Я тебе не верю

Глава 16. Сдохните, волки, сдохните!

— Даша… — Повторил он снова, когда я не ответила.

Так близко, черт! А я стою и млею от мысли, что он меня узнал. Млею и переживаю, какое впечатление произвела на него через столько лет!

Понимаю, что нужно повернуться, что-то ответить, сказать хотя бы что-то, что бы эта ужасающая тишина исчезла. И дыхание, это дыхание возле уха заставляет тело содрогаться от боли и предвкушения? Я больная! Я просто больна, безумно больна…

Повернулась медленно, к своему ужасу сразу встретилась с ним глазами. Стоит так близко, в полу шаге от меня. Как он оказался за моей спиной так быстро, я же даже не слышала шагов! Но это не имело значения, я тонула в его глазах, не имея никакого желания оторваться.

— Юр… — Я не узнала свой голос и невольно вздрогнула.

— Привет. — Сказал он будничным тоном, как будто давней знакомой.

На лице появилась большая улыбка, она невольно заставила так же улыбнуться. Скучала, я так скучала по ней, но даже не понимала этого. Кивнула головой, не в силах сказать что-то еще. Спрятала лицо, покрасневшее, за спутанными волосами.

— Ты все такая же… — Проговорил он со странной интонацией.

Дернулась, резко посмотрела ему в лицо и даже отошла на шаг. Оскорбил, одной невинной фразой втоптал в грязь пять лет мой жизни. Я же думала, что изменилась! Думала, что уже не такая жалкая и…

Меня как будто ударили по лицу, заставили вспомнить ужасное прошлое. Мои губы дернулись в кривой усмешке, не смотрела на него, просто развернулась и пошла по темной улице.

Лучше я бы ушла сразу, дура! Тогда бы все было по-другому, была бы загадка и надежда.

А теперь… а теперь все. Осталось снова болезненно душить свою болезнь, свои проклятые чувства… к нему.

Мне захотелось застонать раненым зверем, забыть про стыд и гордость и, броситься ему на шею, шепча: «Ну и что такая же жалкая? Ну и что все еще недостойна тебя? Я же все еще… болею тобой.»

Гнев на него, но больше на саму себя и свою бесхребетность шумел в сознании. Какого черта я это все снова чувствую?!

— Я сказал что-то не то?

Какого черта он идет за мной?! Что он вообще делает в этом районе, он же живет в другой части города! Откуда я знаю, где он живет, говорить не буду, стыдно. Молчу, может так отстанет?

— Петрова! — Позвал он, не отставая.

Не заметила, как прибавила шаг, почти убегая от этого наваждения прошлого.

Ну почему именно сегодня? Почему ты встретился именно сегодня?! Старательно избегаю освещенных мест, лицо то у меня все в ранах, страшное как никогда, уже молчу о ноющем плече и ужасно болящей груди. Вот только я уже и не знаю, от чего грудь болит сильнее, от трещины или от встречи с Юрой?

— Петрова! — Резко рыкнул он, заставив меня вздрогнуть и остановится.

Что это? Никогда не видела и не слышала, что он рычал на кого-то, хотя однажды он был очень зол.

Один козел, наш одноклассник, очень злобно подшутил над ним. Я до сих пор помню те глаза, которыми он смотрел на других одноклассников, они блестели от сдержанных злых слез. Они смеялись, обзывалась, разрушая мир этого в сущности хорошего парня. Помню, как закрыла лицо руками, что бы скрыть горячие слезы и бессильно опустила плечи. Я не помогла, не заступилась, не защитила… того, кого тогда я думала, что люблю. Страх вернулся, страх увидеть те же глаза с бушующей болью, яростью и непониманием за что ему все это.

Снова повернулась и почти коснулась носом его губ, так близко стоял? Посмотрела с опаской в серые глаза, которые тут же начали затихать, становились простыми и спокойными.

Он разозлился, что я ушла? Почему? Как будто я ему не безразлична.

Тряхнула головой, сбрасывая наваждение и надежду. Старательно состроила маску уверенного безразличия.

«Ну и что ты от меня хочешь?» — Говорил мой взгляд, когда чувства и мысли требовали стоять еще ближе к нему. Но куда уж ближе?

Может даже прижаться всем телом и вдохнуть аромат. Почему-то он для меня никогда не пах, его запах я не могла никак уловить, как будто он был так сильно для меня родной, что мне легче заметить, что его нет, чем, когда он есть. Вот бы так с Каем было, а то мне кажется, все мои вещи пахнуть им, кроме разве что верхней одежды.

