Врата Черепа

Глава 8

К полуночи они подъехали к опушке большого леса. Луна освещала дорогу и верхушки деревьев, шумели листья. Из темной чаши доносился стрекот сверчков. Тени путешественников вытянулись далеко перед ними, словно желали поскорее войти в лес.

Вечером поднялся порывистый ветер. Волосы Стужи хлестали ей по лицу. Она плотнее завернулась в плащ и взглянул: на небо. Зеленая звезда, казалось, изменила свое местоположение, хотя Стужа и не видела, как она двигалась.

— Но дорога ведет туда, — запротестовал Кимон, когда тоже заметил перемещение. Они остановили лошадей. Ветер пронзительно завывал вокруг.

— Поедем по дороге, — наконец решила Стужа. — Я не собираюсь лезть в эту чащобу в темноте. Только боги знают, что мы там обнаружим.

— Или что обнаружит нас, — добавил Трас Суртиан.

— Может, стоит подождать до утра? — предложил Кимон. Девушка пришпорила Ашура.

— Нет, — ответила она. — Если я правильно помню карты, этот лес разделяет Эндимию и Кефалению.

— Да, что-то вроде ничьей земли, — кивнул Трас. — По старинному соглашению, она не относится ни к одной провинции. С каждым годом этот лес разрастается все больше и больше.

— Лес наступает на окрестные земли, — заметил Кимон. — Рано или поздно это все равно приведет к войне.

— В Коркире не бывает внутренних конфликтов, — убежденно ответил Трас Суртиан.

Кимон вздохнул:

— А когда родич убивает родича в борьбе за трон, это как назвать?

Стужа вмешалась в разговор, пока не завязался спор. Настроение Траса заметно улучшилось после их полуденного разговора. Но острый язык Кимона мог задеть ее старого друга за живое и заставить снова уйти в себя. Она больше не хотела никаких ссор.

— У этого места есть название, — сказала девушка. — Но я не могу его вспомнить.

Трас Суртиан не стал отвечать на колкость Кимона. Он подумал и сказал:

— Келлвуд, если мне не изменяет память.

Ветер продолжал стонать в ветвях деревьев, развевая плащи всадников. Деревья сгибались под его порывами, листва напоминала бушующее море. В свете низко висевшей на западе луны деревья отбрасывали причудливые тени, которые, казалось, тянут к путникам узловатые пальцы. Молодые деревья и кусты поднимались из земли, словно руки. Огромные, поросшие мхом стволы казались изогнутыми конечностями.

Лошадь Кимона жалобно заржала и рванулась в сторону.

— Проклятье!

Стужа натянула поводья и обернулась в седле, наполовину вытащив меч из ножен.

— Что случилось? — спросила она тревожным шепотом.

— Ничего, — спокойно ответил Трас Суртиан. — Плащ зацепился за ежевичные кусты, а я подумал, что меня кто-то схватил!

Девушка услышала треск рвущейся материи, когда Трас пришпорил лошадь.

Они двинулись дальше. Стрекот насекомых то и дело заглушали порывы ветра, шумевшего в ветвях у них над головами. Стужа стряхнула с шеи что-то шуршащее — сухой лист. Сверху на нее уставились горящие глаза совы, но птица сидела тихо. Лунные лучи пробились сквозь густой шатер листвы и осветили узкую дорогу и заросли по обе стороны от нее. Стужа заметила полянку лесных цветов, пробегавшего ночного грызуна, Змею, переползавшую через дорогу.

Только зеленая звезда, казалось, сохранила цвет в этом серо-черном ночном мире. Каким-то непостижимым образом, даже за деревьями, она никогда надолго не исчезала из виду, словно настойчиво призывала путников вернуться на указанный маршрут.

Но Стужа и не собиралась пробираться через чащобу в кромешной темноте. Она упорно ехала по дороге, так как была убеждена, что выбрала наиболее безопасный путь. Переплетение ветвей у них над головами стало еще гуще, почти закрыв небо. Затем дорога сделала неожиданный поворот, деревья расступились, звезда снова была ясно видна; ярко сияя, она звала их следовать за собой.

— Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что это, черт возьми, такое, — сказал Кимон.

— И куда оно нас ведет. — Трас плотнее завернулся в плащ.

