Второе поколение

ДОЧЬ РЕЙСТЛИНА Маргарет Уэйс и Дезра Деспэйн

Сумерки коснулись гостиницы «Своенравная» нежной рукой. В их мягком свете это обшарпанное и пользующееся плохой репутацией заведение казалось благостным приютом для пешеходов и всадников, ехавшим по дороге к ее дверям.

При свете дня были видны изъеденные непогодой и червями стены; сейчас же, в ржаво-золотом вечернем полумраке, гостиница казалась просто грубо сколоченной. Треснувшие оконные стекла отражали последние солнечные лучи, а опустившаяся тень так хорошо прикрывала крышу, что никто не разглядел бы на ней многочисленные латки. Возможно, поэтому гостиница сегодня была переполнена, а может, потому, что на востоке собирались серые тучи, похожие на молчаливую призрачную армию.

Гостиница «Своенравная» располагалась на опушке — если можно так сказать о границе магических деревьев — Вайретского Леса. Если бы странные дубы решили иначе, как они зачастую поступали, то гостиница стояла бы в пустынном поле. Никто из фермеров не пробовал добиться тут успеха. Что можно ждать от земель, контролируемых архимагами Башни Высшего Волшебства, и от жуткого леса?

Некоторые удивлялись, почему гостиница находилась так близко к Вайретскому Лесу (когда он, конечно, появлялся рядом), но сам ее хозяин Слегарт Траппер был необычным человеком. Единственным, что его заботило в этом мире, была прибыль — это мог подтвердить каждый. А доход всегда можно получить с тех, кто посреди ночи окажется в землях магов.

Этим вечером много путников смогли попробовать себя в таком положении, свободных номеров уже почти не осталось. Большинство путешественников были люди, как и до начала Войны Копья, когда эльфы и гномы держались особняком, редко выходя в мир. Правда, несколько овражных гномов шныряли вокруг: Слегарт нанимал их готовить и убирать в гостинице; он был не прочь дать приют и гоблинам, если те вели себя прилично. Однако сегодня ночью гоблинов в гостинице не оказалось, хотя некоторых из людей можно было принять за гоблинов, глядя на их искаженные и подозрительные лица. Именно эта большая компания заняла несколько комнат, оставив только две не занятыми (их и было немного в маленькой «Своенравной»).

Когда первая звезда уже загорелась в небе, почти скрывшемся в мрачных тучах, дверь в гостиницу с грохотом распахнулась, впустив волну холодного воздуха, воина в кожаных доспехах и мага в красной мантии.

Слегарт нахмурился, облокотившись на грязную стойку. Не то чтобы он не любил магов (ходил слух, что гостиница существует из милости архимагов Башни), просто ему не особенно нравилось, когда те у него останавливались.

Когда высокий воин (это был необыкновенно могучий парень, как отметила большая компания и сам хозяин) бросил монету и произнес: «Обед», лицо Слегарта из нахмуренного немедленно превратилось в улыбающееся. Но, когда детина добавил: «И комнату на ночь», улыбка Слегарта увяла.

— Мест нет, — прогудел Слегарт, окинув многозначительным взглядом переполненный зал. — Сегодня ночь охотничьей луны...

— Ба! — презрительно фыркнул здоровенный воин.— Сегодня не будет луны, ни охотничьей, ни какой другой. Вот-вот разразится буря, и если ты не любитель охотиться на снежные хлопья, больше ничего не подстрелишь этой ночью.

Воин оглядел зал в поисках кого-нибудь, желающего поспорить с его замечанием. Принимая во внимание размеры его плеч, потертые ножны и небрежную манеру, с которой он положил руку на рукоять меча, даже задиры закивали, соглашаясь, что охоты сегодня определенно не будет.

— В любом случае, — сказал воин, вновь пристально взглянув на Слегарта, — мы остаемся здесь, даже если придется переночевать у очага. Как ты можешь заметить, — голос воина смягчился, когда он посмотрел на мага, тяжело присевшего за стол как можно ближе к огню, — мой брат не в состоянии сегодня путешествовать дальше, особенно в такую погоду.

Слегарт посмотрел на мага — тот в самом деле казался едва живым. Одетый в красную мантию с капюшоном, закрывающим лицо, он опирался на деревянный посох, украшенный навершием в виде золотой драконьей лапы, держащей ограненный кристалл. Маг не отпускал посох ни на секунду, то и дело любовно поглаживая его, словно убеждаясь, что тот не растворился в воздухе.

— Принеси лучшего эля и кружку горячей воды для моего брата-близнеца, — сказал воин, бросая еще одну стальную монету на стойку.

При виде денег Слегарт насторожился.

— Я сейчас вспомнил,— начал он, накрыв монету рукой и воззрившись на кожаный кошелек воина, в котором уши Слегарта различили звон металла. Даже морщинистый нос хозяина дернулся, словно почувствовал запах денег. — На втором этаже есть пустая комната.

— Я был в этом уверен, — мрачно произнес воин, бросая третью монету.

— Одна из лучших, — заметил Слегарт, взглянув на него.

Тот хмыкнул, нахмурившись.

— Похоже, ночка будет несладкой для людей и зверей, — проговорил Слегарт как раз в тот момент, когда порыв ветра ударил в стены гостиницы и просвистел сквозь разбитые окна, швырнув внутрь комья снега.

Одетый в красное маг страшно закашлялся, согнувшись над столом. Было сложно что-либо сказать о его внешности — он был закутан с головы до пят. Но раз воин назвал его братом-близнецом, то, следовательно, он молод, поэтому Слегарт был озадачен, когда заметил выбившуюся из-под капюшона седую прядь и худую руку, державшую посох.

— Мы берем комнату, — пробормотал воин, озабоченно оборачиваясь к брату и кладя на стойку очередную монету.

— Что с ним? — спросил Слегарт, пальцы его подергивались рядом со стальным кружком, не решаясь прикоснуться. — Это не заразно? — проговорил он и чуть отодвинулся. — Не чума?

— Нет! — нахмурился воин. Наклонившись к хозяину гостиницы, он тихо произнес: — Мы только что из Башни Высшего Волшебства. Он недавно прошел Испытание...

— А-а, — понимающе произнес Слегарт, уже сочувственно взглянув на мага. — Я много повидал таких в свое время. И на таких, как ты, тоже насмотрелся. — Хозяин посмотрел на воина. — Они приходили сюда в одиночестве, держа в руках мешок с одеждой и пару разорванных магических книг — все, что осталось от претендента... Вы счастливчики, раз оба выжили.

Воин кивнул, но по обеспокоенному выражению бледного лица и полным боли глазам не было видно, что он считает это удачей. Подойдя к брату, он положил руку ему на плечо, но тот сбросил ее с болезненным возгласом.

— Оставь меня в покое, Карамон! — Слегарт услышал натужный хрип красного мага, подойдя к столу с элем и горячей водой на подносе. — Твоя опека сведет меня в могилу скорее, чем этот кашель!

Карамон молча сел напротив брата, захлопав полными понимания глазами.

Слегарт изо всех сил старался разглядеть лицо мага под глубоко надвинутым красным капюшоном. Тот сидел, склонившись над огнем, и даже не поднял головы, когда хозяин с необычайным грохотом накрывал на стол, расставляя тарелки и кружки и раскладывая приборы. Маг лишь потянулся к подвязанному на поясе мешочку, достал горстку листьев и осторожно отдал их брату.

— Приготовь мой напиток, — приказал он хриплым голосом.

Слегарт, пристально наблюдавший за происходящим, был изумлен, когда увидел, что кожа на тонкой руке мага ярко сверкнула металлическим золотым блеском в свете очага. Он хотел увидеть хоть кусочек скрытого лица, но безуспешно — маг еще глубже отодвинулся в тень и еще ниже опустил капюшон на глаза. «Если кожа на лице у него такая же, как на руке, неудивительно, что он не стремится себя показать», — подумал Слегарт, пожалев, что не выпроводил этого странного больного мага, сколько бы они ни предложили стальных монет.

Воин взял листья, бросив их в кружку, залил горячей водой. Любопытный от природы, Слегарт вытянул шею, чтобы хоть мельком увидеть смесь, полагая, что это какое-то волшебное зелье. К его разочарованию, она оказался лишь чаем с плавающими на поверхности листочками. Острый запах ударил в ноздри.

