Вот и свела нас судьба (детство в серых тонах)…

Глава 24

Дома?

Чуть позже мы спокойно загрузились на небольшой пароход «Царевич», ходивший от Новгорода до Новой Ладоги и обратно. Хотя, ничего примечательного, кроме широчённых колёс по обе стороны! И удобств, честно говоря, никаких. Ничего, нам недалеко, и люди мы не особо привередливые. А Федот и Мария вообще в первый раз. И на пароходе уже много было самого разного люда, больше, конечно, местных крестьян. Похоже, возвращались в свои деревеньки.

Река Волхов достаточно широкая и очень спокойная. Вообще, не очень сильное течение. И по ровным берегам простирался густой смешанный лес. Лишь местами виднелись поля и деревеньки. Точно, красота неописуемая! Считай, моя Родина!

В Киреш мы прибыли уже только к вечеру, даже ближе к ночи. Местные крестьяне, занимавшиеся частным извозом, на неказистой пристани наперебой загрузили наши вещи в три поводы. Хоть мы полностью и не назвались, но они и так опознали Арину Васильевну. Конечно, наслышаны были возчики о нашем семействе. Вот меня они не сразу узнали. За этот год я точно успел немного вырасти и сильно окрепнуть. Пока в деревеньке, похоже, ещё никто не знал о наших успехах в Петербурге, то, к сожалению, и отнеслись лохматые бородачи к нам довольно пренебрежительно. Хотя, это было вполне ожидаемо. Из-за бедности мы в округе особым уважением у местных помещиков не пользовались. Это, похоже, передалось и крестьянам. Правда, пределы вежливости к людям благородного происхождения возчики всё же не переступили. Но и опасаться их следовало. И тут вполне к месту был полностью заряженный револьвер, подаренный мне князем Николаем. Я уже успел немного потренироваться и мог достать его из-под пиджака почти мгновенно. Как, ага, шустрый и наглый американский ковбой! И уже успел сделать в Петербурге несколько пробных выстрелов, конечно, тайно, в дровяных сараях недалеко от нашего дома. Были у меня навыки, были, и они как бы почти сразу же и восстановились. Оттого за себя и своих спутников я уже не боялся. Уж револьвер лучше поймут.

А так, даже по здешним меркам, у нас было не особо богатое имение. И земли лесные, не особо плодородные, так-то больше болотистые. Наверное, только рожь и выручала местных крестьян. И дары леса. И река. Жаль, но разная скотина, имевшаяся у них, была мелкой и большого достатка не давала. Не развернуться особо.

Разных земель у нас было как бы и почти под тысячу десятин, но пашни насчитывлось лишь две сотни. Ещё столько же болот, хотя, вместе с небольшим озером и парой ручьёв, лугов, и остальное уже лес. Тоже смешанный. Как в песне, тоже больше берёзы шумели. Но имелся и прекрасный сосновый бор, хоть и небольшой. Но, в целом, местность была красивой. Мне, честно говоря, нравилось.

И деревня Берёзовая горка с нашими бывшими крепостными крестьянами тоже была небольшой. В деревне насчитывалось лишь десяток дворов и восемь десятков душ крестьян обоего пола. Им отец при освобождении оставил столько же земель, как у нас, но с меньшим количеством леса. Вот лугов, хоть немного и болотистых, у них было больше. Хотя, тут вся местность такая. Хороших пашен у всех помещиков и крестьян мало. Правда, у наших бывших земель были побольше, чем у других! Пусть они теперь нам уже как бы и не принадлежали, но всё равно продолжали работать почти как ранее. И оброк платили, хоть и небольшой. Больше своей работой и, ага, продуктами питания. Которые потом управляющим продавались торговцам. Вот у нас и получался небольшой доход. Что ни говори, мы с тётей, точнее, я, как владелец имения, и она, как моя опекунша, если так уж непредвзято подумать, тоже настоящие эксплутаторы трудового народа. Хорошо, что теперь крепостных не было.

Вообще, рядом с нами особо богатых и роскошных имений не имелось. Что делать, полная глушь, особенно зимой. Хороших дорог ведь не было. Только Волхов и выручал. Всё-таки и пароходы по реке ходили, и баржи разные. И торговля кое-какая шла. Пусть и не так, как ранее. Теперь люди больше тяготели к железным дорогам. А лесов и поближе к ней, и лучше, было полно. И рыбы больше можно было наловить в Ладожском озере. Не говоря уже о Балтийском море. У нас тут просто негде развернуться.

