Восход Сириуса, часть 2 - Битва за хрустальный гроб

Глава 8. Масленица кончилась

Ах, никому в начале дня

Его конец неведом

«Кровавая свадьба»

немецкая баллада

Ни до, ни после трёхсот минут сна Троица не ведала покоя. Рапорт Филину, доклад Дееву (со встречным разносом за игру с Маяком), подробная беседа с шефом особистов, беглая лётная конференция (сбежались и ребята с Запада), тягомотное письмо из дома, телефонный отчёт Илоне («Да жив я, жив! Все живы!» «Владик, я за тебя молилась!») – наконец, ближе к полуночи всё утряслось, и они занялись настоящим делом.

Монтаж фокусирующих надстроек на торце Красного луча шёл две недели ударными темпами. Теперь большой генератор тоннеля мог с высокой точностью «выстреливать» малые объекты далеко за орбиту последней планеты.

Кто напросился, тот и полетит, поскольку по Уставу инициатива наказуема. Правда, на лицах Троицы раскаяние не читалось. Эти сорвиголовы лучились, как новенькие полтинники. Расколошматив стаю сирианского аса у Глиз, они готовы были повторить свой трюк и вне системы.

Боекомплект, заправка – всего взяли с запасом, учитывая возможные манёвры, уход, преследование и дрейф. Кроме обычного и аварийного пайка, Шон снабдил звено спирулиной – подарок действующей армии от «Хонг Дьеу».

– Зря не нарываться, космоносец не дразнить, – напутствовал Деев. – Облетели сектор – и назад. Попадётся стайка или дрейфер – действуйте по обстановке. Короче, продлеваю вам лицензию на вольную охоту. По машинам!

– Есть, товарищ генерал-майор! – хором рявкнула Троица. Настроение было приподнятое, боевое. Тоннельная катапульта давала шанс за сорок шесть секунд покрыть семь с половиной миллиардов километров, неожиданно возникнуть рядом с сирианами и сыграть им траурный марш Шопена. За Смита, за Белоснежек, за Ла-Плату и за всё остальное.

Поднимаясь в кабину, Влад автоматически взглянул на таймер. 23.14. Рядом скромно помаргивала метка: «Помни!»

«Эт-то что такое?» – Он тронул метку кончиком пальца.

«Сегодня – Прощённое воскресенье. ты простил? ты прощён?»

«Вот завертелся, напрочь забыл…»

– На старт!

«Ладно, проехали. Я всех прощаю!»

Троица сверкнула и исчезла, в пятьсот раз быстрее света улетев туда, где таился невидимый враг.

Миновав кольцо выхода, машины развернулись в поисковый строй и тотчас начали прочёсывание.

* * *

Понедельник на Западе начался с представления у дверей Райта. Там бесновался взъерошенный Бен Баггер.

– Ты, рыжий скот, откроешь или нет?

– Что, собственно, произошло? – сонно ответил домофон. – Почему ты кричишь и ломишься ко мне?

– Читал? – Бен предъявил глазку домофона утренний выпуск «Колониаль Пост». – В Сеть смотрел? Это твоя затея, сволочь! Выйди и погляди, что они из меня сделали!

– Я этот таблоид не читаю.

Райт отчётливо видел на экране первую полосу. Газета краски не жалела, тискала блицы жирно – со ста метров прочтёшь.

Сочные алые буквы буквально орали:

«РАЗДЕЛКА ТУШЕК НА ОРБИТЕ !!! ШОКИРУЮЩИЕ ПОДРОБНОСТИ на стр. 4-5».

Пол-полосы занимало ярчайшее фото – робо-чудище нависло над испуганной девицей, обвитой механическими щупальцами, и занесло пилообразный резак. Кругом кровища.

– Это привезли с планеты первым лифтом!

– Ты получил деньги за интервью? – осведомился домофон.

– Из-за тебя проблем у меня больше, чем денег.

– Значит, получил. А я-то здесь при чём?

– Ты ещё спрашиваешь?!

– Парень, ты сделал это по своей инициативе. Без принуждения. Как свободный человек. Что ты им говорил, я не знаю и знать не хочу. Ты должен отвечать за свои поступки, верно? Теперь оставь меня в покое.

Приват у Райта соблюдался строго. Войти мог лишь тот, кого он пригласил, а прочие могли обивать порог, царапаться в стены и ковырять ногтем в замке.

Бен набрал полный рот слюны, чтобы обхаркать дверь рыжего провокатора, но вспомнил о слежке вездесущих видеокамер, о военно-этической комиссии, о штрафе в 15000 E$ (Сокола-то Деев отстоял!), и с горечью проглотил боезапас.

– Ещё встретимся!

– Ты пьёшь слишком много таблеток, Бен. Будь осторожнее с лекарствами. Купи у товарища Шона кам дай для очистки мозга. Это удержит тебя от поспешных поступков.

В ярости скомкав газету, Баггер отправился искать мусорную корзину.

«Надо совсем ума лишиться, чтобы с КП сотрудничать. Где была моя голова?»