Слегарт чихнул и хотел было что-то сказать, но в этот момент дверь гостиницы отворилась, обдав всех ледяным ветром и принеся еще больше снега, и на пороге появился новый гость. Жестом указав одной из неопрятных служанок закончить обслуживание мага и его брата, Слегарт повернулся, чтобы поприветствовать новоприбывшего.

Судя по изящной походке, высокому росту и стройному телосложению, это мог быть юноша, эльф, а может, и девушка. Фигура была так укутана, что невозможно было определить ни пол, ни расу вошедшего.

«Гостиница переполнена», — хотел сказать Слегарт, но не успел — гость подплыл к нему (по-другому не скажешь) и, протянув необыкновенную изящную руку, положил две стальные монеты в ладонь хозяина (необыкновенную лишь грязью под ногтями).

— Место у огня на ночь, — сказал он тихо.

— Я думаю, наверху есть комната, — объявил Слегарт, к удовольствию похожих на гоблинов постояльцев, которые грубо оскалились и загоготали.

Даже воин невольно усмехнулся, покачал головой и подтолкнул брата за столом. Но тот лишь раздраженно указал на свое питье.

— Я беру ее, — ответил гость, доставая из кошелька еще две монеты для ухмыляющегося содержателя гостиницы.

— Очень хорошо... — Заметив, что одежда гостя сделана из дорогой ткани и богато украшена, Слегарт подумал, что весьма умно будет поклониться. — Ух, могу я узнать твое имя?..

— Комната и я должны быть представлены друг другу? — резко спросил гость.

Карамон довольно хихикнул, маг, похоже, тоже отреагировал на колкость, слегка повернув голову в сторону гостя от чашки с дурно пахнущим напитком.

Слегарт замолчал, не зная, что придумать для выяснения личности загадочного гостя. Тот отвернулся от него и направился к столу в темном углу — самому дальнему от очага.

— Мяса и выпить! — бросил он через плечо повелительным тоном.

— Чего желает... ваша светлость? — поспешил хозяин за гостем, навострив уши.

Хотя путешественник говорил на всеобщем, у него был какой-то странный акцент, и Слегарт все еще не мог определить, мужчина это или женщина.

— Все равно, — устало произнес гость, отворачиваясь.

Проходя через гостиную, держатель гостиницы бросил взгляд на столик Карамона и мага.

— Мне вон того, как бы оно ни называлось, — жестом указал путешественник на большую деревянную миску, из которой служанка накладывала какую-то сероватую густую массу, одновременно кокетничая с Карамоном.

Нося еду на столик братьев, девица умудрялась «случайно» задевать телом Карамона. Теперь то ли из-за походки загадочного гостя, то ли по легкому презрительному жесту, который он сделал непроизвольно, когда рука Карамона обняла служанку, похлопывая ее по округлому заду, но Слегарт внезапно уверился — закутанная фигура принадлежит женщине.

В те дни, лет за пять до войны, было опасно путешествовать по Ансалону. Мало кто странствовал в одиночку, а отправляющихся в путь женщин вообще почти не было — только наемницы, искусно владеющие мечом и щитом, и богатые дамы с огромным эскортом, вооруженным до зубов.

У этой женщины — если это все-таки женщина — Слегарт не заметил оружия, а если у нее есть провожатые, им придется наслаждаться сном на открытом воздухе, где скоро начнется такая снежная буря, каких не было уже несколько лет.

Содержатель гостиницы был не особенно умен и наблюдателен, а потому пришел к заключению, что это одинокая, беззащитная женщина, на две минуты позже, чем каждый в гостинице. Лицо огромного воина потемнело, и он бросил вопросительный взгляд на брата. Тот в ответ покачал головой. Это стало ясно и по тому, как резко замолчали «охотники» у стойки бара, до того оживленно шептавшиеся.

Карамон нахмурился и огляделся вокруг. Но прикосновение руки и тихо произнесенное слово мага заставили его вздохнуть и невозмутимо продолжать трапезу. Впрочем, здоровяк не спускал глаз с незнакомки, к разочарованию служанки.

Слегарт вернулся на свое место за стойкой и начал протирать грязной тряпкой кружки, напряженно наблюдая за всем происходящим. Какой-то бандитского вида парень медленно встал со своего места, потянулся, попросил еще пинту эля и, взяв кружку из рук служанки, направился к столу гостьи.

— Могу я присесть? — спросил он и незамедлительно плюхнулся на стул.

— Да, — резко ответила незнакомка.

— Да ладно, — оскалился парень, усаживаясь поудобнее напротив хрупкой фигуры, поглощающей серую бурду из миски. — В этой части страны у постояльцев гостиницы есть обычай веселиться, особенно в такие ночи. Присоединяйся к нашей маленькой компании...

Гостья продолжала методично есть, не обращая внимания на парня. Карамон беспокойно поерзал и бросил на Рейстлина умоляющий взгляд, но маг резко помотал головой, и силачу пришлось со вздохом вернуться к еде.

Парень наклонился и, протянув руку, дотронулся до шарфа, которым было окутано лицо сидящей напротив особы.

— Ты, должно быть, ужасно горячая... — начал он, но не закончил фразу, поскольку очень трудно говорить сквозь надетую на голову миску с горячей подливкой, стекающей по лицу.

— Что-то аппетит пропал, — спокойно сказала постоялица. Поднявшись и обтерев руки сальной салфеткой, она направилась к лестнице. — Я иду в свою комнату, хозяин. Какой номер?

— Шестнадцатый. Можете запереть засов изнутри, чтобы оградить себя от всякой шушеры, — откликнулся Слегарт, медленно полируя кружку. — Служанка придет устроить постель.

«Шушера» с капающей с носа подливкой, должно быть, был рад отделаться от загадочной незнакомки. Металлические нотки в ее голосе и быстрые, точные движения показали, что она умеет постоять за себя. Карамон, оценив определение хозяина гостиницы, засмеялся. Довольно захохотала и «охотничья» компания. Правда, их смех был издевательским и касался незадачливого ухажера.

Бросив на приятелей сердитый взгляд, парень вскочил, утирая лицо. Опрокинув стол, он подлетел к девушке, уже поднявшейся на половину лестницы.

— Я провожу тебя в комнату! — похотливо облизнувшись, он схватил ее и дернул к себе.

Она потеряла равновесие и упала ему на руки, вскрикнув так, что ни у кого не осталось уже тени сомнения в том, что это женщина.

— Рейстлин? — умоляюще взглянул на брата Карамон, положив руку на рукоять меча.

— Хорошо, — вздохнув, сказал маг. Опираясь на посох, он тяжело поднялся на ноги. За спиной Карамона возник тип из «охотничьей» компании, Рейстлин указал на него глазами, и здоровяк понимающе подмигнул.

Человек опустил руку на плечо воина.

— Хорошая тут кухня, правда? — поинтересовался он. — Нельзя прерывать еду из-за того, что тебя не касается. Если только, конечно, вы не хотите поучаствовать в забаве. Тогда мы скажем, когда ваша оче...

Кулак Карамона врезался в челюсть субъекта.

— Благодарю, — спокойно произнес воин, вынимая из ножен меч и поворачиваясь, чтобы встретить остальную компанию. — Думаю, я буду первым.

Из толпы вылетел табурет, ударив Карамона по руке, державшей меч. Двое прыгнули на него, один попытался выбить меч, второй — выкрутить свободную руку. Остальные с усмешкой наблюдали за дракой.

— Прикрой девушку, Рейст! Я позабочусь о них! — прокричал Карамон из-под кучи навалившихся тел.— Все... под... контр...

— Как обычно, брат, — криво усмехнулся маг.

Не обращая внимания на рычание, крики, треск мебели и костей, Рейстлин, опираясь на посох, стал подниматься по лестнице.

У девушки не было никакого оружия, она работала кулаками изо всех сил, но быстро устала. Парень упорно тащил ее наверх, поэтому не заметил стремительно надвигавшегося сзади мага в красной мантии. Рука Рейстлина метнула блеснувший серебром предмет, и негодяй отпустил незнакомку, схватившись за ребра. Из-под пальцев хлынула кровь. Парень удивленно посмотрел на Рейстлина, пошатнулся и скатился вниз головой по ступеням с торчащим кинжалом в спине.

— Рейст! Помоги! — закричал Карамон.

