Всегда война Часть 10

Глава 3

Мир 1942-го года

Кремль

Сталин с легкой усмешкой наблюдал за сидевшим перед ним бледным Берией. Полчаса назад все участники незапланированного продолжения заседания ГКО разъехались по своим делам и в кабинете остался только нарком внутренних дел, с которым Верховный демонстративно хотел серьезно поговорить о допущенных просчетах в работе органов государственной безопасности. Во всяком случае так поняли все, кто недавно покинул стены этого кабинета.

Выдержав необходимую паузу Сталин заговорил.

— Ну что, Лаврентий, плохой из тебя актер получился. Слабый. Раскусил тебя Странник. Правда, что странно — не захотел он тебя топить окончательно и вроде как даже заступился, хотя есть за что. Значит имеет какие-то виды.

— С чего ты взял, Коба? — уже более спокойным голосом спросил Берия, ощутив, что прямо сейчас наказывать его никто не собирается. Тем более Сталин достав из коробки сигарету «Герцеговины Флор», стал уже спокойно набивать трубку, — и я ведь докладывал, что есть данные про то, что противник пытается испытать боевые болезни на потомках.

— Хорошо, что ты сам раскопал эту историю про японские испытания под контролем британцев, и предупредил, а то бы не пощадил.

Берия, блеснув стеклами очков в свете настольной лампы, видимо набравшись смелости, проговорил.

— Коба, ведь ты сам хотел найти поводок для Странника, а тут такая возможность…

Сталин, демонстративно раскуривающий трубку, замер, поднял на него глаза, в которых буквально светилось бешенство.

— Что ты хотел?

Нераскуренная трубка покатилась по столу, рассыпая табак по зеленому сукну, а хозяин кабинета агрессивно подался вперед, уставившись на резко побледневшего наркома внутренних дел. Он сдержался, выдав сквозь зубы несколько ругательств, но и этого было достаточно чтоб передать всю степень недовольства Хозяина. Берия, понимая, куда клонится чаша весов быстро заговорил.

— Но я ведь не для себя, и ты, Коба, про это знаешь. Надо как-то Странника придержать. А учитывая его работу в царской России неизвестно куда они могут сместить фокус внимания. Уже сейчас видно, что в том мире им проще и комфортнее. Здесь нагадили, и потом просто сбегут туда. Вот я и подумал…

— Подумал он! — повысил голос Сталин, — Тебе нужно было просто не допустить чтоб Странником начали управлять другие люди. Оберегать его! Ты понимаешь, что именно сейчас все держится только на договоренностях и на том, что люди Странника нам, как своим предкам, просто симпатизируют. Оргулов тебя просчитал, быстро и четко, поэтому и собрал экстренное совещание ГКО. Это не подготовленная операция, явно что именно сразу после совещания на ходу все придумал. Но, тем не менее, сразу выдал план, авантюрный, но исполнимый. Ты понимаешь, что если у нас все получится, то мы лет пятьдесят можем не бояться внешней агрессии и направить ресурсы на выход в космос? Тебе прямым текстом несколько раз сказали, что хотят вывести все мощнейшие ударные средства в космос, куда никто не сможет добраться в ближайшее время. Неотвратимый удар возмездия — вот полная и абсолютная гарантия существования Советского государства. А ты что делаешь? Подсмотрел у японцев способ как можно уничтожить потомков и сидишь наблюдаешь, ждешь результатов. Лаврентий — ты дурак?

Бледный Берия вскочил и даже попытался сделать шаг назад, опрокинув тяжелый стул — таким Хозяина он еще никогда не видел. Длинное ругательство на грузинском языке существенно усугубило ситуацию.

Но Сталин быстро взял себя в руки, сел на место, но все равно глубоко дышал, показывая всю степень своего неудовольствия, хотя тут уже начиналась актерская игра. Надо Берию немного укоротить, а то опять стал забывать, кто его кормит и кто ему позволяет сидеть, так сказать, на вершине пищевой цепочки.

— Ты сам распределял задания на заводы железобетонных изделий по массовому производству орбитальных снарядов, а теперь что, хочешь все испортить? — и пристально посмотрел на стоящего перед столом Берию.

— Или надоумил кто? — и с удовлетворением из-под насупленных седых бровей наблюдал за своим протеже, который решил, что может попробовать играть самостоятельно. Да и последняя фраза была фактически приговором — даже косвенное подозрение в какой-то организованной деятельности рассматривалось не с точки зрения доказательной базы, а как руководство к немедленному действию. И Берия это прекрасно знал и сам недавно, подхватив даже легкий намек недовольства со стороны Хозяина, проводил жесткие оперативные мероприятия.

