Иллидан

Глава тридцать первая

Падение

Изможденный, Иллидан ступил в зал совета. Охотники на демонов ушли, он сделал все, что мог. Хотелось бы и ему отправиться с ними, но нужно было оставаться по эту сторону портала в качестве мистического полюса, чтобы проход оставался открыт.

Оставалось ждать. Открытие перехода отняло много сил и потребовало всей энергии, собранной вытягивателем душ.

– Пеплоусты предали нас, – обратилась к Иллидану леди Маланда. – Наши слуги восстали, врата храма открыты.

– Скорее всего, они затевали предательство с самого начала, – добавил Гатиос Изувер.

Иллидан мысленно проверил магические оковы Акамы – чары пали. Пеплоуст соскочил с крючка, а заодно освободил и свое племя. Старый Сломленный оказался куда хитрее, чем думал Иллидан. Вот, еще ошибка. Иллидан так увлекся наведением портала в Аргус и созданием охотников на демонов, что забывал приглядывать за Акамой. Ну ничего, он еще найдет способ поквитаться со Сломленным.

– Я почувствовал, как открылся переход, – заметил Верховный пустомант Зеревор. – О владыка, я уже решил, что ты бежал.

В его голосе угадывались одновременно радость (владыка никуда не делся!) и озадаченность (почему?). Если он ждал объяснений, то обречен был на разочарование.

Круг замыкался, все шло к концу, а судьба застигла Иллидана на полпути к завершению планов. Он вспомнил о видении, которое показал ему наару. Вряд ли то было вправду создание Света. Скорее всего, очередная ловушка Кил’джедена. Призрак усыпил его бдительность, ослабил хватку в решающий момент, даровал ложное чувство защищенности. И вот Иллидан ничего не успел закончить.

Возможно, его охотники на демонов падут. Возможно, он отправил их на верную гибель. Иллидан заранее приготовился к тому, что он так этого и не узнает. Оставалось биться до последнего. Он не доставит врагу радости, не сдастся. Не позволит вновь упечь себя в темницу.

Советники по-прежнему ждали приказов.

– Держать оборону, – сказал Иллидан. – Охраняйте путь к Храмовой Вершине, а я пока сотворю заклятие. Оно поможет в битве, враг дрогнет. Сдаваться еще рано.

Акама перешагнул через тело Верховного пустоманта Зеревора. Впереди маячила запечатанная дверь, ведущая к Храмовой Вершине. Бой выдался короткий и жестокий: оставляя за собой след из трупов, союзники прошли через благоухающие сады и роскошные комнаты эльфов крови. И вот они оказались у черной двери, за которой Иллидан творил свою злую магию. Какую еще мерзость он затеял?

Азеротцы ждали, что предпримет Акама.

– Эта дверь – последний барьер между нами и Предателем, – сказал он. – В сторону, друзья.

Акама проверил заклятие, которым Иллидан запечатал дверь: сложное, невероятно сложное, состоящее из множества переплетенных узоров силы. У чародея на то, чтобы их распутать, ушла бы целая жизнь. К счастью, Акама не собирался ничего распутывать – ему достаточно было сокрушить заклятие.

Он собрал все силы и обрушил удар на дверь. Хрупкая с виду, она выдержала. Тогда Акама вновь собрал все силы, вкладывая их в чары, что впились в защитное заклятие, принялись рвать его. Но и этого не хватило.

Акама уронил руки и ссутулился. Он так далеко зашел, стольким рисковал.

– Одному мне не справиться… – в отчаянии пробормотал пеплоуст.

И тут он ощутил присутствие родичей: наделенных огромной силой духов. Высвобожденные всплесками магических энергий, призраки теперь неприкаянно бродили по коридорам Карабора.

– Ты не один, Акама, – произнес один из духов, в котором Сломленный узнал почившего товарища, провидца Удало.

– Твой народ всегда с тобой! – Еще один призрак принял форму провидца Олума.