Избавившись от газеты, подавленный Бен побрёл в столовую, набираясь наглости, чтобы глядеть прямо, напевая про себя: «Какое мне дело до всех до вас?» Ноги, однако, повели его в другую сторону и вывели на одного из офицеров службы безопасности. Тот, казалось, заранее знал, куда бредут люди, отягощённые сознанием своей вины.

– Пойдёмте со мной. Богомол ждёт.

В глазах Богомола мерцал едва заметный, но очень знакомый Бену нервный огонёк химической стимуляции. Между тем голос шефа спецслужбы оставался ровным, бархатным:

– Вы создали мне кучу неприятностей, Бен.

На столе валялась всё та же «Колониаль Пост». Баггера охватило бредовое ощущение, граничащее с полным безумием – газета ожила, вылезла из помойки и своим ходом приползла сюда, чтобы свидетельствовать против него.

– Давайте условимся: не поминать всуе конституционные права – освещение своих действий, реальных достижений и так далее. Это вы освоили в полном объёме. И даже сверх того, переходя на уровень публичной клеветы.

– Но, сэр…

– Цитирую, – зловеще объявил Богомол, взяв газету. – «Бен Баггер утверждает: «Ракитин перехватил мою добычу. Я первым обнаружил главное скопление метеорного потока, а он шёл по моим ориентирам и воспользовался тем, что я был занят обследованием машинного отсека «Глории». Троица направилась по вектору моего поиска и сразу наткнулась на Хрустальный Гроб. Уверен, что журналистское расследование КП точно установит, за кем приоритет». Это ваши слова?

– Нет!

– А здесь сказано, что ваши. Надеюсь, вы писали интервью на телефон?

– Они обещали предоставить текст для сверки.

– Козырните этим на конфликтном трибунале, куда вас обязательно потянут. Почему вы пишете на телефон стоны своих девочек, пуканье своих друзей, болтовню за углом – но не то, что действительно нужно?.. Вот ещё любопытное место: «Мне сказали, что врачи уже расчленили триста Белоснежек и порезали их на препараты».

– Где это? такого быть не может! – Бен молнией катапультировался из кресла, где он только что собирался умереть от стыда.

– Как, вы не дочитали впопыхах?.. Вот, я отчеркнул. Меня по роду службы очень, ОЧЕНЬ интересует, от кого вы получили такие сведения. Пока вы наговаривали на Ракитина, это касалось только вас, но здесь – уже моя компетенция. Режим на Голубом луче подписал лично я.

– Ни слова я такого не сказал! Тут всё выдумано! Я подам в суд на газету!

– Успеха вам. Но беда в том, что тут не всё выдумано. – Богомол испытующе уставился на Бена. – Кто вам рассказывал о Голубом луче? Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. За нарушение режима я взыщу строже, чем конфликтный трибунал. Минимум – перевод на Луну. Тихая база. Никакой войны. Никаких надбавок, премиальных и прочего. Чёрная метка в личном деле. Итак – кто? Вы называете мне человека, и все взыскания уходят к нему. Или остаются при вас.

– Я только сказал – на Голубой луч проникнуть невозможно. Чарли пытался, но ничего не вышло. Никто не знает, что там делается. А выдумок – сколько угодно! Я их и озвучивать не стал.

Богомол покивал с видом сдержанного доверия.

– Ну, а планы, намерения заглянуть туда?.. Какие-то технические уловки? Возможно, при вас обсуждалось что-нибудь подобное?

Бен, в смятении соображая, наткнулся в памяти на предложение Махи: «Я знаю, как заполучить видео. Но я не технарь».

«Да что она может – овца тупорылая!.. Восемьсот девяносто очков по мышлению, нашла чем хвалиться. Их очки не людские. Даже Райт, поганец, сразу ей пасть заткнул. А то – умная выискалась!»

– Нет.

– Хорошо. Распишитесь о неразглашении нашей беседы.

– А… что здесь – «Согласен при необходимости…»

– Проверка на полиграфе, если понадобится.

Сокрушённый Бен подмахнул и это.

«В конце концов, я чист! Детектор лжи смогу пройти. Приму кое-что – и пройду».

– Бен, – отечески обратился к нему Богомол, – у меня два пожелания. Первое – сократите приём таблеток, не назначенных врачом. Второе… ну сколько можно быть телёнком и верить прессе?

* * *

Деев нанёс свой визит, как ракетный удар со скрытой позиции. Он буквально возник у приёмной Макартура, имея в арьергарде политпсихолога с толстым пакетом под мышкой. Возможно, генерал-майор использовал потайные коридоры и лифты, известные лишь политпсихологам, особистам и безымянным разведчикам с татуированными хризантемами на запястьях.

– Я доложу! – судорожно дёрнулся адъютант, но Деев на ходу остановил его ласковым жестом:

– Сиди, сынок. Мы с Филом запросто, без доклада.

