Явление Люцифуга

ГЛАВА 4, в которой говорится о разных мелких недоразумениях

Так я и думал! Я застал мою парочку за очередными препирательствами. Они удобно расположились на берегу реки (о еде, конечно, не позаботились, хорошо хоть костер развести сумели!) и теперь обсуждали дальнейшие планы. Боня собирался проскитаться неделю по лесам, быстренько изгнать меня, а потом явиться на суд. Эльза конечно же в меру сил объясняла ему, что это не будет мудрым поступком. Когда я явился, девушка как раз говорила, что она лично на костер из-за его глупостей не собирается (особенно после моего предполагаемого изгнания) и его, дурака, пускать туда не намерена.

– А вот и я! Заждались? – весело воскликнул я и вывалил перед ними свою добычу.

Зря я это сделал: они еще не успели привыкнуть к моим эффектным появлениям. Даже Эльза испуганно вскрикнула – что уж тут говорить про монаха! Он зашевелил губами, припоминая, очевидно, подходящее к случаю заклинание, молитву или проклятие (кто их, беглых монахов, разберет!), но я не стал дожидаться очередных оскорблений.

– Вот! Все доставил в лучшем виде! Все что заказывали! – пояснил я. – Еще пожелания будут?

Невоспитанный и неблагодарный Боня пожелал, чтобы я отправился к себе в ад, а девушка даже сказала спасибо и с увлечением принялась перебирать свой заказ. Кажется, я ничего не забыл, и она осталась довольна.

– Чумазые вы, ребята, после несостоявшегося сожжения! – заметил я.

– Ах ты, нечистый демон, вечно пребывающий там, где копоть и сажа! – начал обзываться Боня.

Ну что за представления о демонах! Мы, между прочим, куда чистоплотнее некоторых. И, в отличие от них, знакомы с центральным отоплением.

– Конечно же, перед тем как одеваться во все чистое, мы обязательно должны помыться, – согласилась Эльза. – И идти далеко не надо: речка, лето, вода теплая…

Как тут вскинулся монах! Теперь никому и ни за что не порекомендую средневековое монастырское воспитание. Взять того же Боню. Вроде хороший парень, но пообщаешься с ним подольше – не человек, а ходячий комплекс!

– Ни за что не расстанусь со своими священными одеяниями! – завопил он.

– И тебя схватят в первой же деревеньке, – заметил я.

– И пусть! – храбро ответил монах. – Но я ни за что…

– Тогда твою рясу надо хотя бы постирать, – остановила его Эльза. – Снимай ее, я быстро! А у костра за полчаса все высохнет…

Как же он покраснел! Это уже даже была не свекла, а какой-то совершенно невиданный овощ!

– Чтобы я… В чужом присутствии… В присутствии женщины, прости господи!.. Это же срам, грех… – Все его красноречие куда-то улетучилось. Вот что смущение с человеком делает!

– Да ладно, Боня… святой папаша! Тут все свои! – примирительно ответил я. – Ты еще скажи, что у тебя под рясой нет ничего!

– Ты как хочешь! – заявила Эльза вконец растерявшемуся монаху. – А я – в воду! Не намерена ходить в каком-то тряпье!

– Подожди! Что ты делаешь?! Я должен уйти! – завопил ошарашенный Боня, глядя на движения девушки, не в силах, однако, оторвать от нее глаз.

– А я тебя и не гоню! – лукаво улыбнулась Эльза и медленно потянулась к застежке.

– Тут же демон! – закричал монах.

– А я и его не гоню! – Девушка справилась с одной застежкой, отчего ее плечо соблазнительно обнажилось, и теперь занималась второй. Она явно собиралась вознаградить нас за свое неожиданное спасение замечательным зрелищем. Или просто играла, зная натуру монаха?

– Ладно! – вздохнул я, опасаясь, что моего святошу сейчас хватит удар. – Торжественно обязуюсь не подсматривать! Чем там надо поклясться?

– Я ухожу! Я ухожу подальше от соблазна! – Боня наконец нашел в себе силы отвернуться и, хмуро глядя под ноги, зашагал в сторону чащи. Его губы шептали какие-то приличествующие случаю молитвы, в которых явственно слышалось слово «искушение».

– И оставишь меня наедине с демоном?! – в притворном ужасе воскликнула Эльза, поняв, что немного переиграла. Она, конечно, не хотела обидеть бедного монашка и просто слегка не рассчитала свое воздействие на человека, который всю жизнь только и занимался тем, что ото всего воздерживался.

– Я ведь подчиняюсь только тебе, – напомнил я Боне. – А других обязан… как это называется… вводить в соблазн!

– Я остаюсь! – поспешно согласился монашек и уселся у костра спиной к речке. – И если ты, похотливый демон, бросишь хотя бы один взгляд на эту невинную девушку, которая (прости ее господи!) не ведает, что творит, я буду…

– Мучить меня страшными словами, – закончил за него я. Все-таки терпеть не могу, когда мне угрожают! Особенно без повода. Особенно влюбленные и ревнивые монахи. – Ведь я уже поклялся. Чего тебе еще надо?

Считайте меня круглым дураком (я и сам так думаю, вспоминая этот эпизод), но слово я сдержал. Уж больно было жалко Боню. А ведь уверен: посмотреть было на что. Эльза плескалась долго и с удовольствием, и от каждого плеска монах вздрагивал так, будто ему давали подзатыльник. Я пытался развлечь его разговорами, но он был настолько поглощен борьбой с греховными помыслами, что пришлось оставить всякие попытки. Так мы и сидели молча у костра, словно два идиота, не обращая никакого внимания на купающуюся красавицу.

