Возмездие

Глава 9

Когда Хэкет подъезжал к дому, у тротуара стояла лишь одна полицейская машина. Мельком взглянув на нее, он подошел к входной двери, шаря по карманам в поисках ключей. Вспомнив, что оставил их в другом пиджаке, нажал кнопку звонка.

Дверь открыл Спенсер.

Хэкет стоял на пороге, изумленно глядя на полицейского. Тот отступил в сторону, пропуская его.

В доме напротив шевельнулась занавеска, из-за которой выглядывали любопытные лица.

— Мистер Джон Хэкет? — спросил Спенсер.

Учитель кивнул, решившись наконец переступить порог. Входная дверь за ним захлопнулась.

— Вы кто? — слегка запинаясь, выдавил из себя Хэкет.

Спенсер представился.

— Не понимаю, что здесь, собственно, произошло.

Хэкета проводили на кухню, где находился еще один полицейский в штатском. Второй мужчина назвался инспектором Мэдденом. Он был лет на пять старше своего подчиненного. Его тронутые сединой виски представляли разительный контраст с черными как смоль усами и сходившимися над переносицей бровями, придававшими его лицу довольно хмурый вид. Тем не менее говорил он любезно и благожелательно, что явно не вязалось с его внешностью. Инспектор предложил Хэкету присесть, и тот повиновался. Перед ним неожиданно появилась чашка чая.

— Кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит? — раздраженно спросил Хэкет. — Что с женой? Где моя жена?

— Ваша жена у соседей, — деликатным тоном произнес Мэдден. — Ей дали успокоительное. Она сейчас спит.

— Успокоительное? Да что же, черт бы вас побрал, все это значит? Что случилось? — Его взгляд перебегал с одного полицейского на другого.

— Сегодня вечером на ваш дом был совершен налет, — ровным тихим голосом произнес Мэдден. — Мы обнаружили два трупа. Один из них, как мы понимаем, принадлежит девушке по имени Кэролайн Фернз, другой — вашей дочери. Они обе мертвы, мистер Хэкет. Мне очень жаль...

— Мертвы... — В глазах у Хэкета потемнело. От раздражения его не осталось и следа. — Вы сказали, мертвы? — прохрипел он.

— Увы, мистер Хэкет. Мне очень жаль, — тихо проговорил Мэдден.

Хэкет сидел, вцепившись руками в край стола, тупо глядя на дымящуюся чашку с чаем. Полицейские молча переглядывались.

Наконец, нарушив тишину, учитель произнес:

— Когда?

— Мы полагаем, между семью и восемью вечера.

Хэкет заскрежетал зубами.

— О Господи! — хрипло простонал он. Сжав ладонями виски, прикрыв глаза, зашевелил губами, но не издал ни звука. Наконец выдохнул: — Почему?! Почему их убили?

Вопрос прозвучал по-детски наивно, даже как-то глуповато.

Мэдден выглядел смущенным.

— Похоже на то, что в дом вломились с целью ограбления, — сказал он. — Когда грабители обнаружили вашу дочь и юную девушку, они... — Он не договорил.

— Как? Как их убили? — спросил Хэкет, не решаясь взглянуть на полицейских.

— Не думаю, что вам нужно знать подробности, мистер Хэкет, — ответил Мэдден.

— Я спрашиваю, как они это сделали? — прорычал Хэкет, в бешенстве вскинув глаза на детектива. — Я имею право знать!

Мэдден колебался.

— Ножом, — тихо ответил он.

Хэкет кивнул и снова уставился в пол.

В наступившей тишине гулко тикали настенные часы.

Наконец Спенсер смущенно кашлянул и, взглянув на своего шефа, заговорил:

— Мистер Хэкет, боюсь, потребуется официальное опознание трупа вашей дочери.

Хэкет страдальчески поморщился.

— О Господи!

— По возможности, это нужно сделать в течение двадцати четырех часов, — продолжал Спенсер извиняющимся тоном.

— Хорошо, — едва слышно прошептал Хэкет. — Пожалуйста, не говорите об этом жене. Я не хочу, чтобы она увидела Лизу.

Спенсер кивнул.

— Я заеду за вами завтра утром, около одиннадцати.

— Мистер Хэкет, может, оставить на ночь у вашего дома одного из моих людей? — предложил Мэдден. — Он не доставит вам хлопот.

Хэкет покачал головой.

Над ними вновь нависла та же гнетущая тишина. На сей раз ее нарушил Мэдден:

— Нам придется просить и вас покинуть дом до тех пор, пока судебные эксперты не проведут осмотр. Это займет день или два.