Он уже справился с тремя и бился с четвертым, но ему мешал овражный гном, который ползал по спине воина и колотил по голове сковородкой.

Но Рейстлин не мог прийти на помощь брату, потому что ослабевшая вдруг незнакомка оступилась. Отстранив посох (тот остался стоять вертикально рядом, словно его держали невидимые руки), маг успел поймать падающую девушку.

— Спасибо, — пробормотала она, опуская голову. Шарф ее размотался, и она пыталась скрыть лицо.

Но Рейстлин, сардонически усмехнувшись, ловким движением искусных пальцев сдернул ткань.

— Ты уронила его, — произнес он холодно, сжимая шарф в руке.

Рейстлин устремил острый взгляд на лицо девушки, желая узнать, почему та так кутается, — и задохнулся.

Девушка продолжала держать голову опущенной, но, услышав, как у человека рядом перехватило дух, поняла, что теперь все бесполезно. Он увидел ее. Незнакомка робко взглянула в глаза мага. То, что она увидела в его лице, поразило ее почти так же сильно, как то, что увидел в ней Рейстлин.

— Кто... кто ты такой? — вскрикнула девушка, отпрянув.

— А ты кто такая? — спросил маг, легко удерживая ее на худых, но невероятно сильных руках. .

— Я... я обыкновенная, — произнесла она, запинаясь и глядя на Рейстлина широко раскрытыми глазами.

— Обыкновенная!

Маг покрепче прижал девушку к себе, когда она попыталась вырваться на свободу.

Рейстлин не отрываясь смотрел на тонкое, нежное лицо, на густые волосы, похожие блеском и цветом на серебряный лунный свет, на глаза, темные и бархатистые, как звездное небо.

— Обыкновенная! Я держу на руках женщину, прекраснее которой не встречал за двадцать один год своей жизни. Более того, эта женщина не стареет! — Маг печально рассмеялся. — И она называет себя «обыкновенной»!

— А сам-то? — Дрожа, девушка прикоснулась к щеке Рейстлина — к его золотистой коже. — И что значит «не стареет»?

Маг увидел страх в глазах незнакомки, и его собственные глаза сузились, изучая ее черты.

— Золотистая кожа — это моя жертва во имя магии, так же как и больное тело. А то, что ты не стареешь, — это значит, что ты не стареешь для моих глаз. Видишь ли, они не такие, как у других людей... — Он замолк, продолжая изучать девушку, и та задрожала под его пронзительным взглядом. — Мои глаза видят ход времени, видят смерть всех существующих вещей. Моему зрению открыто, как истощается и увядает человеческая плоть, как весенние деревья теряют листву, а скалы рассыпаются в пыль. Только молодых эльфов я вижу нормальными, но даже они похожи на цветы, вот-вот готовые отцвести и облететь. А ты...

— Рейст! — прокричал снизу Карамон. Одновременно раздался грохот — это силач, не в силах стряхнуть с себя овражного гнома, крепко закрывавшего ему глаза руками, рухнул на стол, разнеся тот в щепки.

Маг не двинулся с места, девушка — тоже.

— Ты вообще не стареешь! Ты не эльф, — сказал Рейстлин.

— Нет, — пробормотала девушка. Взгляд ее был прикован к лицу мага, она безуспешно пыталась высвободиться из его объятий.— Ты... ты делаешь мне больно...

— Кто ты такая? — выдохнул он. Незнакомка пожала плечами, продолжая вырываться.

— Человек, как и ты... Спасибо, что спас меня, но... Внезапно она замерла. Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг другу в глаза.

— Нет! — выдохнула она беспомощно. — Нет! — Стон ее перешел в крик, эхом пролетевший над воющими за окнами гостиницы ветрами.

Рейстлин отлетел, словно она вонзила меч в его тело. Но девушка не причинила ему никакого вреда, только смотрела на него. Дико вскрикнув, она побежала вверх по ступеням. А Рейстлин привалился к стене, невидящим взглядом уставившись на то место, где она чуть не упала.

— Что ж, я позаботился обо всех ублюдках, за что тебе маленькое спасибо,— объявил Карамон, подходя к брату.

Вытирая кровь, капающую из разбитой губы, силач удовлетворенно посмотрел сверху на побоище. Четверо лежали на полу, не считая парня у подножия лестницы, которому Рейстлин вогнал под ребра кинжал. Овражный гном торчал вверх тормашками из бочки, жалко дергая ногами и оглушительным криком причиняя серьезный ущерб стеклянной посуде.

— Как насчет убытков? — спросил Слегарт, тоже обозревая руины.

— Вон с кого спрашивай! — рявкнул Карамон, указав на стонущих членов «охотничьей» компании. — Держи свой кинжал, Рейст, — сказал он, протягивая маленький серебряный кинжал. — Я почистил его, как смог. Полагаю, ты не захотел тратить впустую магию на этих негодяев, да? В любом случае, Рейст... Эй, с тобой все нормально?

— Я... я не ранен... — тихо сказал Рейстлин, протягивая руку и хватаясь за брата.

— Тогда что с тобой? — озадаченно спросил Карамон. — Ты как будто привидение увидел. А где девушка? — Здоровяк огляделся. — Она даже не осталась поблагодарить нас?

— Я... я отослал ее в комнату, — прошептал маг, в замешательстве глядя на брата, словно не понимая, кто перед ним стоит. Спустя мгновение он пришел в себя. Рейстлин взял из рук брата кинжал и продел его в искусно сделанный крепеж на запястье. — Нам тоже пора в свою комнату, брат, — твердо проговорил он, уже видя, как Карамон вожделенно пялится на кувшин с элем на столе. — Дай мне руку, — добавил маг,— эти упражнения утомили меня.

— О конечно, Рейст. — Жажда Карамона тут же сменилась беспокойством за брата.

— Номер тринадцать, — прохрипел Слегарт, помогая «охотникам» оттащить раненого товарища к стене.

— Это символично, — прошептал силач, поддерживая близнеца. — Эй, ты хоть рассмотрел девушку? Она хорошенькая?

— Почему спрашиваешь об этом? — тихо сказал Рейстлин, надвигая капюшон поглубже и избегая взгляда Карамона. — Ты же знаешь, что видят эти глаза!

— Да, прости, Рейст, — покраснел Карамон. — Я постоянно забываю... Проклятие! Один из этих ублюдков разбил стул о мою спину! Уверен, там теперь полно заноз...

— Да, брат, — не слушая, пробормотал Рейстлин. Взгляд его устремился в конец осыпающегося коридора, на гнилую дверь под стершимся номером «шестнадцать».

За ней кругами ходила Эмберил, сжимая и разжимая кулаки и время от времени издавая тихий стон.

— Как это могло случиться? — спрашивала она, лихорадочно мечась из стороны в сторону по маленькой комнате.

Было темно и холодно — Эмберил в задумчивости позволила огню погаснуть.

— Почему это произошло? Почему никто из мудрых этого не предвидел? — много раз повторяла она одни и те же слова, пока ноги оставляли бесконечные следы на грязном полу. — Я должна увидеть его, — сказала она вдруг.— В конце концов, он из магов. Возможно, он знает какой-нибудь способ... способ... помочь... Да! Я пойду к нему.

Схватив шарф и прикрыв им лицо, она осторожно открыла дверь. В коридоре было пусто. Эмберил тихо вышла и вдруг поняла, что не знает, в какой комнате остановились маг и его брат.

— Может быть, он даже и не остался на ночь, — прошептала девушка, в отчаянии застыв на месте. — Да и что я ему скажу? — Повернувшись, она хотела уже возвратиться к себе, но остановилась. — Нет, я должна увидеть его! — Эмберил плотно закрыла дверь, словно желая больше не соблазняться возможностью отступления. — Если его здесь уже нет, я догоню.

Девушка тихо двигалась по коридору, замирая у каждой двери и прислушиваясь. За одной из них она услышала стоны и проклятия и поняла, что там негодяи приходят в себя после стычки с магом и его братом. За другой дверью раздавались женское пронзительное хихиканье и грубый мужской хохот.

Эмберил приблизилась к комнате номер «тринадцать».

— Но, Рейст! Что же я должен сказать девушке? Иди в нашу комнату? Мой брат хочет тебя?

Узнав голос, Эмберил плотнее прижалась к двери, чтобы ничего не пропустить.

