Возвращение домой

Глава 2. Гвардеец Императора

Он явно нервничал, это чувствовалось во всём: в склонённой голове, напряженной шее, в чуть вздрагивающих, как в ознобе, плечах. Он барабанил по пульту пальцами, бессмысленно глядя в пустой экран. Сначала это была обычная дробь нервничающего человека, но затем в ней уловился ритм военного марша. Герцог Ирвин узнал любимый марш Императора: «Навстречу встающему солнцу». Да, это дурной знак…

— Ну, и что ты сам думаешь? — Кресло бесшумно крутанулось, и герцог, секунду назад беспрепятственно изучающий брата, сам оказался под прицелом этих пронизывающих, беспощадных глаз.

— Они просто тянут время… По-моему, Ваше Величество, — он снова оробел, замямлил в ответ, как курсант на экзамене.

— Это ясно любому! — недовольно отмахнулся Император в ответ. Думая о чём-то, он склонил голову к левому плечу и, отталкиваясь носком высокого сапога, качался в кресле то вправо, то влево. Вправо-влево! Вправо-влево, медленно убивая герцога затянувшимся молчанием.

— Но что кроется за этой нерешительностью? Что? — Его Величество резко вскинул руку, взъерошил седые волосы на затылке, подпёр щеку раскрытой ладонью. — Готов поклясться, они усиленно все семеро соображают, как теперь быть… Не ждали, что я пожалую первым! Теперь Я буду ставить условия, а они — слушать и выполнять! Знать бы только точно их возможные ходы и предложения…

Император сокрушённо покачал головой. Все эти договоры, встречи, приёмы и прочее из числа подобных дипломатических дел давались ему нелегко, так как он любил знать всё наперёд, старался заранее предугадать конечный результат, исход всей встречи. И эта его безошибочная проницательность, так удивляющая окружающих, давалась ему нелегко. Ой, как нелегко! Но об этом знали немногие, единицы. Среди них был и герцог Ирвин, умный малый, но ещё слишком юный для государственных дел и ответственных поручений.

Зуммер видеофона предупреждающе пискнул, и Его Величество снова повернулся к герцогу спиной, а лицом — этой невозмутимой маской с официальной улыбкой — к гостю на экране.

Господин Дорожный — собственной персоной! Представитель этого проклятого Демократического Совета по вопросам внешней политики. Хитрая бестия!

— Уже вернулись из отпуска, господин Дорожный? — Император улыбнулся искренне, разыграв удивление, а сам про себя отметил: «Вон, как напрягся-то весь, брови на переносице сошлись, глаз не видно. Спокойно, друг, спокойно! Это я к вам в гости прибыл — принимайте радушнее, господин Дорожный!»

— Да, как видите, Ваше Величество, — Дорожный улыбнулся в ответ, заметно расслабился, но только внешне. — Этот год несколько напряжённый выдался, отпуска всем посократили. «Всем, да не на этот раз, как видно. Кто-то и у вас работает, остальным отдыхать не даёт, — ухмыльнулся про себя Император. — Не твои бы друзья из Совета со своим посланием, отдыхал бы ты себе на пляже или где там ещё с молодой-то женой».

— Вы, наверное, уже в курсе господин, — неожиданно для собеседника начал Император. — Я о той петиции речь веду, что отправили мне ваши друзья из Совета. Хотел бы уточнить кое-какие мелочи. Надеюсь, не помешал? Без приглашения явился…

Такое неожиданное, неподготовленное начало на какой-то миг лишило господина Дорожного дара речи. Он что-то промычал в ответ, отвернулся, словно ища у кого-то поддержки, там, за кадром. И тут экран отключился. Его Величество засмеялся с облегчением, откинулся в кресле и, не оборачиваясь, прямо так, через плечо, приказал:

— Герцог Ирвин, передайте от моего имени распорядителю: пусть готовит мой парадный мундир. А пилотам на мостик: пусть готовят корабль к полёту.

Герцог бесшумно удалился, ещё дверь за ним не закрылась до конца, когда экран включился снова. На этот раз господин Стайерс, глуповатый, но упорный в своём деле человек, ответственный за ресурсы…

— Прошу прощения, Ваше Величество, — заговорил сиониец с виноватой улыбкой, — трудности со связью…

— Я к вам по делу, господин советник, — перебил его Император. — Вы там сообщите остальным, пусть перестают тянуть зря время. Я — человек занятой!

Стайерс заулыбался в ответ, кивая головой. Резкий тон Императора, его прямота вряд ли сильно его обеспокоили. Нет, не потому, что он был человеком мужественным и твёрдым, скорее потому, что Стайерс не понимал всей серьёзности происходящего. Не понимал, почему это из-за неожиданного визита Императора Ниобы собрался весь Совет в полном составе, вызвали всех в Столицу, даже из отпусков. Зачем? Экстренный созыв?! Что к чему? Ведь раньше же справлялось и трое его представителей.

Экран переместился чуть в сторону, и Его Величество узнал ещё одного советника, самого пожилого и самого, пожалуй, мудрого из всего «благородного собрания», господина Ежи Малиновски. Он занимался экономикой и отвечал за оборот денежных средств в Госбанке Сионы и был в этой области настоящим профи.

— Мы понимаем, Ваше Величество, ваше беспокойство, — произнёс он спокойным и вежливым голосом. — Ваше желание лично встретиться с нами несколько льстит, да и вопрос нельзя откладывать надолго… Мы немного посовещались, Ваш отказ быть гостем нашей Столицы нам непонятен, но желание гостя — закон! Хорошо, мы встретимся с Вами на спутнике, на Фрейе.

Заметьте, Ваше Величество, из-за вашей излишней осторожности или, возможно, несговорчивости, нам — восьмерым — придётся покинуть родную планету только, чтобы обсудить с вами всего лишь один вопрос. Мы учтём это в дальнейшем, Ваше Величество, обязательно учтём, — Малиновски улыбнулся, но в голосе его сквозили недобрые нотки…

— Благодарю за любезность, — ответил улыбкой и Император, а сам подумал с усмешкой: «Запугиваешь, старый чёрт. Ох, и хитёр! Что ж, посмотрим, кто кого…» — Но ближе к делу, господин Малиновски!

— В три часа по Единому вас устроит? — предложил сиониец, глядя куда-то вниз, на часы, наверное. — Соберёмся, так сказать, на нейтральной территории, в зале Отдела Всеобщей Информационной Сети. Спутник принадлежит этой организации, осмелюсь напомнить, но они любезно согласились предоставить нам одно из лучших своих помещений и даже откроют площадку для кораблей. И сервис обещают на должном уровне…

— На каких условиях? — спросил неожиданно Император и оказался прав в своих соображениях насчёт бескорыстности «информаторов», которых сам не любил никогда.

— Да, — рассмеялся Малиновски, немного смутившись: догадливость Императора могла смутить кого угодно. — Вы правы, Ваше Величество, они хотят получить право на беспрепятственную съёмку этой встречи. С начала и до конца…

— А потом пустят по всем каналам? Нет уж! — Император презрительно скривился, откинулся в кресле, упёрся ладонями в подлокотники. — Никогда! Никакой съёмки, слышите?!! Или мы встретимся в открытом космосе, или я улетаю обратно на Ниобу! Всё! Сворачивайтесь! Никаких договоров, никаких соглашений, оставим всё, как было! — и он потянулся отключить видеофон.

— Подождите! Секундочку! Ваше Величество! — крикнул Ежи Малиновски в ужасе. — Хорошо, я сообщу им ваше решение, Но это независимая организация. Они сами себе хозяева, могут и отказаться…

— Или без записи — или вообще никак!

— Хорошо, в три мы будем ждать вас в зале Отдела Сети.

— Да, и ещё, господин Малиновски, — вспомнив о чём-то, заговорил Император: рука его, протянувшаяся к пульту, замерла на полпути, — кто будет восьмым на заседании?

— Восьмым? — не понял сразу советчик, — Ах, да, — он улыбнулся, догадавшись, о чём речь, — будет присутствовать один человек, точнее, гриффит… Представитель племени, на их территории расположены Ваши титановые рудники… Он не знает Единого языка, но господин Агдальский будет нашим общим переводчиком…

— Что-о?!! — чуть не взревел Император, качнувшись вперёд, но в этот момент Ежи Малиновски отключил экран. Все, сидевшие вокруг, облегчённо вздохнули и заулыбались.

— Ничего, к трём часам он перебесится и будет вовремя, — произнёс Малиновски, вставая. — Как миленький, прибежит…

— Вы серьёзно, господин советник, насчёт запрета на запись? — спросил Дениэлс, единственный представитель от Информационной Сети, оставшийся здесь, на спутнике. Неизвестно, что они могли получить с этой записи, но, судя по всему, этот молодой человек расстроился очень сильно.