Хэкет молча кивнул.

— Только дайте мне взглянуть... — пробормотал он.

Полицейские озадаченно переглянулись.

— Где это произошло, — пояснил учитель. — Я должен посмотреть, где это произошло.

— Зачем вам мучить себя?

Хэкет повернулся к Мэддену.

— Я должен посмотреть, — упрямо повторил он.

Полицейский кивнул. Хэкет вышел из кухни и направился в гостиную. Остановившись на пороге, он замер в изумлении.

По комнате будто пронесся смерч.

Вся мебель была перевернута, вазы вдребезги разбиты, телевизор и видеомагнитофон разломаны и выпотрошены. Но не бессмысленные разрушения повергли Хэкета в состояние шока. Он ошеломленно смотрел на пятна крови на ковре, аккуратно прикрытые пластиковой пленкой. Тяжело опустившись на стул, он уставился в одну точку невидящим взором. Минута проходила за минутой, а Хэкет все сидел так же отрешенно. Потом наконец поднялся и побрел в прихожую.

У подножия лестницы Хэкет помедлил, словно прикидывал, хватит ли у него сил, а может быть, он страшился зрелища, которое должно открыться его глазам. Но все же, вцепившись в перила, он принялся взбираться по ступенькам.

Достигнув верхней площадки, Хэкет вновь остановился, глядя на плотно прикрытую дверь в комнату Лизы. Затем трясущейся рукой взялся за дверную ручку.

Вошел.

Еще больше пластиковой пленки.

Еще больше крови.

Особенно на постели.

Он почувствовал, как по щекам его заструились слезы. Повернувшись, чтобы выйти из комнаты, он на что-то наступил. Это оказалась одна из дочкиных игрушек. Хэкет наклонился и поднял с пола плюшевого мишку. Подержав его в руках, поставил на шкаф.

Взгляд его вновь обратился к постели.

К постели, залитой кровью.

По щекам его по-прежнему катились слезы.

Ей было очень больно?

Она кричала?

Он сжал кулаки. Каждый из этих вопросов обжигал мозг раскаленным железом.

Как долго она мучилась?..

— Какое теперь это имеет значение? — прошептал он.

Если бы он был здесь, а не у Никки...

Эта мысль занозой впилась в его мозг. Он повернулся и прикрыл за собой дверь, утирая с лица слезы.

Быстро раздевшись, он скользнул под одеяло и прижался к ней, ощущая тепло ее тела. Она во сне что-то пробормотала, когда он нежно обвил рукой ее шею.

Внезапно проснувшись, словно вынырнув из кошмара, она тотчас увидела его. Хэкет же поразился мертвенной бледности ее лица. Даже в темноте он различал непросохшие слезы на ее щеках.

— Джон! — прошептала она жалобно.

Он крепко обнял ее, так крепко он прежде никогда ее не обнимал. Почувствовав у себя на груди ее слезы, Хэкет снова испытал горечь утраты.

— Если бы только я была дома! — всхлипнула она. — Если б только не больница и не твое собрание...

Он кивнул.

— Мы не должны себя винить, Сью, — сказал он и тотчас же возненавидел себя за эту ложь.

— О Господи!.. — прохрипел он.

И они словно растворились друг в друге, связанные общим горем.

10 сентября 1940 года

Голоса снаружи становились все громче.

Он узнал один из них. Второй казался незнакомым. Говорили сердито, раздраженно. Наконец дверь с шумом отворилась, и он поднялся навстречу вошедшим.

— Я пыталась остановить его, Джордж, — сказала Маргарет, жена Лоуренсона. Она беспомощно смотрела на мужа.

Тот, чуть улыбнувшись, кивнул ей.

— Ничего, — успокоил он ее, подозрительно поглядывая на незнакомца. — Можешь оставить нас.

Мгновение она колебалась, затем вышла, прикрыв за собой дверь. Лоуренсон тут же изменился в лице.

— Кто вы? — резко проговорил он. — Как вы смеете врываться в мой дом подобным образом?

Перед ним стоял высокий, крепко сбитый мужчина. Даже грубая ткань форменной одежды не скрывала мощи его мускулатуры. Его продолговатое изможденное лицо с ввалившимися щеками — лицо, наводившее на мысль о постоянном недоедании, — совершенно не вязалось с мощной фигурой атлета. Не сводя с хозяина взгляда своих серых глаз, незнакомец шагнул к столу и представился:

— Майор Дэвид Кэтлин. Разведка.

Лоуренсон не предложил присесть, но Кэтлин и не ждал разрешения.

