XVII. Де Брас

Глава 5

Пожар тушили всю ночь и весь последующий день. Проклятый гасконец, если это правда он был причиной разрушений, сжег подчистую пару кварталов, корпус университета и навел панику на весь Париж. Это я узнал после.

К счастью, никто, кроме моих доверенных пацанов, не возлагал вину на д'Артаньяна. Иначе, боюсь, его повесили бы без суда и следствия на первом же дереве, не дожидаясь королевского суда и виселицы. Если бы поймали.

Но д'Артаньян где-то скрывался или вообще бежал из города, по крайней мере, по адресу папаши Джозефа он не появлялся, как и по адресу Перпонше. Я специально посылал пацанов Тибо проверить, дома ли он, и они вернулись сообщить, что его там нет.

Несмотря на свалившееся ему на голову богатство, гасконец до сих пор квартировал у папаши Джозефа. Тевтонец фон Ремер давно уехал в Любек, так что жил д'Артаньян в полном одиночестве.

Я ничего не мог поделать, оставалось лишь ждать, чем все закончится. И надеяться, что слухи — ложны, и гасконец тут не причем. А если это все же его рук дело, то я полагал, ему хватит ума затаиться и не высовываться какое-то время.

Повезло, что до нас пожар не докатился — Сена перекрыла проход огня, но все же я распорядился послать всех свободных мужчин на ту сторону реки в помощь. И никто не пытался отлынивать, что меня очень порадовало. Это означало, что Перпонше набрал достойный персонал.

Но это все случилось уже после. А сразу после того, как Перпонше сообщил о пожаре, в мою комнату вошли несколько слуг, и каждый тащил с собой массу съестного.

Горка рябчиков, еще истекающих соком, целый запеченный поросенок, фаршированный кашей и сухофруктами, прочая дичь, пельмени из пяти видов мяса в бульоне, которые я научил готовить местных слуг, пирожки, соления, колбасы, сыры…

Этим ужином можно было накормить целый дворцовый прием. Сейчас же пытались угодить исключительно мне, и я никак не мог понять, чья это инициатива.

Перпонше ограничился бы более скромным ужином для своего господина, без излишеств, но принес бы больше вина.

Здесь же превалировало мясо во всех его соблазнительных вариациях. Было и вино, и даже «гасконское вино», но в весьма скромных объемах.

Хоть пожар за окном и нервировал меня, но он был далеко, а запах гари особо не беспокоил, и я решительно настроился отдать должное блюдам.

Но тут появилась хозяйка вечера, о которой я слегка подзабыл за прочими делами, но которая вовсе не позабыла обо мне.

Лулу была восхитительна.

Одетая в простое платье небесно-голубого цвета с глубоким декольте, она могла бы затмить своим видом большинство придворных дам. И главное, она это понимала. Поверх декольте лежал белоснежный жемчуг, в ушах висели жемчужные же серьги, в волосах была заплетена синяя лента.

— Я вас ждала, господин… — с виду она была покорна и послушна, но я знал, что за этим таится железный характер. И даже слегка рассердился. Я видел, что слуги повинуются малейшему ее знаку — за время моего отсутствия она подчинила себе весь дом. И теперь решила взяться за меня. Нет уж!

— Теперь я понимаю, кому обязан столь щедрым приемом!

— Все для господина, — все так же негромко и мягко говорила Лулу. — За огонь не беспокойтесь, до нас точно не дойдет. Я чувствую…

Она подлила вина в кружку и принялась ухаживать за мной, накладывая на большую тарелку всевозможные вкусности.

Что сказать, я дико проголодался и с энтузиазмом принялся за еду. Сама же Лулу не ела, лишь следила, чтобы моя тарелка и кружка не пустели. Но принимать пищу в одиночку было не весело, так что я, лишь только чуть насытившись, отодвинул тарелку в сторону. При этом большая часть блюд оказалась даже не тронута.

— Кажется, ты немного переоценила мои силы, — развел я руками. — Накорми людей, и после часть из них пусть отправляется на помощь по ту сторону Сены. Там сейчас каждые руки на счету!