— Установи́те скрытые камеры — и всё! — ответил Малиновски, думая в этот момент о чём-то другом. — Только так, чтобы не было никаких подозрений. Этот человек очень осторожен…

— Эй, Тайлер, увеличь тягу на правый двигатель! — Крикнул на всю рубку Ник Рафтер.

Их было четверо здесь, в рубке, четыре пилота из Личной Императорской Гвардии. Об этой Гвардии ходили легенды одна другой фантастичнее, известно точно было лишь одно: этих парней можно было встретить и увидеть там, где находился лично сам Его Величество Император Ниобы. Всевозможные съезды, созывы, конференции, даже незначительный «выход в люди» всегда сопровождался одним, чаще — двумя гвардейцами.

Кто же они были?

Тщательный отбор по целому ряду критериев сформировал определённый тип этих людей, ведь гвардейцы — это лицо Императора! Высокий рост — обязательные 188 см. — не больше и не меньше, атлетического сложения фигура без каких-либо отклонений от идеала античной красоты и обязательно — лицо славянского типа. Что нужно было ещё, кроме такой внешности, знали немногие, но это создавало ещё больший ореол таинственности вокруг Гвардии и её гвардейцев.

Джейк Тайлер был самым молодым в группе пилотов, сформированной перед этим важным вылетом. Двое — Михаэль и Никодим — самые старшие (четвёртый курс) рассчитывали и определяли траекторию полёта. Ник Рафтер, курсант третьего курса-второго года обучения, — следил за центральным компьютером и корректировал полёт корабля.

Спутник Фрейя со всем своим безжизненным ландшафтом уже занимал почти весь экран. Рубиновой звёздочкой светилась стартовая площадка.

Джейку досталась, как ему казалось, самое простое дело: управлять работой двигателей и всей механикой корабля.

— Входим в зону торможения, — сообщил Михаэль и назвал точные координаты выхода корабля на орбиту. — Расстояние до земли — шестьдесят восемь километров.

— Джейк, держись на уровне до тех пор, пока я не дам знак, — произнёс Ник, даже не оторвав взгляда от экрана. Картинки менялись с удивительной быстротой: сначала Фрейя во всей своей красе, затем — весь стартовый комплекс на виде сверху и сбоку, последней появилась стартовая площадка, конечная цель полёта. В правом верхнем углу бежал беспрерывный поток меняющихся чисел, сообщающих нужные данные. Ник смотрел на экран, а его пальцы сами нажимали нужные клавиши на клавиатуре компьютера.

— Остаточная гравитация, разреженная атмосфера, очень маленькая плотность, — сообщал данные Ник. Он мог бы и не делать этого: все числа поступали каждому пилоту на персональный компьютер, но это была привычка курсанта: помочь товарищу или же показать экзаменатору своё умение работать с высокоточной техникой и замечать всё.

— Пятьдесят девять километров! — произнёс Никодим, его компьютер выдавал данные о состоянии атмосферы, температуры, грунта, плотности почвы и прочих нужных деталях, необходимых для точного определения курса. — Преодолели экватор! Под нами слабая облачность, у земли — песчаная буря, так-так!.. Ветер в зоне посадки слабый, но переменчивый… Температура за бортом…

— Что там двигатели, Джейк? — перебил его Ник.

— Режим торможения включён, — сообщил он, — опускаю решётки гашения…

— Не торопись! — остановил его Ник. — Сколько до земли?

— Сорок три и двести! — ответил Михаэль, не поднимая головы от перфокарты. — Сорок два девятьсот, сорок два триста…

— Хорошо, идём в правильном режиме, — Ник Рафтер кивнул с довольной ухмылкой на лице. — Джейк, прикрой шлюзы на одну четверть!

Корабль стремительно опускался, скорость падала, и выделяемая двигателями энергия сохранялась в энергетическом накопителе до момента старта.

— Всем приготовиться! — приказал Ник. Он управлял ЦентрКомом и всеми остальными пилотами, хотя и был в группе не самым старшим. — Отсчёт пошёл! Десять тысяч метров! Девять тысяч пятьсот!..

Начался самый ответственный и сложный участок пути: последние десять километров до земли. Их по общей среди пилотов традиции отсчитывали в метрах.

Джейк придвинулся поближе к экрану, окинул быстрым взглядом пульт, всё ли на месте? Мерцала индикаторная таблица, шкала, отмечающая работу двигателей, плавно и медленно опускалась вниз, к нулю.

Всё шло по порядку, без сбоев в программе.

Остальные пилоты постепенно переключились на компьютер Джейка. Ему теперь предстояла самая важная и тонкая работа, требующая предельной осторожности и внимания: посадка корабля!

Джейк проделывал эту операцию миллионы раз на тренировках в учебном классе в различных условиях, не в первый раз занимался этим и в реальной жизни, но всякий раз волновался и не мог скрыть этого.

— Держись крепче за штурвал! — посоветовал Никодим. Конечно, штурвалов как таковых уже не существовало, их заменила автоматика и высокоточный компьютер, но присказка среди гвардейцев ходила до сих пор.

Джейк в ответ улыбнулся одними уголками губ, а потом чуть двинул головой в хорошо понятном жесте: не мешай, мол, отвлекаешь.

В такие минуты Джейк предпочитал полную тишину, он, не моргая, следил за всеми приборами, управляя ими при помощи клавиш, а сам начинал испытывать странное, непередаваемое ощущение. Казалось, что через эти клавиши он вдруг медленно сливался с кораблём, растворялся во всей этой несущейся вниз махине, ощущал каждую его деталь, вплоть до последнего винтика. Даже, как ему казалось, слышал, как царапают обшивку мельчайшие частицы песка, как её нагревает стремительный поток рассекаемой атмосферы. И корабль становился для него живым существом, ощутимо покорным, понимающим каждое движение, мгновенную вспышку мысли своего господина.

Это всегда длилось недолго, — что такое две-три секунды для многотонного корабля, находящегося в свободном падении? Кратчайший миг, поглощающий и растворяющий в себе полностью и без остатка!..

— Включай тормозные заглушки! Ведь расшибёмся же, глупец! — выкрикнул вдруг Ник Рафтер, а Михаэль метнулся к пульту с ужасом на лице: сейчас как треснет!!! Джейк не шевельнулся, будто и не заметил ничего, только руки знали своё дело, а глаза, как у робота-кибера, пустым стеклом смотрели на экран.

— ПОСАДКА ЗАВЕРШЕНА!!! — огромные буквы лентой побежали по экрану ЦентрКома, и Никодим с шумом выдохнул воздух из лёгких.

— Ну, ты даёшь, парень! — прошептали в один голос Ник и Михаэль, разом падая в кресла.

— Это как поцелуй-бабочка! — медленно опуская затёкшие руки, устало усмехнулся в ответ Джейк.

И вправду, корабль опустился очень осторожно, без единого толчка, будто и не коснулся вовсе твёрдой поверхности.

— Да уж! — покачал головой Ник. — Вот ощущение только с поцелуем вряд ли сравнишь, — они все трое с облегчением рассмеялись, а Джейк прикрыл глаза, отдыхая.

— Посадка завершена, Ваше Величество, — доложил герцог ещё с порога. Император медленно обернулся, поворачиваясь к гостю. Его Величество уже был в парадном костюме: мундир, как у военных, и чёрные брюки из тончайшего дорогого бархата, украшенные лампасами из пурпурной ткани, такой же тканью были обшиты манжеты рукавов, тонкая полоса пурпура пробегала и по краю воротника. Два ряда золотых пуговиц с гербовым оттиском, золотые погоны и золотой шнур аксельбанта, спускающийся вниз от погона по рукаву. Два цвета, чёрный и пурпурный, основные цвета Императорского герба, повторялись в парадном костюме.

— Что-то я и толчка не почувствовал, — в задумчивости произнёс Император. — Опытные, должно быть, пилоты. Нужно будет сказать об этом полковнику: он сам подбирал группу.

— Учтём, Ваше Величество, — кивнул головой герцог Ирвин. Сам он понял другое: совсем не о пилотах думал сейчас Император, через полчаса совещание, — какие тут могут быть пилоты? Да и нервничал Его Величество изрядно, хотя, видимо, сам не замечал этого. Лёгкая дрожь в чуть согнутом колене правой ноги и пальцы, терзающие золотую пуговицу на манжете. Что обещает эта встреча с Демократическим Советом Сионы? Не зря же они первыми послали письмо?.. Да, кстати о письме!

