Восхождение. Янтарное взморье

Прода 18.10.2024

Обзор резко сузился, зрение, ставшее почти туннельным, показывало тьму и клубы дыма.

Склизкий дым? Со щупальцами? Такое бывает?

Пальцы вытянули шпильку из тугого узла, размахнулась рука.

— Ф-п-ш-ш-п-ш, — с непонятным звуком нечто дернулось прочь.

Как будто бутылку с газировкой взболтали и резко открыли. «Газики» бойко пошли вверх. Или не газировка, шампанское?

Хэйт поймала себя на втором подряд сравнении с этим легким алкогольным, дала себе зарок: если выберутся со Спрута живыми, вдарить по шампусику. Там, по иную сторону от виртуальности.

Когда щупальце отпрянуло от лица, она смогла рассмотреть противника целиком. Одного из: на группу этих тварей штук двадцать напало, причем добрая половина из них насела на Барби.

Это выглядело как метровый (с учетом длины щупалец) осьминог, но не из плоти и крови. Оно состояло из уплотненного мрака. Хладный чернильно-черный склизкий мрак. Непрозрачный в области головы, и расплывчатый в «ногах» — щупальцах.

Как такое возможно?

В компании-разработчике дизайнеры и художники явно не жаловались на воображение.

Мерзость носила название: исчадие тьмы. Уровни с сорокового до пятьдесят второго. Глава Ненависти предположила, что система сочла Морского спрута после крушения особой областью, квест-зоной, и «подогнала» уровни противников под уровни их группы. Скалирование, кажется, так называл процесс длинноухий умник.

Корабль назывался Морской спрут. Творились на нем темные дела. Отвратительные, мерзкие — под стать облику его новых хозяев. Спрут — это ведь тоже осьминог. Прежнюю команду заглотил и сожрал гнев моря — Девятый вал.

Бесхозный корабль сменил владельцев.

Исчадия, не ограничивающие себя горизонтальными плоскостями, атаковали Ненависть со стен, с потолка…

Теперь это был их корабль.

— Уязвимость к свету и огню, — Хэйт перестала глазеть и начала озвучивать то, что показывал взгляд истины. — Иммунитет к тьме. Сопротивление к воде и почему-то к земле. Здоровья… не очень много.

— Тогда они заточены на урон, — здраво предположил Кен. — Если по количеству хп хлипкие.

— Ага, — легко согласилась художница. — Рюк, настал твой звездный час. Я — придаток к лекарю.

Кроме угольков, из магии ей нечего было противопоставить исчадиям тьмы. Конечно, оставались шпильки, но после того, как художница всадила в «своего» спрута Игг’Шадир, тот сделал ноги. Не понравилось ему, как «украшение» мифического ранга пронзает его дымчатое тело.

В коридоре тесно. Лезть под руку товарищам — затея так себе. Лучше «посаппортить» и выждать благоприятный момент для атаки.

— Понял-принял, тьмы не будет, — Спиритус поднял воздушный заслон перед собой и Монком, а ближайшую мерзость закрутил в вихре.

— Салли… — Рэй вызвал саламандру.

Раньше питомцев не призывали: на корабле пространство сильно ограничено, мешаться под ногами будут.

— С огнем я бы не торопился, — Кен и впрямь не спешил запускать огненные стрелы. — Корабль деревянный. Обновления все больше напирают на реализм. Я не хотел бы поджечь Морской спрут, пока мы в его… пузе.

Спорить с эльфом не стали.

— Вот потом, — мечтательно проговорил Вал перед тем, как начать играть «заунывную». — Запалим до небес.

«Тоже мне, любитель оранжевого», — хмыкнула глава Ненависти. — «Пироманьяк скрытый».

Склизкие мглистые твари плевать хотели на планы игроков. Они были заняты атаками, причем дружными.

Сразу три исчадия выдавили (или выдохнули?) из себя струи чернил. Все соседние монстры, которых затронул выплеск тьмы, ускорились. И усилились: пара тварюг сбоку от бабы-стража поджали, затем резко распрямили свои щупальца.

— Дот по пятьдесят хп в секунду, — отчитался о воздействии чернильного облака Рэй. — Ухудшает видимость, режет точность физ атак.

Длани очищения гноме и убийце — те прям в облако сунулись.

Грохот! Орчанку снесло к чертям, она одоспешенной тушей бахнулась о деревянную перегородку. С треском проломила ее, шлепнулась на пол каюты для матросни…

Пожалуй, орать про: «Сто кусков феёв!» — фразу-активатор аое-агра зеленой не стоило. «Феи» обиделись.

Исчадия хлынули следом, чуть не сливаясь в единый дымный поток. Ради этой атаки мерзости перестали растекаться по отдельным врагам, все скопом облепили бабу-стража.

У Хэйт перехватило дыхание: как бы не порвали их подругу боевую на сто кусков твари с щупальцами.

«Сто кусков… Барбёв?» — художница замешкалась.

В пролом прыгнул Рюк.

— За мной на счет: три, — прям в прыжке инструктировал он сокомандников. — Три!

Вспышка! Белый свет озарил комнатушку, ошеломил исчадий тьмы.