— Если это все, что пришло тебе в голову, то так и скажи. — Шепчущий презрительный голос был едва слышен за воем ветра, но вызвал болезненное покалывание, пробежавшее по всему телу Эмберил. — Меня не волнует, как ты это сделаешь, только приведи ее!

Послышались шорохи и судорожный кашель.

— Ах, Рейст, не знаю, насколько она тебе благодарна, но из того, что я в ней разглядел...

— Карамон, — сказал шепчущий голос, — я устал, болен и у меня нет больше терпения справляться с твоей глупостью. Я сказал тебе привести сюда девушку. Просто сделай это... — Снова раздался кашель.

Затем тяжелые шаги направились к двери. Эмберил замерла, напуганная тем, что ее сейчас застанут в коридоре. Но только она собралась броситься в свою комнату, как дверь открылась.

— Именем Богов! — удивленно произнес Карамон, хватая сжавшуюся в комок Эмберил. — Да она здесь, Рейст! Стоит снаружи и подслушивает!

— Она? — Золотокожий и золотоглазый маг сидел, съежившись, у камина и с любопытством наблюдал, как брат полувтянул-полуввел девушку в комнату.

— Что ты делала за дверью? — спросил Рейстлин, сузив глаза.

На мгновение Эмберил замерла, не в силах произнести ни слова. Она просто стояла, глядя на мага и теребя в руках ткань шарфа.

— Погоди, Рейст, — мягко сказал Карамон. — Не кричи на нее. Бедняжка замерзла. У нее руки ледяные, как у вампира. Садись сюда, миледи, — неловко прогудел он, подводя девушку ближе к огню и подвигая к ей стул. — Садись. А то простудишься до смерти. — Силач коснулся ее шарфа. — Он весь вымок от снега, давай я заберу его...

— Нет! — вскрикнула Эмберил, хватаясь за ткань. — Нет, — повторила она тише и покраснела, увидев мрачную улыбку Рейстлина. — Со мной... все хорошо. Я... никогда... не простужаюсь. Пожалуйста...

— Оставь нас, Карамон! — приказал Рейстлин.

— Что? — изумленно спросил воин.

— Я сказал, оставь нас. Возвращайся к своему кувшину с элем и служанке. Она, кажется, не осталась равнодушной к твоей привлекательности.

— Ах да. Конечно, Рейст. Если ты так хочешь... — колебался Карамон, глядя на брата с таким ошеломленным выражением лица, что Эмберил рассмеялась, но смех почти сразу перешел в рыдания.

Закрыв лицо шарфом, она попыталась остановить слезы.

— Оставь нас! — повторил Рейстлин не допускающим возражений тоном.

— Конечно! — Карамон пятился к двери. — Только... только не забывай, что ты очень слаб, Рейст...

Дверь тихо закрылась.

— Я... мне очень жаль, — пробормотала Эмберил, робко глянув на мага. — Я не хотела плакать. Я потеряла контроль над собой. Это... это больше не повторится.

Рейстлин молчал. Удобно расположившись на стуле, он спокойно наблюдал за Эмберил. Слабые пальцы держали кружку с давно остывшим чаем. За спиной, на расстоянии вытянутой руки, у стены стоял посох.

— Сними шарф, — сказал он наконец после долгого молчания.

Проглотив слезы, девушка медленно размотала ткань. Выражение золотистых глаз не изменилось — они были холодны и прозрачны, как стекло.

Эмберил видела в них лишь свое отражение. Она уже не смогла бы заглянуть внутрь снова, как это произошло на лестнице, — маг выстроил барьеры вокруг своей души.

«Слишком поздно! — подумала девушка в отчаянии. — Слишком поздно...»

— Что ты со мной сделала? — спросил Рейстлин, все еще не двигаясь. — Какое заклятие наложила? Назови его, чтобы я знал, как его снять.

Эмберил опустила голову, не в силах больше выносить взгляд странных глаз.

— Нет... никакого заклятия, — прошептала она, теребя в руках шарф. — Я... не маг... как ты, конечно, сам заметил...

— Проклятие! — Рейстлин вскочил со стула со скоростью жалящей змеи. Швырнув кружку на пол, он схватил Эмберил за запястья и поднял на ноги. — Ты лжешь! Ты что-то сделала со мной! Ты вторглась внутрь меня! Ты живешь внутри меня! Я ни о чем не могу думать, только о тебе. Постоянно вижу твое лицо. И не могу сосредоточиться! Магия ускользает! Что ты сотворила, женщина?

— Ты... делаешь мне больно! — тихо вскрикнула Эмберил, пытаясь вырвать онемевшие кисти из его рук.

Прикосновение мага обжигало. Она чувствовала неестественное тепло, исходящее от его тела, словно он был снедаем изнутри каким-то огнем.

— Я сделаю тебе еще хуже, — прошипел Рейстлин, придвигая к ней свирепое лицо, — если ты не ответишь на мой вопрос!

— Я... я не могу объяснить! — прошептала Эмберил, задохнувшись от боли, когда Рейстлин усилил хватку. — Пожалуйста, поверь мне. Я не делала этого преднамеренно. Я не хотела, чтобы это произошло...

— Тогда зачем ты пришла сюда... в мою комнату?

— Ты... ты маг... Я надеялась, что есть какой-то способ... Возможно, ты знаешь...

— ...как разбить чары, — тихо закончил Рейстлин, отпуская ее. — Итак... ты говоришь правду. Это происходит и с тобой. Теперь я вижу. Это истинная причина того, что ты пришла сюда? Каким-то образом наши сущности смогли слиться на некоторое время.

Голова Эмберил поникла.

— Нет. То есть да. Частично. — Она посмотрела на мага. — Я действительно пришла сюда узнать, нет ли способа...

Рейстлин горько рассмеялся:

— Как я могу снять чары, если ты не говоришь мне, какое заклятие наложила?

— Это не заклятие! — отчаянно закричала Эмберил, растирая запястья, на которых остались следы пальцев мага.

— Тогда что это?! — рявкнул Рейстлин, но его голос сорвался, и, закашлявшись, юноша схватился за грудь.

Эмберил протянула к нему руки:

— Позволь мне помочь...

— Убирайся! — задыхаясь, проговорил маг. На губах у него пузырилась кровь. — Прочь! — крикнул он, из последних сил отпихивая девушку и падая на стул. Слова прозвучали едва слышно, но зрачки в форме песочных часов гневно сверкнули.

Испуганная Эмберил бросилась вон. В коридоре она налетела на Карамона со служанкой, которые направлялись в другую комнату.

— Эй! — гаркнул силач, ловя девушку за плечо. — Ты чего? Что случилось?

— Твой... твой брат, — в замешательстве пролепетала Эмберил, пряча лицо в длинных волосах.— Он... он болен.

— Я предупреждал его!.. — воскликнул Карамон с тревогой, услышав донесшийся из-за двери кашель.

Забыв о служанке, возмущенно фыркнувшей за его спиной, он бросился на помощь брату.

Эмберил вбежала в свою комнату и, дрожа, замерла в темноте.

Потом она, наверное, уснула. Девушка не была в этом уверена, потому что сны слишком походили на мысли, которые одолевали ее наяву. Но Эмберил слышала звук. Хлопнула дверь. Хотя это могла быть любая из дверей в гостинице, Эмберил точно знала чья.

Девушка лежала одетая на кровати. Поднявшись, она приоткрыла свою дверь и услышала голоса в коридоре.

— Рейст! На улице буран! Мы погибнем! Ты не можешь так поступить! — взывал Карамон.

— Я ухожу из этой гостиницы! Немедленно! — возражал маг, переходя с шепота на крик, в котором звучали гнев и страх. — Я ухожу с тобой или без тебя. Решай сам!

Рейстлин, опираясь на посох, пошел к выходу, потом остановился и бросил пронизывающий взгляд на комнату Эмберил. Девушка в панике отпрянула от двери. Маг стал спускаться по лестнице. Карамон стоял, беспомощно разводя руками.

— Это имеет отношение к той девушке, так? — прокричал силач. — Во имя Бездны, ответь мне! Я... он ушел... — Карамон отчаянно поскреб затылок. — Ладно, без меня далеко не уйдет.. Пойду за ним... Ох уж эти женщины! — пробормотал он, побежал в комнату и вернулся с большим мешком, который пытался пристроить за спиной. — И это когда мы только-только вышли из проклятого магического леса. Теперь уж, наверное, здесь и сгинем...