Стужа молчала. Гадать не имело смысла. У нее были кое-какие подозрения насчет таинственного существа, которое направляло их, но Трас Суртиан, как и большинство коркирцев, испытывал перед всем сверхъестественным суеверный страх.

И все же одно она знала точно. Существо внутри огненной сферы не было ни волшебником, ни колдуном, ни ведьмой. Оно обладало куда большим могуществом. Раньше Стуже уже приходилось иметь дело с богами, и она знала, что высшим богам поклоняются низшие боги, существует строгая иерархия. Вероятно, это существо было богом. Но она не могла понять его целей.

Он утверждал, что может привести их к Аки. Этого было достаточно, чтобы Стужа последовала за ним, но недостаточно, чтобы она ему доверяла. Все встанет на свои места, когда будет названа плата.

От долгой езды спина Стужи начинала болеть. Девушка откинулась в седле, стараясь выпрямиться:

— Трас, как далеко мы заехали?

Седло капитана скрипнуло, когда он переместил свой вес.

— Не знаю, — признался Трас. — В этой чертовой темноте кажется, будто лес тянется бесконечно. Но надеюсь, мы должны скоро выехать отсюда.

Стужа задержала дыхание, когда что-то пристало к ее лицу. Это оказалась свисавшая с ветки паутина. Девушка с омерзением стряхнула ее, ругаясь про себя и дрожа. Даже уверившись, что она стряхнула с себя последние нити, Стужа продолжала тереть лицо. — Проклятье! — Девушку не покидало ощущение, что паутина все еще облепляет лоб и щеки. Стужа знала, что это нервы, но ничего не могла с собой поделать, ей чудилось, будто кто-то ползает по ее коже, и она то и дело терла шею.

— Исчезла!

Стужа, встревоженная криком Кимона, стала оглядываться по сторонам и не заметила низко росшую над дорогой ветку, которая хлестнула ее по лицу, вызвав еще один поток проклятий.

— Что…

И тут она увидела.

Зеленой звезды простыл и след. Она исчезла с небосвода. Другие звезды по-прежнему загадочно подмигивали ей с черного бархата.

Всадники снова остановились.

— Что это значит? — спросил Кимон.

Стужа закусила губу.

— Существо внутри сферы обещало привести нас к Аки, — сказала она Кимону. Стужа всмотрелась в темноту. — А здесь я ее не вижу. Едем дальше.

— Может, звезда еще появится, — предположил Трас Суртиан.

Стужа пришпорила Ашура. Ей хотелось как можно скорее выбраться из леса. Деревья давили на нее с обеих сторон, словно стены в тесной комнатушке. Аромат сырости и лесных цветов дурманил, в ушах звенел стрекот невидимых насекомых и шум листвы. Волоски на шее вставали дыбом. Ей хотелось дневного света.

— Думаю, нам стоит подождать, — настаивал Трас Суртиан.

— Ждите, если хотите, — ответила она. — Дорога ясно видна, встретимся на опушке леса.

Оба мужчины последовали за ней.

— С тобой все в порядке? — встревожено спросил Кимон, когда их кони поравнялись.

Она вымученно улыбнулась, но улыбка вскоре исчезла с ее лица.

— Я никогда раньше не боялась леса, — ответила она. — Боги свидетели, в Эсгарии леса еще больше. Но от этого места у меня мурашки бегут по коже.

Он посмотрел по сторонам и согласился:

— Я тебя понимаю.

Исчезновение зеленой звезды очень удивило и обеспокоило Стужу.

Езда по извилистой дороге заняла больше времени, чем они предполагали. Может, звезда пыталась указать им короткий путь и в конце концов отступилась? Или они доехали до того места, куда она вела их? Ответы, Стуже нужны были ответы. Но вместо них девушка слышала лишь пение насекомых да шум листьев.

Наконец лес начал редеть. Старые деревья уступили место молодой поросли, которую затем сменил кустарник. Когда путники выехали из леса и Келлвуд превратился лишь в тень у них за спинами, у Стужи вырвался вздох облегчения.

— Теперь лучше? — спросил Кимон.

Стужа видела его улыбку.

— Намного, — честно призналась она.

Трас Суртиан устало слез с коня.

