Явление Люцифуга

ГЛАВА 16, в которой Боня устраивает небольшой маскарад

Светало. Я уже с грехом пополам мог передвигаться, но о полетах пока что пришлось забыть. Да и вздумай я драться, это было бы печальным зрелищем с жалким результатом в итоге. Если я отпил всего чуть-чуть и мне так скверно, то что же творится с остальными? Или этот отвар для демонов гораздо разрушительнее, чем для людей? Как бы то ни было, дальнейшее промедление казалось смерти подобным. Так что я решил действовать. Для начала не силой, а хитростью.

Я что есть силы ударил в деревянную стену домика (надо сказать, что удар получился довольно слабенький) и пробасил:

– Откройте, люди добрые! Примите путника! А я вам щедро за это отплачу! – Последнее было добавлено для того, чтобы сделать добычу более привлекательной.

Очевидно, действия для подобных ситуаций у разбойничьей компании были отработаны до мелочей. Молодцы разом и с удивительной бесшумностью повскакивали с лежанок, открыли погреб и один за другим нырнули туда. Старуха же старательно закрыла за ними люк, придала физиономии умильное выражение и поспешила к двери.

– Иду, иду, мил человек! – приговаривала она. – Будешь гостем дорогим! Отдохнешь с дороги, откушаешь. Путь, чай, неблизкий…

Она с кряхтением отворила дверь и удивленно высунулась наружу, пытаясь понять, куда же подевался странник. Этого мне было и надо. Я подскочил (как бы не так, доплелся) до крышки люка и задвинул засов. Как хорошо, что для погреба был предусмотрен запор! Наверное, на случай раннего пробуждения пленников. Теперь бандиты хотя бы на некоторое время оказались блокированными, а со старухой, даже учитывая мое нынешнее состояние, можно было как-нибудь сладить.

– Да что же это такое! – возмущалась бабка, возвращаясь в избу и снова закрывая дверь. – Не иначе приснилось. – Ага! Всем сразу!

Но только она направилась к люку, как я подобрался к двери и снова в нее постучал (конечно, с этой стороны). На этот раз получилось гораздо увереннее.

– Неужели никто не откроет путнику? – поинтересовался я и тяжело вздохнул.

Старушка аж подскочила. Никогда бы не подумал, что в ней столько резвости! Мне бы так в ее годы! Конечно, нехорошо издеваться над пожилыми людьми, но это далеко не самое тяжелое наказание за людоедство.

– Сейчас-сейчас! Уже иду! – Она снова засеменила к двери, на этот раз с гораздо менее приветливым выражением и бормоча под свой крючковатый нос нелестные замечания в адрес гостя. Старая ведьма распахнула дверь и долго смотрела по сторонам. Наконец она не выдержала и подала голос: – Эй, путник! Милости просим! Ну где же ты там?

Так и не дождавшись ответа, бабка сердито захлопнула дверь и снова пошла к погребу, собираясь звать своих молодцов.

– Да откроют мне или нет? – запричитал я трагическим голосом и стукнул в дверь. – Неужели никто в этом доме не сжалится над одиноким богатым путешественником?!

Старая ведьма издала глухое рычание. Наверное, решила, что сходит с ума. Бабка схватила клюку и, воинственно помахивая ею, стала подкрадываться к двери. Выждав несколько секунд, резко распахнула ее и, взмахнув над головой своим оружием, ринулась на улицу. Разумеется, ее ждало жестокое разочарование. Со злости она врезала по ни в чем не повинному дереву и теперь свирепо оглядывала окрестности. Думаю, любой, увидевший ее в этот момент, обошел бы ее жилище за километр. И это как минимум.

Я тихонько прикрыл дверь и запер ее на засов. Возможно, я переигрывал, но было очень любопытно и забавно наблюдать, что будет дальше. Дверь задергалась, а затем с другой стороны послышались удары, сопровождаемые проклятиями.

– Как хорошо, когда добрые люди пускают тебя в дом! – заявил я и поставил на стол тарелку с похлебкой. Разумеется, есть это я не собирался, но важно было создать впечатление.

