Я еще не царь. Книга XXV

Глава 18 Бедный ребенок

Я не стал мешать воссоединению семьи и вышел во двор. Теперь хотя бы эта проблема закрыта, что уже радовало.

Поднявшись наверх с Машей, я принял душ и немного полежал. За окном уже практически ночь, и хотелось немного отдохнуть. Шучу, много отдохнуть.

— Устал? — тихо спросила Маша, когда я лег на кровать рядом с ней.

Она читала книгу и когда я лег, тут же убрала ее.

— Да, — не стал ничего придумывать и просто вывалил как есть. — Там было такое…

В голове опять промелькнул странный портал со щупальцами.

Надо было разобраться, так как эта неведомая хрень рано или поздно даст о себе знать.

Но хотя бы сегодня, я бы хотел ничего не делать. Конец дня выдался куда насыщеннее, чем я ожидал, и хотелось просто остаться в кровати, прижаться к жене и просто помолчать.

Я не стал подсматривать за Нахимовыми. Пусть порадуются воссоединению. Чувствую, сегодня княгиня от меня съедет. Но оно и к лучшему.

С такими мыслями я и не заметил, как уснул.

Кремль.

г. Москва.

Павел был сам не свой.

Ранним утром он приехал в столицу и сразу же в Кремль. В родной дом.

Он припарковал машину на внутренней парковке и выдохнул.

— Евгений Родионович, я очень волнуюсь.

Рядом сидел Онегин и изучал какие-то документы. Он не спеша закрыл папку и перевел взгляд на наставника.

— Паша, а из-за чего ты волнуешься?

— Я не знаю, — честно признался он. — Возвращение Насти — это очень хорошо! Я переживал, но все же боюсь с ней встретиться.

— Так почему? — настаивал Онегин, спокойно глядя на своего подопечного. — Что тебя беспокоит?

— Наверное, то, что не я вернул ее. Вы же знаете, Евгений Родионович, я искал сестру как мог! Всеми возможными способами.

— Знаю, — спокойно кивнул он. — Но ее же нашли?

— Нашли.

— Она в безопасности?

— Наверное, — пожал тот плечами. — Я ее еще не видел. Папа сказал, что они приедут еще и с Нахимовым.

— Знаю, — так же кивнул Онегин и положил руку ему на плечо. — Павел, ты сделал все, что мог. Это была не гонка, кто первый найдет пропавшее, это была операция по спасению. Тут не надо винить себя за то, что кто-то нашел Настю и Нахимова раньше, чем ты. Главное это то, что их нашли, и они живы и здоровы.

— Удивительно, что Михаил был там, а я нет, — и уловив укоризненный взгляд своего наставника, быстро добавил: — Я ничего не имею против, вы же знаете, Евгений Родионович, просто… папа позвал его, а не меня. Неужели он ценнее, как единица, чем я?

Онегин молчал пару секунд, а потом влепил пощечину Павлу.

— Ваше высочество, вы первый и прямой наследник престола! Петр Петрович действовал не только с точки зрения морали и эмоций, он также действовал с точки зрения стратегии. Если бы с ними что-то случилось, а подобные ситуации нет-нет, да могут произойти, то вы займете его место на троне. Его величество просчитывает все на несколько шагов вперед и уверен, что он не предупредил вас только из-за подобного момента. Все же риск потерять не одного ребенка, а двух толкает родителей на некоторые ситуации, которые детям могут не нравится, но в конечном итоге это всегда играет в плюс.

— Евгений Родионович, я понимаю, — кивнул Павел. — Просто обидненько.

— Не ляпни это прессе, — улыбнулся Онегин.

— Еще бы! — хмыкнул царевич, возвращаясь в состояние строгого военачальника и серьезного политика. — Такое я могу говорить только вам и маменьке. Так что, терпите.

— Я буду только рад, — выдохнул наставник, и оба вышли из машины.

Через внутреннюю парковку, они зашли в Кремль и направились в покои царской семьи. Для этого у них было отдельное крыло, где они могли провести время семьей и никто, включая чиновников, министров и прочих, их не беспокоил.

Они поднялись в большой зал, который иногда служил для царской семьи гостиной.

У дальней стены на диване сидела Катя и смотрела телевизор.

— Паша, — не поворачиваясь, кивнула она. — Евгений Родионович, здравствуйте.

— Здравствуй, Катенька, — кивнул тот и быстренько занял стул у окна.

— Что смотришь? — сел рядом Павел.

— Передачу, — холодно ответила Катя. — Скажи, что произошло в Китае?

