Выжившие

Глава 9

Святов, с сопровождавшими его людьми, вернулся в Хабаровск. В НИИ его встретил сияющий, как начищенный пятак, Воронёнок.

— Представляешь, Айго воздействовал на гиптоламус для активации выработки гонадолиберина, который в свою очередь, активирует переднюю долю гипофиза, называемую аденогипофиз, вызывая секрецию двух других гормонов, именуемых гонадотропными гормонами, в частности лютеинизирующий гормон, который стимулируют яички к выработке спермы и половые органы к выработке половых гормонов, то есть тестостерона. А так же, при помощи соматропина воздействовал на переднюю долю гипофиза, который, в числе прочего, вырабатывает гормон роста отвечающий за регулировку роста и физическое развитие, а также оказывающий важное влияние на форму тела, стимулируя формирование мышц и уменьшая жировую ткань. Вот почему эти «призраки» такие мощные.

— Ведагор, извини, ты с кем сейчас разговаривал? — усмехнувшись, спросил Святов, — Попроще можно?

— Короче и попроще. Он гиперактивировал часть головного мозга, отвечающую за физическое развитие и мужественность. Не в смысле смелости, а в смысле того, что…

— Ладно, я понял, учёная братия «Освободителей» пребывает в восторге, но я так же понимаю, что это не приближает к решению проблем с антивирусом, и всему прочему.

— Не знаю, не знаю, но первый шажок мы всё же сделали, не знаю, правда, в том направлении или нет, но шагнули. Теперь расскажи, как вы съездили.

— Съездили так себе. Общинники, что в тайге прячутся не мычат не телятся, но Ждан, тот торговец что с ними дела ведёт, обещал поговорить и убедить. Хороший мужик и, кстати, взводный нашего Волкова, когда тот в военном училище учился… Да, а ещё мы золотых рыбок привезли, вот Дубинин будет их разводить и продавать на право и на лево… Так, Антон Николаевич? — с улыбкой закончил Святов.

— А почему бы и нет, если желающие найдутся, — в ответ улыбнулся торговец.

— Ну ладно, давайте поподробнее, — с нетерпением попросил Воронёнок.

Полковник стал серьёзным и рассказал в подробностях о поездке.

— Не даёт мне покоя этот Ахмед, хоть Антон Николаевич и сказал, что всё обойдётся, но, как говорится, лучше перебздеть, чем недобздеть. Да ещё и назначил своим людям, кто остался, встречу возле Речного вокзала, ведь это совсем рядом с НИИ, меньше километра. Ближе к обеду должны будут появиться. И Ахмед этот, всё слышал…

— Да, тут я маху дал. Но кто ж знал, что так обернётся. Но, всё же, будем надеяться на лучшее, — вздохнул Дубинин.

— И готовиться к худшему, — продолжил Святов, — Антон Николаевич, а у тебя связь с твоими людьми есть?

— Была, но я не спросил у ребят остались ли радиостанции.

— Так чего проще, вызови и проверь.

— Давай попробуем.

Дубинин включил рацию и стал вызывать своих охранников. В эфире слышалось только шипение.

— Может далеко? Попробуем попозже.

— Попробуем, лишь бы не было поздно.

****

Сяолун в срочном порядке вернулся на базу «призраков», и там К-472 был подвергнут тщательному сканированию при помощи томографа и прочей научной аппаратуры… Доскональное изучение мозга и рефлексов К-472 ничего не дало. Да и сам Гнилов вёл себя как и положено нормальному, в понимании Сяолуна, «призраку». Никаких всплесков активности и своеволия.

«Что-то здесь не так, что-то здесь не так…», — бубнил про себя командир «хамелеонов», направляясь на доклад к Айго.

Тот выслушал своего помощника очень внимательно, вызвал учёных и врачей, отвечающих за преобразование людей в монстров и поставил задачу проверить всех «призраков» до единого.

— Всех! Но первым делом тех, кто занимается патрулированием и охраной лаборатории, базы и наших людей! — закончил он.

…Сяолун вернулся к себе.

— А ну ка приведите мне этого Ахмеда, — приказал командир «призраков» своим людям.