Наконец до бабки дошло, что через дверь ей проникнуть в дом не удастся, и она с кряхтением полезла в окно. Оказавшись наконец внутри, она ошалело уставилась на тарелку, осмотрела все углы, заглянула даже в печь и в полной прострации опустилась на лавку. Все произошедшее никак не укладывалось у нее в голове. Я тем временем налил из бутылки добрую порцию отвара (за полетом бутылки она уже следила с немым изумлением, тихо икая) и поставил кружку перед ней.

– Пей! – требовательно приказал я.

Старая ведьма настолько ошалела, что машинально выпила приготовленное ею самой зелье и уставилась в пространство. Она так и не вышла из ступора и через несколько секунд громко и противно храпела. Что ж, проспаться ей было полезно. Только проснуться, по моим расчетам, она должна была уже совершенно в другом месте.

Пришла пора проявить свою способность пародировать; наступал самый ответственный этап операции. Я приоткрыл люк и, стараясь подражать старушечьему голосу, ворчливо потребовал:

– Подавайте сюда мясо!

– Ну наконец-то! – раздалось из подвала. – А что за спешка?

– Сначала мясо, а потом вы, – визгливо потребовал я. – И не попортите его там!

Спорить с бабкой здесь, очевидно, было не принято, поэтому над люком показалось безвольное тело Бони, а следом за ним – голова самого молодого разбойника, которому, как видно, всегда поручалась самая неприятная работа. Едва он осторожно положил пленника на пол и высунулся сам, я огрел его по башке ведьминой клюкой (на это сил хватило) и, когда он рухнул рядом с люком, быстро захлопнул крышку и запер ее на засов.

– Эй, мамаша! Что там случилось? – послышался встревоженный голос главаря.

– Домашний арест! – рявкнул я.

Снизу послышались удары в крышку и проклятия одураченных разбойников, но запор был сработан на совесть, а до крышки надо было еще суметь дотянуться, так что освободиться эти молодцы никак не могли. Я с удовлетворением ощущал, как с каждой секундой силы ко мне возвращаются, а вместе с ними поднимается настроение. Теперь я уже был практически уверен в успехе. Тем не менее надо было спешить на выручку к Эльзе, а для этого дела нужен был провожатый.

За дверью послышались грубые веселые голоса. Это возвращались те два бандита, которые ночью ушли с Эльзой. Про них-то я совсем забыл! Хорошо еще, что они не очень спешили: приди они пять минут назад – и мой блестящий план мог бы потерпеть полное фиаско. Но и теперь приходилось импровизировать на ходу. Я быстро натянул перед дверью веревку, схватил старухину клюку и, стараясь подражать бабкиному голосу, запричитал.

– Ой, родненькие! Скорее сюда! Этот парень развязался и бьет наших ребят! – Надо же было как-то объяснить шум.

Конечно, трудно было представить себе Боню расправляющимся с бандитами. Но у них не было времени рассуждать. Разбойники ворвались в дом и, конечно, немедленно растянулись на полу, не понимая, что происходит. Один из них очень удачно въехал головой в стол и на время вышел из игры. Второго же вырубила старухина клюка. Я подозреваю, что зловредная бабка и сама не раз и не два использовала ее подобным образом. Не теряя времени, я скрутил разбойников (ох, и умаялся!) и затолкал их под лавку. Открывать погреб было бы слишком рискованно, но я предпочел, чтобы молодой бандит не видел своих соратников. Уф! Теперь пора было переходить к следующей части моего великолепного замысла.

Сперва, конечно, следовало привести в чувство Боню. Несколько ударов по щекам, кувшин холодной воды на голову, и бывший монашек уже заворочался, а потом приоткрыл глаза. Давно бы так!

– Ох, что за сон! Не следует добрым людям так наедаться на ночь! – проворчал он и тут проснулся окончательно. – Так это не сон?!

– Это суровая правда жизни! – Я вынужден был его разочаровать и вкратце обрисовал ситуацию.