Его Величество вскинул голову:

— Герцог Ирвин, что там с письмом? Приготовьте! Я возьму его с собой!

— Хорошо, Ваше Величество, я сообщу распорядителю, — герцог чуть склонил голову, опуская взгляд в пол, круто развернулся на месте и шагнул к двери.

— И ещё, герцог, — добавил Император поспешно, — там распорядитель готовит фамильный жезл, скажите ему, я брать жезл с собой не буду. А вот про письмо не забудьте!

Герцог, пятясь, вышел из каюты, и Император, проводив его взглядом, отвернулся. Тут он вспомнил о поясе. Да, без него вид совсем не тот! Подошёл к столу, на ходу взяв пояс со спинки кресла, остановился, глядя на часы, затянулся поясом, медленно расправил складочки на груди, поправил тяжёлую золотую пряжку, — чтоб точно по центру, проверил, как кортик, вытянув его до половины из золочёных ножен. А затем только повернулся к зеркалу, окинул себя взглядом с головы до ног. Да, староват уже!

При этой мысли Император безрадостно усмехнулся, пригладил волосы на затылке, снова глянул на часы. Без пятнадцати три! Пора бы и выходить… Хотя, нет, пусть подождут немного, понервничают, сговорчивее будут.

Он снова глянул на часы в нижнем углу экрана, секунды бежали быстро. Как бы и вправду не опоздать! Минут пятнадцать-двадцать — это ещё простительно, а вот больше, чем полчаса, — уже слишком.

Император осторожно одним пальцем нажал кнопку вызова. Испуганное и встревоженное лицо распорядителя Дженкинса заняло почти весь экран:

— Ваше Величество, — заговорил он первым, — а как же жезл?

— Успокойтесь! — остановил невысказанную тираду Император. — По-моему, вы боитесь больше моего.

— Но как же традиции, Ваше Величество?

Император небрежно махнул рукой:

— Сейчас не до этого… Проверьте лучше, готова ли группа сопровождения? Троих мне будет достаточно.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — ответил Дженкинс с поклоном. — Да, Ваше Величество, я сейчас узнаю, собрались ли они…

Распорядитель исчез с экрана, только кресло несколько раз качнулось туда-сюда. Император проследил за ним глазами и, вдруг в этот момент в голове его возникла странная и неожиданная мысль. Сформироваться во что-то ясное она не успела: на экране снова появился Дженкинс.

— Группа сопровождения готова, Ваше Величество!

— Они ведь изучают языки, да? — спросил неожиданно Император, в упор глянув в лицо распределителю, чем застал его врасплох. Тот как-то сразу сник, растерялся, опустил голову, не понимая, к чему клонит Его Величество. А если он чего-то не понимал, то начинал сразу думать, что сам провинился в чём-то. Вот только в чём на этот раз?

Император молчал в ожидании ответа, и взгляд его становился всё более суровым.

— Да, Ваше Величество, — прошептал, наконец, Дженкинс, — гвардейцы проходят языковой курс по ходу обучения…

— А язык гриффитов изучают? — в голосе Императора сквозило нетерпение. Он барабанил пальцами по пульту, исподлобья глядя на распорядителя.

— Не могу знать, Ваше Величество, — ответил тот, побледнев ещё больше. — Такие подробности…

— Так узнайте же! — воскликнул Император, теряя терпение. Он откинулся на спинку кресла, положив ногу на ногу. Дженкинс снова сорвался с места, а Император в ожидании закрыл глаза и, думая о чём-то, довольно усмехнулся.

— Пойдёт? — спросил Ник, повернувшись лицом. Джейк окинул его долгим, критическим взглядом, поправил серебряную пряжку, пригладил отвороты на мундире, затем с улыбкой похлопал товарища по шитому серебряной нитью погону. А потом рассмеялся: — Хоть на парад!

Ник смущённо склонил голову и встретил взгляд Никодима. Тот сидел в кресле, уперев локти в подлокотники и на переплетённые пальцы опустив подбородок, Михаэль крутился возле пульта, пытаясь разглядеть собственное отражение в тёмном экране выключенного компьютера. Все трое они собирались на встречу, только Никодим сидел неподвижно, наблюдая за приготовлениями, и иногда грустно вздыхал, не скрывая зависти.

— Ещё немного и ты разрыдаешься, как мальчишка, — произнёс Ник, глянув на того через плечо. — Ты же сам понимаешь, кто-то должен оставаться здесь. Таков приказ полковника и решение Его Величества.

Никодим промолчал, только снова тяжело вздохнул.

Герцог Ирвин появился в каюте неожиданно для всех. При его появлении Ник, Джейк и Михаэль построились в ряд, вытянулись в ожидании приказа. Никодим тоже вскочил, но остался стоять у пилотского кресла.

Герцог окинул всех трёх с головы до пят внимательным взглядом прищуренных глаз и спросил:

— Готовы, гвардейцы?

— Готовы, господин герцог! — Ник низко опустил голову, коснувшись подбородком груди, и звонко щёлкнул каблуками сапог. Герцог улыбнулся с облегчением:

— Его Величество ждёт вас, — а потом перевёл взгляд на Никодима: — Вольно, курсант!

Герцог пошёл первым, за ним — курсанты, звонко отбивая каблуками сапог. Никодим проводил товарищей взглядом, упал в кресло, резко крутанулся, поворачиваясь к пульту, включил компьютер внешнего обзора и приготовился наблюдать за уходом делегации. Это было единственное, что ему ещё оставалось делать…

Распорядитель Дженкинс, придирчивый ко всякой мелочи, на этот раз не сказал ни слова, даже не оглядел каждого из них в отдельности со всех сторон, как делал это прежде:

— Вы изучали языки в Академии? — спросил он сходу, обращаясь сразу же ко всем троим.

— Да, господин, — опять за всех, как старший в группе, ответил Ник Рафтер.

— А язык гриффитов?

— Он не входит в программу изучения, господин, — всё так же чётко и коротко ответил Ник.

— Вы не знаете?! — воскликнул Дженкинс, в отчаянии всплеснув руками. — Никто из вас? А тот, четвёртый?

— Нет, господин! — и Ник опустил голову, это его движение повторил и Михаэль, Джейк, стоявший последним, сделал шаг вперёд и, глядя прямо перед собой, отчеканил:

— Проходил изучение одного из наречий гриффитов, господин распорядитель!

Дженкинс подскочил к нему, встряхнул, схватив за плечи, и, глядя в лицо чуть ли не счастливыми глазами, спросил ещё раз:

— Ты знаешь, да?!! Правда?!!

— Изучал, господин распорядитель, — признался Джейк, опуская глаза со смущённой улыбкой, — ещё до поступления в Академию… Дома, с матерью…

— Что к чему, Дженкинс? — вмешался, наконец, герцог Ирвин. — Из-за тебя мы теряем время.

Дженкинс сразу как-то растерялся, даже забыл, что ещё хотел сказать, только несколько раз открыл и закрыл рот, моргая глазами. Затем опустил руки, отпуская Джейка, и произнёс:

— Его Величество будет ждать вас у шлюза переходной камеры…

При появлении Императора гвардейцы вытянулись ещё больше, вздёрнули разом подбородки, расправив ещё шире плечи, и даже будто ростом чуть выше стали. Его Величество прошёл, глядя каждому в лицо, и, остановившись напротив курсанта Джейка Тайлера, спросил, чуть скосив глаза в сторону распорядителя:

— Он?

— Да, Ваше Величество! — выдохнул Дженкинс.

— Значит, это ты знаешь язык гриффитов? — Император уже более внимательным, изучающим взглядом посмотрел на Джейка и хитро ухмыльнулся: — Ты?

— Изучал, Ваше Величество! — ответил тот и честно взглянул Императору в глаза, выдержав Его взгляд. Его Величество это несколько удивило: при Дворе редко кто набирался смелости смотреть Императору даже в лицо, не говоря уже про глаза, зная крутой нрав державного лица и его завидную проницательность. А этот же гвардеец… «Хороший, должно быть, парень! Из тех, кому нечего скрывать и нечего бояться…» — подумал Император довольно, а вслух спросил:

— А переводчиком работать сможешь?

— До этого не пробовал, но постараюсь, Ваше Величество! — искренне признался Джейк, всё также глядя Императору в глаза.

— Нас будет двое против восьмерых, не испугаешься? — Император улыбнулся, чувствуя невольную симпатию к молодому гвардейцу. Он всегда уважал в людях искренность и прямоту без заискивания.

— Ради Вашего блага и блага нашей Державы, Ваше Величество… — начал Джейк «избитую» фразу большинства военных из Императорского круга, и это как-то сразу разочаровало Императора.