«Вот уж не думал так скоро увидеться с тобой, старый друг», – изумленно подумал Акама. Олум был одним из ближайших его соратников, но потом наги леди Вайш разнюхали, что он готовится свергнуть Предателя. Тогда Олум попросил вождя убить его, чтобы пеплоусты сохранили видимость преданности Иллидану. Акама нехотя согласился.

Духи вложили свои силы в чары Акамы: печать Иллидана медленно, но верно стала поддаваться. Она рассыпалась под натиском пеплоуста, поддержанного волей племени, что скинуло оковы.

И наконец пала.

– Благодарю за помощь, братья, – сказал Акама призракам. Те уже начинали таять в воздухе. – Наше племя будет спасено!

Будь у Акамы время, он расплакался бы от радости. Жертва Олума помогла сегодня пробиться к этой двери, а его дух помог отпереть ее. Добрый знак. Однако в душе Акамы триумф боролся с ужасом: вскоре ему и его союзникам предстояло встретиться с Предателем. Столько времени прошло, столько планов было составлено, но Акама по-прежнему не был уверен, что готов к битве.

Иллидан ощутил, как пала печать на входе к вершине Карабора. Акама окреп, раз сумел так быстро снять заклятие с двери. Служа Иллидану, он многому научился – особенно как разрушать чары хозяина. Предатель же сидел на корточках, обхватив себя крыльями, собирая остатки сил и готовясь к последней в своей жизни схватке.

Исполненный тревоги, Акама взошел на Храмовую Вершину. Победа была еще так далека: пусть Акама и его соплеменники отворили врата Карабора перед Алдорами, Провидцами и их союзниками, Предатель все еще мог найти способ, как обернуть ход битвы вспять.

Иллидан сидел, согнувшись, в дальнем конце комнаты, в центре которой большая решетка закрывала колодец – тот проходил башню насквозь, до самого сердца Карабора. Предатель сжимал в руках череп, словно бы размышляя над собственной смертностью. Иллидан не шевелился, замер, точно мертвый. Однако с собой он не покончил. Руки он на себя точно не наложил бы.

Акама присмотрелся к окружающей бывшего хозяина ауре: точно, Предатель еще не умер. Наоборот, в нем ощущалась титаническая сила. Он собирал ее, копил.

Союзники Акамы беспокойно проверяли оружие, тогда как Иллидан, похоже, ждал, когда соберутся все. Проклятый словно этого и хотел, нисколько не опасаясь, что сам он в одиночестве. Неудивительно, ведь он мог призвать на помощь невероятную силу.

«А где его солдаты-мутанты?» – подумал Акама. Во время боев внутри храма пеплоуст ждал, что на них вот-вот накинутся охотники на демонов, но те куда-то подевались. Не нашлось нигде и следов гигантского портала. Акама почти надеялся, что Иллидан бежит – тогда не состоялось бы этой последней битвы, в которой, скорей всего, союзникам было не победить.

Предатель давал им время подготовиться, а это многое говорило о его уверенности в себе. Акама отринул посторонние мысли и принялся собирать силы для удара.

Иллидан всмотрелся в лица противников. Было странно видеть их всех здесь, в самом сердце Черного Храма. Но больше всего Иллидан удивился Акаме: он не мог поверить, что старик Сломленный решился на такую подлость, сумел обойти все ловушки и сбросить оковы, да еще выставил на бой этих слабаков.

Разгневанный, чародей презрительно посмотрел на вождя пеплоустов.

– Акама. Твое предательство не удивляет. Следовало давным-давно истребить тебя вместе с твоим уродливым племенем.

Акама вздрогнул, опешив. Придя в себя, он ответил:

– Мы пришли, чтобы окончить твое правление, Иллидан. Мое племя и все Запределье обретут свободу!

– Смелые речи. Но ты меня… не убедил.

– Время пришло! Вот он, решающий момент!

Иллидан зло посмотрел на Сломленного и его жалких союзников.

– Вы не готовы!

Вперед вышел массивный воин в тяжелой броне, оплетенной защитными чарами. Иллидан отследил магический след, тянущийся к азеротским колдунам.

