За Императора!

Глава седьмая

Рассвет, наконец, занялся над раненым городом. Фарфорово-синее небо рассекали столбы дыма, но солнце восходило все выше, и зарево пожаров бледнело и рассеивалось в его свете. Мое же настроение было далеко не лучезарным. К моему облегчению, мы вернулись, ухитрившись не расстрелять еще кого-нибудь. Несколько обдолбанных какой-то местной дурью мародеров не в счет. Они осознали наличие вооруженных солдат в грузовике, который пытались ограбить, разве что в последнюю секунду перед смертью. Все, чего мне теперь оставалось желать, было несколько часов сна. Я был настолько взвинчен адреналином с момента выстрела в губернаторском дворце, что, едва представилась возможность расслабиться, свалился, будто марионетка с подрезанными ниточками, и даже Юрген с чайником свежей заварки из листьев танна не мог вернуть меня к жизни. Но прежде я, справедливо решив, что лучше побыстрее скинуть со своих плеч всю эту дурацкую заваруху, как можно скорее доложил в штаб Бригады и потратил около часа на заполнение бумаг.

Затем дотащился до своей койки, отдав строгим приказ беспокоить меня, только если призовет сам Император.

Мне удалось урвать целый час сна, прежде чем я снова влип в историю.

— Идите подорвитесь на фраг-гранате! — крикнул я, когда стук в дверь наконец дошел до меня. Он продолжался достаточно долго, и я понял, что он не прекратится, пока я так или иначе не отреагирую.

— Простите, что беспокою вас, комиссар. — В дверном проеме возникло лицо Броклау, лишенное каких-либо следов раскаяния.- Но, боюсь, это невозможно. Вас хотят видеть.

Стало понятно, что спорить бесполезно. Сам факт того, что меня вытаскивает из койки офицер его ранга, а не Юрген или еще какой-нибудь солдат, говорил о многом. Я зевнул, стараясь заставить свой заторможенный мозг работать, и неохотно вылез с постели.

— Сейчас буду, — сказал я.

Это заявление грешило излишней оптимистичностью. К тому времени, как я накинул одежду, побрызгал водой на лицо (и на этот раз вальхалльская привычка умываться ледяной водой не исторгла из меня поток проклятий, что хорошо показывает, насколько я был изнурен) и Юрген сварил мне двойной крепости рекаф, прошло около двадцати минут. Наконец я все же проследовал в указанном мне направлении, осторожно пробираясь по территории (ведь Мужественные Всадники все еще были где-то здесь), и вошел в здание, которое, как я смутно припоминал, было якобы предназначено для связистов. На самом деле, конечно же, имелась в виду разведка, и я предположил, что мой доклад о событиях предыдущей ночи собирается принять какой-то высокопоставленный боец невидимого фронта. Если бы я не так устал, то, наверное, удивился бы количеству офицеров в гулких мраморных коридорах и роскоши убранства в анфиладе приемных, через которые меня пропускали солдаты в парадной форме и с позолоченными лазерными ружьями. Но по причине вполне понятного раздражения я даже не спросил, где я и кому приспичило меня видеть.

— Комиссар. Пожалуйста, входите. — Голос был знакомым, и, каким бы оцепеневшим от усталости я ни был, мне потребовалось всего мгновение, чтобы узнать Донали.

Он улыбался и, кажется, был искренне рад видеть меня. Он указал на сервировочный столик с приветливо дымящимся на нем чайником и несколькими большими подносами с едой. Я улыбнулся в ответ и действительно обрадовался новой встрече с ним — ночные приключения дипломата, очевидно, были не менее травматичны, чем мои. Его дорогой наряд был мятым и грязным, пах дымом и кровью, а голова перевязана.

— Это неожиданная честь, — сказал я, накладывая на тарелку большую порцию салата из рыбы, риса и яиц и наливая чаю из танны в самую вместительную кружку, какую сумел найти. — Надо признать, я беспокоился за вашу безопасность.

— И не зря… — Донали со страдальческим лицом прикоснулся к повязке. — После вашего отъезда там стало немного неспокойно.