– Ну, мальчики! Вот и я! – воскликнула наконец Эльза, и мы оба обернулись гораздо поспешнее, нежели делаем это обычно. К моему разочарованию, девушка уже успела облачиться в свое, как я полагаю, лучшее платье (эх, надо бы при случае подыскать для ее гардероба что-нибудь поинтереснее!), и оно, надо признаться, очень ей шло. Убедившись, что теперь все прилично и испытание позади, монах здорово повеселел.

– А теперь твоя очередь! – лукаво посмотрела на него Эльза, чем ввергла несчастного в новый шок.

– Я не могу… Здесь… – залепетал монашек.

– Если ты думаешь, что мне приятно находиться радом с таким грязнулей, – возмутилась Эльза, – то очень здорово ошибаешься! – Но тут же добавила ласковым тоном: – Ну, пожалуйста, Бонечка! И тебе сразу лучше станет, и мне приятно! А я тут пока своими делами займусь…

– Ну ладно! – храбро согласился монах, помыться которому действительно очень даже не мешало бы. – Но только демон пусть тоже не подглядывает!

Да за кого он меня принимает! И себя тоже! Было бы за кем подглядывать! Тьфу!

– Ладно, остаюсь здесь, – вздохнул я вслух.

– Нет! Я не оставлю тебя с Эльзой! – воскликнул Боня. – Ты… ты зайдешь в воду, но твои нечистые глаза будут закрыты!

– Ладно! Согласен! Чего уж там! – устало сказал я. Окунуться мне тоже не мешало, а смотреть на этого сквернослова… Больно надо!

Взяв с меня соответствующие клятвы и поминутно вздыхая, крестясь и озираясь по сторонам, Боня, поеживаясь, зашел в воду. Я плюхнулся следом, обдав его фонтаном брызг (пусть будет хоть небольшая месть с моей стороны!).

– Ты что! – завопил он. – Да чтобы тебя в аду так кипящей смолой обрызгивали! Да чтобы…

– Боня… Святой папаша! Я же тебя не вижу! – оправдался я, и монах не мог не признать справедливости моих слов. Раз сам выдвигаешь дурацкие условия, сам и расплачивайся.

У меня создалось впечатление, что Боня никогда не купался в речке. Наверное, эти монахи моются только в бане, да и то нечасто. Видно было, что юный сквернослов испытывает от своего барахтанья большое удовольствие, хотя и сам этого стыдится.

Наконец, наплескавшись вдоволь, посвежевший монашек выскочил на берег и потребовал, чтобы я принес ему рясу, а сам спрятался в кустах. Дело в том, что его одежда находилась где-то у костра, где сейчас хозяйничала Эльза и откуда доносились аппетитные запахи. Правда, вперемешку с какой-то гарью.

– Нашему святому папаше нужна его ряса. Ты не подскажешь, где она? – спросил я у девушки, озираясь по сторонам в поисках пропавшей одежды.

– Ох, брат Бонифаций! Боня! Прости меня! – завыла Эльза так, что я жутко удивился. Насколько я успел узнать ее, девушка была совершенно не склонна к истерикам, а тут на тебе!

– Что такое? – раздался обеспокоенный голос из кустов. Монаху явно хотелось подбежать поближе, но позволить себе такое он сейчас никак не мог.

– Твоя ряса! Твое священное одеяние! – продолжала выть Эльза. Ее плечи содрогались, словно от рыданий, и я едва не поверил в это, но тут девушка приподняла голову, и я увидел, что она трясется от смеха.

– Что с ней? – завопил монах. – Если это проделки нечистого, то я…

Чуть что, так сразу я! И между прочим, только что из воды – какой я ему нечистый! Обидно же, честное слово!

– Нет! – быстро воскликнула Эльза, опасаясь, как видно, подвести меня. – Это я одна во всем виновата! О, горе мне!

– Да что же наконец случилось! – Монах тоже заподозрил печальную истину.

– Я хотела… хотела немножко подсушить твое одеяние, пришедшее в плачевный вид из-за происков негодяев, одержимых всеми грехами. – Ишь, как загнула! С Боней пообщаешься – еще не так заговоришь! – И оно…

– Ну что же?! Ради всего святого! Не тяни! – торопил ее почти впавший в панику монашек.

– И оно выскользнуло из моих неловких рук и в тот же миг было пожрано пламенем, словно душа грешника в аду! – Конечно, она отрепетировала эту речь. Наверное, все время, пока мы плескались, придумывала! С ходу так только Боня загнуть может!

Я чуть со смеху не лопнул! Молодец девчонка! Поняла, что монах со своими тряпками ни за что не расстанется, а значит, выдаст себя с головой, и просто-напросто их сожгла! Теперь волей-неволей придется ему ходить в приличной одежде. А ведь она сразу все придумала: не зря же меня просила захватить для Бони одежду! Ай молодец!

Монаха было откровенно жалко. Таким несчастным он не выглядел даже тогда, когда был уверен, что загубил свою душу, или когда оказался на костре. С минуту он молчал, а потом разразился стенаниями и проклятиями (конечно, в адрес несчастного дьявола, который, видите ли, толкнул Эльзу под руку!). Не могу воспроизвести его слова, разве что с большими купюрами. Даже девушка, которая была готова к чему-то подобному, смутилась.

– Брат Бонифаций! Что вы такое говорите?! – холодно воскликнула она, и Боня тут же осекся. Надо сказать, ей он не адресовал ни единого слова упрека.

– Что же мне теперь делать? – чуть не плакал монашек.

– Я тут принес кое-какую одежду, – равнодушным голосом ответил я.

