краткий миг, когда пламя осветило небо, Телдин увидел огромный корабль, какое-то крылатое океанское судно, обшивка которого была раздроблена и разбит. И оно парило, как ему показалось, в воздухе над его домом. В ту же секунду обжигающий язык пламени метнулся к нему, обдав лицо горячим жаром. Зазубренные деревянные щепки пронзили берег вокруг Телдина, а сверху снова посыпались горящие угли.

Помня о возможном ранении, Телдин вжался обратно в ручей, теплая грязь сжималась вокруг его груди, вода бежала по спине. Сверху донесся скрежещущий рев, когда корабль накренился вниз, сокрушая крышу его дома. Каменная труба, построенная его отцом, рухнула, когда старые стропила сдались без боя. Только крепкие бревенчатые стены дедушки устояли, на мгновение, выдержав давящую на них огромную тяжесть. С того места, где он лежал, Телдин услышал стон дерева, сопровождаемый треском, как это бывает, когда деревья иногда замерзают в самые суровые зимы. После серии громовых раскатов наступила относительная тишина, нарушаемая лишь случайными падениями обломков.

Дрожа, и потрясенный этим неожиданным нападением, Телдин выглянул из-за берега, и его голубые глаза быстро стали жесткими, когда он увидел разрушение своего дома. Корабль, если это был корабль, наконец, остановился, сокрушив всю западную стену дома. Каменно-известковый дымоход рухнул на курятник, провалив хлипкую крышу. Побеленные бревна торчали под ужасными углами, а крыльцо, которое он построил, было погребено под обломками. Телдин едва расслышал крики кур, теперь уже где-то далеко в темноте. Сквозь зияющие дыры в корпусе, словно маяки, установленные для освещения жуткой сцены, пробивались языки пламени.

Наконец, Телдин осторожно выбрался из воды, готовый броситься наутек, как кролик, который иногда прячется на краю поля. Грязь стекала по его исцарапанному и обожженному телу, но фермер был слишком поглощен пылающей сценой, чтобы заметить это. Он осторожно ступил на берег и начал медленно кружить вокруг горящего поврежденного судна.

Внезапно послышался громкий скрежет дерева, за которым последовал единственный громовой треск — это раскололся киль судна. Телдин отпрыгнул назад, когда разбитая конструкция накренилась, затем раскололась надвое, задняя половина осела, слегка наклонившись на распростертых крыльях. Передняя часть с длинным выступающим лонжероном оторвалась и упала на остатки курятника, разбив его вдребезги. Ошеломленные куры, шатаясь, выбрались из-под обломков и побрели по усыпанному щебнем двору. Похожий на нож, нос судна качнулся и упал, опрокинувшись от обломков дома, а верхние палубы накренились в сторону Телдина. Короткая мачта торчала перед ним, как сбившееся с пути копье дракона, раскачиваясь вверх-вниз, с оборванным вымпелом на конце. Несколько оставшихся кур разбежались, тревожно кудахтая. Когда судно, наконец, остановились, Телдин пошагал вперед, зажав мотыгу обеими руками. Он едва мог заставить себя двигаться, он был так напряжен и готов бежать, но потребность узнать больше, гнала его вперед.

Медленно продвигаясь вперед, раскачиваясь из стороны в сторону, Телдин изучал обломки корабля. Основной корпус и большая часть корабля, казалось, были сделаны из дерева, но из задней секции киля торчали четыре расширяющихся плавника, определенно не из дерева. Ребристые, как плавники форели, странные паруса были сильно искорежены крушением, порваны в нескольких местах, когда судно врезалось в деревья. Кусочки мясистой перепонки, от которой остались только оборванные и обожженные полоски, когда-то соединялись с ребрами этих крыльев. Похожий плавник поднимался из середины палубы, его изогнутая форма запуталась в сломанных ветвях над головой. Сзади, в темноте, тянулось что-то похожее на яркий рыбий хвост.

Телдин никогда не видел ничего подобного ни на одном корабле Каламана. Он моргнул, гадая, не помутил ли взрыв его рассудок. Странные крылья в сочетании с блестящими иллюминаторами на носу делали судно похожим на живое существо. Этому способствовали прыгающие тени огня, которые придавали разбитому корпусу вид пульсирующей жизни, будто это были последние вздохи корабля.

— Клянусь Темной Королевой Бездны! — тихо пробормотал Телдин себе под нос, выпустив самое сильное заклинание, которое он когда-либо использовал. Фермер нырнул под мачту носовой секции, когда с палубы донесся скребущий звук. Обернувшись, Телдин увидел, как темная, обмякшая фигура скользнула по наклонной передней палубе, с глухим стуком прорвалась сквозь перила и упала за сломанную стену дома. — Человек! — выпалил Телдин.

Он замер на месте, не зная, что делать. Если на борту и были какие-то существа, понял, наконец, Телдин, то только богам было известно, кем или чем они могли быть. Часть его внезапно захотела убежать, убежать от этого чудовища, но другая часть, его любопытство и его порядочность, подтолкнули его вперед. Медленными шагами Телдин, наконец, двинулся вперед, к разбитой бревенчатой стене. Держа мотыгу наготове, как топор, фермер высунул голову.

Другая сторона стены была тускло, освещена пляшущим пламенем, пробивавшимся сквозь разбитый иллюминатор на носу, но там определенно было тело, скрюченное на куче обломков гонта и стропил. Телдин не мог сказать, было ли это тело мужским или женским, так как было слишком темно, чтобы разглядеть его. Взяв горящую головню, Телдин поднял этот грубый факел, чтобы рассмотреть тело поближе. Тело существа было легким и тонким, как у эльфа. Однако тело было сильным и мускулистым, и уж точно не таким, как у тех немногих эльфов, которых он когда-либо встречал. Лицо было обращено к земле, но черные спутанные волосы влажно блестели. — «Наверное, кровь», — подумал он. Кто бы это ни был, он не был человеком, в этом он был почти уверен.

Телдин ткнул в тело рукояткой мотыги. Ничего не двигалось. Он ткнул еще раз. По-прежнему никакого движения. Удовлетворенный, Телдин перелез через остатки бревенчатой стены, отбросил в сторону несколько досок и стропил и опустился на колени рядом с телом. Не обращая внимания на то, что он поцарапал голень о зазубренный кусок каминной трубы, Телдин, затаив дыхание, перевернул тело, но это ему удалось лишь с трудом, так как руки и ноги были закутаны в длинный пурпурный плащ. Одна рука была согнута под странным углом, очевидно, сломана. Рубашка была темной от пятен крови.

Как он и предполагал, незваный гость явно не был человеком. Кости были слишком легкими и длинными, пальцы — слишком тонкими. К своему смущенному удивлению, Телдин, расстегивая рубашку, обнаружил, что незнакомец — женщина. Ее грудь не оставляла в этом никаких сомнений. Почти треугольное лицо было вытянуто, но сохраняло привлекательный вид. Все в этом лице было тонким — узкие губы, резко очерченный нос, заостренные овалы вместо глаз. Полосы темного грима тянулись над и под глазами и были вытянуты в завитки по внешним углам. Она была экзотически красива, смутно мужественна, и, даже не двигаясь, казалась наделенной большей грацией, чем любой мужчина.

Липкая теплая влага просочилась сквозь пальцы Телдина, когда он поднял ее голову. Темная кровь запеклась в ее волосах из глубокой раны на черепе и потекла по руке Телдина, когда он попытался уложить тело. Плащ, свернутый и спутанный, снова мешал, и Телдин долго и безуспешно пытался отомкнуть серебряную застежку на ее шее. Когда он делал это, накрашенные веки слабо приоткрылись, и в темных глазах под ними все еще горела искра жизни.

— Неоги бли зам ноу инссон…— прошептала женщина-существо, ее свистящий голос становился все тише с каждым словом, и затем губы только шевелились, не говоря ни слова. Глаза потускнели, веки почти сомкнулись. Что бы она ни сказала, это явно потребовало от нее больших усилий.

— Что? — настаивал Телдин, удивленный тем, что незнакомка все еще жива. Он был так поражен, что чуть не уронил ее голову, которую держал на своих руках. Наконец, он придвинулся ближе, почти прижавшись лицом к ее лицу. — Кто вы такая?

— Эл зам неоги,— неуверенно повторила незнакомка. Ее тонкие губы едва шевелились, когда она шептала каждое слово.

— Что? Я не понимаю, — ответил Телдин с чрезмерной медлительностью, будто это могло заставить понять его. Он снова стал возиться с застежкой плаща, пытаясь открыть ее.

Здоровой рукой женщина-существо слабо попыталась оттолкнуть руки Телдина. — Тон! Тон! — она зашипела на него. Телдин отпустил застежку и разочарованно покачал головой. Пламя за иллюминатором осветило его лицо, и она, казалось, все поняла. Медленно подняв руку, она коснулась пальцами его губ. Они слегка отдавали пеплом и солью, смешанными с более сладким привкусом крови. Ее собственные губы зашевелились, беззвучно произнося слова. Закончив, она опустила руку.

— Теперь мы можем поговорить, — неожиданно прошептала она так, что Телдину каким-то образом стал понятен ее голос. Он был более музыкальным, чем все, что он когда-либо слышал. — Да?

— Да, — быстро ответил Телдин, застигнутый врасплох этим внезапным превращением. — Что… кто вы?

— Я думаю, что я умираю, — продолжила женщина-существо, игнорируя вопрос человека. — Вся моя команда мертва?

Телдин, который после катастрофы не видел ни одной живой души, кивнул.

Инопланетянка закрыла свои глаза. — Тогда я готова умереть.

— Кто вы такая? Что случилось? Откуда вы взялись? — потребовал Телдин. Способность общаться вызвала у фермера целый поток вопросов. Он позволил им выплеснуться наружу, пытаясь получить все ответы, пока не стало слишком поздно. Когда ее глаза потускнели, Телдин похлопал ее по щекам, надеясь, что она не потеряет сознание.

— Это сделали… неоги,— слабым голосом ответила она. Она едва открыла глаза. Краска быстро сошла с ее и без того бледных щек, а глаза потускнели. — Они хотят… — она резко замолчала, внезапно открыв глаза. — Вы должны взять это. Возьмите это! — женщина-существо сказала с еще большей силой, чем прежде. Своей здоровой рукой она потянулись к застежке своего плаща. То, что он не мог открыть, она легко сделала. — Возьмите плащ. Держите его подальше от неоги. Инопланетянка притянула руку Телдина к ткани. — Отдайте его создателям.

— Кто это? Что? — спросил Телдин. Все это не имело никакого смысла, и он не получал никаких ответов. Он легко стряхнул ее хватку. — Но почему? Что такое неоги? — он практически кричал.

— Оденьте его. Сейчас же, — настаивала незнакомка. Одной рукой она попыталась накинуть плащ ему на шею, морщась от боли, чтобы освободиться от пурпурной ткани.

— Что вы делаете? Телдин был скорее озадачен, чем напуган ее решимостью.

— Возьмите его, — потребовала она еще настойчивее.

— Почему… нет, объясните, почему, — сказал Телдин, отказывая ей, поскольку его благоразумная натура утверждала себя.

— Возьмите плащ! — женщина-существо сказала еще более свирепо, чем прежде. Она оскалила зубы с какой-то дикой яростью, но огонь в ее глазах стал еще слабее.

Это усилие убивало ее, с ужасом осознал Телдин. — Остановитесь. Я возьму его, — заверил он ее. Взяв серебряные цепочки, Телдин накинул плащ на плечи, хотя и не стал застегивать застежку. Пурпур ярко сверкал в пляшущем свете огня. — Он у меня. Так что же здесь происходит?

