Я царь. Книга XXVIII

Глава 25 Разные взгляды на жизнь

Кабинет царя.

Кремль.

За несколько минут до нападения А. С. Пушкина.

За триста лет кабинет главы государства не сильно изменился.

Именно такая мысль промелькнула в голове Петра Первого, когда он зашел внутрь небольшой комнаты. Те же деревянные шкафы с бесконечными документами, те же печати и бумаги. Конечно, появились современные лампы, телевизоры и прочее. Но все это было только копией того, что у него было в Санкт-Петербурге.

Но по большому счету, даже стол, за которым раньше работал Петр, не поменялся. Разве что стал чуточку потертее, да новые замки на ящиках.

Хотя кошачий лоток в углу его немного удивил. Петр решил, что его сын стал сильно мягче.

— Завести кота? Как глупо… Сынок, чему я тебя учил? — бубнил про себя Петр, оглядывая свое старое рабочее место. — Ни к кому не привязывайся. У правителя не должно быть любимчиков. Любви. Привязанности. Только холодная голова.

Государство, не женщина, не ребенок. А конечный инструмент власти. Именно так народ будет счастлив. Именно так можно поместить державу на вершину всех мировых конгломератов. Если вдаваться в частности, можно утонуть в них.

Усевшись на стул, Петр обратил внимание, что его старой софы нету, и это удручало. Придется заказывать новую.

Неужели сынок умудрился ее спереть, когда убегал?

Царь усмехнулся.

Подняв руку, он сделал едва заметное движение пальцами, и в руке возникла книжечка в кожаном переплете.

Пока все в точности, как он и планировал. Да, были кое-какие нюансы. Те же Есенины и отряд Кузнецова. Но и с ними удалось все провернуть так, чтобы все сыграли свои роли. По совету Небесного Пастуха и по данным Исполинов Петр заточил одного из сильнейших противников в специальный артефакт.

Но все еще оставались помехи. Однако, как бы они не пытались, попытки будут тщетны. Все нюансы были продуманы в деталях. У него было время. Очень много времени.

Книжечка была тоже довольно занимательной. Он ей интересовался еще со времен, когда был при власти. А вот то, что род Распутиных завладеет ею, было удивительно. Хотя за триста лет… Почему бы и нет?

Капнув каплю крови на книгу, он открыл портал и переместился в место, где находился Исаак. Это были бескрайние снежные равнины, где простой человек долго не смог бы продержаться.

Перед Петром находился огромный ледяной дворец. И только для одного человека. Если он все еще человек.

Зайдя внутрь, Петр увидел, как Исаак, сидя в позе лотоса, находился по пояс в воде. Его тело сейчас было источником тепла, и лед под ним таял, а пар выходил наружу через крышу.

— Веселишься? — спросил Петр.

— Осталось совсем немного времени, — хмыкнул Исаак. — Скоро даже Нечто со своими метеоритами не сможет ничего предпринять.

— Слушай, — присев на корточки, сказал Петр Первый. — А тебе не холодно? Нет, я понимаю, магия тебя согревает, и все такое. Но не было бы комфортнее делать то же самое, скажем, в более комфортных условиях?

— Это удобные условия, — фыркнул Исаак.

— Ага, удобнее, чем мягкое кресло или теплая комната с кроватью?

— Мне тут комфортно, — огрызнулся сосуд. — Божественной сущности все равно, как оболочка проводит свои дни. Также наплевать и на то, в каких она условиях, если это не вредит ей.

— Н-да… — вздохнул Романов, — скучные вы, божества. И зачем вам эта планета?

— Это уже не твоя забота, царь, — пожал плечами Исаак, — ты получил, что хотел, и можешь наслаждаться отведенным тебе временем. Скоро планета станет источником силы, которая даст новые возможности…

— Ну ты бы хоть это… — Петр встал и пошел на выход, — поставил парочку артефактов обнаружения, или хотя бы надувной матрас… А то хрен пойми что там в этой воде. В туалет хоть ходи…

— Романов, ты забываешься.

— Да-да, — ухмыльнулся он и вышел с ледяного замка.

На выходе он оглядел это странное строение еще раз, засунул руку в карман, достал парочку зачарованных монет и раскидал по округе. После зашел обратно в портал и оказался в своем кабинете.

В этот же момент на столе зазвенели и другие монеты, которые он приготовил для встречи гостей.

— Ох, я так и знал, что мне не дадут покоя даже один денечек, — вздохнув, Петр прошел к тронному залу.

Там сидела верхушка Имперской Канцелярии.

