Вуаль. Крыло первое

Глава 4

Вернуться к реальности меня заставили настойчивые проталкивания в бок. Пришлось нехотя открыть глаза, прерывая вязь завершающей части контура вуали. Сверкнув глазами, одаривая своего братца взглядом выказывающим всю степень моего негодования я хотел было пояснить ему, кто он после этого, но боль в голове заставила меня лишь приглушенно зашипеть. Перед глазами полетели светящиеся огоньки. Удар у Кудрявого оказался не таким слабым, как мне показалось на первый взгляд. Похоже жижку в голове сильно колыхнуло.

Ещё раз пожалев о том, что не обладаю хотя бы небольшой частью своих прежних возможностей я сильно зажмурился, напрягая мышцы век, медленно открывая глаза заново. Головокружение отступило, а мои ощущения подсказали, что бронемобиль начинает сбавлять скорость, въезжая в покосившиеся заводские ворота. Судя по частично присутствующим стёклам в оконных рамах, обвалившейся облицовке и выцветшим от солнца буквам «АгроПромКомплект сервис» на удобства рассчитывать не придётся.

Пара быков, подстать Кудрявому, что-то оживлённо обсуждающих у входа в бывшее некогда административное здание пристройки, суетясь, двинулись в сторону нашей машины. Стоило бронемобилю совершить остановку, как нас с братцем быстро взяли в оборот. Для увеличения скорости передвижения моих ног, Кудрявый решил предать мне ускорение выписав тяжёлый подзатыльник.

— Обидчивый какой… — Буркнул я не отрывая взгляда от сочленения двух толстых складок на затылке мордоворота, тянущего меня будто буксировочный борт легкий флаер.

— Чё вякнул, щенок? Хы… — Осклабился Кудрявый довольно гыкнув, и не дождавшись от меня ответа обратился к бугаю, что меня волочил. — Этого в подвал тащи. По отдельности сидеть будут. Глаз с этого гадёныша не спускай. Уж больно он шустрый….

— Понял шеф… — Не поворачиваясь прогудел бычара, в назидание дёрнув меня за ремень чехла затянутый на запястьях.

— … И если выкобениваться начнёт, — продолжил Кудрявый, шмыгнув уже зажившим носом. — То сильно не мни его. Пока он нужен нам не покалеченным. — Тебя тоже это касается старшенький. — немного помедлив, обратился лысый к Диме, на что тот молча кивнул стараясь сохранять каменное выражение лица, как и полагается благородным, даже если их ситцевое исподнее наполнено влагой.

В конце коридора, заканчивающегося развилкой, меня потащили направо, где находилась узкая лестница ведущая вниз, а моего братца повели в противоположном направление. Подозреваю, что его апартаменты будут на одну звёздочку повыше, чем мои. У моих вон, даже с двери зелёная краска слезла, будто нарывами.

Чутьё не подвело. Когда обитая железом дверь не успела захлопнуться и мне удалось совершить частичный осмотр подвального помещения, то мои губы издали непроизвольный свист.

— Что же вы за дебилы? — Успел сказать я, пока «шестёрка» моих похитителей не успел закрыть дверь.

— Что-о? — Послышалось из узкого зева почти захлопнутой за мной двери.

— Ничего. — Покачал я головой, потирая стянутыми чехлом руками лоб.

Просвет закрывающейся за мной двери стал немного шире, на ту величину, чтобы в него могла протиснуться башка мутанта на стимуляторах. Эти ребята их точно употребляют судя по комплекции Кудрявого и… этого, с коротким ёжиком. Решено! Назову его Дряблым, из за складок на затылке.

— Сиди тихо… Слышал шефа? — Поинтересовался напоследок бычара и не дожидаясь ответа захлопнул дверь оставив меня почти в полной темноте.

— «… А говорили „подвал“. М-да… Всего лишь цокольная кладовка.»

Оставшись в одиночестве после лязга засова, перепрыгнув через три ступеньки я начал осматриваться, напрягая глаза от недостатка света. Он проникал сюда лишь через запылённые стекла двух небольших окон в которые могла пролезть разве что кошка.

— Ска… Мог ведь уже сидя в родовом поместье наслаждаться натуральной едой нашей поварихи Анжелы, если бы не эти скверховы портянки.