– Она тебе придется как раз впору! – успокаивала его Эльза.

– Но я не могу! – сделал он последнюю, безнадежную попытку возразить.

– Ну и ходи голый! – глумливо рассмеялся я.

– Брат Бонифаций! – Когда надо, Эльза умела быть строгой. – Если вы думаете, что я позволю, чтобы вы в моем присутствии разгуливали в таком виде, словно Адам в раю…

– Нет! Что ты! – испуганно воскликнул монах, вообразивший, что его хотят заподозрить в эксгибиционизме.

– Так надевай, чего дают! – грубо сказал я и швырнул ему комплект, приготовленный для Людвига, когда он попадет в ад.

Сломленному Боне ничего не оставалось, как облачиться в одежду, которая действительно пришлась впору. Конечно, после рясы она казалась ему страшно неловкой и неудобной, но теперь он хотя бы стал похож на нормального мужика!

– Ой, Боня! Как тебе идет! – подбодрила его Эльза, довольная таким преображением.

Монах ничего не ответил и хмуро уселся на пенек неподалеку от костра, переживая свое падение. Ничего! Привыкнет! Потом он украдкой принялся разглядывать свои штаны и расшитый камзол и, похоже, уже не испытывал к ним такого отвращения, как еще совсем недавно. Наверное, не последнюю роль тут Сыграла и похвала девушки.

– Обед готов! – радостно объявила Эльза, успевшая разогреть то, что так заботливо упаковал настоятель. Думаю, не понять, что обед готов, мог бы разве что человек (или демон: увы, мы тоже подвержены этой напасти) с чудовищным насморком.

Боня резво вскочил со своего пенька. Прошедший день у любого отнял бы много сил. К тому же у себя в монастыре он, наверное, привык трапезничать строго по графику, а время еды давно уже прошло.

– А откуда еда? – подозрительно прищурился он, произнеся положенную в таких случаях молитву (мы слюной истекали, но как же он без молитвы есть будет!).

– Это Люцифуг принес, – беспечно ответила Эльза. Уж лучше бы она что-нибудь насочиняла!

– Да знаешь ли ты, несчастная, что случается с теми, кто принимает угощение врага рода человеческого?! – возмутился монах.

– Не знаю! – широко раскрыв свои и без того немаленькие глаза произнесла Эльза. Вот уж действительно несчастная! Связаться с таким олухом! – А что?

Боня этого тоже не знал. Поэтому вместо ответа он решительно пошел в сторону от костра. Какая же сила воли у человека! Весь день голодал, а держится!

– Не бойся, Боня… святой папаша! – небрежно заметил я. – Еда освященная.

– Что?! – в один голос воскликнули монах и девушка. Такого от демона они не ожидали никак.

– Меня тут угостили… Старый козел… То есть отец настоятель. С его стола. Лично все упаковывал! Лучшие куски!

– Ты врешь, лживый демон! – завел Боня свою шарманку. – Как у тебя язык не отвалится, нечистый искуситель!

– Честное слово! – обиженно воскликнул я. – Клянусь рогами, копытами и хвостом! Мы тут с послушником Яшей перекусили слегка. А старый… отец настоятель нам прислуживал. Хороший такой обед получился!

– Чудны дела твои, Господи! – перекрестился монах и, видимо, убежденный моей клятвой, подсел к импровизированному столу.

Несколько минут моя парочка уписывала обед за обе щеки. Я почти не отставал: уж очень здорово умеют готовить в этом монастыре! Для настоятеля, конечно.

– Люцифуг нам и денег раздобыл, – заметила Эльза, немного насытившись. – Так что еду мы теперь покупать сможем.

– Дьявольские деньги?! Да принявший их уже одним этим осуждает себя на вечное проклятие! – Несмотря на обильный обед, характер у Бони не улучшился.

– Тебе-то что теперь волноваться! – заметил я. Но, видя, как побледнел монах, добавил: – Это деньги не дьявольские, а бургомистерские.

– Ты стащил их у жирного борова! – захлопала в ладоши Эльза.

– Ты украл их? – переспросил монах уже более спокойно. Ну конечно, воровать куда лучше, чем принимать средства у бедного демона!

– Почему сразу украл! – с обидой в голосе произнес я. – Сами дали! Это, так сказать, компенсация за их… грязные домогательства. Если бы дело происходило у нас, то им бы ввек не расплатиться. Сейчас, знаете ли, с домогательствами строго!

Этот довод сразил их наповал. Эльза пришла в полный восторг и даже подумывала, а нельзя ли получить такую же компенсацию со старого козла (быстро учится девочка!). Монах для порядка немного поворчал, но ясно было, что возвращать маленькую компенсацию бургомистру с Людвигом не собирался и он.

– Вот и ладушки! – воскликнул я, довольный, что удалось убедить упрямцев. – А теперь баиньки! День был трудный, да и завтра силы еще пригодятся!

Мое предложение всем понравилась. Эльза тут же нашла применение парадному костюму жирного борова и принялась сооружать из него постель. Обо мне, конечно, никто не подумал. Раз мы демоны, значит, и отдыхать нам не надо. Ну да ладно, нам не привыкать, не в первый раз!

Боня немного повздыхал и отправился в облюбованные кусты. И куда его понесло! Кругом травка такая хорошая, мягкая, а он поперся спать среди колючек. Что за человек!

– Боня! А ты правда считаешь, что теперь твоя душа загублена? – спрашивает его Эльза. Сперва я даже рассердился на нее: у человека и без того кошки на душе скребут, а она еще солью больное место посыпает. Никакого такта!

