Война жреца. Том II

Глава 4. Контракты

Последующие три месяца слились в один большой бесконечный день. После того, как мы отбили нападение на Пите и устранили угрозу для Сании, к столице подоспели войска регулярной армии, что квартировались на восточных рубежах страны. Правда, с учетом подписанного мира с Паринией и общего потепления отношений, делалось это, скорее, по привычке — смысла в размещении войск на восточном направлении было мало.

Так как проверенных людей сейчас у королевы было немного, ударную группу в пять тысяч мечей, которая должна была захватить одним за другим родовые поместья Вилсов, Мофоросов и Варнаров, отдали под командование барона Пренора, которому по окончанию карательной операции королева пообещала титул графа и новые земли — очевидно, из числа герцогских владений.

Первое время Сания сомневалась, стоит ли ей, как говорится, «жестить», но как только она оценила масштабы потерь, которые понес народ Клерии из-за смуты, все душевные терзания молодой королевы ушли прочь. В ее груди проснулась дочь Ламхитана, а там, как известно, разговор обычно короткий. Причем не только с мятежниками — вообще по любому поводу.

Поэтому барон Пренор, получив соответствующие распоряжения и разрешение на командование, прихватил с собой сотню гвардейцев — усилить офицерский корпус своими людьми, после чего убыл окончательно подавлять мятеж.

Во дворце ходили разные толки и разговоры о том, правильно ли поступила Сания, но у королевы был один железобетонный аргумент: гвардейцы посвящают свою жизнь защите престола и монарха, а подавление мятежа — как раз из этой оперы. И хотя после того, как победитель стал безоговорочно ясен, и появилось множество желающих «наказать» мятежных герцогов, Сания доверила это важное дело именно Пренору. Банально потому что гвардия никогда не была политической силой, так что какого-либо дополнительного веса в высших кругах знати Пренор не получит.

О том же, что сделал я во время штурма, старались не говорить, ну максимум — шепотом, и только если никто не видит. Всплыли старые истории о моих подвигах в войне с Паринией, вспомнили и расколотый надвое храм во время суда Богов, короче, славу я снискал не самую лучшую. Если раньше мне пытались повесить ярлык Огненного Барона, то теперь за глаза все чаще и чаще стали называть Кровавым, и плевать, что юридически я был нархом. Загадочности добавляли и резкие перемены в моей внешности: вместо относительно привычных для двора синих и красных косичек, теперь я был частично седым, как будто все прожитые на Таллерии годы навалились на меня в один момент. Впрочем, гнета лет я не ощущал: все так же чувствовал себя сильным и молодым.

Первичная оценка текущих моих возможностей показала, что со мной осталась только магия разума. Не, конечно, артефактный посох был грозным оружием, но теперь разрывать своих врагов на части, как и выламывать стены, я больше не мог. Руна бога Войны на оружии была мертва и холодна, Пал от меня отвернулся.

— Знаешь, да и плевать, — сказал я Лу, вытирая заливающий глаза пот.

Сейчас мы были на крытой арене дворца, проверяли, на что я сейчас способен.

— Уж слишком сильно я полагался на эту заемную мощь, — честно ответил я, убирая артефакт за спину.

Богиня, которая наблюдала за моей тренировкой, согласно кивнула.

— Менталисту не нужна физическая сила, я тебе давно говорила об этом. Достаточно ловкости и хитрости.

Конечно, пришлось кое-что вспоминать, кое-чему подучиться. Я так привык к тому, что каждый мой удар отправляет противника в чертоги Фора, вне зависимости, поставил враг блок или нет, что сейчас внутреннее удивлялся, что моя атака не решает все вопросы в одно движение. За несколько недель вместе с Лу мы освежили мои навыки иллюзиониста, я освоил еще несколько фокусов с дистанционными атаками — для этого у меня сейчас хватало магических сил. На каком-то этапе присоединился к нам и Орвист. Он окончательно оправился после заточения, с ним поработали целители, и сейчас граф де Гранж в ускоренном темпе наращивал потерянное мясо. Впрочем, наедал он не только мышцы: у моего друга чуть округлилось лицо, стал возвращаться небольшой животик.

Но все это было мелочами по сравнению с тем, как быстро он вернул себе былую ширину плеч и крепость всего тела. Наконец-то он опять стал похож на того человека, с которым я пережил самые опасные моменты моей жизни.

Барону Пренору везло. Сначала он без боя занял родовое поместье Вилсов, именем короны объявив их изменниками и переведя земли в прямое управление государством, та же участь постигла и владения Варнаров. Единственные, кто попытался оказать сопротивление — Мофоросы.

