Время камней

Глава 37

Зимария гордо кивнул.

— Знаешь, — сказал он, вдруг улыбнувшись, — я часто говорю о них «мои», словно сам их сделал. Не обращай внимания, ладно? Всё-таки семь лет сижу с ними, — Зимария покачал головой и глотнул пива.

— Договорились. Когда мне можно на них посмотреть?

— Когда хочешь, — Зимария пожал плечами. — Хоть сейчас.

— Охотно.

— Тогда заканчивай ужин или как ты это называешь, а я пока допью пиво, и тогда пойдём в моё хранилище.

Ирвин постарался справиться поскорей, так что через четверть часа они с Зимарией уже шли по коридорам, рассуждая о том, что Маор-Агтон — не совсем то место, где хотелось бы провести остаток дней. Вскоре они добрались до восьмого уровня. Коридоры здесь были выше и длиннее, а двери тускло поблёскивали металлом.

— Похоже, здесь хранятся существа пострашнее тех, что доверили мне, — заметил Ирвин.

— Совсем не обязательно, — отозвался Зимария. — Скорее всего, они просто большие и не помещаются в другие хранилища. Как мои. Но это не значит, что они опасней остальных. Да и вообще, кто знает, какие из заключённых представляют большую опасность? Пожалуй, только Мираэль.

— Кто это? — спросил Ирвин.

— Он здесь главный, если не ошибаюсь. Во всяком случае, так просто его не увидишь. Я, например, встретился с ним за всё время дважды, — Зимария покачал головой. — И я тебе скажу, не хотел бы столкнуться с ним ещё раз!

— Почему?

— Он выглядит не совсем так, как анкхели, хотя, наверное, является одним из них. Во-первых, Мираэль почти в два раза больше, во-вторых, у него чёрная чешуйчатая кожа и красные глаза без зрачков. Представляешь: такое впечатление, что на тебя смотрит… даже не знаю, с чем это можно сравнить, — Зимария поёжился. — И ещё: крылья у него сделаны из стали, и каждое перо заточено, как бритва. Один взмах — и человек распадается на десятки кусков!

— Ты видел это?

— Да. Однажды в Маор-Агтон проник какой-то колдун, уж не знаю зачем. Думаю, хотел прихватить парочку тварей для личного пользования. Анкхели его вычислили и доложили Мираэлю. Тот появился и, не задавая вопросов, превратил колдуна в кровавое месиво. Я тогда находился на галерее и до сих пор не могу вспоминать это зрелище без страха. Иногда по ночам мне кажется, что Мираэль пришёл за мной, хоть я ничего такого и не сделал.

— А во второй раз?

— Что?

— Ты сказал, что видел Мираэля дважды, — напомнил Ирвин.

— А-а, — Зимария кивнул. — Ну, второй раз я видел его издали — он куда-то улетел с парой анкхелей. Удивительно, однако металлические крылья носят его по воздуху не хуже обычных. Не знаю, может, здесь замешано волшебство. Если нет, то они поистине удивительны. Кстати, мы пришли. Это моё хранилище, — Зимария толкнул одну из дверей и пропустил Ирвина в огромный, хорошо освещённый зал, в стены которого были вмурованы толстые стальные прутья, а за ними виднелись создания, тускло отсвечивавшие металлом различных оттенков.

— О-о! — только и смог вымолвить Ирвин, проходя на середину помещения. — И все они… живые? — он обернулся к Зимарии.

— Более, чем хотелось бы анкхелям, — усмехнулся тот. — Да, эти игрушки так и не удалось лишить способности двигаться и убивать. Поэтому они здесь, как я тебе уже говорил. Каждый из них уникален и в своём роде — настоящее чудо. Я изучил их и могу сказать: какие-то люди потратили много времени на то, чтобы заставить эти железяки делать то, что они могут, — Зимария покачал головой и сел в одно из глубоких кресел, стоявших посреди комнаты. — Не хочешь выпить? У меня есть недурное вино. Анкхели снабжают нас всем необходимым.

— Нет, благодарю, — отозвался Ирвин. — Скажи, а новых узников часто сюда привозят?

— За то время, что я здесь, пополнений не было. Видимо, всех злодеев давно переловили. Ты уверен, что не хочешь выпить? — Зимария извлёк из маленького шкафчика бутылку.

— Вообще-то, пожалуй, можно, — согласился Ирвин, подумав. — Почему бы и нет?