Я занял место за столом для переговоров, за которым уже сидели несколько офицеров, мне не знакомых, и с ними несколько мужчин и женщин в гражданском. Последних я отнес к коллегам Донали, судя по покрою их костюмов и бюрократически чопорному виду. Выделялась из собравшейся компании только одна женщина — она была моложе остальных присутствующих и носила элегантное, но слишком тесное зеленое платье (декольте было чересчур глубоким для столь раннего часа). Она выглядела удивительно рассеянной и в то же время напряженной, она то бормотала что-то себе под нос, то вдруг вытягивалась по струнке и оглядывала окружающих, будто кто-то из нас ее оскорбил. Я бы принял ее за астропата, но ее глаза были на месте, хотя, казалось, они все время теряют фокус. Значит, наверняка псайкер. Я решил не ставить мысленных барьеров — как я уже говорил, мне никогда не составляло труда притвориться, несмотря на их проклятое умение.

— Прошу прощения, что пропустил самое интересное, — сказал я Донали, зная, что именно это он ожидает от меня услышать, и принялся за еду.

Я понятия не имел, зачем меня вызвали, но на моем счету достаточно военных кампаний, чтобы не отказываться от еды, пока дают. Налегая на салат, я изучал офицерские знаки отличия, надеясь по ним догадаться, кто они и зачем здесь я, но оказалось, что компания собралась разношерстная. Скользнув взглядом по паре майоров, полковнику, я посмотрел на сидящего во главе стола и едва не выронил свой прибор. Лорд-генерал Живан собственной персоной, главнокомандующий нашей небольшой экспедиционной армией. Я никогда не видел его изображений, но регалии говорили сами за себя, кроме того, я слышал достаточно много описаний его стальных синих глаз (которые, на самом деле, оказались несколько бледноваты) и аккуратно подстриженной бороды (скрывающей намечающийся второй подбородок), чтобы сомневаться в его личности. Он сидел вполоборота ко мне, обсуждая содержимое информационного планшета с помощником, так что Донали, опустившись в соседнее с моим кресло, смог продолжить нашу беседу:

— Вы оказали нам большую услугу минувшей ночью. Вы не могли бы помочь больше, оставшись.

— Рад слышать, — сказал я. — Но вы, похоже, тоже неплохо справились. Охранники дворца, должно быть, оказались лучшими солдатами, чем выглядели.

— Ничуть. — Он с отвращением помотал головой. — Половина их древних лазганов отказалась работать, а те, что все-таки выстрелили, не смогли бы попасть и в борт космолета. Мы едва держались до подхода взвода СПО. Если бы Орелиус и его телохранители не убрали зачинщиков, толпа просто раскатала бы нас.

— Орелиус. Хм.- Я отхлебнул чаю из кружки и заметил, что никто больше, похоже, его не пил. Что ж, надо признать, вкус к чаю из листьев танна нужно вырабатывать постепенно, и я один из немногих, если не считать вальхалльцев, кому он нравится. Из чего следовало довольно лестное заключение: его приготовили только ради меня. Для чего бы меня ни вызвали, они учли мои вкусы. — Очевидно, вы были правы относительно него.

— Правда? — Донали посмотрел на меня с любопытством, и я снова почувствовал, что он не просто поддерживает беседу, а старается определить меру моей осведомленности о происходящем за кулисами.

Я кивнул, подчищая тарелку и решая, смогу ли уйти от вопроса, отправившись за добавкой.

— Вы говорили, что он не так прост, как может показаться, — напомнил я ему.

— Да, несомненно.

Возможно, он собирался сказать что-то еще, но Живан повернулся обратно к столу переговоров и откашлялся. «Проклятие, — подумал я, — теперь не удастся сходить за еще одной порцией салата». В кружке, впрочем, оставалось еще достаточно много чаю, и я отхлебнул, наблюдая за присутствующими сквозь ароматный пар.

— Комиссар.- Живан обратился непосредственно ко мне. — Благодарю, что столь вовремя присоединились к нам.

— Лорд-генерал, — строго кивнул я и добавил, усмехнувшись про себя тому, как половина присутствующих тут же нервно втянула воздух: — Если бы я знал, что ваш повар так талантлив, я бы спешил еще больше.