Герцог Мофорос не последовал в Гонгорское Королевство вслед за своими товарищами и попытался сначала дать бой королевским войскам, а потом — начал торговаться. В основном, Мофорос давил на то, что его род — один из древнейших, берущий начало еще на заре Клерийской Империи, и если королевское правосудие будет слишком жестоким, это пошатнет сами устои общества. Обесценит сословный институт и покажет, что для новой королевы, пришлой южанки, титулы и происхождение не имеют никакого значения.

Ставка была сделана неплохая, а так как у дома Мофоросов было достаточно друзей и союзников, среди знати пошли не самые приятные разговоры. Так что единственное, что мы смогли сделать с наглецом — взять в плен, поместить в королевские темницы, а земли — обложить дополнительным аудитом со стороны канцелярии. Вина Мофороса была очевидна, но пока не состоится королевский суд, то и приговор приводить в исполнение будет нельзя.

Сания хорошо помнила рассказы о том, какую роль барон Тинт сыграл в свое время в строительстве флота в плане поставок древесины, да и мой финансовый аудит войск больше десяти лет назад тоже маячил хмурой тенью. Короче, незаметно для себя я стал заниматься казначейскими вопросами — меня банально втянули в это как королева, так и де Шонц-Вилены. Орвист, как один из крупнейших магнатов государства, тоже не остался в стороне, и пока Пренор гонял герцогских вассалов по Клерии, вылавливая изменников, мы пытались привести в порядок дела.

Первое, на чем я настоял — не трогать уже существующие на герцогских землях процессы. Чтобы разобраться, как работали захваченные земли, уйдут годы, так что все, кто занимался хозяйственной деятельностью при Вилсах и Варнарах остались на своих местах. Единственное, нам нужно было как можно быстрее вернуть контроль над землями де Гранжей Орвисту, а также изъять из земель Варнаров мои бывшие владения барона Тинта, где стояли лесопилки. Это были высокодоходные производства, которые существовали сами по себе и не зависели от прочей хозяйственной деятельности мятежников.

По бумагам престол был практически банкротом, а у нас было меньше года до большой войны: Гонгорское Королевство могло в любой момент двинуться как на юг, так и на восток. В том, что как минимум Вилсы будут верещать при гонгорском дворе, как потерпевшие, требуя объявить войну самозванке-узурпаторше, я был уверен железно. Вопрос только в том, насколько внимательно этих предателей будут слушать и как плотно герцоги связались со жрецами Кватта. Меня иногда раздражало то, что у Клерии никогда не было толковой разведки на территории западного соседа, хотя с другой стороны наибольшие трения всегда были с Паринией. Гонгорцы претендовали только на полуостров Фейн и порт Миллер. А своих земель, причем намного более плодородных, у них и так хватало, даже было с избытком.

Война — всегда битва кошельков, а денег в казне сейчас не было. И дело даже не в займах, нам нужно было организовать стабильный доход, стабильный денежный ручеек, который будет течь в казну Сании при любых условиях. Так что я немало времени потратил на то, чтобы придумать, где эти самые деньги взять. И придумал.

Арван по традиции жил в посольстве, хотя всем было бы намного удобнее, если бы принц перебрался во дворец — я вот прописался именно там. Но арх был непреклонен и каждый вечер убывал к послам, чтобы на следующее утро вернуться назад. Вот одним таким утром я и подкараулил брата королевы.

— Арх, есть разговор, — сразу перешел я к делу, придерживая в руках бумаги.

Арван сразу же почувствовал, что беседа будет любопытной, так что мы прошли в комнату, что служила мне кабинетом, и устроились в креслах. Я учтиво налил своему формальному сюзерену токонского, сам же ограничился отваром из трав.

— И что за разговор, Антон? — Арх пригубил вина, но налегал не сильно. Время было, все же, ранее.

— Ты же в курсе, что казна твоей сестры показала дно?

— Само собой.

— И мы оба знаем, что она не возьмет у тебя в долг.

Арван только хмыкнул.

— Даже если бы я предлагал, конечно не возьмет. Но я и не собирался. Так в чем дело?

— Я думаю, — начал я, раскладывая бумаги на столе, с которыми таскался все утро в поисках Арвана, так как не знал, удастся ли мне заманить его к себе или нет, — что я нашел для Клерии способ неплохо заработать. Да и для Ламхитана — тоже.

— И какой же? — спросил арх, подвигаясь ближе к столу.

Перед ним лег принципиальный чертеж механизма, которого я тут еще не встречал.

— Что это? — спросил Арван, разглядывая эскизы, на которых был сделан ряд пометок.

— Механический кузнечный молот, — ответил я.

Брови арха взмыли вверх, после чего он отложил бумаги в сторону.

