Все хорошо, я рядом

ГЛАВА 13

Всю неделю они смотрели квартиры. И дома. И даже одну маленькую виллу за городом, у которой текла крыша и сыпалась штукатурка с потолка. Айре вилла понравилась. Ему вообще нравилось жилье на отшибе. Ийя подозревала, что в его представлении идеальный дом — где-то на полярной льдине или в глубине непролазной чащи. Как это сочетается со способность за десять минут передружиться со всеми, включая маниакально настроенных старушек и детей в песочницах, Ийя не знала. Самой ей идея переться за хлебом или вином полчаса по глинистой дороге привлекательной не казалась. И размеры. Большой дом надо убирать. Уборку Ийя терпеть не могла. В итоге у них осталось три варианта: маленький домик в парковой зоне, недалеко от реки и два квартиры. Одна довольно большая, с общедомовой котельной, расположенная в в пригороде, другая — в неплохом квартале, но требующая ремонта. Айре нравился домик. Ийя, узнав сколько он стоит, и прикинув собственную платежеспособность, сказала, что денег не хватит. Либо надо будет искать еще приработки. Она исписала листик расчетами и показала Айре, который посмотрел на него, отодвинул в сторону и просто спросил, как часто Ийя будет в этом случае дома. Услышав ответ, Айре сказал, что ему не нужен дом, в котором Ийя все равно почти не будет показываться. Больше этот вариант они не обсуждали. Большая квартира Айре не нравилась. Ийе она не нравилась тоже, но цена была просто отличной. И отопление — это было важно. А вот вторая квартира была вариантом спорным. Все зависело от того, что понимать под ремонтом. С точки зрения Ийи, на что-то приличное у них тоже денег не хватало. Айре пожимал плечами и говорил, что ему трудно об этом судить — просто потому, что у никакого дома пока не было, ни с ремонтом, ни без.

Пока они жили в гостинице. Айре скучал, сидел в номере, шлялся по городу. Он попытался поискать работу. Зашел в несколько лавок, где требовался продавец, к женщине, которой был нужен слуга. Плохо было то, что у него не было ни опыта, ни рекомендаций. Женщина, правда, была готова его нанять — но Айре хорошо знал этот томный масленый взгляд, так что сделка не состоялась. Пару раз он пришел к Штабу, дожидаясь, когда Ийя выйдет из дверей вечером. Айре стоял у фонарного столба, игнорируя любопытные и презрительные взгляды, курил, щурясь на солнце. Потом выходила Ийя, они ехали куда-то ужинать, один раз зашли в театр. Айре там было неуютно, он чувствовал себя котом, залезшим на хозяйский стол, и сидел с деревянной спиной, почти не глядя на сцену. Ийя в темноте нашла его руку, стиснула пальцы, привалилась плечом. Айре подвинулся к ней, коснулся коленом колена. Так было лучше, хотя проблемы расхаживающих по сцене и бурно жестикулирующих людей по-прежнему мало его интересовали.

В четверг вечером Ийя зашла в номер и торжественно шлепнула на стол конверт. Айре вопросительно вскинул бровь.

— Родина оценила наши усилия. Мне дали премию — и довольно неплохую, должна заметить. И мы приглашены на прием в субботу у лорда де Гуора, командующего Штабом.

Айре вскинул руки.

— Ийя, не мы. Ты. Ты приглашена.

— Я. Но со спутником. Получается, что мы, правильно?

— Не думаю, чтобы лорд командующий это имел в виду.

— Лорд командующий в приглашении не делал никаких оговорок относительно спутников. Следовательно, я могу прийти, с кем захочу. А значит, могу прийти с тобой.

— Ийя. Ну ты же не собираешься приходить с собачкой, правильно? Вот и со мной не надо.

Ийя посмотрела на него, прикусив губу.

— Ты не хочешь?

Айре покачал головой.

— Мне там не место. Правда. Тебе лучше пойти одной или с кем-то более подходящим.

Ийя села на стул, вытянула ноги.

— Хорошо. Черт с ним тогда, с этим приемом. Не пойдем.

— Не говори ерунды. Ты должна там быть. Просто не надо туда тащить меня.

— А я не хочу без тебя. Мы это дело раскрыли вдвоем, и я не знаю никого более подходящего. Уж извини. Или мы идем вдвоем, или не идем вообще.

— Ийя, не порть себе карьеру. На тебя и так косо смотрят.

— Я не окулист, меня проблема чужого косоглазия не волнует. И никуда я без тебя не пойду.