— Так, сейчас на нас нападут, так что будьте готовы, — величественно произнес он. — Я пока приготовлю пару сюрпризов.

После чего Петр вернулся в кабинет. В дальней части стояли десять больших шкафов. К ним он и подошел.

Открыв первые два, достал оттуда два бесформенных тела без лиц и волос. На них вообще не было никаких отличительных черт. После он прокусил до крови палец и капнул на каждого по капле.

— Вот и славненько, — пробормотал он. — А теперь пора за работу, братцы…

Положив ладони на головы каждой марионетки, он закрыл глаза и сосредоточился.

Яркое сияние окутало тела и постепенно у них начали появляться лица. Еще через несколько минут они стали полными копиями царя.

Открыв глаза, две копии небрежно убрали руки оригинала и осмотрелись.

— Ты бы хоть одежду для нас подготовил заранее, — фыркнул первый.

— Идите и возьмите. У вас те же знания, что и у меня, — ответил Петр и пошел к окну. — Так что развлекайтесь.

Разумеется, они не были так же сильны как оригинал, но у них имелись те же знания и навыки. Копии подошли к шкафу, оделись, взяли оружие и посмотрели вслед своему создателю.

Петр Первый сейчас был у яблони в зимнем саду. Перед ним левитировала книга и он что-то читал. Постепенно вокруг него на земле начал вырисовываться темный круг, словно тень упала с крыши. Петр начал просачиваться сквозь землю.

Копии посмотрели друг на друга.

— Я займусь Пушкиным, — сказал первый.

— Тогда Кузнецов мой.

Они ударили клинками и пошли в тронный зал, где и разошлись.

— Миша, что-то мне подсказывает, что лучше не попадать под эту атаку.

Ну еще бы!

Любой в здравом уме решит, что надо убегать и как можно быстрее и дальше. Да, но мы с Лорой не любые. Благодаря быстрым расчетам и анализу, я знал, что надо делать.

Болванчик незаметно облепил мои ноги и спину с головой, чтобы быть максимально мобильным. А как избежать разрушительного урона от этого «мини-солнца»? Правильно, быть как можно ближе к ее создателю.

Так что пока в меня не полетел шар, я сделал молниеносный рывок и оказался под линией атаки. В этот же момент Петр Первый выстрелил.

Эх, если бы не куча печатей, доспех и Болванчик с его охлаждающим эффектом, кто бы знал, что стало бы с моими волосами? Но все же мне удалось минимизировать даже такой урон.

Когда заклинание пронеслось надо мной, я выставил Ерх лезвием к нему. Шар разлетелся надвое и врезался в стены коридора. Из-за усиленных стен артефактами и рунами, они хоть и пострадали, но не сломались.

Зато Ерх получил то, что он любил больше всего. Энергию заклинания. Накопив в себе достаточно силы, он задрожал от нетерпения. В голове мелькнуло, неужели это сеансы Ермаковой так помогли, или он просто почувствовал достаточно силы? Но это был один из немногих случаев, когда Ерх готов был рвать все на своем пути.

— Вот это по нашему! — кричала Лора, синхронизировались с моим телом и повторяя те же движения, что и я.

На самом деле, все эти действия проходили где-то пару секунд от начала атаки.

После получения Ерхом новой мощной силы я уже стоял под Петром Первым. Сначала сделал рубящий удар снизу-вверх, отрезав руку по локоть и, не сбавляя вращения, крутанулся на пятках, разрубил его с головы до паха.

Скорость удара была сверхзвуковой, от чего был слышен хлопок. Сам же царь замер.

— Что такое? — ухмыльнулся я, выпрямляясь.

Петр… Точнее его копия пару раз моргнула и распалась на две части, прямо как в боевиках. Не было никакой крови. Внутри тела была какая-то жидкость, артефакты, камни, грязь… Странное сочетание.

— Смотри… — показала Лора на внутреннюю часть тела.

Присев, убрал все лишнее и увидел, что на внутренней части кожи было нанесено множество рунических надписей.

— Тонкая работа, — заявила Лора.

— Очень.

Мне ли не знать. При установке каждого рунического заклинания мы тратили достаточно времени и сил. Концентрация должна быть на пределе, так как если ошибиться хоть на сантиметр, то руны все — угробил и время, и энергию.

— Что будем делать с Пушкиным? — спросил я и тут же получил изображение с улицы.

