Война семей (Веласкес, ч.3)

Глава 10

Глава 10.

8 июля 335 года от Разделения, воскресенье

Оливия проснулась в паршивом настроении. Всю ночь ей снились кошмары — в основном, как этот полицейский с рыбьими глазами сдирает кожу с Авы Самойловой, а потом заставляет её, Лив, делать то же самое. Она просыпалась несколько раз, и бежала в ванную комнату, оттирать ладони от несуществующей крови. Сновидения были настолько яркими, что под утро Оливия не могла понять, где сон, а где — явь.

Смена Самойловой начиналась в десять утра, Борхес заставила себя выйти на пробежку, наложив грим и гелевые подкладки, грудь пришлось утянуть, а губы растянуть в улыбку. Она спустилась по лестнице, копируя манеру Самойловой чуть подпрыгивать на каждой площадке, и добежала до стадиона. На зелёном поле тренировалась женская футбольная команда, двадцать два игрока «Ньюпортских акул» перепасовывали друг другу мячи, Борхес старательно сделала два круга по беговой дорожке, и направилась в супермаркет.

Обслуживающий персонал пока не появлялся, немногочисленные посетители получали заказы в автомате, Олив, задумавшись, выбрала салат и рыбное суфле, и только потом сообразила, что её неудавшаяся подруга завтракает немного плотнее. Пришлось добавить пирожное с ореховым муссом и большой стакан кофе, после этого в животе появилась неприятная тяжесть. Но наниматель прислал в субботу вечером чёткие инструкции, куда входили и завтрак, и пробежка, похоже, Самойлова рассказала им всё, что только помнила, вплоть до цвета трусов и кличек ручных коати, которые жили на территории фабрики.

Ровно в девять тридцать Борхес вышла из квартиры Самойловой, в гриме и парике, дала камерам себя рассмотреть, и перешла улицу Фейхтвангера. До ворот «Тринити фарма» надо было сделать триста сорок шагов, ещё двести — по территории до первого пункта охраны, там Лив приложила к сканеру ладонь, затем триста шагов до корпуса комплектации. В холле она приложила глаз к одному из сканеров, прошла в раздевалку, оставила свою одежду, а точнее, одежду Самойловой, и надела рабочий комбинезон.

На седьмом этаже стоял последний пост, достаточно было приложить карточку, и турникет прокручивался, пропуская очередного сотрудника.

— Ты сегодня особенно хороша, Самойлова, — старший воскресной смены, мастер Логинов, шлёпнул Олив по заднице. — Прямо расцвела. Грудь увеличила?

У Самойловой с мастером ничего не было, по её словам, Логинов шлёпал и тискал всех женщин от пятнадцати до пятидесяти, дальше этого его домогательства не заходили, к поведению мастера кое-как привыкли — он приходился дальним родственником одному из вице-президентов, и все жалобы на него отдел кадров выбрасывал в корзину. Борхес подавила желание врезать уроду промеж ног, и хихикнула.

— Ого, — Логинов оживился, — да ты, оказывается, огонь. Пообедаем вместе?

Но тут мимо прошла другая сотрудница, пофигуристее, и он переключился на неё. Оливия перевела дыхание, уселась в кресло и включила терминал, ей предстоял целый рабочий день. Через час она выпила таблетку успокоительного — работа оказалась простой, но монотонной. Взять контейнер, сверить содержимое со списком, проверить коды и даты выпуска, уложить всё обратно, если произошла ошибка — дозаказать нужный препарат или картридж на складе, и внести исправленные данные в терминал. На каждую упаковку давалось две-три минуты, Олив с завистью смотрела на своих временных коллег, они не только успевали всё проверить, но ещё и шутили и переговаривались. И пытались отбиться от Логинова, тот появлялся внезапно, проверял комплектацию у практически запакованного контейнера, и ставил отметку в планшете.