— Не думаю, что это сработает, — прямо ответил арх. — Кузнечное дело — ремесло, требующее опыта. Ни один механизм не заменит руки мастера.

— Ты же понимаешь, что говоришь сейчас чушь? — с улыбкой спросил я арха, перебирая эскизы, хотя в груди немного екнуло.

— Ты великий кузнец? Вот и я нет, но я точно знаю, как куется оружие. Важен угол броска, сила, темп… Механизм просто не может заменить человека в этом деле, — прямо ответил мне Арван.

— А кто сказал, что на этом молоте надо ковать мечи? — прямо спросил я. — Насколько я знаю, есть еще куча вещей, которые не требуют такой точности и мастерства. Наконечники стрел. Заготовки под топоры, нагрудники, шлемы, латы на руки-ноги… Все то, что может сделать сельский кузнец или подмастерье.

Арван внимательно на меня посмотрел, а потом кивнул:

— Так. Продолжай…

— Смотри. Молот может ускорить изготовление простых вещей в десяток раз. Да, меч или широкий наконечник копья, то есть оружие — на нем нормально не выковать, но всякую мелочевку или более простые вещи… Сколько кузнец может изготовить наконечников за один день?

— Не знаю, ну, может дюжину, две.

— Это муторная и тяжелая работа, так? — не унимался я.

— В целом, да.

— Механический молот ускорит процесс в несколько раз. А стоимость содержания механизма не так велика. Что лучше, один молот, который можно просто оставить стоять без дела, и он не будет тянуть деньги из мастерской, или пяток подмастерьев, которым надо что-то постоянно платить?

Арван стал более-менее понимать, о чем я говорю.

— Смотри на механизм. Я сначала думал делать водяной привод, но потом понял, что нужна конструкция полегче. Тут у нас колесо с запряженными волами или другими тягловыми животными, передаток крутящего момента, а тут — зацепная полушестерня, собственно, самое дорогое в изготовлении из всего механизма. Все остальное — медяки.

— И как это работает? — спросил арх.

Я снова начал тыкать пальцами по эскизам.

— Вот тут животные тянут колесо, ну этот принцип понятен. Тут мы передаем вращение в другую плоскость, этот вал приводит в движение зацепную шестерню, с прямой посадкой. Она цепляет вот эту специальную пластину с зазубринами и…

— Когда зубья кончаются, вся пластина падает вниз, — уловил принцип арх.

Все же, Арван был глубоко образованным для этого времени человеком.

— Именно. И если правильно подобрать размеры шестерни и передатка, то у нас будет от двух до шести-семи ударов в минуту.

— Это очень медленно, кузнец работает быстрее.

— Да, но кузнец не может поднять над головой пятипудовый молот, — возразил я. — Заготовка под ту же стрелу будет плющиться в пять-шесть ударов, максимум — десять. Две минуты. Только успевай подбрасывать в горн уголь и доставать раскаленный металл.

Дальше я стал показывать различные варианты применения такого механизма. Разрубать сталь, ковать мелочи, даже проект большого мельничного молота, который будет способен делать что-то, похожее на штамповку. Очень грубо, но все же.

— Самое сложное — это правильно рассчитать размеры и зазоры, чтобы все работало, как надо, — заключил я.

— И ты можешь это сделать?

— Я уже это сделал, надо только испытать.

— И что ты предлагаешь? Это же можно поставить в самой Клерии, — сказал арх.

Я только покачал головой.

— Изготовление механизмов — процесс не самый дешевый, поверь мне. А еще в Клерии не любят новое, я в свое время настрадался с лесопилками и местными кузнецами. Ламхитан же больше открыт для науки и всего, что посылает нам Соф.

На этих словах Арван как-то странно посмотрел на меня, будто бы я насмехался сейчас нам Мудрецом, но ничего не ответил. И правильно, заслуги Софа тут не было и в помине.

— Я так понимаю, ты хочешь это продать нам, на юг, — медленно начал арх, — но пойми, я не смогу предложить за это больше… Не знаю, тысяч двадцати. Это не решает проблем моей сестры.

— Как же ты плохо думаешь о своем вассале, Арван, — покачал я головой, садясь с улыбкой в кресло. — Я не хочу деньги с механизмов прямо сейчас, хотя они нам очень нужны. Я предлагаю более мудрый подход, выгодный для всех сторон.

— Какой же?

— Всего пятьдесят золотых Амов за молот. Каждый. Цена двух хороших лошадей.

— И? — не унимался Арван.

Арх чувствовал, что где-то есть подвох.

— Я хочу, чтобы все изделия, выполненные на молоте, облагались отчислениями за его использование. Десятиной.

— Так не делается.

