Вымирание

От автора

Это первый роман, написанный мной после неудачи с «Безысходностью», которой я даже рад. Потому что смог переосмыслить своё творчество и сделать важные выводы о том, в каком направлении двигаться дальше. Насколько я изменился, решать не мне, а читателям, но именно перед работой над «Вымиранием» я составил достаточно подробный план и увидел, таким образом, отчётливую картину того, что хочу получить. Разумеется, по мере продвижения этот план корректировался, однако в целом я его придерживался и отныне собираюсь взять этот метод на вооружение.

Иначе я подошёл и к самому процессу написания романа. Если раньше особой системы у меня не было — писал, когда придётся — то теперь я дал себе установку уделять творчеству минимум три дня в неделю, причём отнюдь не выходных. Как раз в субботу и воскресенье я отдыхал вообще от всего — и от работы, и от творчества, а писал в будни: сначала поздно вечером, перед сном, потом, ближе к концу, сразу после ужина. Кто-то может возразить, что писать нужно не по графику, а когда приходит вдохновение. Что ж, справедливо, только по ряду внешних причин того само состояния, когда тебя переполняет желание творить, у меня почти не бывает. И если бы я ждал Вдохновения (именно так, с большой буквы), то до сих пор не написал бы и половины этого романа.

Итак, «Безысходность», пускай и провалившись, не ушла в прошлое. И затраченное на неё время не потеряно зря. «Вымирание» — первый роман, написанный на основе эпизода из «Безысходности». Да, именно так — пускай само произведение неудачное, в нём немало идей, которые достойны самостоятельного воплощения. Как раз эта мысль и стала решающей, позволила мне отказаться от скоропалительного решения бросить писательство. И многие мои следующие работы будут базироваться именно на эпизодах из «Безысходности» — само собой, с необходимыми уточнениями и дополнениями.

Если кто-то думает, что я таким способом облегчаю себе задачу, то спешу разочаровать. Банального «скопировал — вставил» не получается даже при неплохом исходном материале, в чём я убедился при написании «Вымирания». Изменять приходится столько, что, пожалуй, в каком-то смысле легче писать с нуля.

Я использовал в романе шесть главных действующих лиц, что для меня непривычно много. И постарался отойти от набивших оскомину даже у меня самого персонажей: образцовых «мальчика» и «девочки». Может, и не навсегда, но отдохнуть от них надо. Я очень хотел сделать так, чтобы все герои были важны в повествовании, чтобы ни один из них не казался лишним (опять-таки, впервые в моей практике). Пожалуй, не очень много внимания я уделил Ксении, и я это признаю. Тем не менее, я не считаю её ненужной, особенно ближе к концу.

Теперь, собственно, о самой идее романа.

Тематика зомби меня всегда привлекала. Это очень атмосферный концепт, который в полной мере «работает», пожалуй, только в кино и играх — то есть, когда присутствует визуальное и звуковое воплощение. Писать об этом не так просто — раз я не могу показать, то я должен сделать так, чтобы читатель «увидел» задуманную мной картину в своём мозгу.

При этом я отдаю себе отчёт, что с логикой истории про зомби-апокалипсис, мягко говоря, не дружат. Поэтому я постарался немного сгладить острые углы нелогичности — на свой лад, о чём чуть ниже.

Идея написать эпизод (помните, сначала была «Безысходность»?), посвящённый зомби, окончательно сформировалась после — правильно! — ознакомления с компьютерной игрой. Фильмы незабвенного Джорджа Ромеро, впрочем, тоже со счетов не стоит сбрасывать. Но игру «Deadlight» я вообще считаю почти эталоном. Немалую подпитку моё вдохновение получило из невероятно атмосферной музыки этой игры (фактически это неофициальный саундтрек к моему роману, просто потрясающие мелодии). В общем, обращение к зомби-тематике стало вопросом времени. А поскольку тема мне очень интересная, даже в рамках «Безысходности» одним эпизодом я решил не ограничиваться и без преувеличений могу сказать, что эта часть в целом неудачного романа была самой лучшей.

Поэтому я и начать самостоятельное «плавание» идей из «Безысходности» решил именно с зомби-апокалипсиса.