Пнув пустую пластиковую баклажку валяющуюся на полу, я прошёл между стопкой поддонов и сваленных в кучу небрежно порезанных кусков труб. Должно быть их готовили для вывоза и сдачи в металлолом, но по какой-то причине так и не забрали. Здесь же рядом валялись мотки проводов, бывшие некогда проводкой и электрошкаф разрезанный пополам с выпотрошенным из него заранее фаршем, часть которого была разбросана по полу.

Не мудрствуя долго я уселся на торец шкафа расставив ноги, и нагнувшись, пару раз шаркнул кожаным ремнём стяжки на запястьях об шероховатый шов среза резака. Поработав руками несколько минут, совершая поступательные движения и отмечая прогресс, я принялся работать интенсивнее, налегая со всей силой на которую был способен. Кожа ремня оказалось хорошего качества, так что по прошествию пятнадцати минут, рубашка на моей спине стала мокрой от пота, но руки всё же освободил. Встав и скинув чехол мешка с запястий, я ещё раз по хозяйски осмотрелся, разминая затёкшие кисти рук.

— «Какое расточительство…» — Взыграли во мне воспоминания о реалиях моего родного мира.

В восприятии Стаса Мышкина всё это было хламом, но не для меня. Прикинул вес всего этого добра, калькулятор Айзека выдал заключение, что житель дна нода сдав это всё на переработку, мог бы на пару недель прописаться на среднем уровне ни в чём себе не отказывая. Это для жителя нода, а для Российской империи не стеснённой в ресурсах, входящей в русско-европейский альянс подобная приземистость не характерна. Да и ничего близко похожего на ноды в этом мире нет.

Как часто посмеиваясь говорил мой дедуля, когда подопьёт: «Ноды это явный пример того, когда всех много, а „всего“ — мало». Не смотря на долгую кровопролитную Великую войну трёх рас, Фагрис коснулась проблема перенаселения. Когда субрайоны пролегающие на сотни километров под землёй перестали решать эту проблему, то корпорации Единого правительства устремили свои алчные глазки в сторону космоса. По началу их целью были ресурсы и избавление от вредных производств, чтобы сохранить и без того хреновую экологию, вернее, то что от неё осталось. Именно тогда была заложена первая орбитальная колония, площадь которой увеличивалась благодаря стыковке новых сегментов, называемых «нодами». Избавлением от части вредных производств дело не ограничилось. Вот тут то и началось разделение на граждан и «не граждан». Разумеется в первую категорию попали чиновники, политики, армия, работники корпораций и сферы обслуживания. Остальные, попавшие в категорию «людей второго сорта», были добровольно-принудительно отправлены в ноды, по правительственной программе перераспределения человеческого ресурса.

Это было задолго до моего рождения. В единственном документе, куске чипованного пластика в виде бирки, местом моего рождения значился «НОД-Ф-КБ-203У2», что означало орбитальная колония Фагриса, клинический бокс 203 второго уровня. В процессе он мне так и не понадобился. Когда, в один прекрасный день моя маманя исчезла в неизвестном направлении с новым хахалем, оставив меня в детском распределителе, то через неделю появился Нейтон Герас и назвавшись моим дедом предоставив все документы забрал меня, оформив опекунство. Он же и чипировал меня, после чего я и стал Айзеком Герасом.

Ещё раз взглянув на кучу железа и так ценившееся в моём мире дерево, отогнав мысли о том, что сдав это добро можно несколько дней прожигать в борделе, я осторожно переступая в полутьме продолжил осмотр. Напрягая зрение, продолжая инвентаризацию этой кладовки, исключил вариант сойтись в рукопашную с Дряблым. Заманить его сюда и приласкать в темноте куском трубы по черепу на первый взгляд хорошая идея. С обычным человеком этот фокус прошёл бы, но что если он маг? В этом случае меня ждёт пара сломанных рёбер, учитывая тяжесть моей «маленькой» шалости. Вон, Кудрявый, даже после удара каблуком туфли в нос почти не поморщился.

