Восхождение

ГЛАВА 1

Поль Грейсон не любил сны. Он помнил, что в молодые годы мог безмятежно проспать целую ночь напролет. Но те счастливые времена давно ушли в прошлое.

Полет продолжался уже два часа; до прибытия к месту назначения оставалось еще четыре. Грейсон проверил состояние корабельных двигателей и масс-привода, затем, уже в четвертый раз за последний час, посмотрел на навигационные экраны, чтобы удостовериться: курс проложен правильно. Честно говоря, больше ничего от него как от пилота и не требовалось. Во время сверхсветового путешествия корабль полностью вела автоматика.

Да, Грейсон теперь спал не каждую ночь, а только через раз. Быть может, всему виной приближающаяся старость… или последствия красного песка, который он время от времени употреблял. Или просто чувство вины. У салариан есть пословица: «Не отдыхает разум, секретов полон».

Он пытался отвлечься, проверяя и перепроверяя состояние систем, — только бы не думать о том, что должно было произойти. Осознание собственных страхов и злость позволяли ему — а точнее, заставляли его — бороться. Справляться с ситуацией. Он сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и сердце бешено забилось, когда пилот медленно поднялся из кресла. Смысла откладывать на потом не было никакого. Время пришло.

На каком-то уровне он всегда понимал, когда приходит сон. На все вокруг опускался странный туман, мутная пелена, обесцвечивавшая и приглушавшая фальшивую реальность. И все-таки даже сквозь этот «фильтр» отчетливо проступали отдельные элементы, и самые мельчайшие их детали навечно отпечатывались в его дремлющем сознании. Конечно, на них накладывали след сюрреалистические образы снов, но это придавало конечной картине лишь больше жизни и глубины, чем мог дать реальный мир.

Мягкий ковер заглушил звуки шагов Грейсона, когда тот покинул кабину пилота и направился к пассажирскому отсеку. Два из четырех стоявших там кресел уже заняли Пэл и Кео. Они сидели друг напротив друга в разных углах. Пэл был могучим, широкоплечим мужчиной с оливковой кожей. Его волосы были заплетены в тугие африканские косички, а подбородок украшал узкий клин черной бороды. Не поднимаясь со своего места, он повернул голову к Грейсону, вошедшему в каюту. Пэл слегка покачивался взад-вперед в такт раздававшейся из его наушников музыке. Пальцы мужчины постукивали по колену, и темная ткань костюмных брюк приглушенно отзывалась на прикосновения идеально ухоженных ногтей. Галстук был по-прежнему туго затянут, но Пэл уже расстегнул пиджак и убрал в нагрудный карман солнцезащитные очки. Глаза его были чуть прикрыты; казалось, будто он полностью растворяется в ритмах музыки, — мирный, спокойный образ, совершенно не вяжущийся с его репутацией одного из лучших телохранителей из «Терра Фирмы».

Кео была облачена точно в такой же костюм, как и ее напарник, но ей недоставало физической внушительности, какую обычно ожидаешь от человека ее профессии. Женщина была на добрый фут ниже Пэла и весила, наверное, раза в два меньше, но тугие мышцы выдавали, что силой она далеко не обделена.

Ее подлинный возраст трудно было определить, но Грейсон знал, что ей не менее сорока лет. Прогресс, достигнутый человечеством в сферах лекарственной и генной терапии, позволил снизить скорость старения, так что не было ничего необычного в том, что человек и в пятьдесят лет выглядел на тридцать. И необычный облик Кео также мешал понять, насколько она стара или молода. Белая, цвета мела, кожа делала ее похожей на привидение, а серебристые волосы были подстрижены достаточно коротко, чтобы из-под них проблескивала болезненная, белесая плоть.