Астро-коммодор гостя не ждал и в первый миг чуть было не обрадовался, но вошедший Деев, переступив порог, мрачно насупился. Политпсихолог, открыв пакет, подал его командиру восточного крыла; тот принялся выхватывать из свёртка газеты и разбрасывать их по кабинету, громко приговаривая:

– Свежие газеты! Шокирующие подробности! Триста девушек порезали, как колбасу! Сокол ворует приз у Баггера. Дырявая служба безопасности Макартура продаёт секреты всем желающим. Интимные тайны военных госпиталей!..

Фил побагровел, издавая рёв:

– Роман, всё! Пошутил и хватит! Закрой свою критическую иронию, ей тут не место. Что это за листовки?

– Ты ещё не читал? – Деев пришлёпнул последнюю КП из пачки перед Макартуром. – Такой смак мимо тебя прошёл? Вся планета пляшет, От-Иньян поёт, как весело. Скоро до Земли дойдёт! А мне-то, мне совал – тут твои плюнули, там в Сети нагадили… Ознакомься, Фил.

Макартур с рычанием схватил газету, уставился – и глаза его поехали на лоб. Вбежавший следом за Деевым адъютант стал спешно собирать валявшуюся там-сям макулатуру.

– Сынок, не суетись, – сдержал его прыть генерал-майор. – Зачитай астро-коммодору… вот отсюда. Делай, кому сказано.

– «Медики Востока/Запада поделили девиц из гроба между собой», – сдавленным голосом стал мямлить адъютант. – «Их оказалось ровно пятьдесят тонн. Этого хватит, чтобы надолго удовлетворить врачей От-Иньяна, вынужденных заниматься здоровыми парнями. Правда, часть девушек безнадёжно испортилась из-за превышения сроков хранения. Для слишком холодных найдутся мужчины из отдела клинической патологии. Они уже приступили к делу. По регламенту, разделка начинается с внешнего осмотра…»

– Хватит читать, – прошипел Макартур, подняв злющие глаза.

– Впечатляет? – Деев сел в гостевое кресло. – Там ещё много всякого. И на шестой странице, и подальше. Но я бы заострил твоё внимание на интервью Баггера. Потом, есть волнующий материал о женщине, которую нашли…

– Роман, уволь от подробностей.

– …и перл о семейном гибернаторе. Как-то так: «Правда ли, что в одной парной ячейке вместе с девушкой спал парень, которого нет в списках пассажиров?»

– Роман!

– Эта КП – настоящая швальня. Обольёт так обольёт, потом неделю в мозгах что-то хлюпает. С первой полосы ясно: весь мир – сплошной Cathouse, если не солдатский дом отдыха.

Макартур хмуро созерцал очередной газетный разворот. Опошлив бедных Белоснежек, следом редакция дала душераздирающий земной материал – брюхатую овечку застрелили. «ОРГИИ СТУДЕНТОВ-ЛИБЕРАЛОВ С ОВЦАМИ. ШТАЗИ ПОХИТИЛА ПЛОД, ВЫРЕЗАННЫЙ ИЗ ТРУПА?»

Невольно заинтересовавшись, он забегал глазами по строчкам.

«Церковь Агнца объявила мученицей «подопечную» Перуджу, убитую 15 февраля в Ганновере. Верующие требует вернуть плод её чрева для поклонения. Гибель Перуджи, беременной от человека, вызвала волну сочувствия к «подопечным», чьё супружество с людьми по законам Германии не полноправно».

– Заметь, я не требую четвертовать Баггера. Не факт, что напечатанное было им реально сказано. – Откипев, Деев стал прежним добрым приятелем. – Но в Сети болтаются снятые им кадры…

– Это разрешено, – оторвался Фил от увлекательного чтения. – Если видеосъёмка не секретная, он вправе её выложить.

– Запись с комментариями профессионала – векторная карта, схема рейдового наблюдения. Хорошо, хоть стёрта перекличка со внешними станциями. По записи выходит – Баггер шёл прямо на Хрустальный Гроб, видел его. Но даже истребку-второгодку ясно, где подчистки, где поправки, и что всё это – фальшивка. Кто смастерил? Газетчики в нашей кухне не смыслят. Значит, кто-то из ваших.

– Почему ты опять подозреваешь Запад?

– Пройдись по Востоку, спроси – кто возьмётся подшутить над Соколом? Особенно насчёт его реальных достижений.

– Я займусь проверкой, – пообещал Макартур, спрятав глаза в газету.

– Выведи Баггера дня на три из действующего состава, – дал совет генерал-майор, с лёгкостью юноши поднявшись из кресла. – Его уже полощут почём зря в Сети. Пусть отсидится.

* * *

– Мне нужна психологическая помощь, – почти в отчаянии говорил Бен крупной чернокожей медичке, сидевшей за окошком регистратуры. – У меня возникли большие сложности в общении с окружающими. Я бы хотел временно изолироваться от людей. Это можно устроить сейчас? Побеседовать с врачом?

От Богомола он направился в жилой блок, заглянул в личный сетевой терминал – и с того момента хотел забиться куда-нибудь, зажмуриться и не дышать. Сеть бурлила сообщениями о Баггере, об интервью Баггера в КП, о претензиях Баггера на приоритет, о поведении Баггера и заявлении Баггера.

Самой нежной оценкой его личности было слово «прохвост».

