Восставший из мертвых

Глава IX ТЕОРИИ ДОКТОРА КАРРЕЛЯ ПУЩЕНЫ В ХОД

Жак вошел в ворота завода с твердым намерением не думать больше ни о чем, кроме газовых горелок.

Зрелище деятельной жизни завода, оживление, царившее в заводских корпусах и на дворах, громыхание грузовиков, подвозивших сырье и увозивших большие ящики с готовыми изделиями, ритмичный гул машин — все это понравилось ему в то утро еще больше обычного.

Несколько часов он провел в новой мастерской, сооруженной по его распоряжению. Здесь калибровка горелок производилась механическими приспособлениями с недосягаемой ранее точностью.

Жак сумел ловким маневром завоевать симпатии рабочих и служащих. Он добился от них максимальной интенсивности труда, придумав систему участия в прибылях. Такая система всегда пугала Андре, но младший брат сумел превратить ее в доходную благодаря ряду хитроумных комбинаций, делавших «участие» работников почти иллюзорным. Рабочие Жака трудились, как волы, и поддерживала их только надежда — новая сила, которую Жак заставил служить себе.

Предприятие никогда еще не знало такого процветания.

Из мастерской Жак прошел в контору, удостоверился, что все в порядке, и часов в одиннадцать направился обратно в замок.

— Какое все-таки животное этот Мутье! — произнес он вслух, входя в парк.

Итак, пребывание на заводе не сумело изгнать из его мыслей дурацких россказней этого бесившего его очкастого человечка… и о нем-то он первым делом справился, едва поднявшись по мраморной лестнице.

— Доктор Мутье на кухне, — ответил один из лакеев.

Жака это нисколько не удивило: маг астральной медицины был невероятно чревоугодлив и любил задавать работу белым передникам и колпакам.

Добрый малый не замедлил появиться.

— А! Друг мой, у меня для вас новости! — воскликнул он. — Вам надлежит знать, что в это мгновение в одной из принадлежащих вам кастрюль томится некий юный цыпленок, сдобренный ста пятьюдесятью граммами сметаны, ста двадцатью граммами масла и шестьюдесятью граммами пармезана!

— Какая гадость! — прервал его музыкальный голос госпожи де ла Боссьер. И Фанни в легком платье, вышитом широким золотым галуном, подошла к ним. На вид ей нельзя было дать больше двадцати лет.

— Черт возьми! и красивы же вы! — воскликнул папаша Мутье. — Так вам, значит, не нравится моя стряпня?

— Вы все готовы съесть, обжора! — сказала Фанни, подавая мужу свои красивые руки. — Вот вы и вернулись, дорогой… а мне казалось, господин мой и властитель, что я не видела вас уже несколько недель!.. Отчего вы ушли сегодня утром, не поцеловав меня?

— Я не хотел будить вас, вот и все… я ведь ушел очень рано…

— А вы, доктор, почему не пошли играть с нами в гольф? Вы помогли бы нам отыграться. Ведь вы так хорошо играете и так легки в беге…

— Не смейтесь надо мной, красавица! Сегодня утром я не потратил время зря… я препирался с вашим супругом о привидениях и навестил нашу бедную больную…

— Вы были у госпожи Сен-Фирмен? — воскликнули в один голос Фанни и Жак.

— Ну да, мне хотелось еще немного поисповедовать ее, а некоторые слова вашего супруга чрезвычайно заинтриговали меня… Я отправился к ней. Меня сразу же приняли… бедняжка лежала в постели и тряслась в лихорадке… ей необходима была помощь врача… Старый скряга Сен- Фирмен очень обрадовался, что сможет получить консультацию бесплатно. Таким образом мне удалось добиться того, что он оставил меня с глазу на глаз с больной. Она рассказала мне все… о новом появлении призрака, о своем бегстве в замок… на этот раз мне удалось добиться полного признания, и я узнал многое такое, о чем я раньше лишь смутно догадывался. Она убеждена, что Андре убил ее муж… Только и всего. Она просила меня еще раз сказать вам это, чтобы вы не покинули ее одну, возможно чаще навещали и уговорили Сен-Фирмена отпустить ее. Еще она сказала мне, — это только подкрепило мои догадки о душевном состоянии бедной девочки… ока сказала, что ее нисколько не удивили слова призрака, будто его убили в автомобиле: на следующий день после отъезда Андре старый Сен-Фирмен нанял в Жювизи автомобиль и пропадал целый день, а потом ни за что не хотел сказать ей, где и как провел этот день… Она пребывает в полной уверенности, что Сен-Фирмен где- нибудь догнал вашего брата, потихоньку убил его и вернулся домой покрывать каракулями свою гербовую бумагу…

Я возразил ей: «Вот видите — ваши рассказы совершенно бессмысленны. Вы все выдумали, а теперь верите в это, как в неоспоримую истину… Что же удивительного, если ваши галлюцинации возникают по ночам и вы слышите то же, о чем думали днем… Отсюда и история с призраком, и автомобиль… Если бы месье Сен-Фирмен на следующий день после отъезда Андре не взял автомобиль, и вам об этом не было известно… призрак и не подумал бы заговаривать с вами об автомобиле! Это совершенно ясно!»