— Я… Я…товарищ Сталин… Коба…

— Что ты мямлишь, Лаврентий. Выпей воды, успокойся и скажи.

Но нарком быстро пришел в себя. Он знал, что Хозяин терпеть не может людей, которые, что-то натворив, начинают юлить и выкручиваться. Такие наказывались всегда.

— Товарищ Сталин. Я всего лишь человек и могу ошибаться, но я и коммунист, и все мои действия были так или иначе направлены на защиту Советского государства. Если я ошибся, то готов делом и кровью искупить вину.

Опять наступила пауза. Как мастерский кукловод хозяин кабинета с некоторым удовлетворение наблюдал за своим гостем, который всем своим видом показывал одновременно и желание исправить положение и, как ни странно, покаяние.

Хотя и Берия, хорошо изучивший Хозяина, уже чувствовал, что опасность в некоторой степени миновала и сейчас просто Сталин разыгрывает небольшой спектакль, так сказать, ставя большую жирную точку в деле возвращения на бренную землю зазнавшегося наркома внутренних дел.

Решив, что должное внушение достигло необходимого результата, Сталин уже другим, спокойным голосом продолжил.

— Ну рассказывай, как ты там намеревался перехватить у японцев биологическое оружие и что с ним хотел делать? Ведь же прекрасно знаешь, что потомки и в этом направлении продвинулись очень далеко.

— У Странника в его организации есть группа ученых.

— Ученых? — с некоторым удивлением поднял бровь Сталин.

— Ну не ученых, а точнее людей от науки, весьма недовольных сложившимся положением. Тут и то что власть находится в руках у военных, то что «недоучка» Оргулов, интеллекта которого хватило только на то, чтобы воспользоваться плодами чужих разработок, жестко и единолично контролирует установку перемещения во времени. И все это естественно ведет к разному материальному уровню и соответственно к недовольству кучки даже не ученых, а администраторов, которые, если объективно судить, только и умели что паразитировать на настоящих ученых.

Сталин хищно усмехнулся, давая понять, что заинтересовался информацией.

— И что дальше? У Странника очень неплохо поставлена служба безопасности и то как они недавно сами спровоцировали и жестко подавили выступление тамошнего капиталиста, было весьма неплохо организовано. Поэтому, мне кажется, что недовольство кучки паразитов они не оставили без внимания.

— Конечно, товарищ Сталин. У них там все жестко контролируется… — Берия чуть усмехнулся.

— … Но вот только они упустили, что этих администраторов, считающих себя незаслуженно обделенными, немало и они быстро находят контакты друг с другом. И некоторые из них имеют определенный доступ к архивам из будущего и что-то сумели накопать на одного из сотрудников специального отдела НКВД, занимающегося охраной потомков. По нашим данным, при поступлении на службу в органы государственной безопасности он сумел скрыть свое дворянское происхождение и то, что за границей у него проживают родственники — мать и сестра. На почве этого сотрудника заставили выйти на контакт с британской разведкой. Они пока только вышли на контакт, но уже дали гарантию нашим противникам, что в нужный момент сумеют запустить в систему вентиляции боевые вирусы. Ну а японский след останется так, на случай провала, чтобы было на кого перевести стрелки, а не ставить под прямой удар ядерным оружием англосаксов. Странник это точно прощать не будет и, насколько и вы, товарищ Сталин и я, его знаем, колебаться не будет — выжжет все.

— Британцы на основании этой информации гарантировали японцам, что в нужный момент потомки не смогут в полной мере воспользоваться своими техническими преимуществами, — продолжил за Берию Сталин, сразу построивший логическую цепочку, — вот откуда образовалась такая смелось у самураев.

Сталин довольно откинулся на спинку кресла и чуть скривившись смотрел на Берию.

— И чего ты молчал на заседании ГКО?

Нарком внутренних дел опустив глаза выразительно пожал плечами.

— Ах вот оно что… — понял хозяин кабинета, — ты сам хотел этих недоученных прибрать к рукам и с помощью них расширить свое влияние в мире будущего, поэтому и не спешил вытаскивать всю эту ситуацию на первый план, — не спросил, а четко констатировал Сталин, после чего на несколько мгновений замолчал, обдумывая ситуацию.

— Получается, эти крысы, сидящие в будущем в бункерах, решили как-то перехватить власть. Ничего нового — интеллигенция всегда была готова ради копеечных льгот, сытой жизни и иллюзии власти, которую им выделят оккупанты, предать Родину. Но Странник и мы изначально рассматривали варианты возможных попыток перебежать таких вот крыс к противнику, поэтому и была принята программа переселения в закрытые городки, с последующей тщательной фильтрацией. Поэтому то эти заговорщики и нашли посредника-предателя. Ты его взял расспросил или пока наблюдаете?