Эмберил видела, как воин оглянулся на ее дверь,." и вновь отскочила в темноту.

— Хотел бы я знать, что происходит, миледи, — сказал он, покачал головой и, закинув на плечо мешок, торопливо загрохотал вниз по ступеням.

Эмберил несколько секунд стояла неподвижно, ожидая, когда успокоится ее дыхание и мысли обретут четкость, затем обмотала лицо шарфом, надела меховой плащ и осторожно вышла из комнаты, следуя за Карамоном.

За всю свою жизнь Эмберил не смогла бы припомнить бурана более страшного, чем в эту ночь. А она немало прожила на свете, хотя, по понятиям своей расы, и была еще очень молода.

Снег резал глаза. Неистовый ветер рвал одежду, ослепляющая холодом белая тьма проглатывала все, даже вытянутую вперед руку. Ничто не могло указать девушке путь Рейстлина и его брата, кроме... необычной связи, случайно возникшей между нею и магом.

Случайно.

«Это должно быть случайностью», — думала она, пробираясь через сугробы.

Снег падал только несколько часов, а намело уже по колено. Эмберил, молодая и сильная, едва могла идти в кружащем буране...

Представив мага в длинной мантии, бредущего сквозь снег, девушка тяжело вздохнула, покачав головой. Наверное, братья скоро остановятся. Поправив шарф, защищавший сейчас лицо от летящих кусочков льда, она задумалась. Что сказать магу при встрече? Заговорить ли вообще?

«Есть ли у меня выбор?» — горько спрашивала себя Эмберил.

Внезапно она поскользнулась и едва не упала. Вот оно! Страх сковал девушку мгновенно — связь между ними начала слабеть. С магом что-то случилось! Может быть, он умирает! «Нет, я должна с ним поговорить сегодня», — твердо решила она. В изнеможении привалившись к дереву, Эмберил, тяжело дыша, закрыла глаза.

«А что потом, когда я скажу?»

— Не знаю... — отрывисто прошептала она. — Боги помогут мне. Я не знаю!

Девушка была так напугана и обеспокоена, что не почувствовала, как снег внезапно перестал падать, а ветер стих. Осознав, что произошло, Эмберил огляделась. Сияли звезды и даже луна! Солинари заливала серебристым светом сугробы, превращая белоснежный лес в прекрасное царство невероятной красоты.

Деревья... Значит, она пересекла границу.

Приложив руку к стволу, у которого стояла, Эмберил ощутила пульсирующую под корой энергию, магию, одушевляющую дерево.

Это был зачарованный Вайретский Лес.

Хотя в футе от нее продолжалась снежная буря, здесь, под защитой деревьев, в любой момент могло начаться лето, захоти этого маги. Но они не приказывали. Однако ветер, хотя и выл здесь не так свирепо, продолжал вонзать в кожу ледяные зубы, а снегу намело уже по бедра. Но, по крайней мере, бурану не было позволено разойтись тут в полную силу.

Свет Солинари сверкал на снегу тысячами маленьких солнц. Эмберил вновь пустилась в путь, ведомая горящим внутри нее образом золотистых глаз и воспоминанием о горячем прикосновении...

Она брела дальше, пока не наткнулась на человеческие следы. Значит, инстинкт не обманул. Не то чтобы она сомневалась в своих ощущениях, просто могла ли она доверять им в Вайретской чаще? С тех пор как девушка оказалась в этих землях, она только и слышала рассказы о странном магическом лесе.

Эмберил рассматривала следы, и ее опасения росли. Это были две пары ровных отпечатков сапог, ведущие через сугробы, и широкая размытая полоса, словно оставленная шатающимся человеком, облаченным в тяжелую широкую одежду. Иногда она видела следы рук, словно маг падал. Сердце Эмберил мучительно забилось, когда следы Рейстлина вдруг оборвались. Должно быть, брат понес его! А может... Может, он... Нет!

Девушка снова отдышалась и помотала головой. Маг выглядит хрупким, но силы и выносливости в нем больше, чем в самом прекрасном стальном клинке, выкованном мастером-кузнецом. Все это значит, что братьям пришло время остановиться и найти укрытие, чтобы отдохнуть.

Не прошло и нескольких минут, как она услышала голоса.

Спрятавшись за дерево, Эмберил увидела крошечный лучик света, мерцавший из пещеры в огромной скале. Эта скала возникла, видимо, из ниоткуда. Девушка могла поклясться, что до этого ничего подобного здесь не было.

— Конечно, — прошептала она радостно, — маги заботятся о собрате.

«Но знают ли они, что я здесь? — внезапно подумала она. — Распознали ли меня? Возможно, нет. Все это было так невероятно давно... Что ж, все это не имеет значения. Сделать они могут немного, лишь бы не мешали».

— Я должен привести помощь, Рейст! — раздался приближающийся голос здоровяка, преисполненный страдания.— Ты никогда еще не был так плох! Никогда!

Ответа Рейстлина Эмберил не расслышала. Голос Карамона раздался вновь:

— Я не знаю! Может, назад в гостиницу! Я знаю только то, что дров не хватит до утра. Ты сам запретил мне рубить деревья в лесу, да и все равно они мокрые. Снег уже прекращается. Меня не будет самое большее несколько часов. Ты здесь в безопасности. Возможно, даже в большей безопасности в этом проклятом лесу, чем я там, куда иду.

Снова пауза.

— Нет, Рейст. На этот раз я сделаю так, как считаю нужным!

Эмберил почти услышала, как маг ожесточенно выругался, и слегка улыбнулась про себя.

Огонек на миг погас — Карамон выходил. Воин почему-то колебался, но о чем он думал? Тень повернулась и потопала обратно в пещеру.

Эмберил сделала жест рукой и скороговоркой прошептала себе под нос слова на языке, которого ни один человек на Ансалоне не слышал бессчетное количество столетий. Едва видный оттуда, где стояла девушка, в глубине леса вспыхнул яркий свет.

Карамон тут же заметил его уголком глаза.

— Рейст! Там — костер! Кто-то живой рядом! Ты здесь полежи под одеялами... в тепле... Я скоро вернусь!

Тень нырнула в темноту, на миг блеснули доспехи, послышались тяжелые шаги и запаленное дыхание пробирающегося через глубокий снег силача.

Эмберил улыбнулась.

— Нет, мой друг, ты вернешься не скоро! — тихо сказала она, когда Карамон протопал мимо нее, ничего не заметив. — Очень не скоро.

Подождав немного, чтобы убедиться, что здоровяк отошел достаточно далеко, преследуя призрачное пламя, которое так и будет оставаться недосягаемым, Эмберил глубоко вдохнула, вознесла про себя тихую молитву своему Божеству и направилась к пещере.

Отодвинув жалкое одеяло, повешенное Карамоном в качестве защиты от стихии над входом, девушка вошла. В пещере было холодно, сыро и темно, лишь у входа горел слабый огонек, от которого наружу тянулась тонкая струйка дыма.

Эмберил покачала головой. Это все, что сумел найти Карамон для костра посреди снегов: сырой кусок дерева. Удивительно, каким надо обладать искусством, чтобы вообще его зажечь. Скоро огонь потухнет, а другого топлива нет.

Вглядевшись в сумрак пещеры, Эмберил с трудом заметила мага, хотя до ее слуха долетало его хриплое дыхание и обоняние уловило специфический аромат магических компонентов для заклинаний.

Рейстлин вновь закашлялся.

Куча одежды и одеял около костра зашевелилась, и Эмберил увидела высунувшуюся из-под нее тонкую руку, которая потянулась к дымящейся чашке. Пальцы дрожали, и та едва не опрокинулась.

Девушка поспешно опустилась на колени и поддержала кружку в ладони мага.

— Позволь мне помочь тебе, — сказала она, не дожидаясь ответа, взяла кружку и помогла Рейстлину сесть. — Обопрись на меня, — предложила Эмберил Рейстлину, который с трудом удерживался в сидячем положении. — Ты не удивлен, что я здесь? — спросила она.

