Выбрать быль

Глава 14

— А, это ты, мелочь, — безразлично ответила Тоока, вернувшись к своему планшету.

— Чего делаешь здесь?

— Гуляю, — отмахнулась та, продолжая стучать коготком по стеклу в ритме ошалелого дятла.

Шино, вновь сверкнула пугающим взглядом из тени, однако никакого эффекта это не возымело. Потому, подумав немного, она с грацией настоящей кошки спрыгнула со своего насеста, появившись в кругу света. Крылья её носа хищно затрепетали, втягивая холодный воздух, после чего девушка совсем уж по кошачьи чихнула.

— Странно ты гуляешь. Весна далеко ещё.

Тоока на секунду замерла, раздумывая как отвечать на это не завуалированное оскорбление, но, привыкнув к общению в сети, где неадекватность человеческая раскрывается в полной мере благодаря сокрытию личности и отсутствию необходимости заботиться о имидже, решила подколку игнорировать. Да и эта непосредственная честность её подкупала, впрочем, незнакомому человеку подобное точно не простила бы. Окинув взглядом знакомую, девушка, подметила:

— Что за косплей? Кавайно выглядишь!

На маленькой шиноби аккуратно сидела классическая школьная форма — длинная, до колен, плиссированная чёрная юбка, под распахнутой курточкой виднелась тёплая матроска того же цвета и с повязанным красным шейным платком, а длинные гольфы тёплыми сапожками без каблуков скрывали всю остальную прелесть стройных ножек, но вместе с тем оставляли большой простор для фантазии. Дополняли картину заплетённые в две косички тёмные волосы и перехваченная скромной заколкой чёлка, позволяющая рассмотреть высокий лоб и чуть нахмуренные брови.

— Конечно кавайно, ибо следую я кавай-до, — степенно ответила Шино, избавившись от первоначальной растерянности из-за неожиданного комплимента.

— Что ещё за путь такой? — вскинула бровь Тоока, не скрывая скепсиса.

— Первый принцип его гласит, что девушка всегда должна помнить о кавае и делать всё очень кавайно, — наставительно подняла палец маленькая шиноби.

Убедившись, что всё внимание собеседницы отдано ей, она продолжила отставляя второй пальчик:

— Если девушка помнит о кавае, значит, она готова ко всему, гласит принцип второй. И третий: если девушка кавайна — она непобедима!

— Сдаётся мне, — хмыкнула Тоока, сверяясь с планшетом, — ты нагло стырила это из мультика про девочек-волшебниц.

— Украсть Путь невозможно, — подняла уже четвёртый палец Шино, — ибо Путём могут идти все, кто его принять готов!

— Куда-то идёшь? — решила сменить ушедший куда-то не туда разговор Тоока.

— Тебя то не касаемо, — фыркнула в ответ вредная куноичи.

Однако Тоока имела свои мысли по этому поводу, потому, сделав шаг к девочке, она расплылась в сладкой улыбке и нейтральным голосом заметила:

— У тебя воротник сбился.

Но Шино шагнула в сторону и чуть в бок, оставаясь в кругу света и не отводя от тянущихся к ней рук подозрительного взгляда. Прошла пара минут, в течение которых двое подростков кружили под фонарём странный и стремительный бесконтактный вальс, пока Тоока наконец не замерла, тяжело дыша. Её противница даже не покраснела, с бесстрастной маской наблюдая за ней, как змея за мангустом.

— Хм-м, — признала своё поражение Тоока, — твоему образу не хватает очков! Но тебе повезло, у меня они есть с собой.

Шино искоса, с явным подозрением взглянула на протянутый аксессуар, красивый чёрный ободок, прямоугольные стёкла, подойдут как мужчине так и девушке, но брать его не стремилась, хотя ничего подозрительно в них не нашёл бы даже самый придирчивый взгляд. Тоока чувствовала, что план её близок к провалу. Упрямая малявка!

— Ну Шино-тян, мы же друзья!

— Ибо! — скрестила руки под грудью Шино.

Подождав немного, но продолжения не услышав, Тоока повторила жест собеседницы. В её исполнении он, правда, смотрелся куда как солиднее, ведь ей было под чем их скрестить.