Делая следующий шаг, взяв немного влево к самому тёмному углу комнаты, я наступил на что-то мягкое и шуршащее. Нагнувшись и рукой нащупав сплющенный моей ступней прямоугольник, я сразу на ощупь узнал знакомый предмет. Это была пачка сигарет. Стасу этот предмет был тоже знаком, ведь он покуривал втихую от своего строгого предка, относившегося негативно к этой пагубной привычке. У меня негатива к курению не было. В своём мире я курил иногда, когда удавалось достать сигареты. У нас изделия из натурального табака были предметом роскоши, не говоря уже о редкости этого товара.

— Хоть миры разные, но привычки не меняются. — Полным довольства голосом произнеся это, мои пальцы уже извлекли из мятой пачки две сигареты и кремниевую зажигалку.

Спрятав сигары в карман, чиркнув по ролику пальцем, убеждаясь, что моя находка в рабочем состоянии, подвёл язычок пламени к пустой пачке. В помещении, куда меня определили было сухо. Бумага без проблем вспыхнула, освещая своим пламенем тёмную часть подвального помещения. Стоило этому произойти, как я тут же бросил горящую пачку на пыльный пол, поспешно затаптывая ногой.

— Ска… Улыбнись мне скверх во все 43 зуба.

Облегчённо выдохнув, старательно принюхался, замерев статуей. Нет, я не хотел почувствовать запах высохшей завязки от колбасы, краюхи высохшего хлеба, лежащей рядом с небрежно открытой банкой консервов в которой давно зародилась жизнь. Весь этот тир был выставлен на перевёрнутом к верху дном ящике в полутора метрах от меня. Видимо это остатки от посиделок работяг, проводивших здесь демонтаж. В лёгкий ужас меня привёл не вид заплесневелых объедков. Сразу за этим импровизированным столом, у стены красовались четыре ржавых газовых баллона, два из которых были со следами сильной ржавчины. Должно быть их оставили здесь, когда резали трубы с надеждой вернуться, но что-то пошло не так.

Причины почему так произошло, были для меня сейчас важны меньше всего. Важнее было то, что чувство потенциальной опасности ускорило бег веретена, давая мне возможность завершить контур вуали. Большого преимущества это мне не даст. Контур вуали самый первый начальный элемент облачения не дающий практически ничего. За счёт стимуляции оргоном коры головного мозга и нервных окончаний у меня появится возможность небольшого разгона восприятия, реакции, и получения обильного числа травм. Без последнего, увы, не обойтись. Чтобы совершить маленький шаг за предел своих возможностей, мне придётся заплатить здоровьем своей тушки. Причин тут две: Незавершённое облачение и законы биомеханики, которые никто не отменял в этом мире. Это как на дройда первого поколения бытового назначения, прицепить управляющий модуль от боевого дройда третьего поколения. Модуль будет работать, но привода и зацепления передаточных механизмов не приспособлены для работы при такой высокой интенсивности, оптические модули и сенсоры начнут медленно плавится, пока не сгорят или не сдохнет батарея. В моём случае будет немного попроще. Окружающий мир для меня немного замедлится, как в момент перед получением смертельного удара, когда «вся жизнь проносится перед глазами». Только у меня будет возможность ненадолго застрять в этом состоянии, похожем на боевой транс. Отклик на внешние раздражители возрастёт, но у мышц, суставов, связок и сухожилий есть свой предел. Нанесённый в таком состоянии удар будет силён, но закончится для меня растяжением мышц, связок и переломом костей руки. Они то и будут страдать, помимо глазных нервов и подкорки мозга. Есть ещё одна менее очевидная проблема — дыхание. Из-за незавершённости облачения во время стимуляции я не смогу дышать. Это не стало бы для меня проблемой при моём прошлом прогрессе, но сейчас есть риск попросту потерять сознание от нехватки кислорода, в лучшем случае.

Нащупав рукой ящик я одним движением опрокинул его на бок, скинув с него объедки и поставив обратно уселся сверху, не боясь испачкаться в пыли. Чай не графья, а грязь не графитовая смазка. Духовное зрение активировалось по первому моему зову, открывая образ духовного тела или основы, как я сам его обозвал, для упрощения. Когда Тонг меня учил, он упорно пытался навязать мне философию учения своего культа. Одно его объяснение того, чем является «духовное тело» заняло около полутора часов и имело бы налёт космологии замешанный на мистицизме. Рассказ же о природе оргона растянулся бы минимум на день. Я не раз давал ему понять, что меня интересует лишь практическая часть его искусства, но огну было до звезды. Мне кстати тоже, по этому многочасовые догматы учения, укладывались в моей голове короткими определениями без религиозной составляющей.

