Все хорошо, я рядом

ГЛАВА 5

На работе усталую Ийю встретили понимающими ухмылками. Шепоток за спиной, едва слышный, быстрые взгляды, приглушенное хихиканье. Ийя мрачно пнула дверь кабинета, швырнула сумку на стол и села в кресло, уперев ноги в ребро столешницы.

— Ийя? — корнет Буа-Торни был молод, элегантен и смущен. Он относился к тому типу легко краснеющих блондинов, которые Ийе напоминали жизнерадостных поросят. Но сейчас поросенок был робок и озадачен. Он вошел в кабинет, пунцовый и трепещущий, как лепестки мака на ветру.

— Что? — Ийя постаралась вежливо улыбнуться. Получилось не очень.

— Ты… Мы… Я подумал, может, мы поспешили расстаться? Ты не хотела бы сходить со мной завтра в оперу? Дают Весеннюю Сказку, уже неделю аншлаг, но я достал билеты.

— Нет, Денни. Я не люблю оперу, спасибо. И я не думаю, что мы поспешили расстаться. По-моему, это было как раз вовремя.

Ийя вообще не считала, что они расстались. Просто потому что не считала, что встречались. Они виделись пару раз, сходили в пару мест и один раз занялись сексом. Маловато для отношений, но вполне достаточно для твердого убеждения ни в коем случае их не допустить.

Корнет не уходил.

— Что еще, Денни?

Он глубоко вздохнул и решился.

— Ийя. Ты купила этого раба после того, как мы расстались. Я подумал, что у тебя как у женщины есть потребности. Это естественно, этого не надо стесняться. И если бы ты мне сказала… предложила… Я был бы счастлив. Тебе не надо было покупать для этого раба. Боже, как мило. Какая жертвенная готовность помочь. Ийя почувствовала нарастающую ярость.

— Ну, что скажешь? Если ты не хочешь оперу, может, мы снимем номер в Гранд-Палас?

— Нет, Денни, спасибо. Я действительно предпочитаю раба. Эти два дня — ты не представляешь себе, как я устала.

— Ты хочешь сказать, что раб сравнится с дворянином? Тебе не понравилось? Этот раб может что-то, чего не могу я? У него, несомненно, много опыта.

Ийя вспомнила шрамы на руках Айре, разорванный рот. Опыт, значит?

— Ну что ты, Денни. Эти три минуты были незабываемы. А сейчас извини, мне надо работать.

Буа-Торни щелкнул челюстью, краснота приобрела какой-то пурпурный оттенок. Он вылетел в дверь, с грохотом захлопнув ее.

Ну вот, теперь можно и делами заняться. Ийя набросала рапорт и пошла к генералу. Де Эст приглашающее махнул рукой в сторону стоявшего напротив его стола кресла. Ийя села, провалившись в мягкое сиденье, с трудом выкарабкалась, уцепившись за подлокотники. Положила на стол рапорт и стала ждать. Генерал прочитал, задумался, поднял на Ийю светлые, цвета начищенного серебра глаза. Глаза Древнего.

— Ну что ж. Неплохо, очень неплохо. Похоже, с направлением мы определились. Единственное — будьте крайне внимательны. Это дело лично контролирует император. Мерна уже прислала ноту протеста, и мы должны приложить все усилия. Жандармерия проведет расследование и предоставит запрошенные вами факты. Что-нибудь еще?

— Да. Тела вскрывали?

— Но в протоколах осмотра места происшествия уже указан характер повреждений и причины смерти.

— Генерал, я хотела прочитать заключения медиков и, если есть, то и магиков. Хотя бы кого-нибудь магики осматривали?

— Не знаю. Зачем это вам?

Генерал был военным, получил должность после двадцати лет службы на границе с Халифатом, и в подобных ситуациях просто терялся. Он был в чем-то похож на отца Ийи, полковника де Виалан, человека прямого и решительного, способного либо драться, либо не драться.

— Генерал, это — просто описания места происшествия. Жертвы могли быть усыплены, отравлены, подвергнуты магическому воздействию. А ножевые раны — просто единственное, что жандармы могли отметить при осмотре тел. Жертвы могли быть умерщвлены другим способом, а раны нанесены после смерти.

— Хм. Возможно, возможно. Завтра вам предоставят материалы. Благодарю вас за приложенные усилия, офицер.

Ийя щелкнула каблуками и вышла.

Домой она вернулась, когда солнце уже скрылось за домами, а воздух стал густым и синим. Бледный серп луны завис над домом, зацепившись за узловатые черные ветви. Она распахнула дверь. Блуза, которая валялась на полу еще вчера, исчезла. Ийя разулась, запихнув сапоги в угол, и прошла на кухню. Мусор с пола пропал, крошек на столе не было. Плиту вытерли.

— Айре?

Айре лежал на диване, глядя в окно.

— Айре, что это было?

Он поднялся, откидывая с лица черные пружины локонов.

— Здравствуйте. Хотите кофе?

— Ты что, вставал? Это ты убрал?

— Я. Раз уж я могу ходить, то подумал, что надо помочь.

— Айре, тебе еще неделю лежать надо. А если опять кровотечение начнется?