— Что ибо? — в нетерпении застучала она каблучком по асфальту, так и не дождавшись продолжения, её разум, привыкший получать и переваривать информацию в огромных объёмах практически запаниковал, — "ибо" просто так не говорят!

— Глупость ты же сказала первой, — чуть презрительно скривила губки Тень, — я лишь поддержала разговор.

Если бы Инами не приучила себя во всех обстоятельствах держать добродушную улыбку, то сейчас её лицо выражало бы желание убивать. С чувством, с толком, с расстановкой!

— А я хотела тебе секрет один рассказать, — решила она зайти с другого бока, — про Шин-куна.

Девочка насторожилась, под отстранённой маской, похоже, бросились в сражение довольно противоречивые эмоции. С одной стороны, секрет господина — это его секрет, и если он не счёл нужным им делиться с верным слугой, то так оно и должно. Но с другой — эта наглая девка знает секрет, а верная слуга остаётся в неведении! Как же так?!

Тоока умела выдерживать паузы. Этому искусству учат не только в театральных академиях. Каждый уважающий себя дипломат тоже должен этим искусством владеть, и потому, посчитав что внутренняя борьба этой невысокой девушки перешла из окопных перестрелок в штыковую, она завершила их словесную партию.

— Ладно, скажу тебе просто так, — чуть склонившись, дабы расстояние между ними стало более доверительным и зашептала Тоока словно по секрету, — ему нравятся девушки с косой и в очках. Ну так что, возьмёшь?

Однако тонкие психологические приёмы не сработали на закалённом в ехидстве молодом организме, высокая школьница была смерена презрительным взглядом и обдана презрительным фырком.

— Учту это я, пожалуй… Долг Тени — взору господина быть угодной. Но странного не подумай, — без доли логики оправдалась маленькая шиноби, беря протянутый аксессуар, — лишь маскировки ради.

И исчезла, только опомнившийся воздух с хлопком заполнил место где она только что была.

— Ты цундере что ли?! — крикнула ей в след Тоока.

Постояв с минуту, прислушиваясь и всматриваясь в тёмно-серые сумерки ночного города, она развернула очередное приложение на планшете и мягкая улыбка, практически без перехода, сменилась выражением трагической грусти.

Экран планшета отображал какое-то маленькое тесное помещение и вытянутый длинный нос. Мохнатый. Собачий. "Вуф" — задрало морду животное, провожая кого-то невидимого, кто только что пробежался, похоже, по забору.

Производитель гарантировал, что стекло этого планшета выдерживает всевозможные падения и устойчиво к царапинам, но, кажется, на нём остались отчётливые следы от скрипнувших ноготков.

Ещё вчера, дождавшись в парке офицера и обговорив с ним детали начала совместных действий, Шино приготовилась к ним насколько могла. Непривычная школьная форма не была основной частью маскировки; причёской да очкам, приобретённым в ближайшей аптеке, сейчас висевшими на кончике носа так как слишком неудобно было смотреть на мир через стёкла, не добиться идеальной смены внешности. Оставалась небольшая деталь.

До встречи было ещё около сорока минут и Шино зашла в тихое кафе поблизости, купила у стойки крепкий, чёрный кофе, после чего села за самый дальний столик и поставила перед собой зеркальце. Благо в кафе людей почти не было, камера висела только над кассой и перед входом, потому и не было опасности, что кто-нибудь заметит чем на самом деле занимается прихорашивающаяся школьница. А Шино сняла очки, ещё раз внимательно их осмотрев и не найдя ничего подозрительного, сложила их и положила на столик перед собой. После чего достала из рюкзака небольшой коробок и, открыв его, высыпала содержимое на салфетку. Десяток тонких и коротких деревянных иголок, длиною едва с ноготь мизинца, раскатились по тонкой бумаге. Девушка чуть отпила горячего и, на её вкус, отвратительного напитка, поморщилась то ли от неприязни к напитку, то ли от ожидающих её неприятных минут. Зажав первую иголку между пальцами, она, внимательно смотрясь в зеркало, чуть оттянула левую бровь и воткнула иглу под кожу.