— Пусть лошади отдохнут, — сказал он, наматывая поводья на руку. Стужа и Кимон тоже спешились. Ашуру, может быть, отдых был и не нужен. Но ноги Стужи затекли и ужасно ныли, так что нелишне было размяться.

Девушка напряженно всматривалась в темноту. Перед ними лежала обширная равнина. Лишь несколько звездочек сияло над горизонтом, позволяя различить границу земли и неба.

— Мы можем разбить лагерь, — предложил Трас Суртиан. — Луна уже зашла, до рассвета осталось всего несколько часов.

Кимон изучал ночное небо:

— Интересно, куда подевалась наша звезда?

— Меня не столько удивляет куда, сколько почему, — сказала Стужа. — Звезда должна была оставаться видимой до восхода. — Стужа еще раз обвела взглядом небосвод, пожала плечами и пошла рядом с Ашуром. Она продолжала двигаться вперед, пока ходьба, наконец, не успокоила ее.

Внезапно Кимон выкрикнул:

— Посмотри!

Новое светило быстро поднималось над горизонтом — ярко-красная звезда, такая же великолепная и таинственная, как и зеленая.

— Она движется прямо на нас! — воскликнул Трас Суртиан. Его лошадь испугалась. Трас обеими руками схватился за поводья, лошадь стала рыть копытами землю, заржала и поднялась на дыбы. Конь Кимона тоже встревожился. Даже Ашур начал храпеть. Огонь, который излучали его глаза, стал особенно ярким.

Алое сияние осветило землю. Стужа вытащила меч, пытаясь справиться со своим страхом. Кимон и Трас Суртиан тоже схватились за оружие. Ночная тень рассеялась, землю залило кровавое зарево. Стужа сжала зубы и обхватила себя руками, глядя на горящее ядро. Внезапно ей пришла в голову идея. Она дернула за веревки своего кошелька.

Шар вспыхнул еще ярче, ослепив ее. Стужа услышала краткий вскрик своих товарищей и звук падающих тел. Теперь только она продолжала бороться. Вдруг одно колено девушки подогнулось, и она упала. Меч отлетел в сторону. Однако рука была уже в кошельке.

Стужа коснулись подаренного Уной рубина.

Новая вспышка света словно ударила ее, Стужа закричала от боли. Казалось, что в плоть вонзаются тысячи иголок, а кости сжигает неведомый внутренний жар. Но он не убил ее. Туман, застилавший ей глаза, начал рассеиваться. Стужа ясно увидела, что все небо превратилось в один сплошной сияющий огненный шар. Девушка чувствовала его губительную силу, сознательно направленную против нее. Если она не сможет пошевелить пальцами, эта сила ее раздавит.

Стужа сунула руку глубже в кошелек. Сколько денег! Она зажала содержимое в кулаке и вытащила наружу. Посыпались золотые и серебряные монеты, но камень остался в руке!

И вот кулак Стужи тоже начал излучать алое сияние. Стали отчетливо видны вены и кости девушки. В первую секунду Стужа решила, то это влияние огненного шара, но тело не ломило от боли, а жар постепенно спал.

Вновь сверкнула вспышка. Стужа инстинктивно вытянула вперед руку. К ее изумлению, луч задрожал, разделился и потух, так и не коснувшись ее. Огненный шар атаковал снова, затем в третий раз — с таким же результатом.

— Убирайся! — приказала Стужа, держа перед собой кулак, словно щит, и сама поразилась громкости своего голоса. — Отправляйся обратно в ад и оставь нас! — Она огляделась в поисках своих друзей. Трас и Кимон лежали на земле бок о бок, точно мертвые, но Стужа все же надеялась, что они живы. По-прежнему держа кулак между собой и огненным шаром, она поползла к ним. Кимон был физически слабее Траса Суртиана. Девушка схватила его за плечо свободной рукой и подтащила поближе к капитану. Лица Траса и Кимона были перекошены от боли, их глаза, полные ужаса, смотрели вдаль. Стужа встала между ними на колени и подняла руку с камнем выше.

— Боги предают тебя проклятию, — выкрикнула она. — Убирайся!

Огненный шар медленно поднялся в небо. Затем завис, словно в нерешительности, и поплыл в том же направлении, откуда прилетел, вспыхнув в последний раз, но эта вспышка была уже неопасна. Стужа не спускала с шара глаз, пока тот не скрылся из виду.