— По какому случаю это вторжение? — сухо проговорил Лоуренсон.

— Я здесь по заданию министерства внутренних дел. В связи с проектом «Генезис».

Лоуренсон смерил его настороженным взглядом.

— Ваша работа над проектом приостановлена с сегодняшнего дня, — продолжал Кэтлин, в упор глядя на доктора.

— Но почему?! — воскликнул Лоуренсон. — Работа идет полным ходом. Достигнуты огромные успехи. Что, назначили кого-нибудь другого?

Кэтлин покачал головой.

— Проект закрывается полностью.

— Вы не можете так поступить! Не должны! Я уже близок к цели. Кое-что, конечно, требуется совершенствовать, я понимаю...

Майор перебил его:

— Доктор, проект аннулируется. И я понимаю почему.

— Армия, министерство внутренних дел — все меня поддерживали с самого начала, — запротестовал Лоуренсон.

— До тех пор, пока не увидели результаты, — невозмутимо заметил Кэтлин. — Лоуренсон, послушайте! Если общественность дознается, с чем связана ваша работа, не избежать грандиозного скандала. Никто не встанет на защиту проекта, особенно если за вас возьмется пресса. Вы представляете себе последствия, если газетчикам удастся раздобыть и выставить на всеобщее обозрение несколько фотоснимков, иллюстрирующих вашу работу? — Он безнадежно покачал головой. — Работа... В данном случае это не самое подходящее слово, согласитесь...

— Но ведь правительство поддержало проект «Генезис», — настаивал Лоуренсон, сверля взглядом майора. — Они финансировали мои исследования.

— Финансирование приостановлено, — отрезал Кэтлин.

— Что ж, обойдусь без них.

— Послушайте, Лоуренсон, я проделал путь в сорок миль не для того, чтобы давать вам советы. Поймите, это приказ.

Слабая улыбка тронула губы доктора.

— Я не в вашей армии, майор. Вы не можете мне приказывать.

Офицер поднялся со стула.

— Вы должны немедленно прекратить работу, вам понятно?

— Я работаю в лабораторных условиях всего лишь месяц, даже меньше. Еще рано судить о результатах. В конце концов, это некорректно.

— А то, чем занимаетесь вы, — бесчеловечно! — отрезал Кэтлин.

Мужчины враждебно смотрели друг на друга. Наконец Лоуренсон отвел глаза. Подойдя к окну, он посмотрел на свой обширный сад. Здесь, среди мирной загородной тишины, трудно было поверить, что в сорока милях отсюда, в Лондоне, вскоре начнутся приготовления к ночному налету люфтваффе.

— Что более бесчеловечно, майор: моя работа или бессмысленная бойня, в которой мы участвуем?

— Звучит весьма философично, доктор. Но я прибыл сюда не для обсуждения положительных и отрицательных сторон войны.

Лоуренсон пристально взглянул на майора.

— Я не остановлю свою работу, — заявил он упрямо.

— Вы что, не понимаете, почему необходимо немедленно прекратить все работы над «Генезисом»?

— Когда я начинал проект, все поддерживали меня. И нарекли спасителем. — Лоуренсон криво усмехнулся. — А теперь, образно выражаясь, меня ждет та же участь, что и первого Спасителя.

— Да осознайте же весь риск, — настаивал Кэтлин. — Если подробности вашей деятельности станут известны, случится катастрофа. Поэтому вы должны отказаться от него.

Лоуренсон упрямо покачал головой.

— Скажите в министерстве, передайте вашему начальству, сообщите самому премьер-министру, что я намерен продолжать работу.

Кэтлин пожал плечами:

— В таком случае я снимаю с себя ответственность за то, что может с вами произойти.

— Вы угрожаете мне, Кэтлин?

Майор молча повернулся и направился к выходу. Лоуренсон последовал за ним.

Офицер прошагал к парадной двери мимо Маргарет, вышедшей в просторный холл.

Лоуренсон нагнал его уже на выходе, прорычав вдогонку:

— Передайте им всем, чтобы убирались к дьяволу!

Майор быстро шагал по усыпанной гравием дорожке, направляясь к ожидавшей его машине. Водитель завел мотор, и офицер уселся на заднее сиденье.

— Держитесь от меня подальше, Кэтлин! — закричал Лоуренсон, когда машина уже тронулась с места.

Наблюдая за автомобилем, пока тот не исчез из вида, доктор размышлял о том, кем мог быть тот человек, что сидел рядом с майором. Кем был мужчина, так пристально смотревший на него из-за стекла?