Спустя десяток минут в зеркало смотрелась совсем другое лицо. Изменилось немногое — брови стали чуть в разлёт, уголки губ опустились в лёгкой грусти, уши чуть оттопырились, щёчки стали полнее, да разрез глаз стал более округлым, — и этого хватило, чтобы её не узнал даже собственный паспорт.

С тяжёлым вздохом, стараясь отрешиться от тянущей боли по всему лицу, Шино вновь пригубила почти остывший напиток.

— Б-е-э-э, — выдала она, высунув язык, — и люди пьют сие добровольно?

Спустя десяток минут, она замерла в глубокой тени одной ничем не примечательной подворотни. Её всегда интересовало, почему люди так тянутся к свету? Ведь тень днём дарила прохладу и незаметность, а ночи свет и вовсе не свойственен. Зачем идти против природы вещей и ограждать себя от естественности мира? Вот и сейчас, двое мужчин и одна женщина, столпившиеся в кругу света от фонаря рядом с абсолютно неприметным микроавтобусом, негромко переговаривались, не подозревая, что за ними наблюдает кто-то, кто не противится ночи и пользуется взамен её защитой.

— Этот человек точно придёт? — спросила женщина собеседников.

Шино не назвала бы её красивой. Но некая дикая привлекательность в её облике присутствовала. Даже в насквозь гражданском костюме состоящем из, блузки и жакета, с накинутым поверх плащом, она выглядела готовой к битве, — возможно, благодаря гордо развёрнутым плечам и волевому выражению довольно характерного для азиатов лица. Короткое каре причёски подчёркивало высокие скулы и упрямо поджатые губы.

— Я уверен, — ответил более молодой из мужчин, поскольку старший был слишком занят попытками выпустить кольцо дыма в ночное небо.

И старший и молодой выглядели точь в точь как в их первую встречу, даже пахли так же.

— У нас, конечно, был брифинг, — продолжила женщина, подняв руки к лицу и грея их дыханием, показав острые и жёсткие на вид костяшки кулачного бойца, лёгкий ветерок задел её, неся в сторону скрывающийся в тени естественный запах разгорячённого и жаждущего действия тела, без каких либо химических примесей, — но…

— Это подросток, — перебил её Кентаро, и, догадываясь какие вопросы прозвучат далее, продолжил, — из тех самых, скорее всего.

Он, конечно, не упомянул, что от смерти в момент встречи с этим подростком его отделяла только тонкая ткань костюма, дабы не строить стены между коллегами и их временным помощником, предпочтя считать это некоей демонстрацией возможностей.

Эти "те самые" упоминались уже второй раз и Шино было интересно, говорят ли они о подобных ей или о каких-то других, ведь…

— Да-да, — прокряхтел старый полицейский, хлопая по карманам мятого плаща, кроме пыли ему удалось извлечь и нераспечатанную пачку сигарет, — мы могли бы и не разговаривать сейчас, если бы не общий враг. Кстати, ты почему ещё не дома?

— Я ваш напарник, инспектор Сато, — ответил молодой полицейский, с некоторой долей удивления, — и моим долгом является прикрывать вам спину.

— В этом я бы больше положился на сержанта Нодзиму, — указал головой инспектор в строну женщины, — а тебя ждут младшие братья и сёстры.

Мужчина, очевидно, не забыл направленный на себя пистолет коллеги.

— За ними сегодня последит знакомая, — буркнул Ясумо, проигнорировав первую часть предложения, и отвернулся, всё же задетый за живое.

Так вот о каком сержанте они говорили в тот день, подумала Шино. Не удивительно, что на роль приманки она не годится, даже самые отпетые преступники подумают трижды, прежде чем нападать на эту одинокую женщину. Ей бы больше подошёл бронежилет, нежели жакет.

— Вот я бы сейчас пошёл домой с удовольствием, — никто и не заметил, когда инспектор успел закурить новую сигарету, она возникла, зажатая между зубами, словно сама по себе и уже зажжённая, — к семье.

— Вас только кактус и ждёт дома, — буркнул в сторону Кентаро.

— Протестую, — воскликнул инспектор, — кактус очень хороший член семьи! Нодзима-сан, подтверди.

Женщина коротко глянула в его сторону с выражением "не втягивайте меня, и вообще мы не о том говорили!".