— Ладно, всё! Пошли! — приказал он и первым перешагнул порог шлюза.

Фрейя была единственным спутником у планеты Сиона и не имела атмосферы, пригодной для жизни. Очень разреженная, она содержала незначительный процент азота, углерода и очень мало кислорода. Но сионийцы — народ выносливый и упорный — организовали на спутнике несколько своих баз. Правда, из-за сильных перепадов температуры в течение суток люди смогли жить только под землёй на глубине от семи метров и ниже, используя для строительства естественные пустоты и тепло остывающего ядра.

Позднее базы на спутнике выкупили «информаторы» из Организации Всеобщей Информационной Сети (ОВИС), понастроили на поверхности стартовые площадки, установили линии информационной передачи, ведущие связь со всеми отделами на Сионе и даже на Ниобе. А несколько отделов открыли и на Гриффите!

Работать на поверхности Фрейи могли только киберы и машины типа «Харон», управляемые компьютерами. Такие машины автоматически стыковались с кораблём, прилетающим на спутник, и в специальной камере перевозили людей к блокам подземных лифтов, связывающих подземный городок с поверхностью.

— Уже пятьдесят минут прошло с момента их приземления, — произнёс Дениэлс. Он нервничал в ожидании гостей, так как в первый раз присутствовал на мероприятии подобного уровня. Крутился в кресле, несколько раз вставал, ходил туда-сюда, раздражая этим остальных, садился снова, а потом включил экран. Огромный экран главного информационного компьютера занимал собой всю стену. Все члены Демократического Совета, изнывающие от скуки, повернулись разом в одну сторону.

«Включить запись со стартовой площадки Љ4» — набрал команду Дениэлс. Картинка на экране — схема Сионы и Фрейи, медленно движущихся по орбите вокруг Саяны, местного солнца, — сменилась изображением, заинтересовавшим всех. Небольшой корабль, ниобианский, судя по всему, с императорским гербом на борту, медленно опускался вниз.

— Запись их посадки, — пояснил Дениэлс, подкрепив слова приглашающим жестом кисти правой руки: «Прошу!»

— У него, как вижу, классные пилоты! — произнёс один из сионийцев, Марчелл, военный специалист и главнокомандующий Сионийской Армией.

— Ага, как в воду вошли, — согласился с ним Стайерс, заинтересовавшись изображением посадки.

— Ещё бы! — усмехнулся Ежи Малиновски, покачиваясь в крутящемся кресле. — Его пилоты-гвардейцы из Особого Отряда. Вы когда-нибудь встречались с ними? Нет? Это не люди, это киборги с людскими мозгами! У них чутьё на технику, на всякую технику…

— Смотрите! — вдруг перебил его Дорожный, пристально глядя на цифры в правом нижнем углу экрана. — Как я понимаю, это фиксированное время посадки: 14.30.49. по Единому времени. Сейчас двадцать три минуты четвёртого!

— И что? — Стайерс не понял, к чему говорит о времени Дорожный. — Уже скоро час, как мы здесь сидим…

— Я больше чем уверен, что они уже в пути. Это можно как-то проверить? — и Дорожный повернул голову, глянув на Дениэлса. Тот не ответил, но, наклонившись вперёд, приблизился к пульту. Замелькали проворные пальцы, набирая новую команду: «Включить камеры в коридорах блока Љ 6». Картинка снова сменилась и теперь уже не оставила никого равнодушным. Кое-кто даже привстал с места. Огромный экран разбился на картинки, каждая из которых двигалась сама по себе. Малиновски невольно остановил взгляд на центральной, самой большой: группа людей — больше десятка на первый взгляд — двигалась по коридору навстречу зрителю. Мягкий свет из плафонов на потолке делал лица людей несколько нечёткими.

Группа приближалась совершенно беззвучно (в компьютере был отключён динамик), и все постепенно стали понимать, что к чему. Первым шёл охранник из «информаторов», — две секунды и он исчез с экрана. Малиновски в последний момент успел разглядеть эмблему на его рукаве: золотой кадуцей — две змеи, глядящие друг на друга, обвивали телами жезл — в овале лазоревого цвета. А следом шли ещё человека три, ступающие в ногу, как на параде. Двое — по краям — два молодых высоких парня в черном, с серебряными восьмиконечными звёздами на груди с правой стороны, серебряные погоны, серебряная пряжка: серебро и чёрный бархат — гвардейцы Императора!

Их узнаешь сразу. А вот и сам Его Величество! По середине. Воплощение спокойствия и уверенности! Он даже не подозревает, что камеры наблюдают за каждым его движением! А вместе с ними и все мы!

Малиновски усмехнулся довольно, а люди на экране прошли вперёд. Он заметил за спиной Императора ещё одного, третьего, гвардейца. А за ним ещё три охранника — целая группа сопровождения!

Центральный экран опустел, и Малиновски поочерёдно рассмотрел каждый из шести маленьких экранов, по три справа и слева. Эти камеры показывали гостей с разных точек зрения и даже сверху.

— Ещё минута и они будут здесь! — голос Дениэлса в тишине зала показался очень громким и неожиданным, кое-кто даже вздрогнул. Все молча принялись рассаживаться по своим местам, изредка бросая взгляды на створки двери. Дениэлс отключил компьютер, и экран отгородила опустившаяся сверху стена, такая же, как и все остальные стены в зале.

И в этот момент золочёный кадуцей разрезался посередине — створки двери разошлись в стороны с чуть слышимым шипением. Все повернулись на этот звук. Первым вошёл гвардеец. Сделав два шага, он остановился и, убрав руки за спину, расправил плечи и отчеканил, глядя куда-то чуть выше голов сидящих в зале:

— Его Величество Император Рихард! Правитель Ниобы и шести сопредельных земель: Фласции, Диомеды, Архипики, Кирканы, Эпуэреи и Меркурианы!

«Громко сказано» — подумал с усмешкой Малиновски, наблюдая за происходящим с невозмутимым видом. А гвардеец, окончив приветственную речь, развернулся на месте отточенным, чётким движением, отработанным за годы существования Императорского Двора, отступил в сторону на два шага, пропуская Императора. Его Величество прошёл к столу, окинул всех быстрым, но хорошо запоминающим каждую мелочь взглядом и произнёс с улыбкой:

— Приветствую вас, господа советники!

Гвардеец, вмиг оказавшийся за Его спиной, чуть отодвинул кресло, помогая Императору сесть.

— Как вижу, без меня и дело не идёт, — снова заговорил Его Величество, — разброд и скука! Тогда начнём, раз уж так.

— Вы, как нам кажется, где-то подзадержались? — произнёс Марчелл, не скрывая ироничной усмешки.

— Неприлично, господин Марчелл, упрекать гостя в забывчивости, — ответил Император всё с той же улыбкой.

— Мы все здесь, как бы так выразиться, в какой-то мере гости, — напомнил Малиновски и сухо кашлянул, прикрыв рот полураскрытой ладонью.

— Ах, да, господин! — Его Величество в упор посмотрел на Малиновски. Их двоих разделял только стол, так получилось, что они оказались друг против друга. А потом, найдя глазами Дениэлса, продолжил: — Вы, молодой человек, как я понимаю, выступаете на этом собрании в почётной роли хозяина? Следовательно, вам его и вести!

Дениэлс, напросившийся на заседание как слушатель, не собирался принимать в нём участия, а теперь слова Императора, прозвучавшие, как приказ, повергли его, чуть ли, не в шок.

— Я?!! — выдохнул Дениэлс растерянно, упершись растопыренной пятернёй себе в грудь. — Ну, что вы… Я и не знаю даже…

— Ваше Величество, не стоит зря тратить время! — вмешался Дорожный, сидевший рядом с Дениэлсом.

— Хорошо, спасибо, что напомнили, — Император улыбнулся, чуть прищурив хитрые внимательные глаза и исподлобья глянул в сторону Дорожного.

— А сейчас, пока самый главный разговор ещё не начат, я хотел бы знать, что этот парень в военной форме здесь делает? — спросил вдруг Клейтон. Он отвечал за промышленное производство, но это была не единственная область, в которой он хорошо разбирался. — По-моему, ещё раньше было оговорено: посторонних на совете быть не должно!

— Ладно! — Его Величество положил руки на стол и чуть наклонился вперёд, изучая всех, кто сидел далеко от него, долгим оценивающим взглядом. — Господин Дениэлс! — тот сразу же вскинул голову. — Вы готовы подождать за дверью? Пока мы здесь будем беседовать? А вы?