Айре вздохнул, сел на кровать, откинулся на подушку.

— Господи, ну как можно быть такой упрямой? Ты сама себе вредишь. Ты же разумная девушка, Ийя.

Она молчала, покачивая ногой, и сосредоточенно отколупывала ногтем краску на столе.

— Ладно. Не надо на меня так смотреть. И не порть мебель. Пойдем. Но на прием мне одеть нечего.

Ийя вскинулась, улыбнулась торжествующе.

— А премия зачем? Купим.

В четверг вечером Айре натянул черный камзол, зачесал назад волосы, выпрямляя кудряшки. Ийя в тускло-зеленом с золотом платье, открывающем плечи, застегивала на шее колье с изумрудами. Айре подумал, что она похожа на сильфиду — вся зелень и золото, и мягкое мерцание волны. Ийя сколола волосы в прическу, локоны спускались на виски, провела по шее толстой стеклянной пробкой от духов.

— Ну, как? Нормально? — она изогнулась, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Просто отлично. — Айре поправил складки на перетянутой в талии пышным бантом юбке. — У тебя глаза такие же — зеленые, с золотыми точками.

Ийя нахмурилась, глянула на него мрачно.

— Знаешь, я не очень люблю, когда говорят о моих глазах. Я и так знаю, что не похожа на нормального человека.

Айре растерялся.

— Вообще-то это был комплимент. Мне очень нравятся твои глаза. Сначала было действительно непривычно, но теперь я считаю, у тебя очень красивые глаза. Зря ты так.

— Ну уж как думаю, так думаю. Ладно, пошли.

Перед домом командующего было не протолкнуться от экипажей и колясок. Слуги в золоченых ливреях топтались у карет, шоферы сидели на капотах колясок, громко переговариваясь. Айре выскочил из снятого на вечер экипажа, подал Ийе руку. Они прошли по освещенной дрожащим светом газовых фонарей аллее и поднялись на крыльцо. Слуга распахнул дверь, поклонился, пропуская их в дом. Айре оглянулся на Ийю.

— Точно? Не передумала? Я могу подождать здесь.

Ийя улыбнулась, получилось нервно и зло. Она ухватила его под руку, сжала пальцы на запястье.

— Черта с два я передумаю. Идем.

Прием обрушился на них светом, музыкой, гулом голосов. Пары кружились по залу, черные фраки мелькали среди ярких всплесков платьев. Айре шагал, выпрямив спину, глядя перед собой с вежливой равнодушной улыбкой. Если Ийя хотела, чтобы он сопровождал ее на балу — значит, будет сопровождать. В конце концов, на балах он бывал часто, пусть и не в качестве гостя. И сложного в этом ничего не было. Ийя шла рядом, кивая в ответ на приветствия, и шипела под нос:

— Эта корова в парче — жена канцлера. Редкая сука. А это — сам канцлер. Кобель. Что логично, если жена сука, правда? А эта тощая жердь в кисейном платье, которая пялится на тебя — дочь виконта. Лицемерная святоша. Возмущалась, как можно пользоваться услугами рабов, а сейчас слюной на пол капает.

— Не злись. Пусть пялится. Не растаю.

На самом деле Айре терпеть не мог такие взгляды — долгие, липкие, настойчивые. Он чувствовал себя животным на выставке, чем-то неодушевленным. Тем, что можно долго рассматривать — а потом просто подойти и взять. Ийя никогда на него так не смотрела. Ни разу. Может, именно поэтому он и верил ей.

К ним подошел лорд де Гуор — высокий, грузный мужчина с тронутыми сединой висками, поздоровался с Ийей, приветливо похлопал ее по руке. На Айре он не смотрел, словно того и не существовало. Айре тоже отвернулся, разглядывая картину на стене, изображающую деву в какой-то намотанной на пухлые бедра тряпке. Она держала на руках овцу. Хотя, если допустить, что на руках она держит агнца, получалось не так глупо. Лорд отошел к другой группе гостей, и Айре повернулся к Ийе. Она виновато улыбнулась.

— Если хочешь — уйдем.

Айре покачал головой.

— Можно пригласить вас на танец?