— А мы с твоим отцом в субботу выпивать собрались, Нодзима-сан, — тлеющая сигарета подсветила строгое лицо, отразившись алыми угольками в глубине тёмных глаз.

И сержант, образ которой столь понравился Шино, что та мысленно представляла себя такой в отдалённом будущем, слегка побледнела.

— Кактус — хороший член семьи, инспектор-сан! — Мгновенно выдала она.

Великолепный образ поблёк.

— Ты хороший полицейский, Нодзима-сан.

— Служу полиции, инспектор-сан!

На хмуро бурчащего себе под нос, о слишком много пьющих инспекторах, Ясумо уже внимания не обращали, такова участь проигравших.

Шино тихо ступила в круг света, со стороны могло показаться, что она просто материализовалась там. Молодой полицейский вздрогнул, сержант напряглась, а инспектор флегматично выпустил облачко дыма, спокойно рассматривая гостя. Невысокая девочка довольно милого вида, в стандартной школьной форме, не казалась кем-то очень уж опасным. Но эти холодные зелёные глаза, столь резко контрастирующие с выражением лица утомлённой тяжёлым днём школьницы, отчётливо врезались в память. И именно их он видел в ночь знакомства.

— Доброй ночи, привидение-сан, — приветливо махнул рукой Сато, как самый старший взяв инициативу в свои руки.

— Я готова, — тихим, невыразительным голосом ответила та.

— Приступаем, — кивнул тот сержанту.

Сержант Нодзима, заворожённо осматривающая гостью, встряхнулась, грохнула кулаком по кузову автомобиля.

— К машине, — рявкнула она, и тут же процокала короткими каблуками к застывшей девушке, добавив совсем другим голосом, воркующим и переполненным нежности, добавила, — какая прелесть! Как тебя зовут?

Её коллеги были удивлены, им всегда казалось, что эта женщина с рождения говорила рубленными фразами и гаркала на всех. Присев перед слегка ошарашенной "приманкой", сержант полиции поправила той воротник, застегнула лёгкую курточку и, сняв с себя шарф, намотала его на шею свой неожиданной жертве.

— Что это с ней? — вскинул брови Ясумо.

— Двадцать восемь лет, — буркнул в сторону инспектор, смотря как из машины выбрались двое мужчин.

— Не понял.

— Не замужем, — пояснил Сато, искоса наблюдая за сценой разыгравшегося материнского инстинкта.

Тем временем один из появившихся мужчин раскрыл небольшой чемоданчик, достал из него необходимые инструменты и направился к помощнице, но был отогнан сержантом, которая лично разместила "привидению" капсулы микрофона и наушника с маячком.

— Мы готовы, — слегка потрясённый поведением начальства техник сверился с показаниями на мониторе спрятанного в чемодане ноутбука.

— Приступаем! — хлопнул в ладони Хёдо и услышал в своём наушнике продублированные команды для ещё двух групп наблюдения.

Как и ожидалось от профессионала, задачу девочка поняла мгновенно, не потребовав никаких объяснений и не строя выводов. Хотя она и косилась опасливо на сверкающую глазами женщину, запомнила маршрут без повторения и, поправив рюкзак за спиной, затопала между домами к отдалённому скверу.

— Сигнал нормальный, — отрапортовали забравшиеся в фургон специалисты, они приникли к мониторам, придерживая руками большие наушники, — группы готовы к перехвату.

— А… — открыла рот Нодзима, явно намереваясь что-то спросить.

— Всё с ней будет нормально, — перебил её молодой полицейский.

— Но…

— Внешность обманчива, — снова выхватил суть вопроса тот.