Ранее, до освобождения крестьян, земли вокруг Киреша, кроме нашего имения, принадлежало помещикам Хвостовым. Нет, и сейчас тоже, но лишь небольшая часть. Одно большое имение теперь, вроде, принадлежало какому-то молодому помещику Дзичканецу, правда, выкупленному совсем недавно. Другим именем владел уже торговец зерном Сергеев, но тоже и десяти лет не прошло. Часть земель принадлежала каким-то господам Чеглокову и Рогинскому, но, говорили, что они собирались их продать. Да, вроде, их имения уже и были перезаложены несколько раз. И я по малолетству со всеми этими господами не был знаком. Так как всё последнее время мы больше проживали в Петербурге, то и тётя Арина ни с кем не общалась. Хотя, нас и здесь никто в гости не приглашал. Раз мы по сравнению с ними являлись почти нищими, а я ещё и был мал, то они с нами и не знались. Но нас это не так уж волновало. Да и другие помещики в своих имениях бывали только наездами. Даже летом.

А вот в имении, точнее, господском доме, нас встретили очень радостно. Скромный такой двухэтажный дом: низ каменный, а верх деревянный, но из дуба. Правда, хоть крыша и крыта черепицей, но прохудившейся. До этого на ремонт у нас просто денег не было. Потому что выкупные деньги за разданные крестьянам земли отец успел исстратить почти сразу же, конечно, больше на покрытие прежних долгов. И прилегающая к дому территория была немного запущена, но всё равно осталась симпатичной. Да, особого богатства не наблюдалось. В Петербурге в таком доме могли жить только не особо богатые дворяне и прочие торговые лица. И надзирал за ним наш давний управляющий Михаил Петрович Игнатьев, солидный бородатый мужчина лет под сорок. Уже лет как десять. Правда, и его немалая семья жила здесь же. Фактически наш дом являлся родным и для его четверых детей. Ведь все они родились здесь. Нас дружно встретили ещё вполне цветущая Агафья Николаевна, лишь чуть моложе мужа, сыновья Родион и Пётр семи и пяти лет да самая старшая из детей Светлана. Ей, и вполне симпатичной девочке, было уже десять лет. И, конечно, она была одета довольно скромно. С нарядами княжны Татьяны точно не сравнить. А самая младшая двухгодовалая Ксения крепко держалась за мать и смотрела на нас просто с любопытством. Дети управляющего, да и старшие тоже, сразу же почувствовав немалые изменения в нас, застеснялись. Видно было, что на этот раз мы уже были одеты намного лучше, чем в прежние годы. Даже Федот и Марья. И вещей привезли больше.

Хотя, нас встретили ещё по паре довольно молодых слуг и служанок. Тех же крестьян, подрабатывающих у нас. Всё равно ведь немалое хозяйство, и поддерживать сам дом и имеющиеся хозяйственные постройки в хорошем состоянии их руки совсем не лишние. Но мало чего у нас имелось! Небольшая конюшня, сараи для нескольких коров и овец, хлев для свиней, пара амбаров, большой сеновал, ледник и баня да ещё несколько небольших хозяйственных построек. Обычное зажиточное хозяйство, но никак не успешное помещичье имение. И половина скотины принадлежала Михаилу Петровичу. Правда, пользование нашими имуществом и угодьями как раз и входило в оплату его работы. Да ещё двадцать рублей в месяц ассигнациями. Честно говоря, для такой важной должности совсем мало. А уж труд членов его семьи никак не оплачивался. Совсем скромно. И слуги получали не больше пяти рублей в месяц. И до этого мы больше и не могли. Доходов имение давало не очень. Нам доставалось лишь под тысячу рублей в год. Ну, ещё немного разных продуктов. Когда удавалось доставить их в Петербург. Но это не всегда. В последний раз Михаил Петрович навестил нас только перед Рождеством и завёз тогда самое необходимое. Правда, нам в квартире и хранить продукты было негде.