Женщина испустила хриплый вздох. — Больше нет вопросов. Я мертва. Ее рука безвольно опустилась, и свет окончательно погас в ее глазах.

— Что? Сейчас вы не можете так просто умереть! — выпалил Телдин, хотя и знал, что это бесполезно. Он видел достаточно мертвых, чтобы понять, что для нее уже слишком поздно. Он сидел среди обломков своего дома с мертвой женщиной на руках и чувствовал себя оскорбленным, использованным и озадаченным. — «Она же не имеет права умирать у меня на руках», — кипятился он. Он взял плащ только для того, чтобы сохранить ей жизнь. — Что, во имя богов, происходит? — спросил он вслух, ни к кому не обращаясь. Он приподнял край плаща, ища мистические символы или что-нибудь еще. Он не видел ничего, кроме темно-фиолетовой ткани. — Зачем убивать себя, чтобы отдать его мне? Он не может стоить многого. Телдин посмотрел на женщину сверху вниз, словно ожидая ответа. — А кто такие неоги? Клянусь бездной, кто вы? Он помолчал, словно ожидая услышать ее ответ.

— Встань, убийца, чтобы я мог убить тебя! — прогремел голос позади него.

Глава 2

Как испуганная лиса, Телдин вскочил на ноги и развернулся с мотыгой в руке, плащ развевался у него через руку. Фермер подавил яростный крик, потому что на противоположной стороне стены стояла массивная фигура, наполовину скрытая путаницей рангоутов и палубных досок. Пылающие обломки гротескно освещали звериное существо — такое непохожее ни на одно из виденных Телдином — и оно, шатаясь, взирало на него от руины.

Оно стояло жестко и прямо, как закаленный рыцарь, хотя в нем было добрых семь футов роста и почти половина ширины в плечах. Густые тени отмечали его тяжелые челюсти, большой сагиттальный гребень и глубокие впадины ноздрей. У существа было лицо, как у гиппопотама, но череп был более плоским, с дерзкими маленькими ушами на макушке. В свете пожара трудно было что-либо разглядеть, но Телдину показалось, что кожа существа выглядела синевато-серой. Его ноги были похожи на стволы деревьев, а грудь была такой же большой, как старая бочка с водой, которая стояла рядом с домом.

На существе были брюки и обтягивающая блуза, украшенная лентами; теперь весь наряд был изрядно порван. Широкий оранжевый пояс был обернут вокруг его толстой талии, и на нем была закреплена коллекция разномастных ножей и потертый кортик. Пока Телдин тупо смотрел на него, существо спотыкнулось о камни, не сводя с человека своих маленьких темных глаз. Оно держало одну руку напряженно вытянутой, и все время указывало прямо на фермера. В этом тяжелом синем кулаке была зажата странная изогнутая палка из металла и дерева, нацеленная в голову Телдина.

— Убийца и вор, прежде чем ты умрешь, знай, что твой убийца — рядовой Херфан Гомджа, Красного Класса, Первого Ранга, Первого Взвода Благородных Гиффов, — нараспев произнесло существо. — Когда твоя душа доберется туда, куда она отправится, помни мое имя!

— Нет, подожди! — крикнул Телдин в отчаянной попытке объяснить. — Я никого не убивал.

— Слишком поздно, землянин! — рявкнуло в ответ большое серо-голубое существо. Его толстый палец надавил на маленький рычажок на нижней стороне палки. Парализованный, скорее изумлением, чем страхом, Телдин застыл на месте. Обжигающий ветер с пылающих обломков поднял дождь золы и пепла и закружил его вокруг них. Плащ развевался на ветру. Палка испустила мощную вспышку и рев, ослепив Телдина, но разрушив чары, которые удерживали его на месте. Ослепленный и оглушенный, он замахнулся мотыгой, промахнулся, поскользнулся на расшатанном камне, врезался в кучу деревянных обломков, и растянулся на земле. Тяжело дыша и моргая, фермер с трудом поднялся на ноги, ожидая, что большая тварь нанесет удар, но ничего не произошло.

Яростно моргая, Телдин прочистил глаза, хотя яркое пятно от вспышки все еще висело в центре его зрения. Стоял странный, едкий запах, который заглушал даже дым от пожара. Обернувшись, он увидел, как в ночном воздухе рассеивается железисто-голубое облако. Под этим странным дымом Телдин заметил большого синего гиганта, распростертого на земле всего в нескольких футах от него. Рука существа, та, что держала странное устройство, была черной от сажи. Порезы и ожоги покрывали его руку и шею, а на суровом лбу уже начал проступать распухший синяк. — Рядовой Гомджа, да? — презрительно сказал фермер, вспомнив имя этого существа. Когда ответа не последовало, Телдин перекинул плащ через плечо и заковылял туда, где лежал солдат. Рядом лежала странная, угрожающая палка, ее металлическая трубка теперь была согнута и скручена до очевидной бесполезности.

Осторожно отбросив ногой экзотическое устройство, Телдин проверил мотыгой, в сознании ли зверь. Убедившись, что это не так, он тщательно обыскал остатки своего некогда красивого, побеленного дома, чтобы найти хороший, длинный кусок очень, очень прочной веревки.

Поиски были недолгими, и вскоре Телдин с силой затянул последний узел. Измученный фермер опустил глаза на свою работу. Большой гифф, если его так называли, был связан крепче, чем свинья в базарный день, его запястья и лодыжки были крепко связаны. Телдину очень хотелось крепко привязать эту тварь по рукам и ногам, но в развалинах его дома было не так уж много веревок. Все это заняло больше времени, чем он ожидал, но, по крайней мере, смертоносное существо было надежно ограничено в движении.

Пока Телдин работал, пламя рухнувшего корабля подобралось слишком близко. Поскольку его противник все еще был жив, фермер взял на себя труд оттащить неподвижную тушу существа подальше от горящих обломков. Кем бы, или чем бы это ни было, оно не было легким, быстро понял Телдин. Серо-голубое существо должно было весить, по меньшей мере, столько же, сколько крупная свинья, может быть, четыреста фунтов или больше. Только наполовину перекатывая, наполовину волоча существо, Телдин добрался до укрытия среди сломанных деревьев у ручья.

Тяжело вздохнув, Телдин плюхнулся на грудь своего огромного пленника и оглянулся на обломки, пытаясь решить, что делать дальше. Огонь на корабле все еще ярко пылал и медленно распространялся, так как на борту руины было достаточно пищи для огненных языков. Любопытство подтолкнуло его вперед, чтобы исследовать причудливый небесный корабль. — Нет, — сказал себе Телдин, стряхивая с себя это желание. — Это слишком опасно. Тем не менее, чувство приличия Телдина требовало, чтобы он попытался убрать тело мертвой женщины подальше от огня. По крайней мере, он вполне мог это сделать.

Быстро осмотрев своего пленника, Телдин приблизился к горящему кораблю, но тут, же почувствовал, как волна жара отбросила его назад. Он бессознательно снял плащ с руки и застегнул застежку на шее. Когда серебряные челюсти захлопнулись, фермер внезапно понял, что именно он надел. На мгновение ему показалось, что сейчас вспыхнет странная и таинственная магия. Когда ничего не произошло, Телдин бросился вперед, туда, где лежала мертвая инопланетянка. Оттащив ее тело в безопасное место, он вернулся к развалинам корабля.

Обломки теперь ярко горели, освещая разрытое поле и даже деревья за ним. Пламени было достаточно, чтобы обеспечить четкое представление о разрушениях. Во время долгой осады Каламана Телдин повидал немало океанских судов, которые были единственным путем выживания для связи с внешним миром. Хотя теперь судно было разломлено пополам, разбитая громада, лежавшая поперек его дома, выглядела точно так же. Носовая часть лежала на боку среди обломков трубы и крыши хижины. Корма, поддерживаемая под килем путаницей бревен и деревьев, накренилась вперед, создавая впечатление, что корма проделала неровную выемку в дынном поле Телдина. Именно в этой половине бушевали самые свирепые пожары.

Глядя на гиффа и женщину, Телдин понял, что экипаж должен быть больше, чем эти двое. Он помнил, что на океанских кораблях экипажи состояли из десяти и более человек. Телдин неохотно натянул потуже мокрый плащ и направился обратно к потрескивающим руинам. Хотя это было опасно, возможно, даже безрассудно, Телдин знал, что должен искать других выживших, а это означало еще раз бросить вызов огню.

Он продолжал свой обход судна. Хотя обшивка корпуса была расколота или подпружинена по всей длине до кормы, никакого безопасного отверстия не было видно. Несколько щелей, через которые, как полагал Телдин, он мог протиснуться, показывали адское пламя, бушующее внутри. Этого было более чем достаточно, чтобы пресечь любые попытки проникнуть туда по этим маршрутам.

Ближе к корме путь преграждала арка причудливого плавника, который тянулся от киля корабля. Телдин разглядел, что это была странная субстанция, почти плоть. Запах жареного мяса, поднимавшийся от обугленных перепонок этого плавника, был тошнотворно тяжелым.

Обойдя ужасный выступ, Телдин перелез через ствол вырванного с корнем дерева и подошел к корме. Он стоял на остатках дынного поля, незрелые плоды, превратившиеся в зеленую мякоть, давились под его ногами. Как и предполагал Телдин, на корме имелся эркер, обозначающий каюту. Это было то же самое, что и на кораблях Каламана, и Телдин предположил, что корабли должны быть почти аналогичными, независимо от их портов приписки.

Борт кормы наклонился вниз, так что разбитые окна каюты оказались в пределах досягаемости. Хотя дым валил из каждого окна, в них не было никаких признаков адского пламени, которое пожирало другие части корабля. Телдин вцепился пальцами в подоконник, затем подтянулся и заглянул через край. Жара и дым были заметно сильнее даже на таком небольшом расстоянии от земли.

Фермер осмотрел каюту сквозь дым слезящимися глазами. Единственным источником света был свет пожара снаружи, потому что пламя еще не проникло так далеко на корму. Прямо перед ним стоял узкий стол, опрокинутый набок. У морского сундука, упавшего во время крушения, была сломана одна ножка. Несколько других сундуков были отброшены с такой силой, что треснули тонкие деревянные панели на стенах каюты. По всему полу были разбросаны карты и журналы, погнутые циркули и приборы, которые Телдин не мог распознать. Они могли быть ценными или полезными, но, цепляясь за подоконник, он не мог до них дотянуться.

Как ни странно, в центре комнаты стояло огромное кресло, громоздкое и невзрачное на вид. Фермер не мог понять, как оно уцелело, пока не заметил, что тяжелые ноги были привинчены к палубе, и это вызвало у него любопытство. Сиденье было обращено к носу, не обращая внимания на вид из кормовых окон, и вряд ли Телдин выбрал бы такое положение.

Свет по краям двери каюты возвестил о приближении огня. Почти сразу же после тусклого освещения пламя лизнуло щели в косяке и защекотало потолок каюты. Новый огонь осветил темные углы комнаты. В одном из них лежала какая-то фигура, наполовину скрытая грудой бумаг и всякого хлама.