Инспектор покосился на них, удивляясь такому, почти семейному взаимопониманию, но промолчал, вернувшись к размышлениям. Увы, сотни аналитиков не смогли вычислить ни логику, ни мотивы преступника, на счету которого было гораздо больше жертв, нежели утверждала официальная статистика. Непонятно, что он с ними делает, не в рабство же продаёт. Единственный раз удалось отбить жертву, но тот умудрился нанести человеку смертельную рану и скрыться раньше чем усиленный патруль понял, что, собственно, произошло. Хорошо ещё, что среди жертв не было членов какой-нибудь влиятельной семьи, но была пара слуг. Что повлекло за собой дополнительные проблемы, ведь семьи решают вопросы кардинально, вследствие чего, пока не удалось договориться, по улицам ошивались толпы вооружённых людей, пугая граждан, а представители служб безопасности семей мешали расследованиям. Увы, и помощи попросить у них нельзя, урон престижу и всё такое… Инспектор порой поражался чёрствости начальства, для которых престиж организации был выше жизни граждан. Ох, полетят чьи-то головы, если это дело дойдёт до Совета. Император будет недоволен.

Ну что же, эти аналитики хотя бы смогли вычислить приблизительные маршруты преступника, но увы, по этим же улицам, скверам и паркам ходят сотни и тысячи людей. Теперь, после всех этих новостей, поменьше, и стараясь не по одиночке, но… Оставалось надеяться, что приманка сработает и эта девочка сумеет себя защитить до подхода подкрепления. Запрыгнув в фургон, он махнул рукой остальным.

— Выдвигаемся.

Тихие, малолюдные улочки, уютные скверы, спрятанные переулки, укрываемые безлунной ночью, разгоняемой холодным электрическим светом, и кому-то могли бы показаться мрачными и пугающими. Особенно когда налетающие порывы холодного морского ветра угрожающе скрипели голыми ветвями деревьев да тихо подвывали в узких тупиках, вынуждая одиноких прохожих, гонимых древним инстинктом поиска тепла под боком и горячего костра, торопить шаг и прятать шею в воротники, спасая её то ли от холода, то ли от челюстей неведомой зверюги, что наверняка подкрадывается из темноты. Но для Шино, старательно изображающей одинокую школьницу, эта темнота и этот ветер были добрыми приятелями, открывающими гораздо больше правды о мире, нежели мог дать день.

Например, тот мужчина, что оглядываясь, шёл по узкой дорожке очередного сквера ей на встречу. Наверняка, идя по той же дорожке, но днём, он доброй улыбкой приветствовал гуляющих со своими чадами домохозяек, добродушно разговаривал со знакомыми о погоде или спорте, но ночь раскрывает его истинную суть. От него пахло злым азартом и возбуждением. Может, это он? — подумала Шино и едва заметно тряхнула рукой, чувствуя как в ладонь, выпав из рукава, ткнулась тёплая рукоять верного танто подобно игривому зверьку, требующему ласки.

— Девочка, ты почему так поздно гуляешь? — осклабился мужчина в улыбке, что должна была демонстрировать дружелюбие, но отражала лишь похоть.

— Иду домой, дяденька, — ответила Шино, подпустив в голос немного чарующей хрипотцы.

— Давай я тебя провожу, — облизнул незнакомец губы кончиком языка. Предвкушающе.

Надеждам и чаяниям его, впрочем, сбыться было не суждено. Из-за поворота, на спринтерской скорости, так что плащ за спиной развевался подобно крыльям летучей мыши, вылетела сержант Нодзима и с громким "й-ай!" пробила мужчине мощный крюк в челюсть. Незнакомца отбросило на пару метров, предварительно перекрутив в воздухе, и приложило о землю, а по асфальтовой полосе дорожки застучали осколки зубов.

— Ты в порядке? Не ранена? — зачастила опустившаяся возле маленькой шиноби женщина, схватив ту за плечи и буквально ощупывая взглядом.

— Оставь меня, старушка, — тихо буркнула она, отойдя в сторону и приняв независимый вид.

Впрочем, из-за её маски любая произнесённая фраза казалась наполненной обидой и печалью. Затопали тяжёлыми берцами двое полицейских в бронежилетах, щёлкнули наручниками на руках человека. Подбежал Ясумо, доставая на ходу из кармана записную книжку и чётко, с выражением, зачитал из неё:

— На данный момент вы не имеете никаких прав, вы обязаны сотрудничать со следствием, ваш статус свободного гражданина, члена семьи или слуги семьи аннулируется до освобождения из под следствия.

На взгляд Шино, зачитывать бессознательному телу права и обязанности бессмысленно, но закон, видимо, выше таких мелких деталей. Наконец, неторопливо подошёл инспектор, смоля верную сигарету.

