Война семей (Веласкес, ч.3)

Глава 12

Глава 12.

7 июля 335 года от Разделения, суббота

Свободные территории

Раньше Ава Самойлова думала, что смерть мужа — это худшее, что могло случиться в её жизни, но та боль утраты не шла ни в какое сравнение с той болью, что ей только что причинили. Похитители привезли её в дом на плоскогорье, не особо заботясь о секретности, патрульный легко выволок Аву из машины, за волосы протащил до крыльца и пинком забросил в большую комнату с буро-красными потёками на полу. Женщина не могла сопротивляться, руки и ноги почти не чувствовались, она пыталась кричать, звук из гортани не шёл. Самойлова была почти полностью раздета, похититель оставил на похищенной только узкие трусики. Ава наступила на что-то острое, и чуть было не подпрыгнула от резкой боли, но не смогла — мышцы свело судорогой.

Посреди комнаты стоял стул с высокой спинкой и узкими подлокотниками, патрульный усадил Аву на жёсткое сиденье, надел фиксаторы на предплечья и лодыжки.

— Отличное тело, — сказал он тихим спокойным голосом, — отличное. Спорт и хорошее питание обеспечивают. Обеспечивают. Что там они обеспечивают?

И положил ей ладонь чуть выше колена. Ава подумала, что сейчас её будут насиловать, и внутренне к этому приготовилась, но действительность была куда ужаснее, через секунду она почувствовала, как ногу будто сунули в костёр, и вот тут звуки прорвались сквозь полупарализованные связки, она завыла, забилась в фиксаторах. Сколько прошло времени, она не знала, по её ощущениям — столетия. И вдруг боль утихла, как по мановению волшебной палочки. Совсем. Ава осторожно скосила глаза вниз, возле колена кожа сильно покраснела, а в некоторых местах почти обуглилась. На глазах вспухали волдыри.

— Это репетиция, — обьяснил патрульный. — Репетиция. Чтобы ты поняла, что всё серьёзно. Я могу вернуть боль в любой момент, могу превратить тебя в кусок прожаренного мяса, могу заставить твой мозг течь из глаз. Из глаз. Ты мне веришь?

Ава кивнула. Она поверила сразу, и без сомнений — этот маньяк каким-то образом мог сделать с ней что угодно.

— Ты Ава Самойлова, так?

— Да, — кивнула женщина.

— А я — Виктор. Ты должна знать моё имя, потому что мы с тобой друзья. Моё имя — Виктор. Друзья говорят друг другу правду, и ты мне тоже будешь говорить только правду. Потому что, если ты соврёшь я очень рассержусь. В моей голове, — полицейский ей подмигнул, постучал пальцем себе по лбу, — живут демоны, страшные и жестокие, и они очень хотят, чтобы ты прямо сейчас умерла. Если ты ответишь на наши вопросы, то поживёшь ещё немного, дорогая Ава. Ты ведь такая красивая. Очень красивая.

Он снова приложил ладонь к её бедру, Ава зажмурилась, ожидая новый приступ боли, но когда мучитель отнял руку, на месте обожжённой кожи осталось только небольшое красное пятно. Послышался шум, по лестнице, ведущей на следующий этаж, спустилась женщина в накидке, закрывающей голову и почти всё тело. В руках она держала планшет.

— Приступим, — незнакомка остановилась перед Авой, полицейский услужливо подтащил к ней кресло, — расскажи мне о своих коллегах по работе. Кто как выглядит, что говорит, как ты с ними разговариваешь. И не думай долго, у меня ещё очень много вопросов.

Вопросов действительно было много, Ава описала почти каждую минуту своего завтрашнего рабочего дня — именно он интересовал похитителей, назвала имена охранников, мастера воскресной смены, подумав, уточнила, что самая тупая в этой смене Глория Уотенбиш, к ней мастер придирается чаще всего. Она рассказывала и о тех вещах, которые делала порой не задумываясь, автоматически — замена наименования в терминале, выбор еды на завтрак, расположение предметов на рабочем столе. Незнакомка допрашивала так, что практически всю душу наизнанку вывернула, Ава рассказала даже такое, в чём себе старалась не признаваться.

