Все демоны моего мужа (СИ)

Глава десятая. Заезженных лошадей не всегда пристреливают

Этот день не обещал быть каким-то необычным. Никакие предчувствия не терзали меня, и даже ничего ни разу не екнуло в душе, когда я, позавтракав неизменным свежим хлебом с маслом и крепким кофе, сказала, что хочу сегодня пробраться по уже известному мне ручью выше в гору.

– Там замечательный водопад, – кивнула Лия, – туристов возят к нему на джипах. Прямо по реке.

– А ещё выше, что там?

– Не знаю. На моей памяти никто туда и не лазил. Что там выше делать? Все посмотрят водопад, сфотографируются на его фоне, и возвращаются назад. Но это летом, конечно. Сейчас там, по-моему, вообще никого не бывает.

– А ты не хочешь со мной? – ещё раз с надеждой посмотрела я на Лию.

Подруга покачала головой:

– Дела. А так бы прогулялась с удовольствием.

–Ну, ладно. В следующий раз, – обнадеживающе сказала я в большей степени сама себе.

Дорога была уже мне знакома, и я выходила на околицу привычной, обезлюдевшей после уехавшего автобуса деревни. Понятно, что гулять, в моем понимании слова, тут было не принято. Никто не ходил среди бела дня любоваться водопадом в горы. Даже детей на улицах не было видно. Школьники, очевидно, учились, а дети помладше играли вдали от длинной, виляющей вдоль всей деревни улице, в больших, огороженных дворах. Я сразу заметила не без удивления, в некоторых домах за высокими, но резными, просвечивающимися заборами (скорее всего, они ставились не для сокрытия хозяйства от чужих глаз, а от вольготно разгуливающей по деревне скотины) несколько самых настоящих игровых площадок. С башенками, лесенками и горками, которые летом должны были служить веселым спуском в надувные бассейны, а сейчас, осенью, были просто так. Единственным бойким местом, известным мне, была вышеупомянутая остановка, и то только перед приходом автобуса.

Улица опять вывела меня незаметно из деревни к небольшой речке. Мелькнула в кронах деревьев крыша, стоящего наособицу рыбацкого домика, на него с дороги указывала вручную сделанная надпись «Рыбалка». На деревяшке-указателе даже была нарисована чуть кривобокая, но симпатичная рыбка с вывернутыми, словно девушка после неудачного посещения пластического хирурга, губами. По своей недавно появившейся привычке разговаривать с изображениями, которые не могли мне ответить, я поздоровалась с рыбкой и даже спросила у неё, как дела. Рыбка многозначительно закосила круглым глазом в сторону сбегающей с горы шумной речки. Её движение по торчащим на пути булыжникам было слышно уже отсюда, хотя саму речушку видно ещё не было.

Так как дождь прошел уже несколько дней назад, окружающая действительность подсохла, и идти было приятно. По крайней мере, когда я карабкалась по особо крутым участкам склона, ноги не разъезжались в самый неподходящий момент на расквасившейся грязи.

Проделав все тот же путь, что и в прошлый раз, я дошла до конечной точки маршрута, дружелюбно дотронулась рукой до камня, на котором сидела неделю назад, и пошла дальше. Ландшафт особо не менялся, и был прекрасен со всеми своими угрюмыми нависшими над поймой реки деревьями, мхом всевозможного вида и цвета, покрывшего все, до чего он смог дотянуться, и темными пещеристыми стенами скал, тянувшихся вдоль реки. Иногда приходилось разуваться и переходить на другой берег, когда тот, по которому я шла, становился непроходим. Так, петляя и виляя, разуваясь и снова обуваясь, я продвигалась вперед.