— С вами все в порядке? Вы можете двигаться? — закричал Телдин, с энтузиазмом, ошибочно приняв тело за живое. Расширяющийся свет быстро изменил его надежды. Война Копий дала фермеру более чем достаточно примеров лика смерти, и это было просто еще одно. Труп принадлежал старику, явно человеку. Его рябое лицо было вялым, но пальцы напряженно указывали на трупное окоченение. Рот был открыт, мертвенно-синий язык свешивался набок, а затуманенные глаза смотрели в потолок. На трупе был длинный, грязный, белый халат из тонкого материала, похожий на летнюю ночную рубашку. На ногах у него были красные бархатные туфельки, украшенные стеклянными бусинами. Маленький мешочек на поясе распахнулся, открыв маленькие пучки перьев, порошков, маленьких камней, призм, сухих листьев и кусочков кости. — «Колдун», — предположил Телдин, — «вероятно, один из Ордена Белых Одежд, тех, чьей луной была серебристая Солинари».

Какое-то мгновение, цепляясь за подоконник, Телдин раздумывал, не залезть ли внутрь и не вытащить ли оттуда труп. Колдун заслуживал достойного погребения. Однако трескучий рев огня быстро разубедил его. Фермер увидел, как по потолку вздымается плотный столб пламени. Огненные языки пробежали по оконным рамам. Горящие капли смолы пузырились и сочились из дерева, падая на пол. Когда растущий огонь втянул воздух в помещение, начала подниматься пыль с дынного поля. Волна жара обрушилась на Телдина, и деревянные дверные створки распахнулись. Дым и огонь клубились в дверном проеме.

— Кровь Паладина! — выругался Телдин. Он отбросил все мысли о спасении трупа и опустился на землю. Его движение не заставило себя ждать, потому что через разбитые окна вырвался столб пламени и заиграл на корме корабля.

Телдин поднялся и, покончив с тем немногим, что осталось от его обследования, вернулся в свой временный лагерь. По пути он обнаружил еще несколько трупов: мужчины, очевидно, моряки, все были мертвы. Эти мертвецы не были в опасности от огня, и Телдин поспешил назад, чтобы проверить своего пленника.

Гифф, или кем бы он ни был, был все еще связан и, по-видимому, без сознания, но медленно шевелился. Ожоги и порезы на его лице и руках не казались слишком серьезными. На его виске была большая шишка, пурпурно-зеленая на фоне синей кожи. Телдин догадался, что синяк был нанесен осколком взорвавшегося устройства, которое и сбило существо на землю.

— Клянусь всеми богами, Телдин Мур! Ты жив, парень? — эхом отозвался голос Лиама, едва перекрывая рев пламени.

Телдин с трудом поднялся на ноги, с удивлением услышав дружелюбный голос, хотя бы любой голос. — Лиам! Сюда! — крикнул он сквозь сложенные ладони. — Лиам! Я у ручья!

— Телдин,— крикнул в ответ Лиам, — с тобой все в порядке? Что же, во имя богов, произошло? Тощий фермер выскочил из темноты, остановившись, чтобы перелезть через поваленный лес. Тяжело дыша, он добрался до маленького лагеря Телдина. — Господи, да ты весь в грязи! — воскликнул Лиам между вдохами. Во мраке деревьев старик даже не заметил гиффа, связанного по рукам и ногам, и мертвую женщину, лежащую на земле.

— Слава богам, что ты жив! — Лиам продолжал тараторить, с благодарностью схватив Телдина за плечи. — Я был уверен, что ты сгорел дотла. Небо по эту сторону хребта так ярко освещено. Когда я увидел это… вот почему я пришел. С тобой все в порядке, парень?

— Я в порядке, в порядке, — ответил Телдин, едва не рассмеявшись. Беспокойство Лиама было трогательным, почти комичным после событий этой ночи. — О, как я рад тебя видеть, Лиам! — воскликнул Телдин, хватая своего соседа за жилистые руки.

Лиам обнял Телдина за плечи, словно боялся, что молодой фермер испарится, а потом смахнул слезу счастья. — Что, во имя всей Бездны Темной Королевы, произошло… — Лиам резко остановился, уставившись в землю… — здесь? — наконец-то, пискнул он. — И что же это такое, клянусь самой Королевой? — пробормотал Лиам, указывая на связанного пленника Телдина.

Телдин сглотнул, во рту пересохло. — По-моему, это гифф. По крайней мере, он так сказал, — хрипло ответил он.

— Гифф? Ошеломленный Лиам обдумывал это имя, с готовностью принимая ответ Телдина. — Но… но что случилось с твоей фермой, друг?

Телдин не ответил. Вместо этого он посмотрел через плечо Лиама на пылающие руины, которые когда-то были его хижиной. Постепенно он понял, что все это исчезло — хижина, которую построил его дед и каменная труба его отца. И даже крыльцо, которое он построил своими собственными руками.

— Что здесь происходит, Телдин? Это сделали дракониды? — спросил Лиам более мягким голосом, увидев пустой взгляд своего молодого друга.

Телдин фыркнул в ответ на это предположение, так как Лиам был наивно неправ. Он покачал головой. — Я действительно не знаю, но…

*

К тому времени, как Телдин закончил свой рассказ, солнце уже поднялось над восточным горизонтом. Лиам сидел в грязи, скрестив ноги, и внимательно слушал. Когда Телдин дошел до описания нападения гиффа, Лиам переместился туда, где он мог одним глазом следить за пленником. Тело Телдина обмякло, когда он закончил, и он шумно выпил предложенную Лиамом воду.

— Это целая история, Тел. Если бы я этого не видел, то назвал бы тебя самым отъявленным лжецом во всей долине — клянусь Бездной, во всем Каламане. Летающие корабли, монстры и мертвые волшебники! Я не думаю, что такие корабли предназначены для полетов, — искренне предположил Лиам.

— Ты знаешь, были целые летающие цитадели драконьих армий, — заметил Телдин. — Ты никогда их не видел, но это были большие каменные глыбы с замками на них. Они тоже не должны были летать, но я видел, как одна из них делала это в битве при Каламане.

— Но такие вещи никогда не приземлялись на твою ферму! — запротестовал Лиам. — Это неестественно.

Телдин скорбно оглядел остатки своей хижины. Огонь, наконец, начал гаснуть из-за отсутствия топлива. Его дом превратился в разбитую дымящуюся скорлупу. Основная часть больших бревен не раскололась от удара, а обуглилась до черноты. Крыша и все остальное исчезли. Большая часть обшивки корабля сгорела или отвалилась, оставив ребра, похожие на черные кости, торчащие из земли. Несколько кусков палубы ненадежно цеплялись за основание, давая некоторое представление о первоначальной форме корабля.

— Неважно, летают они или нет. А этот летал, — грустно прокомментировал Телдин.

— Что ты теперь будешь делать, Телдин? — спросил Лиам, проследив за взглядом Телдина. — Если хочешь, народ долины может собраться и помочь тебе.

Урожай дыни был уничтожен, дом разрушен, куры и гуси потеряны. Даже коза исчезла. Телдин постарался не выдать своего поражения. — Не знаю, Лиам. Я просто не знаю. Может быть, мне не суждено стать фермером. Может быть, это знак богов. Телдин потер свои коротко остриженные волосы, смахивая новый слой грязи и пепла. — Черт побери, Лиам, все шло так хорошо! — взорвался он. — Урожай был хороший. Здесь было спокойно. Я подумал, что, может быть, в кои-то веки моя жизнь могла бы стать счастливой… после войны… — и голос Телдина оборвался в приступе отчаяния и гнева.

Лиам неловко положил руку на плечо молодого человека. — Послушай, мы просто распространим слух. У тебя же здесь есть друзья. Парни из Станиша, Харнвейлеры и даже Лур Дал придут на помощь. Все вернется на круги своя очень быстро. Я тоже восстанавливался после пожаров. Телдин тупо кивнул, предоставив Лиаму самому строить планы.

За спиной старого фермера медленно зашевелилась серо-голубая туша гиффа. Он издал глубокий рокочущий стон, перекатился на бок и попытался встать. Существо плюхнулось обратно на землю, внезапно осознав, что его связали. Телдин не был уверен, но по звукам, которые издавало существо, он догадался, что это был мужчина.

Лиам отпрянул от существа при первых же его движениях. — И что ты будешь с ним делать? — прошептал он Телдину, кивнув в сторону гиффа.

Вместо ответа Телдин встал с преувеличенной осторожностью, медленно двигая затекшими мышцами. Взяв мачете, конфискованное с пояса существа, Телдин встал над гиффом и направил острие клинка ему в грудь. Человек был не в настроении для проявления деликатностей. Гифф уставился на него маленькими, глубоко посаженными глазками. — Кто ты такой и почему пытался убить меня? — спросил Телдин, пытаясь вспомнить, как офицеры допрашивали пленных во время войны.

— Рядовой Гомджа, Красный Класс, Первый Ранг, Красный Взвод, — продекламировал гифф. Телдин был слегка озадачен вспышкой гиффа. Существо говорило на прекрасном общем языке, хотя и с сильным акцентом. Телдин ожидал, что гифф будет использовать какую-нибудь иностранную тарабарщину, как это сделала женщина прошлой ночью. Но, в конце концов, разве она не использовала заклинание, чтобы общаться с ним?

— Хорошо, Гомджа, — ответил фермер после восстановления своего душевного равновесия. — Я хочу знать, почему ты напал на меня и откуда, во имя всех богов, вы пришли! — голос Телдина становился все громче и выше, пока не превратился почти в истерический крик. Он прижал лезвие к коже гиффа, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Гифф колебался с ответом, пока Телдин не подтолкнул его к ответу еще сильнее. — Вы убили и ограбили моего капитана. Мой долг и честь — защищать ее. Поэтому…

— Что, я убил твоего капитана? — недоверчиво спросил Телдин. — И ограбил ее?

— На вас ее плащ, — ответил гифф, будто это было единственным доказательством.

— Она сама отдала его мне! — голос Телдина снова стал истеричным. Не теряя бдительности, Телдин указал на тело женщины, которую он вытащил из-под обломков. — Это и есть ваш капитан?

Гифф кивнул.

Телдин шагнул вперед и посмотрел гиффу прямо в глаза. — Ну, Рядовой Гомджа, тупоголовый болван, — сердито сообщил он пленнику, — тебе бы лучше знать, что твой капитан умирала, когда я нашел ее. Она отдала мне плащ и велела держать его подальше от неоги. Телдин не добавил, что понятия не имеет, кто такие неоги.

Пока он слушал, Гомджа, не дрогнув, встретил свирепый взгляд фермера. Когда речь закончилась, гифф посмотрел на тело своего капитана, потом снова на Телдина. Он молчал, словно обдумывая слова фермера и свое собственное положение. — Вы — военный человек? — наконец, спросил он.

Телдин в очередной раз опешил от слов гиффа. — Нет, я фермер. Ваш корабль разрушил мою ферму.

— Но вы ведь служили в армии, — настаивал Гомджа.

Телдин был поражен проницательностью гиффа. — Я, да, служил, вроде того, — осторожно ответил Телдин. Фермер не мог понять, к чему клонит это существо.

— Каково было ваше звание? — настаивал гифф.

Несколько смущенный, и несколько раздраженный расспросами гиффа, Телдин коротко ответил: — Я был погонщиком мулов, если ты это имеешь в виду.

Лиам из-за дерева не смог сдержать удивленного фырканья. — Погонщик мулов! Я должен был догадаться, Телдин Мур! Телдин пристально посмотрел на старика, желая, чтобы тот замолчал. Старый фермер, вероятно, теперь будет преследовать его годами за обман, подумал Телдин, на мгновение, забыв о гиффе.

Щеки гиффа дернулись, а челюсть сжалась, когда он обдумывал звание. — Погонщик мулов, — медленно произнес он одними губами, обдумывая слова, которые были ему явно незнакомы. Его маленькие глазки снова встретились с глазами Телдина, стараясь смотреть пристально, но, не достигая этого эффекта. — Я совершил ошибку, — признал Гомджа, и голос его был полон гордости. — Это было мое нарушение дисциплины — напасть на вас. Я даю клятву, что больше не нападу на вас. Теперь вы можете спокойно освободить меня.