– Правда, – насупился монах. Хорошо еще, не расплакался. Носом так отчетливо шмыгнул.

– Ну, если так, – вздыхает Эльза, а глаза хитрые! – Если так, значит, теперь ты можешь спокойно грешить… – С намеком так говорит. – Ты как думаешь?

Я чуть не обалдел! Так вот, значит, куда она клонит. Понравился ей монах, вот девчонка и решила время зря не терять. По-моему, совершенно правильно решила. Неизвестно, где они завтра будут, что с ними станет. А тут все возможности получить удовольствие. Местечко уединенное, ночь теплая. Романтика!

– Ну уж нет! – воскликнул Боня и даже ногой притопнул. Он вообще-то понял, о чем она? Или мы, как всегда, в отвлеченных материях витаем?

– А почему, Бонечка? – невинно так спрашивает, но таким голосом, что у меня даже мурашки побежали.

Не скажу, чтобы человеческие женщины меня привлекали, но Эльза, скажу я вам, девчонка что надо! Сразу и легенды всякие человеческие вспомнились. Об инкубах и суккубах[5]. Значит, не один я так их воспринимаю. С симпатией. Гм… Вы думаете, до этого тугодума дошло? Ничуть не бывало! Он, как обычно, пустился в рассуждения.

– Я совершил тяжкий грех, – высокопарно заявил беглый монашек. – И теперь, во искупление, должен совершить великое покаяние. Я намереваюсь удалиться от суетного мира и предаваться аскезе, молитвам и благочестивым размышлениям. И тогда, быть может, если и не спасу свою грешную душу, своим примером смогу направить других на путь истинный!

У Эльзы от досады даже лицо вытянулось. И я ее понимал. Ты тут такое предлагаешь своему, так сказать, спасителю, а он про аскезу. Будто тебя не замечает! Но она не сдалась.

– А куда, – спрашивает, – ты собрался?

– Спать, – отвечает наш Боня. В общем-то, и не задавая вопросов, можно было бы об этом догадаться.

– Ложись сюда, – говорит девушка. – Здесь же удобнее!

– Ищущий праведной жизни должен забыть об удобствах!

Вот проповедник выискался! Еще бы на гвозди лег! Мне рассказывали, что есть среди людей такие чудики. Как бишь они называются? Яги? Юги? Ёжи? Ладно, забыл…

– Я очень боюсь лежать здесь одна, – робко промолвила Эльза.

Я чуть не прослезился! Тут бы любой кинулся ее защищать от ночных страхов. Но Боня оказался крепким орешком.

– А чего бояться? – Вот святая простота!

– Ну как же! – воскликнула девушка. – Тут, наверное, и хищные звери водятся! А еще этот демон…

Вот так-то! Стараешься ради них, из кожи лезешь, а мной тупоголовых монахов пугают. Связался же с ними на свою голову!

Упоминание обо мне решило дело. Боня осторожно прилег на краешек походной постели из одежды бургомистра, и что бы вы думали? Через минуту захрапел! Защитничек! Конечно, привык там у себя в монастыре по режиму спать. А у них, должно быть, давно отбой прозвонили. Бедная Эльза вся изворочалась рядом: и в бок его подталкивала, и руку на него клала. А он знай себе дрыхнет! Обидно за девушку, честное слово! Если бы я к ним так нежно не относился, то, конечно, постарался бы ее развлечь. Но раз уж у них такая любовь… Ладно, придется монаха перевоспитывать. Думаю, недели на это хватит. Хотя с таким упрямцем загадывать ничего нельзя.

– Эй, Люцифуг! Ты где?

А? Что такое? Только уснул! И сон такой забавный! Будто какой-то чудик меня, значит, вызывает, а я…

– Люцифу-уг!

Это же не сон! И мне неделю торчать на этой планетке! И еще спасать двух недотеп, которые даже поспать не дадут! Не то что отблагодарить!

– Ну Люцифуг! – Обиженный такой голос. Это, конечно, не Боня. Тот бы уже сыпал проклятиями и грозился страшными словами.

Ну конечно! Это Эльзе не спится. С Боней облом вышел, а она теперь меня зовет? И что же я должен делать? Гм…

– Я здесь! – говорю и при этом зеваю во весь рот. А если вас разбудить после такого дня, вы будете бодрячком? Вот сначала попробуйте, а потом осуждайте за невежливость!

– Люцифуг! Ты где был? – требовательно так спрашивает.

Еще один начальник! Подавай ей отчет: где был, что делал. Я, конечно, честно отвечаю, что спал. А она как рассмеется. Наверное, от такого смеха кто угодно проснулся бы. Кроме Бони. Он-то дрыхнет и в ус не дует (правда, усы у него – как у меня рога и хвост, то есть отсутствуют).

– А ты что смеешься? – спрашиваю. Разбудила, а теперь смеется. Так и обидеться недолго!

– Все знают, что вам, демонам, сон не нужен!

Опа! Докатились! Выходит, они нас последней радости лишают! Выходит, нам только и положено, как по всяким заклинаниям являться и разных там святых соблазнять!

– Очень даже нужен, – говорю и опять зеваю. – И сон, и еда.

– Значит, и вправду вы лживые. Правильно Боня говорит. Но забавные!

Вот ведь странная девчонка: верит во всякие сказки и при этом ни капельки меня не боится.

– Так зачем ты меня звала? – Раз уж разбудила, то должна быть какая-то причина. Или ей просто не спится? Так будила бы своего драгоценного Боню! Он бы ей лекции почитал, она от такого зануды тут же и уснула бы.

– Ты еще скажи, что у вас рогов и копыт нет! И хвоста! – Эльза совсем развеселилась.