— Слушаюсь, господин, — рыжая ведьма не выразила ни капли неудовольствия, наоборот, споро позвала слуг, невостребованные кушанья в минуту утащили из комнаты, оставив лишь вино, да немного ветчины с сыром для закуски.

Я вышел во двор, раздал приказы и вернулся в комнату.

Масляная лампа была потушена, горела лишь свеча, да отсвет далекого пожара чуть подсвечивал окно багровыми цветами.

Сначала мне показалось, что в комнате никого нет, но потом Лулу поднялась из постели, тонкая и обнаженная, я четко видел ее силуэт, но не видел лица, и, подойдя ко мне, потянула за руку.

Повернув ключ в замке, я шагнул за ней следом. Сопротивляться ее чарам было невозможно. Лулу была прекрасна, и, хотя я прежде не очень любил рыжих девок, но не оценить ее природной красоты не мог.

Она ловко помогла мне раздеться, и через минуту мы были уже в кровати.

— Я умею быть очень благодарной, мой господин, — прошептала она мне в самое ухо, нависая сверху. Ее полные груди слегка касались сосками моей волосатой груди, а движения ее пальцев были нежны и легки.

Лулу опустилась чуть ниже и заработала ртом. Все что мне оставалось, это прикрыть глаза и получать удовольствие. Но, как оказалось, ночь только начиналась. И за первым разом у меня хватило сил на второй, а потом и на третий. Ах да де Брас, ах да сукин сын! Силен, бродяга!

Ведьма стонала и извивалась подо мной, ничуть не стесняясь быть услышанной случайным слугой. Она не знала стыда и делала все, чтобы сделать мне приятное. Но и сама получала взамен не меньше, а то и больше. Я в свое время изрядно поднаторел в любовных делах, меняя подруг одну за другой.

Были у меня и эффектные модели — невероятно красивые, яркие, но бревнами лежавшие в постели и считавшие, что одно их присутствие уже делает мужчину счастливым. Таких я прогонял быстро, после первого же раза. Но были и такие, что за внешней обычностью прятали неутомимую страсть.

Лулу же совмещала обе эти категории, взяв из каждой только самое лучшее.

Любовницей она была умелой, и я оценил ее старания, окончательно вымотавшись лишь через пару часов и уснув богатырским сном, крепким и без сновидений.

С самого утра над Парижем висел густой смог, пахло гарью, а горожане молились всем святым, чтобы огонь не добрался до их жилищ.

Проснулся я один, причем дверь была заперта изнутри. Как Лулу это проделывала? От нее словно не имелось запоров и замков.

Я вызвал Тибо, и начал еще раз подробно, во всех деталях расспрашивать его о причинах пожара. Парень повторил, что знал. Сначала громко бахнуло, и один из корпусов университета сложился, как карточный домик. Во все стороны разлетелись камни, кровля и перекрытия. Занялось пламя, которое быстро перекинулось на ближайшие строения.

Из обломков корпуса, как демон из ада, выбрался весь перепачканный в саже д'Артаньян, лицо которого было окровавлено, а одежды порваны.

Он брел, как безумец, и лишь бормотал: «Это все моя вина… слишком сильный заряд… надо было сыпать меньше…»

Все это видел и слышал один из дружков Тибо, который непосредственно в момент взрыва шлялся неподалеку и тут же прибежал полюбопытствовать, в чем дело. Тибо вообще окутал сетью своих малолетних агентов весь Париж, и это приносило плоды. Пацаны знали все, что творится в городе, и я получал информацию из первых рук. Уверен, сам кардинал позавидовал бы моей осведомленности.

Малолетний свидетель получил от Тибо вознаграждение и строгий наказ держать рот на замке. В том, что он будет молчать, я был уверен. Помимо прочего, пацаны отличались особой жестокостью, сравниться с которой могли бы, наверное, лишь беспризорники двадцатых годов двадцатого же века. Если он откроет рот и вякнет лишнее, его попросту прирежут, а труп будет плыть по Сене, пока его не выловят где-то ниже по течению.

Я прекрасно понимал эту систему и не собирался с ней бороться. Все равно пацанов не переделать. Их можно было лишь попытаться загнать в некоторые рамки, слегка приручить, но вытравить из них жестокость полностью никто бы не сумел.

