Я — авантюрист?

Глава десятая

Виктор скомандовал:

— Привал! Мальчики налево, девочки — направо. Всем разуться, отдохнуть.

Отряд безропотно подчинился. Женщины ушли в кустики неглубоко, при желании можно было различить, как они присаживались, справляя нужду, а мужчины и вовсе не затрудняли себя дальним походом. Они всего лишь отвернулись от дамской стороны. Виктор ушёл глубже, что побыть одному. Он хоть и смирился с невозможностью изменить этот мир, но не решил окончательно, приспосабливаться ли вместе со случайным коллективом.

Так и не надумав ничего, он вернулся к дороге. Толпа молчала. Никто не рыдал, но и не разговаривал с соседями. Раскинув руки и смежив веки, Виктор лежал, пока часы не просигналили о конце привала.

— Подъём! Обулись! Пошли! Алёна, следи, чтобы никто не отстал, ты замыкаешь.

Колонна двинулась вслед за Водяновым. Тот взял высокий темп, и Виктору пришлось удерживать профессора, объясняя, что так не всем по силам:

— Есть пожилые люди и дети, а вы аллюр три креста!

— Двигаться полезно! Аристотель и перипатетики, которые имели привычку гулять и размышлять одновременно, они были люди что надо, — аргументировал призыв к быстрой ходьбе Водянов. — Я пока шёл, полностью справился с приступом отчаяния.

Хмыканье собеседника профессор понял, как согласие следовать примеру перипатетиков и поговорить на философскую тему:

— Это удивительно, однако факт — пока я иду, никакие переживания в голове не задерживаются. Наверное, Моисей для того и кружил по пустыне сорок лет, чтобы народ иудейский от сожалений о сытом рабстве отвык. Гляньте, все наши выглядят бодрее, втянулись в ходьбу. Они подчинились вожаку, переложили на него ответственность, и сразу успокоились…

— Это да, пока командир ведёт, своя голова отдыхает, — согласился «вожак», — а если бы сделать марш-бросок, чтобы до упаду, так ни одной мысли не останется, вообще, кроме как пожрать и поспать. Только ведь не выдержат?

— Превосходная идея! — всплеснул руками профессор. — Именно такой режим и нужен! Как в старой армии. Помню мемуары дедушки, который был призван после университета…

«А я трубил срочную в десантуре, — внутренне усмехнулся Виктор, — и воспоминаний не написал…»

— Позвольте вопрос, Виктор? — неожиданно прервал себя Водянов. — Вы кадровый военный, судя по манерам, но вапама не имели. И речь ваша немного архаична, отдаёт сленгом. Впечатление такое, что вы долгое время жили вне страны. Простите мою назойливость, но… Вы из КОТОБа? Нет-нет, — профессор выставил перед собой ладони, то ли отгораживаясь, то ли успокаивая собеседника, — не шпион, я уверен, но… Разведчик? И недавно оттуда?

Виктор не ответил. Вместо этого он сослался на необходимость проверить арьегард, убедиться, что никто не отстал. И шагнул на обочину, пропуская колонну. Замыкающей шла Алёна, та самая, шустрая девушка. Удивительно, насколько она отличалась от всех, кто шёл впереди.

Хотя её одежда была пропылена не меньше, чем у всех, и лицо — Виктор точно помнил — не отличалось чистотой в момент построения колонны, но сейчас она выглядела яркой лазоревкой среди воробьёв. Синий с разводами жилетик поверх жёлтой блузки и облегающие чёрные штанишки так удивили «вожака», что он задержал взгляд на лице Алёны дольше, чем надо:

— Ты когда отряхнулась? И умылась… Где?

Девушка торжествующе открыла секрет чистой мордашки, которая привлекла бы внимание любого мужчины свежестью кожи и правильными чертами:

— Лужицу нашла. Одежду выхлопала о дерево, — но вдруг встревожилась. — Разве нельзя? Я ненадолго отстала, пара минут, и догнала.

— Нормально, — успокоил её Виктор, затем добавил, — просто не ожидал…

Он спохватился, что опять говорит ненужные слова, внутренне прикрикнул на себя: «Фильтруй базар, разгильдяй!», и поспешил в голову колонны, готовясь к очередному каверзному вопросу Водянова. Конечно, отмалчиваться или игнорировать их Виктор мог вечно, однако тащить «организаторский гуж» с человеком, которого в грош не ставишь — правильно ли? Пусть роль «вожака стаи» играть предстоит временно, но если Сергей Николаевич тоже станет отмалчиваться — много ли узнаешь о месте, куда попал?