Какой-то странный отдаленный грохот застал меня в очень неудачный момент. Я стояла на мелководном переходе прямо на середине реки на гладком камне, и раздумывала, на какой булыжник из имеющихся, мне ступить сейчас. Грохот заставил меня вздрогнуть, оглянуться, нога соскользнула с камня, я подалась за ней, и упала на груду подводных булыжников. Резкая боль в ноге заставила меня забыть о грохоте, а инстинкт, помимо моей воли, забил руками моими руками по воде, судорожными движениями тащил вперед, и, в конце концов, вытащил на берег. Я отдышалась, прогоняя остатки накрывшей меня недавно паники, глянула на ногу и оторопела. Вся ступня от запястья на глазах раздувалась, словно из кроссовка поднималось на дрожжах тесто. И это была моя родная нога. Мне даже не нужно было сравнивать её с другой, чтобы понять: с ней явно не все в порядке. А вернее, совершенно не в порядке. Абсолютно. Вторая волна паники попыталась накрыть меня, но я сказала сама себе твердо:

– Стоп. Первое: где телефон?

Твердость мне понадобилась и в этот момент, когда телефона я в кармане не обнаружила. Другого варианта не было: мой мобильный выскользнул во время падения из кармана куртки, и сейчас либо лежит на дне ручья, либо плывет по направлению к морю, весело подскакивая на перекатах. Попробовала двинуться с места, чтобы проверить первую версию (со дном ручья), но боль в ноге опрокинула меня обратно. Я поняла, что двигаться, может, и смогу, но не прямо сейчас. Ситуация стала ещё запутаннее, когда я вспомнила мимоходом про какой-то грохот, который собственно и явился виновником случившегося со мной.

– В общем, – сказала я вслух сама себе, – главное, не впадай в панику. Это тебя погубит.

– Это верно, – раздался вдруг голос откуда-то из непроходимого месива кустов, деревьев и трав.

Я подумала, что моя недавняя привычка разговаривать с неодушевленными предметами дает о себе знать. Что-то из леса уже разговаривает со мной, а ведь это, как минимум, ненормально. Видимо, я последнюю фразу я сказала вслух, потому что голос, словно эхо, повторил:

– Нормально!

И словно из ниоткуда передо мной появился человек. Словно вырос из-под земли. На нем были темные просторные штаны и кеды. Выше пояса он был совершенно раздетый, несмотря на ноябрь месяц. Загорелая и гладкая кожа. Он, наверное, приятный на ощупь, почему-то совсем некстати подумала я.

Появление человека меня с одной стороны, обрадовало, а с другой – нехило перепугало. Потому что.... Потому что.... Откуда-то я знала, кто это такой.

– Ты ... кто? – спросила я. – Шакал-оборотень?

Парень посмотрел на меня из-за густо нависших над темными круглыми глазами бровей и хрипло произнес:

– Скорее, волк среди шакалов.

Тем не менее, каждое слово давалось ему с трудом, он словно с невероятным усилием пропихнул эту короткую фразу, словно через зажатое долгим молчанием горло. Я приподнялась на руках, стараясь не тревожить опухшую ногу, но, тем не менее, движение вызвало острую боль, и, как бы это ни было унизительно, пришлось взвизгнуть.

– Значит, эти разговоры о тебе – правда? Ты съел осликов, а сейчас собираешься съесть меня?

Шакал молча и отрицательно покачал головой. Для ощущения безопасности мне этого жеста явно не хватило:

– Ты имеешь в виду, что не убивал осликов, или что не тронешь меня?

Опять хриплый, отрывистый полушепот:

– Ни это. Ни другое.... Кто тебе сказал такую глупость? Про осликов?

– Люди говорят, что пропали ослики. А перед этим собака пропала. Мухтар. Это не ты?

Он рассмеялся:

– Да нет же, – проговорил хрипло. – Как ты себе это представляешь?

– И ты не оборотень? – обрадовалась я.

– Да нет же, – повторил он предыдущую фразу. – Я просто.... Живу тут. В горах.

– А почему ты говоришь так странно? И, кстати, ты Мухтара в горах нигде не видел?

– Странно потому, что горло болит.