***Если крашеный заявится на наш луч, я возьму его за патлы, подниму над полом и спрошу, как ему хватило совести намалевать такую рейд-схему.

***Пусть объяснится перед всеми. В первую очередь – перед Троицей!

*** В казино есть зал суда офицерской чести. По-моему, на Западе забыли, для чего предназначена эта комната.

***Парню подурнело с невезухи. Кому угодно мозги вывернет, когда ты обнадёжился на жирный куш и растрезвонил, а потом крякнула птица Обломинго. Ум сорвало, отдался КП, теперь пожинает. Крепись, Бенни!

***Нет, он врал в своём уме, слишком грамотно. Сокола уесть хотел. Но слабО канареечке против него.

*** С горя объелся таблеток.

***Целевые у него «колёса», катят куда надо. Всегда наводят, как на чужом горбу в рай въехать. Троица от тридцати отмахалась, а премию – тому, кто рядом не стоял? Выкуси, Баггер. Ты за враньё ответишь.

Большинство считало своим долгом плюнуть в его адрес. Редкие защитники в лучшем случае списывали интервью на действие психотропных средств.

До чего приятно слушать, как тебя объявляют невменяемым!

Прошлись по всему, что было и не было, включая ориентацию. То, что кому-нибудь когда-то показалось, Сеть считала надёжно доказанным фактом. Манеры, макияж, прикид, которые у Бена были яркой стороной личности, уложились в судейскую формулу: «Каждый Ваш чих будет использован против Вас».

Бена трясла нервная дрожь. Он забыл о еде, он искал спасения и одиночества, он хотел доказать, что в газете – не его слова, а крашеные волосы и жёлтая майка – не ориентация! Но как это объяснить восточным медведам?

При его появлении в санчасти медичка спрятала телефон в ящик стола. Тоже за Сетью следит! Значит, ей всё известно. То-то она смотрит так враждебно…

– Я очень сожалею, пилот-офицер, но штатные психологи мобилизованы на акцию «Хрустальный Гроб». У меня инструкция: вызывать их только на случаи острого психоза. У вас есть галлюцинации? или, может быть, вы слышите голоса, которые вам отдают приказы?

На какое-то мгновение Бен почти решился изобразить буйно помешанного, но спохватился – тогда наверняка спишут на Землю, без всяких санкций Богомола. К тому же, его воля была подорвана принятыми таблетками.

– Я могу связаться с Жёлтым лучом, – пожалела его медичка. – Если в госпитале Востока есть свободные специалисты…

– Нет, нет! – замахал руками Бен. Самому придти на Восток, где его обещали поднять за волосы и содрать шкуру на барабан – чистое безумство.

– В подразделении релаксации есть младшие психологи. Это всё, что я имею вам предложить. Вы согласны обратиться к ним?

– Да, скорее, я готов. – Бен буквально вырвал из её руки листок с предписанием и марку «Посещение только в медицинских целях».

Понедельник, первая половина дня – сейчас в Кошкином Доме затишье с расслабухой, самая пора туда внедриться, спрятаться и излить свои скорби кому ни попадя. То есть конкретно мужчинам. Эти поймут.

– Мамочка, привет! Эсташ или Ариес здесь?

– Оба на месте, – смерила его Ма оценивающим взглядом. – Мистер Баггер, какой именно комфорт вы бы хотели получить? Власть над мужчинами или над вами? Или простую нежность?

«Стиль довёл его до точки; наконец-то перемкнуло. Средь бела дня примчался. Но что-то Бенни чересчур лохматый. Как из драки вырвался…»

– Помощь, – он вручил ей марку с предписанием. – Я хочу, чтобы мне помогли. Оба ваших парня. Дайте отдельную комнату и… выпить. Сто пятьдесят граммов.

– В три приёма, с перерывом в полчаса, – предупредила Ма. – Вы знаете, как пьют по назначению санчасти?

Как следовало ожидать, добрый баран и его друг-здоровяк с утра уже повисели в Сети и были в курсе событий. Дикий вид Бена не на шутку их встревожил; они сразу принялись за дело. Ариес обнял Баггера, усадил и стал углаживать, а Эсташ налил ему рюмочку, однако не поднёс.

– Бенни, ты не употреблял средств, не совместимых с алкоголем?

– Таш, откуда я знаю? У меня всё в голове перемешалось!

– Тогда плюнь сюда. Это приложи к коже. А на это помочись. Я не хочу отправить тебя к праотцам раньше, чем сириане.

Тестеры показали, что пилот-офицеру Баггеру пить можно. Он жахнул залпом, по-русски, и заплакал. Он повис на Ариесе, заливая слезами его тонкую рубашку.

– Ребята, я нигде не могу находиться. Я не виноват, но все показывают пальцем, а Сеть… о, хоть бы она сгорела! Вы мне верите? Я не говорил того, что мне приписала КП. У вас режим приватности, вы никому не расскажете? Меня уже таскали к Богомолу. Что мне делать? Скоро день рождения, а я по уши влип. Раньше совершеннолетним считали с двадцати одного… Может, эти законы ещё действуют? Ко мне на праздник никто не придёт. Меня заплевали, как помойное ведро. Но я же не такой, каким выгляжу!