Предатель бросился на смельчака. Ударил одним клинком и тут же вторым – уже под щит, которым воин прикрылся. Из перебитого горла хлынула кровь, но мощная исцеляющая магия тут же вернула ее на место и зарастила разорванные плоть и жилы.

Тогда Иллидан призвал паразита – исчадие тьмы. Тварь выскользнула из Круговерти и помчалась к целителю. Такой демон, если его сразу не остановить, вскоре мог наплодить себе подобных.

На Иллидана обрушился ураган атакующих заклятий, но защита выдержала. Для смертных чародеи показали себя неплохо, но куда им было тягаться с владыкой Запределья!

Широко раскинув руки, Иллидан призвал огонь. Вокруг Предателя вспыхнуло, сжигая захватчиков, пламенное кольцо. Один из воинов закричал и рухнул: кожа его обуглилась, глаза лопнули от нестерпимого жара. Иллидан в голос расхохотался. Чародеи спешно перенаправили все силы на защиту.

За спиной у Иллидана возникла тень с двумя клинками. От запаха яда на лезвиях защипало в носу. Иллидан едва успел обернуться и перехватить оружие противника и, тут же наслав на него заклятие, отбросил прочь: неугасимое пламя оставило от нападавшего обугленные кости.

Чиркнула по рогу пущенная в голову стрела – Иллидан увернулся в последний миг. Тут же на него набросился огромный хищный зверь. Предатель окружил себя стеной тени, которая начала высасывать жизнь из зверя и всех, кто оказался поблизости. Иллидан пил их энергию, чувствуя, как усиливаются его магические силы. Отразив очередной удар, он разрубил нападавшего пополам.

Кровь в жилах разогрелась, Иллидан радовался каждой смерти, питаясь силами павших. Хотелось ликовать, так чтобы крики достигли небес. Эти смертные пришли убить Иллидана? Пусть знают: так просто он не сдастся!

Акама не мог не признать, что в бою Иллидан великолепен. Союзники пеплоуста тоже были из числа величайших воинов Азерота, и он помогал, как мог, однако один за другим они гибли. Предатель напоминал загнанного в угол бешеного волка и явно собрался продать свою жизнь подороже. Но что еще страшнее – он мог обернуть ход битвы вспять и победить. Если так, то он уйдет, возглавит оставшихся защитников Черного Храма, и тогда для народа Акамы наступят воистину черные времена.

– Ко мне, мои рабы! – взревел Иллидан. – Воздайте этому предателю по заслугам!

На помощь ему устремились верные слуги, и Акама понял: если они успеют и ударят по союзникам с тыла, то битва будет проиграна.

– Беру этих шавок на себя! – прокричал Сломленный. – Сражайтесь, друзья! Убейте Предателя!

Оставив Иллидана, он приготовился к бою со стражами. Союзники остались сами по себе.

Одним ударом Майев расправилась с металлическим големом, что тянул к ней огромные ручищи. Творение син’дорай упало, и эльфийка огляделась. Повсюду в садах удовольствий виднелись следы боя: на траве, сжимая в руках отравленные клинки, лежали мертвые эльфийки крови, рядом – отрубленные конечности и головы чародеев син’дорай. Акама и его союзники оставили четкий след, и Майев без труда шла по нему.

Она устремилась вверх по лестнице в башню. Где-то высоко над ней разразилась буря энергий – это творил магию Предатель. Похоже, последний бой начали без нее. Майев ускорила бег, молясь Элуне, чтобы успеть воздать врагу за все.

Паладин взмахнул сверкающим молотом, но Иллидан ушел от удара. Оголовок тяжелого орудия врезался в плиты пола. Иллидан же воспарил и, оглядев врагов, снова широко развел руки – в самую гущу воинов Азерота ударил огромный огненный шар. Из пламени, точно комета, вырвался воин в подожженном плаще.

Иллидан сосредоточился и вызвал перед собой стену синего демонического огня. Девушка-боец угодила в ловушку: сколько она ни каталась по полу, сбить приставшее к доспеху пламя не удалось.