Вскоре перебежчик предстал перед тёмными очами китайца.

— А теперь в подробностях расскажи всё от момента прибытия Дубинина на базу и до того как тебя схватил мой воин и привёл ко мне.

Ахмед с радостью и повышенным энтузиазмом принялся за рассказ. Когда он закончил, Сяолун некоторое время молчал, осмысливая услышанное. Затем задумчиво произнёс:

— Угу… Значит Речной вокзал, говоришь? Ничего не напутал?

— Нет, господин Сяолун, всё точно! — с готовностью подтвердил бывший охранник.

— Хорошо. Отведите его в лабораторию.

— В какую лабораторию? — не понял предатель.

— В обычную, где ты станешь супер воином. Тебе понравится…

— Нееет!…

Удар по голове отключил на некоторое время сознание Ахмеда.

— Или, скорее всего, умрёшь, — продолжил Сяолун, — Странно, почему-то ни один из представителей Кавказских народов не перенёс этой процедуры. Правда, их было не так уж и много, не хотят они ехать на Дальний восток и на Север. А тут ведь так хорошо…

Вскоре вернулся помощник Сяолуна. Командир "призраков" посмотрел ему в лицо, тот отрицательно покачал головой.

— Что и следовало ожидать, — сказал китаец, отпуская своего человека, — Ну да ладно. Предателей во все времена никто не любил, и особо не жалели, хотя их услугами всегда активно пользовались.

«Но, такова се ля ва, как говаривали когда-то французы», — усмехнулся он вспоминая, некогда почему-то это русское выражение, — «А интересно, в самой Франции остались выжившие?»…

****

Воронёнок, Святов и Барсуков находились в кабинете учёного и занимались разработкой планов деятельности на ближайшее время. В помещение вошли Дроздов и Сомов, они крепко держали невысокого человека с явно выраженными азиатскими чертами лица.

— Вот, бродил недалеко от НИИ, — сказал Доброслав, — А это было у него, нас увидел, пытался бежать и когда понял, что не смыться, выбросил.

Он положил на стол небольшой, но мощный бинокль «MOGE» и блокнот. Барсуков взял его в руки и раскрыл. Несколько листов были исписаны китайскими иероглифами, а на одном начерчена схема обороны НИИ, которую возводил Медведев с помощниками.

— Кто такой и кто тебя послал? — поинтересовался Святов.

Задержанный молча смотрел мимо него в стену.

— Скажи, хотя бы как тебя звать? — попросил Воронёнок.

— Во бу минг бэ…, - ответил китаец.

— Что? — не понял учёный.

— Он говорит, что не понимает, — одновременно усмехнулись Святов и Барсуков.

— Борислав, поговори с человеком. У тебя же, прям столичное произношение, не то что моё провинциальное, — попросил полковник.

— Хорошо, — улыбнулся капитан. После чего обратился к пойманному лазутчику на чистом Пекинском диалекте:

— Кто такой? Кто послал? Зачем следил за нами?

Китаец ошарашено смотрел на Барсукова, взгляд Воронёнка немногим отличался от взгляда задержанного.

— Ну вы, ребята, даёте, — наконец выдавил он, — Откуда такие знания?

— Шесть лет в бункере даром не прошли. Борислав знает пять языков, я три, а Лисицин, вообще, семь, он у нас полиглот…

— Не молчи, — продолжил капитан, — Хуже будет.

Он достал свой НР-19, выполненный в форме танто, подаренный отцом, с которым никогда не расставался, и покрутил его в руке.

Тем временем лазутчик пришёл в себя и, глядя на руки Барсукова, играющие с ножом, заговорил.

Из его рассказа следовало, что Сяолун, практически сразу после пропажи патруля направленного в Невельское, забеспокоился и начал принимать активные меры. Отправил людей непосредственно в село и окрестности, для поиска хоть каких-то сведений. Сам поехал к торговцам, а его и ещё одного человека направил в Хабаровск. Но где находится второй лазутчик, он не знает, так как связи у них между собой нет. На НИИ он наткнулся случайно, обратив внимание на непривычную суету вокруг здания, и прилегающих улиц, после чего и решил присмотреться поближе и повнимательнее.