— У-йи… — Барби (целая, не по кусочкам) перешла на ультразвук. — Мог сказать, чтобы зажмурилась⁈

— Бей во все стороны, — спокойно ответил чародей. — Видеть не обязательно. Не промахнешься.

Темные твари облепили орчанку со всех сторон, так что «воевать не в ту сторону» она бы не смогла при всем желании. Все стороны были «теми».

Рюк говорил короткими рублеными фразами. И каждой соответствовал взмах рапирой. Выпад — укол — слабая вспышка света. Взмах — лезвие словно двоится, его белоснежный отблеск рассекает клубы тумана. Укол — мрак вместо крови вытекает на палубу.

Чародею уже помогают. Спиритус хлещет ветром, выхватывая клочья тьмы из мрачных тел. Пускает туман на дымные ленточки парой кинжалов Рэй. Маська рубит, почти что не целясь. Матерится и тычет мечом куда попало Барби. Стрелы Кена малоэффективны. Странно, что в списке устойчивостей-уязвимостей не говорилось про это. Так что короткий клинок в помощь — и эльф спешит на помощь своей ненаглядной.

В коридоре остались Хель с Валом: их танец и музыка эффективны и на некотором расстоянии.

— У тебя же было что-то из стихии света в скиллах? — Хэйт обернулась к Монку.

Тот подхилил орчанку, наградил растянутым по времени лечением тех, кто глотнул чернильного выхлопа. Скомпенсировал потерю здоровья в секунду. И теперь наблюдал, не влезая в схватку.

— Справляются, — пожал плечами Монк.

Эффект ошеломления от вспышки «прибил» темных тварей ненадолго. На пару секунд дольше, чем прописано в умении — бонус за счет крайней уязвимости к свету.

И за это время от двух десятков исчадий тьмы Ненависть оставила в живых всего дюжину.

— Действительно.

Хэйт аккуратно вернула «шпильку» на законное место.

А что? И впрямь ведь справляются.

О том, что они с Монком слегка переоценили силы соратников, Хэйт подумала — мимолетно, уже срываясь на бег — когда остаток тварей собрался с силами и повторил маневр с проломом перегородки телом бабы-стража.

— Есть пробитие! — успел шуткануть кинжальщик, явно поймавший кураж.

Барби точно было не так весело, ведь именно ее после того пресловутого аое-агра швыряли, как шар в боулинге, от стены к стене. И насквозь. Хилые перегородки столкновения с орочьей тушей не выдерживали.

— Клятые моллюски, я вам сейчас…

Что «сейчас» Барби не договорила. Новый пролом оказался брешью в капитанскую каюту. Там зеленую тут же облепили новые исчадия тьмы. И потянули внутрь…

— Салли, огнемет, — плюнул на всякую осторожность Рэй. — Лучше весело и дружно сгореть, чем отдать нашу подругу на прокорм.

— В трюме полно воды, — вставила Маська. — Потушим.

Кен молча отправил в брешь огненную стрелу.

Так они узнали, что от огня мглистые осьминоги верещат. От света дохнут, а на жгучее пламя реагируют леденящим кровь воплем.

Когда исчадий выжгли, выветрили воздушными потоками туманные останки, Барби была не вполне зеленокожей. Скорее, ее кожа приобрела цементно-серый оттенок.

Куратор Хэйт по ту сторону реальности частенько применял этот цвет в урбанистических пейзажах.

Древесина и впрямь занялась, эльф не зря опасался жечь по области внутри парусника. Но прям-таки пожара не случилось: тлело оно там себе тихонечко, не спешило разгораться.

— Сказать по правде, я уж думал, мы столкнемся с командой, — высказал Рэй после жаркого побоища и спасения бабы-стража.

— С чего вдруг? — удивился Спиритус.

— Часть команды — часть корабля, — мерно проговорил Рэй, кивая сам себе, повторил. — Часть команды — часть корабля. Пираты Карибского моря. Классика.

Художница тут же взяла себе на заметку название. Будет, чем занять Анютины глазки в очередной визит с ночевкой.

— Сваливаем отсюда, — Хэйт махнула рукой в сторону, где кают-компания и подъем на верхнюю палубу. — Пока еще больше этих лапуль не подтянулось.

— Народ, я думала, на тот свет отчаливаю скорым рейсом, — Барби содрогнулась. — Это… Спасибо, что ли.

— Я бы воскресил, — успокоил Монк. — Теперь могу. Но не частите помирать: откат полчаса. И опыта меньше получите, трупу его не начисляют.

— О! — глава Ненависти глянула на свою полоску экспы. — Это хорошо, что ты сказал.

— Признавайся, что задумала? — с подозрением наморщила лоб гномка.

— Да ничего, просто информация полезная, — Хэйт отмахнулась.

— Так мы тебе и поверили, — вполголоса сказал Вал.

— Эта старшая ничего не говорит и не делает просто так, — мелодично проговорила Хель. — Просто мы не всегда поспеваем за ее незаурядным мышлением.

Художница покачала головой и молча потопала к выходу.

Вот только Морской спрут явил еще не все свои сюрпризы.