— Ты про местного императора? — улыбнулся тот. — Там было сражение. Альфу и Омегу поработил хаос. Михаил сражался с генералом, который захватил тело его матери…

— Я это все знаю. Что еще?

— Да в целом, и все, — пожал плечами царевич, не понимая недовольство своей сестры.

Катя повернула голову и впилась в брата глазами.

— Паша, ты, конечно, тот еще балабол…

— Что?

Улыбка с лица царевича сошла вмиг и лицо стало суровым и строгим.

Онегин только вздохнул и посмотрел в окно. Во двор только что заехала колонна царя.

Всех детей Романовых воспитывали в строгости. Да, были некоторые уклоны в ту или иную сторону в зависимости от предпочтений. Например, Анастасия хотела быть военной. У Павла не было выбора, и его с самого детства воспитывали как того, кто в будущем займет трон. Катя же… она обладала редким навыком коммуникабельности и могла наладить дружеские отношение с кем угодно.

Но всех растили с тем ощущением, что они первые. Они лучшие. Нет нужды врать, если ты сильный и властный. Всегда говори правду, особенно в кругу семьи.

— Я говорю, давно ты научился врать? Братец?

— Сестра, — в глазах Павла мелькнули угрожающие огоньки. — А ты не забыла, с кем разговариваешь? Ты обвинила меня во вранье? Думаешь, я это схаваю? Особенно, от младшей сестры?

— Но ты же только что это схавал! — процедила она.

Царевич угрожающе улыбнулся. Катя тоже.

— Там был еще кто-то! — продолжила царевна. — И ты, и Евгений Родионович это знаете! Но вы молчите!

— А ты не думаешь, что это не твое дело?

— Паша…

— Ох, молодые Романовы, — неожиданно раздался голос Онегина прямо у них за спиной. — Горячая непослушная кровь. — Он по-доброму посмотрел на Катю и положил ей руку на плечо. — Не стоит нервничать, ваше высочество, вы же знаете, что не все секреты Романовых известны даже Романовым, — потом так же положил руку на плечо Павлу. — А для вас, царевич, слишком необдуманно так быстро выходить из себя.

Оба переглянулись.

— Попался? — хихикнула Катя.

— Ах ты, зараза мелкая! — воскликнул Павел. — Спровоцировала меня!.

— Н-да… — хмыкнула Катя. — Ну и наследник… Такой…

Но договорить она не успела. Двери открылись, и в комнату зашел царь в компании Чехова и Насти.

Павел и Катя в мгновение ока сорвались с дивана и сжали Анастасию в своих объятиях.

— Сестренка! — воскликнул Павел. — Мы так боялись, что ты не вернешься!

— Ты что, Паша, как же я могу не вернуться? А за тобой кто будет присматривать?

— Настя, я… я… — начала Катя, но не договорила и расплакалась.

— Ну все-все, я дома, — погладила старшая младшую по голове.

Потом объятий удосужился и сам Петр Петрович, но только от Кати. Павел же как мужчина пожал отцу руку.

Чехов в это время поздоровался с Онегиным, и оба сели на стулья у окна.

— Красиво, — многозначительно кивнул Михаил Павлович в окно.

— Красиво, — подтвердил Онегин.

Царь прошел чуть дальше и сел в кресло, наблюдая с улыбкой, как его дети обнимаются.

— А где девочки? — поинтересовалась Катя. — Папа сказал, что вы с ними, и еще с одной…

— Да, — кивнула Настя. — Френсис Михаила Павловича умеет изгонять хаос. Она и мои девочки сейчас у меня в комнате.

Онегин повернулся к царю и посмотрел на него взглядом старца.

— Приятно видеть, как дети радуются?

— Ты не представляешь насколько, Женя. Это невероятное чувство… — Романов повернулся к нему и многозначительно посмотрел. — Мы нашли существо, которое утверждает, что он брат Любавки.

Павел и Катя тут же замолчали и повернулись к отцу.

— Любавки? — удивился Онегин. — Володи?

Царь кивнул.

— Где он?

— Мы провели его в мой кабинет.

Царь продолжал смотреть на Онегина. Мужчина встал, с ним поднялся и Чехов.

— Ваше величество, — сделал тот легкий поклон. — Если вы не возражаете, я бы хотел с ним поговорить.

Царь улыбнулся уголком рта и кивнул.

— Мы ненадолго отойдем, — сказал Петр своим детям. — Мама вот-вот подойдет.

— Без проблем, — показала большой палец Анастасия.

Трое мужчин покинули жилую часть Кремля и прошли в рабочую. У кабинета стояла охрана и все элитные воины, которые летали с Романовым в Китай.