Найдя место, на котором прервался в прошлый раз, я потянул из веретена оргон, сжимая в нить. Создав ряд пустых символов-петель, нить начала извиваться, образовывая последовательность символов, продолжая контур вуали. Чтобы не ошибиться, я беззвучно проговаривал название каждого символа, сплетая его с новым. На первый взгляд кажется легко, но скверх тут плавал. Символы из которых создаётся вязь не плоские, а трёхмерные, с двумя или более соединительными связями. Воспользовался не той связью или ошибся в последовательности — вуаль не заработает.

К слову сказать, контур той вуали, которой учил меня Тонг состоял из девятисот петель-символов сплетаемых в определённой последовательности на духовном теле. В начале своего обучения мне приходилось их заучивать. Наизусть я знаю плетение только трёх элементов облачения. Хоть ночью с бабы сними, мне не составит труда назвать последовательность петель перчатки, налокотника и наплечника. Так бы я и заучивал мириады символов предметов облачения чистоты, если бы не обнаружил закономерности в плетение элементов облачения. Исписав все стены, пол и потолок своего кубрика мне удалось понять принципы построения элементов облачения и разбить из на связки. Необходимость заучивать узор плетения отпала сама собой. Выделив связки символов, которых оказалось чуть больше трёх десятков, я как из конструктора начал составлять части облачения. Когда я поделился своим открытием с Тонгом, он сначала воспринял это скептически и лишь посмеялся.

Неверию огна пришёл конец, после того как мне удалось создать свой вариант узора первого слоя перчатки. В моей памяти навсегда останется его лицо, когда взмахом руки, с расставленными на манер когтей пальцами, я разорвал железную двухсотлитровую бочку от энерголита. На два дня его любимым словосочетанием стало «Чтоб меня скверхи дрючили», однажды подцепленное от моего старика. В дальнейшем мы стали работать вместе. Благодаря моим инновациям и опыту Тонга, общими усилиями удалось создать множество вариантов элементов облачения чистоты. Огн при всей его врождённой скромности утверждал, что мы многократно опередили наработки консерваторов из культа, и не редко в разговоре стал называть своих бывших товарищей по секте тупицами.

Стандартный контур вуали я бы сплёл уже в больнице, но этот вариант был сразу отброшен. Вариант Тонга насчитывал девять сотен петель или десять связок, а разработанный мною тысячу триста, и состоял из шестнадцати частей. Выбор в пользу моего долгого варианта был сделан не из-за завышенного ЧСВ. Всему виной неприятная особенность плетений элементов. Создать элемент облачения это пол беды. В разы дольше и сложнее избавиться от ненужного элемента. Если допустил ошибку в начале плетения, то чтобы её убрать придётся расплести все последующие петли. Чтобы создать петлю символа уходит от трёх до шестидесяти секунд в зависимости от сложности. Чтобы расплести символ в четыре-пять раз больше, затраты оргона возрастают в столько же раз. Да! Он восстанавливается со временем, но в моём нынешнем состоянии на восстановление запаса уйдёт около полутора суток. Это непозволительно долго при текущем положении дел, когда получив своё похитители решат от нас с Димой избавиться. Моё чутьё просто орёт об этом, и факты говорят сами за себя. То что нам не завязали глаза и не скрывают своих имён намекает на подобный исход. Мне скверх не улыбался распрощаться с жизнью второй раз, при этом оставшись девственником в девятнадцать, ещё и не попробовав домашней натуральной еды, за которую мне не нужно грабить, убивать или мчаться на другой конец Фагриса. Огна лысого вам, а не Айзека Гераса!