Межнациональные браки, ставшие нормой на Земле в последние два века, привели к тому, что белая кожа стала крайне редким явлением, и Грейсон подозревал, что причиной странной внешности Кео является врожденная нехватка пигмента, которую она не захотела исправлять, но было более чем вероятно и то, что эта женщина специально осветляла свою кожу. В конце концов, работа требовала от Кео всегда оставаться заметной: пусть люди видят, что она находится на посту, и пусть дважды подумают, прежде чем сотворить какую-нибудь глупость. Удивительный внешний вид не позволял ей затеряться в толпе.

Поначалу Кео сидела спиной к Грейсону, но, когда тот вошел в каюту, резко развернулась в кресле. Она казалась напряженной, взвинченной, готовой ко всему — полная противоположность легкой беспечности Пэла. В отличие от своего напарника, она, казалось, не была способна расслабиться даже в самой располагающей к тому обстановке.

— Что случилось? — требовательно вопросила она, окидывая пилота подозрительным взглядом.

Грейсон застыл на месте и вскинул перед собой открытые ладони так, что те оказались на уровне плеч.

— Просто захотелось попить, — заверил он.

Все его тело переполняло нервозное предвкушение, и в кончиках пальцев возник характерный зуд.

Но пилот соблюдал осторожность, и его голос не выдал ничего.

Этот конкретный сон стал уже слишком привычным. За последние десять лет Грейсон сотни, если не тысячи раз повторял свое первое убийство. Конечно, были и другие задания — другие смерти. Во имя высшей цели ему пришлось забрать многие и многие жизни. Спасение человечества — а также его возвышение над всеми прочими видами — требовало жертв. Но из всех жертв, из всех прерванных жизней, из всех выполненных поручений ему чаще всего грезилось именно это.

Решив, что пилот не представляет непосредственной опасности, Кео отвернулась и вновь откинулась на спинку кресла, хотя и была по-прежнему готова отреагировать на любую, даже самую незначительную угрозу.

Грейсон прошел мимо, направляясь к небольшому холодильнику, стоящему в углу пассажирской каюты. Пилот тяжело сглотнул — его горло настолько пересохло, что уже начинало саднить. Ему даже показалось, что уши женщины-телохранителя дернулись, реагируя на звук.

Краем глаза Грейсон заметил, что Пэл снимает наушники и небрежно бросает их на кресло, поднимаясь и потягиваясь.

— Долго еще до посадки? — спросил громила, одновременно пытаясь справиться с зевком.

— Четыре часа, — ответил Грейсон, открывая холодильник и приступая к изучению его содержимого. И стараясь дышать спокойно и ровно.

— Ничего такого? — Пэл наблюдал за тем, как пилот роется в замороженных продуктах.

— Все четко по расписанию, — отозвался тот, подхватывая левой рукой бутылку с водой, в то время как правая уже сжималась на рукоятке длинного и тонкого зазубренного ножа, спрятанного им в морозилке еще перед полетом.

Даже понимая, что все это только сон, Грейсон был не в силах что-либо изменить. События разворачивались без изменений и вариаций. Сам он оказался в роли пассивного наблюдателя, вынужденного смотреть, как все раз за разом происходит по единому сценарию. Его подсознание не позволяло ему изменять собственное прошлое.

— Пожалуй, пойду проверю нашу спящую красавицу, — беззаботно произнес Пэл ключевую фразу.

Теперь пути назад уже не было.

Кроме них, на борту имелся еще один пассажир — Клод Менне, один из наиболее высокопоставленных членов политической партии «Терра Фирма». Крайне богатый и могущественный, это был весьма харизматичный, хотя и не всеми обожаемый, общественный деятель; только персона такого уровня могла позволить себе содержать собственный межзвездный корабль вместе с пилотом и парой постоянных телохранителей, сопровождавших его в частых поездках.

По давно заведенной привычке Менне заперся в личной каюте сразу же после старта. Там политик отдыхал и готовился предстать перед публикой. Буквально через несколько часов их корабль должен был совершить запланированную посадку на космодроме Шанкси, где Менне собирался обратиться к восторженной толпе сторонников «Терра Фирмы».