Эсташ вздыхал, проводя широкой ладонью по своей стриженой башке. Ну что тут попишешь? Обычный молодой дурак с загонами по стилю. Доигрался. Какая же атмосфера в Штатах, если оттуда пачками выстреливают инфантильных балбесов с замашками бывалых, всё изведавших парней?.. Впрочем, старуха-Европа не лучше. Там юнцов ловят на подвиги, славу, бессмертие. Бледнолицый Отто с однокурсниками – яркий тому пример. Трое из пяти уже ушли в Валгаллу. Горят, как спички.

«Что я могу им дать? Разве сказку прочесть перед сном… Это дети в погонах, переростки. Тело растёт быстрее ума. Выучились водить, стрелять – уже бойцы, гони вперёд. Им мать нужна, чтоб одеяло на ночь подтыкала и чмокала в лоб, а вместо мамы – Таш!»

Он спрятал горькую улыбку, наблюдая, как Ариес по-братски целует Бена.

«Наверно, им в Уэст-Пойнте пели про Ахилла, Кухулина – чем сто лет коптить небо и быть червяком, проживи двадцать и умри героем. В самом деле, как оглянешься на маразматиков вокруг… Бенни, я тоже сбежал сюда с этой прогнившей Земли».

* * *

– Ло-о-окс, – искренне ужаснулась Рома, встретив бредущего по коридору американского пограничника, – нельзя же так отдаваться работе! На тебе лица нет. Тебя что, вампир высосал?

– Всё в порядке, солнышко. – Локс тронул её за плечо бледной рукой. Рома вздрогнула от его холодного и вялого прикосновения. А глаза… Запавший, в тёмных кругах, почти остановившийся взгляд человека после бессонной ночи.

– Нечего храбриться. Ты на нуле или ниже нуля. Слушай, Локси, – в Роме вспыхнуло и запылало неподдельное сочувствие, – если хочешь, я тебе сделаю укрепляющий массаж. Без хитростей, честно. Я хочу помочь.

Помочь этому негодяю, сердцееду, измучившему всех овец подразделения несбыточной мечтой – овец, натасканных на секес без любви! – было бы славной победой. Но даже еле волоча ноги, Локс не сдавался на самые коварные предложения.

– Спасибо, кисонька, я доброты не забуду. Как-нибудь сам справлюсь. Душ, ионизация, зелёный чай… После обеда вылезу в кают-компанию.

– Скажи, кто тебя укатал. Я ему отомщу.

– Воздержись, голубка. Эта задача тебе не по силам.

– А у нас гости среди дня, – не отставала Рома, вглядываясь сбоку в усталое, осунувшееся лицо Локса.

– Ты про Баггера?

– Откуда знаешь? – Рома обиделась. «Я-то хотела тебя удивить!»

– Я был в Сети. Экстраполируя возможности медслужбы, нетрудно угадать, куда он побежит чинить нервишки.

– Бен заперся с ребятами, им подали спиртное…

– Приват, приват. И слышать не желаю.

– Но, Локс, между своими-то!

– Если б ты могла представить, Рома, как мне сейчас наплевать на всё.

Она отвязалась. «Ну, если тебе ничего не надо!» Но в одиночестве Локс не остался – пока он доплёлся до своей двери, к нему успели поочерёдно прилипнуть Чик и Лава-Лава, чтобы почти теми же словами высказать мнение о его внешности, о том, как плохо он где-то провёл время, и как бы они могли ему помочь.

Обед ему подали в номер. Носила Лава-Лава; вернувшись, она рассказала, что Локс принял душ и выглядит уже гораздо лучше.

– Словно увядший цветочек полили водой!

– Не ждите, овцы, – скептически заметила Гугуай, – чёрта с два он нам раскроет, где столько пропадал. Или вы Локса не знаете?

– Он придёт, сказал.

– Есть смысл его послушать, – Чик толкнула Джи. – Чем бы тебя ни нагрузили, отмотайся, и бегом в кают-компанию. Даже если потом арестантскую робу напялишь – выход Локса пропускать нельзя.

– При мне он в кают-компании не появлялся, – задумчиво произнесла Джи. – Это что-нибудь особенное?

– Если обещал – значит, его прёт. Так с ним бывает после больших загулов. Он истощается, зато фантазия бушует. Такое выдумывает, жуть! Или вспоминает из книжек и фильмов. У него голова как база данных, там прорва всего напихана. Говорит: «Мне надо разгрузиться, вытолкать из себя лишнее». Телефон забудь в каюте, поняла? Заметит, что записываешь – руки оторвёт.

После обеда (законный час пищеварения) в кают-компанию набились все, кто смог отвертеться от хозяйственных забот. Локс вошёл под вздохи обожания, смешки и выжидательный шёпот – бледный, в чёрной домашней пижаме и украшенных бисером шлёпанцах с загнутыми носами на босу ногу.

– Мои овечки, – обвёл он стадо ласковым и томным взглядом.