Ийя подала ему руку в тонкой кружевной перчатке, золото легло на черную, тускло поблескивающую кожу. Айре подхватил Ийю, легко качнулся, ловя ритм, и закружил ее по залу, глядя в смеющиеся зеленые глаза. Комната кружилась вокруг них, вспыхивал радужными бликами свет в хрустальных люстрах. Айре обнимал Ийю за талию и вел сквозь колышущуюся в такт музыке толпу, не отрывая взгляда от бледного строгого лица. Когда музыка кончилась, он остановился, все еще обнимая ее, все еще держа за руку.

Они отошли к стене, Ийя взяла два бокала с вином, протянула один Айре.

— А почему не коньяк?

— Не хочу шокировать общество.

Айре фыркнул.

— Ну да. Главное — вовремя об этом вспомнить.

— Ну, есть вещи, с которыми всем просто придется смириться. Так что пусть начинают привыкать. — Ийя посмотрела куда-то в сторону и поджала губы. Айре проследил ее взгляд — высокий блондин в форме корнета шептал что-то на ушко девушке в нежно-сиреневом платье, поглядывая на них искоса. Он склонился к ней, поцеловал легонько кончики пальцев в белой перчатке. Ийя хлопнула себя веером по руке.

— Айре, только не обижайся, пожалуйста. Если не хочешь — все нормально.

— Что не хочу?

— Ты не мог бы поцеловать меня?

Айре поднял бровь.

— Ты хочешь, чтобы он ревновал?

— Я хочу, чтобы они видели, что мне плевать на эти взгляды исподтишка. Ну? Согласен?

Айре смотрел на нее в упор, чуть прищурившись. Не то чтобы он ей полностью поверил. Скорее всего, ревновала. Быть на балу с рабом, когда на тебя смотрит молодой интересный мужчина… Наверняка у них что-то было. Слишком уж пристально смотрел корнет, слишком злилась Ийя. Но она попросила — и Айре подумал, что это — единственный шанс. Пусть все не так, пусть неправильно — но по-другому уже не будет. Он провел рукой по ее щеке, отводя в сторону выбившийся локон, наклонился и прикоснулся губами к блестящему от розовой помады рту, задыхаясь от болезненной, неловкой нежности. Айре забыл о гостях, о блондине-корнете, сверлящем взглядом его спину. Остались только эти губы, мягкие, чуть сладковатые от помады, и горький, терпкий запах духов.

Ийя видела, как улыбается насмешливо Буа-Торни, и бесило ее это до невозможности. Этот насмешливый, снисходительный взгляд, заставлял ее вскидывать подбородок и улыбаться мертвой яростной улыбкой. Буа-Торни выглядел как человек, уверенный в том, что выиграл состязание. И самое паршивое: он был уверен, что она тоже так думает. Необходимость тут же, сейчас, немедленно доказать обратное сводила с ума. Мысль была простой и естественной, Ийя удивилась, как ей это раньше в голову не пришло. Она посмотрела на Айре, сглотнула — и решилась.

— Ты не мог бы поцеловать меня?

Айре бросил на Буа-Торни понимающий взгляд.

— Хочешь, чтобы он ревновал?

Нет, Ийя хотела не этого. Она хотела, чтобы и корнет, и каждый в этом зале понял: она ни о чем не жалеет и ничего не желает менять. Она с Айре не потому, что не нашла другого кавалера, а потому что хочет этого. Потому что ни секунды не сомневается и не стыдится. У нее не получилось бы это объяснить, да Айре наверняка бы и не поверил.

— Я хочу, чтобы они видели, что мне плевать на эти взгляды исподтишка. Ну? Согласен?

И Айре наклонился к ней. Ийя увидела, как меняется у него лицо, когда сползает с него вежливая, чуть насмешливая улыбка. Как пронзительная, больная нежность проступает сквозь привычное ровное дружелюбие — неприкрытая, бесстыдная в своей откровенности. Он погладил ее по щеке, вглядываясь, словно видел впервые — пристально, не мигая. А потом поцеловал. Айре целовал ее медленно, осторожно, все еще не подходя вплотную. Губы у него были нежные, с привкусом табачной пряной терпкости. Ийя выдохнула — и сделала последние полшага, закинула руки ему на шею. Приоткрыла рот, приглашая — и его язык скользнул внутрь, изучая, исследуя. Айре обнял ее, его рука гладила ее щеку, легко касалась волос. Они целовались, забыв обо всем вокруг, плыли в теплых ласковых волнах, ничего не видя и не слыша. Ийя почувствовала, как у нее подгибаются колени — и отстранилась, опираясь Айре на грудь. Он стоял, тяжело дыша, глядя на нее черными, пьяными глазами. Ийя поднялась на цыпочки, почти прижалась губами к его лицу.