Несколько раз боль возвращалась, с каждым приступом всё сильнее и сильнее, первый раз — когда Ава попыталась соврать, затем — когда ответы становились слишком короткими или чем-то не устраивали похитителей. Виктор со временем всё больше нервничал, и женщине в повязке пришлось сделать ему укол. Только после этого он снова успокоился.

Когда вопросы закончились, её отвели в подвал, и заперли в камере с толстой стеклянной дверью.

Здесь она была не одна, на грязном полу сидел мужчина в майке и шортах, и ел руками из деревянной миски. Ещё одна, такая же, только полная, стояла рядом.

— Садись, — сказал мужчина, — сегодня на ужин лапша, очень вкусная. Поешь.

Ава уселась напротив, скрестив ноги, потянулась к миске. Есть не хотелось. Ей ничего не хотелось, её не смущало даже то, что она, голая, сидит напротив незнакомого мужчины.

— Вы здесь давно? — спросила она.

— О да, — мужчина хохотнул. — Но ты-то здесь не задержишься, как и другие.

Женщина пригляделась повнимательнее, с собеседником явно было не всё в порядке, глаза у него бегали, а мышца возле носа подёргивалась.

— А другие, где они? — спросила она.

— Где? — мужчина задумался. — Они появляются здесь и исчезают, в основном женщины. Возможно, кого-то из них ты сейчас ешь.

Самойлова тупо посмотрела на миску, там действительно были кусочки мяса, жёсткие и волокнистые. Она подавила позыв рвоты.

— Ты не отказывайся, всё равно ничего другого не будет. Нет, не хочешь? Ну и правильно, мне больше достанется, — мужчина отобрал у неё еду, запустил пальцы в самую гущу. — Тебя как зовут?

— Ава, — едва слышно сказала женщина, она начала отодвигаться подальше от сокамерника.

— Лука. Сержант Лука Муньехо.

Он доскрёб пальцем содержимое, срыгнул, поднялся, потягиваясь. Потом подошёл к Аве, схватил за волосы, приподнял, глядя прямо в глаза.

— Мы здесь, — почти разумно сказал он, — все мертвецы, кто-то раньше, кто-то позже. Поверь, детка, с тобой сделают такое, о чём ты сейчас не захочешь знать, а я это видел, мне иногда показывают, чтобы я делал всё, что они пожелают. Но если ты им нужен, жить можно. Он делится со мной такими, как ты, потому что я пока что полезен, всё еще полезен.

Мужчина приблизил свое лицо к лицу женщины почти вплотную, она почувствовала отвратительную вонь у него изо рта.

— А когда перестану, я тоже превращусь в скулящий кусок мяса, — в голосе сержанта прорезались истеричные нотки, — так что будь умницей, встань на колени. И сделай так, чтобы мне хоть в этот чёртов раз было приятно.

8 июля 335 года от Разделения, воскресенье

— Мой клиент — житель Свободных территорий, — Ломакс был непреклонен.

Лейтенант Фогель, начальник портового полицейского участка протектората Ньюпорт, смотрел на него с ненавистью. Адвокат был молод и самоуверен, отлично разбирался в том, что делал — отмазывал преступников от наказания. А главное, держал в руках распоряжение судьи Ньюпорта, Адама Сбышека. Судья Сбышек был человеком суровым и злопамятным, а ещё он очень не любил свою бывшую жену, капитана полиции Ньюпорта Елену Сбышек, а вместе с ней и всех её подчинённых.

— Я вызову патруль из округа Саус-Лейк, — сказал лейтенант, вытерев лоб салфеткой. — Возможно, они приедут завтра, или во вторник, тут я ничего сделать не могу, полицейские со Свободных территорий нам не подчиняются.

— Патрульная машина из ближайшего отделения в Фотралеза уже выехала, и будет здесь через двадцать минут, — Ломакс положил лист пластика с голограммой суда на стол, поднялся, — а теперь проводите меня к подзащитному, и если я выясню, что ему задали хоть один вопрос без меня, лейтенант, вы поселитесь в зале суда до конца года. Хоть сейчас покупайте палатку.