— Внимательнее, — сказал он ближе к обеду, когда Олив чуть было не заказала лекарство с похожим названием, но не то, — Ава, я тебя сегодня не узнаю, ты стала рассеянной. Не заболела? Нет? Сконцентрируйся, ещё две жалобы, и премии не увидишь.

Борхес раздражённо мотнула головой, эта работа была явно не по ней. Хорошо, что требовался только один день, а точнее — только один заказ. Когда все уходили на обеденный перерыв, она выбрала один из соседних терминалов, за которым стояла сотрудница по имени Глория, и прицепила к нему жучок. К Глории мастер подходил реже всего, и всегда — по делу. Она была непривлекательной, туповатой и медлительной, это избавляло Глорию от посягательств на её задницу.

Подходящий заказ появился уже после обеда, в коробке не хватало картриджа, по размерам похожего на ту упаковку, которую требовалось положить. Глория не торопясь выложила всё на стол, проверила, кое-что по два раза, и задумалась. Потом ввела код, Олив тут же заменила его на другой. Тот, что дал наниматель.

Пять матово-синих пластин, упакованных в прозрачную коробочку, не были похожи на нужный картридж, но Глорию это не смутило. Она налепила голографическую метку, кое-как уложила всё в контейнер, и запечатала. Борхес скопировала себе адрес получателя — на посылке стояла дата 11 июля, к этому времени она пройдёт через два сортировочных центра, в Ривердейле и Нижней столице, и окажется у некоей Анастасии Волковой, живущей по адресу Сидаже Фундо, Черёмуховая аллея, дом 15, блок «6С». Этой Волковой, похоже, придётся обойтись какое-то время без лекарств. Как наниматель перехватит посылку, Оливия не знала и знать не хотела, она свою работу выполнила. Вытащить обратно жучок и спрятать в одну из накладок было делом минутным, она проделала это, когда Глория в очередной раз отлучилась в туалет и застряла там почти на час, а приходящие ей контейнеры пришлось разбирать остальным. Две капли слабительного в чай, шутки коллег, подмоченная репутация Глории и ругань Логинова — всё это для Оливии почти осталось в прошлом. В мыслях она уже была на пляжах Акапулько.

7 июля 335 года от Разделения, суббота

Волкова вышла на работу в субботнюю смену — по понедельникам у неё были процедуры в клинике, начальство смотрело на это сквозь пальцы, но в этот раз в качестве компенсации вызвало на дежурство. Детективы и патрульные, в отличие от работников архива, работали круглую неделю, и иногда вещи или данные, которые были им нужны, требовали визы лейтенанта Лоретти. А в его отсутствие — дежурного, единственного на весь архив.

Несмотря на то, что преступления совершались ежедневно, и особенно часто именно в ночь с пятницы на субботу, в архиве царили покой и безмятежность. Лейтенант Уэст в начале первого второй трети запросил данные по сеньоре Гарсиа, руководителю «Тайли Энтерпрайз», нашумевшее убийство шефа охраны преступной семейки продолжали расследовать, хотя заранее знали, что ничего не найдут. Зато в списке свидетелей были и мэр, и его советники, и капитан Стасов. И даже Павел Веласкес, вот уж не хотела о нём Настя вспоминать, а пришлось — мелкий гадёныш каким-то образом затесался в ряды местной знати, хотя чего ещё можно было ожидать от этого скользкого ублюдка. За прошедшие несколько месяцев он так и ни разу не перезвонил, иного она от него и не ожидала.

Сержант отдала Уэсту все материалы по Карпову, бывшему владельцу, и по Карлу Гурковскому, убийце с прозвищем «Молчун», которого прикончили зимой, заказала кофе и черничные маффины, почитала новости, проверила последнюю инвентаризацию, обнаружила лишний планшет, который якобы потеряли, и поэтому офицер получил новый. А потом от нечего делать ещё раз села смотреть записи с пропавшими полицейскими.