В это время в комнату, постучавшись, вошёл Дубинин.

— Мои едут, уже на подъезде к городу.

— Хорошо. Вокруг тихо?

— Вроде, да.

Святов по радиостанции вышел на патрули и выставленных наблюдателей, запрашивая обстановку. Все доложили, что вокруг всё спокойно.

— Ладно. Антон Николаевич, вон бери ребят, — полковник указал на Сомова и Дроздова, — И езжай встречать своих. Только аккуратно. Внимательно смотрите по сторонам, головой вертеть на триста шестьдесят градусов. Поняли?

— Так точно! — ответил Дроздов.

— Ясно, — подтвердил Сомов.

— Борислав, отведи этого субъекта в комнату предварительного заключения, пусть посидит. Потом решим, что с ним делать. И усильте наблюдение за Речным вокзалом и подходами к нему. Всякую активность прекратить. Переходим в режим «а может, тут нет никого».

— Добро, Святослав Семёнович, сделаем, — кивнул капитан.

****

Сяолун размышлял: «Почему Дубинин назначил встречу своим людям в районе Речного вокзала? Что это? Просто место, которое, в принципе, должно быть известно каждому, или там что-то находится? Например, его вторая база или что-либо наподобие? Какой-нибудь перевалочный пункт… Неплохо бы разузнать. И где эти бездельники, которых я отправил в Хабаровск? Жаль что УКВ бьёт не более тридцати километров, не докричишься. А КВ станции требуют для связи разворота антенны, не будешь же таскать с собой пятьдесят метров медного провода… Давно надо было, всё же, сделать несколько постоянных пунктов, где можно хранить КВ радиостанции и ещё какую-либо полезную мелочь разведчикам. Но Айго был против, всё переживает, что найдёт кто-нибудь и украдёт или засаду сделает. Здравый смысл, конечно, в этом есть, но нельзя же так перестраховываться. Не поймёшь его, то на всякую дребедень средств не жалеет, то на самое необходимое не даёт. А может, всё-таки, его того-этого?… Нет-нет, нельзя…. Ладно, вернёмся к нашим баранам, во всех смыслах. Где они эти два «барана»? Почему до сих пор нет известий из Хабаровска? И почему всё же Дубинин назначил встречу своим людям возле Речного вокзала? Возвращаться к себе он не будет, это — факт. Неужели, всё-таки место под новую базу готовит? Подожди, подожди… А, может, и не под новую? И не под свою? Ведь, до сих пор, неизвестно где базируется этот «летучий» отряд спецназа, что разгромил Гнилова и торговцев… Вдруг они там и находятся? И Ахмед этот говорил, что Дубинин приезжал с какими-то неизвестными людьми, да я и сам их видел, только посчитал за его охраннников… Не до размышлений тогда было»…

Сяолуна прошиб холодный пот от такого предположения.

«И где же эти Хабаровские лазутчики?… И что творится с К-472, а возможно и с другими «призраками»? Что же делать?»…

****

Святов вызвал Медведева.

— Ну что, Мирослав, как дела с оборудованием оборонительных рубежей?

— Потихоньку двигаются. Установили минные поля, сигнальные ракеты, ложные проходы, якобы к зданию, а, на самом деле, ведущие в тупик, разместили на этих путях пулемётные гнёзда и различные ловушки… Но ещё много чего необходимо соорудить… Ребята из местных хорошо помогают.

— Понятно. Скажи, видно все эти ваши окопы, гнёзда и прочую фортификацию?

— Да нет. Вблизи, конечно, заметно, а на расстоянии — не видно. Да и замаскировали всё под завалы, разбитые здания и прочее. Тут же настоящая война в городе за раздел территории среди банд была, пока эти ЗПРовцы власть не захватили. Ребята местные рассказывали. Так что, хлама всякого хватает… Да ещё и в первые дни эпидемии, да и потом позже, вандалы постарались. Если коротко — всё замаскировано под местный колорит, — усмехнулся Медведев.

— Хорошо. Но пока, до особого распоряжения, все работы прекратить.

— Уже сделано. Борислав передал Ваш приказ.