Лейтенант очень хотел, чтобы этот Ломакс хоть в чём-то нарушил правила — бросил салфетку на улице мимо утилизатора, или припарковал свой пижонский Корвет в неположенном месте, и тогда бы он, Макс Фогель, отыгрался. Но не в этот раз — адвокат не оставил ему ни единого шанса, он был вежлив и исключительно законопослушен.

— Не надо мне угрожать, — Фогель тоже поднялся, — забирай своего Веласкеса. Но если мы решим, что его присутствие необходимо…

— Конечно, лейтенант, — адвокат широко улыбнулся, — вы всегда сможете обратиться в местное отделение Бюро спецопераций.

Фогель чуть не споткнулся.

— При чём тут Бюро? — спросил он.

— Вы меня ненавидите сейчас, лейтенант, считаете, что я увожу у вас из-под носа вероятного убийцу.

— У меня три трупа, их кровь на руках вашего клиента. Веласкес — убийца, и мы это докажем, — попытался возразить Фогель.

— Только делаете это совершенно зря, — серьёзно сказал Ломакс, — я вас и весь ваш участок избавляю от головной боли, лейтенант. Веласкес частный детектив с расширенной лицензией, все его действия проверяются Бюро, и проблем у полиции Свободных территорий с этим будет куда больше, чем у вас. Плюс к этому он маг, значит, подключится Служба контроля, а этого парня курирует лично старший маг-инспектор Тим Мелендес. Судья Сбышек — просто ангел по сравнению с ним. Кстати, судья с моими доводами ознакомился, и считает доказательства вины сеньора Веласкеса недостаточными.

Фогель промолчал. Убитая девушка на яхте Веласкеса, его бывший однокурсник, с которым тот разговаривал в день убийства, и официантка из кафе напротив больницы, единственная, с которой Веласкеса ничего не связывало, даже оружие, из которого её застрелили. Но всё равно, первый труп точно указывал на задержанного — по его мнению, этого вполне было достаточно, чтобы засадить парня навсегда.

Павла вывели из камеры с фиксаторами на руках.

— Обвинение в убийстве первой степени предварительно доказано? — Ломакс направил камеру на сержанта.

Та скривилась, но фиксаторы сняла.

— Всё в порядке, адвокат, — сказал Веласкес, — никаких жалоб на участок, мы отлично провели время. Здесь очень милые люди работают, особенно сержант. Просто душка.

Женщина покраснела от злости. Подозреваемый в убийстве вёл себя все три часа, что здесь провёл, абсолютно спокойно, не обращая внимания ни на допрос, ни на отсутствие еды и воды. Он молчал, иногда улыбался, и, казалось, не испытывал никаких неудобств. Невиновные подозреваемые, попадая в полицию, обычно пытались доказать свою непричастность к преступлению, волновались и кричали, по мнению сержанта, если даже Веласкес никого не убил, он наверняка был в чём-то замешан. Так невозмутимо себя вели, исходя из её опыта, только хладнокровные и очень опасные преступники.

Опасного преступника вывели на улицу, как только машина полиции Свободных территорий с гербом города Форталеза припарковалась рядом с входом. Оттуда вылез патрульный, и слегка прихрамывая, подошёл к сержанту.

— Офицер Кардозо, — представился он, чуть заикаясь, — прибыл за подозреваемым.

Женщина кивнула, протянула планшет, получила отпечаток ладони и сетчатки, подтолкнула Веласкеса в спину.

— Теперь он ваш, — сказала она. — Во вторник я должна буду его допросить.

— Конечно, — офицер Кардозо кивнул, — я передам лейтенанту Вальехо, думаю, никаких проблем не возникнет. У нас Свободные территории, мэм, мы относимся к преступникам по заслугам, если этот парень виновен, он будет делать всё, что вы скажете, пока не отправится в тюрьму или на корм акулам. Через полтора часа он будет в камере, мэм, не беспокойтесь, оттуда он не сбежит, я за ним присмотрю.