Первая, из Модены, ничего, кроме скуки, не вызвала. Вторая и третья тоже, их Настя просматривала уже из принципа, пытаясь найти хоть что-то новое.

— Сержант, — оторвал её от экрана лейтенант Рауль Торрос, бывший босс, — где образцы шариков, которые вернули из Бюро? Помнишь, из гаража на Цветочной улице, дело Марковица.

— Дэвид Марковиц? — Волкова поднялась, подошла к двери хранилища, доставая карточку. — Разве его не закрыли?

— Формально — нет, с капитанами, сама знаешь, у нас беда, им не до этого, вот и выкручиваемся как можем. Отправили дело на новый круг, раз уж Бюро им интересовалось, с их подачи и прикроем.

Волкова кивнула. Капитан Гомеш так и не возглавил объединённую полицию столицы, говорили, что после ранения он переберётся в Майск, или вообще уволится из полиции. Второй капитан, Стасов, ждал пенсию уже несколько месяцев, и департамент безопасности никак не мог определиться с преемниками. Торросу место капитана не светило, его наверняка отдадут кому-то из приближённых к верхушке.

Она зашла в небольшую комнату с терминалами, выбрала нужное дело, ввела данные лейтенанта, проверила запрос, и через три минуты получила коробочку.

— Держи, — она отдала её Торросу.

— Спасибо, Стейси, — он на секунду замялся. — Прости, мы с ребятами даже не навестили тебя, после этого случая. Но ты бодрячком, вон даже ходишь и подпрыгиваешь.

— Что ты сказал? — Настя замерла, не дотянув руку с коробкой.

— Как будешь готова, скажи, соберёмся, выпьем пива.

— Нет. Хожу и подпрыгиваю. Ты просто чудо, Рауль, — Волкова впихнула ничего не понимающему лейтенанту упаковку шариков, выпроводила его, и вернулась за экран.

Через четыре часа она закончила с последним видео, из Сентаменто, и откинулась на спинку кресла. У всех пропавших полицейских менялась походка, они начинали чуть подволакивать левую ногу, словно перенесли какую-то травму. Или тот, кто влез в их шкуры, не смог побороть давнюю привычку.

Причём где-то и когда-то Настя эту походку видела, мельком, у случайного знакомого. Но вот где именно, и кто это был, она вспомнить не могла, как ни пыталась. Сержант не собиралась делиться этим с Лоретти, или вообще с начальством, её в очередной раз высмеют и выставят дурой, вместо этого она создала новый протокол улик, внесла туда видеозаписи, закрыла своим паролем, проставила дату и отложила — до следующего пропавшего патрульного. Тогда, если её догадка подтвердится, она всем докажет, кто тут умеет работать, а кто просто штаны просиживает.

Того количества нейропаралитика, который Веласкес ввёл Стоцкому, должно было хватить как минимум на сутки, но Павел решил, что на этот раз инженер подождёт, а убийца — нет. Клиника, куда увезли стрелка, находилась на бульваре Пастера, и так же называлась, Веласкес посмотрел свои контакты, никто из знакомых не выбрал местом работы эту больницу, пришлось копнуть глубже.

Как и большинство эсперов, Павел учился сначала в приюте, а потом в семье. В семнадцать, после смерти Кавендиша, он попал в армию, а в восемнадцать поступил в городской колледж. Здесь набирались знаний те, кому не хватило денег на частное заведение, Веласкес уложился в четыре семестра, но были и другие факультеты, где обучение длилось дольше. Например, медицинский, выпускавший средний персонал.

Он заказал в архиве колледжа списки выпускников за 331-й, Павел весело проводил время в выпускной год, и наверняка, среди загулов кто-то с медицинского тоже попадался.