— Возьму прокладку. Мне уже не очень больно. Я просто не наклоняюсь.

— А блузку ты как поднял?

— Ну, только один раз.

— Айре. Тебе еще рано столько двигаться. Не делай так больше.

— Ийя, я не хочу просто лежать. Мне лучше. Голова не кружится, бедро почти не болит, если на ногу становится осторожно. А швы ноют, лежу я или стою, одинаково. Я хочу помочь. Хоть что-нибудь делать. И мне скучно весь день лежать. Не сердитесь, пожалуйста.

Ийя села на диван. Синяки у Айре стали желто-зелеными, опухоль спала. Швы затягивались, стала видна твердая линия губ. А глаза были мягкими, девичьими — томные, с поволокой, под черными бровями вразлет. Ийя поняла, что бессовестно пялится на Айре, и торопливо отвернулась. Ну что ж, наверное, можно считать, что ему лучше.

— Айре, а почему ты просто не взял книгу?

— Вы мне не разрешали.

— Айре, это всего лишь книги. Их можно брать, не спрашивая. Как и все остальное, честно говоря. Если тебе что-то нужно — просто бери, хорошо?

Он кивнул, одернул задравшуюся рубашку, полоска смуглой кожи на талии исчезла.

— Вы будете кофе? Я сварю.

— Я сама сварю. Лежи.

Ийя потянулась, встала и пошла в спальню. Переоделась, подумала и спрятала вещи в шкаф, вместо того чтобы свалить кучей на стуле. Когда она, застегивая пуговицу на домашних брюках, вышла из комнаты, в квартире уже пахло кофе. Ийя встала на пороге кухни. Айре, в широкой для него рубашке и висящих на бедрах штанах, мурлыча что-то под нос, разливал кофе по большим фаянсовым чашкам. На тарелке лежали принесенные Ийей продукты: ломти белого хлеб и запеченное в горчице мясо, вымытые овощи отсвечивали тугими глянцевыми боками. Ийя вздохнула. Взяла нож и начала резать помидоры на дольки.

— Вы сердитесь? Я просто хочу помочь.

— Ты — упрямая бестолочь. И когда ты свалишься, я буду на работе и не смогу тебе помочь.

Айре бросил на нее взгляд из-под полуопущенных ресниц.

— Можно у вас спросить? То дело с мернцами. Что-нибудь новое уже известно?

— Пока нет. Мне должны дать результаты вскрытия тел, тогда и подумаем.

— А мне можно будет прочитать?

Ийя пожала плечами.

— Почему нет? Хотя там сплошные термины, поймешь ты немного. Тебе действительно интересно?

Айре смущенно улыбнулся уголками губ.

— Да. Я никогда не принимал участие в расследовании. Мне хочется чем-нибудь помочь.

— Писать ты тоже умеешь?

— Да.

— Айре. Ты же не родился рабом, правильно?

Айре поставил сахарницу, взял дольку помидора, переложил ее на тарелке, потом зачем-то вернул как было.

— Нет.

— Расскажешь?

Он прикусил губу, оперся ладонями о стол.

— Я был старшим ребенком. И единственным от первого брака. Мама и отец разошлись. Потом она опять вышла замуж, у отчима была лавка. У них было еще четыре ребенка, кроме меня. А потом отчим разорился. И денег не осталось. Я был самый старший, он был мне не отец. Ну и лицо. Вы же видите. Меня бы точно купили. Так что… Вот так и получилось. За меня на аукционе сто три тысячи дали. Рекордная сумма. К тому же я был девственником. Теперь у отчима своя мельница, он мукой торгует. И крупами. Сестра замуж вышла…

— Ты с ними встречался?

Айре покачал головой.

— Я раб и шлюха. Мне не надо портить им репутацию.

Ийя молчала. Айре смотрел в сторону, ероша волосы рукой в перчатке. Она коснулась смуглого плеча.

— Кофе остынет. Идем?

Айре кивнул, подхватил тарелки и, волоча ногу, двинулся в гостиную. Ийя взяла кофе и направилась следом. Есть не хотелось.

Ужин прошел в молчании. Арйе выпил таблетки и лег на диван, поджав ноги и укрывшись пледом. Ийя взяла исходные данные по железной дороге, карандаш и, усевшись с ногами в кресле, начала чертить схему. Она уже дошла до формулы согласования ауры, когда Айре шевельнулся.

— Как вы думаете, если бы я не выглядел как шлюха, меня бы все равно продали?

Ийя отложила карандаш.

— Айре, ты не выглядишь, как шлюха. Ты — красивый парень, тут не поспоришь. Милый, обаятельный. У тебя самая красивая улыбка, которую я когда-либо видела. Но я абсолютно не понимаю, почему это должно делать тебя шлюхой.

Айре оперся о локоть, подался вперед.

— А почему тогда все так происходит? Что я не так делал?

— Ничего. Просто все остальные делали все не так. Но теперь ты можешь сделать все правильно. Так, как захочешь. Согласен?

Айре посмотрел на нее. Улыбка медленно, неуверенно проступила у него на лице, сначала робкая, как первые рассветные лучи на стылом зимнем небе, потом вспыхнула, зажгла искры в темных глазах.

— Как скажете, госпожа. Согласен.