– А Мухтар?

– Думаю, у него случилась свадьба. Скоро вернется.

– А ослики?

– Знаю где. Живые и невредимые.

Я успокоилась немного.

– Можно тогда я пойду?

Опять попыталась встать, и, не сдержавшись, по-щенячьи взвизгнула.

– Как? Ты ранена.... Не сможешь сама.

Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось, чтобы этот странный парень, хотя и не оборотень (потому что их в реальном мире не бывает), убрался с моих глаз, как можно быстрее. Было в нем все равно что-то пугающее. А с другой стороны, страшно было оставаться совсем одной в лесу.

– Тогда, может.... Ты поможешь мне? – я сама не поверила, что только что попросила его об этом. Но он опять покачал головой, только на этот раз утвердительно.

– Я могу.

– Впрочем, если тебе трудно.... – попыталась я дать задний ход, потому как тут же пожалела о своей просьбе.

– Трудно. Но могу. Обопрись на меня. Не бойся.

Я с трудом, стараясь не задевать ногу, упала на него всей собой. Изобразить недомогающую леди у меня не получилось. Скорее, я напоминала куль с картошкой. Судя по тому, как он, стараясь, чтобы я не видела, поморщился, мои предположения относительно куля были верны.

– Я – Лиза. – Спохватилась я, думая, что познакомиться лучше поздно, чем никогда.

– Шаэль. – Имя ему и подходило, и не подходило одновременно. Если бы его звали Эль, наверное, это было бы идеально. Потому что он оказался высоким, стройным и достаточно мускулистым. Светловолосый и светлоглазый, в нем не было ничего восточного, разве что, кроме какого-то немного звериного разреза глаз. Самый настоящий Эль. А вот Ша как-то принижало его, делало уязвимым. Словно в старый добрый эль швырнули щепотку чего-нибудь низкого и недостойного. От чего старый добрый эль уже шипит, а скоро непременно скиснет.

Между тем, Шаэль, теперь уже основательно изучив масштабы бедствия, аккуратно оторвал меня от себя и осторожно посадил на мягкий мох у подножия дерева.

– Так не получится. Ты совсем не можешь идти. Подожди немного, сейчас вернусь.

– Может, ты сбегаешь в деревню и скажешь, что я здесь? – предложила я. – Я подробно рассажу, где живут мои друзья. Они сразу же придут за мной, что-нибудь придумают, и тебе не придется самоотверженно заниматься моим спасением.

Шаэль покачал головой. Он вообще старался как можно меньше говорить голосом, отчего постоянно, хоть и не очень резко и наглядно, но выражал свои мысли движениями.

– Подожди здесь, и не бойся. Скоро приду. – Он говорил мягко и успокаивающе, словно с неразумным ребенком. Мне хотелось ему верить, хотя бы потому, что другого выхода у меня не было.

Не дав мне опомниться, он тут же скрылся в плотных кустах чего-то очевидно колючего.

Я валялась на мягком ковре изо мха, немного подвывая от боли в распухшей ноге. Несколько раз мне приходила мысль все-таки ползти по направлению к дому, но, вспомнив буераки и каменные перекаты, поджидающие на обратном пути, вовремя себя останавливала.

Часов у меня не было, мобильника, чтобы посмотреть на нем время, тоже, и мне показалось, что я лежала на этом мшистом ковре с угрожающе опухшей ногой целую вечность. Наконец все так же бесшумно Шаэль возник передо мной.

– Мы не пройдем. Обвал.

– Как? Какой обвал? – спросила в ужасе я, но тут же осеклась, потому что вспомнила, что за секунду до своего падения услышала далекий, но внушительный грохот.

– Реку и тропу завалило. Ты никак не пройдешь.

– И что же теперь?

Шаэль метнулся быстрой молнией куда-то вбок и предстал передо мной уже с каким-то подобием садовой тележки. Даже при беглом взгляде на это сооружение – деревянный ящик на трех колесах – было ясно, что оно невыносимо скрипит и разъезжается само в себе при движении.