Марк Эскобар не был женат, и постоянной подружки у него не было, свой выходной он проводил так, как ему вздумается. В этот раз всё шло так, как вздумалось начальству — Марк сидел на работе, в своём кабинете, и пытался собраться с мыслями.

Каким-то образом его отпечатком заверяли документы, начиная с февраля. В важные дела Бюро взломщик не лез, сосредоточившись исключительно на взаимоотношениях нескольких отделов со Службой контроля. Письма, запросы и аннуляции касались единственного склада, который они пытались захватить в мае. Служебная проверка подтвердила, что Эскобар здесь ни в чём не виноват, маршрут документов был составлен так, что они вообще не попадались на глаза сотрудникам Бюро, сразу отправляясь в архив, и там уничтожались — оставались только копии без личного отпечатка. Лука Муньехо, сержант отдела внутреннего контроля, был в них единственным контактным лицом. Сразу после исчезновения его доступ должны были закрыть, а самого Муньехо вывести из списка сотрудников, но этого почему-то не произошло.

Искать в общей системе закладку — значило почти вручную обработать огромное количество алгоритмов, которые на первый взгляд вообще друг с другом не были связаны. Этим сейчас занималась команда аналитиков, присланная из Сил обороны, весь отдел ВК отстранили, а группа сопровождения находилась под тотальным контролем. Марк встал, решив, что, тупо глядя в экраны, он ничего не добьётся, и спустился на этаж ниже.

— Привет, — поздоровался он со своим старым знакомым, лейтенантом Эриком фон Зюдовым.

Эрик крутился в кресле, отталкиваясь одной ногой от ножки стола, и, казалось, отдыхал. Полусфера, надвинутая на глаза, была затемнена.

— Привет, — сказал он, — как раз пишу отчёт для твоей Родригес. Похоже, Муньехо прекратил активность уже в мае, когда прошла ваша операция, и уничтожил все следы. Я проверил, не случалось ли после этого нечто странное, и кое-что нашёл. Капрал Лиза Франк не вышла из отпуска, а потом запросила отставку. Она должна появиться во вторник, но могу поспорить, мы её больше не увидим.

— Кто это? — Эскобар поднял руку, чтобы послать запрос, но Эрик его опередил.

— Отделение Бюро в Касабланке, — сказал он. — Капрал занималась корреспонденцией, все документы в полном порядке. Но она ушла в отпуск шестого июня, и уехала к сестре, в Хай-Чен. Там она пробыла всего несколько дней, сестра говорит, что вела себя странно, хотела присоединиться к какой-то коммуне. С тех пор на связь не выходит. Никто на это не обратил внимания, потому что у неё уровень доступа минимальный. Но смотри.

И он развернул большой экран. На ускоренной записи миловидная девушка с собранными в хвост волосами о чём-то разговаривает с высоким молодым человеком в костюме, потом они начинают спорить, молодой человек сильно волнуется. Под конец девушка упала в кресло, а человек в костюме вышел, но вскоре вернулся.

— Она сказала, что беременна, и потребовала денег. Младший агент Лаваль оставил её в кабинете на три минуты, следи за её руками.

Запись пошла с нормальной скоростью, девушка оперлась ладонью о стол, словно пытаясь подняться, вторая рука скользнула под столешницу. Потом Элли Франк нацепила на себя очки агента, и замерла.

— Через сорок семь минут в системе произошёл сбой, её пришлось восстанавливать с резервного образа, — Эрик был явно горд собой. — Ваши это пропустили, потому что Франк и Лаваль постоянно ругались, и это никого не удивило, а сбой затронул совсем другой отдел. Это раз. Второе, Лаваль испугался, и не доложил в кадры, что у них с Франк отношения. И третье, Муньехо заезжал в отдел в Касабланке в начале февраля, как раз перед тем, как пропасть, и занимался настройкой протокола восстановления. В сохранившемся рапорте нет перечня режимов, к которым его допускали, потому что сам рапорт совсем недавно изменили, точнее, месяц назад. Ну-ка, догадайся, кто?