— Не делай этого, Телдин,— крикнул Лиам из-за дерева. — Он, наверное, незаконнорожденное отродье драконида! Старый фермер подбежал и схватил один из ножей гиффа, лежащих кучей, затем быстро вернулся в укрытие ствола дерева.

Телдин задумался. Он изучал лицо гиффа. Гифф сидел неподвижно, высоко подняв массивную голову и многозначительно глядя на обломки корабля. Потрепанные остатки его мундира довершали нелепый вид. В каком-то смысле гифф напоминал Телдину некоторых упрямых сержантов, которых он встречал или видел на войне.

— Не доверяй ему, Телдин! — снова крикнул Лиам.

Молодой фермер не обратил внимания на уговоры соседа. Каким бы комичным ни выглядел гифф, что-то в его глазах говорило о чести. Челюсть гиффа была решительно сжата, а во взгляде не было ни тени подозрения или предательства. — Ну, я не могу вечно держать тебя связанным, — наконец согласился Телдин. — Я отпущу тебя, но это не значит, что я тебе доверяю. Вытяни руки вперед. И Телдин разрезал веревки с помощью мачете. Когда лопнула последняя нить, Телдин крепче сжал оружие и бессознательно приготовился к предательству. Когда гифф не двинулся с места, Телдин начал резать веревки вокруг лодыжек Гомджи.

Наконец освободившись, Гомджа неуклюже поднялся и навис на добрый фут над Телдином. Руки и ноги гиффа онемели от веревок, поэтому он стоял, потирая запястья и притопывая ногами. Каждая огромная нога с глухим стуком ударялась о землю. Все трое — Лиам за деревом, Телдин с мачете и высокий гифф — уставились друг на друга. — Я хотел бы получить разрешение на поиски мертвых, — наконец, сказал гифф.

Телдин почти ожидал, что гифф добавит «сэр» к своей просьбе, учитывая тон гиффа. Посмотрев на тело капитана, он одобрительно кивнул. — Лиам, — позвал он, вытаскивая своего соседа из-за дерева, — ночью я нашел несколько трупов на краю поля. Проведи туда солдата Гомджу, чтобы он мог похоронить их. С этими словами Телдин передал мачете тощему старику.

— Разве ты не пойдешь со мной? — проворчал Лиам. Его глаза испуганно метнулись к гиффу, который стоически ждал разрешения начать.

— У меня есть свои дела, — устало ответил Телдин. — А я обыщу свой дом. Они его покойники, так что пусть он их и хоронит.

— Хорошо, Телдин,— сказал Лиам, нервно сглотнув, — как скажешь. А теперь пошевеливайся, ты, гифф. Лиам неуклюже взмахнул мачете, пытаясь напугать бесстрастного гиффа. Существо бросило на Лиама презрительный взгляд, но, в конце концов, подчинилось приказу.

Когда Лиам и гифф ушли на поиски тел, Телдин направился через разбитый двор к хижине. Внутренности дома были не совсем разрушены. Самый дальний от рухнувшего корабля угол, казалось, избежал сильного пожара. Пошарив среди обломков, Телдин нашел несколько своих вещей, не уничтоженных пламенем. Под упавшим камнем нашелся маленький золотой медальон, который когда-то принадлежал его деду. Кое-какая одежда, пара тяжелых сапог и кошелек с несколькими стальными монетами сумели спастись от огня. Теперь у Телдина, по крайней мере, была одежда. В другом месте он нашел немного соли, немного размягченного сыра и поджаренный хлеб. Можно было спасти еще несколько вещей.

Телдин посмотрел на медальон, поблескивающий в его руке. Когда он был маленьким, ему очень хотелось заполучить этот медальон, вспомнил он. А дедушка часто дразнил его этим медальоном. Дрожа от боли и горечи, Телдин закрыл глаза, чтобы остановить подступившие слезы. Однажды он сбежал из своей жизни, думая, что спасается, чтобы стать героем. Оказалось, что только для того, чтобы провести три года на войне, выполняя отвратительную работу и узнавая правду о грязном мире. Ему потребовалось еще три года, чтобы успокоиться и понять, что семейная ферма — это то, чего он хочет. Теперь все, что было в его жизни, исчезло.

Наконец, проглотив горечь, Телдин отправился посмотреть, как Лиам справляется с пленником. Он нашел их возле кормы брошенного корабля, гифф стоял в неглубокой траншее, выкапывая ее доской. Лиам сидел на сундуке, держа наготове мачете. Рядом на земле лежали три тела. Телдин поразился силе Гомджи, догадавшись, что гифф легко поднял все тела сразу. С каждым скребком доски гифф поднимал огромное количество грязи. Телдин присел на корточки рядом с Лиамом и воспользовался случаем, чтобы задать гиффу несколько вопросов.

— Откуда вы взялись?

— Из пустоты, — коротко ответил Гомджа, вгоняя доску в грязь.

— Скорее, из Бездны,— прошипел Лиам со своего насеста.

— Тише, Лиам, — мягко предостерег его Телдин. — Из пустоты? — перепросил Телдин у Гомджи, и показал на небо.

— Вроде того, — буркнул Гомджа. — Оттуда, где есть звезды. При этом гифф не прекратил свою работу.

Телдин понял, что гифф лжет. Только боги жили среди звезд. Созвездия Паладина, Такхизис и другие ярко сияли каждую ночь. — Если вы со звезд, то, что вы здесь делаете?

Гифф на мгновение перестал разгребать землю. — Корабль был поврежден в бою. Капитан Хемар пыталась провести нас для безопасной посадки, но повреждения корабля были слишком велики. Мы потеряли управление и промахнулись мимо цели.

— Что это за цель? Вы собирались посадить эту штуку?

Гифф кивнул. — К северу отсюда есть большой водоем. «Пенумбра» могла приземлиться именно там.

— Все это безумие, — предупредил Лиам. — Здесь нет никаких озер. Говорю тебе, Телдин, этот тип лжет.

— К северу отсюда, да? Будучи солдатом, Телдин повидал на своем веку гораздо больше, чем его друг.

— Лиам, я думаю, он имеет в виду залив Вингаард.

— Но это, же совсем рядом с Каламаном! Это же добрая дюжина лиг отсюда, — возразил Лиам.

— А где же еще, Лиам? Как ты и говорил, здесь нет никаких озер. Кроме того, он действительно упал с неба, — заметил Телдин. — Это не значит, что другие вещи для него были невозможны. Гифф проигнорировал друзей и вернулся к своей работе. Непонимающий Лиам оставил этот спор.

— Ты сказал, что корабль был поврежден в бою. Я хочу знать, с кем вы дрались и почему, — потребовал Телдин самым властным тоном, на который был способен. Добывание фактов отвлекало его мысли от других вещей.

Гомджа долго соображал, скребя дощечкой землю и размышляя. — Мы сражались с кораблем неоги. Они хотели пойти на абордаж и взять в плен нашу команду.

— Опять неоги! — тихо сказал Телдин, вспомнив предупреждение умирающего капитана, когда она накинула на него свой плащ: «Вы должны хранить это в секрете от неоги». — Так что же такое неоги?

Гомджа удивленно посмотрел на него, пошевелив ушами. — Неоги — опустошители миров, — ответил он, словно объясняя факты, которые должен знать каждый ребенок. — Они не ищут торговли, а только порабощают и пожирают всех, кто попадается им на пути. Они — враги всего живого в пустоте. Даже иллитиды с ними очень осторожны.

— Иллитиды? — начал Телдин. — О, не обращай внимания. Каждый вопрос, казалось, вел к чему-то большему. Неоги, иллитиды, все это становилось слишком запутанным. Телдин хотел продолжить разговор о неоги, поскольку капитан, по крайней мере, упоминала о них. — Эти неоги, они придут сюда?

Вопрос явно выходил за рамки оценки гиффа. — Если ваш мир богат жизнью, я полагаю, что они могут когда-нибудь появиться.

Телдин покачал своей головой. — Нет, я имею в виду сейчас. Могут ли неоги прийти вслед за вашим кораблем?

Гомджа все еще выглядел озадаченным. — За «Пенумброй»? Я так не думаю. «Пенумбра» была всего лишь небольшим торговым судном. Они наверняка думают, что оно уничтожено. Кроме того, я не думаю, что их корабль сможет здесь приземлиться.

— «Тогда зачем капитан предупредила меня», — подумав, недоумевал Телдин. В этом не было никакого смысла. Но со вчерашнего вечера ничто в его жизни не имело смысла. Еще более сбитый с толку, чем вначале, Телдин прекратил расспросы. Ему нужно было время, чтобы разобраться в том немногом, что он узнал до сих пор, а затем, возможно, он мог бы попробовать снова.

Лиам громко пнул сундук, на котором сидел. — Смотри, что я нашел, Телдин. Должно быть, в нем куча драгоценностей и золота, а может быть, и стали! Я нашел и кое-что еще. Лиам с готовностью выложил свои открытия. Несколько горшков, ножей, два меча и горсть наконечников для копий — вот и все сокровища Лиама. Телдин оглядел все это и пожал плечами. Разочарованный, старый фермер собрал в кучку те немногие полезные вещи, которые ему удалось найти.

— Ну, держу пари, что здесь спрятаны сокровища капитана, — воскликнул Лиам, с глухим стуком хлопнув по сундуку. — Но я не могу его открыть. Помоги мне с этой штукой, Телдин.

— Нет, пока нет. Телдин был встревожен стремлением Лиама разграбить корабль. Пожилой фермер явно считал, что они имеют право на трофеи. — Мы положим сундук вместе с другими вещами. Мы можем сделать это позже. Я устал, Лиам. Это была долгая и трудная ночь.

— Ну, если ты хочешь подождать, я тоже могу. Я просто подумал, что это поможет тебе встать на ноги, — объяснил Лиам. — Но если ты устал, почему бы тебе не пойти ко мне на ферму, Телдин? Элоиза была бы рада узнать, что ты в безопасности, и мы можем приготовить тебе еду и постель.

Предложение было заманчивым, но Телдин просто не хотел уходить. Ему казалось неправильным покидать свою ферму. Он неохотно покачал головой. — Ты добрый и великодушный, Лиам, но я не могу оставить Рядового Гомджу. Телдин кивнул в сторону гиффа, все еще копающего могилу. — А что сказала бы Элоиза?

Лиам улыбнулся этой мысли. — Да, она много бы чего сказала, это уж точно. Ты уверен, что сейчас не пойдешь?

— Спасибо, Лиам, но нет. Я хочу остаться здесь. Иди домой и возвращайся завтра, — настаивал Телдин. — Мы можем открыть сундук завтра.

Лиам пососал свои губы, и, наконец, понял, что Телдин был прав. Если уж парень захотел остаться, Лиам не станет его заставлять. Встав, он отряхнул грязные брюки и посмотрел на небо. Солнце клонилось к полудню. — Будь, по-твоему. Береги себя, Телдин. Лиам собрался уходить, но остановился и жестом пригласил Телдина присоединиться к нему. — А как насчет этой большой синей штуки? — прошептал Лиам, осторожно указывая на гиффа.

— Не волнуйся, Лиам. Однажды я его связал. Я могу сделать это снова, — заверил молодой фермер.

Лиам тревожно вздохнул, но пожал плечами в знак покорности судьбе. Попрощавшись, он пересек поле и скрылся в лесу.