— Пока не делается, арх. Десятина за работу с молотом. С каждого гвоздя, что выходит из кузни. Можно предварительно сделать перечень товаров, которые будут облагаться этим платежом. Поверь мне, перед тобой встанет очередь.

— Никто не будет покупать на десятую дороже.

— А ничего, что выработка кузни увеличится в разы? Пусть берут объемом, а не ценой. И я скажу тебе, что доступные подковы, гвозди, топоры, железные плуги и прочие изделия, которые наводнят не только рынок Ламхитана, но и соседних государств, улучшат дела и в других сферах. Ты не узнаешь юг через пяток лет. А я сделаю все, чтобы металла у Ламхитана было вдоволь. Гильдия магов поможет.

В кабинете повисла тишина. Арван рассматривал эскизы, я ждал его решения. Без точных расчетов это были просто красивые картинки. Чтобы воспроизвести этот принцип у изобретателей юга могут уйти годы, тем более, там есть несколько неочевидных подводных камней.

— Ты сказал, что дорогая — только как ее… Зацепная шестерня? Ну вот эта, половинчатая, — арх ткнул пальцем в эскиз, — а как же передача от колеса, вот здесь, где тягловые животные?

— Тут есть решение попроще, на самом деле.

Я подвинул к себе чистый лист, взял перо и быстро набросал арху простую деревянную или металлическую шестеренку, которая в моем родном мире была больше известна как шестерня да Винчи.

— Делается из чего угодно, главное четко совместить отверстия для штырей, чтобы не было рывков.

— Недолговечная конструкция.

— Зато дешевая.

Маги брали за работу немало, так что тут крыть было нечем.

— Ну и напоследок, есть еще кое-что, — сказал я, роясь в бумагах.

— Что именно?

— Видел станки с ножным или лучковым приводом? У ткачей или столяров?

— Конечно, — ответил арх.

— И все они делают сначала пару оборотов в одну сторону, а потом — обратно, так?

— Да, все верно. Но все равно это лучше, чем крутить руками.

— Согласен. Но вот смотри, станок с таким же приводом, ногой, но всегда вращается в одном направлении.

Я показал арху такой простой, но одновременно сложный рисунок с простейшим шатуном на оси ведущего колеса, которое приводится в движение рычагом.

— Вот тут, через ведущее колесо хороший крепкий ремень, на ведомое, передавать обороты. Обрати внимание, этот рычажок, он позволит полностью проворачивать колесо, без возвратного движения…

— А это позволит увеличить скорость! — понял Арван. — Антон, это…

— Еще десятина. Уже с ткачей. Хотя и плотники будут рады. Тут даже изготавливать ничего не надо — просто распространить знание о новом станке среди мастеров и поставить перед фактом, что если они хотят пользоваться таким механизмом — пусть доплачивают, — сказал я, наблюдая за выражением лица принца.

Он был немного обескуражен. И если молот не слишком сильно удивил его, то вот шатун, даже простейший — это почти промышленная революция. Сейчас мастера тратили слишком много сил из-за возвратного движения станков. Но если обороты будут всегда в одну сторону… Это открывало удивительные перспективы, арх это понимал. В первую очередь — в плане скорости производства и качества работ. Ведь теперь можно будет делать намного более тонкую обработку тех же древесных изделий, их быструю шлифовку и полировку. То, на что раньше уходили часы, теперь можно будет делать за десять минут.

Я был доволен произведенным эффектом. Конечно, те же шатуны мы внедрим и в Клерии, но если начнется война, вся прибыль с этой модернизации накроется медным тазом. А вот толкнуть эту технологию союзникам, да за лицензионные отчисления… Понятно, что денежный поток будет нестабильным, но он будет. И не от торговли, а банально из воздуха.

— Десятину обещать не могу, но вот пятнадцатую часть — точно, — сказал Арван, просматривая чертежи.

— Сроком не менее двадцати лет, — вставил я.

На этой фразе арх чуть не поперхнулся.

— Сколько?!

— Иначе это не имеет смысла, Арван. Двадцать лет. Лучше тридцать. Эти механизмы выдавят со временем обычных кузнецов, ткачей и столяров, останутся только механизмы. Но вот пока они не стали обыденностью — за это придется платить. Потому что мастера с этими машинами получат огромное преимущество.

С этим Арван тоже согласился.

Ударили по рукам. Сотая часть должна была идти де Гранжу — я на этом настоял. Остальное — королевской канцелярии. Сначала Арван хотел предложить снижение торговых сборов взамен живых денег, но я быстро осадил предприимчивого принца. Потому что уже через пару лет всего товарооборота между королевствами может просто не хватить, чтобы покрыть сумму лицензионных отчислений.