— Я провожу тебя? — Предложил, наконец, парень, что заставило меня удивленно поднять брови. — Поздно как-то для прогулок, одинокой девушке лучше не ходить ночью одной.

Вот как бы спросил, но на самом деле вместо меня дал положительный ответ. Не дожидаясь пока я что-то ляпну, медленно пошел по моей дороге. Пошла за ним, только немного в стороне.

Что вообще происходит? Он что только что со мной флиртовал? Нет, не может быть! Показалось, точно показалось.

— Как у тебя дела? — Спросил он через пару судорожных минут, пока я пыталась понять, что вообще происходит.

Почему парень, которого чуть не убили, моя болезнь, провожает меня домой — при этом не зная, где я живу?

Попыталась взять себя в руки. Как у меня дела? Ну что сказать, вчера меня чуть не задушили, я выдела труп, существования которого никто не докажет, убегала от огромного волка, узнала, что один из таких же волков, причем альфа, настоящий маньяк, а я походу его жертва, и возможно из-за меня он убил Артура. Брат и сестра думают обо мне даже хуже, чем ты. Шикарно я себя чувствую, особенно встретив тебя, Юра, что бы ты вконец разрушил остатки моего самообладания. Но сказать все это я не смогла, жуткая трусиха.

— Хорошо. — Не моргнув глазом, иронично улыбаясь, соврала. — А у тебя?

— Теперь уже просто отлично! — Он почему-то засмеялся и посмотрел на меня со странной улыбкой.

Ну да, еще десять минут назад ты на земле лежал, тебя забить битой пытались — теперь у тебя и правда все просто отлично.

— Учишься? — Спросила, чтобы не молчать.

— Да, на втором курсе, в политехническом. — Ответил он, снова чему-то радостно улыбаясь. — А ты?

— Училище закончила, теперь на первом курсе на экономиста. — Уточнять дыру, в которой я учусь не хотелось. Так что будем радоваться, что, хотя бы об этом можно сказать правду.

— Нравится? — Спросил он.

«Ты?» — чуть не ляпнула в ответ вопрос, пришлось прикусить язык.

— Нормально! А тебе? — Стараюсь на него не смотреть в открытую, посматриваю из-за челки.

— Нормально. — Повторил он.

Мы замолчали надолго. Я не знала, что его спрашивать, и имею ли я право спрашивать еще что-то?

— А Ванька как? — наконец заговорил он, слегка улыбнувшись. — Все еще Ваньку валяет?

— Ванька на исторический пошел. — Легкая усмешка от меня, хотя про брата говорить сейчас не хотелось совсем.

Он понял, больше ничего не спрашивал. Улица сужалась, теперь вместо обычных многоквартирных домов по обе стороны улицы были частные дома. Скоро уже и придем к моему дому. Повернули направо мимо кольцевой.

— Ты одна? — спросил он вдруг, от чего я споткнулась и полетела на тротуар.

Меня поймали, за плечо, пришлось сцепить зубы, что бы не показать насколько мне больно.

— Спасибо, — брякнула, чувствуя жуткий дискомфорт не то что от плеча, а от того что Юра еще за талию приобнял, когда ловил.

Ну как приобнял, он до сих пор руку с нее не убрал. Сердце барабанит в ушах как бешеное, пришлось нервно сжать кулаки, что бы конечности ни полезли, куда не надо. Он отпустил, медленно, как будто нехотя, как будто дразнил меня этим слегка интимным жестом.

Решила, что с меня хватит на сегодня общения с противоположным полом и, опустив голову, быстро протараторила:

— Спасибо что проводил. Была рада тебя увидеть. Пока.

И сбежала, нет, не ушла, а в прямом смысле этого слова сбежала, со всей скоростью, на которою была способна. Если бы не сбитые пальцы на ногах и ноющее плечо и ребро, может даже повторила вчерашний забег от волка. Уж больно странный взгляд был в Юры, когда я так с ним прощалась. Вот только я добежала до домофона и нажала на номер нашей квартиры, обернулась.

— Даш… — Он был здесь, рядом.

Тяжело дышал, как и я после бега… после бега ли? Тусклый свет дальнего фонаря и домофона слабо освещал наши лица. Его правая рука преградила мне путь, опираясь на железную дверь. Мне стало страшно, глаза округлились от удивления, а сердце чуть не остановилось.

