Возмездие Эвелит (Сборник)

13

Было так приятно сменить разноцветную пижаму на комбинезон космонавта, сапоги, шлем, оружие — до сих пор Лангли даже и не подозревал, что одежда может так много значить для мужчины. Но, шагая сквозь тьму необъятных пустот, чувствуя холод подземелий, вслушиваясь в насмешливые отзвуки эха, он снова познал, что такое беспомощность и неуверенность в себе, которые терзали его и прежде.

Гирлянды осветительных трубок тянулись на мили вдоль стен, но тайная экспедиция не рисковала ими воспользоваться. Они лишь могли служить указателями тех районов, где Сариса наверняка не было. Позади Лангли шагало с полдюжины мужчин, их лица призрачно высвечивались на темном фоне отраженными от стен лучами карманных фонариков. Все они были членами экипажа, и Лангли их не знал. Валти заявил, что он слишком стар и малодушен для того, чтобы лезть в пещеры, Марин хотела пойти, но ей этого не позволили.

Беспорядочная фантазия известковых отложений, огромные грубые сталагмиты и сталактиты выныривали из полумрака в свете бегающих лучей. Лангли подумал, что место не должно претерпеть значительных изменений. За пять тысяч лет медленно капающая и испаряющаяся холодная вода лишь немногое добавила бы то тут, то там, а Земля была старой и терпеливой. Он почувствовал, что само время лежит похороненным где-то здесь, в этих расходящихся в разных стороны милях. Человек, который нес нейроискатель, поднял взгляд от прибора.

— Пока ни малейших признаков, — сказал он. Невольно он говорил приглушенным голосом, как если бы безмолвие давило на него тяжким грузом. — Как глубоко мы спустились? Длинные проходы и так много ответвлений… Даже если он здесь, мы можем никогда его не найти.

Лангли продолжал идти. Другого не оставалось. Он не думал, что Сарис заберется под землю глубже, чем это было необходимо. Не то чтобы холатане страдали клаустрофобией, но это были создания, живущие на просторах и под открытым небом. Оставаться долго взаперти противоречило их инстинктам. Инопланетянин должен прятаться в таком месте, которое легко оборонять и где есть по меньшей мере пара запасных выходов. Скажем, небольшая пещера с двумя — тремя выходами, ведущими на поверхность. На подходящих пещер здесь насчитывалось сотни, а карты туннелей у них не было.

Где-то помогала логика. У Сариса карты пещер тоже не было. Как и его теперешние преследователи, он проник сюда через главный вход потому, что другие пути были ему неизвестны. Дальше он должен быть высмотреть себе помещение для жилья с источником воды и несколькими выходами. Лангли обернулся к человеку с поисковым прибором.

— Нет ли тут где-нибудь поблизости озера или реки? — спросил он.

— Да… вода вон в том направлении. Попробуем поискать там?

— Угу. — Лангли наощупь двинулся к ближайшему туннелю. Он стукнулся коленом о каменный порог, Дальше проход быстро сужался, пока космонавту не пришлось уже ползти.

— Возможно, это то, что нам надо, — сказал он. Вокруг задрожало эхо. — Сарис может запросто здесь проскользнуть, ему ничего не стоит при желании передвигаться на четырех конечностях, а вот человеку здесь пробраться сложно.

— Подождите… вот, возьмите искатель, капитан, — сказал кто-то сзади. — Кажется, я что-то поймал, но все эти люди, что впереди меня, создают слишком большие помехи.

Лангли извернулся и подхватил футляр с прибором. Он направил его вперед, скосив глаза на светящуюся зеленым шкалу. Устройство было чувствительным к распространяющимся на небольшое расстояние сигналам, которые излучала нервная система, и… да, стрелка дрожала сильнее чем должна бы!

Возбужденный, он пополз дальше, влажная неровная стена царапала ему спину. Одинокий луч фонарика белым лезвием рассекал слепящую тьму. Дыхание с громким хрипом вырывалось изо рта.

Неожиданно он достиг конца лаза и чуть было не свалился через край. Туннель, должно быть, открывался в пещеру на высоте нескольких футов — или ярдов — выше пола.

— Сарис! — позвал он. Издалека отозвалось эхо, пещера была приличных размеров. — Сарис Хронна! Ты здесь?

В сторону Лангли ударил выстрел из бластера. Он увидел ослепительную вспышку, лицо опалило жаром, а в глазах еще минуту плясали зайчики. Он выключил фонарик и спрыгнул вниз, от души надеясь, что до земли не так далеко. Он зацепился обо что-то ногой, зубы лязгнули от сокрушительного удара, и он оказался на невидимом полу.