— Отлично! — Зимария жестом предложил Ирвину сесть в свободное кресло напротив него и достал два бокала. — Потом мы рассмотрим всех этих монстров поближе. Я покажу тебе своего любимца. Он в другом зале.

— Здесь есть ещё помещение?

— Три. Такова моя вотчина, — Зимария усмехнулся. — Правда, узников, по сравнению с твоей, здесь немного. Всего семнадцать.

— Да, мне-то придётся сдувать пыль не меньше, чем с пары сотен, — кивнул Ирвин с улыбкой. — Хотя нет, мне даже это делать запретили: какой-нибудь сосуд может покачнуться и упасть, если я дуну слишком сильно.

— Относись к этому серьёзно, — посоветовал Зимария, откупоривая бутылку и разливая вино по бокалам. — Твои подопечные действительно смертоносны. Не шути с этим!

— Ладно, — Ирвин кивнул. — Просто я ещё не привык… ко всему этому, — он неопределённо помахал в воздухе рукой.

— Понимаю, — кивнул Зимария, поднимая свой бокал. — Предлагаю выпить за твоё удачное пребывание в Маор-Агтоне. Насколько это возможно.

— Согласен.

Они чокнулись и выпили. Напиток приятным теплом растёкся по внутренностям Ирвина, вызвав лёгкое головокружение.

— Крепкий, — сказал он, ставя на стол пустой бокал.

— Вовсе нет, — покачал головой Зимария. — Должно быть, ты просто ослаб или переволновался.

— Может, — согласился Ирвин. — Не каждый день узнаёшь, что навсегда останешься в башне, которую прежде и в глаза не видел.

— Да уж. Судьба наша не завидна.

— А ты веришь в рок?

— Будто моя жизнь заранее предопределена и даже записана в какой-нибудь книге? — уточнил Зимария. — Честно говоря, нет. Я родом из Казантара, где верят в свободу воли.

— Как это?

— Мы считаем, что каждый человек имеет возможность выбрать, как поступить. На самом деле, возможностей не так много, как может показаться.

— Неужели? По-моему, вариантов может быть тысячи. Как простому смертному узнать, какой из них верный? Не логичнее ли предположить, что выбор уже сделан кем-то более сведущим в таких вещах?

— Послушай, если я предложу тебе спрыгнуть с одной из галерей Маор-Агтона, то сколько у тебя будет вариантов ответа? — Зимария прищурился.

— Ну, полагаю, минимум три, — ответил Ирвин, задумавшись на пару секунд. — «Да», «нет», «потом».

— Правильно, а ещё возможны «мне надо подумать» или «может быть». Но всё это просто ответы, а не выбор. Окончательных же решений, которые ты в силах осуществить, только два: ты либо прыгнешь, либо нет. Согласен?

— В общем, да.

— И так практически всегда. Перед каким бы выбором ты ни стоял и какие варианты и возможности ни просчитывал, в действительности ты можешь принять только два решения: положительное или отрицательное. И моя религия считает, что человек вправе сам выбирать из них то, которое ему ближе. Он же и несёт ответственность за своё решение, а не книга судеб, которую никто никогда не видел.

— Не всё то, чего не видно, не существует, — заметил Ирвин. — Но в твоих словах есть логика.

— Ещё бы! Кроме того, жить, веря в свободу воли, куда честнее, ты не находишь? Люди склонны искать во всех своих ошибках виноватых, постепенно теряя чувство ответственности за собственные поступки. В конечном счёте это должно привести к хаосу, ведь если ты не властен над собой, то тебе не может быть стыдно. Ты не чувствуешь за собой никакой вины. Можно делать всё, что угодно, считая, что это неизбежно.

— Ты говоришь страшные вещи, — сказал Ирвин. — Но… — он развёл руками и неуверенно усмехнулся, — я даже не знаю, что тебе возразить.

— А стоит ли?

— Из тебя получился бы отличный проповедник.

— Возможно. Тем более что в своей стране я был жрецом. До того, как попал сюда.

— Понятно, — Ирвин кивнул. — Что ж, думаю, мы ещё не раз вернёмся к этому разговору. А теперь, может, покажешь мне своих питомцев?

— С удовольствием, — Зимария поднялся. — Прошу за мной.

Они направились к клеткам, за которыми шевелились фантастические создания, плоды богатого и злого воображения колдунов, неуязвимые чудовища, наделённые подобием жизни ради одной цели — убивать.