— Пришлось взять. Эти вроде как ученые через предателя попытались передать англичанам ноутбук с огромным массивом стратегически важной информации. Без портативного компьютера любые носители информации типа лазерных дисков или «флэшек» были бы бесполезными. Медлить нельзя было. Да и эти поганцы снабдили предателя простыми «глушилками» подслушивающих устройств, которые мы активно получаем от людей Оргулова. И что характерно уже есть несколько фактов их активного применения в тех же посольствах и есть информация, что в Англии начали разрабатывать аналогичные устройства правда на местных радиодеталях. От этих крыс уже есть ощутимый вред.

— Японцы или сами, или через британцев передали этим крысам пробирки и в чем они там перевозят эти болезни?

— Фактов нет. Предатель однозначно показал, что ничего такого не передавал, но это не значит, что заговорщики не могли аналогичным образом завербовать кого-нибудь еще и использовать другие каналы для передачи информации. Но мы работаем в этом направлении… пока Странник развлекается в мире Николашки Второго, — последние слова Берия почти выплюнул с ненавистью и раздражением.

Сталин озабоченно откинулся, а спинку кресла, поджал губы обдумывая услышанное.

— Люди Оргулова в курсе всего этого?

— Скорее всего нет. Среди заговорщиков есть неплохие технические специалисты, которых по соображениям лояльности и доверия просто не допустили к серьезным направлениям. Потомки не зря неожиданно устраивают проверки на детекторах лжи, но вот на тотальный контроль обслуживающего персонала, среди которого в основном и сидят крысы, у них просто нет ни времени, ни ресурсов.

— Хорошо, Лаврентий, что ты после этого хотел делать? — немного усталым голосом спросил он, прекрасно понимая, что Берией движет не только профессиональный интерес, но и простая человеческая обида, что его просто не подпустили к операциям в мире 1914-го года.

— Если б эти идиоты не решились бы передать ноутбук англичанам, мы бы вывезли мать и сестру предателя в Советский Союз и перевербовали бы его, подсунули бы крысам фальшивого британца и доили бы по максимуму вытягивая любую информация о потомках, которую мы не можем получить по другим каналам или которую по каким-либо причинам они нам не собираются предоставлять. В случае провала перед Странником все это было выставлено как оперативная комбинация по пресечению утечки стратегически важной информации к противнику, что фактически так и есть. Ну и по возможности, с помощью крыс сфабриковали доказательства, что специальные службы Российской Империи и ее союзников проводят разведывательные мероприятия против организации Странника, тем самым минимизируя их интеграцию в мир 1914-го года и предотвращение сближения с семейством Николая II. В случае провала любого из этих вариантов мы однозначно в стороне, вне всяких подозрений и люди Странника просто уничтожают крыс и все остается на прежнем уровне. А вот при удаче, мы, возможно приблизимся еще больше к Страннику. Еще раз повторю, что все пошло не так как рассчитывали, когда крысы решили показать всю степень своей лояльности к англичанам, передав им ноутбук и вариант с введением боевых вирусов в вентиляционную систему бункеров потомком это чисто их идея. Это они решили подыграть нашим противникам, не мы предали.

— Хорошо. Звучит вполне неплохо, продуманно и перспективно. А теперь подумай, зачем Оргулов запросил экстренный сбор заседания ГКО и после всего попросил тебя не наказывать? Ну, Лаврентий, включи голову.

Берия на несколько мгновений замер и тут же медленно начал выдавать всю цепочку размышлений.

— Про выступление японцев на стороне Антанты он узнал либо сейчас, либо перед самым заседанием ГКО, после того как вернулся из мира 1914-го года. Про возможность заражения бункеров боевыми вирусами понял еще в дороге, поэтому и остановились, на ходу собирали и анализировали информацию. Тут же сделал вывод и запросил собрать экстренное заседание для выработки противодействия.

Сталин хмыкнул.

— Еще раз повторюсь — плохой ты актер, Лаврентий. А вот мне стало понятно. Страннику нужно было увидеть нашу с тобой реакцию на эту информацию, которую именно Оргулов озвучил, и, тем более, не зря он с собой приволок этого своего головореза, Дегтярева. Ты понял, Лаврентий, он нас с тобой проверял. По-видимому, когда они собирали информацию по случаям болезни пришельцев из будущего, всплыло что и твои люди целенаправленно интересовались этой темой. И как думаешь, какие он и его дружок-морпех дальше сделали выводы?

Берия опустил голову.

— Что я в курсе всего, но молчу, значит имею особый интерес. А твоя, Коба, реакция на заседании ГКО показала, что и ты в курсе.

Сталин нехорошо улыбнулся.