– Со мной. Пока не разгребут.

– Куда с тобой? – я понимала, что если дело обстоит так, как он говорит, я полностью в его руках. Это было очень тревожное чувство.

– Повезу тебя. – Сказал он. – Там, выше, есть дом. Тепло и еда. Ногу нужно зафиксировать.

Делать мне было нечего. Я терпеливо подождала, пока мой спаситель приладил к моей больной ноге какую-то найденную им, видимо по дороге сюда, деревяшку. Для этого он вытянул пояс из своих штанов, и меня не отпускало беспокойство, что наступит момент, когда эти штаны с него свалятся. Почему-то меня даже больше, чем все прочие странные обстоятельства, неприятно волновала возможность увидеть своего неоднозначного спасителя без штанов.

Затем с помощью Шаэля я перекинулась на тележку, причем даже это усилие далось мне с невероятным трудом. В глазах заплясали зеленые пятна, и я чуть не потеряла сознание, когда вынужденно потревожила распухшую и вытянутую на деревяшке ногу.

– А как же мои? Они с ума сойдут, – когда волна дурноты прошла, я вспомнила про Алекса и Лию. – У тебя есть мобильный, чтобы позвонить?

Шаэль напрягся в раздумье. Я прикусила язык, потому что с самого начала было ясно, что телефона у него нет. Глупо было спрашивать.

– А ты письменностью владеешь? – вдруг улыбнулся он. Улыбка была просто замечательная, белозубая и открытая. «Он пошутил?» – с удивлением подумала я. Как-то внешний облик этого парня совсем не вязался у меня с образом весельчака и балагура. От удивления я только кивнула.

– Напишешь записку. Я переброшу через завал. Они знают, куда ты пошла?

Опять кивнула. И поблагодарила бога, что подробно рассказала накануне Лие свой предполагаемый маршрут.

– Тогда придут тебя искать сюда. Ты готова ехать?

Я кивнула в третий раз и крепко сжала зубы. Шаэль тронулся с места, толкая перед собой тачку, в которой болталась я. Несмотря на то, что мы ехали очень медленно, путь был полон страдания и боли. Тачка подпрыгивала на кочках, тут же отдаваясь в ноге резкой болью, от которой на меня наваливалась дурнота. Шаэль старался идти, толкая перед собой тележку, очень аккуратно, но это мало помогало. Вскоре я, кажется, потеряла сознание. Вернее, я то теряла его, то приходила в себя. Сквозь боль, которая заполнила все мое существо, я уже плохо соображала, что со мной вообще происходит. Несколько раз Шаэль останавливался, чтобы дать мне попить воды из родника, обмывал мое потное, грязное, перекошенное от страданий лицо. Я делала несколько глотков прозрачной вкусной воды прямо из его больших ладоней, которые он складывал лодочкой, и снова откидывалась на спину. Так продолжалось, как мне показалось, несколько часов. Лес становился все угрюмей, а пути, которые выбирал мой спутник и неоднозначный спаситель, все извилистее. Иногда, вынырнув из забытья, я открывала глаза и видела над собой калейдоскоп густо перепутанных друг с другом веток мощных деревьев, с которых зелеными бородами свисал древний, совершенно потемневший мох. Один раз я спросила:

– Почему тут совсем не слышно, как поют птицы? – но что ответил мне Шаэль, и ответил ли он вообще, я не помню, так как сразу снова отключилась.

Когда казалось, я больше не вытерплю и шага этого пути, Шаэль остановился и, чуть перехваченным дыханием произнес:

– Мы пришли. Лиза.

Слова донеслись до моего сознания, как сквозь сон, я ничего не смогла ответить, и не смогла открыть глаз. Только почувствовала, что он подхватил меня осторожно на руки, и все сущее опять стремительно закрутилось в воронку по ту сторону сознания.