– Конечно нет! Мы вам что, коровы – с рогами и хвостом ходить? – возмутился я. Сердиться на нее почему-то было невозможно.

– А ты не можешь показаться? Забавно было бы поглядеть!

Что ей тут, цирк?

– Нет, не могу. Те, кому я показываюсь, умирают от ужаса. – Раз уж их не переубедить, надо немного попугать, чтобы не приставали почем зря.

– Я бы, наверное, не от ужаса, а от смеха умерла! С рогами, хвостом, копытами, а в остальном – как обычный человек. Только, наверное, черный от сажи!

– Ты меня зачем звала?! – У всякого терпения есть предел! Разбудила посреди ночи, издевается. Тут всякий нервным сделается!

– Вот вы, демоны, часто соблазняете монахов…

– Только этим и занимаемся! – Вот ведь наслушалась сказок. Было бы кого соблазнять!

– Здорово! – обрадовалась Эльза, принявшая иронию за чистую монету. – Так вот, что нужно сделать, чтобы соблазнить монаха?

Так вот она куда клонит! Нашла эксперта по части соблазнения! Ладно бы еще женщин, но монахов!.. Только не надо из нас каких-то извращенцев делать!

– Это смотря какой монах… – отвечаю я. Тяну время. Мне, конечно, какую-нибудь белиберду придумать нетрудно, но хочется девочке дать дельный совет. – Обычно хватает золота или соблазнительной девушки вроде тебя…

– Видно, не всегда, – вздохнула Эльза.

– А если монах серьезный попадется, вроде Бони, тогда приходится потрудиться. Тут главное – не отступать! Ну и пробовать разные методы.

– Это какие методы? – загорелась Эльза.

– Например, напоить! – брякнул я.

– Здорово! – воскликнула девушка. – Как хорошо, что ты принес вина. Завтра же так и сделаю!

– Не переусердствуй! А то наш… святой папаша спать горазд. Напробуется, так потом не добудишься! – Я не очень-то верил, что вино сможет сломить Бонины моральные устои, но попытка – не пытка! А уж потом я придумаю, как с ним справиться. Надо же девушке помочь!

– А ты смелый! – добавила Эльза, когда я уже решил было, что могу спокойно заснуть. – Если бы Боня узнал, что ты мне советуешь, он бы мучил тебя этими самыми тайными и страшными словами.

– Да на здоровье! Только бы в ухо не орал! – зевнул я. – А теперь мне можно немного поспать?

– Ладно, спи! – прыснула Эльза, так и не поверившая в то, что у демонов могут быть элементарные физиологические потребности. Наверное, она решила, что я отправился соблазнять очередного монаха.

Боня продолжал жить по своему монастырскому ритму, поэтому умудрился устроить нам побудку ни свет ни заря. Конечно, понятно, что он к такому всю жизнь привыкал, но чего же ты другим отдохнуть не даешь? Эльза попыталась ему об этом сказать, но наш монашек объяснил, что настало время заутрени.

– Ты так и во время пути будешь останавливаться? – поинтересовалась девушка. – Далеко же мы тогда уйдем!

– Это было бы правильно, – важно согласился Боня. – Но в походных условиях возможны некоторые послабления. Как у рыцарей во время похода в Святую Землю. Вот когда я изгоню демона и начну предаваться аскезе…

– Давай позавтракаем, аскет! – оборвал я. – А потом в путь! Ты думаешь, что старый ко… отец настоятель и жирный бо… господин бургомистр смирятся с тем, что вы улизнули?

– Замолчи, коварный искуситель! – крикнул монах.

Нет, он точно меня за лакея держит! И почему я до сих пор им помогаю?!

– Люцифуг прав, – примирительно сказала Эльза. – Нам нужно пройти длинный путь.

Наш аскет заткнулся и позавтракал так, что за ушами трещало. С его аскетическим аппетитом еды оставалось на один раз. А потом, конечно, будет: «Люцифуг! Пойди и принеси! А иначе…» Тьфу!

Эльза собиралась было применить мой рецепт (я видел, как она смотрела на винную бутылку), но, сдержав благородный порыв, отложила до вечера. И правильно: еще не хватало тащить за собой пьяного монаха! Да и впереди целая неделя, чтобы образумить нашего святошу.

– Куда мы направим свои стопы? – высокопарно поинтересовался монах, дожевывая бутерброд.

Вот так, у него, оказывается, никакого плана нет. Его такие мелочи не заботят. А я здешней обстановки не знаю.

– Я думаю, наш путь должен лежать во владения герцога Дондурдурского! – предложила Эльза.

А это еще что за фрукт? Могут нормального человека так звать? Впрочем, ладно. Мне по барабану, к герцогу – так к герцогу.

– Это еще почему? – насупился Боня.

– Он терпеть не может нашего графа, Фердинанда Пятого Тугодума, поэтому не должен выдать ему беглецов, – пояснила Эльза. Нет, какая умная девушка!

– Я слышал, этот безбожник притесняет братию нашего ордена, – пробурчал монах.

– Тем более! – с энтузиазмом воскликнула Эльза. – Если ваш старый козел надумает жаловаться, герцог пошлет его куда подальше. А ты вообще будешь в почете, раз от своего ордена сбежал.

– Я не сбежал! – запротестовал Боня, восставая против очевидного, но и ему пришлось согласиться, что такое предложение наиболее разумно.

И мы отправились в путь. Кто нес все припасы, думаю, вы уже догадались? Правильно! А моя парочка бодро шагала налегке! Представляю, какой был бы кошмар, если бы нас, демонов, действительно мог вызывать кто ни попадя!