Разобравшись с этим вопросом, я перешел к следующему. Вызвал Перпонше и долго пытал его на тему письма от Ребекки. Кто принес? Когда? Что велели передать на словах?

Вот только мой слуга лишь бестолково качал головой на все вопросы. Письмо ему передали с мальчонкой из трактира папаши Джозефа — единственный адрес, который знала Ребекка. А кто принес письмо в трактир, Перпонше не знал.

Поняв, что дальше мучить толстяка бесполезно, я раздраженно отослал его прочь, еще раз напомнив, чтобы он подыскал для «сети срален» подходящего зиц-председателя.

Не мог же будущий барон де Ла Русс быть хотя бы косвенно замешенным в этом предприятии! Прокатись по столице такой слух, и я бы не просто потерял уважение знати. Меня могли и дворянства лишить за такие делишки. Дворянин не имел права заниматься бизнесом, тем более столь дурно пахнущим.

И если таксопарком официально заведовал Перпонше, то под сеть туалетов требовалось отыскать иного «предводителя дворянства».

Не то чтобы этот проект был для меня столь важным, но, честное слово, я хотел сделать место, где живу и буду жить, настолько чистым, насколько это только было возможно. И начать нужно было с малого, а там поглядим. А то, что придется иметь дело с дерьмом в прямом смысле этого слова, меня нисколько не пугало.

Закончив с самыми насущными вопросами, я задумался. Стоило ли поспешить на встречу с кардиналом или же первым делом лучше оценить обстановку в городе? Все же с моего отъезда прошло достаточно много времени, и расклады могли существенно поменяться.

Вот только посоветоваться мне было решительно не с кем. Д'Артаньян где-то бегал, аббат де Бриенн далеко, фон Ремер еще дальше, а с остальными парижскими знакомыми я враждовал. Не искать же Рошфора, право слово. Оказалось, что приятелей среди высшего света в Париже у меня попросту не имелось. Н-да! Ситуация!

И тут весьма кстати в комнату постучался слуга и сообщил, что внизу меня спрашивает какой-то господин.

Кого еще черти принесли? Это точно был не д'Артаньян, его слуги знали. Может быть аббат прислал ко мне одного из своих порученцев: Исаака де Порто или Анри д’Арамица?

Но я ошибся. Внизу решительными шагами мерил двор Атос. О нем я почему-то вовсе не подумал, посчитав, что тот слишком занят своими важными делами и, если и явится за лошадью, то это случится еще нескоро.

— Шевалье! Рад вас видеть! — Арман протянул руку, и мы поприветствовали друг друга по-римски за предплечья.

— Взаимно, любезный д’Атос. Что привело вас сюда столь скоро после нашего расставания? Желаете получить обратно свою лошадь?

— Это тоже, но главное другое. Скажите, какие планы у вас на сегодняшний вечер?

Я искренне рассмеялся.

— Какие планы могут быть у человека, который только вернулся в Париж? Узнать, что нового в городе и отдохнуть с дороги.

Атос нахмурился.

— Значит, вы решительно заняты?

— Наоборот, я бесконечно свободен. Есть у меня пара дел, но до вечера я с ними управлюсь. Расскажите же, зачем я вам понадобился?

Арман понизил тон голоса, видно опасаясь быть подслушанным чужими ушами.

— Вы ведь помните, что я похитил у нашей общей знакомой некий предмет… так вот, сей предмет я должен передать этим вечером одной персоне. Встреча назначена в Булонском лесу, а это гиблое место, там крайне легко устроить засаду. Так вышло, что в городе мне совершенно не к кому обратиться. И я подумал, может быть, вы составите мне компанию, шевалье?

— Более того, — решительно заявил я, заметив, как во двор въезжают братья Дюси, — я прихвачу с собой еще пару вооруженных человек, на случай, если ваша встреча окажется слишком горячей!

Атос улыбнулся.

— Вы весьма любезны, де Брас. Значит, до вечера? Я приду, скажем, в пять часов.

— До вечера! Ваша лошадь будет ждать вас здесь, я велю оседлать ее к пяти.