Рейстлин несколько секунд смотрел на нее пустыми глазами, затем, ожесточенно улыбнувшись, облокотился на устроившуюся рядом Эмберил. Хрупкое тело мага было холодным, но, несмотря на это, девушка ощущала странное тепло. Он сидел напряженно, дышал тяжело. Подняв кружку к губам, Рейстлин снова неудержимо закашлялся. Эмберил едва не расплакалась от жалости к нему.

Забрав у него питье, девушка крепко обняла мага, словно боялась, что его грудь разорвется от кашля. Сердце Эмберил болело от сострадания к нему и страха за себя. Как он слаб, он же может умереть!

Наконец кашель утих. Рейстлин смог судорожно вдохнуть и потянулся к напитку. Эмберил поднесла кружку к его губам, поморщившись от ужасного запаха.

Маг медленно потягивал варево.

—. Мне было интересно, найдешь ли ты нас здесь, — прошептал он. — Я хотел знать, позволят ли тебе маги вступить в лес.

— Я тоже об этом думала, — тихо сказала Эмберил. — Но, по правде говоря, — вздохнула она, — если бы я не пришла, ты сам бы нашел меня. Ты вернулся бы ко мне и ничего бы не смог поделать.

— Да, все так и есть, — согласился Рейстлин, дыша ровнее.

— Это путь, который... — пробормотала Эмберил.

— Помоги мне лечь, — приказал маг, опускаясь на одеяла.

Эмберил постаралась устроить его как можно удобнее, оглядываясь на уже совсем погасший костер.

Внезапно ветер сорвал одеяло у входа в пещеру, в костер полетел снег, зашипели красные угольки.

— Я чувствую, что слабею, словно жизнь вытекает из меня, — сказал Рейстлин, съежившись в сырых одеялах. — Это результат заклинания?

— Да... Я тоже чувствую. Но это не от заклятия, — бросила Эмберил, метнувшись к костру и всеми силами пытаясь вернуть его к жизни.

Потом она вернулась и уселась рядом, обхватив руками колени.

— Сними шарф, — прошептал Рейстлин. Девушка медленно размотала ткань и опустила на плечи. С волос, мокрых от снега, упали капельки воды.

— Какая ты красивая... — протянул маг, но тут же резко сменил тон: — Что со мной будет? Я умру?

— Не знаю, — неохотно ответила Эмберил, глядя на тлеющие угли, потому что смотреть на Рейстлина для нее было невыносимо. Его глаза проникали в глубину души девушки, заполняя ее сладкой болью. — Я... никогда не слышала... чтобы такое случалось с... с людьми.

— Значит, ты не человек, — заметил Рейстлин.

— Нет, конечно, — ответила Эмберил, все еще не в силах поднять на него глаза.

— Ты не эльф и вообще не принадлежишь ни к одной из знакомых мне рас, живущих на Кринне. Я спрашиваю: как тебя зовут?

— Эмберил.

— Эмберил, — произнес он протяжно, словно пробуя слово на вкус.

Она снова задрожала.

— Я говорю тебе, Эмберил, — повторил он, — мне известны все расы Кринна.

— Ты, должно быть, очень мудр, маг, — прошептала девушка, — но нераскрытых тайн этого мира больше, чем снежинок.

— Ты не откроешь мне свой секрет? Она тряхнула густыми волосами.

— Это не моя тайна.

Рейстлин молчал. Эмберил тоже. Они сидели и слушали потрескивание дров и свист ветра в ветвях.

— Так... я должен умереть, — нарушил молчание Рейстлин. В его голосе не было гнева, лишь усталость и покорность.

— Нет-нет! — закричала Эмберил, хватая тонкую руку мага и прижимая к своей щеке. — Нет, — повторила она. — Потому что тогда умру и я.

Рейстлин вырвал у нее руку. Слабо опершись на локоть, сверкая глазами, он хрипло прошептал:

— Есть какое-то средство? Ты можешь снять это... это заклятие?

— Да, — едва слышно слетело с губ Эмберил, она ощутила, как неудержимо краснеет.

— Как?

— Сначала... — Эмберил сглотнула комок в горле. — Я... я должна рассказать тебе кое-что о... о Вэлине.

— О чем? — быстро спросил Рейстлин.

Глаза его вспыхнули. Даже на пороге смерти маг не переставал работать — мозг его жадно требовал новой информации, заполняя кладовую знаний.

— Вэлин. Так мы называем это на нашем языке. Это означает... — Она замолчала и нахмурилась, обдумывая, как лучше объяснить. — Полагаю, приблизительный перевод на ваш язык будет звучать как «возрождающий жизнь».

Изумление на лице Рейстлина было таким забавным, что Эмберил нервно рассмеялась.

— Подожди, я объясню,— сказала она, чувствуя, как краснеет сильнее. — По особым обстоятельствам бесконечное число веков назад мой народ бежал из этих земель и осел там, где мы могли жить спокойно. Наша раса, как ты правильно определил, — раса долгожителей. Но мы не бессмертны. Как и все остальные, чтобы выжить, мы должны рожать детей. Но с течением времени нас становилось все меньше и меньше. Земля, которую мы выбрали, сурова. Мы склонны жить каждый сам по себе, в одиночестве, мало общаясь даже с себе подобными. Нам неведомо то, что вы называете семьей. Мы поняли, что вырождаемся и скоро полностью вымрем. Поэтому старейшины учредили Вэлин, чтобы быть уверенными, что наша молодежь... что они...

Выражение лица мага не менялось, он пристально смотрел на Эмберил, но она не могла продолжать под странным, немигающим взглядом.

— Ты решила покинуть свой край? — спросил Рейстлин.— Или тебя выслали?

— Меня послали в вашу землю... старейшины. Среди вас живут и другие представители моей расы...

— Зачем? Для чего?

Эмберил замотала головой. Взяв палку, она расшевелила почти потухший костер, чтобы избежать пристального взгляда Рейстлина.

— И, безусловно, ваши старейшины знали, что подобное может случиться, если ты уедешь в другие страны? — горько спросил маг. — Или им было все равно?

Эмберил уже ничего не могла сделать с костром.

— Нет, не может... Не могло... Только не с представителем другой расы. — Она пристально посмотрела на Рейстлина. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Что отличает тебя от обычных людей? Потому что это «что-то», связанное с твоей золотистой кожей и глазами, дает тебе возможность видеть смерти всего живого. Глядя на тебя, я чувствую тень другого мира. Ты молод, но от тебя веет бесконечностью. Кто ты, Рейстлин, и почему между нами произошло «это»?

К ее изумлению, маг побелел, глаза его наполнились страхом и подозрительно сузились.

— Полагаю, у нас обоих есть секреты. — Он пожал плечами. — Мне кажется, Эмберил, что мы никогда не узнаем ответ на вопрос «почему?». Все, что действительно должно беспокоить нас, — как избавиться от этого... этого Вэлина.

Эмберил закрыла глаза, ее губы пересохли. В пещере вдруг повеяло холодом. Дрожа, она пыталась что-то произнести.

— Что? — проскрипел голос Рейстлина.

— Я... должна... получить... от тебя... ребенка, — наконец слабо выдавила девушка.

Молчание длилось долго.

Эмберил не смела открыть глаза и взглянуть на мага. Стыд и страх вынудили ее спрятать лицо в ладонях.

Внезапно раздался странный звук, заставивший девушку поднять голову.

Рейстлин, откинувшись на одеяла, смеялся. Смех был едва слышен и больше походил на сдавленный хрип, но все-таки это был смех — язвительный, лающий. Сжавшимся от жалости сердцем Эмберил поняла, что насмешка адресована ему самому.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — сказала девушка, подползая ближе.

— Посмотри на меня, миледи! — задохнулся маг и, горько вздохнув, махнул рукой в неопределенном направлении. — Самое лучшее для тебя — подождать моего брата. Карамон скоро вернется...

— Нет, не скоро, — тихо произнесла Эмберил, еще ближе пододвигаясь к нему. — Твой брат возвратится к утру.

Рейстлин приоткрыл рот от удивления. В глазах его внезапно вспыхнул обжигающий свет, взгляд скользнул по лицу девушки.

— К утру? — переспросил он.

— К утру, — подтвердила она.

Протянув дрожащую руку, Рейстлин отвел великолепные волосы с точеного лица Эмберил.

— Костер не дотянет до утра.

— Да, — тихо согласилась девушка, заливаясь краской и прижимаясь щекой к руке мага. — Здесь уже становится холодно. Мы должны сделать что-то, чтобы сохранить тепло... Иначе погибнем...