В результате скандала, связанного с «Нашан Интерстеллар Динамикс», Инез Симмонс была вынуждена уйти с поста руководителя партии. Было очевидно, что руль «Терра Фирмы» примет либо Менне, либо Чарльз Сарацино. И оба регулярно наносили визиты в многочисленные человеческие колонии, стараясь заручиться их поддержкой.

Сейчас Менне обходил своего соперника на целых три пункта. Но вскоре все должно было перемениться.

Невидимка желал, чтобы победил Сарацино, — Невидимка всегда получал что хотел.

Грейсон распрямился, пряча нож за бутылкой с водой на тот случай, если Кео посмотрит в сторону холодильника. К облегчению пилота, женщина все так же сидела в кресле, отвернувшись от него. Все ее внимание было сосредоточено на спине Пэла, который легкими, размашистыми шагами направлялся к выделенной каюте на корме корабля.

Левая ладонь Грейсона стала холодной и мокрой из-за конденсата, выступившего на бутылке с водой. Правая, прочно сжимавшая рукоять оружия, также взмокла… от горячего пота. Пилот бесшумно приблизился к Кео, ее обнаженная, беззащитная шея оказалась буквально в паре дюймов от него.

Пэл ни за что не смог бы настолько близко подобраться к ней, не вызвав подозрения. Хотя они и проработали вместе почти полгода, охраняя Менне, она по-прежнему не доверяла до конца своему напарнику. Пэл раньше был наемником, профессиональным убийцей с темным прошлым. Так что Кео хоть и вполглаза, но всегда присматривала за ним. Вот почему разобраться с ней предстояло Грейсону. Быть может, она ему и не доверяла — Кео вообще никому не доверяла, — зато и не следила за каждым его шагом.

Он переместил оружие в ладони, сделал глубокий вдох и ударил острием снизу вверх, метя в мягкий участок сразу за ухом Кео. Ее смерть должна была стать быстрой и чистой. Но задержка, пусть и на долю мгновения, не прошла даром: женщина успела почувствовать опасность. Инстинкт выживания, отточенный в бесчисленных сражениях, заставил ее выпрыгнуть из кресла и развернуться лицом к противнику, хотя нож уже вонзился в цель. Невероятные рефлексы Кео спасли ее от мгновенной смерти; лезвие, вместо того чтобы легко войти в ее мозг, глубоко погрузилось в шею и застряло.

Грейсон почувствовал, как рукоятка выскальзывает из его вспотевшей ладони, и попятился от своей жертвы. Он остановился лишь тогда, когда налетел спиной на стену возле крошечного холодильника; дальше отступать было некуда. Кео уже стояла на ногах, взирая на него поверх кресла. В ее глазах он видел холодную решимость и собственную неминуемую смерть. Лишившись элемента неожиданности, Грейсон ничего не мог противопоставить ее многолетним боевым тренировкам. Кроме того, он лишился и оружия — его нож, слегка покачиваясь, все так же торчал из шеи женщины.

Не прикасаясь к пистолету в набедренной кобуре — стрелять внутри пассажирской яхты было слишком рискованно, — она сорвала с пояса короткий, зловеще выглядевший кинжал и перепрыгнула через кресло, отделявшее ее от Грейсона.

И это была серьезная ошибка. То, что пилот не сумел как следует направить свой первый удар, выдавало его неопытность. И Кео недооценила его; она бросилась в атаку с излишней поспешностью, стремясь как можно быстрее закончить бой, вместо того чтобы перейти к обороне или попытаться осторожно обойти. Допущенная ею тактическая оплошность дала Грейсону лишнее мгновение, чтобы вновь прийти в движение.

В ту же секунду, как ее ноги оторвались от палубы, пилот устремился вперед. В прыжке Кео уже не могла ни сбавить скорость, ни увернуться, и они врезались друг в друга, рухнув на пол. Грейсон ощутил, как кинжал рассекает его плечо, но крошечной женщине не хватило пространства для размаха, и рана оказалась поверхностной.