— Вот, Лаврентий, можешь, когда хочешь. Я тоже плохо сыграл, и Странник все понял. Поэтому и попросил, тебя поганца не наказывать, давая понять, что он в курсе всего, делает выводы и тут же выдает план-проект стратегической операции мирового уровня, вполне выполнимой, которая по идее должна поменять полностью весь политический расклад в мире. При этом он четко намекнул, что это могут сделать все и без нас. Теперь понял, что ты сделал и в каком свете перед Оргуловым выставил меня?

— Так что делать…если на до я готов по всей совести…

— Лаврентий прекрати, не на митинге. Я, думаю, Странник и без нас начнет сейчас что-то делать, чтоб исправить ситуацию. Но нам он уже не доверяет.

Подняв трубку черного телефона и дождавшись ответа, Сталин обратился к секретарю.

— Узнай, были ли какие-либо интересные новости по генералу Оргулову… да? Молотов звонил? Очень любопытно. Хорошо.

Положив трубку, Сталин улыбнулся, но улыбка больше напоминала оскал старого волка, наблюдающего за беззащитной добычей.

— Оргулов связался с Вячеславом и лично на завтра запросил встречу с послом Японии и военным атташе, ну и так, ради порядка известил нас через НКИД, попросив прислать какого-нибудь сопровождающего, так для веса и как свидетеля. Как думаешь, что он там задумал?

Берия скрипнул зубами, понимая куда все идет.

— Будет от имени Новоросского Корпуса при свидетелях от Советского Союза морально размазывать японцев, провоцируя их либо на немедленные действия, а в свете неподготовленности они это сделать не смогут, либо напугает так, что они снова уйдут на нейтральную позицию либо станут нашими союзниками.

Прошло еще несколько мгновений и на столе зазвонил телефон. Сталин поднял трубку и выслушав доклад, невесело усмехнулся.

— Ну что, Лаврентий, Странник решил показать зубы. По нашим каналам прошла информация о начале подготовки к нанесению ядерных ударов малыми зарядами по японским центрам разработки бактериологического оружия.

Берия аж подскочил на стуле.

— Он что с головой вообще не дружит?

— Почему? Его миру, его организации, его друзьям и семье грозит реальная опасность. Да и те же японцы уважают силу и решительность. Судя по докладу, стратегический бомбардировщик должен быть готов к завтрашнему обеду — как раз к результатам визита Странника к японцам.

— Но он же нас не поставил в известность, это же…

— Да, неприятно, но уверен, Оргулов все сделает правильно, порядок применения этого оружия в нашем мире мы ведь оговаривали. Насколько я понял, он запросил разрешение у своих генералов, и уже после этого обратится в ГКО за подтверждением, поэтому завтра всем быть готовыми срочно прибыть на очередное внеочередное заседание. Ну а ты, Лаврентий понял, что нужно делать?

— Ехать к нему извиняться?

— Вот именно. Правильно понял. Так что, Лаврентий, ты натворил, значит бери бутылку лучшего коньяка и езжай к Оргулову и договаривайся. И свидетелем в японское посольство от правительства Советского Союза поедешь ты. Все понял?

— Так точно, товарищ Сталин.

После того как выехали из Кремля я несколько минут обдумывал сложившуюся ситуацию и пришел к выводу, что надо как-то менять правила, точнее ту колею, по которой мы сейчас движемся и все это может быть легко просчитано нашими противниками. По аналогии с тем, когда играют в шахматы два гроссмейстера, просчитывают ходы, вероятности, и один из них, начинает ходить как в шашках и на возражение оппонента вырубает его классическим боксерским джебом. Ведь стоит задача не выиграть партию, а победить в войне и выжить, и правила, которые изначально вроде как были навязаны, сдерживают только нас, а не оппонентов.

Поэтому взяв трубку телефона ЗАС связался через коммутатор с НКИДом и вызвал на связь Молотова, пользуясь своими правами члена ГКО. Вячеслав был все еще под впечатлением после нашего недавнего собрания, конечно не стал тянуть время и быстро вышел на связь. Он так же, как и все члены ГКО присутствовал и при запуске ракетоносителя на орбиту со спутником-маяком, и конечно при проведении испытаний по орбитальным бомбардировкам, естественно знал мое истинное место в нынешней иерархии, поэтому очень внимательно отнесся к моей просьбе организовать официальную встречу с послом Японии и военным атташе. Молотов на несколько мгновений завис, прекрасно понимая, что такие шаги, тем более с моей стороны обязательно должны быть согласованы со Сталиным. Но и прямо отказывать и нарываться на конфликт он тоже не хотел, прекрасно понаблюдав недавно как на заседании ГКО по моей наводке Берию строили в четыре ряда, поэтому я решил, так сказать поднадавить.