— Что же она ответила вам? — спросила Фанни.

— Она сказала, что хотела бы умереть!..

— Бедное дитя! я пойду проведать ее сегодня же вечером.

— Самое забавное во всей этой мрачной истории, — сказал Жак, — это то, что доктор, который старается убедить нас в существовании призраков, когда мы здоровы, не может успокоиться раньше, чем изгонит из наших умов саму мысль о них, когда мы больны!

— Но вы же не хотите, чтобы я валил в одну кучу призраков госпожи Сен-Фирмен и призраков Уильяма Крукса!

— По мне… — начал было Жак, но доктор попросил его замолчать, если он во что-либо ставит его дружбу.

— Ладно! не будем ссориться! — уступил Жак. — Знаешь, Фанни, мы повздорили, и наш добрейший доктор чуть не поколотил меня.

— Видите ли, сударыня, меня попросту выводит из себя, что ваш супруг постоянно имеет такой вид, будто он сомневается в моих умственных способностях.

— Ничуть, дорогой мой, — отвечал Жак. — В ваших мыслительных способностях я не сомневаюсь… но они и наука — не обязательно одно и то же… и когда вы утверждаете, что можете оживить совершенно мертвого человека, я считаю себя вправе смеяться.

— Нет, сударь, вы не вправе это делать!..

И папаша Мутье сразу же снова пришел в бешенство, поднял на лоб свои золотые очки, так что стали видны его большие вытаращенные глаза, и широким жестом достал из кармана туго набитый бумажник. Он вытащил из бумажника пожелтевшую газетную вырезку, которой, к большому удовольствию Фанни, принялся размахивать перед носом изумленного Жака.

— Нет, сударь, вы не вправе это делать!.. и, дабы убедить вас, я разыскал среди своих материалов вот эту газетную вырезку… Она-то, надеюсь, заставит вас перестать насмехаться надо мной, господин скептик… когда вы прочтете ее, вы, я полагаю, перестанете считать меня обманщиком!

— Но я никогда не считал вас обманщиком!..

— Вам так кажется! Молчите! «Ле Матен» от 27-го сентября 1901 г. Статья озаглавлена «Завтрак ученых», а в подзаголовке мы читаем следующее: «Ученые спорят о вивисекции приговоренных к смерти и надеются, что им удастся найти способ оживлять мертвых!»

— Черт возьми! — заявил Жак.

— Будьте серьезны, дорогой, — вмешалась Фанни.

— На этом завтраке, — продолжал редактор «Астральной медицины», — присутствовали наиболее выдающиеся люди науки и тот французский гений, который был вынужден переехать в Америку, оттого что он был слишком свободомыслящ и отважен для Франции, где его не поняли! Я говорю о докторе Карреле[12].

— Знаю, — сказал Жак.

— Вот что сказал доктор Каррель на этом завтраке. Я, сударь, оглашаю вырезку из газеты: «Я не побоюсь, — сказал в свой черед доктор Каррель, — я не побоюсь просить, чтобы мне предоставили какого-либо преступника, приговоренного к смертной казни, для проведения ряда опытов, которые отнюдь не должны быть смертельными, но будут исключительно полезны для современной хирургии. Какие это будут опыты? Они, прежде всего, будут вполне взвешенными… но в первую очередь, следует изыскивать и внимательнейшим образом изучать способы сохранения различных органов и тканей и секрет их оживления…»

Я ничего не выдумываю!., читайте сами: «секрет их оживления». А вот что говорил на том же завтраке доктор Тюффье[13] о смерти и оживлении тканей:

«Всем известно из медицинских журналов, что мы насчитываем уже пять или шесть опытов массажа сердца, которые принято считать исключительно дерзкими операциями. В случае травмы сердца, если пуля, например, засела в одном из желудочков, сердечная сумка набухает, сдавливает сердце и оно перестает биться. Тогда можно вскрыть сердечную полость, взрезать сердечную сумку и произвести массаж сердца. Прекратившееся кровообращение может мало-помалу восстановиться, и покойник воскреснет, будет жить, сможет выздороветь»[14].

— Так сказал доктор Тюффье, и добавлять к этому нечего, — закончил папаша Мутье, аккуратно убирая свою вырезку в объемистый бумажник.

Он, однако, добавил:

— Вот как, мой дорогой, можно отправиться к праотцам и вернуться оттуда!..

— Доктор, — сказал Жак, протягивая ему руку, — прошу у вас прощения… А теперь пойдемте есть вашего цыпленка с пармезаном… но только как совсем живые люди, без покойницких разговоров… Идет?