Алая аура, образовавшаяся вокруг ее руки, стала бледнеть, а затем и вовсе исчезла.

Девушка нагнулась над Кимоном. Ночь снова окутала все в черный цвет, но Стужа видела, каким мертвенно-бледным было лицо юноши. Она попыталась закрыть ему глаза, но веки не слушались ее пальцев. Его плоть была холодной, он словно окоченел. С Трасом Суртианом случилось то же самое. Никогда коркирец не увидит снова свою маленькую королеву.

Стужа обвила руками неподвижное тело Кимона, прижала его к себе и внезапно ощутила в душе пустоту. Одна, опять одна, после такой короткой, но такой сладкой близости. «Спой для меня, — взмолилась она, гладя пальцами его холодные губы. — Мне так хочется послушать, как ты поешь». Но его глаза, в которых застыл ужас, даже не моргнули. «Обними меня, — просила она. — Пожалуйста, обними». Но его руки висели, словно плети.

Стужа вытянулась рядом с ним, прижалась губами к его губам. Горячие слезы потекли по ее щекам, окропляя мраморное лицо юноши. «Не плакать, — приказала она себе. — Никогда не плакать». Но она не могла сдержать своего горя.

Внезапно губы Кимона дрогнули. Девушка зажмурилась, не веря своим глазам. Тело возлюбленного было по-прежнему холодным и безжизненным. Но вот губы юноши дрогнули снова, показался кончик языка, слизнувший ее слезинку. Рука Кимона сжала бедро Стужи. Вот юноша увидел Стужу, маска ужаса на его лице сменилась слабой улыбкой.

Стужа отшатнулась. Кимон был мертв, она знала это наверняка. Кем, как не демоном, пришедшим, чтобы погубить ее, может быть это существо внутри его тела? Однако вместо того чтобы угрожать, этот демон в облике Кимона просто лежал на земле, не в силах подняться. Только его глаза следили за девушкой. Но чьи это были глаза? Кимона?..

— Кимон?

Юноша моргнул в ответ, у него не хватало сил говорить. Стужа опустилась на колени рядом с ним, потрогав его лицо. Кожа начала теплеть. Стужа приподняла его голову с земли, поцеловала юношу в глаза и прижала к своей груди, шепча благодарственные молитвы всем богам.

Тут Стужа вспомнила о Трасе Суртиане. Старый коркирец оставался недвижим. Но почему? Почему Кимон жив, а Трас мертв? Почему? Кимон воскрес не благодаря богам. Стужа стала мысленно прокручивать все свои действия.

Вначале шевельнулись губы Кимона, увлажненные ее слезами. Он слизнул соленую жидкость. Могло ли это помочь? Ее друзей убило волшебство, но Стужа никогда не слышала, что человеческие слезы имеют какую-то колдовскую силу.

Однако размышлять было некогда. Стужа больше не плакала, так счастлива она была, что Кимон воскрес. Девушка потрогала свои щеки, они все еще были мокрыми, затем приложила кончики пальцев к губам Траса Суртиана. Время шло, но ни чего не происходило — она начала бояться, что ее догадки оказались неверными. Стужа подняла Кимона, из которого словно вся сила ушла, и стала качать его у себя на коленях. Баюкая его, словно ребенка, она наблюдала за вторым другом, молясь и выжидая.

Заметив неподалеку свой меч, Стужа потянулась, чтобы взять его. Несмотря на то что меч был бессилен против колдовства, она все же положила его на грудь Кимону так она чувствовала себя увереннее.

Трас Суртиан очнулся внезапно, просто повернул голову и встретился с девушкой глазами. Он ничего не говорил. Как и Кимон, Трас был совершенно обессилен. Стужа переменила положение, так что могла держать за руки обоих мужчин. Ей хотелось влить в них тепло собственного тела.

Она просидела так до самого рассвета. С первыми лучами солнца Трас с Кимоном смогли произнести первые слова. Казалось, солнце вернуло им жизненную энергию. Чем светлее становилось, тем больше набирались они сил. Когда солнечный свет залил вершины холмов, друзья Стужи уже смогли подняться на ноги.