Довольный тем, как все обернулось, Арман ушел, я же направился к братьям. Выглядели они гораздо лучше, чем когда я их оставил. Розовощекие, румяные — они даже слегка отъелись за эти дни. Еще бы, на моем-то полном обеспечении!

— Господа, — приветствовал я Левого и Правого, — рад, что вы в здравии и добрались до места. Хотя, особо и не торопились?

— Моя рана оказалась чуть тяжелее, чем я думал, — пожал плечами Люка.

— Да! — подтвердил Бенезит.

— Поэтому нам пришлось провести лишние пару дней на том постоялом дворе, — продолжил Левый.

— Именно так! — кивнул Правый.

— Но после мы сразу же отправились по указанному вами адресу, без промедлений и остановок, и вот мы здесь!

— Приехали! Здоровы! Готовы! — право, лаконичный стиль Бенезита мне весьма нравился.

Я был ими доволен, что ни говори. Рослые, крепкие, живучие, умеющие владеть оружием — они были первые претенденты на то, чтобы войти в мой выезд.

Д’Артаньян и прочие для этой роли не годились — они былинезависимые дворяне, строящие своим судьбы и карьеры самостоятельно. И гасконец мог бы даже посчитать оскорблением, предложи я ему подчиненную роль. Он не стал бы служить мне или кому-то иному, если тот иной не является королем или кардиналом.

Братья Дюси подобными душевными сложностями не страдали. Их вполне устраивала роль вассальных дворян при богатом покровителе. И это было нормально, как для текущего времени, так и для общей ситуации во Франции.

На каждого бедного дворянина не найдется полка или хотя бы роты, не найдется и обеспечения. Кому повезет — попадут в круг одного из герцогов, там жизнь сытая. Иные довольствуются покровителями попроще, типа меня.

Ведь я, по большому счету, еще здесь никто и звать меня никак. Захоти тот же Ришелье, и сегодня же меня схватят и казнят, и не случится никакого де Ла Русса, да и шевалье де Брас закончится.

Но все мы в жизни кому-то служим, так или иначе. Счастливы, наверное, те, кто считает, что над ним никто не стоит. Вот только даже выше короля есть господь бог. И кто не верит в бога, как я, может считать, что все решает судьба, рок, провидение, случайность или, наоборот, математическая закономерность. Не важно. Главное, что всегда сверху давит нечто, не позволяя жить спокойно и размеренно.

Но это я отвлекся.

— Господа, хочу сказать, что вы явились весьма вовремя. Этим вечером будьте трезвыми и при оружии. Взять с собой мушкеты и пистоли. Подготовьте две дополнительные лошади, для меня и для господина, что только что ушел. У нас запланирована встреча в Булонском лесу. А пока отдыхайте! Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнату! Перпонше!..

Круглолицый толстячок был тут, как тут. Словно и не он вовсе управлял уже далеко не маленькой компанией фиакров, но при этом был всегда под рукой и каждое мое слово ловил буквально на лету.

Пока я отдавал распоряжение касательно моих дворян, во двор стремительным шагом зашел мэтр Жоли. Вот кого я хотел видеть больше других!

— Ваш… милос… — заговорил он на ходу, проглатывая части окончаний. — Мне сказа… что вы здесь!

— Отдышитесь, мэтр! Я никуда от вас не денусь! Пройдемте в верхнюю комнату, там поговорим!..

В комнате я налил вина в два бокала и предложил Жоли, но он отказался.

Мэтр изменился за последнее время. В лице появилась некая суровость и уверенность, юношеские прыщи сошли, словно их и не было, движения стали аккуратными и сдержанными. И главное — на носу у него красовались круглый очки, подчеркивая всю трагичность его фигуры.

— Вас так долго не было, я уже не знал, что и думать! Некоторые дела не терпели промедления!

— Мэтр, я же выписал вам бумагу, по которой вы имели полное право распоряжаться моим капиталом в определенных целях. А цель, насколько мне помнится, у нас была одна? Подыскать, наконец, мне достойное обиталище! Вы выполнили поручение? Могу я ознакомиться с окончательным списком достойных вариантов? Если нужно было дать залог, вы были вправе это сделать!

На этих моих словах мэтр Жоли внезапно побледнел, потом покраснел, затем обрел обычный серый цвет лица, и замолчал.