Боня, против обыкновения, почти не перебивал, а только охал и крестился.

– Ничего этого не случилось бы, – наставительно резюмировал он, – если бы ты, демон, не был столь дьявольски любопытен и не пробовал бы напиток, который тебе не предлагали. А еще мог бы найти более пристойный способ, чтобы вырвать меня из объятий сна!

Ну, это еще терпимо! Считай, и не бранился.

– Сначала нам нужно вырвать Эльзу из объятий маркиза! – перебил его я.

– Ох! – воскликнул он, хлопнул себя по лбу и кинулся к двери. Порыв правильный, но, как обычно, глуповатый и непродуманный.

– А ты уже знаешь, куда идти? – скептически поинтересовался я.

– Тогда… – Монашек остановился. – Тогда мы будем пытать этих душегубов до тех пор, пока не сообщат нам, где находится эта чистая и невинная душа!

Однако крут наш Боня!

– Я сделаю лучше. Сейчас помогу очухаться этому ловеласу, и он приведет меня куда надо. Только ты, ради бога, не вмешивайся! Лучше пока почитай проповедь этим заблудшим душам, которые я запер в погребе.

Горжусь, что для начала придумал бандитам эдакое наказание. Боня оценил мою идею, уселся рядом с погребом и принялся зудеть (как же упустить такую возможность!). Он призывал негодяев к покаянию, сулил им земные и загробные муки и наговорил столько всякой ерунды, что они, должно быть, совсем одурели. Сперва пленники осыпали его проклятиями и обещали сотворить с ним всякие нехорошие вещи, как только выберутся (самое мягкое из этих обещаний – содрать кожу), но потом присмирели и слезно умоляли его замолчать. Но монашек был непреклонен и, наверное, поучал бы их целый день, если бы я наконец не привел в чувство оглушенного бандита.

– Что случилось? Ребята… Бабка… – позвал он слабым голосом.

– Души загубленных тобой взывают к мщению! – замогильным голосом произнес я.

Бандит слабо икнул и готов был уже по новой грохнуться в обморок, но я привел его в чувство подзатыльником. К такой воспитательной мере он был приучен, а потому терять сознание раздумал и уставился в пространство, соображая, что к чему. Процесс в его голове, не приученной к мыслительной работе, происходил довольно туго.

– Ты слышишь голоса товарищей из адской бездны, – продолжил я (по правде сказать, они доносились из погреба, но для моих целей ад подходил куда лучше). – Они угодили туда за свои злодеяния. И ты немедленно отправишься туда следом за ними!

– А можно отправиться туда попозже? – жалобно попросил разбойник.

– Можно и попозже. Но тогда ты должен отвести этого святого человека (Боня важно кивнул) туда, где находится захваченная вами девушка, и помочь проникнуть к ней.

– Доведу! Куда угодно доведу! – принялся уверять дрожащий злодей. – Только не надо в ад, я туда не хочу!

– Все равно туда и попадешь, чуть раньше или чуть позже, – вздохнул монашек тоном, в котором звучали сочувствие и злорадство одновременно.

– Тогда немедленно в путь! – скомандовал я. – Души загубленных не любят ждать! Боня, забери, пожалуйста, свои вещи.

Монашек быстро схватил кошелек с золотом и запасное платье Эльзы и отправился следом за нами. Самое любопытное, что разбойник совершенно не удивился голосу без хозяина. Очевидно, его представление о поведении мстительных душ полностью соответствовало моему небольшому спектаклю.

– Идти впереди, не сворачивать и не разговаривать! – на всякий случай приказал я, и молодой бандит подчинился этому беспрекословно.

Мне он сразу-то показался не слишком смелым, а после такого потрясения и вовсе сделался тише воды ниже травы. Обеспокоенный за судьбу девушки Боня поминутно подгонял его, стращая адскими муками, а я время от времени напоминал, что отсрочка попадания в это неприятное место возможна только при полном послушании. Так что скоро мы почти бежали, и нам, не до конца очухавшимся после бабкиного зелья, впору было тормозить разогнавшегося проводника.