Телдин вернулся к могиле и помог Рядовому Гомдже с последними лопатами грунта, хотя и следил за гиффом, пока они работали. Он был опытным копателем могил — их было слишком много — во время войны. Покончив с этой задачей, фермер отступил, а большое существо совершило несколько тихих обрядов над местом захоронения. К тому времени, когда гифф закончил, Телдин уже собрал несколько едва созревших дынь с остатков своего поля. — Солдат, — позвал он гиффа, — иди сюда и поешь. Телдин указал на разложенные им дыни, сыр и хлеб. После спасения гиффа фермер не собирался позволять существу голодать. В деревянных чашках, оставшихся со вчерашнего вечера, была прохладная вода.

Еда была простой, но сытной. Ножом Телдин нарезал порции для себя и гиффа. Дыни были сладко пахнущими и нежными, бледно-зелеными внутри. — Мне нужно поспать, — проговорил Телдин с набитым ртом, — так что придется снова связать тебя. Он наблюдал за лицом солдата, ожидая реакции.

Гифф неловко заерзал при этом предложении. — Это не самый приятный способ скоротать время, — заметил он.

— У меня нет другого выбора, — коротко заметил Телдин. Он сплюнул дынное семечко в грязь.

Гифф выпрямился, словно по стойке «смирно». — Я даю слово, что не причиню вам вреда, если вы позволите мне остаться развязанным.

Откинувшись назад и внимательно изучая лицо гиффа, Телдин обдумал предложение. — Ты готов поклясться в этом, и не убегать?

— Мне некуда идти, — заметил гифф. — Но ради вас, клянусь честью солдата гиффа, я останусь здесь в качестве вашего… э-э… телохранителя. Тогда вы будете знать, что я не причиню вам вреда.

Телдин не был уверен, замышляет ли гифф какую-то хитрость или просто наивно честен. Однако вместо того, чтобы попытаться выяснить это, он решил рискнуть. — Значит, полагаюсь на твое слово. И Телдин собрался спокойно поспать. Сделав простую постель, он лег, держа под рукой под одеялом мачете и ножи. Взглянув на гиффа, который сидел под деревом, выпрямив спину, Телдин сказал: — Я предлагаю тебе устроиться удобнее и тоже немного отдохнуть.

Гифф серьезно посмотрел на фермера. — Я ведь дал клятву охранять вас. Это мой долг.

Телдин перестал беспокоиться, не ошибся ли он, и попытался снять плащ, но застежку заклинило, и она не открывалась. Со вздохом он отказался и от этого ради заслуженного отдыха; он мог бы разобраться с застежкой позже. Через несколько секунд фермер уже крепко спал.

Глава 3

Телдин очнулся от сна, когда чья-то рука зажала ему рот. Борясь, он попытался сесть, но его легко прижали к постели. На фоне ночного неба смутно вырисовывалась фигура гиффа, и это заставляло его бороться еще отчаяннее. — «Черт бы побрал мое доверие!» — подумал Телдин, взбешенный собственным чувством чести. Он хотел закричать от злости, но рука гиффа заблокировала все, кроме мягкого бульканья. Телдин нащупал под одеялом мачете.

Гифф поднес толстый палец к своему скуластому лицу, призывая к тишине. Затем, медленно и осторожно, Гомджа указал на обломки «Пенумбры». Телдин повернул голову и увидел небольшую группу огней, выходящих из леса на дальней стороне долины. Потребовалось некоторое время, чтобы найти мачете, запутавшееся в одеялах, но, в конце концов, его пальцы сомкнулись вокруг рукояти.

— Неоги! — прошептал Гомджа. Убедившись, что человек все понял, гифф отпустил свою руку.

Телдин разинул рот. — Что, они? Откуда ты знаешь? Это могут быть соседи. Телдин вдруг понял, что сейчас темно, а не светло. — Сколько же я спал? — потребовал он ответа.

Гифф проигнорировал последний вопрос. — Это не люди, — настаивал он с сильным акцентом. — Прислушайтесь к голосам.

Напрягшись, Телдин с трудом различил жужжащий, щелкающий звук, слабо плывущий по ветру. Это было явно не то, что он когда-либо слышал раньше. Уверенность гиффа была убедительной. — Чего они хотят?

— Я не знаю, — ответил Гомджа. — «Пенумбру», возможно?

— Что же мы будем делать?

— Мы могли бы сразиться с ними.

Телдин изучил приближающиеся огни. — Ты с ума сошел? Судя по застывшему взгляду гиффа, он был безумен. — Их слишком много. Телдин оглянулся через плечо на лес позади них. — Мы спрячемся. Пошли. Когда глаза привыкли к темноте, фермер пошел вдоль ручья, миновав тополя и углубившись в лес. Гомджа замыкал шествие, и Телдин боялся только одного — что гифф действительно попытается пойти в атаку. Дела и так были достаточно плохи, и еще одно убийство не могло улучшить его положение.

Они крались вперед, изо всех сил стараясь не шуметь, пока не добралась до путаницы упавших стволов. Телдин знал это место — еще с тех времен, когда у него была ферма, как сардонически подумал он; куры то и дело вылезали из курятника и устраивали гнезда в поваленных ветвях. Теперь фермер пробрался в середину, показывая Гомджа, куда не следует наступать. В центре было небольшое свободное пространство, достаточно большое для них двоих с небольшим избытком. Из этого укрытия им была хорошо видна «Пенумбра» и пустынные развалины, едва освещенные смешанным светом лун и наступающим рассветом.

Вереница огней, ровных и немигающих, роилась над «Пенумброй», несомая существами, которых Телдин едва мог различить. Трудно было оценить их численность. Лишь несколько существ были видны силуэтами; большинство из них представляли собой лишь смутные очертания, движущиеся за пределами света. Существа были гигантскими, возможно, такими же большими, как гифф, присевший рядом с Телдином. У них, казалось, не было голов, только толстые, выпуклые шишки вместо шей и черепов. Огромные клыки, гротескно длинные, торчали из боков этих глыб. Остальные части тела были крепкими и коренастыми, с чрезмерно длинными руками. Свет факелов отражался от спин чудовищ, словно от доспехов. Каждый что-то нес в своих руках, что-то, что корчилось и извивалось. Фигуры слились во тьме, словно единое бурлящее существо, плывущее над обломками корабля.

— Что они ищут — плащ? — прошептал Телдин.

Гифф, вздрогнув, посмотрел на человека, а затем ответил так тихо, как только мог, но его бас все равно был грохочущим. — Зачем им искать плащ капитана? — подозрительно спросил он.

Телдин нервно схватился за ткань и плотнее закутался в плащ. Что же делало этот плащ таким особенным? — Просто догадка, — неловко ответил Телдин.

На борту исковерканной «Пенумбры» продолжали рыскать фигуры. Телдин мог различить голоса, но слова были странными и терялись на ветру. Звуки были неестественными — блеяние и рычание смешивались с резкими щелчками. Это был язык угрозы и ненависти, и Телдин, слушая его, содрогнулся.

Он звучал как от стаи голодных лис, рычащих и огрызающихся друг на друга, и перемежался внезапными криками. Между этими существами вспыхнула ссора. Человек продвинулся вперед, чтобы лучше видеть сквозь ветви. Внезапно часть массы отделилась от общего скопления и начала двигаться в его направлении. Звериные инстинкты взяли верх, и фермер замер, как олень в кустах.

Когда фигуры приблизились, Телдин увидел, что, на самом деле, это два совершенно разных существа. Основными фигурами были гигантские твари, и теперь он мог сказать, что они были даже выше гиффа. Ноги зверей были до смешного короткими, заставляя их двигаться шаркающими шагами, но их руки были огромными. Он был уверен, что у них нет ни шеи, ни головы, только широкий купол на плечах. Клыки были не клыками, а клешнями, как у жука, растущими из сторон этого купола.

Вторые фигуры баюкались в руках больших тварей. Каждая была размером с козла или большую собаку; их тела были круглыми и похожими на мешки. С каждого тела свисала масса маленьких узких ног. Длинные змеиные головы как бы разнюхивали и метались из стороны в сторону над руками носильщиков. По резким интонациям маленьких существ Телдин определил, что меньшие из них — хозяева, а большие — рабы.

Маленький отряд двигался вдоль опушки леса, приближаясь к Телдину и Гомдже. Телдин лежал на месте, боясь отодвинуться назад и присоединиться к гиффу, но также боясь того, что может сделать гифф, если его не удержать. Мышцы на его руках начали дрожать. Телдин боролся со спазмами, стараясь держаться как можно спокойнее. К этому времени существа были уже почти рядом.

Группа остановилась не более чем на расстоянии мотыги от Телдина. Последовал быстрый обмен репликами: — … след пропал… лес… может быть… другие. Слова были чужие, но Телдин каким-то образом понял их. Прижимаясь спиной к ветвям, он едва успевал обдумывать это новое чудо.

Одна из тварей опустила своего хозяина на тропу, прервав дальнейшую дискуссию. Маленькое шарообразное тельце балансировало на паучьих лапах, а маленькая голова, похожая на голову угря, извивалась над тропинкой, узкие глазки рассматривали мельчайшие детали. — Один идет сюда, — прошипел он остальным, стоявшим вокруг. — Двое отправляются и находят. До утра двое должны прийти. Подними меня, — приказало маленькое существо своему рабу.

— Есть, маленький хозяин, — нараспев произнес неуклюжий слуга. Когда тварь наклонилась, чтобы поднять своего повелителя, Телдин мельком увидел его лицо. На нем было две пары глаз. В центре, расплющенная над зубастой пастью, была пара сжатых злобных огоньков, наполненных хитростью. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать дрожь, но другая пара сделала Телдина действительно слабым. Расположенные в самой дальней части купола чудовища, они были выпуклыми, многогранными сферами. Эти глаза были странными и вращающимися, и на мгновение Телдин не знал, что делать. Ему хотелось прыгнуть и броситься в атаку, бежать в страхе, съежиться и закричать одновременно. Эффект был тошнотворный и сбивающий с толку. Мысли Телдина путались, пока он не заставил себя думать о других вещах — о дедушке на крыльце, о товарищах по войне, даже о тихих днях, проведенных на рыбалке в близлежащих прудах. Он сосредоточился на них, стараясь прогнать головокружение.

К тому времени, как в голове у него прояснилось, твари начали удаляться. — Надеюсь, твоим квастотам, удастся найти пищу, Ниеста, — услышал Телдин слова одного из них. Фермер не совсем понял, что такое квастот — хозяин или раб. Он понимал, что не должен даже иметь представления, что означает это слово, но каким-то образом он понимал все, что было сказано. Существа продолжали свой разговор вне пределов его слышимости. Большинство вернулось к месту крушения, но две пары, хозяин и раб, продолжали подниматься по тропе. Телдин смотрел, как они исчезают в лесу.

Рискуя быть обнаруженным, Телдин скользнул назад, туда, где спрятался гифф. Большое синее существо полустояло с дубинкой в руке. Телдин схватил гиффа за рукав и потянул вниз. — Послушай, — прошипел он. — Эти твари напали на след, ведущий к ферме Лиама. Что они могут сделать?

Гифф серьезно посмотрел на человека. — Я же сказал вам. Они — убийцы, разрушители миров. Ему не нужно было больше ничего говорить.

— Мы должны что-то сделать, — простонал Телдин.

— Дайте мне оружие, и я готов сражаться, — громко объявил Гомджа.

