Время камней

Глава 5

Сафир едва не вскрикнул, когда кнут обжёг ему спину. Хотя ему и приходилось испытывать на себе гнев воспитателей Пажеского корпуса, но он не привык, чтобы грубый мужлан проходился бичом по его аристократической спине. Заскрипев зубами, Сафир положил руки на весло и взглянул на соседей. Это были загорелые, измождённые люди, чьи тела, казалось, состояли из одних мышц и сухожилий. Все смотрели только вперёд, время от времени вытирая с лиц обильно катившийся пот. Сафир услышал бой барабана — это задавали ритм для гребцов.

— Что сидишь?! — раздражённо бросил ему сосед справа. — Давай греби, и так тяжело! Нечего прохлаждаться.

Сафир молча упёрся в весло и попытался поймать ритм. Это было нетрудно. Куда сложнее оказалось удержать весло — оно было толстым, и потные ладони всё время соскальзывали.

Надсмотрщик несколько раз проходил мимо, но больше не обращал на Сафира внимания. Юноша думал о том, что императрицу, вероятно, тоже оставили в живых, рассчитывая получить выкуп. Если Ухаэль последовал его совету и назвался знатным вельможей, то и его, скорее всего, пощадили. А вот капитан… и команда… Вряд ли их удалось взять в плен. Сафир огляделся, думая найти своего слугу или ещё кого-нибудь с «Буревестника», но вокруг маячили только блестящие на солнце спины. Слишком загорелые, чтобы принадлежать недавно захваченным людям.

Вечером триремы зашли в небольшую бухту и бросили якоря. Барабанщик, могучий человек с гладко выбритым черепом, поднялся со своего места и расправил плечи. На шее у него поблёскивал узкий ошейник — он тоже был рабом.

Гребцам принесли глиняные миски с отвратительным месивом, которое считалось едой. Сафира едва не вывернуло от одного запаха, но он съел всё, помня об одной из главных заповедей имперского военного кодекса: пока жив, живи. Ему ещё понадобятся силы, а вкус… Думать об удобствах недостойно настоящего воина.

После «ужина» гребцы повалились спать прямо на скамьях. Вскоре все захрапели, но Сафир не мог уснуть, ибо после непривычной физической нагрузки у него болело всё тело. Пираты ещё около часа ходили по палубе, а затем всё затихло — они спустились на берег, оставив только двух матросов охранять корабль. Со второй триремы тоже не доносилось ни звука. Сафир закрыл глаза с твёрдым намерением заснуть, но услышал торопливые лёгкие шаги. Кто-то приближался.

— Эй! — шёпот раздался совсем близко. Сафир повернул голову и встретился глазами с невысоким мальчиком. — Как тебя зовут?

— Сафир.

— Ты-то мне и нужен! — мальчик кивнул головой и вынул из-за пояса большой ключ. — Держи! — он сунул его Сафиру. — Он открывает замок у тебя на поясе.

Сафир не удивился бы, окажись это всего лишь жестокой шуткой. Но ключ вошёл в скважину, замок щёлкнул, и железный пояс открылся.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он мальчика, нетерпеливо поглядывавшего по сторонам.

— Не твоё дело! — отозвался тот, протягивая ладонь. — Давай сюда!

Получив ключ назад, он махнул рукой, приглашая Сафира следовать за ним, и, когда тот, подтянувшись, вылез на верхнюю палубу, сказал, показывая на темнеющий невдалеке берег:

— Спустись по якорному канату и плыви туда. Только возьми левее, иначе рискуешь нарваться на команду.

— Кто ты такой? — спросил Сафир, разминая уставшие от долгого сидения ноги. — Зачем мне помогаешь?

— Тебя не касается.

— Послушай, кто-нибудь ещё с моего корабля уцелел?

— Нет, — мальчик мотнул головой. — Всех убили.

— И женщин?

— Да, всех. Якорь там, — мальчик махнул рукой в сторону носа триремы и побежал прочь, едва касаясь палубы босыми ногами.

Сафир проводил его взглядом, осмотрелся и прислушался. С кормы доносились приглушённые голоса — видимо, там дежурили оставшиеся на судне пираты. Ничего не понимая, Сафир крадучись направился к носу корабля. Благополучно добравшись до якорного каната, он перелез через борт, спустился в воду и поплыл.

Сердце постепенно наполнялось ликованием. Какая бы причина ни заставила юнгу помочь ему, главное, он был свободен! Хотя тело едва повиновалось ему, всё же он плыл, медленно, но упорно приближаясь к берегу. Сафир присмотрел заросли, в которых можно было скрыться, и направился к ним.

Через пятнадцать минут он, мокрый и едва живой от усталости, выполз на скользкий берег. Юноша некоторое время лежал на спине, стараясь отдышаться. Потом поднялся на ноги и, бросив последний взгляд на покачивающиеся в бухте триремы, побрёл прочь от берега. Он не знал, где находится, но в первую очередь хотел как можно дальше отойти от пиратской стоянки. Ветки деревьев хлестали его по лицу. Иногда он спотыкался о торчавшие из земли корни. Но времени отдыхать не было. Нужно было добраться до Тальбона и рассказать о случившемся императору.