Еще один бластерный луч полыхнул в сторону входа в туннель. Лангли почувствовал, как по ноге стекает липкая теплая кровь. Холатанин отлично знал, где находится отверстие, и мог просто поджарить людей выстрелами, которые рикошетировали от стенок прохода.

— Сарис! Это я, Эдвард Лангли, я твой друг!

— Друг… друг… друг… друг, — передразнило его эхо, отплясывая в бездонной ночи. Неподалеку о чем-то возмущенно бормотал холодный голос подземного ручья. Если беглец сошел с ума от страха и одиночества или, поразмыслив, решил безжалостно убивать любого, кто здесь окажется, тогда, в обоих случаях, Лангли понимал, с ним будет покончено. Раскаленное добела лезвие энерголуча или неожиданное прикосновение сжимающихся на горле клыков станут его последними ощущениями в этой жизни. Нужно попробовать. Лангли распластался на каменном полу.

— Сарис! Я пришел, чтобы вызволить тебя отсюда! Я пришел, чтобы забрать тебя домой!

Из темноты пророкотал голос. Раскаты эха не позволяли определить, откуда он исходит.

— Правда? Чего ты хочешь?

— Я договорился!.. Ты сможешь вернуться обратно на Холат!.. — Лангли выкрикивал слова по-английски. Это был единственный язык, которым владели оба, — холатанская речь слишком отличалась от человеческой, и космонавт выучил лишь несколько фраз. — Мы — твои друзья, единственные друзья, которые у тебя есть.

— Вот как…

Лангли не смог различить никаких эмоций в интонациях Сариса. Ему казалось, что он буквально физически ощущает, как массивное тело существа крадется во тьме на полусогнутых лапах.

— Пожалуйста, опиши с-сложившуюся с-ситуацию с-с чес-стнос-стью.

Лангли в двух словах рассказал о том, что произошло. Камни под его животом были холодными и гладкими. Он начал чихать, шмыгать носом и вспомнил старое определение: настоящее приключение — ситуация, когда кто-то другой попадает в передрягу за тысячу миль от того места, где находишься ты сам.

— Это единственный шанс для всех нас, — закончил он. — Если ты не согласишься, то останешься здесь до тех пор, пока тебя отсюда не выковыряют или пока ты не умрешь сам.

— Тебе я вер-рю, я знаю тебя, — прозвучало после некоторого молчания. — А не могут ли те, кто с-с тобой, с-случайно тебя обманывать?

— Я… что? Ах, ты подразумеваешь, что Сообщество, возможно, и из меня делает простофилю? Да, такое не исключено. Но я так не думаю.

— Я не желаю, чтобы меня р-разрезали на кус-сочки, — заявил беглец.

— Тебя не разрежут. Они хотят тебя исследовать, чтобы узнать, как ты делаешь то, что ты делаешь. Ты говорил, что ваши мыслители там, у нас дома, отлично знают, как все это происходит.

— Да. Ис-с общей анатомии моего мозга узнать ничего нельзя. Думаю, что машину, которую твои… др-рузья… хотят, можно пос-стр-роить пр-рос-сто. — Сарис замялся. — Очень хор-рошо, я должен попр-робовать независ-симо ни от чего. Пус-сть будет так. Можете вс-се войти.

Когда лучи света выхватили его фигуру, Сарис стоял, гордо распрямившись, с присущим его расе чувством собственного достоинства, в окружении коробок с припасами, которые были его единственным источником питания. Он взял в свои ладони руки Лангли и ткнулся носом в щеку человека.

— Хор-рошо видеть я тебя с-снова, — сказал он.

— Я… извиняюсь за то, что случилось, — ответил Лангли. — Я не знал…

— Не надо. Всселенная полна неожиданнос-стей. С-смогу ли я с-снова попас-сть домой, не играет р-роли.

Космонавты восприняли Сариса Хронну почти обыденно, они привыкли к внеземным разумным существам. После того, как Лангли забинтовали рану от ушиба, все вернулись обратно. Как только они оказались на борту, Валти поднял корабль, а затем стал совещаться с капитаном и его пассажиром.

— Испытываете ли вы в чем-нибудь потребность? — спросил он Сариса через американца.

— Да. Два витамина, котор-рых похоже, не хватает в земной химии. — Холатанин начертил схемы на листочке бумаги. — Это с-структурные фор-рмулы в с-символике Лангли.

Космонавт перерисовал их на современный лад, и Валти кивнул головой.