Рейстлин провел пальцами по ее лицу, коснулся нежных губ. Эмберил закрыла глаза и склонилась к нему. Он прикасался к ее длинным ресницам, прекрасным, как эльфийские кружева. Девушки прильнула к магу, и тот, почувствовав, как она дрожит, крепко обнял Эмберил и прижал к себе.

В этот миг, замерцав, погас последний уголек костра.

Темнота, теплая и мягкая, как одеяло, накрыла их. Снаружи смеялся ветер и перешептывались деревья.

— Иначе погибнем... — пробормотал Рейстлин.

Эмберил очнулась от чуткого сна и несколько мгновений вспоминала, где находится. Шевельнувшись, она почувствовала рядом с собой тепло мага и его руку, обнимающую ее.

Вздохнув, девушка опустила голову на его плечо, прислушиваясь к частому, неровному дыханию. Она лежала, позволяя себе побыть окруженной его теплом и стараясь оттянуть неизбежное.

Ветер снаружи стих, буран прекратился. Тьма, укрывавшая их, уступила место рассвету. Уже можно было разобрать чернеющие остатки костра. Чуть повернувшись, Эмберил смотрела на лицо Рейстлина.

Он зашевелился, кашлянул сквозь дрему и начал просыпаться. Девушка кончиками пальцев коснулась его век, и, глубоко вдохнув, Рейстлин снова погрузился в сон. Морщинки страданий на лице мага разгладились.

«Какой он молодой. Молодой и ранимый, — подумала Эмберил.— Его ранили глубоко. Потому он носит броню высокомерия и бесчувственности. И эта защита его раздражает, он никак не привыкнет к ней».

Но что-то подсказывало девушке, что маг срастется с броней задолго до того, как закончится его краткая жизнь.

Тихо и осторожно, чтобы не побеспокоить Рейстлина — скорее, инстинктивно, нежели на самом деле боясь пробудить мага от зачарованного сна, — Эмберил выскользнула из его объятий. Собрав вещи, она замотала лицо шарфом, затем опустилась на колени рядом с магом и долго смотрела на него — в последний раз.

— Я могла бы остаться, — тихо сказала девушка. — На некоторое время. Но потом мой характер одиночки потребовал бы своего, и я покинула бы тебя, причинив страшную боль. — Она вздрогнула от внезапной мысли, закрыла глаза и замотала головой. — А если бы ты узнал правду о нашей расе! Ты возненавидел бы меня, презирая до глубины души! И, что еще хуже, — глаза ее наполнились слезами, — ты презирал бы нашего ребенка.

Эмберил нежно погладила безвременно поседевшие волосы мага и лицо, обтянутое золотистой кожей.

— Что-то в тебе пугает меня, — сказала она дрожащим голосом. — Не понимаю. Возможно, мудрые поймут. — Слеза сползла по ее щеке. — Прощай, маг. То, что я делаю, избавит от боли нас обоих и того, кому следует прийти в этот мир свободным от всех его горестей.

Наклонившись, Эмберил поцеловала Рейстлина, затем положила ладонь на его висок и, закрыв глаза, пропела несколько слов на древнем языке. После этого она нацарапала имя Карамона на каменном полу, повторила заклинание и поспешно вскочила, собираясь выбежать из пещеры, но внезапно остановилась. Было сыро и холодно. Протянув руку к кострищу, девушка снова что-то сказала. Яркое пламя взметнулось вверх, излучая свет и тепло.

Эмберил вздохнула последний раз, вышла и мгновенно растворилась под могучими кронами Вайретского Леса.

Уже рассвет играл бликами на свежевыпавшем снегу, когда Карамон наконец вернулся.

— Рейст! — позвал он снаружи со страхом в голосе. — Рейст! Прости! Этот проклятый лес! — Он выругался, опасливо покосившись на деревья. — Недоброе место! Я полночи бегал за тем костром, а утром он исчез. Ты как? С тобой все хорошо?

Силач устал и спотыкался, его одежда промокла, но главным его желанием было не согреться и обсушиться, а расслышать хоть какой-то звук, доносящийся из пещеры... что-нибудь...

Не дождавшись ничего, кроме зловещей тишины, Карамон в отчаянии бросился внутрь, срывая одеяло, закрывающее вход... И остановился, изумленный.

В пещере весело трещал яркий костер, щедро даря тепло. Было жарче, чем в натопленной комнате лучшей гостиницы. Рейстлин крепко спал, и лицо его было таким умиротворенным, словно он видел самый сладкий сон из всех возможных. А воздух вокруг был наполнен весенним ароматом сирени и черемухи.

— Чтоб я стал овражным гномом! — в благоговейном страхе выдохнул Карамон, когда увидел, что пламя пылает прямо на голой скале, безо всяких дров. — Магия! — прошептал он, пятясь подальше от костра. — По-моему, чем скорей мы выберемся из этого зачарованного места, тем лучше. Нет, я совсем не ропщу, — добавил он поспешно. — Похоже, маги спасли жизнь Рейсту. Мне просто непонятно, зачем надо было посылать меня скитаться ночью по лесу в поисках блуждающего огня?

Опустившись на колени, он тронул брата за плечо:

— Рейст, проснись!

Глаза мага тут же широко открылись, и он быстро огляделся.

— А где?.. — начал Рейстлин.

— Кто? О чем ты? — встревоженно спросил Карамон, хватаясь за меч и внимательно осматривая маленькую пещеру.

— Я знал... она... — Рейстлин нахмурился. — Нет, никто, — тихо сказал он, прижимая пальцы к вискам. — Просто голова немного закружилась. Расслабься, братец, — добавил он раздраженно. — Здесь нет никого, кроме нас.

— Но... этот огонь... — Карамон подозрительно посмотрел на пламя. — Кто?..

— Я! — отрезал Рейстлин. — Что мне оставалось делать, когда ты убежал? Помоги встать.— Маг слабо оперся на могучую руку брата, чтобы подняться с кучи одеял.

— Не знал, что ты способен на такое! — Взгляд Карамона опять вернулся к костру, пожирающему голый камень.

— Ты еще многого не знаешь обо мне, — усмехнулся Рейстлин, заворачиваясь в плащ.

Карамон принялся паковать одеяла.

— Они еще совсем влажные, — бормотал силач, — нам бы побыть тут еще, просушиться...

— Нет, — поежился Рейстлин, первым делом хватая посох Магиуса, стоящий у стены. — У меня нет желания дольше оставаться в Вайретском Лесу.

— Да ты просто читаешь мои мысли! Послушай, Рейст, не знаешь, есть ли здесь поблизости какая-нибудь хорошая гостиница? Я слышал, что как раз около леса. Она вроде бы называется... «Своенравная». — Голос Карамона повеселел. — Может, сегодня вечером мы будем есть горячую пищу и пить хороший эль. И спать в настоящей кровати!

— Может быть, — пожал плечами Рейстлин, словно не придавал большого значения таким вещам.

Продолжая говорить что-то о гостинице, Карамон свернул одеяло, которым был завешен вход.

— Пойду немного впереди, — сказал он, — протопчу тебе тропинку в снегу.

Рейстлин кивнул, ничего не говоря.

Стоя у входа в пещеру, маг смотрел, как его брат-силач пробивается сквозь сугробы, чтобы слабому близнецу было легче идти. Губы Рейстлина горько изогнулись, но гримаса быстро превратилась в усмешку, когда он оглянулся на пещеру.

Костер потух почти сразу, как Карамон покинул пещеру. Похолодало, но в воздухе по-прежнему витал легкий аромат весны.

Пожав плечами, Рейстлин вышел наружу, в заснеженный лес.

Лучше всего гостиница «Своенравная» выглядела летом, когда все преображается. Гибкие зеленые объятия густого плюща скрывали многие недостатки здания.

Крыша все еще нуждалась в починке — Слегарт думал об этом каждый раз, когда шел дождь, но в ливень заниматься ремонтом невозможно. Когда же стояла сухая погода, хозяин не находил нужным забивать себе голову такими мелочами. Окна по-прежнему были разбиты, но в жару прохладный ветерок, залетающий внутрь, приятно освежал.