Стужа нежно обняла Кимона, положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Кимон обнял ее в ответ. Пустота, которую она ощутила, когда решила, что юноша мертв, исчезла. На глаза Стуже навернулись слезы. Но она сдержала их. Теперь нужно было радоваться, а не плакать.

— Я думал, что умер, — прошептал Кимон. — Я и вправду был мертв. — Он смотрел Стуже в глаза, пытаясь найти в них ответы.

— Ничего, — ласково утешала его она. — Не думай об этом, — Девушка высвободилась из его объятий, подошла к Трасу Суртиану и тронула капитана за рукав. — Как ты, Трас?

Тот отошел в сторону, увидел в траве свой меч и сунул его в ножны. Внезапно он задрожал:

— Я не знаю… я не могу. — Он закрыл руками лицо. — Я был… в аду!

Стужа обняла друга за плечи.

— Все в порядке, — убеждала она его. — Ты не должен об этом говорить.

— Но я хочу! — воскликнул Кимон. На его лице застыла маска изумления и ужаса. — Я был мертв, а сейчас снова жив!

Стужа жестом заставила его замолчать.

— Перестань! — строго сказала она. — Ничего больше не говори! Это могла быть какая-то иллюзия. Трас не хочет об этом рассказывать, и тебе не советую. Если же это было не видение, а настоящий ад, тем более молчи. Никому не стоит знать, что там, раньше срока. Мы все будем там, и довольно скоро.

Трас Суртиан высвободился, когда она хотела взять его за руку. Стужа чувствовала замешательство в душе старого друга. Его коркирский бог ничего не говорил об аде, он обещал хорошим людям рай, а всем остальным забвение. Вера капитана была поколеблена.

— Пойду, поищу лошадей, — сказал он. — Твой-то зверь не убежал, — указал он на Ашура. — Хотел бы я, чтобы и наши лошади были такими же бесстрашными.

Когда старый капитан ушел, Кимон положил руки девушке на плечи. Она прижалась к нему, с радостью ощущая его тепло.

— Спасибо тебе, — пробормотал юноша. — Он уткнулся носом ей в ухо, и Стужа ощутила на своей шее его дыхание. Она посмотрела на далекий горизонт, на синее утреннее небо, по которому плыл золотой солнечный шар.

Они не знали, где искать Онократоса. Но Онократос нашел их. Он не мог напасть на них сам; ей не верилось, чтобы смертный обладал такой силой. Вероятно, один из его прислужников — могущественный демон, которым он управляет. Если этот колдун может повелевать такими созданиями, Стуже и ее спутникам не на что рассчитывать!

— Что это? — спросил Кимон, подмяв правую руку девушки.

Стужа сжимала камень всю ночь, и он словно прирос к ее ладони, так что она успела о нем забыть. Стужа разжала пальцы и показала Кимону камень.

— Прощальный подарок Уны, — произнес он, узнав драгоценность. — Старуха сказала, что рубин защитит тебя. — Лицо юноши снова помрачнело. — Я же умер. Ничего не могу понять.

Стужа задержала дыхание и закусила губу. Она и сама ничего не понимала. И хотя когда-то была ведьмой и имела дело с таинственными вещами, ночная схватка потрясла и напугала Стужу, больше, чем она хотела признать.

— Ты можешь не продолжать поиски. — Голос Стужи прозвучал словно откуда-то издалека. — Ты ничем не обязан Аки.

Кимон запустил руку в волосы девушки, откинул назад ее голову. Его губы коснулись губ Стужи. Когда поцелуй закончился, Кимон отстранил девушку на длину вытянутых рук и удивительно нежно посмотрел на подругу. Затем снова прижал к себе.

— Я никогда тебя не оставлю, Самидар. Я ведь тебя люблю.

Он прижал ее голову к своему плечу, ставшему для Стужи таким знакомым и уютным. Девушка знала, что должна ответить, но не могла говорить. Слова просто застревали в горле. Стужа обняла Кимона, дав тем самым вместо себя ответить своему телу. Может, любимый поймет ее без слов.

— Стужа! — раздался голос Траса Суртиана.

Девушка легонько оттолкнула Кимона. Она не слышала, как подошел Трас.