По дороге мы прошли совсем немного, а далее путь проходил какими-то лесными тропами, почти терявшимися среди деревьев. Наверное, для того чтобы избежать патрулей, и я одобрял эту осторожность. Терять время на объяснения с княжеской полицией совершенно не входило в мои планы. Наученные горьким опытом, мы слегка опасались этих благородных господ, а также их должностных лиц. План в моей голове, освеженной чистым лесным воздухом, между тем окончательно созрел. Оставалось только уговорить Боню, который, по моим представлением, сейчас должен взвиться на дыбы от такой идеи. Так что пришлось провести подготовку.

– На все ли ты готов ради спасения Эльзы? – высокопарно прошептал я ему на ухо.

– Если я не побоялся рискнуть своей бессмертной душой ради этого прекрасного и нежного цветка, меня ничто не остановит, – вздохнул влюбленный монашек. Ему бы стихи писать!

– Готов ли ты поклясться, что исполнишь мой план, который единственно и может ее спасти? – настаивал я. – Заткнуть уши и двигаться вперед! – добавил я громко для разбойника; нечего ему вслушиваться в то, что сейчас последует.

– Я торжественно клянусь всеми святыми, собственной бессмертной душой (если, конечно, ее еще можно спасти после столь долгого общения с мерзким сатанинским отродьем), что выполню ради Эльзы любое, самое сложное и опасное поручение.

Хм! За мерзкое отродье можно бы и отомстить, но мое предложение само по себе должно было послужить достаточным наказанием.

– Тогда бери запасное Эльзино платье и облачайся в него, – произнес я самым невинным тоном. – И поторапливайся: у нас печально мало времени.

– Что?! – взревел бедный монашек, и наш проводник поплотнее заткнул уши.

В этом вопле ему почудилось то ли торжество чертей, заполучивших добычу, то ли вопли товарищей, уже жарящихся в теплом и неприятном местечке.

– Что слышал! – грубо ответил я. – Или ты не хочешь выручить из беды Эльзу, а, наоборот, нарушив клятву, жаждешь окончательно загубить свою трусливую душонку?

– О горе мне, несчастному! – запричитал Боня, да так трагично, что я едва не прослезился. – Зачем я дал клятву этому воплощению зловредности и коварства, для коего нет более сладостной цели, чем унизить смиренного служителя господня?! Зачем…

– Ты будешь спасать Эльзу или готов оставить ее какому-нибудь мерзкому развратнику? – прервал я эти излияния.

– Буду! – вздохнул Боня со слезами на глазах. – Но знай, что…

– Потом узнаю! – снова оборвал я, не собираясь выслушивать очередную порцию проклятий и жалоб. – Если будешь, срочно переодевайся!

Затем я подскочил к разбойнику, хлопнул его по плечу, от чего тот издал характерный звук, сопровождаемый зловонием (что страх с людьми делает!), и приказал стоять на месте, не оглядываться и ждать дальнейших приказов. Приятно иметь дело с послушным человеком!

У Бони между тем дело шло довольно споро. В принципе ряса немногим отличается от платья, разве что побесформенней и поуродливее. Так что ему не привыкать к подобному наряду. Но видели бы вы его скорбное лицо. По-моему, когда их с Эльзой собирались сжечь, он держался куда как мужественней. Оглядев его с ног до головы, я остался доволен. Только лицо пришлось закутать шалью, да так, что видны были одни только глаза. Увы, но монашек давно не брился, а заниматься этим сейчас было как-то недосуг.

– Я похож на воплощение содомского греха, – шептал он и горестно вздыхал.

– Ты как настоящая девушка! – подбодрил его я. – В таком наряде ты попадешь туда, где томится Эльза, и она оценит твой рыцарский поступок!

– Я ни за что не покажусь перед ней в таком виде! – истерично воскликнул Боня.