В непривычных рассуждениях о степени откровенности с единственным вменяемым человеком в угрюмо молчащей толпе, Виктор добежал к Водянову. Тот свернул с гладкой широкой дороги в сосновый бор, который не пострадал от землетрясения. Высоченные деревья стояли незыблемо, лишь мелкие сучья, рыжая хвоя и старые шишки, обильно засыпавшие асфальт — говорили, что стихия не обошла этот участок стороной.

— Почти пришли, — показал Водянов на одноэтажное бревенчатое здание, почти все окна в котором лишились стёкол.

Виктор ускорил шаг, спускаясь к озерку, совершенно круглому, словно зеркало в голубой обечайке. Вблизи обечайка приняла облик бетонного бортика, облицованного плиткой, как в традиционных бассейнах. Здесь колыхания земли показали свою силу, разорвав бетон во многих местах.

Ручей, который впадал и выбегал из озера, выглядел хилой струйкой, ненамного мощнее той, что бежит из крана, открытого полностью. Метрах в пятидесяти ниже озера случился оползень — луг рассекло, как ножом. Оторванному пласту земли разбежаться не удалось, он сразу упёрся в деревья, создал складку и остановился, слегка наклонив десятка два сосен.

Зайдя сбоку, «вожак» присмотрелся, оценивая новый рельеф. Ручеек неширокой полоской воды сползал по эскарпу метра на три и терялся. Старое русло казалось непригодным — даже на глаз имело отрицательный уклон.

«Не исключено, получится пруд, и приличных размеров, — спрогнозировал Виктор, обрадовался перспективе и поймал себя на мысли, что ему хочется обживать это место. — Что со мной творится?»

Он спохватился, увидев колонну, которая сгрудилась вокруг него и стала толпой, потерявшей цель. Найдя глазами Водянова и Алёну, «вожак» скомандовал в полный голос:

— Привал! Всем разуться, снять одежду, стряхнуть пыль. Алёна, определи, откуда ветер, расставь их цепочкой, чтобы на других не летело. Сергей Николаевич, пойдёмте искать шанцевый инструмент.

— Что? Какой инструмент? — удивился профессор, поспешая за Виктором в деревянное строение, из которого навстречу бежало почти два десятка человек с криками:

— Вы спасатели? Что с вапамом? У нас отключились!

Криво усмехнувшись, невольный «вожак человеческой стаи» поднял руку, привлекая внимание новой группы бедолаг, дождался тишины и объявил командным голосом, чтобы не оставить и крохи сомнений:

— Меня зовут Виктор, моих помощников — Сергей Николаевич, он рядом, и Алёна. Она с той группой. Пострадавшие есть? Нет. Прекрасно. Тогда — к делу. До прихода спасателей вы подчиняетесь нам. Кто старший? Представьтесь.

Виктор выслушал сбивчивый ответ, сурово задал нужные вопросы, раздал задания. Видя, как только что испуганные, растерянные люди с радостью бросаются исполнять его распоряжения, он сам обретал уверенность в будущем, которое могло преподнести чёрт знает какие сюрпризы, но прав Водянов, прав: «На миру и смерть красна!»

За ночь народ немного успокоился, а утром появились первые капризы. Когда Виктор вошёл в обеденный зал, превращённый в общую спальню, и приказал всем подняться и выйти на зарядку — два крепких парня послали вчерашнего вожака по традиционному русскому маршруту. Водянов, Алёна и еще несколько женщин с тревогой уставились на Виктора.

А тот неторопливо двинулся в сторону грубиянов. Вчера за ужином один из парней, что повыше, схватил кусок хлеба со стола соседей, хотя мог сделать пару шагов до хлеборезки. Виктор заметил это, но не стал вмешиваться по пустяку. Сейчас настало время преподать урок всему коллективу, и отменные физические данные оппонентов должны сыграть ему на руку. Парни поднялись, готовые дать отпор. В зале стало тихо.

— Приказания командира должны выполняться немедленно. Делаю вам замечание…

— Ты тупой? — глядя свысока, процедил самый сильный, и резко выбросил кулак вперёд, выдохнув. — На!