— Молодцы. Но пойдём, всё же, прогуляемся. Должен же я, как командир, хоть иногда, проверять как выполняются мои распоряжения.

Инженер улыбнулся:

— Конечно, товарищ полковник. Просто обязаны.

Все уже давно стали, практически, семьёй и понимали друг друга с полуслова. И желание Святова проверить выполнение его распоряжений, было явно не от недоверия к словам Медведева. Командир прекрасно знал, что всё сделано на совесть и в срок.

****

Второй лазутчик Сяолуна и не собирался шпионить в его пользу. Он происходил из народа тадзцы…

В середине 19 века в российском Приморье появились в большом количестве группы китайских мужчин-промысловиков. В основном, это были артели до десяти человек, выходцы из северного Китая, говорившие на пекинском диалекте. Они жили по нескольку месяцев в посёлках дружелюбных нанайцев, удэге, орочей и ульчей. Многие из них сходились с местными девушками, те рожали детей, а некоторые промысловики, так даже оставались жить навсегда, оценив простые нравы и приветливость жителей уссурийской тайги и низовьев Амура. В сёлах, где китайцев было особенно много, во второй половине девятнадцатого века для детей от смешанных браков, говоривших по китайски появилось название тадзцы, что в переводе примерно означает «смешанная кровь». Знание китайского языка было само собой разумеющимся, многие, даже говорили только на нём. При советской власти, во многих поселениях тадцзов стали строить школы в которые пошли учиться дети и учить русский язык, начали организовываться колхозы. И пошло- поехало… Вот к этому народу и относился лазутчик, посланный помощником Айго в Хабаровск.

После окончания девятого класса, он доучивался в интернате города Уссурийск, остался в городе, не пожелав возвращаться в разваливающийся колхоз, и постепенно ветшающую деревню. Был призван в армию, а после службы, поступил в Дальневосточное высшее общевойсковое командное училище, находящееся в Благовещенске. Учёба ему нравилась и он отдавал ей всё свободное время, пренебрегая малыми курсантскими радостями. Благодаря своей настойчивости и усидчивости, он уверенно шёл на красный диплом. Практически перед самым выпуском, его вызвали в особый отдел военной контрразведки, там с ним беседовал моложавый мужчина в гражданской одежде и предложил службу в СВР, сразу расставив все точки над «i», сказав, что служба будет связана с Азиатскими странами, в частности с Китаем, а его внешность и его владение китайским языком очень даже кстати. Лазутчик вспомнил диалог с ним.

— Лучше скажите, решающими, — ответил он на предложение.

— Скажем так, это учитывалось не в последнюю очередь, — улыбнулся разведчик, — Дать Вам время на размышление?

— Сколько можете дать?

Мужчина посмотрел на часы.

— У Вас сейчас обед, да и мне перекусить не мешало бы. Так что, давайте ровно через два часа на скамейке возле палеонтологического музея. У вас же на последнем курсе, после обеда свободный выход в город?

— Так точно.

— Ну вот и договорились. Жду десять минут, не придёте, будем считать, что Вы отказались.

Мужчина пожал руки особисту и ему и вышел из кабинета.

— Соглашайся, — посоветовал курсанту контрразведчик, — Думаю, не пожалеешь. Работа интересная.

Через два часа он был возле музея. А потом после выпуска из училища — обучение в Академии внешней разведки и работа. Сначала на территории России, а через год….

… «И так, в городе или его окрестностях, появилась реальная сила, которая успешно противостояла банде, так называемых, «защитников правопорядка» и уничтожила её. Сейчас эта сила так же успешно громит работорговцев и, вероятно, монстров Сяолуна. Из беседы с местным населением известно, что некие люди пытаются вернуть город к нормальной жизни, вопрос: это те же, кто громил «защитников» и работорговцев, или кто-то другой? Но даже если это и так, то связь между ними должна быть, потому что гражданским в одиночку при сложившейся ситуации не выжить, необходима реальная защита. Значит, вполне возможно, что эти две, так скажем, организации, уже объединились в одну и действуют сообща. По информации добытую оперативным путём, временную администрацию, создают в НИИ эпидемиологии и микробиологии его бывшие сотрудники. Интересно, даже очень….», — лазутчик ещё некоторое время размышлял, взвешивая всё «ЗА» и «ПРОТИВ», наконец он решил, — «Ну что, пойдём сдаваться?»…

****

Радомир и Огнебор, ведущие наблюдение за подходами к НИИ со стороны Речного вокзала, заметили неясное движение в своём секторе. Солнце скрылось за горизонтом, и длинные предсумеречные тени мешали чёткому осмотру местности.