Пушкин стоял в смокинге с оторванными руками Петра Первого, а огромный Булат копытами втаптывал голову уже мертвой копии царя в землю. Рядом лежали мертвые члены Канцелярии. Все, кроме женщины. Она была без сознания и накрыта куполом Пушкина. Уж не понятно, чтобы спасти, или чтобы не дать убежать. Хотя… Это уже не мое дело.

— Миша, — крикнул Пушкин.

— Да, Александр Сергеевич? — Болванчик подлетел к его голове. — Не стоит так кричать. Я вас прекрасно слышу.

— О как! — фыркнул он. — Я только что убил Петра Первого!

— Нет, не убили, — вздохнул я. — Присмотритесь к телу…

— Погоди…

Он подошел к Булату, отодвинул его в сторону и присел перед месивом, что раньше было копией Петра.

— Действительно… никакой крови… — он поднял кусок кожи. — Ты посмотри… Рунические письмена на внутренней части. Знаешь, если бы он не был нашим врагом, то стал бы первоклассным магом! С такими знаниями…

— Не отвлекайтесь, Александр Сергеевич.

— Я иду внутрь.

Они с Булатом прошли через разрушенную стену в здание и пошли по коридорам. На пути им попадались наемники из той организации.

Я же видел картину чуть шире. Во всех залах находились Исполины, и куда сильнее, чем прежде. Опять.

Переведя немного дух, пошел к тронному залу.

— Лора, делай все, что хочешь, но мне нужен полный отчет по двум помещениям впереди. Проникни в кабинет царя, немедленно.

— Поняла.

В нужные моменты она понимала, когда надо быть серьезной.

Синхронизировавшись с ним, она отправила только две детали. Это было куда эффективнее, чем отправлять всех. И как я и ожидал, в кабинете никого не оказалось. Пусто. Единственное, что привлекло мое внимание, это восемь странных ящиков.

— Отчет! — запросил я.

Болванчик начал сканирование.

— Это тела. Примерно такие же, какие мы нашли в Северной Империи. Вот только…

— Что?

— Они… Это сборная солянка из всех имеющихся существ. Удивительно, что мы смогли вообще разрубить одного, а Пушкин уничтожить второго…

— Эх, как бы хотелось их забрать…

— Ага, — вздохнула Лора, читая мои мысли.

Мы уже знали, на что способен Петр Первый, и тот факт, что он оставил эти ящики с болванками для тех в кабинете, уже говорит о том, что он надеется, что я хоть одно, да заберу с собой.

— Жаль его огорчать, — улыбнулся я. — Оставь эту детальку в одном из ящиков.

— Поняла тебя.

Мне же надо было попасть на нижние уровни Кремля. И рядом со мной ни одного хода. И вот совпадение — один из них выходил как раз в тронный зал. В углу имелся незаметный люк с артефактом-паролем. И благодаря данным агентов, у меня была необходимая комбинация.

Так что встреча с Гоголем, видимо, неизбежна.

— Александр Сергеевич, в кабинете Петра нет. Я разберусь с Гоголем, или, по крайней мере, попробую, а вы постарайтесь убить как можно больше врагов.

— Миша, ты чего-то не так понял, я не собираюсь слушать тебя. Мне нужен Петр Первый или тот, кто знает, где он.

— Удачи в поисках, — пожал я плечами и отключился.

Передо мной были двери в тронный зал. Когда я зашел внутрь, в нос ударил запах мокрой глины и земли. За столом сидел только один человек.

Николай Васильевич Гоголь. Брат царицы Ольги. Начальник Имперской Канцелярии и лучший маг с предрасположенностью к магии земли.

— Доброй ночи, — зайдя в тронный зал, закрыл за собой дверь.

— Доброй, — кивнул Гоголь. — Как мне к вам обращаться? Ваше величество? Или ваша светлость? Все же вы теперь царь другой страны.

— Тогда будем соблюдать все формальности и этикет, — я подошел к столу с противоположной стороны и, отодвинув стул, сел напротив.

— В прошлый раз, в Канцелярии, должен признать, вы застали меня врасплох, — продолжил Николай Васильевич. — Но все же вы увезли мою сестру к себе на Сахалин.

— Да, такова была просьба ее супруга и детей. Ваших племянников, — кивнул я. — Кстати, позвольте спросить, разве у вас ничего не екнуло в груди, когда вы узнали, что Павел заключен под стражу где-то внизу?

— Михаил, — он остановился и хмыкнул. — Прошу прощения, ваше величество, вы многого не понимаете. Царь Петр Первый не причинил вреда своему внуку.