Слово «зомби» я упорно писал в кавычках не только потому, что так их называл Анатолий Проценко. Я сознательно отошёл от стандартного представления о них, как об оживших мертвецах, разлагающихся, но не сгнивающих полностью, поедающих людей, но при этом оставляющих достаточно мяса, чтобы жертвы тоже восставали, медлительных и неповоротливых, но умудряющихся убивать даже солдат в бронемашинах.

Это не камень в огород классических фильмов ужасов — в конце концов, они хороши, и вполне можно сделать некоторые допущения в их адрес. Я всего-навсего решил соригинальничать, как было в случае с вампирами в романе «Во тьме» — в том числе и для того, чтобы построить сюжет так, как мне того хотелось, без оглядки на канон. Насколько стройная теория у меня получилась, опять-таки, решать не мне.

Немного о некоторых эпизодах.

Идея с локомотивом, как единственным средством спасения из опасной зоны, приглянулась мне давно. И я решил придумать эпизод, в котором тепловоз перестал бы быть элементом декораций, а сыграл существенную роль в сюжете.

Сам я, хотя и очень увлекаюсь железными дорогами, не шибко разбираюсь в технических тонкостях (гуманитарный склад ума даёт о себе знать). Поэтому при написании эпизода побега из Спасска-Дальнего активно консультировался с человеком, с которым я в течение многих лет долго и плодотворно общаюсь, несмотря на солидную разницу в возрасте (да и в расстоянии между нами тоже). Зовут его Евгений Робертович Абрамов. Поскольку живёт он в городе Санкт-Петербурге, мы с ним лично никогда не встречались, что не помешало нам найти общий язык — он тоже увлекается железными дорогами и, вдобавок, потомственный железнодорожник, так что знакомство с ним большая удача и честь для меня. Пользуясь случаем, я хотел бы выразить ему благодарность занеоценимую помощь в работе над железнодорожной частью романа. Ну а все недочёты по матчасти, которые остались, целиком и полностью на моей совести.

Ещё один довольно яркий эпизод — безумие, которое устроил Анатолий Проценко на внедорожнике. Если Вам он напомнил компьютерную игру ГТА, то поздравляю — Вы угадали. Не являясь фанатом, я, тем не менее, нередко включаю эту игру, когда хочется расслабить мозг.

И как-то раз мне в голову пришла мысль, а что если бы горожане были не людьми, а чем-то другим? Тогда их закатывание в асфальт стало бы вполне оправданным. И в качестве таких жертв, по моему мнению, отлично подходят «зомби». По крайней мере, это честнее, чем было в «Безысходности», когда в роли «болванчиков» выступали люди-клоны, почти вчистую содранные с фильмов «Вторжение похитителей тел» (1978) и «Похитители тел» (1993). Которые, в свою очередь, тоже не на пустом месте появились и корнями восходят к рассказу сороковых годов двадцатого века (а, может, и ещё дальше).

Наконец, считаю совершенно необходимым упомянуть про эпизод, который, возможно, стоит особняком и кажется неуместным. История умершего кота Леонида Сутурина. Это почти один в один история моего собственного кота Тишки. Я изменил лишь некоторые второстепенные факты, дабы они соответствовали роману. Этот эпизод я первоначально написал 17 августа 2013 года — через неделю после того, как Тишка умер. Чувства в тот момент были ещё очень свежи, и я хотел излить их. Не только на «бумагу», но и в прямом смысле — слёзы, вызванные смертью моего кота, были чуть ли не единственными за всю жизнь, которых я не стыдился тогда и не стыжусь сейчас. Впрочем, я сильно урезал исходный вариант, поскольку к моменту очередного редактирования романа у меня уже был написан рассказ «Лучший друг», посвящённый Тишке.

Да, я не случайно упомянул «очередное редактирование». Конечно, в случае с «Вымиранием» этот процесс зашёл не настолько далеко, как с «Тьмой», но я внёс немало изменений — от несущественных, вроде перефразирования, до значительных: удаления и написания отдельных эпизодов. В результате роман «похудел» на 30 страниц и, как я надеюсь, стал чуть лучше.