Подстёгиваемый праведным гневом на своих обидчиков, в течении сорока минут мне удалось завершить плетение контура. К тому моменту бег веретена восстановил свой нормальный для этого мира черепаший темп, последний ряд отвечающий за настройку образа, куда я закончил вплетать функции был завершён, а мой запас оргона просел на четверть. На стандартный контур вуали траты были бы меньше, но тогда бы мне пришлось забыть о возможности пользоваться образом и связываться с Атминтисом.

Образ это своего рода схема элементов облачения с двумя простенькими счётчиками, придуманная мною для удобства. Разумеется забыть, что за элементы облачения сплетены тобою нельзя, но когда начинаешь вплетать в них новые слои, прокладывать шины, организовывать резервуар, строить меридианы к органам — эта схема существенно упрощает навигацию. Сейчас моё духовное тело чистое, и в организации облачения чистоты даже не нужно разбираться. У меня есть только контур вуали, но это не вуаль. Полная вуаль состоит из четырёх частей: контур, обруч, окулус и ворот. Пока просто, но у каждого из них есть 2–4 уровня, на каждый из которых накладывается узор, определяющий те способности, которые они будут давать при подпитке оргоном. Когда у тебя полное облачение всё тело в духовном зрении пестрит кружевом пряжи, в котором жнец пилокосу сломает. Элементы начинают накладываться друг на друга и чтобы вычленить из них нужный, уходят иногда часы.

Моё дыхание немного сбилось от предвкушения. Вот он, момент истины. Если я допустил хоть одну ошибку, то весь труд скверху под хвост.

— Погнали. — Тихо произнёс я одними губами с замиранием сердца, собирая при помощи веретена оргон из духовного тела, направляя его сразу в оба снимателя контура вуали.

Петли символов вспыхнули видимым лишь мне зелёным цветом. Достав из кармана зажигалку я резким отрывистым движением бросил её вверх, поймав той же рукой несмотря на темноту, когда она оказалась на уровне глаз.

— Могло бы быть и лучше… — Посетовал я недовольный результатом, прерывая ток оргона в вуаль, сразу найдя причину.

Она была проста до банальности. Скорость вращения веретена в этом мире медленнее чем в моём, а значит и вуаль будет работать не так качественно из-за меньшего тока оргона. Есть в этом и свой плюс. Только он всего один. Вероятность травмировать тело будет куда меньше, чем если бы контур работал с более высокой мощностью.

Поигравшись ещё немного с активацией контура вуали, настало время проверить связь с Атминтисом. В начале обучения поток воспоминаний заменил мне нейронет, ведь мне пришлось демонтировать имплант коннектора с модами к нему.

Для проверки связи я сконцентрировался на куче подготовленного к вывозу металла, собрав и направив оргон только на первый сниматель и не прогадал с выбранным для проверки объектом. Перед глазами понеслись образы пожилого мужчины в рабочей одежде, который примотав патрон с лампочкой к проводу торчащему с потолка, наладил освещение и начал резать газовым резаком шкаф электрощита.

Образ сменился следующим, где тот же мужчина потянув из пластикового стаканчика крепкий алкоголь о чём-то оживлённо разговаривает с двумя другими, судя по жестикуляции, стоя вокруг импровизированного стола-ящика. Внешность других двух его собутыльников установить было нельзя. Их образы были не чёткими, потому что они были ещё живы в отличии от хозяина воспоминаний, чьё духовное тело соединилось с потоком Атминтиса. В последнем образе, который я увидел, пожилой работяга был уже один. Он стоял на коленях перед стопкой поддонов, запихивая в них опустевшую склянку из под водки. На этом Атминтис решил, что с меня хватит, разрывая контакт.

— Здесь тоже скверх в засаде. — Задумчиво произнёс я на ходу, отмечая, что на первом слое контура я должен был слышать то, о чём общались присутствующие здесь до меня.

Присев, запустив руку в просвет между поддонами я достал пыльную бутылку, на этикетке которой можно было прочитать лишь слово «Царская».

Заключив, что искажений в передачи нет, настала очередь образа. Теперь уже во второй сниматель контура потёк оргон, выводя перед глазами схему образа моего духовного тела. Чистая схема человеческого мужского тела на чёрном фоне вызвала у меня чувство ностальгии по началу своего пути как адепта чистоты. Поигравшись с визуализацией я настроил образ под себя добавив немного красок вместо чёрного фона, тут же нанеся на схему контур вуали подписав его и сделав выноску под два узора на будущее.