Снизу в Иллидана полетели стрелы молний. Резко похолодало – это какой-то особенно смелый колдун призвал мощь льда в попытке нейтрализовать силу Иллидана. Предатель в ответ обрушил на него град стрел тьмы. Разрываемый на части, маг взвыл.

Пришла пора показать этим глупцам, что такое настоящая боевая магия.

Иллидан метнул вниз свои боевые клинки и воззвал к скрытой в них силе.

– Я не сдамся вашему сброду! Узрите пламя Аззинота!

В ответ на призыв явились два огненных элементаля, соединенных пламенной нитью. Они сразу же бросились на захватчиков, пока те выстраивались в круг.

Иллидан воспользовался передышкой, пока захватчики пытались зачарованным оружием и шквалом заклятий остановить элементалей. Погибло еще двое. А Предатель собрал остатки сил, полный решимости унести с собой в могилу как можно больше врагов. Призывая энергию Скверны, он ринулся на них. Тень превратила его в нечто огромное и неудержимое. Иллидан принялся метать сгустки пламени, сжигая врагов полностью: и плоть, и кровь, и души.

Вскинув посох и окружив себя защитой, на него набросилась чернокнижница. Иллидан ударил, но защитное поле нейтрализовало часть атаки. Заклятия сыпались на него все чаще, появились незаживающие раны. Плоть загнила. Тогда Иллидан напитал окружающую его тень частичкой воли и отсоединился от нее, чтобы ввести врага в заблуждение. Азеротцы продолжали нападать, и тогда он повторил трюк еще несколько раз, а потом снова выпустил волны адского пламени.

Убивать врагов становилось все труднее. То ли потому, что слабел сам Иллидан, то ли слабые противники умерли еще в начале схватки. Непрерывные удары магическими стрелами истощали. В отчаянных попытках побороть Иллидана, азеротцы достигли своего пика.

Затем наступила тишина. Иллидан пережил бурю. Он выпрямился и, злобно оглядев врагов, спросил:

– И это все, смертные? Это вся ярость, какую вы смогли обрушить на меня?

– Их ярость ничто по сравнению с моей, Иллидан, – разнесся по залу знакомый холодный голос. – Пора нам с тобой уладить одно незавершенное дело.

Иллидан обернулся и увидел до боли знакомую фигуру в латах, с оружием наготове. Сперва он решил, что это – иллюзия, призрак, вызванный из глубин его памяти некими чарами, однако призрачное зрение говорило об обратном. Это был воин из плоти и крови. Броню Иллидан хорошо знал, как и клинок в руке бойца. Помнил эти надменность в голосе и осанке. Сомнений не осталось: пришла Страж Песнь Теней.

В сердце Иллидана закипела ярость. Все это время Майев была у него в руках, а он не убил ее, и вот она явилась за ним. Сразу нахлынули воспоминания о долгом заключении.

– Майев… – с трудом проговорил Иллидан. – Как такое возможно?

Впрочем, ответ Иллидану был известен: Акама. Это же он отвечал за ее содержание под стражей.

Небольшое войско Сломленного снова построилось в боевой порядок. Похоже, возвращение Майев воодушевило их, добавило уверенности.

Иллидан живо представил, как злобно улыбается под шлемом Майев.

– Наконец-то моя долгая охота завершилась, – сказала она. – Сегодня справедливость восторжествует.

Вращая клинком, Майев кинулась на Иллидана. Тот призвал на помощь злые тени, и они облепили ее. Потом Майев захлестнуло волнами пламени, но броня все выдержала. И вот Майев сумела-таки подобраться к Предателю и ударила. Он парировал выпад. Мгновение заклятые враги стояли близко-близко, почти вплотную, как любовники. Иллидан еле сдерживал ненависть и пыл.

Майев произнесла заклятие, которое готовила все месяцы в неволе. На полу перед Стражем блеснула зачарованная ловушка, и она отступила. Иллидан клюнул на уловку и бросился вперед. Ловушка тут же сработала: Предателя опутали магические оковы и стали выкачивать из него силы. Когда Иллидан сообразил, в чем дело, его лицо исказилось от ярости.