– Поверь! Она не будет смеяться и оценит твою жертву. – Я похлопал его по плечу. – А теперь помалкивай до тех пор, пока будет возможно.

Монашек ничего не ответил и замкнулся в себе.

– Эй, ты! – скомандовал я разбойнику. – Девушку на плечо, и вперед! Можешь отдать ее за бесценок, но только тому самому человеку, которому вы вручили вчерашнюю… хм… добычу! Иначе не миновать тебя ада уже сейчас!

Разбойник вытаращил глаза на разряженного Боню, но был до того напуган, что не задал ни единого вопроса, покорно поднял монашка на руки и понес по направлению к тайному месту, где они и совершали свои гнусные сделки. Что ж, пусть хоть Боня слегка передохнет и свыкнется со своей ролью!

Перейдя вброд какую-то речку (впрочем, переходил только разбойник, ибо монашек ехал на нем верхом, а я перелетел это небольшое препятствие), мы уже пошли не таясь по более проторенным тропам.

– А ты уверен, что тебя не зацапают? – поинтересовался я у бандита, потевшего под своей немаленькой ношей. Никак не могу привыкнуть, как люди реагируют на голос «ниоткуда». Бедняга затравленно озирался по сторонам, пытаясь разглядеть те самые загубленные души, и наконец ответил:

– Ни в коем разе. Мы уже во владениях маркиза Сигизмунда Сладострастного. А с такой ношей нас всегда примут. Вот если бы мы захватили девицу во владениях маркиза, тогда бы нам не поздоровилось. А за безобразия на княжеской территории нас могут только похвалить.

Да уж, любопытная ситуация! Выходит, этот самый маркиз поощряет разбой в соседнем государстве. Мне стало искренне жаль князя. С такими соседями белый свет возненавидишь! А маркиз, наверное, оправдывает прозвище. Ух! Только бы не опоздать!

Наконец мы подошли к одиноко стоящему неприметному домику, и разбойник постучал, выбив какую-то замысловатую дробь. Наверное, это был условный сигнал. Почти в ту же секунду дверь отворилась, и он со своей ношей прошмыгнул внутрь; я еле за ним успел. Нас встретил низенький лысый толстяк, от которого жутко разило потом. Надо же хоть иногда мыться!

– Что-то вы зачастили! Никаких денег не напасешься! – хмыкнул он.

– По мере поступления, – буркнул разбойник и осторожно опустил Боню на пол.

– Девица-то хоть стоящая? – Толстяк взял свечку и поднес ее поближе к переодетому монашку, который поплотнее закутался в шаль. – Вот навертели-то! Не разглядишь!

– Так себе! – честно признался бандит. – Зато смирная!

– Ладно, для нашего …, – он употребил такое слово, от которого покраснел даже я, – любая сгодится. Но тариф по минимуму.

– Угу! – кивнул проинструктированный мной разбойник.

– Что это ты такой сговорчивый? – подозрительно спросил толстяк.

– Бабка велела пораньше вернуться, – отозвался злодей, которому мои угрозы придали находчивости. – Она так и сказала, что за эту много не выручишь.

– Вот и ладненько! – Хозяин домика отсчитал деньги и сунул их разбойнику, который нерешительно вертел их в руках. – Ну, ты чего стоишь?

Признаться, в этот момент мне сделалось не по себе. А что, если этот юный негодяй очухался, поразмыслил и теперь выдаст нас с потрохами? Но, как оказалось, волновался я зря. Этот недотепа просто ждал дальнейших инструкций.

– Выходи! – шепнул я ему, и он покорно поплелся к двери.

– Пьяный, что ли? Или обкуренный? – пожал плечами толстяк. Надолго оставлять его с Боней наедине я не собирался, но необходимо было дать инструкции разбойнику.

– А теперь слушай! – дурным голосом взвыл я ему в ухо, едва дверь закрылась. – От того, чтобы ты попал в ад немедленно, тебя может спасти только одно: возвращайся в княжество, найди первый попавшийся патруль и покайся во всех своих грехах. Как можно подробнее. И не забудь привести их к дому!