— Вячеслав Михайлович, в данной ситуации я в первую очередь буду действовать как руководитель Новоросского Экспедиционного Корпуса, главного союзника Советского Союза и только во вторую как член Государственного Комитета Обороны СССР. Да, вы правы, данный визит необходимо согласовать с товарищем Сталиным, но я уверен, что он будет не против. Ну а с вашей стороны, было бы не плохо нам в сопровождение выделить человека от СССР с достаточно высоким статусом.

Но Молотов был тоже не такой уж простым человеком, поэтому решил немного поюлить, но тут я все же проявил настойчивость.

— Вячеслав Михайлович, моя организация и Советский Союз союзники. Этот визит состоится, и мы со стороны пришельцев из будущего объясним японцам, насколько они опрометчиво решили ввязаться в этот конфликт, и зная меня, вы должны осознавать, что это не спонтанное решение, а шаг, направленный на достижение определенного эффекта. И в случае негативных последствий, крайним будет генерал Оргулов, а руководство СССР как бы было в стороне, ну а в случае удачи — мы как всегда вместе. Тем более сейчас уже поздно, и у вас есть время до утра, чтобы согласовать это решение с товарищем Сталиным и уже утром известить японского посла.

— Хорошо, Сергей Иванович. Я свяжусь с вами утром, ну а пока мне все равно нужно доложить Иосифу Виссарионовичу о ваших, так сказать, несогласованных шагах.

Положив трубку, я молча уставился в окно, не обращая внимание на демонстративное сопение Дегтярева, еще раз прокручивая в голове все происходящее. Так мы ехали еще несколько минут, после чего я, приняв решение, поднял трубку второго аппарата с тоже с системой шифрования связи, но только уже для нас, для пришельцев и вызвал оперативного дежурного по Усадьбе и продиктовал ему приказ.

— … подготовить стратегический бомбардировщик «Белый лебедь», аэродром, полетное задание, целеуказание для нанесения бомбовых ударов тактическими спецбоеприпасами по местам дислокации японских центров по разработке бактериологического оружия, имеющих кодовые названия «Отряд 731» и «Отряд 100». Срок готовности 12 часов дня по московскому времени мира 1942-го года завтрашнего дня. Направить уведомление генералам Ростовцеву, Сипягину, Мартову о начале процедуры согласования об оперативном нанесении локального ядерного удара согласно установленного протокола…

Мы подъезжали к Усадьбе, а героически молчавший до этого момента Дегтярев все боролся с приступами желания немедленно обсудить все что произошло на внеочередном заседании ГКО, непосредственным свидетелем и участником которого был он сам. Но молодец — вытерпел, за что, когда мы по выдвинувшемуся прямо из воздуха пандуса переходили в наше время, я не удержался и похлопал его по плечу со словами «Могешь, мужик!», и он сразу понял, что я имел в виду и тут же ухмыльнулся, давая понять, что для меня только все начинается.

Мы прошли через кольцо портала, вышли в специальную шлюзовую камеру, где попали под струи горячего воздуха, который выдувал мусор, пыль, остатки снега и все это выкидывалось в специальную накопительную камеру. И, в последнее время, с учетом достаточно явных угроз применения бактериологического оружия, проводился, пока еще, выборочный анализ на предмет насекомых, в первую очередь зараженных блох, ну и сами люди тоже проверялись и на повышенную температуру, потливость, отдышку и другие характерные признаки, связанные с разного рода эпидемиологическими заболеваниями.

Раздевшись мы двинулись полутемными коридорами в штабной сектор в конференц-зал, откуда могли связаться с генералами МО и ФСБ, которые недавно вошли в нашу организацию. Пока специалисты налаживали связь и ждали прохождения спутника-ретранслятора у нас было время, чтобы нормально поговорить, и Дегтярев наконец-то решил выговориться.

— Серега, ты вообще чего творишь? Решил в Трумэна поиграть и так, походя организовать свои Хиросиму и Нагасаки? — несколько театрально Олег налетел на меня, что говорило о том, что мой старый друган всецело на моей стороне, но решил немного пошалить. Но я не повелся, был напряжен, собран и от принятого решения меня немного потряхивало, и Дегтярев это почувствовал и сразу сдал назад.

— Вижу, не легко тебе, может расскажешь?

— Олег, а варианты? — я чуть скривился, — Надо напугать всех до детской неожиданности, смешанной с поросячьим визгом, чтоб они хоть как-то тормознулись и начали корректировать планы. Наши показушные удары с орбиты по немецкому полигону как-то не сильно их впечатлили. Видимо они тоже сели с карандашом и посчитали ту энергию, с которой камни начнут падать им на голову, поэтому на что-то еще надеются. Скорее всего была утечка о наших сложностях с точностью поражения поверхностных объектов. Поэтому надо выиграть время, а мы к тому моменту уже запустим «Зарю» и подготовим рукотворный цунами для самураев, так сказать, для контроля воздействия. Пусть думают, ведь в перспективе у пиндосов мы можем так смыть и все военно-морские базы, и крупные портовые города.