— Да, — кивнул я. — Но он отнял страну у своего сына. Сделал так, что ему осталось жить чуть меньше недели. Так с чего бы мне не волноваться о том, что он может сделать с Павлом?

— Да, но и Петр Петрович сделал то же самое с отцом. Сверг, спрятал его в тюрьму.

— И видимо, не зря, — развел я руками. — Сотрудничество с божествами. Сотни и тысячи погибших от метеоритов и монстров. Не кажется ли вам, что Петр Петрович в свое время принял верное решение, взяв страну в свои руки?

— Я просто цепной пес, — пожал плечами Гоголь. — Моя задача маленькая — обеспечить исполнение приказов царя. А кто на троне, мне не сильно интересно. Все же, что тот Романов, что этот.

— Вы же не из отряда Кузнецова?

— Хм… — он задумался на несколько секунд. — Был там всего пару месяцев.

— Значит, вы тоже не стареете, — кивнул я. — И по какой причине вы покинули отряд?

Он ухмыльнулся и скрестил пальцы.

— Проблема была в твоем предке. Владимире. Он был человек… скажем так, тяжелого характера. Совсем не гибкий. Считал, что есть только белое и черное. И другого не дано. Это его и погубило…

— Как он умер?

— Надеюсь, в муках, — посмотрев мне в глаза, сказал Гоголь. — И поверь, я знаю, что говорю. Мне тогда было не больше тридцати. Ну подумаешь, одна деревня… Мы уже тогда получили магические способности. И Володя пытался контролировать нас. Он хотел, чтобы мы были образцом. Но зачем нам унижаться перед простолюдинами? Мы их сильнее! Умнее! Образованнее…

— Знаешь, — тихо сказала Лора, пока Гоголь выплескивал свои мысли мне в лицо. — Чем больше он говорит, тем больше я убеждаюсь, что Владимир Кузнецов был очень хорошим человеком. А в правительстве одни мрази и сумасшедшие. Ну нет ни одного нормального человека… Вот вообще.

— А Газонов?

— Ну… А то что он фанат стихотворного кружка, тебя не смущает? Просто у каждого свой бзик. Вот у этого клюворылого мания величия еще больше, чем у Валеры и Саши с Пушкиным. Хотя откуда столько гонору? И как он вообще столько времени пробыл на этой должности с такими мыслями.

Но Гоголь как будто услышал мои мысли.

— И после того случая с уничтожением деревни… Хотя я показал, на что способна моя армия големов! Она была не менее эффективна, чем у Лермонтова! Не менее! Да, сестра меня тогда спасла от тяжелой руки Володи, и меня назначили начальником нового органа власти.

— Имперская Канцелярия…

— Именно! — кивнул он. — Но не переживайте, ваше величество, вы и сами видели, как эффективно мое управление. Те амбиции я давно перерос. И прекрасно понимаю, что надо просто делать свое дело. Служить царю! Именно для этого и создана Канцелярия. И Петр Петрович не даст соврать, я исполнял задачи превосходно! Ни одного нарекания за столько времени!

— И теперь вы решили предать Петра Петровича! Ваше сестра вас спасла от смерти. Вы получили практически безграничные возможности и власть, выше которой только царь. Но вы все равно пошли наперекор Петру Петровичу.

— Потому что не он спас Москву и остальные города. А Петр Первый.

Что ж… Прекрасно понимаю, что он не может знать всей правды. И у меня не было никаких доказательство того, что это сделал именно Петр. Только косвенные…

И я прекрасно понимал его точку зрения. Он не злодей. Не под влиянием хаоса или небесного Пастуха. Просто есть те, кто служит родине, а есть те, кто служит правителям. Так что если Петр Петрович и вернется на трон, то Гоголь может так же беспрекословно трудиться под его руководством.

Но сейчас он был препятствием.

— Николай Васильевич, — продолжил я. — Мне надо добраться до царя и отобрать у него Некрономикон. Именно с помощью нее он делает все эти действия.

— Если это спасает людей от монстров, то почему нет? — развел он руками.

— Видимо, у нас с вами очень разные взгляды на жизнь. Я хочу спасти человека, который всем сердцем служил своей стране. И ни при каких обстоятельствах не навлек на нее сотни метеоритов, уничтожая мирный народ. Если царь готов идти на такие жертвы, то он ничем не лучше тирана, который рано или поздно приведет страну к упадку.

— Вы правы. У нас с вами разные взгляды на данную ситуацию. Именно поэтому я не дам вам пройти дальше.

— Я все же попробую.

«Права администратора. Активировать протоколы 'Каратель» и «Красный».