— Свободны, — произнес царь.

Они зашли в кабинет. Онегин увидел у окна высокого широкоплечего мужчину с черными, зачесанными назад волосами. На нем был одет то ли плащ, то ли пальто… Было не понятно. Он смотрел в окно, выходящее на внутренний сад.

Когда он повернул голову, то на лице расплылась улыбка. Как будто он только что думал о чем-то своем, но как только увидел посторонних, тут же нацепил маску.

— О, господа! — нарочито весело произнес он. — Вы привели ко мне какого-то сильного менталиста? Мага? Шарлатана? Что он сделает? Карты таро? Нумерология? Загадки? Шарады? Натальная карта?

— Богдан, я уже говорил, что для того, чтобы ты вернулся, необходимо сделать несколько проверок, — пояснил Романов.

— Ох, ваше величество, — он прошел к мужчинам и посмотрел немигающим взглядом на царя. — Я весь ваш.

Петр не отвел взгляда и ухмыльнулся.

— Не бойся.

— Я? — улыбнулся Богдан. — Чего? После того места, где я был, у вас тут довольно уютно. Деревья, яблоня, небо… — на последнем слове его взгляд на секунду стал отрешенным.

— Тогда присядь, — сказал Петр и повернулся к Онегину. — Он весь твой, Женя.

— Простите, Ваше Величество, не могли бы вы оставить нас наедине? — спросил он.

Чехов подошел ближе к царю.

— Я бы рекомендовал….

— Уверен? — серьезно посмотрев в глаза Онегина, спросил царь.

— Да, — спокойно кивнул тот. — Что может произойти в кабинете самого Петра Романова?

— Да, — воскликнул Богдан. — Что может произойти?

Чехов еще раз попробовал.

— Государь, я ему…

— Выйдем, Миша, — без лишних разглагольствований произнес Романов и пошел к выходу. Чехову ничего не оставалось, кроме как последовать за царем. Напоследок он обернулся на Онегина. Тот спокойно смотрел ему в след.

Как только дверь закрылась, Богдан опять прошел к окну и невзначай начал в него смотреть.

— Ну, господин мужик, о чем будем говорить? О комплексах? Наверное, у меня их полно! — он приложил руки к щекам. — Ох, они ползали по моему телу! Щупальца!

После чего громко рассмеялся. Крылья за его спиной пришли в движение, и Онегин догадался, что это не просто предмет одежды.

Он не спеша прошел по кабинету, развернул стул к Богдану и сел, закинув ногу на ногу. Но иномирный гость все не унимался и продолжал смеяться.

Онегин же тихо запел:

— В краю богов и чудовищ я был ангелом, вынужденным жить в саду зла, опустошенным, напуганным, готовым на любое дело, и сияющим, словно маяк во тьме. У тебя все нужные мне лекарства — слава, выпивка, любовь. Выдавай мне их постепенно. Положи руку мне на плечо, только бережно. Мы с богом не в ладах, поэтому я пою. Мою душу никто не заберет. О, да, дай же мне то, чего я хочу на самом деле, это рай. Это потерянная невинность. Я уже…

— ДОВОЛЬНО! — Богдан ударил кулаком по стене.

Все здание задрожало. С потолка посыпалась штукатурка, а в стене образовалась сквозная дыра.

— ТЫ! — У Богдана на голове выросли рога, а крылья расправились и заняли большую часть зала. — ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ ЭТУ ПЕСНЮ⁈ КТО СКАЗАЛ ТЕБЕ!

— Я живу достаточно давно в этом мире, — произнес Онегин, нисколько не испугавшись ужасного существа, нависшего над ним. — Моя задача, как члена сильнейшего отряда за всю историю человечества, сохранение тайн, секретов, подвигов, разочарований, предательств, побед и поражений. Я знаю многое. Очень. И знаю, кто пел тебе эту песню. Но скажи, ты помнишь, что поется дальше?

— Я… — Богдан сделал пару шагов назад.

Его рога и крылья медленно начали складываться и облик постепенно стал человеческим.

— Не помню… — признался он. — Но мне знакомы эти слова.

Онегин встал и подошел к мужчине ближе.

— Бедный ребенок, ты столько пережил. Столько страданий. Как ты умудрился выжить в этом аду? — Онегин положил ладонь на голову Богдана. — Отныне ты в безопасности. Ты дома, мальчик, тебе ничего не угрожает.

В глазах Богдана мелькали мысли и образы. Он старался вспомнить, понять, осознать слова мужчины перед ним. В какой-то момент одна слезинка выкатилась из глаза.

