За древним кладом

3

Я не знал, верить ли мне рассказу экстрасенса или нет. А точнее даже не так: я и верил и не верил одновременно. И потому, оставшись один, быстро впал в уныние, а после и задремал.

Дрема моя больше напоминала не сон, а напряженное раздумье. Я задумался о шкатулке, — то есть, о ее содержимом. — Мне представилось, что в ней лежит какой-то текст и ключ от моего дома. — Текст, наверное, и был тем самым утерянным пророчеством; но как тогда попал в шкатулку (еще не найденную) мой домашний ключ?.. (Самого факта наличия в шкатулке ключа и текста я в дреме даже и не подумал оспаривать, это знание было дано откуда-то извне; ну, а если не оспаривать нелепый факт, — сами понимаете, ничего путного для его объяснения не придумаешь). — В конце концов, устав напрасно мудрствовать, я потянулся к крышке шкатулки, чтобы открыть ее и удостовериться, что ключ действительно мой; но в тот же миг какие-то невидимые силы подняли шкатулку в воздух, опрокинули вверх дном, — и из нее с треском и шелестом посыпался на землю камыш… много… охапки камыша… вздрогнув, я открыл глаза и прислушался.

… Тихо… все тихо… Воздух был неподвижен и все, что я мог увидеть по ту сторону входа, словно бы застыло. Ни лист не шелохнется… ни стебель…

… Тишина… неподвижность… — Быть может, это и навевает дрему?.. — Я закурил, чтобы встряхнуться, и струйка дыма повисла передо мной. Дунув, я прогнал ее наружу; она выползла из палатки и повисла у входа…

«Вот это да, — размышлял я, слушая тишину, нарушаемую только легким треском сгоравшего табака. — Ну и тишина…скоро ли там?.. А то я совсем ЗАСНУ…» — Последняя мысль сопровождалась шумящим звоном; словно бы морская волна вынесла и бросила в прибрежные камни горсть колокольчиков… Я опять открыл глаза и выбросил дотлевающий окурок. Проследил за его полетом и, когда он исчез, затерявшись в траве, тупо уставился на вход, пытаясь что-то сообразить. — Что-то важное… очень простое и невспоминаемое… Что?..

«Ах, да. — Окурок… — Трава ведь сухая…»

Я потер глаза, встал и отправился на поиски окурка. Я не нашел его; видимо, он уже погас. Но свежий воздух взбодрил меня; я вдохнул его полной грудью и запрокинул голову в небо. И замер от восхищения. Оно все было усыпано звездами. Крупными и мелкими. Восхитительными звездами, никогда не забредающими в таком большом числе на городское небо…

— А отчего я так люблю звезды? — спросил я сам себя, и от восторга сделал это вслух. — Как это может быть?.. Где я этому научился?.. — Непонятно. Но я люблю их!.. Люблю вас!.. Я так люблю вас, тихие гостьи…

… Тихий смех зажурчал у меня за спиной, — словно бы в ответ. Испуганно обернувшись, я увидел в нескольких шагах невесть откуда взявшуюся девушку. Она глядела на меня и смеялась. На ней было легкое, чуть поблескивающее в лунном свете платье; светлые волосы густой зыбучей волной падали ей на грудь.

— Вы не обиделись?.. — перестав смеяться, спросила она. — Не часто приходится слышать такие необычные любовные признания; я и заслушалась. Но, может, посторонним нельзя?..

— Вы кто? — спросил я настороженно.

Она рассмеялась.

— А кто вы хотите?.. Хотите — фея?..

— Не хочу…

— А кого хотите?..

— Никого не хочу…

— Какой вы скучный… — она легонько махнула на меня рукой. — Как, должно быть, несчастна бедная ваша жена…

— Да уж, совсем несчастна… Постойте. — А откуда вы знаете, что у меня есть жена?..

— На вас это прямо как написано. Да так ясно, что если вам на шею плакат повесить «У меня есть жена» — то и тогда не было б ясней…

— Понятно… — произнес я, кинув незаметно взгляд на палатку. (До нее было рукой подать. «Можно побежать… или — прыгнуть…»)

По правде говоря, мне ничего не было понятно. — Откуда здесь девушка?.. Да еще в таком виде, как будто из витрины?.. или из сказки?.. Как она попала сюда?.. и зачем?.. ночью?..

…Она стояла и улыбалась, глядя на меня; а я все не мог решить, что мне делать. — Ясно, что я, в полусонном состоянии, забылся и вышел из палатки, чего меня просили не делать. И потому, раз уж я осознал это, следовало немедленно вернуться. Но, с другой стороны, я не видел в девушке ничего опасного; а что, если она не имеет никакого отношения к нашей истории?.. — И, если я сейчас с места сигану в палатку, — как это будет выглядеть в ее глазах?..

… Но выход из положения придумался.

— Понятно!.. — громко сказал я.

— Чего вы так кричите?..

— Сам не знаю. (Я прислушался, но из палатки не донеслось ни звука). — И вы правы. Давайте разговаривать потише. — А то у меня сосед спит…

— Сосед?.. Это такой маленький и странный?..

— Верно. А откуда вы знаете?..

— А я с ним только что говорила…

(Я только покачал головой. Жизнь становилась все непонятней и непонятней…)

— Где?..

— Там, — махнула она рукой в сторону камышей.

— Что он там делает?..

— Нас ждет. — Причем, я бы сказала, довольно сердито ждет. — Давно, говорит, пора…

— Ничего не понимаю… — Но ведь он спал. Как же я его… Или… или — это я спал?.. — Да нет, это невозможно!..