— Что у тебя за конь? — Старик, не обращая внимания на объятия влюбленных, указывал на единорога. Ашур брел за ним следом и вел пропавших лошадей. — Я с ног сбился, разыскивая эти бесполезные мешки с сеном, но их и след простыл. Я уже успел было отчаяться. Вдруг смотрю, он ведет их, ну прямо пастух!

Ашур издал необычный высокий крик.

Стужа не могла сдержать улыбки. Даже крик единорога ее друзья принимали за обычное конское ржание.

— Он особенный, — гордо ответила девушка, откинув назад несколько прядей, выбившихся из узла, в который она завязала волосы. «Это место потеряло свою колдовскую силу», — решила Стужа, в последний раз осмотревшись. — Давайте выбираться отсюда.

Далеко они не уехали. К полудню всадники добрались до высокой каменистой гряды. Зеленая трава превратилась в сухие редкие кусты. А черная плодородная почва сменилась песком. По обе стороны дороги попадались сухие низкорослые деревца.

У подножия гряды виднелась древняя усадьба. За ней тянулись поля, на которых там и сям можно было разглядеть навесы, служившие когда-то зернохранилищами. Крыши у многих из них провалились, стены были в дырах. Среди полуразрушенных построек возвышался двухэтажный хозяйский дом из серого камня, с двумя флигелями, очевидно, пристроенными позже, без всякой предварительной планировки.

Стужа начала спускаться по длинному склону, опасаясь увидеть в этих развалинах признаки жизни. Кимон и Трас Суртиан ехали по обе стороны от нее, осторожно направляя лошадей по изъеденной эрозией почве. Трас, тревожно оглядываясь, нервно сжимал рукоять меча.

Они проехали мимо заросшей пыльной травой изгороди. Доски скрипнули, одна, не удержавшись на ржавом гвозде, упала на землю. Путники замерли, сердцебиение у всех участилось, пока они не поняли, что это рухнуло всего-навсего утыканное гвоздями бревно. Дорога вела через поля прямо к главным воротам усадьбы, окруженной каменной стеной. Стена была покрыта зеленым мхом и лишайниками, вокруг гудели пчелы, устроившие в трещинах свои ульи. Ворота висели на ржавых петлях, дубовые створы потрескались от времени и непогоды.

Дороги дальше не было. Стужа спешилась.

— Кажется, усадьба заброшена, — произнес Трас Суртиан скорее с надеждой, чем с уверенностью.

Стужа не ответила. Что-то в этом месте угнетало ее, требовало тишины. Может, древность. Девушка пошла вперед, стараясь ступать как можно тише по усыпанной гравием дорожке. Зеленая звезда указывала им дорогу, которая вела именно к этой двери. Стужа не могла отделаться от этой мысли. Однако в усадьбе не наблюдалось никаких признаков жизни, скорее всего дом пустовал уже много лет.

Главная дверь была высокой, покрытой замысловатой резьбой, когда-то красиво раскрашенной. От краски остались лишь жалкие ошметки. Стужа потянулась к дверному молотку — медной бычьей голове с продернутым в ноздри кольцом. Заколебавшись, девушка оглянулась на своих товарищей. Кимон остался стоять у ворот. Трас Суртиан подъехал к закрытому ставнями окну и пытался заглянуть внутрь сквозь щели.

Стужа подняла молоток, стукнула раз, затем другой. Звук отдался эхом в пустом доме. Она подождала, постучала опять. Наконец она услышала тихий шорох. Может быть, крысы? Заброшенный дом посреди полей должен кишеть грызунами. Она взялась за медное кольцо обеими руками и потянула. Дверь легко отворилась.

Из темноты раздался крик. Из дома вылетела какая-то тень, ударила Стужу в живот, повалила на землю. Когти расцарапали лицо. Стужа подняла руки, чтобы защитить глаза. На нее посыпался град ударов. Кожа была разодрана в кровь. Стужа откатилась в сторону, пытаясь освободиться, но существо не выпускало ее, оно царапалось, таскало девушку за волосы, кусалось. Наконец Стужа не выдержала и закричала.

Внезапно удары прекратились; девушка освободилась от непонятного существа, но его вопли продолжали звенеть у нее в ушах. Кимон нагнулся над Стужей, он был встревожен. Краем плаща он аккуратно стер кровь с ее лица. Она села, ее сердце по-прежнему учащенно билось. Одежда защитила ее от когтей неведомого существа, но мышцы и кости болели от яростных ударов.