— Старушка, старушка, старуш… — монотонно повторяла сержант, так и не поднявшись с колен.

— Что это с ней? — ткнул в сторону своей подчинённой сигаретой, зажатой между пальцами, инспектор.

— Кризис среднего возраста, Сато-сан, — негромко откликнулся кто-то из мужчин, постаравшись чтобы обсуждаемая не расслышала, кто именно это был.

Хмыкнув, инспектор присел на корточки рядом с лежащим человеком, ухватив за растрепавшиеся волосы приподнял его голову, вглядываясь в залитое кровью лицо.

— Хм, видел я его фоторобот недавно, — покивал он своим мыслям.

Лежащий человек застонал, заморгал, оглядывая внезапно ставшим многолюдной местность мутным взглядом и вздрогнул, встретившись глазами с нависающим над ним инспектором.

— Прощайся со своими колокольчиками, педофил, — зло процедил Сато.

— Он? — на всякий случай уточнил Ясумо, кивнув двум дюжим полицейским, чтобы те уволокли задержанного.

— Нет. Продолжаем. Надеюсь, мы не спугнули нашу основную цель.

— Я никого вблизи не чую, — ответил ему шелестящий голос помощницы, прислонившейся к дереву неподалёку. Казалось, свет фонаря сам избегал касаться её.

Оторвавшись от своей опоры, она вновь меланхолично затопала по направлению к выходу из парка. Впереди ещё столько тёмных и тихих закоулков, а ночь коротка.

— Сдаётся мне, Сато-сан, что вы имеете какие-то свои планы на нашего помощника, — пробурчал Ясумо, двигаясь к застывшей всё в той же позе женщине. Сам он не был столь бесчувственным, чтобы оставить её бороться со своими тараканами в одиночестве.

Инспектор в ответ лишь хитро пыхнул сигаретой. Его рабочий стол только что стал легче на одну папку, а сколько ещё ночей впереди…

К полудню следующего дня я прибыл на станцию назначения. Наконец мне не нужно мчаться по просторам страны, проводить время в ожидании следующего поезда, да любоваться постными физиономиями попутчиков. Вот оно — счастье. Оно в покое!

До дома я уже не добрался, а просто долетел, смотря в метро новости на экране откормленного телефона.

— … Завершается строительство крупнейшего искусственного острова в стране…

Да, сколько живу, столько и вижу эту гигантскую стройку вблизи города. Зачем его строят? Вроде как частная стройка какая-то. Ну да и Будда с ней.

— … Пресс служба полиции сообщает о поимке и заключении под стражу трёх разыскиваемых преступников…

— … Продолжается вооружённый конфликт на севере Африки…

Чушь какая-то. Никогда не любил новости. Удивительное дело, но, опровергая многочисленные философские трактаты о разуме, без многих знаний, в невежестве, живётся уютнее. Хотя, возможно, вопрос в релевантности оных знаний…

Знакомая дверь показалась мне вратами неприступной крепости, за которой я, наконец, укроюсь от всех проблем, что свалились на мою голову за последние дни. Определённо, будь я буддистом, побрился бы на лысо да отправился странствовать, дабы поискать катарсис и не рисковать следующей реинкарнацией. Но дверь отвлекла от печальных мыслей. За ней уют и еда. Интересно, что бы сказала сестрёнка, если бы узнала, что меня окружают ежедневно аж две девушки, да общаюсь тесно ещё с двумя и не решил пока как относится к третьей?

Зайдя тихо в прихожую, я мельком обратил внимание на пятно гари, красовавшееся на стене, хоть и видно, что его старались оттереть, но без покраски не обойтись.

Подняв голову, после того как снял обувь, я едва удержался от того, чтобы вздрогнуть в испуге, потому как встретился со строгим взглядом карих глаз, от которого мне, почему-то, захотелось заранее извиниться за что-то. Мгновение назад её там не было, да и на слух пока не жалуюсь. Кёко переквалифицировалась в домового? Всё, теперь буду оставлять у неё под дверью блюдце с молоком!

— С возвращением, Осино-сама, — с поклоном поприветствовала она.