Я не был до конца уверен в успешности этой затеи, но должно было взлететь. Я же продавал технологию не какому-то кузнецу, а второму человеку Ламхитана, который сможет не только извлечь из моих переизобретений максимальную выгоду, но и будет вынужден держать свое слово. А первичные договоры с де Гранжем и престолом будет подписывать именно арх.

Во время беседы я намекнул Арвану, что если все пойдет как надо, в Ламхитан может переехать и производство бензина — тоже по «лицензии», но уже де Гранжа, а также мои пилорамы — доработанные и улучшенные. Это уже будет делаться от лица короны.

Короче, я стал активно торговать всеми теми знаниями, которыми обладал.

— Как прошло?

Лу сейчас как раз подбрасывала дрова в камин спальни, во дворце было сыро и зябко.

— Знаешь, неплохо. Поговорил с Арваном, зашли к де Шонц-Вилену, стали готовить документы.

— Он впечатлился?

— Не молотом, но да, впечатлился.

— Серьезно? Его больше удивил станок?

Я только молча кивнул, а богиня лишь тихо фыркнула, закидывая в камин очередное поленце. Она-то видела по моим воспоминаниям, что такое большая металлургия. Хотя я делился с ней и образами токарного станка, но там все упиралось, в основном, в скорости вращения и мощность привода. А вот штамповка и серийное производство изделий из металла — совершенно иной уровень.

— Ты давно был у короля?

Мы уже улеглись в постель и я привычно вдыхал запах волос богини, которая сейчас устроилась на моем плече. Конечно, потом мы каждый перевернемся на свою сторону и тихо засопим, но сейчас у нас был момент традиционных бесед перед сном.

— Если честно, то уже и не помню, когда. В прошлом месяце?

— Ему не становится лучше, — в голосе Лу слышалось некоторое разочарование.

Мы потратили массу времени и сил на попытки собрать душу короля в исходное состояние, но максимум, чего добились — он открыл глаза и стал реагировать на свет. Иногда — на звуки. Но сейчас его даже слабоумным назвать было нельзя. От Кая Фотена остались одни рефлексы. Временами я замечал, что утром королева ходит с опухшими глазами, и мне даже не надо было спрашивать Вилу или кого-то другого, что происходит. Весь дворец и так знал, что каждую вторую ночь Сания проводит у постели супруга, временами срываясь на горькие слезы. Все же, при всей своей недальновидности, Кай не был мерзавцем, в этом я не врал дочери Великого Арха, когда звал ее на север.

— Может, обратимся к Старшим? — тихо спросила Лу.

Мы оба понимали, что если Фотен не оставит наследника, то все наши попытки привести в порядок дела в королевстве, как и наши прошлые достижения просто теряют всякий смысл.

— После того, как Пал отвернулся от меня? — в моем голосе звучала желчь.

— Он перестал тебе покровительствовать, но не проклял или убил, не путай, пожалуйста. Да и если ты помнишь, у тебя было еще трое покровителей из старших.

— Соф, Сидир и Калита? Как они могут помочь королю, который застрял между жизнью и смертью?

— Не знаю, — Лу повела плечами, — но попробовать стоит, милый, подумай над этим. Я же вижу, что тебя это тревожит. Да, ты сказал, что не будешь помогать Каю Фотену, как королю, но помоги ему, как человеку. Слишком многое завязано на его кровь.

Я уставился в темный каменный потолок над нами, обдумывая слова жены. С Каем на самом деле надо было что-то решать, и собственные варианты мы уже исчерпали. Осталось последнее — обратиться к богам.

Вопрос только в том, что я могу им предложить взамен. Ведь боги ничего не дают просто так, за красивые глаза. Я даже не уверен, рассчитался ли я с ними по прошлому кредиту — тому самому, в рамках которого я получил второй шанс и боевой посох из рук Первородного.

Решение пришло ко мне во сне.

Я опять подписывал первоначальные договоры с Арваном, как представителем Ламхитана, но в комнате был еще и Соф. Бог-мудрец как-то иронично улыбался, будто бы потешался над моей близорукостью. Мол, ты мучаешься вопросами, как добиться помощь богов, когда решение лежит на поверхности.

Проснулся я рывком, отбросил одеяло и мгновенно вскочил на ноги. Решение пришло. У меня есть решение глобальной проблемы под кодовым названием «король-картошка» — ведь Кай сейчас был больше овощем, чем человеком.

— М-м-м? Что такое? — сонно спросила Лу.

Я уже наверное в тысячный раз удивился, насколько человечной была богиня, насколько она напоминала мне обычную женщину. Любила она поспать так же сильно, как и любая смертная обоих миров.

— Ты права, мне надо обратиться к богам, они помогут с Каем. Ну, или я буду уверен в том, что сделал все возможное.