Воздух снова огласился криками, шипением и хрипом, становившимися все громче. Она в первый раз взглянула на существо, набросившееся на нее:

— Ребенок, девочка!

Трас Суртиан подмял нападавшую под себя. Острые грязные коленки изо всех сил колотили капитана по спине, но безрезультатно. Девочка осыпала коркирца проклятиями, плевала в него, пока тот пытался схватить обе ее ручонки в свой кулак. Ребенок был абсолютно голым. Лицо скрывала копна взлохмаченных темных волос, оставив неприкрытыми маленькие неразвитые груди.

— Адская кошка, если, конечно, они там водятся! — прорычал Трас Суртиан. Пара черных бездонных глаз следила за ним сквозь грязные патлы. Девочка снова плюнула ему в лицо. На этот раз свободной рукой он отвесил ей хорошую оплеуху. От этого она принялась вопить еще громче. — Сумасшедшая маленькая дикарка!

— Она еще ребенок, — напомнила ему Стужа. — Не причини ей вреда!

— Иди, сама держи ее, — рявкнул в ответ Трас Суртиан. — Она чуть не разодрала мне горло, пока я оттаскивал ее от тебя.

— Я сказала — не порань ее. — Стужа опустилась на колени и попыталась погладить потный лобик. Девочка, казалось, успокоилась на какую-то секунду, но затем ее глаза сверкнули бешеной яростью. Стужа отдернула руку как раз вовремя: ей едва удалось избежать укуса. — Они, должно быть, ровесницы с Аки, — заметила Стужа. — А она прехорошенькая, если ее отмыть.

— Что с ней стало? — процедил Трас Суртиан сквозь зубы.

— Как нам быть с девчонкой? — спросил Кимон.

— Вы ничего с ней не сделаете! — громыхнул голос за спинами путников. — Иди сюда, дочка, иди, моя дикарка!

Стужа обернулась, наполовину вытащив меч из ножен. Клинок сверкнул на солнце. Кимон мгновенно выхватил кинжал, висевший у него на поясе. Но прежде чем они успели что-то сказать или сделать, послышались громкий «ох» и смачное ругательство. Трас Суртиан, потянувшись, как и остальные, за оружием, на секунду ослабил хватку и тут же получил удар в пах. Девчонка вывернулась и отбежала в сторону, затем повернулась к ним лицом. Низкий жалобный вой сорвался с ее губ. Затем она кинулась к полю и скрылась в высокой траве.

— Остановите ее! — закричал старик, появившийся в дверном проеме. — Калинда! Вернись! — Но было слишком поздно. Девочка исчезла.

Стужа сунула меч обратно в ножны. Старик не представлял для них угрозы. В его глазах, на частично скрытом седой бородой лице застыла мука, когда он тщетно вглядывался в даль, надеясь увидеть дочь. На ресницах повисли слезы, он в отчаянии заламывал руки.

— Кто вы, господин? — спросила Стужа. — Вы хозяин этого поместья? — Девушка старалась быть вежливой из почтения к его возрасту, к тому же она сочувствовала его горю.

Стужа окинула хозяина усадьбы внимательным взглядом. Его лохмотья едва прикрывали наготу. Если он и в самом деле был владельцем этого дома, значит, старик опустился до самого жалкого состояния. Стужа повторила свой вопрос.

Горе старика сменилось яростью. Его глаза сверкнули, рот искривился в беззвучном проклятии. Он сжал кулаки и занес руку для удара.

— Это ваша вина! — взорвался он, вновь обретя голос. — Она убежала, и в этом виноваты вы! — С поразительной скоростью он бросился к Стуже и вцепился ей в горло.

Девушка стала задыхаться и ударила старика кулаком в живот. Он охнул, но продолжал душить ее. Однако его хватка ослабла. Стужа ударила его по рукам и отбросила назад. Трас Суртиан подхватил его прежде, чем тот упал, стиснул в своих железных объятиях и приподнял над землей.

Стужа потерла горло.

— Смотри осторожней с ним, он же старик, — прохрипела она.