— Мэтр! — я обеспокоенно потряс его за плечо. — Вы меня пугаете!

— Ваша милость… — он явно не знал, как начать. — Тут такое дело…

— Только не говорите мне, что вы проср… хм… потеряли все мои сбережения, нажитые исключительно честным и праведным трудом, а так же многочисленными убийствами?

Жоли возмущенно всплеснул руками, и даже линзы в его очках словно оскорблено блестели.

— Нет, как вы могли такое подумать. Тут другое… были варианты, очень срочные варианты, где нужно было дать ответ сразу… а вас все не было и не было… я ждал…

Я все понял.

— Вы хотите сказать, что приобрели нечто без моего на то дозволения?

Наверное, голос мой звучал слишком холодно и жестко. Мэтр вновь побледнел.

— Вы мне дозволили решать за вас в ваше отсутствие.

Хоть он и храбрился, я видел, что ему страшно. Еще бы не бояться! Кажется, мерзавец прикупил чего-то на весьма крупную сумму, а теперь опасался, что я этого не одобрю. Чую, плакал мой замок с охотничьими угодьями!

— Расскажите мне о ваших приобретениях, мэтр! А для начала скажите, сколько именно средств вы умудрились потратить?

Жоли храбро взглянул мне в глаза и ответил без запинки:

— Девяносто восемь тысяч восемьсот сорок три ливра, двенадцать су и сто денье!

Я стоял и смотрел на него, решая, прикончить ли мэтра сразу или все же расспросить о покупке подробнее? Он потратил почти все, что я заработал на ограблении посольства. При этом, часть средств была в драгоценных камнях. Значит, он успел их обменять на деньги. И, наверняка, его на этом деле изрядно нагрели. Да, у меня оставалось еще несколько тысяч, в том числе те, что я получил по чеку от кардинала, но все мои проекты требовали значительных вложений. Так что, можно сказать, я был почти на нуле.

Интересно, имеет ли договор, что он заключил, обратную силу и выплатил ли Жоли уже всю сумму или каким-то образом еще можно остановить выплаты?

Собственно, эти вопросы я и задал первым делом, нисколько не стесняясь в выражениях. Жоли стерпел все: и «мозгляка с завышенным самомнением», и «дрыща-очкарика», и много-много других, менее цензурных эпитетов.

Вкратце, я узнал следующее: сделка обратной силы не имеет, все деньги уже выплачены, купчие получены, более сделать я ничего не могу, даже если убью самого Жоли и всех, кто так или иначе был причастен к сделке.

Уяснив суть, я начал глубоко дышать и медленно считать до ста, то наполовину вынимая, то засовывая обратно дагу, болтавшуюся в ножнах у пояса.

Жоли стоически ждал.

Наконец, я успокоился настолько, чтобы признать — сам виноват! Какого дьявола мне пришла в голову идея передоверить право принятия решения адвокату? Чего теперь жаловаться?

Давным-давно, еще в прежней жизни, я навсегда запомнил закон: «Если ты считаешь, что твой работник поступит правильным образом, то ты ошибаешься. Работник всегда выберет самое тупое решение из всех возможных».

— Говорите! — приказал я, уже более спокойным тоном.

— Ваша милость, шевалье, теперь вы официальный владелец старинного замка на холме рядом с рекой, в четырех часах езды в экипаже от Парижа, с множеством хозяйственных построек, в том числе конюшни на сто лошадей, строений для солдат и прислуги, а так же обширных владений, включающих лесные угодья, поля, пригодные для посева и жатвы, несколько озер, две деревеньки, где проживают около полутора сотен человек, связанных с владельцем земель договорами, мельницы, кузни и так далее… Полный перечень вы можете посмотреть в приложении к купчей. Описание занимает множество страниц.

Звучало все на удивление красиво. Это ведь именно то, чего я и хотел, не так ли? Так в чем же подвох? Я вообще удивлен, что девяноста восьми тысяч ливров хватило на все вышеперечисленное. Мне казалось, подобные владения стоят существенно дороже.

— В довесок, — продолжил мэтр, — так сказать, в качестве дополнительного условия договора, вам отходит двухэтажный дом в Париже, с просторным внутренним двором на четыре кареты и конюшней под десять лошадей.