— Я дома, — с некоторым трудом вспомнил я необходимые слова, боком, вдоль стенки, двигаясь к лестнице.

— Что-то случилось, Осино-сама, — любезно сделала девушка шаг в сторону.

— Где Шино?

— Вышла по делам час назад.

— Хорошо, — я опустил ногу на первую ступеньку лестницы, мучительно вспоминая, какой же сегодня день недели.

— Суббота, — мягко подсказали из-за спины.

Я это вслух сказал? Или кто-то изучил легименцию? Выходной, значит. Куда же направилась наша маленькая белокурая леди?

— Обед будет готов через полчаса. Желаете ли принять ванну?

— Да, набери.

Неплохо было бы смыть усталость и дорожную пыль.

Я уже собрался отправиться переодеваться, как в голову мою стукнулась мысль… А почему бы и нет. Интересно, как это будет звучать?

— И да, называй меня "белый господин".

Кёко — идеальная прислуга. Ни единый мускул не дрогнул на её строгом лице. Думаю, у неё своя философия и, возможно, за время её работы на семью её подруги, ей приходилось сталкиваться и с большими чудиками.

— Как изволите, белый господин, — вновь поклонилась она.

Нет, определённо не звучит. Точнее, звучит слишком смущающе.

— Я пошутил.

— Как скажете, белый господин.

— Издеваешься?

— Немного, — искорки смеха заблестели в глубине её зеркал души, вопреки ровному тону голоса.

— Нравится?

— Немного.

Бурча об отсутствии уважения у нынешней молодёжи я затопал к себе в комнату, прокручивая запечатлённый образ её тёплой улыбки. Определённо, я приложу все усилия, чтобы подобная улыбка всегда украшала её миленькое личико.

Мда. Я скажу, что в жизни порой что-то меняется. Порой, что-то меняется кардинально. Типа кирпича на голову. Но, гораздо чаще, что-то меняется так, что вроде всё как и было, но в тоже время не так. Например, как в данном случае — идеально прибранная комната, на кровати стопочкой сложено сменное бельё, веет чистотой и свежестью из каждого угла. Даже мой поставленный под кровать носок куда-то делся… Извини, Кёко.

На столе лежат письма, отсортированные по стопочкам — спам отдельно, важное — отдельно. Бросив в угол сумку и плюхнувшись в мягкое офисное кресло, которое, признаться, использовал не так часто как предполагает его функциональность, открыл первое письмо, пришедшее из банка, клиентом которого я являюсь, похоже, с рождения. Не моего, естественно, а того товарища, что прячется-в-глубине-сознания. В письме находились ещё два конверта, с пометками "для Отоо Кёко", "для Нагаи Шино". Ах, да, помню, заказывал для них индивидуальные карточки, что являются довольно удобными в использовании, сочетая в себе паспорт, кредитку, водительские права и всё-всё-всё, без чего человек в современном мире не человек. Отложив их в сторону, распаковал остальные письма, кои не представляли из себя ничего особенного, являясь выписками со счёта, листком с отметками из школы да прочими мелочами, не заслуживающими отдельного упоминания.

Наконец дошёл до самого интересного. Лежащий чуть в стороне свиток перетянутый тонким шёлковым шнурком. Развернув его, я с удивлением уставился на каллиграфически выведенные буквы, судя по всему, написанные кистью. Из свитка выпала визитка самого обычного вида.

Далее шло небольшое, но очень пространное изъяснение о верности недостойной слуги, которые мой мозг уже не осилил. Эти иероглифы я ещё не вкурил…

Перед дверью в ванную комнату опять нос к носу столкнулся со строгой девушкой.

— Потереть вам спину, Осино-сама?

Соблазнительное предложение, да. Но тогда у неё не останется времени приготовить обед, вдруг подгорит или ещё что, да. Так что я молча протянул ей один из конвертов и захлопнул за собой дверь. Похоже девушка испытывает грань, до которой можно меня подначивать. И хорошо бы, если бы она делала это не с таким непроницаемым лицом. Хотя, может я и надумываю чего.