– Наш пастух! – Гугуай послала ему воздушный поцелуй.

– Сели на пол. – Локс первым подал пример, устроившись на ковре по-турецки. Овцы дружно попАдали кто где, замирая поодиночке и кучами в живописных позах.

– Я видел одну историю, – напевно заговорил он среди тишины, подняв лицо и полуприкрыв веки. – Это древняя история, ей много веков. Я видел её в женских глазах, полных горя и слёз. Там, в загадочной, тёмной глубине прозрачных глаз, мне открылось удивительное зрелище… Ослепительное солнце, шумная толпа в диковинных одеждах, белый город, лоснящиеся кони, блестящие мечи – и одухотворённые, жестокие, решительные лица. Я должен выложить своё видение, иначе оно разорвёт мне душу. Нельзя носить в себе чужое прошлое, иначе оно целиком овладеет тобой, ты забудешь себя и станешь кем-то другим. Никогда не таите то странное, волнующее, что будоражит ваше сердце. Надо высказать видение в словах; тогда оно обретёт тело и отправится искать того, кому принадлежит…

– Мне страшно, – тихо-тихо призналась Джи, пододвинувшись к Роме. – Зачем он это говорит? Вдруг оно перескочит на нас?..

– Тише, он начинает, – осекла её Рома, напряжённая, словно пружина. Голос Локса проникал в неё и касался каких-то струн внутри, о существовании которых она не подозревала.

Рассказчик воскликнул, будто увидев перед собою то, о чём вещал:

– Вот Аль-Кахир, «Победный Град», жемчужина Нила и восхищение Египта!

* * *

Каир, 1290 год

Вот Аль-Кахир, «Победный Град», жемчужина Нила и восхищение Египта! Здесь трон халифов, истинных наследников пророка, здесь средоточие учёности и благочестия, здесь роскошь и великолепие, здесь мечеть Бейбарса, потрясающая красотой и совершенством, здесь медресе, где мудрые факихи наставляют юношей, здесь мавзолеи и фонтаны, улицы и майданы, воры и разбойники, живые и покойники, здесь всё, что сын Адама в состоянии вообразить – и даже более того!

В один из дней султан Мухаммад аль-Малик ан-Насир ехал в бани, окружённый челядью, приближенными, приспешниками, эмирами-сотниками, вооружёнными мамлюками и чёрными рабами-зинджами.

Могуч и грозен был Мухаммад, подобный льву. Свирепостью дышала его грудь, неустрашимая доблесть сверкала в его синем взоре.

Он был велик и полон мужеством, как слон. Он прошёл по дороге судьбы и достиг царского венца. Привезённый сюда маленьким невольником, как все мамлюки, он стал мужем и воином, устроил смелый заговор и сам убил султана Халиля.

Его обожали земляки-славяне, кипчаки, тюрки – все «солдаты реки» из крепости на острове Аль-Бахр, а черкесы из цитадели Аль-Бурдж страшились Мухаммада и склонялись перед ним.

Народ, толпившийся вдоль улицы, с восторгом восклицал:

– Да славится великий царь, победоносный царь! Да продлит всемогущий Аллах его дни на земле! Да поразит Аллах его врагов!

Проезжая рынок, султан повелел бросать в толпу мелкие деньги. Дети и взрослые бросались в пыль, хватая царские даяния и восхваляя щедрость Мухаммада.

Среди рыночного люда в окружении воров и проходимцев стояла некая женщина – прямая, горделивая и смуглая, в невзрачном запылённом платье и сирийском головном платке; на бронзовой опояске её была цепочками прикреплена чаша из металла, похожего на латунь, оправленная почерневшим серебром. Жулики Аль-Кахира взирали на женщину с почтением, она же смотрела свысока.

– По нраву ли тебе наш город, Гиза?

– Что ж, айяры 1, он побольше Дамаска, – снисходительно молвила смуглая женщина. – Здесь обитает множество людей, которые хотят узнать о своём будущем. Я утолю их жажду, напою их истиной из своей чаши.

Процессия султана приближалась к скопищу воров. Женщина, которую назвали Гизой, вдруг ахнула и прижала руки к груди:

– О айяры, кто это рядом с царём? Тот отрок, подобный четырнадцатидневной луне – кто он?

Айяры заговорили наперебой:

– Это его приближенный гулям 2, Юсуф Драгоценный. Султан купил его в Дамиетте за великую цену, не считаясь с расходами.

– Мухаммад всегда держит его при себе и не желает расставаться с ним.

– Говорят, это наглый и умный юнец, одарённый всеми достоинствами юности и всеми ухищрениями зрелости, рождённый для удачи и поживы. Он вводит казну в разорение и огорчает жён султана.

– Вытрясти ларцы, куда он складывает дары Мухаммада – вот мечта вора!

Юнец-красавец, гарцевавший на прекрасном белом жеребце, придержал скакуна, заглядевшись свысока на самоцветное ожерелье, которое протягивал ему краснобородый перс с возгласом: «Прими в дар, о всадник, обликом равный ибн Якубу 3 !»