Наш монах, конечно, бодро потопал по главной дороге. Я попытался было его вразумить, но, получив очередную порцию проклятий, отстал. Не маленькие, в конце концов. Может, в таком наряде их действительно не узнают. Эх, хорошо бы лошадей добыть. Только ведь из монаха кавалерист плохой. О девушке я вообще не говорю. Еще расшибутся, возись потом с ними!

Не прошло и получаса, как мы набрели на какую-то заставу. Небольшая такая, из трех служивых. Уж не знаю, всегда она тут стояла или специально для ловли беглецов поставили. Надо сказать, что спесь с монаха немного слетела. Да и Эльза забеспокоилась. А чего они ждали? Думали, так и дойдут до места бодрым шагом?

Деваться было некуда. Не прятаться же в кусты! Эти солдатики шутить не будут! Я, по правде говоря, надеялся, что с часовыми можно будет договориться: не зря же я денег добыл. Кто же мог подумать, что Боня закусит удила и поведет себя настолько глупо! Но обо всем по порядку.

– Кто такие? – строго спросил начальник, когда мы подошли близко. Я так думаю, что это был начальник: у него были самые длинные усы.

– Путешественники! – отвечает Эльза. Она опередила Боню, который уже открыл было рот. И правильно сделала!

– Куда? – Начальник заставы отличался лаконичностью речи.

– В город. По торговым делам, – нашлась Эльза.

Что же это они раньше не придумали, что отвечать будут? Как дети!

– А товары где? – поинтересовался другой солдат. Нашелся же такой въедливый!

– У нас товаров нет! – гордо ответил Боня.

– Мы за покупками! – поспешила добавить Эльза.

– Значит, с деньгами, – сделал вывод наблюдательный постовой, и все трое переглянулись.

– Деньги у нас есть! – важно произнес Боня. Вот ведь кто за язык тянул, а? В своем монастыре небось никогда не имел ни гроша, а тут расхвастался! Как же, богатый я!

– Наверное, вам нужно платить пошлину? – нашлась Эльза. Вот это правильно! Дай ты им монету и двигай вперед.

– Нужно! – удовлетворенно произнес главный, довольный, что путники попались понятливые.

– Какая такая пошлина?! – вскинулся Боня. – Не слышал я ни о каких пошлинах!

Тебе что, жалко? Деньги-то все равно не твои. Прошли бы уж давно!

– Пошлина! – нахмурился начальник.

– А большая у вас пошлина? – спросила Эльза.

– Ну, скажем… – Начальник соображал довольно туго и никак не мог подобрать подходящий размер мзды.

– Десять медяков! – воскликнул его догадливый товарищ, и судя по тому, как выразительно поглядели на него остальные, он малость загнул.

– Да это же взятка! – догадался наконец наивный Боня и не нашел ничего лучшего, как высказать свои выводы вслух.

– Что?! Оскорбление?! При исполнении?! – Начальник схватился за саблю. Конечно, ничего бы такого он не сделал, но мои ребята струхнули.

– Мы заплатим, – быстро сказала Эльза. – И штраф за оскорбление.

– Еще столько же! – установил таксу догадливый стражник.

– Боня! Не выступай и давай деньги! – шепнула девушка.

Монаху очень не хотелось платить, но он все же решил, что так будет лучше. К тому же взгляд, которым наградила его Эльза, не сулил в будущем ничего хорошего. Вздохнув, он выудил из-за пояса кошель, полный золотых! Это было единственной ношей, которую он соизволил нести самолично. Я чуть дара речи не лишился! Да эти служивые таких денег отродясь не видывали. Наверное, сам жирный боров больше десяти монет с собой не берет. Я увидел, как загорелись глаза стражников, и понял, что неприятностей не избежать.

– Вот пошлина. И штраф, – затараторила Эльза, выхватила одну монету и протянула начальнику стражи. – И сдачи не надо!

Боня продолжал важно позвякивать кошельком, совершенно не обращая внимания на лица стражников, знаки, подаваемые Эльзой, и даже на мой тычок в бок. Богатей хренов!

– А ведь из соседней деревни сбежали монах, продавший душу дьяволу, и ведьма, – подал наконец голос третий стражник, который до этого все время молчал. Догадливый, сволочь, попался!

– А возраст как раз подходит! – подхватил второй. – Да и золото…

– Вот-вот! Если они продались нечистому, то уж золота должно быть – завались!

Дел других у дьявола нет, как деньги кому попало раздавать!

– А вдруг это они? – дошло наконец до начальника стражи. Он приосанился, воинственно подкрутил ус и строго посмотрел на моих подопечных.

Конечно, ничего такого они не думали. Если бы стражники действительно решили, что богатенькие путники и беглецы с неудавшегося аутодафе – одни и те же лица, плохо бы пришлось нашей парочке. Солдаты явно хотели попугать их и вытянуть побольше золотых. Я бы с ними в два счета сторговался. Эльза тоже, наверное, справилась бы, хотя и с большими издержками. Но Боня… В общем, монаха понесло:

– Обвинение против нас… против них есть лживый навет, возведенный бургомистром и отцом настоятелем, кои были понуждаемы к сему дьявольскими кознями! – И встал в эффектную позу. Оратор нашелся.

Вы что-нибудь поняли из этой белиберды? Я – только то, что Боня выдал себя с головой этой блестящей речью. Стражники, похоже, поняли еще меньше (поглядели бы вы на их лица в этот момент!), но одно усвоили твердо: парочку надо брать.

– Окружай! – гаркнул начальник.