— Понятно. В принципе разумно, но меня бесит один вопрос, через каких гнид они собрались нас тут травить сибирской язвой, у самих то руки коротки. И я что-то не верю, что это будут делать люди Берии, ну не пойдет он на это. Он и так имеет кучу плюшек от сотрудничества с нами, ну разве что не подпускают большой пространственно-временной игрушке, но ему и остального более чем достаточно, да и наш вождь физкультурников, библиотекарей и пчеловодов-любителей точно не причастен, хотя явно в теме.

— Тоже это понял?

— Хм, так ты поэтому Лаврентия Павловича стал так отмазывать от лечебного проктологического осмотра?

— Ага, поэтому и решил на ходу импровизировать. Тем более у нас тут нарисовались, как ты говоришь, гниды, которые имеют контакт с японцами, а скорее всего с японцами через британцев. И это значит…

Я с интересом и с некоторым укором смотрел на Дегтярева, который не стал крутить и честно признался, что мне всегда в нем нравилось.

— Да, мой залет, буду копать. Есть несколько вполне организованных групп недовольных, кто мог бы на такое решиться, будем их в срочном порядке разрабатывать. Ну а ты что? Будешь бомбить если не договоришься с японцами?

— Без вариантов. Договоримся, не договоримся, все равно там все нахрен нужно сжечь. Эти скоты там и над русскими ставят эксперименты, чтоб так сказать узнать, как будет все это работать против славянского фенотипа, да и на нас они тоже опыты уже поставили и такое прощать ну никак нельзя, свои же не поймут.

— Ну тогда договаривайся с генералами, хотя, как мне кажется они будут только рады…

Мы еще несколько минут обсуждали насущные проблемы, до того момента, как стал проходить спутник. Он висел на достаточно высокой орбите, поэтому сеансы связи могли длиться не менее двадцати-тридцати минут и то, пришел сигнал что Сфинкс, генерал Мартов, задерживается и просит отложить заседание на пятнадцать минут либо перенести на время прохождения второго аналогичного спутника, окно работы которого на нашей долготе наступало через полтора часа. Мартов просто так ничего никогда не делает, поэтому я просто согласился перенести заседание.

Мы с Олегом по такому случаю умотали в столовую, перекусить, а то на нервной почве что-то разыгрался аппетит.

Пока заправлялись борщом и макаронами по-флотски нам обоим на рабочие планшеты пришло сообщение, что лично от Берии получен интересный доклад по его человеку, как оказалось завербованного нашими барыги от науки, которые и у нас были в глубокой разработке, но возможности их окончательно зачистить и, тем самым, оголить целый сектор нашей и экономики, и направления научного архивирования, мы пока не могли. Хотя как-то слабо верилось, что эти барыги могли провернуть такую многоходовку, тут явно работали спецы, что существенно настораживало. Но то, что сам Лаврентий Павлович напрашивается на личную встречу, сигнализирует, что товарищ Коба явно ему вставил жестокий пистон с проворотом против часовой стрелки и отправил договариваться, прекрасно поняв мои намеки. Несколько раз перечитал и дал ответ, что готов встретиться с Берией после видеоконференции, но при этом я тут же этот доклад, как уточняющую информацию по вопросу обсуждения применения ядерного оружия, разослал всем членам будущей видеоконференции, пусть осознают всю глубину происходящего непотребства. Прошло несколько почти спокойных минут полировкой обеда чашечками очень даже неплохого кофе, и к нашему удивлению по линии генерала Мартова пошли уточняющие запросы по фактам испытания в мире 1942-го года против выходцев из будущего бактериологического оружия. И их интересовали персональные данные агента, который под носом у Берии поддерживал контакт с англичанами. И что немаловажно уж очень заинтересовались аналитики Сфинкса медицинскими документами и особенно характером протекания болезней.

Я посмотрел на озадаченного Дегтярева, который тоже немного завис от всего происходящего.

— Ты тоже думаешь, что мы что-то упустили? А Сфинкс заметил, уцепился и сейчас раскручивает все по винтикам?

— Очень похоже. Ты сам знаешь этого генерала, бывшего начальника нашей Снежной Королевы. Сам факт того что Катерина столько лет перед нами ломала комедию, а мы ее даже в разработку не поставили, говорит и о нашем дилетантском уровне, и о них как профессионалах высшей лиги. Мы выезжаем пока на интуиции и нестандартных решениях, а они работают системно, что, как мне кажется, сейчас нам и продемонстрируют, мягко ткнув клювом куда-то, где пахнет не очень хорошо.