Честно говоря, и семье управляющего некуда было податься. Своего жилья у них не было. Он сам и его жена являлись мещанами Новгорода, но тоже происходили из не очень богатых семей. Они и у нас не особо много накопили. Семейство ведь большое, и детям ещё мало лет. Я пока насчёт хозяйственных дел тут ничего не помнил, но тётя Арина говорила, что Михаил Петрович вёл дела честно, по крайней мере, ни на чём предосудительном пока не попадался. Да мы и сами семью управляющего никуда гнать не собирались.

— Князь Борис, как ты вырос за этот год! И не узнать ведь! И Арина Васильевна, Вы тоже сильно похорошели! Словно весь год прожили именно у нас в деревне на природе!

Конечно, о моей болезни семья управляющего прекрасно знала. Но Михаил Петрович, как говорится, не стал сыпать соль на рану. Кстати, я как раз и вспомнил песенку с такими словами! Но, похоже, слова там не совсем подходили для моего возраста.

После начальных любезностей мы прошли в дом и начали размещение. Конечно, на первом этаже. Второй этаж у нас больше использовался летом. Да ещё для хранения разного имущества. Изредка для гостей. Меня сразу же потянуло в свою комнату. Тоже скромно, как и в Петербурге, но уже всё родное!

Приведя себя в порядок, я отправился в столовую. Тут уже был накрыт довольно богатый стол, и собрались все домашние. Арина Васильевна тут же представила Федота и Марию не только как наших временных работников, но и своими воспитанниками. Правда, только на лето. И те сильно удивились. Потом мы плотно покушали. Вроде, простая деревенская еда, но было вкусно и сытно.

После состоялась раздача привезённых нами подарков. Вся семья управляющего получила невиданное ранее подарки, конечно, прежде всего, одежду нового фасона. А ещё и игрушки, конечно, изготовленные нами. И сладости для детей. А сам Михаил Петрович и премию. Целых сто рублей. А ещё мы выдали по пять рублей и слугам. Тоже заслужили. И Платон с Лукерьей, потом Осип с Дарьей остались довольны. Ведь у них тоже дети имеются.

А потом состоялось небольшое музицирование. Мы с тётей сразу же в две гитары сыграли «Вальс дождя». Что оно именно моё сочинение и посвящено памяти матери, присутствующих удивило и сильно впечатлило. Мы сообщили, что имеется и «Мелодия слёз», посвящённая моим старшим сёстрам княжнам Агнессе и Екатерине. Ещё и рассказали, что мы в Петербурге дали несколько концертов и исполнили и эти мелодии. Тут я под подыгрыш тёти на гитаре спел и «Хотят ли русские войны», посвящённую уже памяти воинов, сражавшихся на реке Альме в Крыму. И эта песня тоже сильно тронула всю семью управляющего. Уж они точно знали, что князь Павел воевал именно на Альме!

Я спал как никогда крепко и спокойно. Да, соскучился по родному дому и чувствовал себя здесь намного лучше, чем в Петербурге! Уже с утра после завтрака мы с тётей Ариной и всем семейством управляющего отправились на наше скромное семейное кладбище. Почти рядом с именем, на опушке леса. Вот теперь там находились могилы моих бабушки княгини Агнессы, отца и матери князя Павла и княгини Софьи, и старших сестёр княжон Агнессы и Екатерины. Печально, однако. С другой стороны, и сам ведь только чудом жив остался! И ещё неизвестно, что меня ждёт! Мне было сильно горько, но приходилось себя успокаивать.

И тётя Арина сильно распереживалась. Они с моей мамой были особенно близки. Оттого она, незамужняя девица, и взяла меня к себе. И, конечно, нам было отчего волноваться. Что ни говори, именно здесь теперь наши корни! Уж мои точно!

Хотя, девять лет назад там был похоронен и второй ребёнок и старший сын Михаила Петровича и Агафьи Николаевны годовалый Василий. Тоже не смог перебороть болезнь. Что делать, обычная история. Сейчас заболеть хоть чем-то, даже простой простудой, было сильно опасно и нежелательно! Дети и в семьях крестьян, и даже и аристократов умирали только так. Вообще, в Российской империи была повышенная детская смертность. Да и для взрослых тоже спасения в случае чего не имелось. Да, трагедии для близких, но такова жизнь. Или для кого-то просто неприятная статистика. Типа недорода. Точнее, голода, и вечного. И, конечно, плохая медицина. Можно считать, что её и нет…