Император чуть наклонил голову вперёд и влево, изучая ещё одного гостя на этом совете. Смуглый пожилой мужчина, седые почти до плеч волосы, перетянутые по лбу алой с чёрным лентой. Он всё это время молчал, только чуть-чуть улыбался уголками губ и смотрел на людей спокойным, немного удивлённым взглядом больших серых глаз. Это был гриффит!

Понимая, что Император обращается к нему, гость искренне и тепло улыбнулся и вдруг поднял над столом раскрытые ладони. Говоря что-то при этом, он повернул кисти рук сначала тыльной, а затем внутренней стороной.

— Господин Айяххо приветствует Вас, Император! — пояснил сидящий рядом с гриффитом по правую руку молодой черноволосый мужчина. «Вероятно, Агдальский» — догадался Его Величество, до этого он не был знаком с этим сионийцем. Император какое-то время молчал, думая о чём-то, а затем, отклонившись к спинке кресла, поднял руку и, щёлкнув пальцами, приказал, обращаясь к гвардейцу:

— Скажи нашему уважаемому гостю, что я — Император Ниобы — тоже приветствую его и желаю всего хорошего ему и его сородичам!

Его слова зазвенели в нависшей тишине, в абсолютной тишине и при полном молчании. А Император при этом, казалось, наслаждался моментом.

Джейк заговорил, медленно и чётко выговаривая непривычные для слуха слова. В первый момент он почувствовал странную слабость в теле, настолько сильную, что ноги стали подкашиваться, а язык — неметь. Это был страх! Страх ошибиться, сказать что-то не то, забыть в последний момент нужное слово, подвести этим Его Величество, ведь ему ещё ни разу не приходилось быть переводчиком, да ещё на таком серьёзном собрании. Ответственность, возложенная на него, была просто огромной, и, может быть, даже в чём-то не по его силам. Страх доходил до ужасной слабости!.. Да ещё под пристальным, изучающим, разглядывающим, откровенно ждущим ошибки, взглядом девяти пар глаз совершенно незнакомых людей.

Айяххо улыбнулся, подбадривая Джейка частым киванием головы и тёплым взглядом, от чего на сердце гвардейца стало спокойнее. Они поняли друг друга, хотя в языке и чувствовалась какая-то разница, но разницу эту, правда, смог ощутить только Агдальский. Как только Джейк замолчал и опустил голову, показывая всем, что его работа закончена, сиониец склонился к уху гриффита и заговорил что-то быстрым шёпотом. Джейк сумел разобрать лишь обрывки некоторых отдельных фраз:

— …Ниобиане с Ниобы… На рудниках у Чайны… Вы знаете?!!..

— Ну, ладно, раз все вопросы разрешились сами собой, я начинаю заседание, господа советники! Не будем терять время, — Его Величество снова выбросил левую руку в воздух, и Джейк вложил в раскрытую ладонь сложенный квадрат плотной бумаги. Император положил его на стол, развернул двумя руками и заговорил, окинув всех взглядом слева направо: — Я так думаю, вы все уже в курсе, по какой такой причине мы здесь собрались? Для тех, кто подзабыл, напомню: не так давно, если быть точным, то два дня назад, я получил письмо, посланное мне из Демократического Совета Сионы. Обычное, на первый взгляд, письмо из бумаги, какие посылаются по Высокой Почте: текст от руки, высокопрочные чернила, печать подлинная, кстати, и даже подписи кое-кого из вас, господа, — Его Величество на миг замолчал, и члены Совета недовольно завозились, зашептались между собой. — Что в этом удивительного? А то, что меня заставил настоять на этой встрече текст письма. Я, конечно, не буду вам его зачитывать, думаю, с текстом вы знакомы. А вот на некоторые его отрывки хотел бы обратить ваше внимание. Вот, например: «Мы, Ваше Ниобийское Величество, недовольны территориальной границей на Гриффите, о чём сообщаем Вам в надежде добиться мирного пересмотра этого вопроса». А вот и ещё цитата: «Помимо прочего, мы недовольны отсутствием границы как таковой между нашими территориями. Никаких соглашений и договоров с момента открытия Гриффита не существует до сих пор. Хотя широко известно всем, что сионийские власти имеют больше прав на разработку новой планеты как первооткрыватели планеты Гриффит…».

Император оторвал взгляд от письма, поглядел на всех поверх листа и, медленно складывая его, спросил с усмешкой:

— Ну, что? Теперь вам понятна тема нашей встречи и план нашей предстоящей работы?

Вопрос Императора повис в тишине, оставаясь без ответа. Но это продолжалось недолго: неожиданно все заговорили разом. Кто-то слышал о письме впервые, кто-то не сразу понял, что к чему, кто-то вполголоса объяснял соседу интересующие его вопросы и подробности. А Император ждал, переводя взгляд с одного лица на другое до тех пор, пока не остановился на Малиновски. Этот сиониец молчал с равнодушной улыбкой, положив ногу на ногу и обхватив колено руками. Джейк, стоявший за спиной Императора, смотрел на всех сверху и мог видеть любого из своего положения. Длинный прямоугольный стол в центре огромного зала, от пола и стен приятное чуть искрящееся сияние, не раздражающее глаза. Дверь как раз располагалась напротив, стоит только поднять глаза — и вот он, золочёный кадуцей в синем овале на обе створки двери. Если придётся пробиваться к выходу, то преодолеть целый зал — мимо стола, мимо кресел, через всех этих представителей Совета — будет нелегко. К тому же у них тут оружия напичкано, наверно, как в оружейной палате! Джейк невольно поёжился, кожей ощущая возможную опасность и близкую ловушку. Хотя все вели себя пока даже более чем мирно, говорили о чём-то, вроде бы даже немного спорили, — обсуждали важный для них вопрос, жестикулируя руками во время беседы. Джейк почти не прислушивался к этим словам, хотя знал, что позднее вспомнит всё с точностью, до мельчайшего оттенка интонации. На свою память он мог положиться всегда, с детских лет, иначе он и не был бы гвардейцем. Но в Гвардии эта способность была развита ещё больше.

А сейчас в свободную минуту Джейк изучал каждое лицо исподволь, раз уж позволял момент.

Все-таки, какую удобную позицию выбрал Его Величество! Сколько свободных кресел возле стола, а Он занял лучшее место — с краю! По левую руку во всю длину стола — ряд свободных кресел, только двое сидят с другого торца стола. Но это далеко! Этих можно в расчет не брать…

Остальные — целым рядом от одного угла до другого — через стол! Им оттуда до Его Величества не дотянуться: в ширину этот стол метра два с половиной — не меньше! Удобно наблюдать со своего места за каждым — все перед глазами, это и Его Величество понимает! А вот то, что Он сам у всех на виду, так Ему не привыкать! А уж следить за Его безопасностью — это работа нас, гвардейцев!

— Нет, это условие связывает меня по рукам и ногам! — возразил Император, выслушав очередное предложение Дорожного. — Оставить половину занятой территории, рудник в истоках Чайны? У меня там два города, как видите! Нет уж, это не годится!

…Да и стол для заседания был не просто стол! В центре его был вмонтирован голографический блок, который в данный момент воспроизводил уменьшенную копию Гриффита. Вращающаяся планета сменилась увеличенной голограммой единственного континента, пригодного для жизни на Гриффите. Протяжённая зелёная заплата джунглей на голубом фоне экрана. Располагаясь в районе экватора и чуть выше, на север и северо-запад, континент формой напоминал голову сказочного зверя-грифона, с жёлтой полосой песчаного побережья на востоке, в районе «шеи» и «загривка» зверя.

Джейк, глядя на голограмму, невольно вспомнил когда-то прочитанный в архивах факт: первооткрыватели — точно и не известно уже, сионийцы или ниобиане, — первыми заметившие это сходство с грифоном, ещё на орбите придумали континенту название — Гриффит. Сохранилась только фамилия одного из первооткрывателей — Фит, Дориан Фит, если полностью. Говорят, именно этот парень первым обратил внимание на интересное сходство. Вот и остался теперь в памяти, как часть названия целой планеты, континента и его аборигенов…

— Знаете, Ваше Величество, ваше упрямство и несговорчивость наводят меня на одну неплохую мысль, — произнёс Марчелл после долгого молчания.

— Да? И на какую же? — Император удивлённо поднял брови, глядя на сионийца, пристроившегося на углу стола по левую руку от Малиновски.

— На какую? — в задумчивости повторил Марчелл, поглаживая указательным пальцем подбородок. — Объявить вам войну…

Джейк, отчётливо слышавший каждое слово, напрягся всем телом, ощущая каждой его клеточкой нависшую угрозу, исходившую от каждого человека, сидящего здесь, за столом. Даже Айяххо, мало, что понимающий из коротких и неполных пояснений Агдальского, заметно посуровел лицом, чувствуя опасность момента.