Я даже запнулся на мгновение. От растерянности. Или от возмущения. — С самого начала меня не оставляло чувство какой-то нелепости, неверности происходящего… и ожидаемого. Быть может, — даже умышленной. А возможно — даже розыгрыша… Но ладно…

— Ладно. — Где он, вы говорите?..

— Недалеко. Я проведу вас.

…После этих слов во мне опять зашевелились подозрения.

— Сейчас… — севшим голосом сказал я. — Я только зайду… Возьму кое-что…

— Туфли снимите… — вдогонку посоветовала она.

…Палатка, когда я повернулся к ней, словно бы расплылась, потеряв на мгновение форму. Стиснув зубы, я шагнул к ней. Еще шаг… вошел…

… Экстрасенса в самом деле не было! — Какие-то секунды я стоял на месте, смиряясь с этим фактом, а затем неслышно обернулся и глянул наружу, очень надеясь, что девушка как-нибудь сгинула, растаяла… Но нет. — И тогда, вздохнув, я немного пошумел для виду, разулся и вышел.

— Ну что? Пойдем?..

— Да.

Она взяла меня за руку.

— Идите осторожней…

…Мы пробирались сквозь камыш, осторожно ступая. Девушка вела меня по какому-то броду; вода еле покрывала стопу.

— Вы здешняя?..

— Ага.

— А что вы здесь делаете?.. Ночью?.. Одна?..

— Гуляю. И не одна, а с вами. — Хотя, как мне кажется, вам это безразлично. — Вы больше звездами интересуетесь…

— Ну, не только звездами. — Я на самом деле очень разносторонний человек…

— Да ну?.. И в чем она проявляется?..

— Кто?..

— Разносторонность…

— Это трудно объяснить. Даже невозможно. Это нужно доказывать делами, но я не могу. — Вы сковываете все мои возможности…

— Это почему?.. — Она даже остановилась.

— Я вас боюсь. У вас такой вид, как будто вас похитили откуда-нибудь прямо с бала ночные духи и по воздуху перенесли сюда… На болото… Как же не бояться? — Вот когда идешь рядом с женщиной — все понятно. А когда рядом с чудом…

Она рассмеялась и мы двинулись дальше.

— Ну вот. — А я уж вправду подумала, что вы только звездам комплименты говорите…

— Отнюдь. Звезды — это когда больше некому. Когда пространство, звезды и я…

— Ясно. А теперь пока не надо комплиментов. Идите осторожней…

— А что?..

— Сейчас будет место, где камыш высокий. Там темно…

…Когда мы вошли в обещанное место, действительно стало совсем темно. Даже девушка, идущая теперь в шаге впереди, была почти не видна.

— Далеко еще?..

— Нет, уже рядом.

— Что ему, трудно было самому прийти за мной?.. — Погнал вас по грязи таскаться…

— Он сказал, что ему нельзя с места сходить. Он у вас со странностями, да?..

— Гм. Вообще-то да…

— А теперь постойте.

— Что?..

— Здесь хитрый изгиб на тропе. Я никак его не могу запомнить. — Пойду проверю…

— Сердце мое с вами. Не утопите его в болоте. И сами осторожней…

— Спасибо…

…Несколько шагов — и она пропала в темноте. Потом до меня долетел ее голос:

— Эй!.. Вы не заснули?..

— Нет.

— Тогда идите. Я все проверила…

— Куда идти?..

— Пока прямо. А потом я скажу. — Еще… еще…

— Откуда вы знаете, что еще?..

— Я же слышу звук шагов. — А теперь — влево!..

…Я шагнул раньше, чем успел осознать приказ, — … и под ногами не оказалось ничего. Провалившись с шумом, я отчаянно заработал ногами, нащупал опору, встал… и тут же погрузился еще глубже. — По грудь… Потом еще… Потом потерял опору и окунулся в холодную воду… вырвался…

«Почему?… Почему?..» — бешено колотилось в голове, но что «почему» — я не смог определить. Да я этим и не занимался; я перестал на какое-то время думать. — Напрягая все свои силы, тело рвалось из воды, к спасению… Мне удалось нащупать ногами какую-то опору… я уперся в нее кончиками пальцев, тяжело дыша… Слева от меня затрещали камыши; я повернул голову на звук, — но тут справа раздался еще более сильный треск и, повернув голову на звук, я увидел девушку. Она глядела на меня и улыбалась; свеча горела в ее руке…

— Что вы там делаете?..

— Тону.

— Шагайте сюда. Вы ошиблись…

…Я шагнул — и в тот же миг меня накрыло с головой. Отчаянным рывком выдергиваясь на поверхность, я услышал ее хохот, раскатившийся над болотом. Теперь все стало ясно, — но увы, с моим поздним прозрением теперь нечего было делать, кроме как утонуть. У меня больше не было сил сражаться за жизнь. И, погружаясь вновь (и уже, по моему мнению, окончательно), я успел услышать, как хохот сменился криком ужаса. Но что случилось там, наверху, мне было неизвестно. Я уже принадлежал подводному миру. И там, в этом самом подводном мире, меня уже ждали: я знал каким-то чутьем, что ко мне спешит нечто… Большое… неизвестное… И я знал, что оно плывет именно за мной…

Но опять настал час перемены судьбы. — В тот миг, когда оно уже было совсем рядом, неведомая сила выдернула меня из воды. — Я был тогда уже настолько бесчувствен, что у меня не хватило сил даже удивиться этому. — Я только глотнул воздух и закашлялся; а вода словно бы взорвалась в том месте, откуда только что вытащили меня… Но дальше я ничего не помню. — Кажется, меня куда-то несли…