Из списка двое работали именно в этой больнице, Стэн Родригес и Маша Лосева. С Машей Веласкес когда-то встречался, был у той пунктик — переспать с магом, а вот Стэна он едва помнил. Зато Стэн, как оказалось, отлично помнил его. Двухметровый детина в синем халате появился в холле больницы буквально через пять минут после вызова, и тут же обхватил Павла ручищами.

— Ты смотри, кого в нашу глухомань занесло, — заорал он, привлекая общее внимание, — это ж Веласкес, парень с браслетом, гроза всех девчонок. Он теперь знаменитый репортёр, вот так-то!

— И я тебя рад видеть, Стэн, — Павел в ответ тоже обхватил бывшего знакомого руками и сильно сжал.

— Ну ты молоток, — довольно прогудел тот. — Хватка осталась, а я уж думал, ты совсем раскис там за письменным столом. Чего припёрся-то? Решил подлечиться? Погоди о делах, сначала мы с тобой по пивку догоним. Когда я говорю по пивку, то имею ввиду тростниковый самогон в ближайшем баре, ну ты понял, да?

И он захохотал.

Память услужливо подсказала Веласкесу, где они с этим Стэном пресекались. Вместе с Павлом в группе учился его двоюродный брат Дилан, он их и познакомил. Родригес мог выпить столько алкоголя, что хватало на десятерых, и всегда старался сделать это нахаляву, присоединяясь то к одной компании, то к другой. А ещё он стучал на одногруппников, стараясь выслужить высокий балл, и за это его били. Однажды они с Павлом поспорили, кто кого перепьёт, маг ожидаемо выиграл, но денег так и не получил, зато после этого Стэн старался с ним не встречаться.

Веласкес поднял браслет, помотал перед носом Стэна. Тот чуть погрустнел.

— Вот ты жучила, — сказал он, — точно, на тебя спиртное переводить бесполезно, чёрт, Веласкес, ну как так, встретились два другана, а бухнуть не могут. Это же ненормально, мы с тобой вот такие кореша раньше были, ближе некуда. А давай стимуляторы? У нас тут чего только нет, за полцены купить можно.

— Не действуют, — Павел пожал плечами. — Вас ведь тут двое с потока, как вы вообще?

— Ты о Машке? — Стэн огляделся, — она тут старшая над всеми нами, если меня с тобой увидит, всё, выгонит с работы. Я слышал, она повесила в кабинете твой портрет, и швыряется в него дротиками, а недавно с тобой на новостном канале что-то показывали, так она экран чуть не расколотила. Тощая, в чём только душа держится, а хрясь, и ногами по нему, а это же пластик, его хоть кувалдой бей, никакого толку. Ты к ней лучше не суйся. а чего хотел-то?

— Тут у вас больной поступил недавно, я его спас, считай, — Павел был слегка озадачен. Такой реакции от Лосевой он не ожидал, расстались они вроде мирно, каждый получил то, что хотел. — Ян Стоцкий, с электрическим ожогом.

— Да, был такой, — глаза у Стэна забегали. — Ты ему кто, родственник?

— Нет, один раз в жизни видел, из воды вытащил, а потом полицейские его сюда привезли. Решил узнать, вдруг помощь нужна.

— Помер он, — дружелюбное выражение пропало с лица медика, — остановка сердца, ничего не смогли сделать, лично его в морг отвёз полтора часа назад, а там бац, и его завещание открылось, пришлось утилизировать. Так что прости, ничем не могу помочь, если только пепла наскребу. Нет, не надо? Ты бы тут не маячил, а? Увидит Лосева, оторвёт мне всё, что висит, а мне с ней ссориться не с руки. Но ты не пропадай, давай в городе встретимся, и гульнём, как в старые времена, ладно? Всё, я побежал, бывай, Веласкес.

Стэн явно юлил, Павел решил, что проверить его слова не мешает, и отправился в морг. Пришлось показать лицензию детектива, отметиться и пройти проверку, но, как ни странно, Родригес не врал — Ян Стоцкий действительно умер несколько часов назад, его адвокат прислал документ с требованием о немедленной утилизации, и тело отправили на переработку. То, что требование пришло так быстро, было подозрительным, но оформлено оно было по всем правилам.