Кео ударила ногами и попыталась откатиться, чтобы оторваться от противника. Высвободившись, она смогла бы вновь обрести преимущество благодаря своей потрясающей быстроте и скорости реакции. Грейсон даже не пытался ее останавливать. Вместо этого он схватился за рукоять ножа, по-прежнему торчавшего из ее шеи.

Одним длинным, плавным движением пилот выдернул оружие, пока Кео вскакивала на ноги.

Как только клинок высвободился, из раны ударил алый фонтан. Зазубренное лезвие вспороло сонную артерию. На лице Кео еще успело проступить изумленно-недоверчивое выражение, а затем ее мозг лишился кровоснабжения, и женщина рухнула под ноги Грейсону.

Он почувствовал, что его лицо и руки вымазаны чем-то теплым и липким, и повалился на колени, едва сдерживая рвотные позывы. Пилот пятился от мертвого тела, пока вновь не уперся спиной в стену возле холодильника. Из раны на шее Кео продолжала вытекать кровь, но ее поток слабел с каждым ударом все еще бившегося сердца. А когда остановилось и оно, алая река пересохла, превратившись в тонкий, но ровный ручеек.

Не прошло и минуты, как из каюты на корме корабля вышел Пэл. Он приподнял бровь, оглядывая покрытого кровью Грейсона, но ничего не сказал. Двигаясь все с тем же неторопливым спокойствием, он приблизился к лежавшему на полу телу Кео и, стараясь не запачкать ботинки в крови, проверил ее пульс. Удовлетворенно кивнув, он поднялся и вернулся к тому креслу, где отдыхал ранее.

— Хорошая работа, господин Убийца, — с мягкой усмешкой произнес он.

Грейсон стоял, все так же прислонившись к стене. Он неподвижно наблюдал за тем, как из тела Кео стремительно утекают последние капли жизни. Его странным образом заворожило это отвратительное зрелище.

— Менне мертв? — спросил он.

Глупый вопрос, но адреналиновый раж от первого убийства уже спадал, и его сменила тупая усталость.

— Ну, кровищи там поменьше будет, — кивнул Пэл. — Мне больше нравится, когда покойники выглядят аккуратно.

Наемник протянул руку к наушникам, лежавшим на его кресле.

— Разве мы не должны убрать кровь?

— Незачем, — ответил Пэл, включая музыку. — Как только мы встретимся с остальной группой, они отправят эту посудину к ближайшему солнцу.

— И еще, — добавил великан спустя некоторое время, раскачиваясь в такт бьющему в наушниках ритму, — не забудь забрать свой трофей.

Грейсон с трудом сглотнул и пришел в движение. Он заставил себя отделиться от стены и подошел к Кео. Та лежала на боку, и до ее пистолета было легко дотянуться. Пилот протянул к оружию дрожащую руку…

Сон всегда обрывался на одном и том же месте. И каждый раз, когда Грейсон вскакивал в постели, его сердце бешено колотилось, все мускулы сводило судорогой, а ладони были мокрыми от пота.

Он не знал тогда — да и сейчас не понимал, — зачем потребовалось убивать Менне. Ему было известно лишь то, что эта смерть послужила какому-то высшему благу. И этого ему хватало. Он был фанатично и безоговорочно предан «Церберу» и его лидеру. Когда Невидимка отдавал приказы, Грейсон исполнял их без лишних вопросов.

Если не считать незначительной оплошности, из-за которой Кео не погибла сразу, первое поручение было выполнено Грейсоном без сучка без задоринки. Группа поддержки встретила их в запланированной точке и помогла избавиться и от корабля Менне, и от трупов. Вокруг исчезновения этого видного политика еще долго строились всевозможные версии и гипотезы, но никто так и не нашел никаких улик.

Поскольку главный претендент вышел из гонки, главой «Терра Фирмы» стал Чарльз Сарацино, хотя даже посвященные могли лишь догадываться, какие планы строил Невидимка.

Успешность операции произвела впечатление на начальство из «Цербера», и в последующее десятилетие Грейсон неоднократно выполнял задания организации.