Судя по неровному значению счётчики тоже работали исправно. При помощи простенькой функции моему текущему резерву был присвоен коэффициент единица. Если я благополучно выберусь из этой передряги и дело дойдёт до создания резервуара и его расширения, то этот коэффициент будет увеличиваться. Когда он будет равняться двум, то это будет означать, что количество оргона которое я могу удерживать в своём духовном теле выросло в два раза. Лучше чем ничего, ведь не существует величин и единиц которыми можно измерять количество оргона, а так мне не составит труда вести оценку своего прогресса. Следующая величина в 0,56 указывала на то, что моё духовное тело заполнено оргоном лишь на половину. После плетения контура вуали и проверки её работоспособности этого следовало ожидать.

Порадовавшись своим успехам, осторожно ступая я направился к баллонам, стоящим у стены. Подняв и поставив два опрокинутых баллона рядом с остальными, покачал их, проверяя содержимое. Те, что валялись, были совершенно пустыми, а вот остальные два что стояли у стены отличавшиеся друг от друга цветом и формой порадовали меня своим содержимым. Обращаться к Аминтису не пришлось, чтобы узнать какие газы содержатся в них. Пропан и кислород широко использовались и в моём мире.

— Вы бы мне ещё квантовую бомбу дали, олухи.

Бережно погладив прохладный шероховатый корпус кислородного баллона, уже рисуя в голове наброски плана, как выберусь отсюда, мне оставалось проверить всего одну деталь, увиденную мной в потоке воспоминаний.

Пошарившись в электронном фарше от шкафа, я вырвал зелёную сигнальную лампочку с двумя проводами из его дверцы. Найдя пятнадцатисантимметровый заизолированный провод торчащий с потолка к которому работяга приматывал лампочку, освободив его от изоляционной ленты, прислонил к его контактам свою находку.

— Да я почти на свободе! — Со злой радостью в голосе произнёс я, не отрывая взгляда от зелёного свечения лампы с сигнального датчика, что держал в руках….

Поместье Мышкиных

— Я понял. — лаконично произнес хозяин поместья с холодным спокойствием, но сжавшиеся на телефоне пальцы говорили сами за себя.

Присутствующие в кабинете Ставра затаили дыхание, опасаясь издать даже малейший шум, мучаясь в ожидании, пытаясь разобрать хотя бы слово доносящееся из смартфона главы рода Мышкиных.

— Я выполню ваши условия, но мне нужно убедиться, что с моими….

Не договорив, Мышкин замолчал, отставляя смартфон от уха и нажимая кнопку выключения экрана. Тяжело выдохнув, глава рода положил его перед собой на стол, стискивая зубы.

— Ставр, что они сказали? — Обеспокоенно спросила стройная моложавая женщина с грустными большими глазами цвета неба. — Что с моими мальчиками?

— Ставр, не молчи. — Закашлявшись произнёс пожилой мужчина в коричневом пиджаке, стоявший с самого начала с главой рода, перевесившись через стол, старательно прислушиваясь. — Деньги не проблема. Я уже всё подготовил, мы быстро соберём любую сумму. Банк предупрежден. Если надо, то….

— Им нужны не деньги, Фёдор. — к удивлению своей жены и начальника службы безопасности задумчиво сказал Ставр глядя перед собой, углубившись в ведомые одному ему мысли.

Его жена Эва и Федор хорошо знали, что в такие моменты до Ставра не достучаться. Грозило повиснуть гнетущее молчание, если бы не телефонный звонок, на этот раз Фёдору.

Выхватив одним движением телефон из внутреннего кармана пиджака, пришедший моментально в возбуждённое состояние Токарев почти проорал в трубку: «Да! Говори! Отследили?». На несколько секунд тишина стала более гнетущей.

— Уррр-х, халера! Понял! Продолжай мониторинг… На связи! — Сказав это, Токарев мазнул пальцем по экрану, быстрым движением отправив смартфон обратно в карман. — Защищённый спутниковый канал. Отследить не удалось. Кажется ответ «Мертвой фэмили» был правдивым и они не имеют к похищению парней никакого отношения.