— Вот и я про то.

На последней фразе пиликнул сигнал, что пошли видеопотоки от абонентов видеоконференции и нам нужно срочно идти в конференц-зал.

В наше время, когда от мира остались рожки да ножки и все прячутся по бункерам, убранство, отделка, чистота, насыщенность работающей техникой считались особыми показателями благосостояния и успешности. Поэтому у всех уважающих себя руководителей, претендующих на лидерство, обязательно был отделанный конференц-зал и переговорные кабинеты, которые, ну если можно так сказать, несли на себе печать достатка того потерянного нами мира.

У нас тоже все было как у людей, хотя я этим конечно не занимался, еще не хватало мне разбираться с дизайном и с комплектацией, но я точно знал, что тут руку приложила моя Светлана, продавив своим и моим авторитетом нужный ей вид комнаты. Хотя, как по мне получилось очень стильно, по-деловому, без изысков, но при этом четко прослеживалась линия о состоятельности. Стены и потолок были отделаны дорогим деревом, которое привезли из Южной Америки 1942-го года, оттуда же была и завезена мебель ручной работы, причем все это издавало умопомрачительный запах, который могут передавать настоящие вещи, а не дешевые синтетические подделки. И все это стоило и в том мире немало, а в нашем, по идее, было просто бесценно…

Теперь мы с Олегом расположились в глубоких креслах напротив большого пятидесятидюймового телевизора, с подключенной к нему видеокамерой системы видеоконференций и наблюдали как на экране активируются окна, изображающие такие же комнаты в других бункерах.

Ну что ж начинается самое интересно. Да, мы как положено причину экстренного совещания, обоснование и обстоятельства принятия такого решения, для анализа, участникам будущей видеоконференции сбросили заранее, поэтому Сипягин, Ростовцев и Марков фактически уже успели переговорить друг с другом и выработать общую позицию по данному вопросу, в чем я конечно и не сомневался. Для них, зубров политики и истинных генералов, контроль «выскочки» Оргулова, наверно в последнее время стал основным вопросом, в чем им я и не препятствовал.

После того как поздоровались и наигрались в гляделки, я коротко взял слово, обрисовал свое видение ситуации и необходимость нанесения ядерных ударов. Мои собеседник и так все знали, но протокол был соблюден и слово взял министр МО РФ генерал армии Ростовцев.

Немного прошелся по моим недоработкам, но так, вскользь, чтоб не обидеть. Перешел к основной теме. Подтвердил, что идея «нахрен выжечь» японские объекты, которые в первую очередь являются местом где открыто ставят опыты над людьми, в том числе и над русскими гражданскими и военнопленными, что никак нельзя оставлять без наказания. Особенно указал на то, что в данных центрах собраны лучшие японские специалисты- вирусологи и их уничтожение нанесет очень серьезный удар по научному потенциалу противника. Важно еще то, что в нашем времени после окончания Второй Мировой войны практически весь офицерский состав этих центров был сохранен и со всеми наработками переправлен в США, которые фактически стали правопреемниками и выгодополучателями всех этих опытов. Поэтому именно сейчас надо выжечь все, и в качестве «жеста доброй воли» в виде последнего китайского предупреждения сбросить учебную бомбу на дворец японского императора.

А я задумался, вспоминая, как во время Второй Мировой войны немцы, кажется в оккупированной Франции построили фальшивый аэродром для отвлечения внимания, но британцы это поняли и отбомбились по нему, используя деревянные бомбы, поэтому особо изощренным знаком будет сбросить деревянные бомбы, о чем я сразу и сказал, что, не смотря на серьезность заседания, вызвало одобрительные смешки.

Глава ФСБ Сипягин рассусоливать не стал, сразу высказал свое согласие с нанесением ядерных ударов, разве что попенял, что мы у себя прошляпили организованную группу недовольных, которые чуть не выдали противнику стратегическую информацию высокого уровня и предложил свою помощь. Тут я пообещал рассмотреть это вариант, а вот Мартов, к моему удивлению, не смотря на его активные запросы до этого, как-то больше отмалчивался и реально изображал натурального сфинкса, полностью оправдывая данную ему его подчиненными кличку.

Правда через несколько мгновений как закончилась видеоконференция, поступил внешний вызов от того же Мартова, и, как ни странно, меня это не удивило. Он точно что-то накопал и решил лично все это донести до меня.

— Сергей Иванович, — снова поприветствовал меня Сфинкс.