— Мы должны её найти.

— Не вы, а мы, — нарочито широко зевнул Эрик. — Марк, ты отличный парень, и уверен, выпутаешься из этой истории, но теперь это дело касается не только Бюро. Вся ваша система безопасности как решето, странно, что никто до сих пор не назначил сам себя директором вместо Ульриха Зигерта.

Эскобар выглянул в коридор, вернулся.

— Говорят, кто-то из ваших приехал, какая-то важная шишка. Но охраны что-то не видно.

— Мне не доложили, — фон Зюдов снял шлем, небрежно швырнул на стол. — Я не знаю, кто в соседнем отделе работает, не то, что в другом департаменте. Всё, отчёт готов, ставь свой отпечаток, и отправим его по назначению.

Марк приложился ладонью к планшету, посмотрел в камеру, набрал десятизначный код и произнёс вслух кодовую фразу, всё это, по замыслу отдела внутреннего контроля, должно было подтвердить его личность. Эрик со скучающим видом проделал то же самое, только ещё свой браслет приложил к считывателю.

Отчёт проделал недолгий путь до экрана директора Ульриха Зигерта, который сидел в своём кабинете, приспустив галстук. Зигерт возглавлял Бюро уже сорок лет, и за это время повидал разных гостей из Сил обороны. Высокий чин из штаба, посетившая его сегодня, вела себя скромно, даже очень. Обычно такие люди появлялись в сопровождении штурмовиков, полковник Мойра Хоук приехала одна, и терпеливо прошла все посты охраны. Она была одета в легкомысленный сарафан, с виду — обычная посетительница из гражданских. Ульриху Мойра понравилась, не будь визит официальным, он бы обязательно за ней приударил.

— Отличный отчёт, — похвалил он фон Зюдова, едва взглянув на экран, — ваш человек постарался, и сделал прекрасную работу.

Мойра скромно улыбнулась. Она сидела в кресле напротив, положив ногу на ногу, ткань платья натянулась на стройном бедре.

— Но приказ, — Ульрих кивнул на планшет, — не могу понять, зачем вам это. Канцелярия штаба Сил обороны и Бюро? Мы здесь занимаемся важными делами, не только документы разгребаем, к тому же у меня уже есть четыре советника, пятый будет лишним. Знаете, как в поговорке про пятое колесо?

Директор был спокоен и уверен в себе, за сорок лет каких только глупостей не приходило из Департамента безопасности Совета, в кресле напротив часто сидели идиоты, которые в специфике дел Бюро совершенно не разбирались. Но такая у него была работа, сглаживать острые углы и не давать в обиду своих сотрудников.

На экране комма возник помощник главы Совета, Ульрих демонстративно перевёл звонок на большой экран.

— Привет, Игорь, — сказал он, — что за идея с координатором? Они там в департаменте стимуляторов обкололись? У нас здесь Бюро, а не банда бездельников из какого-нибудь городского совета, агенты каждый день рискуют жизнью, между прочим.

— Ты же знаешь их не хуже меня, они вечно паникуют, — помощник развёл руками. — Всё из-за утечки, Ульрих, как только волна схлынет, мы с этим разберёмся. Уверен, Силам обороны это тоже не очень-то нужно. Простите, сеньора.

— Верно, — кивнула Мойра. — У нас, знаете ли, своих дел хватает, и вообще канцелярия занимается совсем другими вопросами, но я получила приказ от начальника штаба. Хочу этого или нет, я его выполню.

— Прекрасно понимаю вас, полковник, — помощник главы Совета чуть поклонился. — Ульрих, потерпи, ты же знаешь, это временно. Мы ценим тебя, дружище.

— Приказ? — Зигерт демонстративно усмехнулся, подождав, пока помощник отключится. — Могу вам только посочувствовать, полковник Хоук.

— А я — вам, директор, — вздохнула Мойра, — этот парень, которого навязали из штаба, тот ещё сукин сын. Майор Сэм Маккензи, сын генерала Маккензи. Того самого, ну вы знаете про Портал.