– Нас же арестуют! – жалобно произнес он.

– Тогда в ад! – рявкнул я.

Слабая нервная система молодого человека не выдержала этого малоприятного посула, и он припустил что есть духу в сторону границы. Надеюсь, моего заряда ему хватит, чтобы выполнить все в точности. Я мог бы пожалеть кого угодно, но эту семейку… Нет уж, благодарю покорно. Впрочем, мне казалось, что парня после его рассказов скорее уж упрячут в психушку, чем отправят на виселицу.

Пришла пора возвращаться и проследить за толстяком. Я осторожно приоткрыл дверь и вернулся в дом. Боня этого типа, к счастью, совершенно не интересовал. Он собирался в дорогу и ворчал, что за такое надо платить сверхурочные. Я так подозреваю, что этот лысый жиртрест только что вернулся, отвезя Эльзу, и теперь ему было неохота ехать во дворец снова. Но жажда наживы (или трудовая дисциплина?) взяла верх.

– Ты только молчи и делай, что тебе говорят! – шепнул я Боне.

– Но если от этого будет ущерб для моего достоинства… – Монашек, конечно, не мог не возразить.

– Тогда я вмешаюсь! – Надо было срочно его успокоить. – Помни, что все это ради спасения Эльзы.

– За такие мучения надо повышать в сане или еще как-то награждать… – вздохнул Боня.

– Эльза и не против тебя наградить. – усмехнулся я. «Если бы ты не был таким олухом, то давно получил бы замечательную награду», – добавил я уже про себя.

– Пошли, что ли? – Толстяк закончил сборы и обратился к «девушке».

Боня молча поднялся и последовал за ним. Его хозяин посадил в закрытый экипаж, довольно приличный, а сам уселся на козлы. Это меня очень даже устраивало. Можно было с комфортом проехаться рядом с переодетым монашком и передохнуть после всех трудов. Я чувствовал, что действие зелья кончалось: я входил в нормальную форму. Ну, маркиз, держись!

– Это хорошо, что ты такая смирная! – рассуждал разговорчивый толстяк. Наверное, ему было очень скучно и лениво ехать в такую рань. – Наверное, потому что страшненькая.

Боня издал невнятное рычание. Оказывается, он неплохого мнения о собственной внешности! Только бы этот тип не вздумал сказать что-нибудь про глупость. Я знал, что монашек этого в жизни не стерпит!

– Вот буквально перед тобой вез я одну девицу, – продолжал между тем наш возница, приняв издаваемые звуки за согласие. – Ничего не скажу, хороша! Только вот как очухалась, такое тут устроила! Хорошо, что связана была, иначе все глаза повыцарапала бы! Как она меня только ни обзывала! А я что, виноват, что упитанный и волос мало? Честное слово, обидно! С ней как с человеком, а она… Ох, намучается с ней маркиз, прежде чем обломает!

По этому описанию Эльзу можно было узнать без труда. Рад, что она в добром здравии и не растеряла задор. Я бы с удовольствием послушал, что она наговорила этому разобиженному типу: уверен, что мало тому не показалось! Боня тоже испытал облегчение, но тем не менее сжал кулаки. Хорошо, конечно, что готовится к битве, но не хотелось бы, чтобы он выскакивал слишком рано; наше оружие в первую очередь хитрость. Не собирается же он драться со всей маркизовой стражей?!

– Жаль только, у нее малость крыша съехала. Все говорила, что какой-то монах придет и демона позовет, и они тут камня на камне не оставят! Во как! Такая большая, а в сказки верит!

Боня сразу приободрился и попытался сделать суровое и грозное лицо. Приятно, конечно, что на тебя надеются. Да и мне, признаться, тоже.

– А ты маркиза не бойся, – продолжал между тем толстяк. – Его, конечно, между нами говоря, если б не был так высокороден, можно назвать козлом, но человек он не злой. Особенно с послушными. Вроде тебя.