Но тут почти сразу же случилась сильно нежданная история. Не успели мы вернуться с кладбища, как у ворот нашей усадьбы прямо передо мной на колени бухнулась невысокая миловидная красавица в простой крестьянской одежде! Лицо сильно испуганное и даже заплаканное, длинная коса, как и слегка потемневший сарафан из грубоватой белой ткани, немного испачкана. И остатки паутины на рукавах говорили о том, что она пробиралась лесом. На вид ей было лет шестнадцать. Да, одета плохо, хоть и в аккуратную одежду, но в её чертах мне почудилось что-то сильно знакомое. Явно ведь свои черты! И отца! И это было удивительно!

— Арина Васильевна! Спасите, пожалуйста! Не дайте меня в обиду! Княже Борис, я ведь Ваша сестрица!

И девушка горько и навзрыд заплакала. Тут всё стало на свои места! Красавица была сильно похожа на моего отца и меня самого! Она же точно моя сестра! Я, честно говоря, немного и растерялся, но сразу пришёл в себя и поверил девушке!

Вместе с тётей Ариной и Михаилом Петровичем мы сразу же выяснили, что мою сестру Шуру собирались насильно выдать замуж за Демьяна, сына местного богача из крестьян Прохора Соломина. Ещё вчера поздно вечером было решено ими и как бы её дядей Платоном Железновым. Но она, узнав про это, сразу же спряталась, а потом с утра прибежала к нам в усадьбу. К счастью, услышала из разговора некоторых деревенских женщин о нашем приезде. И хорошо, что её сильно искали, но не успели найти.

Тут из взволнованного рассказа Шуры, нет, уже Александры, открылась и давняя неприглядная история. Жаль, но ничего о ней ни Арина Васильевна, ни Михаил Петрович не знали. Мой отец чуть ранее до отмены крепостного права обрюхатил мать Александры Вассу Лебедеву. Кстати, первую красавицу в Берёзовой горке! А потом, жестоко разлучив с имевшим на неё виды парнем, хотя, тоже нашим крепостным, подло обменял беременную девушку на разную скотину у помещицы Хвостовой и скрыл таким образом следы. Ещё и попросил выдать её замуж за бедного крестьянина из Киреш Карпа Железнова, тайком дав в качестве приданого разное имущество и немного денег. Не знаю, знала об этом мать или нет, но с тётей Ариной она не поделилась. А Михаил Петрович нанялся уже позже и местные слухи о моей нежданной сестре до него так и не дошли. И я тоже ничего не знал. Хотя, и в мыслях не было! И моя сестра о своём настоящем отце узнала только месяц назад. Хорошо, что мать не выдержала и поделилась! Правда, только оттого, что этот подлец Демьян уже стал приставать к моей сестре!

Жаль, но и жизнь у Александры выдалась трудной. Как бы её отец Карп умер ещё лет пять назад. У неё имелось два брата — Архип и Симон, и младшая сестра Ульяна. А вот другая сестра Серафима, и самая младшая в семье, умерла шесть лет назад. Только земельные наделы мальчиков и спасали нищую семью. Старший брат Карпа Платон пользовался этими наделами и едва терпел девочек и их мать. Ведь женщинам наделы уже не полагались. Всё-таки опасался мнения односельчан. Но жадный мужчина дотерпел и теперь срочно собрался отдать мою сестру замуж за двадцатипятилетнего вдовца. Прямо вечером и сговорился с ним и его отцом.

Ага, старший мужчина в роду и как бы и глава и над семьёй покойного брата! Нет уж! Теперь это я Глава семьи! Да и у будущего мужа Александры первая жена умерла лишь недавно в марте. И ведь и детей не было. Этот Демьян, оказывается, был сильно жесток и, как сообщил мне Михаил Петрович, и жену взял силком и забил до смерти как бы из-за бесплодства. А, может, он сам бесплоден?

Вот сволочи! И отец, и сын, как оказалось, являлись местными, ага, кулаками! Они сужали своих односельчан и крестьян в округе деньгами и зерном в рост, и под большие проценты! Ещё и их землями пользовались. Да тут многие из местных были у них в долгах. Надо же, буржуи недоделанные! Тут и власти, и помещики, да ещё кулаки? Как бедному крестьянину жить?