Наконец, словно с чистой кожей обретя и очищение души от забот, посвежевший и повеселевший, чуя как желудок начинает робко дёргать за кишки от доносившихся с кухни ароматов, я зашёл в это благословенное помещение, в коем среднестатистический человек проводит не менее полутора часов ежедневно, а среднестатистическая домохозяйка так и вовсе всю жизнь. Однако замер, удивлённый. Накрытый стол манил, обещая отдых душе и приятные ощущения вкусовым рецепторам, но застывшая перед ним Кёко внушала опасение своим ошарашенным видом. Да, я чувствую в себе много дремучих инстинктов, ибо опаска эта вызвана, судя по всему, одним из них. У девушки был вид человека почти наступившего на кобру. То есть, уже охреневшего от случившегося, но ещё не успевшего испугаться. Так что меня посетила малодушная мысль ретироваться, пока то, что её так поразило, будет доедать эту довольно фигуристую девушку. Однако, победив себя, я буквально на носочках прокрался к ней и заглянул через плечо.

В руках она держала тот самый конверт и небольшой кусок чёрного пластика с тиснённым серебром камоном. Знакомым камоном. Силуэт ласточки на фоне круга. Уж не знаю, что это за круг, луна может быть. Обе эти фигуры образовывали стилизованный Инрёу-мон[49].

Аккуратно вытащив карточку из слегка подрагивающих рук, я осмотрел другую сторону, на которой была фотография, фамилия-имя, да стандартный код, содержащий полные биометрические данные.

И небольшая надпись в самом верху "слуга семьи Осино". У меня почти такая же карточка, только тиснение золотое, да надписей лишних нет. Да, помнится, заполняя электронную, в поле "статус" видел довольно богатый выбор, в котором я проставил галочки в соответствии с занимаемой должностью, так сказать. Но не ожидал, что это приведёт к таким последствиям.

— О-о-о, — протянул я.

Получается, что текущий статус девушки, всё ещё заворожённо взирающей на карточку, резко изменился с обычного гражданина, до слуги одной из семей. Если подумать, то это был бы довольно серьёзный шаг, если бы не отсутствие у означенной семьи какого-либо ощутимого положения.

— Знаешь, — я неторопливо присел за стол, подвинул к себе чашку с супом, — семья — это прикольно.

Ага, вкусный суп, но хоть убей не помню как он называется. Зато могу назвать поимённо все сорта быстролапши.

— Я непременно сохраню ваши слова в своём сердце, — приподнялись уголки её губ, пока она накидывала в плоскую тарелку что-то явно очень съедобное.

— Ох и вкусно же ты готовишь!

Слышал, что подобные комплименты приятны любому повару, но она приняла это как данность, серьёзно кивнув. Однако в глубине тёплых глаз что-то промелькнуло. Ага! Вижу возможность поднять флаг!

— И я позабочусь, чтобы ты всегда могла это делать.

Оценить результат подобной пристрелки не удалось, ибо она поклонилась слегка, подхватила лежащую на столе карточку и отправилась в сторону кухни, сохраняя гордую осанку, если судить по которой — проблем с личностной самооценкой и переживаний по поводу будущего у неё никогда и не было.

— Семья, — внезапно произнесла она, замерев чуть поодаль, — это не просто слово. Это выбор. Выбор с кем связать свою жизнь. Это выбор оков. Оков, которые свяжут тебя с кем-то, кто может быть и не похож на тебя…

Она замолчала. Молчал и я, не зная что сказать. Увы, никаких мудрых слов, кои наверняка нашёл бы какой-нибудь седой философ, у меня не было.

— Думаю, — продолжила она тихим голосом, — я выбрала. Как и Нагаи-сан.

Кстати, насчёт будущего и прошлого. Закончив питаться, и вежливо поблагодарив повара, я поднялся наверх, на чердак, туда-где-живёт-ниндзя. Уютное такое место, прохладное разве что. Маленький комод, скатанный футон, да подставка под меч. Вот эта подставка мне и нужна, судя по форме она являлась отделяемой частью другой и на ней, оказывается, так же были иероглифы, видимые на отполированной поверхности довольно чётко. И как я их ранее не заметил?

Всё же иероглифы эти слишком сложны для меня, надо будет дождаться маленькую защитницу да взять у неё меч. Интересно, что она подумает, если я скажу, что хочу с ним поспать…