— И что ты решил?

— Не решил, а нашел, милая, — я задорно посмотрел на сонную Лу, натягивая штаны, — я знаю, что я могу предложить Софу и Сидиру взамен на их помощью.

Не говоря больше ни слова, я пулей вылетел из спальни. Первая остановка — комната графа де Гранжа, а потом — королевские покои.

Орвист уже встал, хотя выглядел каким-то растрепанным.

— Орвист! Слушай сюда, есть дело!

— Антон, давай я минут через двадцать зайду, — внезапно выдал мой друг и начал как-то нехарактерно суетиться, собирая по комнате свою одежду.

Я обратил внимание, что в гостиной остался стоять поднос с тарелками, парой кубков и пустым кувшином из-под лучшего токонского, которое вообще можно было достать в Клерии в это время года.

Не говоря Орвисту ни слова, я посмотрел в бездну и, удостоверившись, что мои подозрения имеют под собой основание, только хмыкнул.

— Ладно, я буду у королевы. И ради Семерых, Орвист, не красней как девица, ты же взрослый человек…

Де Гранж только сильнее залился краской и стал натягивать на широкую спину рубашку. Шиворот навыворот.

— И это, передай Рисе, что сегодня она тренируется одна, только если вы не решите сейчас дополнительно размяться… — ехидно добавил я.

Вместо ответа де Гранж, будто мальчишка, метнул мне в голову сапог, который уже приготовился натягивать на ногу, я же, увернувшись от снаряда, только хохотнул и, отпустив еще пару пошлостей, ретировался из покоев графа.

Собственно то, что у Орвиста и последнего архивариуса академии что-то назревает, я почувствовал еще когда только пришел в сознание после битвы за город. Очень уж скакали эмоции Орвиста в момент, когда Фор приложил Рису затылком о камень. В последний раз, на моей памяти, граф так волновался, когда мы с ним валялись перед его мачехой на коленях. А это было для Орвиста величайшим потрясением, наверное, вторым по силе после смерти его отца, графа Бренарда.

Спокойный, мощный и надежный Орвист и немного взбалмошная, он открытая и в чем-то даже наивная Рисанриэль. В любом случае, графу давно было пора жениться. Да и брака левой руки не будет — Рисе мигом можно оформить титул баронессы, только намекни об этом Сании или Виле, все будет сделано в лучшем виде. Но даже если это просто мимолетная интрижка… Они оба взрослые люди. Графу уже почти сорок, Рисе — за двадцать пять. И без нянек разберутся, что между ними происходит.

То, что Риса не прыгнула в койку первого попавшегося вельможи для того, чтобы устроить свою жизнь, я знал железно. Слишком хорошо я изучил девушку, что хранила для меня — или от меня? — меч Крови, за прошедшие месяцы. Когда человек постоянно рядом это вообще происходит как-то само собой. Так что все, что случилось сегодня или в другие дни в графской спальне было исключительно по обоюдному согласию и без какого-либо далеко идущего расчета.

Ситуация с Орвистом еще больше приподняла мне настроение, все же приятно, когда друзья живут полной жизнью, а не уходят с головой исключительно в дела и заботы. Но вся моя веселость мигом с меня слетела, когда я увидел Санию.

Это был один из тех дней, когда королева выходила утром не из своих покоев, а из комнаты короля. Вот и сейчас Сания Фотен выглядела не многим лучше своего венценосного супруга: темные пятна и небольшие мешки под глазами от недосыпа, распухшие от слез веки и чуть покрасневшие белки глаз. Не помогали даже румяна, которые должны были скрыть бледность королевы. Я чувствовал, как гордая дочь Ламхитана мучается от того, что не может помочь собственному мужу, которому она поклялась в вечной верности и которому обещала быть достойной поддержкой и опорой.

— Ваше Величество…

Сейчас Сания была одна, гвардейцы у дверей спокойно пропустили меня внутрь.

— Да баро… нарх Тинт, проходи.

Королева жестом указала на небольшой диванчик напротив себя. Сама же Сания сейчас сидела за рабочим столом, пыталась разобраться с бумагами.

— Ваше вели…

— Ой, Антон, прекрати. Если бы все во дворце прекратили говорить в начале каждой фразы «Ваше Величество», это сэкономило бы мне часа два жизни ежедневно, — раздраженно перебила меня Сания, а потом просто отбросила бумаги в сторону. — С чем ты пришел? Что за дело? Ты же знаешь, что все можно решить с Арманом. Или это касается договора с моим братом? Так я согласна, отличная…

— Нет, моя королева, я с другим делом, — вклинился я в поток речей Сании, — я касательно Кая…

Губа Сании чуть дрогнула, но она быстро взяла себя в руки.