Замолчали все! Все и разом! Сидели неподвижно, переваривая услышанное. Никто не думал о войне, хотя, если прикинуть, все представители Совета внутренне ждали именно этого финала. Разрыв отношений, прекращение дискуссии, объявление войны — всё это ожидалось при неблагоприятном стечении обстоятельств. Этого ждали, но только со стороны Императора…

А тут Марчелл… Хотя, что в этом удивительного? Радикальные меры решения проблемы — при помощи оружия — мог предложить только он, главнокомандующий Сионийской Армии.

Нет! Нельзя было ему торопиться!

Ежи Малиновски в отчаянии стиснул зубы, до боли, до отрезвляющей боли в челюстях. Как теперь поведёт себя Император в ответ на открытую, такую прямую угрозу? Как?

А Император молчал! Молчал долго!

Ничего — ни малейшей мысли — не отразилось на этом враз окаменевшем лице. Только Джейк, видевший лишь затылок и спину Его Величества, чувствовал и внутренне содрогался от ужаса при мысли о том, ЧТО сейчас творится на душе Его Величества! Нет, это не просто шквал эмоций, буря чувств. Это слабо сказано! Потому что, то, что смог уловить Джейк из тех обрывков мыслей и эмоций, которые перегорали в голове Императора, словом выразить было невозможно! А люди, сидящие вокруг стола, испытывали не меньшие чувства только потому, что не знали, что же будет через две минуты, какой реакции ждать от Императора? Чего ждать?

А Император вдруг рассмеялся легко и непринуждённо, будто даже весело, запрокинув голову и развалясь небрежно в кресле. И смеялся он так беззаботно и заразительно, как над весёлой шуткой, что все вокруг стола сидящие невольно заулыбались с каким-то виноватым видом.

— Вы, видно, хотели пошутить, господин Марчелл? — спросил неожиданно Император, разом став серьёзным. — Считайте, что шутка удалась… Хотя я бы сказал, грубая и глупая шутка! — И тут Его Величество приказал, обращаясь к своему гвардейцу за спиной: — Спросика этого гриффита, хочет ли он, чтобы его мир превратился в поле боя между двумя державами? Державами, не желающими уступить друг другу лишний кусок земли? И переведи ответ так, чтобы его слышали здесь все! — и Император коротким взмахом руки указал на сионийцев.

Джейк начал неуверенно, первые два слова прошептал и чуть не поперхнулся. Как объяснить этим гриффитам, что такое война, когда они никогда между собой не воевали? Вряд ли любой из присутствующих сможет понять всю трудность приказа, и ответить на этот вопрос!..

— Смелее, курсант! — выкрикнул вдруг Император, чуть повернув голову и глядя назад через плечо. Выкрикнул так, что в зале вздрогнули от неожиданности. Джейк заговорил громче, отчётливо и медленно выговаривая каждое слово, но думая при этом больше не о том, как поймёт его гриффит, а подбирая более понятные слова и выражения, способные дать понятие, суметь объяснить, что же есть такое «война» и чем она опасна. Гриффит слушал, не перебивая, хотя по лицу его было видно: вопросов у него сейчас даже больше, чем ответов.

— Война, — сказал, наконец, Айяххо на Едином языке, так как на гриффитском не смог подобрать сходного по смыслу слова, — это, как ураган, убивающий всякое живое дерево и всякое живое существо на своём пути… Это, как долгий ливень, лишающий солнца и прозрачного небесного Ока… Это, как жаркий и неподвластный воле небесный огонь, упавший на землю и породивший пожар-убийцу… Это, как край Мира у бездонной бездны горькой воды и беспощадного солнца, где остаёшься один без защиты зеленных ладоней леса и сладкой крови ручья…

Этот старик мог бесконечно долго описывать и сравнивать с виденными им ранее природными катаклизмами и катастрофами всего лишь одно слово, понятное любому, — ВОЙНА!

Главное, что он понял: война — это смертельно страшно и — главное! — противоестественно для человека!

— Да, — кивнул в ответ Джейк, радуясь, что труд его не пропал даром, — вы правы, мудрый, видевший за годы то, что не дано иногда увидеть и услышать и сотне равных нам. Но война — это как все беды сразу, беды без конца и края…

При этих словах Айяххо заметно побледнел, у него пропало даже желание говорить, хотя по лицу его было заметно, что гриффиту приятно общаться на родном языке с человеком, близким его пониманию.

— Он в шоке, Ваше Величество, — ответил за Айяххо Джейк одной короткой, но понятной всем фразой.

— Хорошо, войну оставим напоследок, как крайнее средство, — вмешался молчавший до этого Малиновски. — Военные действия в наше культурное время — верх глупости! Полный абсурд!

Объект наших разногласий — какие-то 30–40 километров девственных лесов, в которых никто, кроме гриффитов не живёт. А им, как я знаю, всё равно, на чьих именно землях будут стоять их дома! На земле сионийцев или ниобиан!

— Зато, знаете ли, мне не всё равно, на чьих землях будут стоять мой титановый рудник и два моих города! — Его Величество, будто издеваясь, повторил тон голоса и манеру Малиновски. Получилось настолько похоже, что кто-то в дальнем углу хмыкнул, не сумев подавить невольный смешок, но тут же замолчал под пристальным взглядом остальных.

— Нам не нужны ваши города, — произнёс Дорожный, теряя терпение, так как повторил это уже раз третий, не меньше. — И рудник этот тоже не нужен…

— Просто территории континента должны быть поделены так, как были открыты, — предложил Стайерс. — Сионийский поисковый бот опустился в центре Гриффита, вот, значит, от этой точки деление и начинать! Налево от Флорены — наша земля, направо — ваша!

— Да, и не забудьте взять линейку, — усмехнулся Император, — да подлиннее!.

— А если серьёзно? — раздался укоризненный голос Агдальского.

— Прошу прощения, господа! — Император улыбнулся.

— Значит, так! — громко, так, чтобы привлечь на себя всеобщее внимание, сказал Клейтон и поднял раскрытую ладонь, призывая к тишине. — Я, вот, что скажу!.. Гриффит используется и Сионой и Ниобой как общая сырьевая база. Ведь так? Конечно, кем-то больше, кем-то меньше…

— И кое-кем намного меньше, если начинать сравнивать, — перебил его Император с ухмылкой. — Мы на Гриффите за неполных 38 лет построили всего 7 перерабатывающих комбинатов: 3 полных линии по переработке и 4 рудника. А вы? У сионийцев малейшая база и рядом с ней — космопорт! И челноки оттуда на орбиту непрерывно, как болотные комары, туда — сюда.

— Зато у вас города, как грибы, прут! — воскликнул в сердцах Дорожный. — И каждый численностью не меньше 20 тысяч человек населения.

— Ниоба в последние 20 лет переживает демографический взрыв, — возразил с упрёком Его Величество. — На Гриффит отправляются все желающие и даже существует система льгот и скидок на перевозку. Нечего упрекать нас, ниобиан, в том, что у вас слабый прирост населения…

— В первую очередь, Ваше Величество, на нашей Сионе очень сложные условия существования, — заметил с иронией Клейтон. — Ваш дед знал, куда ссылать преступников… Холодное лето, вечная мерзлота, скудная растительность… Почти полное отсутствие природных ресурсов и животных… Идеальная тюрьма для противников режима и всех недовольных… Не так ли?

— Клейтон, прекратите! — воскликнул вдруг Малиновски и хлопнул раскрытой ладонью по крышке стола. — Хватит! Мы собрались здесь решать очень важный вопрос, важный для всех жителей обеих планет. Поэтому — никаких эмоций, личных переживаний и обид! Ясно?!!

Он смотрел на Клейтона, чуть наклонившись вперёд, через Агдальского и Айяххо. И Клейтон, глядевший на улыбающегося Императора чуть ли не с ненавистью, склонил голову и отвернулся, переведя взгляд на Дорожного и Дениэлса, те в этот момент очень тихо переговаривались о чём-то.

— Надеюсь, вы, Ваше Величество, человек разумный и сумеете понять господина Клейтона? — спросил Малиновски, пытаясь «замять» возникшее недоразумение. — Мы все здесь находимся в излишнем напряжении. Немного нервничаем… злимся… Это естественно.

— Ладно, продолжайте дальше! — Император кивнул головой, всем видом показывая, что извинения приняты.