— Поехали домой?

Айре облизал губы, сдул со лба выбившуюся прядь.

— Да. Поехали, — голос у него был низкий, бархатный. Ийя никогда раньше не замечала, что у него такой голос. Айре быстро пошел к дери, держа ее за руку, расталкивая танцующих плечами. Ийя семенила за ним, подхватив путающуюся в ногах юбку, мысленно проклиная себя за то, что не надела брюки. На них оглядывались, Ийя слышала шокированные вскрики дам и насмешливо-понимающий шепоток джентльменов.

В экипаже они сидели плечо к плечу, сцепив руки до боли, не глядя друг на друга. Улицы невыносимо медленно плыли мимо, словно сквозь густой кисель, и Ийе казалось, что они никогда не доедут. Но вот серое приземистое здание гостиницы вынырнуло из тумана, подсвеченного золотым светом фонарей, экипаж остановился — и Айре, выпрыгнув на тротуар, подхватил Ийю, и поставил на землю. На лестнице Ийя запнулась о юбку, чуть не упав, и Айре просто взял ее на руки. Он шел по лестнице, и Ийя слышала, как глухо колотится сердце в его груди. Она нашарила ключ, извернувшись, отперла замок. Айре толкнул дверь плечом, шагнул вперед и пинком ее захлопнул. Щелкнул язычок автоматического замка. Они остались в темноте.

Айре остановился, тяжело дыша Ийе в шею, зарылся лицом в волосы. Он шептал что-то — быстро, неразборчиво, прерывающимся хриплым голосом, и Ийя обняла его, целуя вслепую: виски, веки, лоб, приоткрытые горячие губы. Она зарылась пальцами в жесткие непослушные волосы, гладила лицо, шею, широкие напряженные плечи. Айре тряхнул головой, шумно выдохнул.

— Подожди. Пожалуйста, Ийя.

Она остановилась, всмотрелась в смутную тень, которая был его лицом.

— Что случилось? Ты не хочешь?

— Хочу. Я никогда ничего так не хотел. Только… пожалуйста, давай по другому.

— Давай. Как?

— Вот так.

Он поцеловал ее — нежно, почти невесомо, провел губами по щеке, легко скользнул по шее. Айре гладил ее, как бутон цветка, кончиками пальцев, и целовал, целовал, целовал.

— Вот так. Вот так, Ийя. Я никогда не был таким. Я не хочу — как с ними. Не так. По-другому. Нежно.

И она обмякла в его руках, откинулась на стену, отвечая на поцелуи, сердце колотилось в висках, в горле, в кончиках пальцев. Айре обнимал ее, гладил — его руки бродили по ее телу, ласкали, осторожно развязывая бантики, расцепляя застежки. Айре потянул платье вниз, отбросил в сторону, тяжелое, мертвое. Коснулся смутно белеющей кожи — пальцами, губами. Ийя взяла его за руку, потянула перчатку, потом другую. Айре замер — и она поцеловала ладони, ощупывая губами, пересчитывая шрамы и целуя каждый. Айре отнес ее к кровати, осторожно опустил, склонился, опершись на колено. Свет уличных фонарей блестел на обнаженной коже.

— Зажги свет.

Айре повернул газовые винтили, задернул штору. Ийя лежала в золотистом трепещущем свете, глядя на него снизу вверх. Айре сначала спрятал руки за спину, смутившись, потом неуверенно расстегнул рубашку. Ийя смотрела, как он раздевается, и вот он был перед ней — смуглое поджарое тело, темные жаркие глаза, чуть испуганная улыбка.

— Ийя, ты точно хочешь? Если нет — скажи сейчас.

Она протянула к нему руки — и Айре шагнул к ней, растворился в белизне и золоте, в теплой женственности. Ийя обняла его, прижимаясь всем телом, чувствуя твердость мышц под бархатной бронзовой кожей, коснулась губами шрама от зубов на плече, спустилась ниже. Грудь, заросшая темными жесткими волосками — и вновь шрамы от зубов, вокруг соска. Она скользнула по ним языком — и Айре охнул, выгнулся, по его телу пробежала дрожь. Она целовала шрамы и рубцы — каждый, не пропуская ни одного. Ожоги, укусы, плеть. Как же их много. Как он может быть таким — после всего этого. Айре стонал, вздрагивая от прикосновений, цеплялся руками за металлическую спинку кровати. Ийя представила его прикованным к кровати, вот в этой же позе, и кого-то, впаивающегося зубами в это податливое, отзывчивое тело. Как он мог верить хоть кому-нибудь? Как он мог верить ей? Ийя наклонилась над пахом, вдохнула мускусный пряный запах. Шрамы. Здесь тоже — шрамы. Она положила ладони на мускулистые худые бедра, погладила большими пальцами выступающие косточки. Провела языком по голубой венке под тонкой кожей. Айре вскрикнул, и тут же хихикнул.