— Даша! — Резкий крик, похожий на мучительный вой, заставил смотреть ему в глаза, а не искать способ убежать.

Я потонула или сгорела в омуте серых глаз, судорожно вдохнула, чувствуя, как дрожит его рука, преграждающая путь к отступлению.

Что это? Нежность? Нет, не она. Желание? Нет, не думаю. С чего бы? Не понимаю? Что это все значит? Все так нереально, не может этого быть по-настоящему. Может, я сплю? С чего бы ЕМУ смотреть так на меня? Да мы даже так как сегодня никогда не разговаривали! Я сплю, я точно сплю… и почему-то мне кажется, что это кошмар.

— Ты не ответила. — Его голос хрипел, грудь часто-часто вздымалась, уже точно не от бега.

Что происходит? Что вообще происходит? Мне снится? Мне просто снится! Подняла руку и, не веря, что что-то почувствую, коснулась его щеки с небольшой щетиной. Теплая, нет даже горячая кожа. Щетина колется немного, провела легко по щеке пальцем.

Стон легкий, еле слышный. Его.

Подался вперед, подставляя всю щеку под мою ласку. Прижал собой к двери, руками уперся возле моей головы, он как будто на пределе. Делаю вид, что не замечаю этого, осмеливаюсь и с удовольствием провожу руками по его лицу, а потом зарываюсь руками в его кудряшки.

Кааааааааааааааааайф!

Слегка жесткие волосы проходят сквозь пальцы, лаская их… меня… его? Открыл глаза, мы встретились взглядом. Глаза с вытянутым зрачком, светящиеся красным, как у волков.

Еще один? Он — волк? Бред, полный бред! Я точно сплю, вопрос только в том, хочу ли я просыпаться? Он нагнулся, не переставая смотреть в мои глаза, как будто спрашивая разрешения.

Коленки начали дрожать, что за день такой? Теперь он меня поцеловать хочет? Спасает только, что это сон! Очень яркий и реалистичный сон! Очень жаркий и желанный… сон.

Прикрыла немного глаза, смотря как его глаза закрываются, на губах легкая улыбка и он наклонился к самим губам. Мы почти поцеловались, как я увидела, как странно дернулся его нос, а его крылья запорхали, искажая лицо парня.

Очарование мгновения вдруг исчезло, он отстранился резко и безоговорочно. Мне даже показалось, что он сейчас на меня зарычит, лицо исказилось от злости. Вены на лице и руках потемнели и начали увеличиться.

А глаза… эти чертовы глаза смотрели так, что сердце сжалось от боли. Тогда, в школе он смотрел не так как сейчас, это не злость, это звериная ярость во взгляде. С каждым его вздохом он увеличивался в размерах, как Кай тогда в коридоре. Ужас охватил меня, не давая возможности сделать хоть что-то. Даже спросить «почему?». Что не так? Ты же хотел поцеловать, почему сейчас… в ярости из-за меня?

— Кто он? — Прорычал зло.

Резкий удар совсем недалеко от меня заставил вздрогнуть и упасть на колени, резко крикнув от страха. Домофон, который вырвали из двери упал грудой метала на землю. Боковая дверца открылась, заливая нас светом коридора. Вены проступали по его телу, с каждым вздохом делая его больше и страшнее.

— Не… убивай. — Сжалась, с ужасом смотря на того, кого еще недавно хотела поцеловать, кем болею столько лет.

Не реально, все это не реально! Не может быть, просто не может…

— Даша…

Не хочу слышать этот голос, не хочу! Сжалась на земле, прикрыв грудь и живот руками. Кого?! Кого я к черту защищала?! Ну почему я?! Ну почему в последнее время ТАКОЕ происходит со мной?! Он присел возле меня на карточки, и горячие руки убрали волосы с лица. Он вздрогнул под моим взглядом, полным ужаса.

Нормальный, абсолютно нормальный Юра, даже глаза не светятся. Но страх не уходит, как и вопрос за что? Его брови нахмурились, глаза выражали удивление. Теперь во всю видно мое изуродованное лицо.

— Даш, ты волчица? — Спросил он после долгой паузы.

Даже не подумал извиниться, за то, что напугал, за то, что обидел…

Волк, настоящий волк! Они все такие, звери мать вашу! Сколько их вообще, и почему только мне везет на их количество? Почему именно ко мне они липнут как к губке?!