Бравада гиффа напомнила Телдину о шаткости их положения. С таким количеством тварей и только двумя из них с гиффом, не было никаких шансов выиграть битву. Даже следовать за неоги в лес было опасно, при условии, что они могли избежать внимания тварей на месте крушения. Телдин хотел пойти помочь Лиаму, но он был уверен, что неоги обнаружат их, если они, вообще, сдвинутся с места. Разрываясь между страхом и преданностью своему другу, Телдин колебался, не в силах принять решение. Здравый смысл подсказывал ему оставаться на месте. Но Лиам был его другом. Он должен помнить об этом, подумал Телдин. Это было трусостью — бросить старого фермера, даже если попытка была безнадежной. Проглотив страх, Телдин решил отважиться на поход на ферму Лиама.

Гифф, молча, опустился на колени рядом с ним, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на неоги. На секунду человек подумал о том, чтобы оставить большого чужеземца и отправиться в путь самостоятельно. Телдин ничем не был обязан гиффу, и даже не особенно доверял этому существу. Он уже однажды пытался убить Телдина. Однако Гомджа предупредил его о прибытии неоги. Более того, гифф мог знать ответы на все вопросы, касающиеся того, что сейчас происходит с жизнью Телдина.

Верность, в конце концов, победила. Телдин кивнул бдительному гиффу. — Мы едем к Лиаму, пошли.

Гифф не двинулся с места. — Я не могу оставить своего капитана, — упорствовало высокое, синее существо.

— Твой капитан мертв. Лиам — нет, — отрезал Телдин, почти забывшись и повысив голос. — Мы пойдем туда, куда я скажу!

Второго уговора гиффа не потребовалось. Медленно поднявшись, он начал пробираться к тропинке. Не успел Гомджа сделать и двух неуклюжих шагов, как Телдин оттащил его назад. — Не туда, — приказал человек. — Мы пойдем вдоль ручья.

Двигаясь так тихо и грациозно, как только могли, их пара шлепала вдоль кромки воды. Несколько раз Телдин резко останавливался, опасаясь, что неоги услышали их шаги. Наконец, они добрались до поросшего мхом берега. Вода журчала мимо маленьких камней и веток, скрывая их движения. Через короткое время Телдин убедился, что они находятся за пределами возможного обнаружения.

— Поторопись! — приказал Телдин, ускоряя шаг настолько, насколько это было возможно. Грузный и коренастый гифф не был спринтером, но он неуклюже шел по берегу, как только мог. Путь вдоль ручья был длиннее, чем путь двух разведчиков — неогов, а Телдин, кроме того, уже потратил много времени на собственную нерешительность. Сделав свой выбор, молодой фермер внезапно испугался за своего соседа. Если неоги замышляют что-то недоброе, старому Лиаму повезет меньше, чем цыпленку против лисы.

Первые лучи рассвета окрашивали листву леса, давая достаточно света, чтобы Телдин мог выбирать путь. Ночные птицы шептались в ветвях, раскрывая тайны деревьев. Телдин на мгновение задумался, не поют ли они о прохождении неоги. Несколько сверчков затянули свои песни, и лягушки из ручья ответили им, чтобы замолчать, когда Телдин и гифф приблизилась. Лягушки неохотно возобновили свой хор, когда они прошли. Воздух над ручьем был холодным и влажным, но Телдин этого почти не замечал.

— Далеко ли еще? — спросил гифф, разбивая растущее беспокойство Телдина. Гифф, казалось, шел вперед, не обращая внимания на окружающий мир, на силы, которые их окружали. Он шел механически, легко обходя корни и их путаницу. Фермер догадался, что гифф был одним из тех, кто наделен «эльфийским зрением», как называл его дед, то есть, превосходным ночным зрением.

— Через гребень хребта, а потом чуть дальше, — ответил Телдин, несколько раздраженный своим большим спутником. Он понизил голос до шепота.

— Что вы собираетесь там делать? — спросил Гомджа.

Телдин подумал, что гифф просто тупой. — Предупредить Лиама, конечно.

— А если он мертв?

Телдин в ярости обернулся. — Он не может быть… — Телдин выдавил эти слова сквозь стиснутые зубы. — А теперь тихо. Мы не знаем, что находится поблизости.

— Послушайте, человек,— настаивал гифф. — Дайте мне оружие — кинжал или один из больших ножей. Если нам придется сражаться, я хочу быть готовым к этому.

С этими словами Телдин отвернулся. — Почему я должен тебе доверять? — удивился он.

— Потому что вы земледелец, а я воин гифф, — просто ответил Гомджа. Другой человек мог бы сказать это хвастливо, но для солдата это была констатация факта. — Если бы я хотел убить вас, то сделал бы это сейчас. Я мог бы убить вас, пока вы спали.

Телдин прикусил свою губу. Разумеется, гифф был прав, но, это знание не делало его решение более легким. Наконец, он остановился, отстегнул один из ножей гиффа и передал его чужеземцу.

Вытащив клинок и осмотрев его, Гомджа произнес: — Теперь я могу сражаться. Жаль только, что здесь нет никого из моих людей.

Телдин, уже снова двигавшийся, раздраженно хмыкнул. По его мнению, существо слишком много болтало.

— Если я буду сражаться доблестно, кто об этом узнает? — объяснил гифф, ошибочно приняв восклицание Телдина за интерес. — Если мы победим, еще один гифф смог бы засвидетельствовать мою храбрость. Тогда я смогу с гордостью носить татуировку своей победы. Если я проиграю, он рассказал бы остальным, как я славно погиб в бою. Гомджа последовал за маленьким человеком, продираясь сквозь подлесок. Когда Телдин не ответил, гифф, наконец, перестал говорить.

Когда они подошли к ферме, рассветные лучи уже коснулись крыш домов. Дом Лиама стоял здесь уже много лет и теперь представлял собой разношерстную коллекцию из дома и нескольких надворных построек, сконструированных из дерева, камня и тонких деревянных планок. Ограды были в хорошем состоянии, а каменные стены крепкими. Свинарник отделял коровник от главного дома, а с другой стороны дома была каменная стена, которая отмечала край полей. Хотя старый Лиам и не был мудрым человеком, он обладал особыми способностями к сельскому хозяйству.

Темный силуэт дома Лиама был безмолвен. Гифф осторожно направился во двор фермы. Телдин со страхом ожидал, что дом и коровник будут объяты пламенем, хлев разрушен, а посевы вытоптаны. Вместо этого не было никаких признаков неоги или того, что они уже пришли сюда.

Почувствовав облегчение, Телдин прошел мимо гиффа. Как раз в тот момент, когда он собирался взять инициативу в свои руки, Гомджа схватил Телдина за плечо и оттащил назад. — А двери должны быть открыты?— тихо спросил он.

Телдин резко остановился и внимательно вгляделся в очертания зданий. — Какие двери?

— Вон там и там, — ответил Гомджа, указывая сначала на коровник, а потом на дом фермера.

Телдину вдруг стало холодно. Лиам был хорошим фермером, слишком умным, чтобы позволить своему скоту свободно бродить по ночам. — Нет. Его коровы могли бы разойтись, — хрипло сказал он, задыхаясь. Телдин быстро шагал по заросшему травой лугу. С длинных стеблей лисохвоста капала роса.

Сразу за оградой загона виднелась влажная фигура. Сначала Телдин подумал, что это свинья, устроившаяся в луже, но потом запах сырого мяса стал доходить до его сознания. — Нет! — крикнул он и бросился к ограде загона.

В дальнем углу он нашел лежащую тушу, с обнаженными костями, с которой свисали куски шкур и мяса. Столбы забора и стены влажно блестели в лучах восходящего солнца. Телдин слегка ударил ногой в мясистую глыбу. Она хлюпнула под его сапогом, и фермер отскочил назад, врезавшись в твердую, как камень, грудь гиффа.

— Свиньи, убиты, — сказал Телдин хриплым голосом. Темные трупы, сгрудившиеся в углах хлева, явно не были живыми. Фермер подавил внезапное отвращение. — Неоги!

— Кажется, это так, сэр. Маленькие глазки Гомджи были широко раскрыты, наполненные ужасным изумлением от того, что здесь произошло. — Ветераны моего взвода говорили, что неоги очень любят, свежую добычу.

— Убийство, — эхом отозвался Телдин. — Скорее в дом! Не дожидаясь гиффа, Телдин развернулся и помчался по грязи хлева. Отбросив всякую осторожность, он бросился к дому, мачете в его руке дико сверкало в лучах рассвета. Позади него Гомджа плелся следом, не в силах поспевать за диким бегом человека, и его глухие шаги эхом отдавались между домом и коровником.

Телдин вбежал в открытую дверь дома Лиама. Ужасная тень выскочила из угла ему навстречу. С воем и диким воплем Телдин развернулся и взмахнул мачете двумя руками, рассекая неосязаемую форму, ударив лезвием в дерево косяка, как топором. Удар вызвал болезненную вибрацию в его руках. Оторвав кусок дерева, Телдин повернулся лицом к врагу и обнаружил, что это была его собственная безобидная тень, игра тьмы и света от небольшого огня в очаге на другой стороне комнаты.

Снаружи, Гомджа остановился в дверном проеме, который казался крошечным по сравнению с его огромным телом. Наклонившись и повернувшись боком, гифф осторожно протиснулся в комнату. Внутри нее семифутовая туша почти касалась потолка.

Сердце Телдина упало, когда он оглядел гостиную. Мебель была в беспорядке, опрокинута и сломана. На полу была размазана кровь, она забрызгала камин и потекла струйками по перевернутому столу. В теплом желтом свете очага она сверкала красным и коричневым оттенками. Телдин лихорадочно метался по комнате, но среди беспорядка никого не было видно.

В дальней стене была еще одна дверь. Телдин знал по своим многочисленным визитам к Лиаму, что она вела туда, где спала семья, в единственную другую комнату в доме. Дверной косяк в ту комнату был пропитан, как и пол, влажными красными и коричневыми пятнами.

Задыхаясь от страха и ярости, Телдин медленно двинулся вперед. Он сжал мачете обеими руками и держал его прямо перед своим животом, лезвие выступало вперед, как нос корабля. Даже если его держать так крепко, кончик все равно дрожал и раскачивался. Как он ни старался, Телдин не мог унять дрожь в руках. Гомджа маячил у него за спиной, он медленно протискивался мимо опрокинутой мебели.

Из дверного проема Телдин и Гомджа отбрасывали неуклюжие тени на пол и дальнюю стену, частично заслоняя очертания в комнате. Лучи утреннего солнца едва пробивались сквозь грязное окно, затянутое клеенкой. Пол спальни представлял собой неровный ландшафт: сломанные стойки кровати, перекладины, разбитые сундуки. Среди выступающих профилей виднелись округлые контуры, явно скрывающие более острые формы.

Телдин стоял в дверях, дрожа всем телом, не в силах заставить себя идти дальше. Воздух был теплым и густым от запаха крови. В тени жужжали мухи. — Слишком поздно,— выдавил Телдин. — Ничего уже не поделать. Я слишком долго ждал и колебался. Молодой фермер осел у двери, мачете повисло в его безвольных руках.

Не в силах придумать утешительного слова, гифф протиснулся мимо человека. Его уши коснулись грубых потолочных балок, и он, сгорбившись, вошел в комнату. С преувеличенной осторожностью Гомджа опустился на колени, чтобы рассмотреть ближайшую фигуру, и осторожно откинул толстое одеяло, скрывавшее ее. Рой мух с шумом улетел прочь. Одеяло было теплым и мокрым, тяжелым от крови. Внизу Гомджа разглядел тело, окрашенное красным оттенком в слабом свете окна. Это была женщина.