— Щекотно.

Ийя еще раз лизнула, и он пнул ногой одеяло, вскинул голову, тяжело дыша приоткрытым ртом. Тогда Ийя лизнула напряженный член, ощущая нежную бархатную твердость, кончиком языка провела по головке. Айре изумленно смотрел на нее — и Ийя, быстро улыбнувшись, нырнула головой, забирая член в рот. Она двигалась вверх-вниз, лаская головку языком, и Айре цеплялся за металлические прутья, вскрикивая неожиданно жалобно, метался по белой подушке. Он поймал ее за руки, потянул вверх, прижался губами ко рту. Ийя обхватила его ногами, и Айре толкался в нее бедрами, влажный от слюны член терся о живот. Ийя поймала ритм, выгнулась, приподнимаясь — и просто одела себя на него, сцепив ноги на ягодицах. Айре замер — а потом, обхватив ее, перевернулся, наваливаясь. Ийя чувствовала вес его тела, ощущала, как ходят под горячей кожей мышцы, толкая тело вперед-назад. Они катались по кровати, сплетясь в единое целое, так близко, как только возможно. Айре двигался все быстрее — и Ийя вскрикивала от каждого толчка, подаваясь навстречу, вскидывая бедра в одном на двоих ритме. Пружина свивалась в ней, толкая ее вперед, все сильнее заставляя насаживаться на возбужденный член — и Ийя закричала, выгибаясь, вбивая пятки Айре в ягодицы. Айре притормозил, жадно глядя на нее, потом впился губами в губы, набирая темп, глухо вскрикивая ей в рот. Он подхватил ее под бедра, встал на колени. Член двигался, как поршень отлаженного механизма, и Ийя вновь поймала темп, цепляясь за смуглые сильные руки. Она застонала, прикусив губу, запрокинула голову, открывая белую беззащитную шею — и, когда Айре, хрипло вскрикнув, упал, хватая воздух и задыхаясь, обняла его, целуя мокрое от пота лицо, торопливо, неловко приглаживая влажные черные кудряшки.

Они уснули рядом, сплетясь воедино, дыша одним воздухом на двоих, смуглые руки на белой коже, белые руки, запутавшиеся в темных густых локонах. Айре обнимал Ийю, уткнувшись носом в шею, закинул ногу ей на бедро.

Ийя проснулась рано утром. Пошевелилась, осторожно выбралась из-под тяжелого расслабленного тела, пошла в ванную. Когда через пятнадцать минут она вернулась, выжимая полотенцем волосы, Айре лежал, тревожно глядя на нее темными заспанными глазами.

— Что? — она тряхнула головой, отбрасывая волосы за спину.

Айре протянул к ней руки, улыбнулся — и Ийя скользнула в его объятия, прижалась щекой к груди, слушая гулкий стук сердца.

— Я подумал, что мне все приснилось, — Айре поцеловал ее в висок. — Мне постоянно снится всякая ерунда.

— Ах, значит, это — ерунда? — Ийя куснула его в плечо. Айре фыркнул, поцеловал ее в кончик носа.

— Нет. Просто слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Тогда у меня предложение. Если уж ты сомневаешься — у нас есть еще два часа. Можем повторить.

— До чего два часа?

— Поедем, купим дом.

— Дом? Какой дом?

— Как это — какой? Тот, у парка. Который мы смотрели.

— Никакого дома. Я не хочу видеть тебя час в неделю. Мы же договорились, что не будем покупать дом.

— Но он же тебе понравился. Я хочу, чтобы у тебя было что-то, что ты выбрал сам. А мне, в общем, все равно, где жить.

— У меня уже есть то, что я выбрал. Ты. И я не хочу смотреть на стены и не видеть тебя.

— Ты — балда. Премия. Мне дали премию. И просто кредита нам вполне хватит. Ну что, ты собираешься приступать к делу, или мы будем два часа болтать?

Айре улыбнулся, наклонился к ней и поцеловал. Если вдуматься, два часа — это совсем не долго.