Выйти замуж за Лича

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вирджил

Мэй сидела напротив меня, отвернувшись к окну. Мне стало интересно, хотела ли она полюбоваться пейзажем или избежать встречи с моим лицом.

Возможно, это было и то, и другое.

В храме я старался двигаться быстро, чтобы она не заметила, как на меня реагируют другие люди. У меня ничего не вышло. Послышались крики отчаяния и испуганные взгляды, и она все это увидела.

До Мэй я никогда не обращал особого внимания на то, как живые существа реагируют на меня. Теперь я забеспокоился.

Что, если она последует их примеру и тоже будет бояться меня?

Я заметил, что люди все делают сообща. Если кто-то боится, то скоро испугается и вся толпа.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе.

Когда она вздрогнула и повернулась ко мне с расстроенным выражением лица, я выругался про себя. Конечно, сейчас она была напугана.

— Я просто… Я знаю, ты согрел меня, и я ценю это. — сказала она, глядя прямо мне в лицо. — Спасибо. Просто…… Мне нужно поесть.

Она отвела взгляд, ее щеки покраснели, и я снова выругался. Я эгоистично беспокоился о том, каким она меня видит, в то время как моя невеста просто была голодна.

Казалось, все эти уроки, которые я взял, не принесли мне никакой пользы. В волнении от того, что она была рядом со мной, я забыл, что людям нужны другие виды пищи, а не только чистая энергия. Я никогда не заботился непосредственно о людях.

До сих пор не заботился.

Но это не повод забывать о физических потребностях моей невесты. То, как я питал ее через свою тень, сохраняло бы ей тепло и молодость.

Это не питало бы ее тело так, как нужно, чтобы оставаться сильным и здоровым. По крайней мере, энергия огня этого не делала.

— Мы можем остановиться в городе. — предложил я, хотя это означало, что она увидит больше реакций, больше причин бояться меня. — Я куплю тебе еды. Что бы ты хотела?

— Хлеб. — сразу же сказала она. — Молоко. И…

Но она снова опустила глаза, качая головой, ее лицо стало совсем красным. Она вся сжалась, и я подумал, что она чувствует стыд или страх.

— Что такое? — спросил я, устав от догадок.

— Ничего. — ответила Мэй, снова качая головой. — Хлеб и молоко. Спасибо.

Карета покачнулась, и я наклонился вперед, осторожно потянувшись к ней. Я взял ее за подбородок двумя пальцами и медленно повернул ее лицо к себе.

— Ты боишься меня, Мэй? — спросил я, желая, чтобы выражение ее лица стало понятным мне.

— Нет! — сказала она с такой силой, что я тут же отпустил ее. — Это не… Ну, я немного насторожена, но это не то, что я…

Она замолчала, резко выдохнув, и снова покачала головой.

— Просто я действительно хочу немного позавтракать. — сказала она, упрямо глядя на свои руки, лежащие на коленях. — Совсем чуть-чуть, чтобы обмакнуть в них хлеб. И я не должна. Мне действительно жаль. Я больше не буду поднимать эту тему.

Я не ответил, в замешательстве наблюдая за ней. Мы приближались к рыночной площади, и мне скоро предстояло выйти и купить продукты, которые она хотела. И если ей нравился мед, я хотел купить его для нее.

— Тебя тошнит от меда? Поэтому тебе не стоит его есть? — спросил я, пристально глядя на свою взволнованную, краснеющую невесту.

Она покачала головой, бросив на меня испуганный взгляд.

— Нет! Это просто… Таким девушкам, как я, не следует есть сладкое. Вот и все.

— Такие девушки, как ты…?

Она глубоко вздохнула и сжала руки в кулаки, отказываясь смотреть на меня.

Карета остановилась, доехав до рыночной площади. Я выглянул на улицу, пытаясь оценить, насколько там оживленно. Людей вокруг было немного.

Хорошо.

— Значит, ты любишь мед и тебя от него не тошнит. — сказал я, пытаясь понять смысл нашего разговора.

Мэй закрыла лицо руками и издала недовольный звук.

— Да. — послышался ее приглушенный голос. — Но…

— Пожалуйста, оставайся внутри. — сказал я и вышел из кареты.

Сначала я направился в пекарню, жестом пригласив своих невидимых слуг, которые управляли каретой, следовать за мной. Я купил дюжину булочек со смородиной для Мэй, а затем добавил к своему заказу буханку хлеба, вспомнив, что она просила об этом.

Возможно, ей не понравились булочки. Но я хотел, чтобы у нее было все самое лучшее, и когда я спросил пекаря, какое из его изделий нравится людям больше всего, он, запинаясь, ответил, что больше всего нравятся булочки со смородиной.