Можно было прижать Родригеса к стенке, чтобы он всё рассказал, но маг сомневался, что узнает что-то новое. Он несколько раз делал репортаж из клиник, учёт там вёлся строго, под запись, которую он сможет получить, если направит запрос судье. Веласкес собирался именно так и поступить, как только разберётся с делами поважнее.

Ян Ковальчик вышел из больницы Пастера через чёрный ход, до порта было рукой подать, запасной комм лежал в машине. Он полюбовался на свидетельство о смерти Яна Стоцкого и распоряжение о передаче имущества на имя Ивана Гашека, переслал своё согласие адвокату, через несколько минут получил от банка доступ к счетам. Такие телодвижения наниматель наверняка отследит, но смену личности от него Ян скрывать не собирался. Его больше беспокоили призраки, за время службы он один раз участвовал в ликвидации провинившегося, знал, как это происходит, и такую возможность сбрасывать со счетов было неразумно — на станции он мог засветиться, хоть и с новым лицом.

Ещё более неразумным было остаться в больничной одежде, он вытащил из багажника пакет с одеждой, надел рабочий комбинезон, делающий фигуру бесформенной, натянул на лысину чёрный парик, а на глаза — очки, и вернулся обратно к больнице, на одноимённый бульвар. Небольшое кафе напротив главного корпуса предлагало скромный выбор из приготовленных в автомате блюд, зато официантка была настоящая, пухленькая блондинка с кроваво-красными губами, голографической татуировкой на щеке в виде крохотной птички и бейджем с именем «Кристи». Она принесла мужчине кофе, выгрузила с подноса еду, получила чаевые и задержалась, чтобы поболтать — кроме Ковальчика, других посетителей пока не было.

— Вы не здешний?

— Нет, Кристи, я из Модены, — Ян показал рукой на скамейку по другую сторону стола, приподнял лежащие на столешнице тех-очки, — здесь проездом, ремонтирую кое-что в больнице. Медицинское оборудование. Думал управиться за один день, но не получилось, завтра опять придётся работать. Как всегда, хорошо хоть дома никто не ждёт.

— Так вы здесь один? — официантка стрельнула глазами.

— Да. В Ньюпорте первый раз, никого не знаю. Даже ещё гостиницу не выбрал, надеялся уже вечером в Модене быть. Но, видимо, не судьба. Зато обедаю в обществе очаровательной женщины, должны же быть в моей работе плюсы, да?

Кристи была с ним полностью согласна. Они поболтали ещё немного, он получил номер её комма и недвусмысленное предложение заглянуть на чашку кофе домой, в кафе зашли новые посетители, и официантка нехотя ушла к ним.

Двухметровый здоровяк появился через десять минут, когда Ковальчик приканчивал лазанью, Стэн — так его звали, прошёл пост охраны, и не торопясь направился вверх по улице. Ян расплатился, оставил десять реалов чаевых, обещал заглянуть в гости, и пошёл вслед за Стэном. Медбрат не оглядывался, он шагал уверенно, развернув плечи и размахивая руками, через километр свернул на небольшую улицу, и зашёл в четырёхэтажное здание с одним подъездом. Убийца пометил адрес, залез под служебным профилем в справочную почтовую систему, и выяснил, что Станислав Родригес, один из пятнадцати с такими же именем и фамилией, проживающих в Ньюпорте, занимает квартиру на последнем, четвёртом этаже. Ковальчик был уверен, что этот продажный медик до утра никуда не денется, поэтому вернулся обратно к больнице, стараясь не попасться официантке на глаза.

— Я — Иван Гашек, — сообщил он медсестре из новой смены, получил собственные вещи, и расписался в документах.