— На той неделе ты сказал, что вы с Лу сделали все возможное и невозможное, и я смирилась с этим ответом. Что на этот раз?

— Я бы хотел обратиться к богам, моя королева, — сказал я, глядя Сании прямо в глаза.

Брови молодой женщины взметнулись вверх от удивления и она посмотрела на мою голову, раньше — огненно-красную, а теперь вполне обычную. Как и у многих других ламхитанцев или подданных ее родины.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Антон, ведь Пал…

— Первородный не единственный мой покровитель. Тем более, я рассказывал, как именно произошло мое отлучение от сил…

Да, на рассказ о явлении Фора и Калиты ушло много времени, а еще больше — убедить королеву и ее брата, что я не сошел с ума. Но тут у меня вариантов не было, слишком больше значение ламхитанцы придавали покровительству бога Войны и Солнца.

— Ты хочешь сказать, что Соф, Калита и Сидир до сих пор держат свою длань над твоей головой? — спросила королева.

Я молча кивнул.

— И у меня есть, что предложить Кузнецу и Мудрецу в обмен на помощь. Но тут нужна поддержка престола и графа де Гранжа.

Сания была заинтригована, но я попросил отложить обсуждение деталей до того момента, когда придет граф. Чтобы два раза не повторяться.

Орвист явился вовремя, как и говорил — минут через пятнадцать после того, как я ехидной жабой выскользнул из его покоев. Выглядел он, как ни в чем не бывало, будто бы я не застукал его с любовницей, которая была одновременно и моей ученицей. Или спутницей? Я так и не понял, чему именно я учу Рису, но она была в моей, так сказать, свите.

После я изложил моим товарищам свой план.

— Я предлагаю поторговаться с богами. Они — возвращают разум королю, я же — подписываюсь передать все, что смогу придумать, как богам, так и людям.

На словах о «придумать» Орвист чуть поерзал. Он-то знал, откуда появлялись мои гениальные идеи.

— А зачем тут мы? Это же твой договор с богами, — высказала резонный вопрос Сания.

— Боги должны получить что-то еще, я уверен. Так что я предлагаю тебе, королева, основать в Клерии новую Академию Наук, как на родине, которая будет поддерживаться престолом — это дар Софу. Орвист же может предложить пускать треть доходов с моих изобретений, что я передаю дому де Гранжей, на науку, а еще треть — на развитие и поддержку мастеров. Ну и упор я буду делать на механизмы. Это будет дар Сидиру, — сказал я.

Орвист и Сания задумались. Это был огромный, масштабный проект, достойный короля. Академия наук, поддержка мастеровых, новые механизмы и все это — во славу двух из Семерки. Навечно, сколько будет существовать род Фотенов и де Гранжей.

Граф сразу согласился — он уже понял, что деньги делают деньги, и даже если он сам и его потомки будут вкладывать в промышленность и науку две трети от заработанного — это никак не скажется на материальном положении рода. Скорее, приведет к приумножению богатств семейства де Гранж и его величию. Ведь ни одна спесивая мразь больше не сможет упрекнуть де Гранжей в том, что они связались с чернью и тратят деньги не пойми на что. Род будет связан клятвой перед богами, а потом это уже станет традицией.

Сания же и так планировала основать в Клерии собственную Академию, о чем мы говорили еще в Ламхитане. На юге наука была в почете, так что такое развитие событий для дочери юга было вполне логичным и понятным.

Тем же днем мы отправились в дворцовый храм. Я прихватил свои чертежи и записи, Орвист — два кошеля, что он положит на алтари в знак готовности жертвовать на благие дела, Сания же подготовила королевский указ об основании Академии Наук Клерии, который она положит на алтарь Софа. Короче, все очень просто и приземленно, но я надеялся, что прокатит.

Как только мы трое дали каждый свою клятву и попросили взамен помощи с разумом короля, дары, что мы положили на алтари, исчезли. Хотя ни Сидир, ни Соф золото обычно не брали. Значит, богам пришлась по душе наша затея, и молитва была услышана. Однако алтарь Софа пустым не остался — вместо чертежей на широком плоском камне алтаря появилась массивная книга, не менее полуметра в высоту. Черная, толстая обложка, углы обиты серебром. Даже фолиант о магии Крови выглядел не так солидно. Страниц в нем было — с тысячу так точно.

Я аккуратно подошел к алтарю Мудреца и открыл дар, который послал Соф взамен на наши подношения и молитву. На первых страницах я увидел все мои чертежи и записи, перенесенные на страницы убористым, аккуратным подчерком. Последующие страницы были пусты.