Союзники Акамы немедля обрушили на него и сталь, и магию. На этот раз удары достигли цели. Иллидан еще пробовал защищаться, отражать заклятия, но ярость его заметно угасла. Он пошатнулся и угодил в очередную западню Майев. Азеротцы же не отставали.

Майев неотрывно следила за врагом. Она – как и он – знала, что это их последняя встреча. Один из них не покинет Вершину живым. Майев вспомнила Аниндру, Сария и всех остальных, кто не выжил в походе. Вспомнила собственное заключение – в темнице ее жажда свершить суд над Предателем лишь обострилась. Сама жизнь готовила ее к этому моменту.

Клинки Майев и Иллидана мелькали так быстро, что глаз не мог уследить за ними. Звенела сталь, сверкали вспышки отраженных заклятий. Майев отбивала все магические атаки. Каждый ее удар приближал победу. Даже Иллидан понял, что проигрывает – Песнь Теней прочла это по его лицу.

На Предателя обрушилась новая волна заклятий. Майев хотела уже просить союзников Акамы перестать: она рвалась победить врага один на один, насладиться триумфом единолично, но было уже поздно. Ей оставалось только убедиться, что правосудие свершилось.

Конец настал внезапно. Сверкнула сталь и брошенные чары – и клинок Майев поразил цель. Прошел меж ребер, в сердце, которое еще билось, заключенное в клетку измененных плоти и костей.

Иллидан еще попробовал ударить в ответ и даже скривился в надменной усмешке. Казалось, Предатель вот-вот извергнет заклятие, но тут он понял, что случилось, и, объятый болью, рухнул на колени.

Иллидан поднял голову и недоуменно посмотрел ей в глаза – Майев холодно взирала на него сверху вниз. Как хищник, который, после долгой охоты, все же настиг добычу. Во взгляде ее читались удовлетворение, безумие и нечто еще. Она убила Иллидана, не сознавая, что творит.

– Свершилось, – сказала Песнь Теней. – Ты побежден.

Сжигаемый болью в груди, Иллидан понял: Майев, права, его время наконец вышло. Пропали годы обучения, борьбы и плена. Чародей взглянул на победительницу с мимолетным сочувствием. Она не понимала, что конец пришел и ей самой.

– Ты победила… Майев, – с трудом проговорил поверженный. – Но охотница… без охоты – ничто. Ты… ничто… без меня.

Когда Предателя окутывала тьма, на миг он увидел печать наару – ту, которой его отметили; она сверкнула золотым и погасла. Тьма наступила окончательно.

Стоя над телом Иллидана и не снимая шлема, Майев улыбалась. Прищурившись, осмотрела труп – убедилась, что враг и правда повержен.

Песнь Теней и сама не знала, чего ждет: восторга? Удовольствия от долгожданной победы? Ничего этого она не испытывала.

Мертвый Предатель лежал на полу кучей потрепанной и израненной плоти: могущество, сила – ничего не осталось. Вот и еще один монстр насытил кровью клинок Стража. Глядя на Иллидана, она подумала: «И этого я добивалась долгие тысячелетия?» Награда не стоила прожитых лет и потерянных жизней.

Майев вспомнила последние слова Иллидана. Может, это были чары? Прощальное проклятие свергнутого владыки Запределья? Но ведь защитные чары, окружающие ее, не пострадали, Майев не заметила в них бреши. Если Иллидан и проклял ее, то сделал это так тонко и незаметно, как еще не удавалось ни одному колдуну в истории.

Нет, в его словах не было магии, одна лишь правда. Майев посвятила охоте на Предателя почти всю жизнь, и вот эта жизнь утратила смысл. Эльфийка ощущала пустоту.

– Он прав, – тихо проговорила она. – Я ничего не чувствую. Я – ничто.

Песнь Теней взглянула на союзников Акамы. Может, это их вина? Они украли у нее победу: пришли, сражались… Чувствуя подступающее безумие, Майев чуть было не напала на них.