Конечно, комиссар был вне обычной вертикали командования, так что формально я не обязан был выказывать почтения ни ему, ни кому-либо еще, но большинство из нас старается не напоминать об этом окружающим офицерам. Как я люблю сегодня повторять моим кадетам: уважайте их и они будут уважать вас. Вам это ничего не стоит, а дела идут лучше. Благодаря моему статусу общеизвестного героя я располагал еще большей свободой в своих поступках, а Живан, насколько мне было известно, и сам слыл грубоватым человеком, так что малую толику простовато-сердечной солдатской фамильярности он примет хорошо. Я оказался прав. Он мгновенно оттаял, и мы в дальнейшем сошлись проще и быстрее, чем начинается драка в баре на нижних уровнях улья.

— Я передам вашу похвалу, — сказал он, улыбнувшись, и прихлебатели, рассевшиеся вокруг стола, решили, что им тоже стоит выказать расположение ко мне. — Может, вы захотите взять добавки, прежде чем мы продолжим?

— Продолжим — что, поясните? — спросил я, вставая, чтобы вновь наполнить свою тарелку. Я забыл взять с собой кружку, так что на случай, если захочу еще чаю, я просто забрал чайник, водрузив его на стол около себя. Признаюсь, я сделал это и для того, чтобы снова позлить местных подхалимов. — Кому-нибудь что-нибудь принести заодно?

— Нет, благодарю.

Живан подождал, пока я снова усядусь, затем решил, что все-таки хочет еще рекафа, и послал за ним наиболее явно поджавшего губы помощника. Проделывая это, он зацепил меня взглядом, в котором ясно горел огонек озорства. Я решил, что лорд-генерал мне нравится.

— Я читал ваш рапорт, — сказал он, когда, наконец, прибыл его рекаф. — И полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что был впечатлен.

Гул одобрительного бормотания прокатился над столом, и некоторые голоса даже звучали искренне, без недовольства. Донали тепло улыбнулся мне и кивнул; я подумал о том, что, кажется, приобрел друга в дипломатическом корпусе. В будущем это может оказаться весьма полезным. Странная женщина в зеленом на мгновение встретилась со мной взглядом.

— Выбирайте друзей с осторожностью, — внезапно сказала она неприятным, гнусавым голосом.

Я чуть не подавился чаем.

— Простите? — переспросил я.

Но ее взгляд снова расфокусировался.

— Слишком много, — сказала она. — Не могу всех услышать.

Кто-то протянул ей разукрашенную серебряную коробочку, чуть меньше ее ладони, и она выскребла оттуда пару таблеток, проглотив их целиком. Через мгновение ее внимание снова заострилось.

— Вы должны извинить Рахиль, — прошептал Донали. — Она полезна, но с ней бывает трудно.

— Очевидно, да, — ответил я.

— Она не тот посол, какого бы я отправил на это маленькое собрание, — продолжил дипломат. — Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, им самим ее таланты в данный момент требуются меньше всего.

— Кому? — спросил я, но, прежде чем он смог ответить, Живан призвал собрание к вниманию.

— Большинству известна причина, по которой вас пригласили, — начал он, отставляя кружку с рекафом. — Но для тех, кому наши разговоры в новинку… — Он заговорщицки покосился на меня. — …позвольте повторить. Нам приказано вернуть Гравалакс. Если понадобится, то силой оружия. — Офицеры покивали. — Однако размер военного присутствия тау радикально меняет ситуацию.

— Но мы все же можем вышвырнуть их, мой лорд-генерал, — перебил один из офицеров. — Это займет больше времени, чем мы предполагали, но…

— Мы завязнем в затяжной кампании. Возможно, на годы. — Лорд-генерал произнес это тоном, освобождающим встрявшего от права голоса. — И, грубо говоря, я сомневаюсь, что планета того стоит.

— Со всем уважением, лорд-генерал, это не вам решать, — настаивал на своем офицер. — А наш приказ…

— …дает мне право решать, как его выполнить, — отрезал Живан. Офицер заткнулся, и генерал обернулся к Донали.- Вы все еще считаете, что возможно дипломатическое решение?

— Да, считаю, — кивнул дипломат. — Хотя, принимая во внимание гражданские волнения, это может оказаться непросто. Не говоря уже об убийстве посла…

— Но тау все же хотят продолжать переговоры? — настаивал Живан.

— Да, — снова кивнул Донали. — Благодаря находчивости, проявленной вчера ночью комиссаром Каином, у них еще осталось немного веры в нашу добросовестность.