Я также украсил ее печенье сахаром. Еще одно блюдо, которое, по словам пекаря, было любимым среди горожан. Его руки почти не дрожали, когда он упаковывал все в пакеты, и я дал ему чаевые за помощь, спросив, где я могу достать самое свежее молоко и самый сладкий мед.

Когда четверть часа спустя я вернулась к экипажу в сопровождении своих слуг, тащивших тяжелые сумки, я внезапно остановилась, встревоженная.

Мэй стояла рядом с экипажем и разговаривала с двумя деревенскими женщинами. Она стояла ко мне спиной, но их лица были хорошо видны, оба выражали сильные эмоции.

Так вот оно что, подумал я, угрюмые и немного сердитые.

Они рассказывали ей, кто я такой. Сейчас она попросит, чтобы я ее отпустил. Или, может быть, она просто убежала бы от меня.

Когда люди напуганы, они бегут.

На краткий миг я задумался, хватит ли у Мэй сил убежать. Если бы это было не так… возможно, у меня был бы еще один шанс.

Я бы взял ее с собой, чтобы помочь ей восстановить здоровье, а тем временем, возможно, я смог бы показать ей, что ей нечего меня бояться. Я знал, что это эгоистично, но она была моей невестой. Я надеялся, что можно быть немного эгоистичным по отношению к своей невесте.

Одна из женщин заметила меня, и на ее лице появилось знакомое выражение. Страх. Отвращение. Обе женщины отвернулись и поспешно удалились, а Мэй смотрела им вслед, выпрямив стройную фигуру и расправив плечи.

Я не мог видеть ее лица, и это беспокоило меня еще больше.

— Я просил тебя оставаться внутри. — сказал я, издалека давая ей понять, что иду, чтобы она не испугалась.

Мэй все еще вздрагивала, а затем повернулась, глядя на меня широко раскрытыми невинными глазами.

— Простите. — сказала она, не подавая никаких признаков того, что собирается бежать.

Я расслабился.

— Они подошли к карете, когда увидели, что тебя нет. Я думаю, им было любопытно, и они испугались, когда увидели меня. Я думаю, они ожидали, что карета будет пустой. Поэтому я вышла поговорить с ними.

Я кивнул, жестом приказав слугам погрузить сумки внутрь. Мэй вздрогнула, увидев, что сумки передвигаются, казалось, сами по себе.

— Мои слуги невидимы. — сразу же сказал я ей, пытаясь развеять ее страх. — Они безвредны. И они тоже будут повиноваться тебе, тебе просто нужно сказать, что тебе нужно. Я купил… ну, много чего. Может, в следующий раз сходишь за покупками? Когда ты окрепнешь. Я составлю тебе компанию.

Опять мой эгоизм. Я не хотел идти с ней только для того, чтобы помочь ей. Мне нужно было присматривать за горожанами, чтобы они не попытались отпугнуть мою прекрасную невесту.

Мэй кивнула, и я подошел, чтобы помочь ей забраться обратно в карету. Я предложил ей свою руку, чтобы она оперлась на нее, и ее бесстрашное прикосновение разожгло огонь, который я подавлял ранее, до безумия.

Если бы личи могли краснеть, я бы это сделал. Мэй, конечно, покраснела за нас обоих. Когда я последовала за ней внутрь, я заметила, что вокруг двух женщин, которые разговаривали с Мэй, собралась небольшая толпа.

Они показывали на нас пальцами и размахивали руками, и моя душа потемнела от гнева. Я очень надеялся, что они не заставят Мэй почувствовать себя нежеланной гостьей, когда мы приедем сюда в следующий раз.

Если бы они это сделали… Я мог бы просто потворствовать своему гневу.

Но сейчас я выбросил их из головы и сел рядом со своей невестой.

— Мой дом в часе езды от города. — сказал я. — Не хочешь ли сейчас что-нибудь съесть?

Когда она кивнула, я дал ей булочку, и мы отправились в путь. К тому времени, как мы приехали, Мэй все еще не доела свою еду, изящно откусывая от нее самые маленькие крошки, которые только могла оторвать.

Я в замешательстве наблюдал за ней, гадая, так ли едят люди. Когда я был голоден, я пожирал все, до чего мог дотянуться своей тенью, и вскоре я так и поступал.

Энергия, получаемая от костра, почти иссякла. Мне нужно было что-то, что могло бы сохраниться. Но, возможно, с Мэй все было по-другому.

— Вот мы и на месте. — сказал я, когда карета остановилась перед главным входом в поместье. — Я провожу тебя внутрь, а потом мне нужно будет прогуляться. Прошу прощения, что оставляю тебя одну. Я скоро вернусь.

Она кивнула, и я повел ее вверх по лестнице к входной двери, держа ее дрожащую руку в своей.

Присмотрите за ней, приказал я своим слугам. Не позволяйте ей убежать от меня.