— Я думаю, что Соф уже начал работу за тебя, — тихо сказала королева, заглядывая мне за плечо.

Я лишь провел рукой по чистым листам, после чего захлопнул фолиант. Видимо, это будет моим главным трудом остатка жизни — заполнить эту книгу информацией и знаниями обо всем, что я знал и помнил по прошлому миру. Такова будет моя плата по договору с богами.

Я подхватил книгу и направился на выход — вместе с королевой и графом. Теперь остается только ждать.

Тем же вечером мы с Лу выгнали всех из покоев короля и заперлись внутри, строго приказав никого не пускать, даже с Сании взяли слово не соваться.

Мы не знали, как боги выполнят свою часть договора. Направят руку Лу или мою, когда мы будем в очередной раз пытаться склеить сознание короля, или что-то еще?

Благо, боги тянуть не стали. Не успели мы с Лу заскучать, как из пустоты в покои шагнуло двое. Первый — среднего роста мужчина с аккуратно убранными волосами в синем камзоле и его спутник — высокий блондин в черном.

От вида Фора я даже немного вздрогнул.

— Ну, здравствуй опять, смертный, — насмешливо бросил Фор, оглядывая помещение. — Я бы на месте короля тоже отказывался приходить в себя в таком каменном мешке…

— Соф, — поприветствовал я бога-мудреца глубоким поклоном, Лу так вообще согнулась вдвое.

— Вижу, ты наконец-то вспомнил обо мне, Антон, — пожурил меня Мудрец. — Скажу прямо, ты умеешь удивлять.

— Как всегда, стараюсь, Мудрец, — я поклонился еще раз.

— Ой, прекрати. Все в этой комнате знают, что ты не слишком уважаешь богов, — махнул рукой Мудрец и подошел к кровати короля. — Фор? Ты начнешь?

Первородный кивнул и положил ладонь на грудь короля.

Кай сейчас пребывал в своем обычном теперь состоянии — между сном и явью, невидящим взглядом буравя потолок над кроватью.

— Я вижу, у вас есть вопросы, — Соф, как опытный преподаватель, заложил руки за спину и стал прохаживаться по комнате, будто вел лекцию, — так вот, нас заинтересовало твое предложение, Антон. И меня, и Сидира. Твоя затея может принести великое благо этому миру, причем без нашей помощи. Мы не очень любим вмешиваться в ход вещей, как ты знаешь. И на это есть свои причины…

Пока Соф говорил, Первородный Фор орудовал над Каем. Я, заглянув в бездну, увидел, что душа короля собиралась воедино, будто бы ее частицы появлялись из пустоты бездны, занимая свои старые места.

— Мне пришлось обратиться к Фору, так как Кай Фотен уже стоял одной ногой в его Чертогах, а вмешиваться в вопросы смерти не дано никому, кроме Третьего, — спокойно продолжил Соф, убедившись, что процесс восстановления души короля идет полным ходом. — К нему вернется разум, он будет жить. Конечно, вернуть ему целиком здоровье не способны даже боги, некоторые законы не может нарушать даже Матерь. Но Клерия получит своего короля. Как и мы с Сидиром надеемся получить обещанное нам.

В этот момент Мудрец остановился и посмотрел на меня внимательным взглядом. Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть в ответ — да, они получат все, что мы обещали. Я не видел ни единого повода обманывать богов.

— Готово. Я вернул все, что не ушло слишком далеко, — подал голос Фор.

Было понятно, что Первородный обращается только к Софу, просто, по-деловому. К нам он потерял интерес в тот момент, когда сделал шаг в сторону кровати короля.

— Ты понял, что за книгу я дал? — спросил напоследок Соф.

Фор уже стал растворяться в воздухе, чувствовалось, что он тут строго по делу, из-за которого его выдернул другой бог Пантеона.

Я молча кивнул. Мудрец на секунду замялся, будто бы хотел сказать что-то еще, но воздержался, только заметил:

— Не все книги одинаково хороши Антон. Помни об этом.

И исчез.

— Охренеть, — только и сказал я.

— Что такое? — спросила Лу, которая в присутствии Старших не проронила ни звука.

— Да это не дворец, а уже божественный проходной двор, — заметил я. — В прошлый раз Калите, чтобы докричаться до Георы, пришлось чуть ли не обвалить купол святилища. А тут являются, будто мимо проходили…

Лу только пожала плечами, готовясь сказать что-нибудь умное, но в этот момент король застонал и, моргнув, перевел взгляд на нас двоих.

Это был больше не пустой взор выброшенной на берег рыбины. Я в очередной раз сумел оттащить Клерию от падения в бездну: боги выполнили свою часть договора, Кай Фотен узнал нас.

К королю вернулись сознание и разум.