– Ах, что со мной будет! – пропищал я тоненьким голоском, и Боня в недоумении покрутил пальцем у виска. Но важно было узнать о противнике как можно больше. – Для чего меня везут к этому самому маркизу?

– Да… И голосом ты тоже не вышла, – заметил толстяк, которого мои актерские способности не впечатлили. – Ну, ничего. Наш маркиз такой бабник, какого свет не видывал! В государстве все его настолько хорошо знают, что ни одна порядочная девушка ни за какие коврижки не соглашается служить во дворце. А приказывать, принуждать – это он не любит. Такая вот размазня!

Что ж, это радует! Пусть лучше размазня, чем суровый тип вроде герцога. Прямо от сердца отлегло: не верю, чтобы какой-то фетюк добился чего-нибудь от Эльзы! А вот этот толстый тип мне положительно не нравится! Уж представляю, как бы он развернулся на месте маркиза! Надо бы внести его в список наказываемых!

– И что же он тогда удумал! Не сам, конечно, советники подсказали, – продолжил толстяк свои объяснения. – Всех нарушительниц границы доставляют теперь прямо во дворец. А бдительных граждан за это материально поощряют.

– Но я же не сама! – пискнул я. Вышло очень противно – Боня поморщился и снова повторил свой обидный жест.

– А это никого не интересует! – хохотнул возница. – Так вот, во дворце их ставят перед выбором: или быть послушными девочками, или платить такой штраф, на который разве только у самых богатых господ денег хватит. Если ты и не послушная, и не денежная, посиди в камере на хлебе и воде, подумай над своим поведением. Ну и отрабатывают штраф на грязных работах. Нашему-то маркизу спешить некуда, выбор у него и так хорош. А так либо ему удовольствие, либо казне прибыль.

– А если послушная? – всхлипнул я.

Боня, которому надоел писклявый голос над ухом, на этот раз показал мне кулак. Мы еще и угрожаем! Вот и старайся для человека! Хорошо хоть пока помалкивает!

– Если послушная, маркиз тебя навестит пару раз, – спокойно рассуждал толстяк. – Коли красивая (ну, это не про тебя), может при дворце оставить служанкой там какой-нибудь, горничной. Они при дворе неплохо живут. Если повезет, может и замуж выдать за кого-то из придворных. Ну а остальных прощает и отпускает на все четыре стороны! Еще и до границы довезет за казенный счет! А некоторые так специально через границу прут: рассчитывают на свои прелести и теплое местечко.

Да… Вот уж козел так козел! Это, конечно, не герцог, но тоже субчик еще тот! Пустили, что называется, в огород! А ведь Эльза ему это так прямо и выскажет! Хоть бы ее за это не наказали! А уж хлебом с водой денек перебьется. Интересно, а что будет, когда маркиз начнет приставать к Боне? Или до этого доводить не стоит? А то еще хватит кондрашка, правда, пока не знаю кого. Очень может статься, что и обоих сразу.

За такими содержательными разговорами мы подъехали ко дворцу маркиза Сигизмунда Сладострастного. Сразу было ясно, что место это достаточно веселое, не чета герцогскому замку. Здание дворца оказалось просторным, светлым, раскрашенным в пастельные тона с преобладанием розового, украшенным многочисленными, как я их называю, финтифлюшками. Ну полный гламур! Наши актеры и актрисы пришли бы в полный восторг от этого строения и немедленно захотели бы его воспроизвести. Что ж, и у людей в Средневековье встречаются такие вот чудики!

У дворца нас встретила стража, которая приняла нашего лысого возницу как старого знакомого. Наверное, частенько он сюда наведывался.

– Я как законопослушный гражданин привез очередную нарушительницу границ! – бодро заявил толстячок, и его заявление было встречено дружным смехом.

– Они так к тебе и липнут, как мухи к меду!

– Маркиз, поди, еще и с предыдущей не разобрался!

– Ничего, у него пыла на всех хватит!