— О боги, это Элоиза. Телдин позволил сдавленным словам вырваться наружу. Телдин помнил, что на войне среди полей мертвых ему приходилось видеть картины и похуже, но эти люди были его друзьями, друзьями его отца и деда. Телдин медленно поднялся на ноги, затем подошел к остальным телам.

Гиффу потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Его лицо было больным и осунувшимся — такое выражение Телдин видел у необстрелянных новобранцев после их первой битвы. Нетвердо стоя на ногах, гифф присоединился к Телдину в поисках. Одного беглого взгляда было достаточно. Они поспешно завернули тела в окровавленные одеяла.

Покончив с этим, Телдин вышел из комнаты. Гифф тяжело прислонился к дверному косяку, его грудь с трудом вздымалась, кожа была пепельно-серой. — Сколько человек здесь жило? — удалось спросить гиффу.

— Четверо. Лиам, Элоиза и двое их детей, Тельвар и Синдия. Телдин посмотрел на темные фигуры в комнате за дверью. Его плечи дрожали. Мачете все еще было крепко зажато в его руках. В его сознании они все еще были живы и приветствовали его из комнаты. — Лиам и Элоиза так долго пытались завести детей. Тельвар и Синдия были близнецами. Они были такими… Телдин замолчал; говорить дальше было бессмысленно.

Гифф слабо кивнул. — Четверо, — прошептал он.

— Я опоздал, — с трудом вымолвил Телдин. — Я не спас их. Он стукнул кулаком по косяку, отгоняя дрожь. Он проигнорировал свою окровавленную руку и повернулся, чтобы вернуться в комнату. — Пошли, гифф, — мрачно сказал фермер. — Мы не можем оставить их здесь. Нам придется их похоронить. В сарае должна быть лопата.

— Есть, сэр, — подумав, ответил Рядовой Гомджа.

Глава 4

Работа несколько успокоила и Телдина, и гиффа, отгоняя их мысли о том, что произошло в доме Лиама. Пока Гомджа рыл могилы в каменистой почве позади хижины, Телдин рыскал по сараю в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве памятного знака на могилах. Наконец, он отколол от бревна чистый клин и грубо вырезал на нем «Шал». Элегантность не имела значения, поскольку дощечка было только временным знаком. Телдин планировал вернуться позже с подобающими надгробиями.

Гифф неуклюже обошел дом и сухо объявил: — Могилы готовы. Утреннее солнце уже поднималось в небо, и роса начала испаряться. Гифф вытер свой широкий лоб тряпкой.

Сидя на бревне, Телдин, не поднимая глаз, продолжал строгать надгробный знак. Ему не хотелось продолжать это погребение, больше, чем любое другое дело. Нож срезал еще одну полоску дерева.

— Сэр? — снова заговорил гифф.

Телдин прикусил губу, затем яростно вонзил нож в столб забора. — Давай покончим с этим. Его голос был напряженным и мрачным, с оттенком усталости, которая быстро овладевала им. Он медленно встал и пошел за гиффом вокруг дома.

Завернутые тела, выстроенные в аккуратный ряд, лежали у каменной стены позади дома Лиама. Неподалеку, под чахлым деревом, виднелись четыре ямы. Свежая земля была насыпана рядом вдоль этих ям. Телдин и Гомджа по очереди опустили тела в могилы и засыпали их землей. Телдин работал медленно, позволяя монотонной работе затуманить его разум.

Когда они, наконец, закончили, оба неподвижно стали перед могилами. Гифф просто наблюдал за человеком, ожидая какого-то знака — что же делать дальше. Телдин уставился на свежую землю и попытался вспомнить молитву. Во время войны, когда ему приходилось заниматься погребениями, поисковики монотонно пели во время работы. Тогда он никогда не обращал особого внимания на их молитвы, и теперь ни одна из них не приходила ему в голову. — Прощайте, Лиам, Элоиза. Паладин защитит вас всех, — тихо сказал молодой фермер. Это было все, что он мог придумать. Насколько он понимал, этого было вполне достаточно.

— А что же насчет неоги? — тихо спросил Рядовой Гомджа. Слова гиффа вывели Телдина из транса. Не обращая внимания на присутствие Гомджи, фермер повернулся к дому. — Там, под вратами Бездны, я выбираю свой путь, — прошептал Телдин, вспомнив отрывок стихотворения, которому научил его дед. Он не знал, почему эта мысль пришла ему в голову сейчас, но он ясно помнил, как дедушка учил его этим словам. Тогда они вдвоем шли через поля. Телдину тогда было не больше десяти лет.

— И что же ты теперь будешь делать? — снова спросил Гомджа. Гифф подошел туда, где стоял Телдин, и лопата все еще была в его руке.

Телдин устал, слишком устал, чтобы строить планы. — Даже не знаю. Мне все равно, — с горечью ответил он. — Пойду назад на…

Телдин остановился. Он хотел было сказать, о своей ферме, но у него ее больше не было, по крайней мере, ни одной. Ему нужны были деньги, чтобы купить припасы для восстановления. Выжидательное выражение лица Рядового Гомджи, внимательно повернувшегося к Телдину, заставило фермера задуматься, и он внезапно понял, куда идти. У него были кузены в Каламане, и они могли ему помочь. Во всяком случае, это было лучше, чем оставаться здесь, но гифф не входил в этот план.

— Сэр?

— Назад на ферму, — поспешно сказал Телдин. Вот и все, что нужно было знать гиффу.

— А что потом, сэр? — настаивал Гомджа.

— «Затем я тебя там оставлю», — подумал Телдин, качая головой. Он начал ощущать напряжение последних двух ночей. Труд, боль, ужас и ярость истончили нити его сознания. — Я хочу пойти домой. Гифф понимающе кивнул, его широкая морда покачнулась вверх-вниз. — А теперь давай выбираться отсюда, пока не появились люди из долины.

— Или возвратятся неоги, — мрачно добавил Рядовой Гомджа.

Телдин позволил гиффу вести их обратно через лес, время от времени указывая верную тропу. Утренние птицы уже замолкали в полуденной жаре. Белки щебетали при их появлении. На поляне Телдин оглянулся и увидел в ярком свете одинокие строения фермы Лиама. Он был рад оказаться подальше от этого места.

Оказавшись за гребнем, Телдин почувствовал, как с него свалилась тяжесть. Ночные кошмары все еще не выходили у него из головы, но он уже покинул ферму Лиама. И страх понимания возникшей ситуации, и стыд, который он испытывал, ослабли. Его мозг онемел, сосредоточившись только на простой задаче ходьбы.

Когда они достигли края дынного поля Телдина, Рядовой Гомджа вернулся к своей прежней осторожности, остановившись в кустах. Гифф осторожно пробрался к краю поля и опустился на колени в зарослях ежевики. Большое существо терпеливо осматривало разрушенный двор фермы.

Стоя рядом с коленопреклоненным гиффом, Телдин тоже гадал, действительно ли неоги ушли. Стараясь смотреть с той же бдительностью, Телдин осмотрел развалины своей фермы. С этой точки наблюдения разрушения казались меньше, чем он опасался на самом деле. Хижина была полностью разрушена, как и большинство дынь, но другие поля казались невредимыми. — «Я смогу восстановиться», — оптимистично подумал он, — «если у меня будет немного денег и времени. Все, что мне нужно, это деньги, откуда-то».

— Похоже, здесь все спокойно, — объявил гифф. Телдин уже сам мог видеть это, и он кивнул головой в направлении тропы. Фермер резко остановился, когда Гомджа положил ему на плечо руку, удерживающую его. — Но там могут быть спрятавшиеся в засаде разведчики. Может быть, мне выйти и посмотреть? Гифф встал, готовый пойти.

Телдин сдержал свой первый порыв одобрительно кивнуть. Это была его ферма, решил он, и он не собирается прятаться за семифутовым бегемотом. Это раздражало его гордость. Кроме того, глядя в темные глаза огромного существа, Телдин снова не доверял своему спутнику. Проблема была в том, что он все еще не верил гиффу, стоящему у него за спиной. Может быть, гифф и спас ему жизнь, но фермер все еще помнил, как они встретились. — Ты останешься. В конце концов, Телдин сделал свой выбор, позволив гордости взять верх. — Пойду я. Если я подам сигнал, то все в порядке.

— Есть, сэр, — ответил Гомджа, не в силах скрыть разочарования в голосе.

Держась вдоль линии деревьев, Телдин вприпрыжку направился к развалинам «Пенумбры». Утреннее солнце придавало обломкам ощущение величественных руин, оставшихся от дней, предшествовавших Катаклизму, разрушившему Ансалон. Головни и изуродованные обломки свидетельствовали о глубокой древности, как и гниющие залы Башни Верховного Жреца близ Палантаса. Разрушенная каюта на носу «Пенумбры» отбросила иллюзию, напомнив Телдину о вещах, которые он потерял. Теперь, когда он был достаточно близко, чтобы разглядеть детали корабля, Телдин быстро высматривал следы вчерашних тварей. Все казалось мирным. Даже певчие птицы снова начали петь. Телдин махнул рукой Гомдже — «все чисто», хотя и не был уверен, появится ли гифф. Большой инопланетянин быстро шагнул на поляну, засовывая нож за пояс. — «Возможно», — размышлял Телдин, — «гиффу можно доверять».

— Они ушли! — крикнул Телдин. Он уселся у подножия дерева и воткнул мачете в землю рядом с собой. У него закружилась голова, груз страха внезапно спал. Это был иррациональный порыв, учитывая ужасы ночи, но он все еще не мог избавиться от этого чувства. Телдин поправил плащ и прислонился к дереву, наслаждаясь на несколько секунд ощущением покоя.

Рядовой Гомджа медленно подошел, чтобы присоединиться к человеку, осторожно обойдя останки корабля, прежде чем сесть. — Они ушли.

— Слава богам, — добавил Телдин, слегка раздосадованный тем, что гифф, похоже, не поверил ему.

— Возможно. Гомджа посмотрел в сторону руины. — Но неоги раскопали могилы. Тела исчезли. Голос гиффа был холоден и бесчувственен.

Хорошее настроение Телдина рухнуло, когда его сменила волна страха. — Что, могилы? Они их раскопали? Почему?

— Я не знаю! Я ничего не знаю! — взревел Гомджа. Он повернул свое широкое лицо, искаженное рычанием, к испуганному человеку. Усталость окончательно сломила строгую дисциплину гиффа, выпустив волну ярости и разочарования. — Они убивают живых существ. Они убивают всех подряд. Я всего лишь солдат, а не специалист по неоги! Они убили моего капитана, они убили моих друзей, а я даже не умер, сражаясь с ними, как настоящий гифф!

Телдин сидел, ошеломленный вспышкой огромного существа. Всего несколько мгновений назад Телдин был готов довериться этому существу, но сейчас он не чувствовал такой безопасности. Телдин взглянул на воткнутое в землю мачете и медленно протянул руку к оружию. Свирепый тон гиффа развеял все иллюзии Телдина относительно миролюбивого характера этого существа.

Прежде чем человек успел ответить, Рядовой Гомджа развернулся и отошел в сторону. Плечи гиффа тряслись, когда он шагал через обломки, сделав несколько хороших ударов ногой по кускам дерева на своем пути. Телдин откинулся назад, выдохнув воздух, который он задержал с начала тирады существа. Он почувствовал гнев и облегчение одновременно. — «По крайней мере», — размышлял Телдин, — «гиффы в чем-то похожи на людей. Им обоим нужно выпустить пар».