— Блин, как я не люблю это время. Ничего не видно, и ПНВ ещё не включишь, — с сожалением произнёс Осетров.

— Давай проверь, что там мелькнуло, я прикрою, только доложу о непонятках, — сказал Рыбкин.

Он вышел на связь с Барсуковым.

— «Барс», заметили неясное движение в районе Речного вокзала. «Осётр» идёт на проверку, я прикрываю.

— Подождите, не суетитесь. Мы сейчас с «Волком» подойдём, а пока смотрите в оба, вернее в четыре.

— Понял. Отбой, — ответил Радомир и обратился к товарищу, — Ждём-с, приказано не суетиться. Сейчас подойдут ребята на усиление, вместе глянем.

— Вот спасибочки за информацию, а то я не слышал, — съехидничал Огнебор.

— Ты давай, наблюдай в секторе, умничаешь тут мне, — улыбнулся Рыбкин.

В это время движение повторилось уже ближе, и промелькнул человеческий силуэт. Осётров собрался было окликнуть незнакомца, но тут появились Барсуков с Волковым.

— Вы оставайтесь на месте, прикрывайте — сказал капитан МЧСовцам, — А мы быстренько смотаемся поглядим, кого там несёт.

И спецназовцы бесшумно растворились в начинающих сгущаться сумерках… Вскоре они вернулись так же бесшумно, как и ушли. Волков тащил на себе бесчувственное тело.

— Вы его что, того? — поинтересовался Огнебор.

— Нет, конечно. Поспит немного, а потом мы его допросим, — ответил лейтенант.

— Молодцы ребята. Тащите службу дальше, через час вас сменят, — похвалил наблюдателей Барсуков, и спецназовцы скрылись в уже наступившей темноте.

— Вот теперь можешь включать свой ПНВ, — сказал Рыбкин.

****

В помещении, при свете, Борислав вгляделся в лицо захваченного человека.

— Тадик?! — удивился он и принялся приводить «языка» в чувство.

Подошли Святов и Воронёнок.

— Ну как? — поинтересовался учёный.

— Вот, захватили «языка». Очень похож на моего однокашника по училищу. Не виделись сто лет, и связи с ним не было. Его после выпуска куда-то в сверхсекретную часть отправили. Больше о нём ни слуху ни духу не было.

— А у вас что, и китайцы учились? — снова спросил Воронёнок.

— Нет, китайцы у нас не учились, а вот один тадзыец, или как там правильно, был. Отличный парень, добрейшей души человек.

— Так он это или не он? — теперь уже не вытерпел Святов.

— Очнётся, узнаем, столько лет прошло, — ответил Барсуков.

— А Тадик, это имя? — допытывался учёный.

— Нет, его звали Анатолий, Толик. А «Тадик» прозвище, производное от названия его народа — Тадзцы. Тадзцы — Тадик — Толик. Как-то так.

Тем временем, захваченный пришёл в себя. Он открыл глаза и возмущённо, на чистом русском языке, сказал:

— Борислав, ты совсем офигел? Зачем так сильно бить то. Слова даже сказать не дал. Барсук недоделанный.

После чего широко и открыто улыбнулся.

— Тадик! Чёрт не русский! — обрадованно воскликнул капитан, — Рассказывай, как ты тут оказался?…

— А говорят, что земной шар огромный. Знакомый на знакомом сидит и знакомым погоняет, — усмехнулся Воронёнок, — Это какой по счёту? Четвертый? Сначала Ярослав и Боголюб, потом Ростислав и Сергей, затем Владислав и Ждан, а теперь Борислав и Анатолий! Кто следующий?

— Ты ещё забыл про нашего Огнебора Осетрова и Ярополка Якушева, — улыбнулся Святов.

Все дружно рассмеялись.