— Вот значит, как… — облизала пересохшие губы и резко толкнула волка от себя. — ДА КАК ВЫ МЕНЯ ЗА*****!!! КОБЕЛИ ХРЕНОВЫ!

Мой ор заставил дрожать воздух и очень удивил Юрку, потому и он свалился на землю. Он даже не попытался подняться, в шоке смотря на меня снизу вверх.

— Я НЕ СУКА, МАТЬ ВАШУ! НЕ ВАША СУКА! — схватила его за ворот куртки и встряхнула. — Я НЕ ТАКАЯ КАК ВЫ, НЕ ТАКАЯ!

На глазах злые слезы, сижу на парне, сжимая ворот его рубашки, поскольку ворот куртки я уже успела разорвать. Злость, можно сказать ярость ушла, сменившись не соизмеренным отчаянием.

— Ну почему и ты? — сжала губы на мгновение, что бы они не дрожали. Руки сами схватили его за голову, с нежностью касаясь кудряшек. — Ну почему ты не нормальный?

Он подался вперед, наши губы почти встретились. В серых глазах желание, безумное неудержимое, желанное.

— Из-за запаха, да? — Спросила с иронией.

Глаза Юрки вдруг широко открылись, и сердце больно сжалось. Больше не могу! Выгнула спину и завыла, со всей болью, злостью и отчаяньем. Когда в легких закончился воздух, обессилено опустила голову. Ночная тишина взорвалась воем, не моим.

— Что за? — Удивился Юрка, он вдруг легко встал (я все еще сидела у него на груди), поставил меня на ноги.

Ноги еле держали от нервного перенапряжения, руки дрожали. В голове все билась одна единственная мысль: «Сдохните волки, сдохните!»

— Не выходи из дома, я вернусь — поговорим. — Быстро бросил Юрка, смотря куда-то в небо.

А потом пока я ничего не сделала — поцеловал. Быстро, страстно, порывисто. И ушел, растворился в темноте, как будто и не было.

Сбылась мечта идиотки — первый поцелуй с Говерлой. Ну и чего не радуемся? Чего не танцуем от счастья? Чего паршиво так? Потому что не по любви, или по симпатии? Из-за запаха, да? Дашу Петрову могут любить и хотеть только из-за запаха! Как же мне надоели эти волки, как же хорошо было жить, пока они не появились в моей жизни, а теперь куда не приеду — их там тьма. Осталось мало, вымирают… как же! Для меня их популяция не кажется такой уж малой, вот, даже Юрка…

Пошла домой, почти не чувствуя своего тела. Опомнилась только у двери квартиры, знаю, что разбужу маму, но придется. Позвонила, раз, два. Зажала кнопку звонка и через какое-то время дверь открылась. На пороге стояла не мама, Эмма в мамином халате.

— Где мама? — Удивленно спросила. Что эта женщина делает в нашей квартире, ночью, в вещах мамы?!

— Явилась ночью, зараза мелкая! — зашипела женщина. — Проваливай в притон, из которого вылезла!

— Где мама?! Что вы здесь делаете?! — Она заступила дверь, не давая зайти в квартиру, так что я прокричала. — Мама? Папа?!

— Не ори! — крикнула Эмма и толкнула меня в грудь, как раз туда, где перелом. Боль сложила пополам, я взвыла, зовя маму.

— Твоя мамка в психушке, где ей и давно место! — Кровожадно улыбаясь, объявила женщина.

Что-то внутри оборвалось, вспоминая как плохо было маме в том жутком месте. Боль сдавила грудь куда сильнее, чем, когда причиной был Юра.

— Но папа обещал, что мама больше никогда… — Растерянно прошептала, смотря на довольную Эмму.

А потом позвала папу, закричала. Женщина тут же ударила меня по лицу.

— Нету его, в командировке он и ты проваливай отсюда! — Она попыталась закрыть дверь, но я не дала.

— Это мой дом! Я здесь выросла и здесь прописана, а вы никто!!! — Закричала я, не сдерживая злость.

Меня ударили, резко, и очень сильно по лицу — зонтом, который всегда висел в прихожей.

— Забываешься, это МОЙ дом, а тебе здесь не место! — Закричала она с нотками безумия в голосе, пока я согнулась в ужасе воя от того во что превратилось моя щека после встречи со сломанным зонтом. Но этого было мало для Эммы, зонт снова ударил меня по затылку, заставляя упасть в темноту.