— Их будет не трудно синтезировать. У меня в убежище имеется молекулярный синтезатор. — Он потеребил свою бородку. — Сначала мы должны направиться туда, чтобы подготовиться к отбытию — У меня на тайной орбите есть крейсер, способный развить скорость света. Вас доставят на борт и отошлют на базу в системе 61 Лебедя. Это далеко за пределами сфер влияния Сола и Центавра. Там можно не спеша изучать ваши способности, сэр, а вы, капитан Лангли, получите свое вознаграждение.

И тут заговорил Сарис Хронна. Он поставил собственные условия, сказав, что согласен сотрудничать, если после этого его вернут на Холат в сопровождении команды инженеров и с соответствующей техникой. Его мир лежал слишком далеко, чтобы звезды этого региона могли ему угрожать напрямую, но вот случайная группа странствующих конкистадоров объявиться там могла, а от бомбардировок из космоса Холат не защищен. Этот пробел должен быть восполнен. Вооруженные спутники-роботы не остановят полностью экипированный флот вторжения — да и ничто не сможет его остановить, кроме, возможно, другого флота, — но они способны рассеять небольшие группы мародеров — единственное, чего действительно Холату стоит опасаться.

— Капитан, — поморщился Валти, — он понимает, во что обойдется столь дальнее путешествие? Он знает, сколько будет стоить монтаж таких станций? У него есть хоть капля сострадания к старому бедному человеку, который должен будет встать перед фактом, что баланс в его бухгалтерских книгах не сходится?

— Боюсь, что нет, — ответил ему Лангли с ухмылкой.

— А… какие ему нужны гарантии, что мы выполним свою часть подобного соглашения?

— Он будет осуществлять контроль над разработкой нуллификатора — ну, этого прибора. Вы не сможете его создать без практического опыта и теоретических знаний Сариса, так что эту часть он предусмотрел. Когда он увидит, что проект близок к завершению, вы приготовите для него готовые к старту корабли. Он хочет, чтобы на корабле, на котором полетит он сам, под его контролем заложили бомбу. До тех пор, пока не будет сделано все, что требуется для Холата, на его борту будут оставаться женщины и дети. При малейших признаках вероломства он взорвет все к чертовой матери.

— Батюшки-светы! — Валти старадальчески покачал головой. — Это ж какой у него, сказал бы я, подозрительный и скверный характер. Думаю, достаточно разок посмотреть на мое честное лицо, чтобы… Ладно-ладно, пусть будет так. Но меня охватывает дрожь при мысли о том, в какие расходы будет введена наша казна.

— Да за пару тысячелетий вы сможете окупить любые расходы. Забудьте о них. А сейчас, куда мы направимся сначала?

— Мы содержим небольшое убежище в Гималаях: никаких излишеств — у нас непритязательные вкусы, — зато спрятано оно надежно. Я должен передать донесение своему начальству на Земле, получить их добро по поводу своего плана и приготовить документы для администрации на Лебеде. Это займет совсем немного времени.

Лангли отправился в корабельный лазарет. На его ноге зияла скверная глубокая рана, но лечение теперь превратилось в обычную рутину: зажим, удерживающий края тканей вместе, и укол искусственных энзимов, чтобы стимулировать регенерацию. Самые серьезные хирургические повреждения устранялись почти полностью и безболезненно в течение нескольких часов.

Он упомянул об этом, когда они с Валти сидели за ужином. Чтобы избежать возможного обнаружения перед тем, как вернуться на Землю, корабль двигался через космос по вытянутому эллипсу.

— У меня слегка расплывчатые представления о достигнутом цивилизацией прогрессе, — признался он. — Со стороны создается впечатление, что человек ничего не усовершенствовал ни на йоту: а потом я вижу, насколько вы продвинулись в медицине, и начинаю прикидывать, как огромны, должно быть, изменения к лучшему в результате нововведений в области техники, сельского хозяйства. Возможно, я просто нетерпелив; возможно, если человеку дать еще несколько тысячелетий, он сделает что-нибудь и с собой, поменяет собственный разум с животного на человеческий.

Валти шумно прихлебнул пиво.