Кимон демонстративно вынул кинжал:

— И если он хочет дожить до еще более преклонных лет, он не должен забывать о хороших манерах.

Старик прекратил сопротивление.

— Вы дали Калинде убежать, — гневно сказал он. — С ней может что-нибудь случиться. — Он закрыл глаза и снова открыл их. — Почему бы вам просто не оставить нас в покое! Я не желаю никому из вас зла!

Трас Суртиан слегка тряхнул свою жертву:

— На твоем месте я бы не беспокоился за нас.

Но что-то в выражении лица старика, в его интонации и неожиданном спокойствии насторожило Стужу, так что мурашки поползли у нее по спине.

— Трас…

— Ты такой же сумасшедший, как и твоя чертовка-дочь, добавил коркирец и еще раз тряхнул старика.

— Я правда никому не хочу причинить вреда! — повторил старик. — Но я должен найти свою дочь. Я не могу позволить вам задержать меня. — Внезапно его глаза закатились, веки сомкнулись. Тело старика напряглось, так что стали отчетливо видны мышцы и вены на его шее и голых руках. Губы приоткрылись, обнажив зубы.

— Что за чертовщина… — начал Кимон.

— Трас, отпусти его, — приказала Стужа.

Глаза старика внезапно открылись. Он прохрипел единственное слово:

— Гел!

Ветер вырвался из недр дома, сорвав деревянную дверь с петель. Ее угол ударил Траса Суртиана по голове. Он застонал и, отпустив своего пленника, рухнул на землю как подкошенный.

Поднялся ураган. Стужа с трудом удерживалась на ногах. Кимон издал крик. Она увидела, как его уносит в поле. Он катился, перекувыркиваясь через голову с раскинутыми руками. Трас Суртиан летел за ним, он все еще был без сознания. Одежда Стужи громко хлопала, казалось, ветер вот-вот сорвет ее. В воздух поднялись пыль, трава и мелкие камешки, которые безжалостно хлестали девушку по лицу. Она подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Стужа попыталась сделать шаг назад, но в тот момент, когда она перенесла вес на одну ногу, ветер сбил ее и поволок по земле. Перед закрытыми глазами Стужи проносились яркие блики, воздух со свистом вырывался из легких. Она хотела зацепиться за траву, чтобы удержаться на месте, но тщетно.

Упершись в ограду, Стужа наконец остановилась. Все тело болело, словно ее поколотили. Кто-то тянул ее за руку; голос настойчиво что-то кричал в ухо.

— Вставай, Стужа, — требовал голос. — Еще не все! Вставай! — Голос принадлежал Кимону, но что именно тот говорил? Шум, звеневший в ушах, был слишком громким. Почему он дергает ее за руку, которая и без того страшно болит? Если бы только зрение прояснилось!

Внезапно звон в ушах сменился оглушительным ревом, перекрывшим все прочие звуки. Стужа почувствовала, как сотрясаются ее кости, она знала, что если не поднимется сейчас, то скорее всего не поднимется уже никогда. Кимон сомкнул руки вокруг ее талии и рывком поставил на ноги. Стужа снова чуть не упала. Но юноша поддержал ее. Его губы двигались, но Стужа ничего не слышала из-за страшного шума. Наконец ее зрение стало проясняться. Только они втроем, вместе с Кимоном и Трасом Суртианом, оставались на месте, весь мир же стремительно уносился у них из-под ног.

Они очутились в самом центре вихря. Камни, пыль и солома с полей кружились вокруг них с возрастающей скоростью, сужая кольцо. За пределами этого смерча Стужа ясно видела дом. Старик по-прежнему стоял в дверях. Рядом с ним темнела какая-то похожая на человеческую фигура.

Стужа вдруг поняла, кем был этот старик. Ее губы зашевелились, она пыталась произнести имя, но не могла издать ни звука. Легкие Стужи горели. Она хотела сделать глубокий вдох. Но воздух не поступал в легкие. «Я не могу дышать», — поняла она. «Нужно справиться с паникой и предупредить Кимона», — говорила себе Стужа. Но, взглянув на него, осознала, что юноша уже и так все знал.

Яркий цвет его глаз было последнее, что девушка видела перед тем, как потеряла сознание. «Голубые, — заметила она с удивительной ясностью, — голубые, как у старика».