Все посмотрели на меня с одобрением, за исключением Рахиль, которую, казалось, больше интересовало нутро ее чашки с рекафом.

— Что подводит нас к разговору о собственно убийстве. — Живан попытался привлечь внимание псайкера.- Рахиль. Инквизитор продвинулся в своем расследовании?

Пожалуй, мне следовало этого ожидать в свете моих подозрений относительно Орелиуса, но до этого момента я все-таки склонялся к тому, что пьяные фантазии Диваса не следует воспринимать слишком серьезно. Я уставился на Донали:

— Вы знали?

— Я подозревал, — произнес он вполголоса. — Но точно не знал до сегодняшнего утра, когда появилась Рахиль с посланием, украшенным инквизиторской печатью.

— И что в нем было? — прошептал я, пока молодая псайкерша собиралась с силами для ответа.

— Откуда мне знать? Оно было адресовано лорду-генералу.

— Расследование продолжается. Да. — Рахиль напряженно выпрямилась, с очевидным усилием заставляя себя сосредоточиться; ее носовое произношение немилосердно скребло по моим натянутым нервам. — Вас известят. Когда заговор будет раскрыт. — Она прервалась, вздернув голову, будто прислушиваясь к чему-то, и внезапно встала. — У вас есть торт?

И она отправилась к столу с едой, чтобы проверить.

— Понятно. — Живан старался сделать вид, что в ее словах был какой-то смысл.

— Если вы позволите, лорд-генерал, — заговорил я как можно более уверенно. — Я подозреваю, что может существовать группировка, заинтересованная в разжигании конфликта между нами и тау.

— Так говорит и добрый сэр Донали. — Живан, с плохо скрываемым облегчением, воспользовался возможностью вернуть ход совещания в продуктивное русло. — Что является основной причиной, почему я пригласил вас составить нам компанию. Ваши суждения кажутся мне вполне состоятельными.

— Нет торта. Нет торта, фраг-граната его раздери! — бормотала Рахиль, шаря по столу с закусками. — Это я не могу есть, оно слишком зеленое…

— Благодарю, — ответил я на комплимент Живана, стараясь не обращать внимания на псайкершу.

— Есть ли у вас предположения насчет того, кто может быть в этом виновен? — спросил Живан.

Я пожал плечами:

— Я солдат, сэр. Заговоры и интриги не совсем моя специальность. Возможно, инквизитор сможет нас просветить на этот счет, когда закончит свое расследование.

— Вероятно. — Живан выглядел слегка разочарованным, несомненно, он питал надежду, что я в состоянии предвосхитить выводы инквизиции.

Рахиль вернулась на свое место, сжимая в руке булочку с корицей, и остаток совещания занималась тем, что обкусывала ее по бокам. По крайней мере, когда у нее было что-то во рту, она молчала.

— Я хотел видеть вас, комиссар, еще и потому, что вы встречались с губернатором Грисом. Как вы оцениваете его осведомленность в военных делах?

Я снова пожал плечами:

— По моему, в них он понимает ровно столько же, сколько и во всем остальном. То есть ничего. Он имбецил.

За столом снова раздались судорожные вздохи, но Живан и Донали согласно склонили головы.

— Так я и думал, — сказал лорд-генерал. — Хотя вам, наверное, будет приятно узнать, что он отзывался о вас с восхищением.

— Действительно? — Я озадаченно поднял бровь, и Донали пояснил:

— В конце концов, вчера вечером вы спасли ему жизнь.

— А-а,- протянул я.- Честно говоря, я об этом не задумывался.

Это было абсолютной правдой: я разоружил тау для того, чтобы спасти свою шкуру, а произошедшее после практически вытеснило все остальное из моего сознания. К счастью, именно такого ответа все от меня и ждали, так что я неожиданно был награжден теплой улыбкой одного из самых могущественных людей в Сегментуме, и это было приятно. Но конечно, последствия этого не заставили себя долго ждать, что лишний раз доказывает правоту убеждения, что ни один хороший поступок не остается безнаказанным[25].

— Ну а губернатор о вас думал, — сказал Донали. — И желает наградить какой-то медалью[26].

— С этим, пожалуй, придется повременить, — сказал Живан. — У нас есть более насущные проблемы, с которыми предстоит разобраться.