Угадав, что выпал миг приблизиться к другу султана, смуглая женщина проворно метнулась и – чёрные невольники оплошали, – ухватилась за стремя горделивого гуляма:

– Юсуф, я нашла тебя! Глазам не верю! Радость моя, сердце моё!..

– Гоните прочь эту сквернавку! – злобно огрызнулся юнец, посылая коня вперёд. Мускулистые зинджи схватили женщину, оторвали от стремени и, надавав ей ударов рукоятками плетей, швырнули назад в толпу.

Оказавшись среди своих, Гиза разрыдалась. Айяры сгрудились вокруг неё.

– Только скажи нам, Чаша Придорожная – мы отплатим за твою обиду! Одно твоё слово, и нынче же ночью этот спесивый гулям захлебнётся своей кровью. Мы знаем ходы во дворец, все лазы и норы. Ему не уйти от ножа. Ну?

– О воры, да удержит вас Аллах от этого поступка! – ещё в слезах, сильно встревожилась Гиза. – Даже кончиком пальца не троньте его!

– О мать гадалок, что ты болтаешь без ума? Он заслужил кару, он велел зинджам поднять на тебя руку. Удальцы Аль-Кахира таких дел не прощают.

– Я сама разберусь в этом деле, – строго молвила айярам Гиза. – Завтра же я пойду туда, где заседает диван султана, и закричу о несправедливости. Я не успокоюсь, пока не добьюсь царского решения.

Одни айяры ворчали и шептались между собой:

– О проклятая, о шлюха и дочь тысячи шлюх! По пути из Дамаска солнце напекло ей голову и лишило разума. Когда надо искать мести, она ищет царской милости. Это не в правилах нашего братства.

Другие рассуждали:

– Не иначе как Гиза надумала пойти на службу к Мухаммаду Синеглазому. Султаны привечают ушлых и пронырливых бабёнок для секретных дел. Жаль! а мы-то думали, она будет гадать нам об удаче…

* * *

– На другой день султан в диване принимал посольства франков и румийцев, – говорил Локс, – а приезжие купцы подносили ему дары: ткани, благовония и редкостные вещи…

Он умолк и после паузы сказал с поклоном, лукаво улыбнувшись:

– Но тут Шахерезаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

– Ну, Ло-о-окс, пожалуйста! – умоляюще заныла кают-компания. – Что было дальше? Кто этот мальчишка? Гиза пришла к царю или нет?

– Об этом я поведаю вам в следующий раз.

* * *

Девять часов на возвращение. Унылая субсветовая скорость. Такова цена стремительного вылета из системы.

Реакторы базы способны дать мощность для обратного скачка через тоннель, но прокладка незримой трубы и удержание кольца входа – сложная, энергоёмкая затея. Деев и Макартур приняли бы таким способом фрегат с эскадрильей на броне. А звено, да вне боя…

Влад легко представил, как заскрипят энергетики: «Мы зависим от привоза изотопов. Если будем строить тоннель для каждой тройки, через месяц в резервуарах одно эхо останется».

Жмоты, иначе не скажешь.

Похоже, именно с оглядкой на интендантство большие корабли носят свои генераторы, танки с топливом, и сами себе тоннель прокладывают. Боятся услышать: «Жжёте горючку почём зря. На вас не напасёшься!»

А сирианам, к стыду наших учёных головастиков, изотопы не нужны! Или они их меньше потребляют. Иначе бы давно охотились на танкеры.

– Что скажешь, Вальтер?

– С каждым танкером летит фрегат. Это не шуточно.

«Их «линзы», «топоры» и «огурцы» заправляются от космоносцев или колоссалей. Те несут какие-то реакторы. Логично? На Оранже говорили: «Гран-линкоры заряжаются от звёзд». Вроде, они отследили, как Герцог Альба прошёл через хромосферу Секунды, сквозь протуберанцы. Но это и наши тяжёлые рейдеры могут… Призраки перекрывают нас по энергетике. И, как доказал Сэр Пятый, по наглости».

Четырнадцать часов в пилотском кресле. Если при облёте сектора был кураж, хотелось драки, то на обратном пути всё заслонила скука. Пошарили над поясом астероидов – ноль, дрейферы омертвели. Осталось перемалывать в голове старые мысли и детские впечатления.

«Хоть бы налетел кто. Эй, где вы, призраки? Глядите – нас мало, мы слабенькие…»

– Можно спать по очереди. Кто первый?

– Разрешите мне, товарищ капитан?

– Давай, Шон.

– Внимание, Сокол. Пилотирование «Либры» принял кибер-дублёр.

– Полагаю, мы к обеду не успеем.

– Съешь зелёную таблетку, Вальтер. Ты забудешь о голоде.

– Я хочу довезти его до базы. Он называется «аппетит».

Застывшая алая Глиз впереди, неподвижные звёзды, ритмичные пульсары маяков. Мозг погружается в ровное, дремотное безвременье.