Но все закончилось, как только Джиллиан приняли в проект «Восхождение».

Поль не любил вспоминать о Джиллиан. Во всяком случае, не сидя в одиночестве среди давящей темноты своей пустой комнаты. Он постарался вытряхнуть из головы воспоминание о лице этой девочки, перевернулся на другой бок в надежде снова уснуть… и застыл, услышав тихий шум из-за двери спальни. Он напряг слух и различил голоса, доносящиеся из соседней комнаты его крошечной квартиры. Возможно, он просто забыл выключить телевизор, когда в полном изнеможении повалился в постель? Возможно, но маловероятно.

Он бесшумно выскользнул из кровати, сбросив на пол груду скомканного белья. Его худощавое тело, облаченное лишь в трусы, заметно дрожало на холодном сквозняке, когда он осторожно открывал ящик тумбочки и вытаскивал свой пистолет. Точнее, пистолет Кео, поправил он сам себя, вновь вспоминая о своем первом убийстве.

Вооружившись, он босиком пересек спальню и выглянул в приоткрытую дверь. В гостиной было темно, но Грейсон видел мерцание экрана. Пригибаясь, чтобы не попасть под огонь незваного визитера, мужчина вошел в комнату.

— Брось пушку, Убийца, — окликнул его голос Пэла. — Это всего лишь я.

Чертыхнувшись себе под нос, Грейсон распрямился и направился к непрошеному гостю.

Пэл расположился на мягком диване перед экраном телевизора, настроенного на один из новостных каналов. За последние десять лет наемник несколько прибавил в весе, хотя и оставался все таким же накачанным. Но теперь в его облике появилась некоторая мягкость, свойственная людям, привычным к роскошной, не отягощенной муками совести жизни.

— Господи Иисусе, выглядишь паршивее некуда, — произнес Пэл, когда Грейсон вышел на свет. — Прекращай спускать бабло на красный песок и купи себе наконец нормальной жрачки.

С этими словами он толкнул ногой небольшой кофейный столик, стоявший посреди комнаты. Грейсон слишком устал этим вечером, чтобы перед сном прятать зеркальце, бритву и крошечный пакетик с красным песком.

— Это помогает мне заснуть, — пробормотал хозяин квартиры.

— Так и мучат кошмары? — спросил Пэл, и в его голосе прозвучала издевка.

— Сны, — ответил Грейсон. — О Кео.

— Да, она мне тоже пару раз снилась, — криво усмехаясь, заметил Пэл. — Всегда было любопытно, как она будет смотреться в койке.

Грейсон швырнул пистолет на столик с наркотиками и плюхнулся в кресло, стоявшее напротив дивана. Трудно было понять, шутит Пэл или нет. С этим человеком ни в чем нельзя было быть уверенным.

Поль бросил взгляд на экран. Сейчас тот демонстрировал картины недавно восстановленной Цитадели.

Еще пару месяцев назад все СМИ только и говорили что о нападении на крепость Совета. Но со временем потрясение и ужас начали тускнеть в памяти обитателей галактики. Жизнь постепенно возвращалась в прежнее русло, теснимая обыденностью со всех сторон. И люди, и представители иных рас были вынуждены вновь обратиться к привычным делам: работе, учебе, заботам о семьях, друзьям. Для рядовых граждан ничего не изменилось.

Происшествие порой еще всплывало в новостях, но теперь оно по-настоящему волновало разве что ученых мужей да политиканов. На экране появились лица политических обозревателей — посол асари, дипломат от волюсов и ушедший в отставку саларианский сотрудник национальной безопасности. Они с ходу бросились обсуждать предвыборные пляски многочисленных кандидатов, которых человечество пыталось пропихнуть в Совет.

— Как думаешь, шеф способен повлиять на эти выборы? — спросил Грейсон, кивая в сторону экрана.

— Все может быть, — неопределенно ответил Пэл. — Ему не впервой влезать в большую политику.