С зелёным больничным пакетом Ковальчик вышел на бульвар, вызвал такси, и снова поехал в порт. Проверил — яхта Веласкеса стояла у дока номер семьдесят два, отметка на карте в старом комме показывала, что Лулу всё ещё там, или кто-то вырезал из неё маячок и оставил активным. Яну было жаль девушку, она была смышлёной и красивой, а что иногда подворовывала, так это Ковальчик списывал на издержки профессии. Не будь Веласкес магом с навыками снайпера, убийца расправился бы с ним сам, но в этот раз посчитал, что помощь Лулу не помешает. Ошибся, и такое случалось, но это лишь значило, что нужно всё сделать почти заново, а старые недочёты обратить в свою пользу. Ковальчик вытащил из нагрудного кармана бейдж службы по ремонту водомётов, прилепил к рукаву, и уверенным шагом направился к яхте.

Эфраим Геллер сидел на полу, чуть покачиваясь. После препарата, который вколол ему Веласкес, он чуть не умер, сердце билось едва ли два-три раза в минуту, того, что происходило вокруг, словно не существовало — остался только крохотный Геллер, запертый в собственном мозгу. Он очнулся ближе к концу второй трети, не понимая, где находится и что произошло, но обрубок руки всё напомнил. И не только он — с каждой секундой Эф чувствовал себя всё лучше и лучше, даже раздробленный шейный позвонок, казалось, начал восстанавливаться, и правая рука двигалась намного свободнее.

Павел что-то говорил ему о шансе на выживание. Теоретически, браслет можно было отыскать и нацепить на здоровую руку, изменения, которые происходили в теле и главное — мозгу мага, шли постепенно, первые несколько недель не о чем было беспокоиться. Геллер сравнивал это со смертельной болезнью, от которой нет лекарства, конец понятен, но, когда он наступит, зависело от многих факторов. В его случае — когда Веласкес приведёт сюда Службу контроля.

Входная дверь чуть скрипнула.

— Блокиратора нигде нет, — Павел зашёл на кухню, сел рядом с инженером. — Зато я нашёл твои очки. Держи.

— Нине уже сообщил?

— Ты идиот? — Веласкес покрутил пальцем у виска. — Только их здесь не хватало. Но ты быстро восстановился, я надеялся, сутки пролежишь.

— Откуда это у тебя? — Геллер потрогал горло, связки практически восстановились.

— Места надо знать, мой гениальный друг, — Веласкес хлопнул его по колену. — Раз уж ты очнулся, будем тебя лечить.

Эфраим засмеялся. С истеричным смехом из него выходило всё накопившееся напряжение, из глаз брызнули слёзы, он даже забыл на секунду, что теперь у него только одна рука, и попытался левой ладонью вытереть глаза.

— Это ты идиот, Веласкес, — сказал он, чуть успокоившись. — Прекрасно знаешь, что мне крышка. Но ты в одном прав, умирать мне ещё рано. Сначала мы найдём Филипу, потом я доделаю второй периметр в доме у Нины, он здесь, неподалёку, вот тогда уже можно идти сдаваться. Мой предел — двадцать две секунды, и он давно пройден. Так что вставай, помоги мне спуститься вниз, надо сделать протез и имитацию блокиратора.

— Отличная идея, — Павел протянул руку. — Но ты ведь понимаешь, что имитация ничего не исправит?

— Это с какой стороны посмотреть, — Эфраим подмигнул, поднялся, подпрыгнул на месте и чуть не упал, — свой браслет я сканировал, так что, наверное, даже чип смогу воспроизвести, у меня есть все компоненты, ну почти. Он будет готов через десять минут, а вот протез придётся делать дольше, я его напечатаю в лучшем случае к утру. Но я и одной рукой могу всё настроить.

Он нацепил свои очки, и пошатываясь, пошёл к подъемнику. Внизу, в подвале, один принтер наносил слой за слоем на металлическое кольцо, а в другом печаталась лучевая кость.