– Прощайте, защитники, – сказала она, смирив гнев. На Акаму, покидая Храмовую Вершину, эльфийка едва ли взглянула.

Акама смотрел, как Майев уходит. Сломленный отвлекал подкрепления Предателя достаточно долго, чтобы дать союзникам время сразить Иллидана. И они сразили его – Предатель пал от руки могущественного ночного эльфа. Пеплоуст и рад был бы поблагодарить Майев, но лишь порадовался ее уходу. Песнь Теней вспыльчива и жестока, кто знает, что она сделала бы с Акамой: у нее имелись все причины ненавидеть его.

Акама взглянул на тело бывшего господина: тот как будто сделался меньше. Сломленный поднял его с пола и обнаружил, что Иллидан еще и стал легче – легче ребенка, словно вес ушел из него вместе с духом. Осталась еще загадка: куда подевались охотники на демонов? Почему не вмешались в драку? Иллидан открыл портал… если они ушли через проход, то куда? Может, и правда, в Аргус? Акама поспешил прогнать эти мысли – хватит ему забот. Еще нужно встретить последствия победы.

Храмовая Вершина напоминала поле битвы демонов: камень расплавился и потек, местами виднелись тени – там, где их быть не могло. Храм предстояло очистить, отстроить святилища, провести поминальные обряды по павшим. Да, работы много, но племя Акамы справится. Они снова стали единым целым, а вместе им все по плечу.

– Свет вновь озарит эти мрачные своды… клянусь!

И, развернувшись, Акама покинул место, в котором пал владыка Запределья.

Вандель открыл глаза, но в себя прийти не мог долго. На руке остался шрам после удара Майев. Раны затянулись, однако силы еще не восстановились. Пробитый череп болел.

На Тренировочной Площадке бойцы Алдоров и Провидцев пели победные песни, передавая по кругу фляги и хлопая друг друга по спинам. Прежняя вражда между ними забылась.

Среди солдат сновали пеплоусты. В Сломленных ощущалась заново обретенная уверенность: они не просто вяло слонялись по двору, но были заняты делом. Смотрели кругом как хозяева, вернувшие себе наследие.

Вандель пошевелил руками и ногами. Отполз в тень, растворился в ней.

– Предатель мертв! – победно прокричал эльф крови, и ответом ему были радостные возгласы. А ведь еще недавно здесь сгоняли свои могучие стада драконов орки, и расхаживали присягнувшие на верность Иллидану демоны.

Неужели это была правда? Вандель огляделся. Судя по следам бойни, да. Как же тогда быть с угрозой Пылающего Легиона? Теперь, когда пал единственный полководец, осознававший подлинную ее суть? И куда делись товарищи Ванделя?

Он напряг все чувства, пытаясь отыскать хоть одного охотника на демонов. Они все исчезли, будто их и не было. Может, погибли? Может, великая война Иллидана закончилась, так и не начавшись?

Ванделя накрыло волной черного отчаяния. Среди всеобщего веселья ему хотелось плакать. Эти горе-герои даже не понимали, на что себя обрекли.

Понимая, что все потеряно, и делать здесь больше нечего, Вандель захотел броситься на врагов и кромсать их, пока его самого не убьют – на сей раз окончательно. Он взглянул на амулет Хариэля. Отмщения не будет. Поднявшись на ноги, охотник призвал силу Скверны, готовый убивать, убивать и убивать…

А потом услышал голос Иллидана: тихий-тихий шепот, что доносился, казалось, с другого края Вселенной или из мира мертвых, или из самых глубин памяти.

«Вы должны быть готовы».

Сдержав порыв к кровопролитию, Вандель замер. Голос у него в голове отнюдь не походил на воспоминание, так живо он прозвучал. Совсем как призыв Предателя к последней схватке. Так, может, частичка его духа выжила?

Об этом можно было поразмыслить позже. Остались недобитые демоны, осталась месть. Возможно, Вандель сумеет передать послание, подготовить других и во всеоружии встретить последний день, когда Пылающий Легион придет за окончательной победой.

Собравшись с демоническими силами, он ступил в тень и растворился в ночи.