— Не могу разделить вашего оптимизма, мой друг, — ответил торговец. — Я родился более шестисот лет назад; помотавшись во времени и пространстве, я насмотрелся на ход истории самых разных народов, и мне кажется, что любая цивилизация — межзвездная или планетарная — подчиняется закону отмирания. Какими бы умными мы не стали, мы никогда не создадим и не вырастим что-то из ничего, никогда не сделаем так, чтобы тепло само по себе передавалось от более холодного тела к более теплому. Существуют ограничения, установленные законами природы. Чем больше становятся здания и корабли, тем больше места занимают коридоры, и, наконец, наступает предел. Нельзя сделать человека бессмертным: даже если бы биохимия и позволила это осуществить, все равно, в черепной коробке столько места и столько нервных клеток, что количество информации, которую туда можно поместить, вполне ограничено. Тогда почему же должна существовать бессмертная цивилизация или цивилизация, охватывающая все Вселенную?

— И поэтому всегда будет место взлетам, распаду и падениям — всегда будут войны и страдания?

— Либо это, либо что-то вроде того, к чему стремится «Технон» — смерть под личиной механической пародии на жизнь. Мне думается, вы смотрите на все под неверным углом. Не являются ли сами эти изменения, это мучительное падение навстречу роковому концу, собственно жизнью? В космосе существуют взаимосвязи, которые важнее любой планеты, любой отдельно взятой расы. Я думаю, жизнь возникла из-за того, что Вселенная в ней нуждается, точно так же, как она просто нуждается в тех свойствах, которые заставляют испытывать боль живое существо. Нет… я не верю в Отца-основателя. Органическая жизнь является единственным носителем сознания. И тем не менее неживая Вселенная породила жизнь во всем ее многообразии, ибо это был необходимый шаг в эволюции от огромного газового облака до звенящей пустоты вакуума, — Валти вытер нос и хихикнул. — Прошу прощения. — На старости лет я стал слишком многословен. Но если бы вы всю жизнь провели в путешествиях на световые годы, то убедились бы в существовании там кое-чего такого, что невозможно свести в рамки простой физической теории. Думаю, что Сообщество будет жить и дальше благодаря своей разбросанности во времени и пространстве. Но только оно одно, да и то не бесконечно.

Он встал из-за стола.

— Извините. Мы скоро приземлимся.

Лангли нашел Марин в салоне в центральной части корабля. Он присел рядом и взял ее за руку.

— Теперь уже скоро, — сказал он. — Я думаю, мы поступили самым правильным образом — забрали Сариса оттуда, где его способности привели бы только к разрушениям. Для Сола так тоже будет лучше. Ну, а теперь мы идем собственной дороги.

— Да. — Она не смотрела на него. Лицо ее побелело и на нем было напряженное выражение.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Лангли. — Ты себя неважно чувствуешь?

— Я… я не знаю, Эдви. Все кажется таким странным, будто происходит во сне. — Она уставилась перед собой туманным взглядом. — Это не сон? Может быть, я просто где-то сплю, а…

— Нет. Какие сложности? Ты не могла бы мне рассказать?

Она покачала головой.

— Такое ощущение, словно в моей голове есть кто-то еще, сидит и ждет. Это появилось так неожиданно. Наверно, я перенапряглась. Со мной все будет в порядке.

Лангли нахмурился. Его грызло беспокойство. Если она заболеет…

Но почему для него это так важно? Влюбился? Это было совсем не сложно. Марин была смелой, умной, обладала чувством юмора, не говоря уже о взглядах, которыми она его одаривала. Он вполне мог себе представить, как они проведут жизнь в мире и согласии.

Пегги, Джим, Боб… Нет, не хватало, чтобы еще и она! Только не это!

Последовал легкий неприятный толчок, и гул двигателей стих. В дверь просунулась усатая морда Сариса Хронны.

— Нас-с прис-семлили, — сообщил он. — Выходите.

Корабль лежал, будто в люльке, в ярко освещенной пещере. За ним виднелись бетонные ворота, должно быть, выходящие на склон горы. Это были высокогорные дикие места. Здесь, на «Крыше мира», возможно, еще сохранились снежные поля и ледники. Холодные, ветренные, пустынные — места, где человек мог скрываться годами.

— У вас есть здесь чем обороняться? — спросил Лангли у Валти, пока они огибали корпус космолета.

— Нет. С какой стати? Лишний металл, который только облегчит обнаружение объекта сверху. По сути дела, здесь все, что только можно, сделано из пластика и камня. Я — мирный человек, капитан. Я больше полагаюсь на извилины собственного мозга, чем на оружие. Вот уже пять десятков лет никто не подозревает о существовании этой берлоги.

Они вошли в зал, куда выходило несколько дверей. Лангли заметил что-то вроде радиорубки, используемой, видимо, только в экстренных случаях. Люди Валти разбрелись по своим помещениям. Говорили они мало. Лангли показалось, что они помрачнели после того, как лениво перебросились между собой парой слов, но в целом они выглядели вполне спокойными. Да и почему бы нет? Теперь они были в безопасности. Вылазка завершилась.