На верхней палубе под усыпанным звездами небосводом рубились с исчадиями тьмы духи моряков. Сабли и кортики полупрозрачных фантомов мертвых (теперь в этом не оставалось никаких сомнений) пиратов беззвучно рассекали дым и мрак.

Казалось, тучи разошлись нарочно, чтобы луна и звезды взглянули на это беззвучное сражение. И подсветили по возможности поле боя.

В полутьме ночи — в Тионэе все ночи довольно светлы — приходилось приглядываться, чтоб различить концентрацию мглы и мерзости. Матросам не мешала темнота. Исчадий же было так много, что отвага мертвецов им едва ли станет помехой.

— Часть команды — часть корабля, — глухо повторил цитату из фильма Рэй.

— Часть команды — часть корабля, — поддержал Рюк, только в его голосе был и восторг.

Чародей явно восхитился увиденным.

Хэйт представила, как бы это эпично звучало, если бы за игроками фразочку подхватили духи моряков. Но те молчали. Их отчаянная, бесплотная и бесплодная битва не дозволяла вмешательства звуков.

— Мы можем уйти, — озвучил дельную мысль Кен. — Пробиться к тем канатам по левому борту, по которым некоторые из нас сюда поднимались. Если идти вдоль пристройки, впритык, то зацепим двух матросов и по пачке исчадий.

— Да они так увлечены, — заметила Маська. — Что могут даже не отвлечься на нас.

— Не-ет, — покачал головой Вал.

— Ни за что, — вторил ему голос Рюка.

— Лут. Опыт, — перечислила в порядке значимости аргументы за то, чтобы остаться, китаяночка.

Глаза ее горели алым адским пламенем.

— Мне склизкие уроды задолжали компенсацию, — орчанка выставила меч в направлении ближайшей кучки исчадий.

— Локи нас не поймет, — убийца подкинул и поймал кинжал. — Если мы не нашинкуем моллюсков на фарш.

— Мне бы хотелось выгулять суккубу, — скромно внес предложение чернокнижник. — Наглядно убедиться, так сказать, что вложения мои не напрасны. Если вы не против, конечно.

— Ты слишком вежлив, — Монк покачал головой. — Как неродной прям.

— Да я и есть, по большому счету, приемный, — стушевался Спиритус. — Временно заменяющий.

— Ты это брось, — поддержала начинание Монка Хэйт. — Мы все — Ненависть. Ненависть — это мы. Зови суккубу. Питомцев, заначки алхимии — все выгребаем. Фарш или не фарш, но я хочу очистить эту палубу.

Соучастники в деле о работорговле сдохли раньше, чем до них добралась Ненависть. Легко отделались, как посчитала Хэйт. И даже обреченные на повторяемую раз за разом, ночь от ночи, и так до пределов вечности, схватку на палубе, моряки недостаточно поплатились.

Это море выместило на ушлепках свой гнев. Хэйт свой даже не начала вымещать.

— Предлагаю зачищать с краев, — эльф чутко уловил, что отход отменяется. — В центр рваться сходу — чревато.

— Три тысячи тухлых моллюсков! — возопила его менее рассудительная половина.

Головы мертвецов, как по команде, повернулись к Ненависти. Исчадия тоже замерли. Словно в муках выбора: кто же привлекательней и слаще, призраки или теплокровные?

— Однажды я тебя придушу, — пообещал Рэй орчанке.

— В очередь, друг, — вздохнул Кен. — В очередь.

— Это была незабываемая ночь! — Барби закинула руки за голову, развела их в разные стороны, а потом закричала, что есть мочи: — Ка-а-а-айф!

— Да, — Рюк приложился к фляжке с ромом.

Ею он разжился в процессе разграбления капитанской каюты на Спруте.

— Жаль, что ушастенькую не уберегли, — хлюпнула носом Маська. — Так глупо потеряли ее в конце…

В конце — это когда рядовая матросня и сгустки мрака пали, и против них вышел сам капитан Сантьяго. И был бой, о котором они долго еще будут вспоминать.

— Ничего страшного, Монк меня сразу поднял, — с довольной улыбкой откликнулась «ушастенькая».

Подумаешь, умолчала о том, что соглашаться с возрождением она не спешила. Художница придержала согласие, пока Сантьяго не испустил и без того мертвый дух и не обратился в серебристую сферу с лутом…

Минус половина набитого на палубе опыта и неполученная экспа с капитана. Все так, как и было задумано.

— Но как же хорошо… — Вал залюбовался горизонтом.

— Ага, — поддакнул Рэй и потянулся за фляжкой к Рюку.

Над бухтой подымался рассвет нового дня. Море успокоилось, волны медленно накатывали на гальку. Расплавленная бирюза и аквамарин ласкали янтарные камушки. Легкие воздушные облачка щедро раскрасило восходящее светило: лаванда, теплая карамель, пастельный розовый, апельсин и клубника, и все это с привкусом морской соли. Коктейль неповторимый и волшебный.

Изумительное небо отражала морская гладь. Близ линии горизонта догорал Морской спрут.

В Тионэе начинался новый день.