В летние месяцы постояльцев было больше, чем зимой. Гномы-кузнецы, иногда эльфы и люди, гораздо больше кендеров, чем нужно, которые требовали пристального внимания и постоянной заботы, занимали Слегарта и служанок с утра до поздней ночи.

Но в этот вечер все было тихо. Теплый, душистый вечер опускался фиолетово-золотистыми сумерками. Птицы пропели свои вечерние песни, и теперь лишь сонно ворковала молодежь. Даже древние деревья Вайрета, казалось, погрузились в забытье и дремотно склонились, забыв о страже.

«Слишком тихо в гостинице», — думали два незнакомца, приближающиеся к ней, — богато одетые, с лицами, скрытыми шелковыми шарфами — необычным украшением в теплую погоду. Виднелись только черные глаза. Незнакомцы обменялись угрюмыми взглядами, ускорили шаг и распахнули деревянную дверь.

Слегарт сидел за стойкой, вытирая кружку грязной тряпкой. Он занимался этим уже час и, возможно, еще час протирал бы свои кружки, если бы одновременно два неожиданных обстоятельства не прервали его. Это были два незнакомца с закрытыми лицами, вошедшие в переднюю дверь, и девушка-служанка, сбежавшая по лестнице.

— Господа, прошу прощения. — Слегарт медленно встал, жестом прося одного из гостей подождать, когда тот хотел заговорить с ним. Повернувшись к служанке, он хрипловато спросил: — Все хорошо?

Девушка замотала головой, и плечи Слегарта сразу поникли.

— Да, — прошептал он. — Что ж, может, так будет лучше.

Незнакомцы переглянулись.

— А ребенок? — спросил Слегарт. Девушка разрыдалась.

— Что? — удивленно воскликнул Слегарт. — И ребенок тоже?

— Нет! — ответила девушка сквозь слезы. — Малышка чудесная. — Она снова всхлипнула. — Вы только прислушайтесь. — Сверху долетел слабый детский крик. — Но... но... Ох! — Служанка закрыла лицо руками. — Это ужасно! Я никогда не видела ничего подобного...

На это один из незнакомцев кивнул, а другой шагнул вперед.

— Прости, хозяин, — произнес он хорошо поставленным голосом, но с необычным акцентом. — Здесь, кажется, произошла какая-то ужасная трагедия. Возможно, нам лучше уйти...

— Нет-нет, — поспешно возразил Слегарт. Мысль о потере денег привела его в себя. — Лиззи, или вытри слезы и помоги гостям, или убирайся реветь на кухню!

Закрыв лицо передником, служанка выбежала, хлопнув напоследок дверью.

Слегарт провел незнакомцев к столу.

— Ужасные дела, — покачал он головой.

— Можем ли мы узнать... — начал один из гостей небрежно, хотя внимательный собеседник заметил бы, что тот необычайно напряжен и нервничает, как и его спутник.

— Ничего, что могло бы обеспокоить вас, господа, — торопливо сказал Слегарт. — Одна из служанок умерла при родах.

Тот, который задавал вопрос, невольно протянул руку и схватил ладонь сидящего рядом с ним. Второй незнакомец предупреждающе посмотрел на спутника.

— Это действительно печальная новость. Мы очень сочувствуем, — сказал первый голосом, в котором все оттенки эмоций явно находились под контролем. — Это была... ваша родственница? Извините, что спрашиваю, но вы так расстроены...

— Да, я расстроен, господа. Но она мне не родня. Пришла сюда зимой, умирая от голоду, попросила работу. Что-то знакомое было в ней, но как только я начинаю об этом думать, — он провел рукой по лбу, — у меня возникает это странное ощущение... В общем, я хотел ей отказать, но вы знаете, что такое женщины. Кухарка стала на ее сторону, переживала за нее, и я ее принял. Я не из тех, кто легко привязывается к людям, — важно добавил Слегарт, — но такой хорошенькой я отроду не видывал. Она стала всеобщей любимицей.

При этих словах один из гостей склонил голову.

— Что ж, — продолжал Слегарт, чуть оживившись. — Я могу предложить вам, господа, холодное мясо и эль, но ничего горячего сегодня нет. Кухарка так расстроена, что не сможет стряпать. И похоже, — хозяин глянул на все еще вздрагивающую дверь, — если Лиззи не сочиняет, с ребенком что-то не в порядке...

Внезапный, быстрый жест одного из незнакомцев пригвоздил Слегарта к полу. Держатель гостиницы замер, слегка согнувшись, с полуоткрытым ртом и приподнятой в разговоре рукой. Открывающаяся дверь кухни застыла на полпути. Плач девушки прекратился.

Капля эля из крана повисла над полом.

Среди этого магического оцепенения два незнакомца действовали быстро. Они побежали наверх, открывая все двери и заглядывая внутрь; их шаги отдавались гулким эхом. Наконец они подошли к комнате в самом конце коридора. Один заглянул туда и поманил рукой второго.

Крупная женщина, очевидно кухарка, замерла, расчесывая чудесные волосы бледной девушки, которая лежала на кровати. На ее толстом добром лице блестели слезы. По-видимому, эти натруженные руки были привычны не только к горшкам и сковородкам, но и могли обмыть и убрать тело покойной. Глаза девушки были закрыты, руки скрещены на груди и держали букет роз. Юное лицо освещала свеча. Необычайная красота девушки усиливалась нежной, умиротворенной улыбкой на пепельных губах.

— Эмберил! — вскрикнул незнакомец, упав на колени и дотрагиваясь до холодных рук покойницы.

Второй коснулся его плеча:

— Я искренне сожалею, Кэрил.

— Мы должны были прибыть раньше! — Кэрил погладил руку Эмберил.

— Мы прибыли так быстро, как смогли, — тихо ответил его друг. — Она сама так хотела...

— Эмберил послала нам сообщение...

— Только когда поняла, что умирает, — сказал товарищ Кэрила.

— Почему? — Кэрил смотрел на счастливое лицо девушки. — Почему она решила умереть среди... среди людей? — Он указал на кухарку.

— Я думаю, мы этого не узнаем, — тихо ответил друг. — Хотя я могу предположить, — добавил он тихо, чтобы не услышал обезумевший от горя Кэрил, подходя к колыбели, наскоро сооруженной из деревянного ящика.

Незнакомец что-то шепнул, и малышка, очнувшись от чар, вздохнула и немедленно захныкала.

— Девочка? С ней все в порядке? Служанка что-то говорила... — Голос Кэрила звучал испуганно. — Она... она не мерт... — Он замолчал, не в силах продолжать.

— Нет, — сказал его друг как-то таинственно. — Не бойся. Служанка сказала, что никогда не видела ничего подобного. Но малышка прелестна... Ах! — Он замер в благоговейном восхищении, потом повернул девочку к свету. — Кэрил, ты только посмотри на ее глаза!

Кэрил склонился над крошкой и погладил пальцем по пухлой щечке. Малышка повернула голову и открыла большие глаза, инстинктивно ища еды, любви и тепла.

— Они... золотистые! — прошептал Кэрил. — Цвета расплавленного золота... Как солнце! Такого еще никогда не случалось среди нашего народа... И эту тайну Эмберил унесла с собой...

— Это дар девочке от отца — человека, без сомнения. Хотя я не встречал ни у кого из людей таких глаз... А дочь так же прекрасна, как мать. — Он покачал головой и, вздохнув, завернул девочку в пеленки.— Надо идти, друг мой, пора. Мы достаточно долго пробыли в этой странной, ужасной земле.

— Да, — согласился Кэрил, не двигаясь с места. — А как же Эмберил?

Он вновь посмотрел на хрупкое бледное тело на кровати.

— Оставим ее среди тех, с кем она захотела быть в конце, — ответил друг Кэрила. — Возможно, кто-нибудь из Богов примет ее и проводит заблудший дух домой.

— Прощай, сестра, — пробормотал Кэрил.

Он взял розы из мертвых пальцев и, поцеловав их, осторожно спрятал в складках плаща.

Друг Кэрила выговорил слова на древнем языке, снимая чары с гостиницы.

И два незнакомца, держа ребенка, исчезли из комнаты, словно обратившись в серебристую искрящуюся пыль.

А девочка была так же очаровательна, как мать. Ибо рассказывают, что в древние времена, прежде чем стать отщепенцами, погрязшими во зле, самой красивой из рас, когда-либо созданных Богами, были людоеды...