Послышались шумы, когда Гомджа начал рыться в обломках, и хотя Телдин понимал, что ему следует узнать, что задумал гифф, он чувствовал, что гораздо разумнее дать большому существу немного уединения. Ему тоже нужно было немного уединения для себя. Телдин грелся на солнышке и старался ни о чем не думать. Это не сработало; горе и печаль охватили его, и сидение в одиночестве только усилило боль. Он проклинал себя за свою слабость, за то, что не смог предотвратить убийство Лиама и его семьи.

Фермера встревожил ровный стук, похожий на стук камня о камень. Сначала он подумал, что это может быть барабанная дробь лесной куропатки, но он быстро отбросил эту мысль. Недалеко от него стоял Гомджа, колотя во что-то тяжелым камнем. Озабоченный Телдин подошел к нему, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно в отношении деятельности гиффа. Он не хотел спровоцировать очередную вспышку гнева инопланетянина.

Гифф склонился над сундуком, который Лиам нашел накануне, и колотил по крышке большим камнем, который держал обеими руками. Солдат был поглощен своей работой и не заметил, как Телдин подошел к нему сзади.

— Рядовой Гомджа, — тихо, но твердо сказал Телдин, — что вы делаете?

При этих словах Телдина испуганный гифф уронил камень. Он поспешно обернулся, его лицо было темно-фиолетовым от смущения. — Я просто пытался открыть его, сэр. Внутри могут быть полезные вещи. От того, как прозвучал голос гиффа, Телдин вспомнил, как однажды отец застукал его за игрой с дедушкиным мечом. Телдин понимал любопытство гиффа, но все равно ему пришлось неодобрительно нахмуриться. Гифф выглядел раскаявшимся, его уши и челюсти опустились.

Резкий ответ повис у Телдина на языке, но он сдержался. Сундук был отвлекающим маневром, в котором они оба явно нуждались. — Тогда продолжайте, — приказал человек, наблюдая из-за широкого плеча гиффа.

После того, как поработал Гомджа, сундук было уже нетрудно открыть. Одна из петель была деформирована, и потребовалось лишь немного нажать на нее кинжалом, чтобы освободить другую. Гомджа снял крышку целиком, затем легко отбросил ее в сторону и начал осторожно вынимать содержимое. Телдин с интересом наблюдал за происходящим через плечо гиффа. В сундуке лежали, в основном, книги и бумаги. Когда солдат вытащил их, Телдин сложил отдельную стопку толстых переплетенных томов. Они выглядели как старые корабельные журналы, упакованные для сохранности. Между ними лежали сложенные листы плотной льняной бумаги. Открыв один из них, Телдин обнаружил, что это большой лист, испещренный символами, диаграммами и заметками на незнакомом языке. Фермер поднял его так, чтобы Гомджа мог рассмотреть.

— Это Руководства — звездные карты, я так думаю, — ответил гифф после короткого взгляда, — для навигации. У капитана их было много.

— Это не карты звезд над нашим Кринном. Где Баланс или Паладин? — прокомментировал Телдин, изучая символы, и пытаясь сопоставить их с позициями известных ему созвездий.

— Эта карта, вероятно, предназначена для другой небесной сферы. Не для вашей. Гомджа смотрел на карту, которую держал перед собой Телдин.

— Небесная сфера? — спросил Телдин, слегка наклонив голову в сторону гиффа.

Гомджа попытался объяснить, но навигация и карты явно не были его сильной стороной. — Есть и другие миры, подобные вашему миру, но они другие. Это и есть сферы.

— Ты имеешь в виду Солинари или другие луны. Телдину показалось, что он понял.

— Нет, сэр, — поправил его Гомджа, бессознательно обращаясь к Телдину как к начальнику. — Сферы содержат Луны, миры и даже звезды.

— Значит, ты пришел из другой сферы? — спросил Телдин гиффа.

— Да, сэр.

— «Скорее всего, он пришел из Бездны», — подумал Телдин. И все же объяснение гиффа, казалось, имело смысл. Конечно, Телдин за все время своих странствий ни разу не видел и не слышал ничего похожего, о чем сказал гифф. — «Дедушка всегда задавался вопросом, есть ли что-то в ночном небе, за пределами лун. Может, он был прав». Его дед, Халев, говорил Телдину, что в мире есть нечто большее, чем просто ферма, и, возможно, даже больше, чем знал его дед. Отец Телдина никогда не понимал ни этого, ни других его мечтаний. Амдару не было времени на мечты. Это была одна из причин, по которой Телдин сбежал воевать.

— Давай покончим с этим, — решил Телдин, вырываясь из клубка воспоминаний.

Гифф снова сосредоточился на опорожнении сундука. Оттуда появились еще книги и бумаги, потом слой одежды. Телдин поднял рубашку, явно слишком маленькую для его долговязого тела. Она была богато украшена шелковой тканью и золотым шитьем. Телдин аккуратно сложил рубашку и отложил ее в сторону.

Последними вещами в сундуке были три сумки и длинный, обернутый кожей сверток. Две сумки были довольно большими. Телдин открыл первый мешок и обнаружил в нем грязно-белый порошок. Второй был не менее разочаровывающим, он содержал грубый серый порошок. Третий мешочек был не лучше, потому что в нем не было ничего, кроме свинцовых шариков. Осторожно развязав ремешки на кожаном свертке, Телдин развернул две короткие изогнутые палочки, скрепленные с металлом и оснащенные трубочками. По бокам торчали странные механизмы. У них был такой же самый вид, как у палки, которой Гомджа угрожал ему в ту ночь, когда разбилась «Пенумбра».

— О, благословение Великому Капитану, — хрипло выдохнул Гомджа, — он помнил обо мне! Он придвинулся ближе. Даже стоя на коленях, гифф не был маленьким человеком.

Телдин взял одну из трубок и осмотрел ее. Он потряс ее и услышал, как что-то загремело. Он заглянул в трубку, но там было темно. Оттуда выпал короткий металлический стержень. Механизмы сбоку, казалось, двигались с трудом, и на одном из них был маленький кусочек кремня. Телдин попытался удержать палку так, как держал ее Гомджа. Направив трубку в сторону гиффа, он потребовал: — Что это?

Гомджа резко отошел от прямой линии ствола. — Это пистолет. Можно мне его взять?

— Пис-тол-ет? Прошлой ночью ты направил это на меня, и оно взорвалось. Почему? Телдин не предпринял никаких усилий, чтобы скрыть свое подозрение.

Гифф прикусил губу — комичное зрелище для человека с такой тяжелой челюстью. — Я думал, что вы хотели причинить вред моему капитану.

— Так это оружие, не так ли?

Гифф кивнул. — Да, сэр.

— Похоже на работу гномов, — предположил Телдин, снова и снова вертя пистолет в руках. Гномы были известными изобретателями и ремесленниками, одинаково известными своими впечатляющими неудачами. — Должно быть, судя по тому, как он взорвался. А пока я оставлю их себе, — сказал Телдин гиффу, заворачивая причудливое оружие обратно.

— А как насчет сумок? — спросил гифф, стараясь скрыть разочарование.

На мгновение Телдин подумал, не забрать ли и их тоже. Он не мог понять, каково было их назначение. — «Волшебные штуки», — предположил Телдин. — Послушай, оставь их, но ты можешь взять их себе, если хочешь. Магия — это не то, чем Телдин хотел бы заниматься. Это было слишком опасно, непредсказуемо и даже развращающе.

Гифф осторожно взял их в руки и проверил, плотно ли завязаны шнурки на каждом мешке. Удовлетворенный, он засунул свертки в грязные оранжевые складки своего пояса. — Благодарю вас, сэр.

Гигантская челюсть гиффа открылась в огромном зевке, обнажив два ряда огромных, массивных зубов.

Телдин подавил смущенную улыбку. — Когда ты в последний раз спал? — спросил фермер. Он чувствовал себя немного отдохнувшим, в то время как его спутник выглядел усталым.

— Два дня назад, сэр, — ответил Гомджа, закрывая свою огромную пасть.

— «Очевидно», — подумал Телдин, — «то, что ты потерял сознание от собственного оружия, не считается сном». — Тогда иди и отдохни, — мягко сказал Телдин. Гомджа открыл, было, рот, чтобы возразить, но Телдин перебил его: — Это приказ, Рядовой Гомджа,— твердо сказал он.

Гифф испустил большой вздох. — Есть, сэр. Я так и сделаю, сэр.

Телдин указал на тень большого вяза. — Прямо сейчас — вон там. Гомджа кивнул и, больше не протестуя, потащился в прохладный полумрак, где устроил простую кровать, используя вместо подушки корень. Через несколько минут листья над головой затряслись от глубокого храпа гиффа.

На мгновение, забыв о собственных заботах, Телдин прислонился спиной к дереву. — Кто-то должен стоять на страже, — сказал он себе. Он едва успел договорить, как его собственные глаза закрылись, и сон снова овладел им.

Глава 5

Телдин проснулся на следующее утро после беспокойной ночи, полной темных образов, преследовавших его во сне. Сновидения будили его дремоту и оставляли без сна в темноте. Телдин смотрел в ночное небо, прослеживая путь двух видимых лун Кринна — серебристо-гладкой и невыразительной Солинари и веснушчатого красного шара — Лунитари. Третья луна мира, Нуитари, была невидима для всех, кроме зловещих волшебников в Черных Одеждах. Каждый раз, когда Телдин засыпал, он просыпался снова, когда страшные сны возвращались.

Когда взошло солнце, сны милостиво исчезли. Остались только мелкие воспоминания, больше ощущений, чем образов — ужасное давление, а затем что-то рвущееся в груди. Что бы ему ни снилось, Телдин был благодарен судьбе, что с рассветом он не вспомнил все эти сны до конца.

Усевшись на подстилку из листьев и мха, фермер отряхнул грязь с одежды и накинул плащ на плечи. Он с сожалением посмотрел на свою рубашку. Коричневое полотно было обожжено и испачкано, на нем виднелись большие пятна грязи и крови. Его хлопчатобумажные брюки были немногим лучше, помеченные лохмотьями и распущенными нитями. К несчастью, почти вся остальная одежда погибла в огне. Плащ, как ни странно, совсем не был испачкан.

— Лучше постирать то, что у меня есть. Не хочу, чтобы мои кузены посчитали меня нищим, — пробормотал Телдин.

На берегу реки он сбросил обувь и спустил брюки. Его лодыжки и голени были исцарапаны, а на икрах и бедрах появилось несколько новых больших синяков. Неудивительно, что каждый шаг причинял ему боль. — Это объясняет плохой сон, — сердито пробормотал Телдин, собираясь искупаться.

Телдин рассудил, что теперь, наконец-то, ему придется снять плащ прежде, чем снять рубашку. До сих пор ему не везло с застежкой, потому что она каким-то образом заклинилась. Либо так, либо он неправильно пытался ее открыть. Сидя на камне, на краю берега, Телдин прижал подбородок к груди, пытаясь разглядеть маленькую серебряную цепочку, которая удерживала плащ на его шее. Это была богато украшенная работа. Тонкие звенья цепочки заканчивались двумя маленькими застежками в виде львиных голов. По крайней мере, Телдин предположил, что это львы. Серебристые челюсти вцепились друг в друга в сложной смертельной схватке, удерживая цепочку сомкнутой.

Телдин поискал защелку, которая могла бы открыть пасти. Он попытался надавить на глаза и нос, сжать челюсти и надавить на макушку головы. Но ничего не произошло. Озадаченный, он попытался повернуть головы львов. — «Возможно, их нужно как-то открутить», — подумал он.

Когда Телдин возился с застежкой, на его плечо упала тень. — Проблемы, сэр? — пророкотал гифф, стоя у него за спиной.