— Я так давно не видел небо. Оно такое голубое… Деревья такие красивые…

— Я знаю, Богдан, знаю, мир куда красивее, и тебя с ним познакомят. Ты узнаешь много нового, чего не смог узнать за то время, пока был в том ужасном месте…

— Мне хотелось выжить, ради сестры…

— И ты справился. В том мире ты стал сильнейшим. Ты всех победил, ты молодец, — улыбнулся Онегин.

Богдан отошел от него и отвернулся, быстро вытерев слезы.

— Старик, ты знал, что если долго не моргать, глаза начнут сами слезиться?

— Конечно знал, — улыбаясь, кивнул Онегин. — Ну что, готов вернуться домой?

— Петр Петрович, может, не стоило оставлять Женю одного? Все же если этот Богдан сорвется…

В этот момент за дверью кабинета раздался грохот.

— Все будет хорошо, Миша, что за паника? Испугался какого-то монстра? — улыбнулся царь. — К тому же мой кабинет защищен, и ты один из тех, кто накладывал руны на него.

— Нет. Просто… — пожал плечами Чехов. — Ну как знаете.

Романов вздохнул и покачал головой.

— Я понимаю твои опасения. Этот мужчина очень силен. Но ты же сталкивался с Любавкой?

— Да, конечно, но она у Кузнецова в подчинении. Она его питомец. А он — нет!

— И как ты думаешь, кто сильнее, она или этот монстр? — махнул головой на дверь царь.

— Я думаю…

Но Чехов не успел договорить. Дверь открылась, и к ним вышел Евгений Родионович. На лице, как всегда, невозмутимость.

— Что скажешь, Женя? — спросил царь.

— Все в порядке, — кивнул Онегин. — Мальчика можно отпустить. Ему просто нужен хороший психолог, — и многозначительно посмотрел на Чехова.

— А что я? — удивился тот. — Я не могу. У меня практика и обучение гвардии изгнанию хаоса. Вам же требуется больше тех, кто способен на это?

— Что ж, ладно, — кивнул Романов. — Отправлю его к Кузнецову. Все же нельзя разделять брата и сестру.

Сзади появился дворецкий.

— Что такое?

— Ваше величество, к вам прибыл генерал Римской Империи, Юлий Деций Миридий.

Петр Петрович устало вздохнул и кивнул.

— Сейчас подойду. Проводи его в тронный зал и подай еду. Все же на голодный желудок обсуждать серьезные дела нельзя, — он посмотрел на мужчин. — И вы присоединяйтесь.

Утром я вышел на крыльцо. Свежий морозный воздух слегка обжег легкие. Я потянулся, покрутил туловищем и босиком спустился в снег.

— Эй, сосед! — услышал я довольный голос адмирала.

Он стоял у моего забора и махал рукой.

— Петр Борисович, что вы как не родной? Заходите! — крикнул я.

Он и сам был в легких штанах и майке. Лора сделала быстренький анализ и сказала, что он похудел. Хотя это и так было видно.

— Ну что, как ваша жена и дочь?

— Ох, замечательно!

Мы сели на скамейку на крыльце.

— Даже удивительно, сколько всего я пропустил… — вздохнул он. — Особенно тот факт, что моя жена теперь княгиня! Княгиня! Миша!

— Да знаю я, — скромной отмахнулся я.

— А еще Света рассказала, благодаря кому! Ну слушай, зятек, размотать Карамурзина… Удивлен, что Сережа не подлетел на своей тяге, — ухмыльнулся он. — Хотя он, как и я, солдаты. Приказы…

— Не было другого выбора, — пожал я плечами. — Ваш род хотели уничтожить. Не мог же я допустить такого.

— За это я тебе отдельно благодарен! Никто бы не сделал ничего подобного! — он похлопал меня по плечу. — Мы теперь родственники! Ну, когда мне ждать внуков?

— Аха-ха! — рассмеялась Лора. — Получай! Ну, выкручивайся!

И она оперативно ушла на апгрейд.

— Когда в мире станет чуть безопаснее, — честно ответил я.

— Знаешь, я немного недоволен таким ответом, — хмыкнул Нахимов. — Но с другой стороны, ты прав.

На пороге появился почтальон. Он поздоровался и передал огромную кипу утренней почты.

— Вот поэтому я и не хотел становиться князем, — улыбнулся Нахимов, наблюдая, как я ставлю стопку бумаг на лавку. — Моей супруге теперь приходит столько же.

Меня же заинтересовало письмо, лежащее поверх остальных бумаг. Вскрыв его, я прочитал.

«Ты хорошо себя вел? Мама не довольна!»