Лорд-генерал коснулся кнопки на подлокотнике своего кресла, и поверхность стола засветилась изнутри, превратившись в гололитический монитор таких размеров и разрешающей способности, какие я редко встречал. Если бы я знал, то был бы поаккуратнее с чайником. Я вытер носовым платком след от чайника, пока изображение дергалось в воздухе передо мной, успокоившись только тогда, когда Живан наклонился и сильно врезал кулаком по столешнице. Наверное, он провел достаточно много времени в кругу техножрецов, потому что после этого все заработало идеально, и изображение оставалось резким и сфокусированным даже больше чем половину необходимого времени.

— Перед нами город, — сказал он, отмечая очевидное.

Рахиль кивнула, разбрасывая по изображению крошки. Это напомнило мне орбитальную бомбардировку.

— Маленькие люди похожи на муравьев, — сказала она, положив голову на стол.

Конечно, масштаб не позволял показать отдельных людей или машины, даже если бы они были размером с «Гибельный клинок», но, в конце концов, она же была чокнутая.

— Копошатся, копошатся, копошатся. Никогда не знаешь, что у тебя под ногами, а следовало бы, ведь можно запнуться и упасть туда.

Я старался не обращать на нее внимания, считывая тактическую информацию с быстротой, выработанной годами практики.

— Столкновения все еще продолжаются. — Я кивком указал на красные пятна. — Разве арбитрам не удалось восстановить порядок?

— В некоторой степени, — пожал плечами Живан. — Большинство гражданских смутьянов либо арестованы, либо расстреляны, либо им наскучило и они разошлись по домам. Теперь главной проблемой являются мятежные отряды СПО.

— Разве верноподданные не могут с ними расправиться? — спросил я.

Насколько мне было видно со своего места, лоялисты, по меньшей мере, в три раза численно превосходили ксенофилов.

Живан посмотрел с отвращением:

— Казалось бы, должны. Но они медлят. Половина отказывается стрелять в бывших товарищей, а остальным наплевать на происходящее с высокой колокольни. — Он замялся. — Поэтому губернатор в своей неизмеримой мудрости обратился к командованию Гвардии с просьбой вмешаться и прибрать за ним это дерьмо.

— Но вы не можете! — Донали чуть ли не взвизгнул. — Если Гвардия мобилизуется, тау ответят тем же! Вы разожжете ту самую войну, которую мы стараемся предотвратить!

— Это не ускользнуло от моего внимания, спасибо, — сухо сказал Живан.

— Да он полный кретин! — кипятился Донали. — Последствия того, что он творит…

— Он в панике, — произнес я. — Нарастание мятежных выступлений — это все, что он видит сейчас. Если ксенофилы из гражданских присоединятся к СПО…

— Нам придет полный фраг, — заключил Донали.

— Ну, не то чтобы полный… — Живан скривил губы в мрачной пародии на улыбку. — Я еще могу тянуть время. Теперь отвечайте по существу. Сможете ли вы использовать это время, чтобы убедить тау в том, что развертывание Гвардии в пределах города не является для них угрозой?

— Я могу попытаться, — сказал Донали, но без энтузиазма.

Живан одобрительно кивнул:

— Это уже больше, чем я мог бы требовать от вас. — Он обернулся ко мне. — Комиссар, скажите, считаете ли вы, что у тау есть причины доверять вам?

Конечно же, у них таких причин не было, но не такой ответ он хотел услышать, так что я рассудительно покивал и изрек:

— Полагаю, больше, чем большинству имперских офицеров. Я их подвез вчера ночью.

Как я и ожидал, мою ироничную скромность присутствующие проглотили и не поморщились, ибо она соответствовала представлениям этих идиотов о геройстве. Живан выглядел довольным.

— Отлично, — сказал он. — Можете сообщить тау, что комиссар Каин лично будет контролировать ход операции. Возможно, это уменьшит их беспокойство.

— Возможно, только лишь возможно. — Донали, казалось, немного приободрился.

А вот обо мне этого сказать было нельзя. После всего, через что мне пришлось пройти вчера, перспектива лезть обратно на линию огня выглядела отвратительно. Но, в конце концов, раз уж меня угораздило быть героем, следовало невозмутимо сидеть и попивать чаек, размышляя, как выкрутиться на этот раз.