— Сергей Александрович, — поприветствовал почти своего тезку, — как я понял, вы что-то накопали? Что мы пропустили?

— Ну в вашей ситуации, насколько я понял, вы вообще сориентировались на уровне интуиции и раскопали эту историю почти ткнув пальцем в небо.

— Ну наши выводы ведь верные?

Он согласно кивнул головой.

— На первом уровне — да.

— Но ведь что-то вас насторожило?

— Ну скорее не меня, а моих специалистов по бактериологическому оружию. Сам ход протекание болезней, как-то все было несколько необычно, и медики это подтвердили. Клиническая картина воздействия штаммов вирусом начала сороковых годов двадцатого века на людей из нашего времени, фактически взращенных на сильнейших антибиотиках как-то настораживала. Да была проверка, вроде как, но делать ставку на боевые вирусы, которые будут не на столько эффективны по отношению к людям из другого времени, ну уж очень рискованно и нелогично. Поэтому мы сделали предположение, что использовались боевые вирусы из нашего времени, что больше соответствовало указанной картине. Следующее — это личность охранника-предателя, через которого ваши, якобы «угнетенные» околонаучные прилипалы вышли на контакт с британцами. Слишком уж рискованная многоходовка, больше свойственная подготовленному разведчику-нелегалу или аналитику. Мы, как могли изучили личность предателя из ведомства Берии. Так вот, у нас нет и не было никакой информации о том, что у него были близкие родственники за границей, хотя он и мелькал в нашей истории, как возможный агент британцев, но погиб на фронте в январе 1943-го года, попав под бомбежку, после чего его дело было закрыто.

Мне стало понятно куда клонит Мартов.

— Вы хотите сказать, что наши любители откатов от науки ни в каких архивах не могли накопать информацию о родственниках охранника? Но ведь согласно показаниям, подтвержденными несколькими проходами на полиграфе, как все представил Берия, не он, а именно на него вышли наши заговорщики. И вы озаботились тем, откуда у простых технических работников не имеющих никаких доступов к спецхранам появилась такая информация. Может где-то в мемуарах мелькнуло что?

— Нет, в первую очередь все это стали проверять. А вот если этого человека реально вербанули в нашей истории на почве наличия близких родственников, то его личное дело должно было быть скорее всего у британцев или немцев. Но по нашим картотекам по нему работали как по человеку, имеющему не совсем понятные контакты с британцами.

— И когда по вашим архивам его могли завербовать британцы?

— Конец 42-го года. То есть в мире вашего 1942-го года он может британцам даже и не известен, а учитывая, как тщательно подбирали людей для охраны потомков, вряд ли бы он вообще имел возможность как-то контактировать с островитянами. Даже в нынешней ситуации его выявили почти сразу и вели, разыгрывая оперативную комбинацию. Поэтому выводы напрашиваются сами…

— Использование чуть модернизированных вирусов, явно искусственного происхождения и излишняя информированность местных заговорщиков из песочницы. Опять англосаксы из нашего времени нарисовались и уже вовсю лезут во все дыры. Значит ситуация в мире 1942-го года это большое отвлечение внимания от нашего мира, где должно произойти что-то такое, что выгодно англосаксам.

— Именно.

— Но тогда мои все телодвижения в том мире могут не иметь никакого смысла, раз удар будет здесь.

— Да возможно. Но, как мне видится, сейчас резко все менять — спугнем противника, вынудив его действовать более жесткими способами с большим количеством трупов. Да и все ваши шаги и действия, как мне видится вполне оправданы. Честно — я тоже за то, чтобы выжечь там все, а потом устроить цунами. Просто сейчас будьте бдительны и осторожны, на вас слишком многое завязано.

— Хорошо, спасибо, что поделились вашими выводами, это существенно меняю картину…

Когда экран погас, я повернулся к Дегтяреву, все время молча сидевшему рядом и невесело хмыкнув, сказал:

— Ну что, душа тельняшечная, сделали нас как лохов.

— Понятно. Что делать то будем?

— Как обычно, вспомни учебники по оперативной работе. Будешь проводить разобщение преступного сообщества. Отправь одного из руководителей среднего звена этих архивных крыс, расспроси, так как ты можешь в полевых условиях, и начинай потихоньку устраивать болезни, несчастные случаи и нападения неизвестных групп мародеров. И главное найди как они с англосаксами общаются. Пробирки с болезнями просто так не передашь. Ну в общем, не мне тебя учить.

— Да понял, Серега, а ты?

— Ну сейчас в Усадьбу, с Лаврентием коньяк трескать. Вроде товарищ Сталин ему что-то там ради такого случая презентовал. А потом, когда типа все разрулим и снова станем «лучшими друзьями», поедем вместе японского посла ставить в позу удивленного тушканчика.