И эта новость меня обрадовала. Дом в Париже был мне необходим, как необходим он всякому, кто рассчитывал часто бывать при дворе. Не ютиться же в комнате при Перпонше!

Но, черт подери, еще раз, в чем подвох?

— Это все? — уточнил я, опасаясь, что Жоли, как Золотая антилопа, продолжит сыпать и сыпать все новые приобретения.

Но на этот раз мэтр кивнул, подтверждая, что упоминать больше не о чем, и лишь коротко дополнил:

— Купчая уже заверена, необходимые пошлины уплачены, прошение о переименовании земель одобрено в канцелярии Его Высокопреосвященства и новое название «Русси» внесено во все кадастровые документы. Так что теперь вы, как сеньор и единственный владелец, официально имеете право именоваться бароном де Ла Русс. Все соответствующие бумаги уже получены. Позвольте поздравить вас, ваша милость, господин барон!

И когда он все успел? Да в чем же, вашу мать, подвох?!?

Вот я и стал бароном, как мечтал и планировал. Но вместо того, чтобы порадоваться, я резко придвинулся к адвокату, схватил его за грудки, притянул к себе и прошипел ему прямо в лицо:

— Либо вы мне сейчас объясните, как умудрились так задешево купить то, что стоит во много раз дороже, либо я отрежу вам нос! И поверьте мне, мэтр, я говорю серьезно!

Жоли сдался.

— Дело в том, — обреченно выдохнул он, — что замок проклят! Говорят, там поселились призраки, и никто, даже Святая Церковь не может изгнать их оттуда. Все последние владельцы погибли в страшных мучениях практически сразу после вступления в права наследования. Поэтому новый наследник сразу же решил избавиться от замка, но покупателей не нашлось. Он остро нуждался в средствах и снизил цену до такого минимума, не воспользоваться которым было бы глупо. Вдобавок, дом в Париже! Он-то не пользуется дурной славой, уверяю! Господин барон, зная вас, я подумал, что наличие замковых приведений не станет решающим фактором, и решил оформить покупку от вашего имени на свой страх и риск. Если бы я промедлил, владения наверняка купил бы кто-нибудь другой…

Он искренне верил в то, что говорил. Неужели это правда? И вся проблема лишь в суевериях?

В таком случае Жоли совершил гениальнейшее приобретение. Теперь я готов был расцеловать его в обе щеки!

— Конечно, замок старый, и там требуется существенная реконструкция, но он пригоден для жизни и в том состоянии, как сейчас. Старый донжон сохранился в целости, как и большинство жилых комнат, стены вокруг так же не разрушены, даже подъемный мост в хорошем состоянии. Плюс, несмотря на смерти владельцев, слуги не разбежались. На них проклятие не распространяется, так что все находится в относительном порядке и под неустанным присмотром. Вступать во владения можно в любой момент, если вас не смущают призраки…

Призраки? Я не был суеверным и не верил в потустороннее. Хотя, казалось бы, должен был, учитывая мое перемещение во времени и пространстве.

С призраками как-нибудь разберемся. В этом я был уверен.

Я улыбнулся мэтру, и он выдохнул.

— Вы заслужили награду за труды. Думаю, тысяча пистолей вам не помешает? Возьмите их из тех денег, что остались. Я всем доволен. А по поводу проклятья, не думайте об этом. То не ваша забота!

В дверь деликатно постучались. Один из слуг заглянул, после разрешения войти, и тут же сообщил:

— Ваша милость, там к вам прибыл человек и просит его незамедлительно принять.

— Зови!

Через минуту в комнате появился знакомый мне гвардейский лейтенант. Он поклонился, я поклонился в ответ.

— Его Высокопреосвященство просили узнать, почему вы пренебрегаете его приглашением, шевалье?

Я не стал его поправлять. Пусть для всех я еще немного побуду простым шевалье.

— Но ведь я только вчера вечером прибыл в Париж!

Вот так слуги у кардинала. Уже знают, что я в городе. Его агенты работали на совесть.

— Его Высокопреосвященство очень не любит ждать, и просит немедленно явиться к нему. У него для вас важное поручение!