Похоже, правитель не пользовался здесь большим уважением. Впрочем, страха или ненависти тоже не просматривалось. Ну что взять с козла! Получив установленную сумму и перекинувшись со стражниками еще несколькими шуточками, лысый толстяк распахнул дверцу экипажа в издевательском поклоне.

– Прошу, мадемуазель! – провозгласил он.

Боня, еще плотнее закутавшись в шаль, вышел из кареты, хмуро глядя по сторонам. Ох, что за походка! Хоть бы попытался подражать Эльзе, что ли, раз играет такую роль. Впрочем, сколько я видел монахов, они все как утки переваливаются. Учат их так, что ли? Или отбирают специально?

– Вот недотрога! – хихикнул один из стражников.

– Такая красотка на один раз! – со знанием дела рассудил другой. – Считай, тебе повезло, крошка. Кому ты нужна, кроме нашего маркиза!

– Вчерашняя-то была куда лучше, – оценил третий. – Только ругалась, стерва! Еле до покоев дотащили!

– Нарушительницу в комнату до выяснения! – скомандовал начальник стражи скорее для проформы, и Боню в женском обличье повели во дворец. Разумеется, я шел следом, благо это было нетрудно: стражники держали дистанцию, а к «девушке» никто не приставал. Монашек держался молодцом и только бормотал себе под нос какие-то молитвы, не забывая помянуть недобрым словом всех демонов и меня в частности. Ничего, потом спасибо скажет.

Изнутри дворец выглядел, по сути, таким же, как и снаружи. Основным украшением внутреннего убранства служили статуи и картины в стиле ню, причем некоторые из них выглядели вполне прилично. Тем не менее даже они заставили новоявленную «нарушительницу» густо покраснеть и пробормотать что-то о гнусном вместилище разврата и блуда. Хорошо еще, что свои комментарии мой целомудренный приятель выдавал вполголоса, и разобрать их мог только я.

Дворец был буквально забит хорошенькими служанками, причем униформу для них, очевидно, выдумывал сам маркиз. Если бы это было у нас, я бы подумал, что угодил на съемки эротического фильма, а эти девушки скоро сбросят с себя то немногое, что их прикрывало. Они оценивающе оглядывали Боню, который теперь упрямо смотрел в пол. В глазах некоторых из них сквозило сочувствие, но большинство только усмехалось и отпускало скептические замечания. Видно было, что такой конкурентки они не опасаются. Надо сказать, что стражники находились со служанками в самых приятельских отношениях, а некоторые намеки заставляли думать, что желающим развлечься здесь скучать не приходится.

Боню провели во вполне приличную комнатку, выполненную, разумеется, в розовых тонах и украшенную многочисленными изображениями Венеры, нимф и прочих женских языческих божеств, нравы которых не отличались строгостью. В комнате стояла роскошная кровать с резными купидончиками по углам. В общем, какая-нибудь наша безмозглая девица, мечтающая о карьере в шоу-бизнесе, пришла бы в восторг и сделала бы все, чтобы расположить к себе хозяина этих апартаментов. Но только не бывший монах в женском платье. Еще бы, подтверждались его самые худшие опасения.

– Вот, располагайся! – добродушно напутствовал один из стражников. – Хорошие и послушные девочки живут здесь в таких условиях. А плохие… надеюсь, ты этого не увидишь. Скоро тебя навестит маркиз. Если ты, конечно, не уплатишь тысячу золотых штрафа, – добавил он для проформы. Не дождавшись ответа, стражник легонько хлопнул Боню по плечу и покинул комнату.

– Ты сиди здесь, а я попробую найти Эльзу, – шепнул я и торопливо выскользнул за дверь, пока она не закрылась, оставив монашка в самом мрачном расположении духа рассуждать о греховности человеческой природы.

Мог бы и не спешить! Ну и двери у них! Ну и замки! Маленькие, изящные, с малюсеньким ключиком… Да такой замок я ногтем открою! А дверь вышибить вполне под силу даже нетренированному Боне. Впрочем, это нам сейчас и не требуется. Это на случай побега. Хотя, если удастся мой план, до такой спешки дело не дойдет.