Марин дернулась, и ее глаза расширились.

— В чем дело? — хрипло спросил Лангли надтреснутым голосом.

— Я… я не знаю. — Она едва сдерживала слезы. — Такое странное чувство…

Лангли увидел, что глаза девушки закатились, а сама она двигалась словно сомнамбула.

— Валти! Что с ней?

— Боюсь, не знаю, капитан. Возможно, всего лишь реакция на события. Время испытаний для личности, не привыкшей к конфликтам и неопределенности. Давайте уложим ее в постель, а я пришлю корабельного врача, чтобы он на нее глянул.

Офицер пришел в замешательство.

— Психиатрия вне моей компетенции, — объяснил он. — У персонала Сообщества редко возникают проблемы с головой, поэтому среди нас нет хороших психиатров. Я дал ей успокоительное. Если завтра ей не станет лучше, можно вызвать специалиста. — Доктор грустно улыбнулся. — Слишком много знаний. Чертовски много знаний. Просто невозможно удержать все в одной голове. Я могу исправить сломанную кость или вылечить заразную болезнь, но когда что-то не в порядке с мозгом, все, что я могу сделать, так это пробормотать несколько полузабытых профессиональных терминов. Победа ускользала от Лангли буквально между пальцами.

— Пойдемте, капитан, — позвал Валти, — давайте займемся витаминами для Сариса Хронны, а после этого вы, возможно, и сами примете снотворное. Через двадцать четыре часа вы будете за пределами Солнечной системы. Подумайте об этом.

Они работали в лаборатории, когда Сарис вдруг замер.

— Она вс-стает, — сказал он. — Она ходит р-рядом, и ее р-ра-зум чувс-ствует очень с-странно.

Лангли выбежал в коридор. Марин стояла, глядя на него, ее глаза постепенно прояснялись.

— Где я? — тихо спросила она.

— Пойдем, — ответил он. — Я уложу тебя снова в постель.

— Я чувствую себя лучше, — обратилась она к Лангли. — У меня в голове что-то сжалось, все потемнело, а теперь я стою здесь, но я снова чувствую себя самой собой.

Стакан с лекарством стоял нетронутым рядом с кроватью.

— Выпей вот это, — сказал Лангли. Улыбнувшись в ответ, она подчинилась ему и заснула. Он переборол огромное желание поцеловать ее.

Вернувшись, он застал Сариса в тот момент, когда холатанин прятал пузырек с таблетками в мешочек, который висел у него на шее. Валти отправился заниматься своими бумагами, и они остались вдвоем, наедине с аппаратурой.

— Я чувс-ствовал, как ее р-разум очищалс-ся, пр-рямо когда я… с-слушал, — сказал Сарис. — У вашей р-расы час-сто такой недос-статок?

— Сколько угодно, — ответил Лангли. — Шарики заходят за ролики. Боюсь, что нас спроектировали не так тщательно, как ваш народ.

— Вы можете с-стать такими. Мы убиваем с-слабых молодых.

— Моя раса время от времени занималась подобными вещами, но обычай надолго не приживался. Похоже, что-то в нашей натуре не позволяет нам этого делать.

— И в то же вр-ремя вы с-способны уничтожать целый мир-р р-ради с-собс-ственных амбиций. Мне никогда не с-смочь вас-с понять.

— Сомневаюсь, что мы сами когда-нибудь себя поймем. — Лангли в раздумье потер шею. — Может так происходит из-за того, что мы не телепаты, что каждый из нас изолирован от остальных, каждый индивидуум развивается своим собственным путем? Ваш народ сопереживает на уровне эмоций; фримане, я читал, обмениваются мыслями напрямую. В подобных случаях индивидуум по-своему подконтролен всей расе. А вот у людей каждый всегда одинок, каждому приходится искать свои собственные, разделенные между собой пути, и мы вырастаем далекими друг от друга.

— Так может ес-сть. Я пор-ражен от того, что узнал, как вы р-разбр-рос-саны. Иногда я думаю, что ваш нар-род ес-сть гор-ре и надежда Вс-селенной.

Лангли зевнул. Теперь, когда действие стимулирующих лекарств кончилось, он буквально валился от усталости.

— Ну и черт с ним. Для меня самое время, хоть ненадолго, придавить подушку.

Через несколько часов его разбудил грохот взрыва. А когда он присел, то услышал выстрелы бластеров.