— Уже понял из звонка похитителей. Я тебе и так с самого начала говорил. — Ставр выпрямил согнутые плечи взглянув ожесточённым взором на чёрный экран своего телефона. — Всё очень странно. Похитители не деньги потребовали. Им нужна наша родовая гербовая печать и я не могу понять зачем.

— Это безумие… — Тихо произнесла Эва, удивлённо глядя в глаза мужа. — Зачем она могла кому-то понадобиться? Бред! Её передача будет означать… — Женщина прикрыла рот рукой, будто старалась удержать сказанное ею только что.

— … Конец рода. Верно, Эва. — Спокойно пробасил Ставр едва заметно кивнув.

— Ставр! — привлёк к себе внимание Токарев, начиная вновь заводиться. — Подумай! Кто может быть заинтересован в исчезновении фамилии Мышкиных? Может кто-то из твоих конкурентов по бизнесу?

— Фёдор, ты лучше меня знаешь, что из-за специфики моего бизнеса у меня здесь нет конкурентов. Ближайшие из них находится в Монгольском ханстве и Китайском конгломерате. Они при всём желании не смогут развернуть в Российской империи свою деятельность. Им никто не позволит этого сделать, в первую очередь император.

— Может кто из благородных захотел занять твою нишу?

— Маловероятно. — отрицательно покачал головой Ставр. — Ты и сам это знаешь, Фёдор лучше меня. Если бы это было так, то есть способы гораздо действенней и проще, чем похищение моих сыновей. Политическую подоплёку можно исключить сразу, наш род лишён императорской милости и не входит ни в один совет или альянс. У Мышкиных отсутствует политический вес.

— Значит, остаётся месть… — Мрачно произнесла Эва, но Ставр лишь развёл руками.

— Кому понадобится нам мстить? Мне даже на ум никто не приходит. Если бы мы хотя бы знали на кого думать… — Мышкин замолчал, опуская глаза, и немного поколебавшись решил открыть ещё одну неприятную подробность разговора. — Печать это ещё не всё… Обмен, место которого будет сообщено мне завтра… мы сможем обменять печать рода только на одного из наших сыновей. Кто-то из мальчиков останется у похитителей.

— Мра-а-зи! Как у них язык повернулся?! — Прошипел Драгунов затрясшись от злости, сверкая глазами. — Да, знай бы я кто и где их держит… Живьём бы шкуру содрал и вернул бы Стаса и Димку. Бойцов у нас немного, но ребята бравые. Лично бы с ними пошёл! Ставр, может при передачи родовой печати мы этих шакалов…

Озвучить чтобы было дальше Токарев не успел. Все трое одновременно схватились за уши из-за оглушительного строенного воя сирены, источником которого были одинаковые смартфоны сделанные по персональному заказу Токарева. На экранах всех трёх сейчас была одна и тоже картинка — маркер геолокации на карте подписанный «Станислав Мышкин».

— Молодчина, Стас! Да! Красавец! Вот чертяка! — Завопил от радости Фёдор, первый пришедший в себя, после чего обратился к Ставру. — Говорил же тебе, что это обоснованные траты, а ты мне не верил! Предлагаю….

— Делай, Федя! — Не стал дослушивать Мышкин вставая со своего кресла, одним движением скидывая с себя пиджак, приобняв бросившуюся к нему на шею жену. — Ну, не реви, Эви. Я верну Стаса с Димкой, обещаю. Федя, поднимай бойцов.

— Это от радости, Ставр. — Сдержано произнесла Эва, быстро смахивая проступившие слезы.

— Имперскую полицию в известность ставить? — поинтересовался Токарев, барабанящий пальцем по кнопке быстрого вызова пульта охраны на своём телефоне.

— Не нужно. Только под ногами путаться будут, создавая видимость участия. — Небрежно произнёс глава рода, лицо которого превратилось в каменную маску. — Своими силами справимся. Я тоже иду.

— Зачем, Ставр? Ты глава рода. Я со своими бойцами, мухой…

— Не обсуждается, Федя. Вели вертолёт подготовить. Не хочу, чтобы кто-то подумал, что сможет легко отделаться покусившись на любого из членов рода Мышкиных…