— На западе, у Лазурного озера, вот здесь, — Малиновски, как ни в чём не бывало, принялся рассматривать голограмму, — у нас есть прекрасная база отдыха. Великолепная природа, горное озеро, чистейший воздух, — одним словом, все удобства для полноценного отдыха…

— В обмен на что? — Его Величество прищурился, прикидывая что-то в уме.

— Наша граница должна проходить не больше, чем в двух километрах от Чайна-Фло, — предложил Малиновски, даже глазом не моргнув. — Она пройдёт чуть по касательной, градусов на тридцать на запад. Таким образом, на вашей территории останется треть Лазурного озера вместе с нашей здравницей. Мы вам её отдаём взамен на ваши земли…

— По-моему, это лучший вариант из всех предложенных, — оживился молчавший всё это время Верховцев, человек угрюмый и потому всегда задумчивый.

— Почти сорок километров вдоль всей границы в обмен на базу отдыха?! — Император скривился. — На таких условиях там смогут отдыхать только дети миллиардеров! Нет, меня больше устраивает нынешнее положение!

— Но оно не устраивает нас. Совсем не устраивает!.. — Малиновски сокрушенно покачал головой. — Да и граница у нас с вами «прозрачная». Все едут, куда хотят, никакого контроля. Что говорить в таком случае о пограничных кордонах? Их попросту не существует!

— Такой несерьёзный подход повлечёт за собой новые трудности! — добавил Дорожный. — Между сионийским и вашими городами — между Флореной и Чайна-Фло — расстояние всего двадцать километров по прямой через джунгли. И между ними никакой границы! Я был во Флорене в прошлом месяце — полнейший интернационал! И национализм, кстати…

В один магазин вход только для сионийцев, в другой — только для ниобиан. А какие надписи на стенах в пригородных районах! А какая из-за всего этого неразбериха! Это нужно видеть своими глазами…

— Так наведите там порядок! Ведь Флорена — это ваш город! — Его Величество лишь пожал плечами в ответ.

— Как? Выселить силой всех ниобиан? — воскликнул Марчелл, вскакивая.

— Этот город строился сообща, — заметил как бы невзначай Малиновски. — Как же теперь решать, кто имеет больше прав на проживание? Хотя земля наша…

— Вот и предоставьте решение этого вопроса местным властям, — ответил Его Величество, прекрасно справившись с расставленной ловушкой, цель которой была сбить Императора с толку. — У нас есть дела поважнее! А насчёт границы вы правы, господа! Завтра же я отошлю бургомистру Тонненгу распоряжение об организации полного контроля над перемещением населения. Будем строить границу!

— Но ведь ещё не решена линия, по которой она будет проходить! — Дорожный уже больше не старался скрыть раздражение и готов был сорваться на крик.

— Почему это — не решена? — Его Величество удивился. — Я же сказал: оставим всё, как есть. Можете внести это решение в международный договор.

— Что?!! — Марчелл снова вскочил. — Это издевательство! Почти два часа бьёмся, и всё на том же месте! Хватит держать нас за мальчишек! Мы не курсанты из вашей Гвардии, ясно?!

— Сядьте, Марчелл! — тихим, но твёрдым голосом приказал Малиновски и потянул сионийца за рукав костюма вниз.

— Нет! — рявкнул Марчелл, рывком высвобождая руку. — Или он договаривается на наших условиях, или мы начинаем операцию по захвату территорий! Вы меня слышите?!!

Император, даже не взглянув на Марчелла, перевёл взгляд на гриффита и вдруг спросил с искренним любопытством и с таким видом, будто с нетерпением ждал свободной минутки, чтоб поговорить с гостем:

— Вы уже, наверное, соскучились по своему дому? — на момент он замолчал, давая возможность Джейку перевести вопрос. Айяххо, внимательно выслушав переводчика, заулыбался в ответ, часто-часто кивая головой, правда, поначалу его улыбка получилась какой-то неуверенной и вялой. И Джейк, глядя на гриффита, понял, что тот просто боится вмешиваться в отношения между людьми, особенно в такой ситуации. — А как вам наш мир? Мы — люди? Наверное, впечатлений масса? Вы уже были на Сионе? А на Ниобе?

Его Величество засыпа́л вопросами, Джейк еле успевал переводить. Люди вокруг замолчали, даже Марчелл повалился в кресло, видя, что его протест — бесполезная трата сил и времени. Все знали: если Император игнорирует что-то, он игнорирует до конца. Его уже никак нельзя заставить взяться за решение проблемы, пока он сам не вернётся к этому, когда посчитает нужным…

— Очень приятно знать, что мы не одни в этом мире, — заговорил Айяххо, видно было, что он немного волнуется и с трудом поэтому подбирает слова. — Мы считали всегда, что наш мир — это одна большая капля воды, застывшая навеки, до тех пор, пока по велению судеб всесильный ветер не смахнёт её в вечное падение в бездну. Но, оказалось: существует много таких капель, и все они живут по своим законам. Я не знаю, вообще-то, мне очень сложно объяснить всё, что я видел…

Я много видел… Многое не понял и не понимаю до сих пор. Это прекрасно! Это удивительно! Самое, пожалуй, удивительное — это наш мир, висящий в бездне и никуда не падающий!.. Такое сложно представить до тех пор, пока сам своими глазами не увидишь…Огромный голубой, зелёный шар, а мы на нём такие крошечные и всё равно живые!..

Айяххо говорил, с такой удивительной поэтичностью облекая известные любому человеку факты в такие формы, что невозможно было не заслушаться. А Джейк, как автомат, почти не думая, переводил его рассказ, а сам смотрел на гриффита и думал: «Так вот вы какие, оказывается, гриффиты! Сколько мама о них рассказывала, сколько песен на их языке пела и сказок всяких (откуда только знала всё это?!), а сколько они изучали их в Академии, и сколько он сам узнал про этот народ, копаясь в архивах библиотеки!

А тут только сейчас и увидел живого гриффита во плоти! И ничем он вроде от нас не отличается! Немолодой мужчина, лет так за пятьдесят уже, не старик ещё, конечно. Лицо приятное, красивым был в молодости — это сразу видно. Кость тонкая, с изяществом, как у потомственного аристократа, глаза тёмные и брови — совсем не выгорели за столько лет. И лента эта через лоб. Чудно! И что в них такого необычного учёные нашли? И строение черепа у них, видишь ли, отличается от общего человеческого предка, и строение глаза по другому принципу… И дикари они все, хотя и не без достоинств, которые у людей не открыты до сих пор. Это все знают! А дальше наука пока не идёт, не может добавить ничего нового к уже известному…»

Айяххо вдруг неожиданно замолчал на полуслове, как будто только сейчас вспомнил о чём-то важном, а потом произнёс:

— Извините, но мне кажется, что я отвлекаю вас от работы?

— Ну, что вы?! — Его Величество улыбнулся в ответ. — Мы уже всё решили. Все наши важные вопросы…

Джейк заметил, как при этих словах смертельно побледнел Малиновски, как он убрал под стол руки, скрывая от всех нервную дрожь в пальцах.

— Нет, Ваше Величество, мы ещё совсем ничего не решили. Мы только начинаем переходить к главному вопросу, — тихим голосом предупредил Клейтон, медленно вставая и не сводя при этом глаз с Императора. «Сейчас кинется!» — невольно подумал Джейк и чуть подался вперёд, готовый отразить нападение. Но тут уже не выдержал сам Император! Он поднялся на ноги одним стремительным движением и произнёс, чётко выговаривая каждое слово:

— Всё! Хватит меня пугать, господа! Совещание — или, скорее, его жалкая пародия — окончено!

— Мы объявим вам войну! — прошептал Марчелл.

— Вы проиграете! — заявил Император с такой удивительной для его положения уверенностью. Их в этом огромном зале было всего двое, Он и этот курсант-мальчишка за спиной. Но именно благодаря ему Его Величество был уверен за свои тылы. Он уже бывал в своей жизни в подобных ситуациях, когда только эти щенки-гвардейцы своим видом и преданностью придавали дополнительных сил и такую необходимую в подобные моменты твёрдость. Этот гвардеец — Император знал точно — костьми ляжет, но не позволит нанести вред державному лицу. Главное — до дверей добраться! А там — ещё двое ребят! Уж они-то точно не бросят одного!

— Вы просто не понимаете, во что вовлекаете себя и свою страну!.. — поспешно заговорил Ежи Малиновски, ещё надеясь на удачный исход дела. Император посмотрел на него сверху пронизывающим взглядом, а потом перевёл глаза на Марчелла.