— А ты никогда не задумывался, зачем ему понадобилась гибель Менне? — Вопрос слетел с губ Грейсона прежде, чем он успел понять, что говорит.

Пэл безразлично пожал плечами, хотя его глаза и приняли настороженное выражение.

— На то может быть масса причин. Так что я не задаюсь подобными вопросами. И тебе не советую.

— Полагаешь, мы должны слепо подчиняться?

— Я просто знаю, что с тем делом покончено и не в наших силах что-либо изменить. Мы не можем себе позволить жить прошлым. Слишком задумываясь о нем, становишься слабым.

— У меня все под контролем, — заверил Грейсон.

— Оно и видно, — фыркнул Пэл, кивая в сторону красного песка, рассыпанного по столику.

— Может, объяснишь, зачем пожаловал? — устало произнес Поль.

— Шеф желает, чтобы девчонке всадили еще одну дозу.

— У девчонки есть имя, — проворчал Грейсон. — Ее зовут Джиллиан.

Пэл вначале распрямился, а затем подался вперед, упирая руки в бедра, и раздраженно потряс головой:

— Плевать мне, как ее зовут. Имена вызывают привязанность. А привязанности приводят к неразберихе. Девчонка для меня не личность — просто факт внедрения. И у меня не будет лишних терзаний, если Невидимка решит, что ее пора пустить в расход.

— Он так не решит, — возразил Грейсон. — Она слишком ценна.

— Только пока, — огрызнулся Пэл. — Но прикинь, вдруг кто-то решит, что сможет узнать много всего нового, если вскроет ее черепушку и покопается в мозгах. Что случится тогда, а, Убийца?

Перед внутренним взором Грейсона встал образ тела Джиллиан, распростертого на хирургическом столе, но Поль не собирался попадаться на эту удочку.

Кроме того, он знал, что ничего подобного не произойдет. Они нуждались в Джиллиан.

— Я верен ему, как и прежде, — громко отрезал Грейсон, не желая продолжать спор. — И сделаю то, что нужно.

— Рад слышать, — ответил Пэл. — Неприятно было бы узнать, что ты размяк.

— Неужели ты здесь только за этим? — Грейсон должен был понять. — Неужели ты проделал путь от Пограничных Систем только для того, чтобы проверить меня?

— Знаешь, Убийца, ты больше не мой подчиненный, — заверил его Пэл. — Я просто пролетал мимо. Мне надо было разобраться с кое-какими делами на Земле, вот и вызвался попутно закинуть тебе вещички.

Гигант извлек из кармана плаща флакон, наполненный прозрачной жидкостью, и кинул Грейсону, ловко поймавшему его одной рукой. На стеклянной поверхности не было никаких этикеток, способных выдать назначение препарата или его происхождение.

Выполнив свою задачу, Пэл поднялся с дивана и приготовился уйти.

— Собираешься доложить о красном песке? — окликнул Грейсон, когда его бывший напарник подошел к двери.

— А мне-то что до этого? — бросил тот, даже не обернувшись. — Можешь хоть каждую ночь унюхиваться. Мне теперь предстоит встреча на Омеге. Уже завтра я по самые ягодицы увязну в кознях инородцев.

— Это просто часть моего прикрытия, — обороняясь, добавил Грейсон. — Подходит типажу опечаленного отца.

— Как скажешь, — махнул рукой Пэл, распахивая дверь. — Твое ведь задание.

Наемник вышел в коридор, а затем развернулся, чтобы предупредить:

— Не вздумай размякнуть, Убийца. Терпеть не могу убирать чужое дерьмо.

Дверь захлопнулась за спиной Пэла, лишая Грейсона возможности ответить.

— Этот сукин сын всегда оставляет последнее слово за собой, — пробормотал он.

Простонав, Поль заставил себя подняться с кресла и опустил флакон с прозрачной жидкостью на столик рядом с наркотиками, а затем неохотно побрел обратно в постель. К его глубокому облегчению, ночью он не видел иных снов, кроме как о своей дочери.