Подчиненные, которых, было маловато для окружения, обнажили оружие и встали по бокам Бони с Эльзой. Можно было попытаться хоть как-то исправить положение (хотя уже вряд ли), но монах продолжал выступать.

– Да как вы смеете наставлять свое оружие на особ духовного звания! – вещал он. – Тем самым вы становитесь пособниками врага рода человеческого, который в преисподней подвергнет вас вечным мучениям! И будете вы стонать и скрежетать зубами за свои прегрешения!

Хоть убей, не пойму логики. Если они пособники этого самого врага, то за что же ему их мучить? Надо будет как-нибудь у Бони спросить. Хотя нет, не стоит: он сам кого хочешь замучает своим занудством.

Из этой занимательной тирады уже явствовало: беглый монах фактически сознался, да еще и вздумал угрожать. Это никак не сделало ситуацию дружелюбнее – острия пик уперлись в бока арестованным.

– Значит, так! – собрался с мыслями начальник стражи. – Этих связать и доставить куда следует, а деньги…

– Деньги можно оставить для проверки, – услужливо подсказал догадливый стражник.

– Да! Для проверки! – с облегчением выдохнул командир, довольный, что не надо больше прилагать умственных усилий.

Боня с Эльзой в мгновение ока оказались связанными и лежащими на земле. Красноречие монаха от этого отнюдь не иссякло, и он выдал такую сентенцию, которую я не могу даже воспроизвести, – за нее Боня получил увесистый пинок и кляп. Эльзе тоже вставили кляп, хотя отважившемуся на это рискованное предприятие девушка успела прокусить руку до крови, чем окончательно убедила сомневающихся в своей ведьмовской сущности.

Теперь, когда преступники были арестованы, все внимание стражников сосредоточилось на Бонином кошельке. Конечно, награда за поимку – это хорошо, но столько ни за что не дадут не только за ведьму с монахом – даже за самого дьявола! Что ж, пришла пора вмешаться и мне.

– Это кто покушается на мое золото? – провыл я замогильным голосом.

– Кто это? Кто здесь? – воскликнул самый находчивый стражник, заметно задрожав.

Двое других словно потеряли дар речи, но кошелек командир из рук не выпустил.

– Демон! Кто же еще! – рявкнул я.

– Изыди, Сатана! – неуверенно пробормотал находчивый, а третий – тот, кто узнал по описанию Боню с Эльзой, – принялся неуверенно размахивать оружием во все стороны, да так, что мне пришлось отскочить.

– Эти деньги принадлежат монаху и ведьме. Они – плата за их грешные души. – Я несколько отступал от истины, дабы изложить проблему доходчивым языком. – Тот, кто прикоснется к ним, будет проклят во веки вечные и после смерти поступит в мое распоряжение! – И я демонически захохотал.

– Значит, деньги трогать нельзя! – пришел к верному заключению командир, ставший от стресса соображать на удивление быстро.

– Тот, кто тронет деньги, может считать, что подписал со мной договор, – безапелляционно заявил я. – Кто первый?

Начальник стражи выронил наконец кошелек и перекрестился.

– Нет! Тут слишком мало золота, – пробормотал догадливый солдат, обдумывая, очевидно, возможность сделки.

– А тот, кто прикоснется к ведьме и монаху, – пригрозил я, – будет моим личным врагом!

– Святая церковь нас защитит… – неуверенно возразил третий солдат.

– Ха! Пока вы найдете какого-нибудь попа, чтобы отпустил ваши грехи, я сумею вас извести! – уверил я. – Или скажете, что вы сейчас безгрешны?

Это решило дело. Опомнившийся командир скомандовал своим подчиненным «Кругом!» и «Шагом марш!», а они принялись исполнять приказ так усердно, что только пятки засверкали. А крепкие, надо сказать, попались: никто в обморок не грохнулся, не обделался… Уж очень, наверное, деньжат захотелось, и я их понимаю.

Едва служивые скрылись за ближайшим поворотом, я принялся развязывать Боню и Эльзу. И что бы вы думали, какую благодарность получил? Нет, девушка, конечно, назвала меня своим спасителем, а вот монах… Вы лучше сами послушайте!

Не успел его развязать, как этот сварливый святоша полез ко мне с претензиями (зачем только я кляп вынул!).

– Люцифуг! Почему ты явился, когда я тебя не призывал? – строго спросил он.

– Потому что ты не мог говорить, дубина стоеросовая! – обозлился я.

– Боня! Он же нас спас! А позвать его ты не мог, – вразумляла монаха Эльза.

– Демонам положено являться, только когда их призывают! – упрямился монах.

– В следующий раз ни за что не приду! – Я был очень обижен. Спасаешь их тут, из кожи лезешь, а вместо благодарности одни упреки.

– Нет уж! Ты приходи, пожалуйста! – успокаивала меня девушка.

– Наверное, это потому, что ты обязан мне служить, – рассуждал Боня. – Странно. В гримуаре мудрейшего… ничего такого нет.

– А ты свой напиши!

– И почему ты, сатанинское отродье, не пришел на помощь сразу? – продолжал допрос монах. Инквизитор бы из него получился первоклассный!

– Он, наверное, не мог, – предположила Эльза.

– А я думаю, что ему доставляло извращенное удовольствие смотреть на унижение особы духовного звания! – сделал вывод подозрительный Боня. – Признайся, демон: тебя радовало, что я оказался в неподобающем моему сану положении и претерпевал мучения от этих грубиянов! – Мучения он претерпевал! Врезали разок, да и то не так, как следовало за его дурацкие речи.

– А я ждал, пока меня призовут! – нашелся я.

– А правда, Боня! Почему ты не позвал его раньше? – поинтересовалась Эльза.