— Я буду ждать от вас письменного уведомления о начале военных действий. Только обязательно укажите причину этой войны. Пригодится для потомков…

Марчелл при этих словах вскочил, в бешенстве играя желваками. Лицо его покраснело от еле сдерживаемой ярости. Сейчас, в этот момент, Марчелл мог совершить большую глупость и, может быть, даже ввязаться в драку с самим Императором или его гвардейцем. Но Его Величество спокойно выдержал яростный взгляд, неторопливо сложил письмо, передал Джейку и только потом произнёс:

— Приятно было встретиться с вами, господа! Всего наилучшего!

Он поднял правую руку, чуть коснулся пальцами виска, отдавая присутствующим честь, отвернулся, шагнул мимо стола в сторону выхода.

Джейк задвинул кресло, коротким кивком головы попрощался со всеми и, развернувшись на месте, направился догонять Императора.

За дверь они вышли вместе: сначала Его Величество, а за ним, отставая на шаг, — гвардеец-переводчик. Удалились в полной тишине под взглядами неподвижных глаз. Джейк затылком ощущал взгляд каждого из провожающих, даже улавливал обрывки чужих мыслей, а сам ждал окрика в спину. Или выстрела вслед?.. Ведь не могут же они отпустить их так просто!

— Плохо! Как плохо всё получилось! — воскликнул с отчаянием Малиновски, как только сошлись створки двери, пряча гостей. — Я не доволен!.. Совсем не доволен результатом!

— А какой тут может быть результат, когда Он слушает одного себя! — возразил Моррисон, разминая затёкшие кисти рук. Всё время встречи он просидел молча, почти неподвижно, наблюдая за всеми из своего угла в дальней части стола.

— Конечно, кому охота отдавать такой кусок земли? — усмехнулся Агдальский. — Это на первый взгляд кажется, что там одни леса. Сорок километров в глубь ниобианской территории — почти до окраины Чайна-Фло! Неплохо! Нечего было и рассчитывать, что он согласится сразу! Не дурак…

— Да, эти монархи никогда нас особо не жаловали, — Дорожный поворочался в кресле, усаживаясь поудобнее. — Мы для них до сих пор преступники! Что нас слушать? Нам и пугать-то Ниобу нечем и предложить взамен нечего… Нищее, крошечное государство, приютившееся на островах среди ледников. Наша экономика себя-то еле обеспечивает! Куда нам за ниобианами угнаться?

— Тебя послушать, так нам ничего не остаётся, как сидеть и ждать милости августейшей особы! — зло возразил в ответ Марчелл. — Объявим войну — и всё! Заберём то, что положено нам по справедливости!

И пусть он катится ко всем чертям, этот клоун! Золото, аксельбанты, кортик у пояса… Карнавал какой-то, а не межпланетный созыв!

— Ты кричал тогда, и сейчас кричишь, — упрекнул Малиновски, сердито глядя на Марчелла. — Для созыва такого уровня это тоже немного не тот тон. Когда ты научишься вести себя сдержанно? Ведь такое происходит всякий раз!

— Переговоры — все эти переглядывания, намёки, двусмысленные обещания и лживые улыбочки, — они не для меня! — ответил Марчелл, за резкостью скрывая смущение. — Вот если б мы встретились с Императором на одном поле боя…

— Его Величество терпеть не может, когда на него давят, а тем более запугивают. Это глупо! Надо искать какие-то новые пути общения, но, согласитесь, война — тоже не выход! — Малиновски устало вздохнул и посмотрел на голограмму Гриффита в центре стола. Спорная территория светилась фиолетовой полосой вдоль чёрной нити границы. А города — и сионийские, и ниобианские — горели красными точками. Точки эти составляли почти равносторонний треугольник с вершинами в Чайна-Фло, Флорене и Марвилле (второй ниобианский городок).

«Нам нужна эта земля. Нужна — и любой ценой, — готов был кричать от бессилия Малиновски, но только треснул кулаком по столу, один раз и другой, заставляя себя взять в руки. — Наша Сиона, наша маленькая Сиона, наша холодная Сиона оказалась жестокой мачехой для нас, изгоев с Ниобы! Под ледяным панцирем оказалось сильно горячее ядро!.. Участились землетрясения, извержения вулканов, новые разломы, сейсмоактивность растёт с каждым днём… И ледники ползут, как живые!.. Сколько это ещё продлится?!

Прогнозы всё хуже и хуже… А если придётся эвакуировать всех жителей? — Малиновски содрогнулся внутренне только при мысли об этом. — Но — куда?!.. Куда? Кроме Гриффита, и некуда больше!.. В таком случае будет важен каждый клочок земли. Каждый!.. До войны ли сейчас в такое время?..»

— Знаете, а запись встречи получилась просто великолепной! — радостно сообщил Дениэлс.

«Да, у каждого своя работа» — подумал с тоской Малиновски, потирая лоб рукой: начинала болеть голова, неожиданно и, похоже, надолго, а ведь предстояло ещё написать письмо Императору с кучей оправданий и извинений.

— Ну что, курсант? Как тебе это благородное собрание? — спросил Император, остановившись в дверях переходной камеры. Джейк почувствовал на себе его испытывающий взгляд, брошенный через плечо.

— Они вели себя неумно, Ваше Величество, — ответил честно, сказав то, что думает, так как знал: Его Величество — человек очень проницательный, Ему лучше говорить всё начистоту.

— Да?!! — Император, не скрывая удивления, улыбнулся. — Почему?

— Надо было вести переговоры совсем по-другому, — произнёс в ответ Джейк, а сам подумал с ужасом: «Нарушаю, нарушаю Устав!! И перед кем? Перед самим Императором?!»

— По-другому! — повторил Его Величество в задумчивости, не замечая смятенного вида курсанта. — И что бы ты делал на их месте?

Джейк замолчал в растерянности: такого вопроса он совсем не ожидал. А Его Величество, между тем, заинтересовался ещё больше, повернулся к гвардейцу лицом и с чуть заметной ироничной улыбкой ждал ответа.

— Я разрешаю, говори! — поторопил Император, догадавшись, наконец, что же мешает курсанту. — Вольно!

— Ваше Величество, — выдохнул Джейк с одной только мыслью: «Будь что будет!» — на месте сионийцев, я бы встретился с Вами один на один. Вы — и тот старик, что сидел напротив: он смог бы добиться от Вас, чего хочет. А вот остальные… — и Джейк разочарованно вздохнул.

— А ты знаешь, зачем им эта земля? — снова спросил Император. Он стоял, заслонив собой проём двери, но краем глаза Джейк заметил своих товарищей, Михаэля и Рафтера, терпеливо ожидающих Его Величество в коридоре у двери шлюза.

— Нет, Ваше Величество! — признался Джейк.

— А на Сионе бывал когда-нибудь?

— Нет, Ваше Величество!

— Какой курс? — глаза Императора, казалось, глядели в самую душу, заставляя дрожать её мелкой дрожью.

— Третий курс первого года обучения! — отчеканил Джейк, вытянувшись по стойке смирно.

— А фамилия? — продолжал Его Величество свой своеобразный допрос.

— Тайлер! — ответил Джейк, глядя на Императора неподвижным, остановившимся взглядом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, хотя в голове метались жуткие мысли: «Не справился! Подвёл! Подвёл самого Императора! Как же так? Вроде бы всё делал правильно! Разжалуют в отряд механиков теперь! А если под трибунал?..» — Особый Элитный Отряд, — для чего-то добавил Джейк после секундного молчания.

— Давно дома-то не был? — взгляд Императора неожиданно потеплел, а в голосе почувствовалась отеческая заботливость.

— С прошлого года, Ваше Величество, — вопрос этот поверг Джейка в ещё большую растерянность. — Получал увольнение после перевода на третий курс…

— Ты хорошо справился сегодня с обязанностями переводчика, курсант Тайлер, — похвалил вдруг Император. — По возвращении на Ниобу я буду ходатайствовать о предоставлении отпуска для тебя. А также о присвоении почётной награды, Пурпурной Звезды…

— Всегда готов служить высокому имени своего Императора и идеалам Отечества! — промолвил чуть слышно Джейк севшим голосом и судорожно сглотнул.

— Поздравляю, курсант Тайлер, — Император улыбнулся, но как-то устало, видимо, сказывалась недавняя перебранка на Собрании и всё напряжение, скопившееся за день. Поднял руку, ободряюще коснулся пальцами плеча Джейка. Потом отвернулся и, переступив порог, пошёл по коридору.

Джейк опомнился не сразу, но, когда догнал всех, натолкнулся на незаметно брошенный вопрошающий взгляд Ника: «Ну, что? Как ты?»

«Нормально!» — Джейк чуть улыбнулся в ответ и кивнул головой, всем своим видом показывая: «Всё в порядке!»