– Но… Я… – монах стушевался, – … хотел вразумить этих несчастных силой своего красноречия.

– У тебя почти получилось. – хмыкнул я. – Еще немного – и они бы тебе все кости переломали.

– А они сейчас, между прочим, отправились за подмогой. – Эльза не потеряла голову и положила конец нашим пререканиям.

– Чего же мы стоим? – возмутился Боня. – Надо бежать!

– Только не по дороге! – предостерегла Эльза.

Наша компания углубилась в лесную чащу, но через несколько минут все успели выдохнуться. Ну и густые же у них леса! Одно мучение пробираться! Ну ничего, вот придет цивилизация – и останутся от лесов одни пеньки!

– Я так дальше не могу! Хоть бы тропинка какая-нибудь! – пожаловался Боня. Ага, размечтался!

– Я тоже! – вздохнула Эльза. – Но тут они нас найдут в два счета.

– Демон нас защитит, – решил монах.

Видали? Я теперь должен его защищать!

– Не преувеличивай мои возможности, – буркнул я.

– Если прибегут монахи со святой водой, Люцифуг будет бессилен, – поддержала Эльза, а я не стал никого разубеждать, что совершенно не боюсь монахов. Эх, до чего же люди в сказки верят!

Гонора у Бони заметно поубавилось.

– А я знаю, что нам делать! – захлопала в ладоши Эльза.

– И что же? – спросили мы в один голос. Как я успел заметить, она, пожалуй, была разумнее и находчивее нас с монахом. Право, жаль, что не демонесса!

– Мы дойдем до реки, сделаем плот и поплывем! – воскликнула она. – Все равно герцогство Дондурдурское прямо по течению!

Идея понравилась. Правда, девушка не уточнила, кто должен делать плот, но это, думаю, было и без того понятно. Ох, тяжкая моя доля!

Ближе к реке деревья росли не так густо, и вскоре мы уже были на берегу. Просто удивительно, как этим двоим везет! В нескольких шагах от места, куда мы вышли, была привязана лодка. Хиленькая такая лодочка, но на троих вполне сойдет.

– На ней мы и поплывем! – обрадовалась Эльза, что, в общем, было понятно и без ее замечания.

– Эта лодка – чья-то собственность! – заявил наш совестливый законник.

– Значит, мы ее покупаем! – парировала Эльза.

– Но надо подождать хозяина! – запротестовал Боня.

– Или погоню. – Я слегка остудил его пыл.

– Так! Мы оставим на этом месте пару золотых, – решила Эльза. – На эти деньги можно купить три такие лодки.

– Тогда и одного хватит, – проворчал бережливый монах.

– Боня… Святой папаша, не скаредничай! – пристыдил я. – Возвращается бедный рыбак, а лодки нет. Это же такое потрясение!

– Это будет компенсацией за моральный ущерб! – выпалила Эльза. Быстро же она учится! Я при ней про ущерб только раз и упомянул!

Мы кое-как расселись в утлом суденышке и отчалили от берега. Хорошо, что плыть пришлось по течению. А иначе я догадываюсь, кого посадили бы на весла. Сейчас же оставалось только слегка направлять лодку, с чем прекрасно справлялась Эльза. И хорошо еще, что не Боня. Потопил бы нас к чертовой матери! Ну вот, опять это дурацкое выражение! И при чем здесь родительница черта – сам не знаю. Надо от подобных словечек срочно избавляться. Случайно брякну, когда вернусь, – не поймут!

Плыть по течению было одно удовольствие. Эльза на корме слегка корректировала наш путь и что-то тихо напевала (хороший у нее голосок!); монах, сидя на носу, о чем-то сосредоточенно размышлял, а я, в середине, начал потихоньку подремывать.

Но, как видно, не суждено мне здесь выспаться! Боню потянуло на философию. А как же иначе?

– Ответь мне, демон, – строго сказал он. И почему он ко мне всегда обращается таким дурным голосом? Неужели в книге этого самого мудрейшего… придурка так рекомендуется? – Ответь мне, демон: а сколько вас может поместиться на кончике иглы[6]?

Слыхали? Я чуть в воду не упал! Вот мы, значит, над чем размышляем!

– Какая игла?! – завопил я. – Ты что, с дуба свалился?! Мы что тебе, наркоманы какие – на игле сидеть?!

– Ученейшие братья спорили над тем, сколько демонов может поместиться на кончике иглы, – упрямо продолжал монашек. – И я хочу это точно выяснить!

– Бонечка! А зачем им садиться на иглу? – не поняла Эльза. Надо сказать, очень разумный вопрос!

– Это вопрос чисто умозрительный! – важно ответил монах. – И необразованная девушка об этом судить не может!

Я бы на ее месте, честное слово, так и огрел его веслом по башке! Но Эльза почти не обиделась (эх, трудно быть женщиной при таком уровне развития цивилизации!).

– Ну, по-моему, Люцифуг очень большой, – продолжила она. – Он ни на какую иглу даже в одиночку не поместится!

– Что ты понимаешь в демонической сущности! – отмахнулся Боня.

А ты сам-то понимаешь? Тоже мне ученый-демоновед выискался.

– Никогда не пробовал поместиться на игле! И тебе не советую! – вмешался я.

– Эх, темный ты демон! – вздохнул Боня. – Не поговоришь с тобой о философии. Надо было кого-нибудь помудрее призвать…

Вот так, ни с того ни с сего испортил настроение! И сон куда-то пропал… Лучше бы Эльзе какие-нибудь стихи почитал. В такой-то романтической обстановке. Эх, тяжело ей придется с этим кретином!