«Значит, Прощённое воскресенье кончилось. Что сегодня? – Влад заставил таймер вспомнить веру православную. – Ага, Чистый понедельник. Опохмелка, кулачные бои… мытьё в бане. Обязательно под душ. Столько времени в скафандре…»

Он напрягся, воскрешая детские впечатления. Оттуда посыпалось вперемешку: сожжение чучела, клятва на знаке Ярл, ходки к патриотам в лес, целование с девчонками на Пасху, батюшка с причастием, освящение знамён и прочая армейская обрядность.

«Пошёл Великий Пост. Подписаться, что ли, на него в столовой?.. Нет уж! «Француз» – ни рыба ни мясо, значит – кошерный, а если на силос перейти, мозги в бою откажут».

Влад глазами нашёл на лобовом стекле трёхзарядник – Богоматерь-Спас-Никола. Это у пилотов строго. Этим всё и ограничивается.

Наконец, на фоне планеты возникла и стала расти радужная колючка От-Иньяна. Глухо лязгнули ворота пусковой камеры. Прибыли. Можно выбраться из скафандра, размять ноги.

Как водится, Шона встречала верная Нгуен Тхи Лан. Она каждый раз ждала его на выходе из сектора, когда вьет возвращался с боевого задания. Оставляла бизнес на старательных Ань Хаев и приходила сюда. Телепатия у них, что ли?..

Влад с завистью смотрел, как они молча обнимаются.

– Я постоянно посылаю Ромми маленькие письма, – вздохнул Вальтер, – а также текстовые сообщения. Кажется, она охладела ко мне.

– Да мы из работы не вылезаем. Какая тут взаимность? Когда дадут отпуск…

«…я увезу Илонку на Землю. К дьяволу красное солнце, тяготение и эту коловерть с боями. Надо развеяться как следует».

– Тут накопилась масса писем. – Вальтер давил клавиатуру телефона. – Будто я месяц отсутствовал! О!.. Боже мой…

– Что-нибудь интересное? Ромми с кем-то загуляла?

– Хуже. – Голос Вальтера стал тяжёлым. – Это касается тебя… всего звена.

– А конкретно?

– Если это не розыгрыш… Но здесь письмо Отто, он серьёзный малый.

– Да говори же! – Влад начал раздражаться.

– Бен Баггер в «Колониаль Пост» публично обвинил нас в перехвате приза, гибернатора «Глории». Будто он его нашёл, а мы воспользовались координатами. Отто пишет, что Бен затарился в Кошкином Доме…

– Что за дичь?! – возмутился Влад. – Дай сюда телефон!

– Гляди. Я на сетевой странице газеты. Ошибки быть не может, адрес их.

В глаза Владу бросился текст: «Наш парень нашёл транспорт с замороженными девками, но не успел их поиметь, как всё украли русские! Читайте в КП…»

– Ах ты, пропасть, жёлтая ворона! Гадина с поганой хевры, я т-тебе дам кулачный бой!

– Какой кулачный? – ещё больше встревожился Вальтер. – Влад, пожалуйста, не совершай глупостей.

– Ни боже мой! У нас обычай. – Влад, полдня искавший врага, вдруг обрёл его на родной базе, вмиг завёлся и ощутил боеготовность. – В этот день нам патриарх велел бить в рыло.

– Всех?

– Нет, только сволочей, кто за спиной козни строит. Нашёл подлец, где сховаться – в борделе! Самое то место для него.

– Влад, давай разберёмся по правилам. – Вальтер старался развести конфликт по-европейски. – Это следует решить официально. Я тоже крайне возмущён, но кулаками ты ничего не докажешь…

– Не докажу, а покажу наглядно, ху из ху. Я всех простил, больше прощать не стану.

– Мы можем предъявить записи полёта!

– Кому?! Нас уже облили; надо своё статус кво поправить, чтоб стояло.

– Тебя туда не пустят. Ты же не собираешься платить за вход?

– У меня пропуск есть.

– Влад, я боюсь, что… друзья так порой поступают, хоть это очень некрасиво… Тебя наводят, – с горечью выдохнул Вальтер. – Все хотят, чтобы ты шёл на конфликт. Они ждут, что ты поступишь… как Сокол.

– Как же после этого людей обманывать? Ждут! А представь, если я утрусь и промолчу? кто я буду после этого?..

– А твоё личное дело? туда что-нибудь запишут.

– Пусть.

– Пойдёт дурная слава.

– Она впереди пойдёт. Другой раз остерегутся пасть разинуть. Поздравляю, Вальтер! ты тоже русский, так в Сети написано. Мы вместе гроб крали.

Влад энергично пошёл искать газету (нелишне на бумаге убедиться, что и как там понаписано), а Хонка и весь народ в эллингах, повинуясь неумолимому року, принялся исполнять долг сеятелей сплетен – звонить и постить во все стороны свежую новость: «Сокол идёт бить морду Бену!»

– Будем ли мы ему препятствовать? – спросил младший чин военной полиции Запада у старшего по званию.

– Мы должны разбираться по факту; намерения не входят в нашу компетенцию. Может, и стоило бы вмешаться, но… это будет не по-джентльменски! Сокол идёт один, весовые категории у них с Беном равные. Они должны честно выяснить отношения.

Газету Владу охотно продали в киоске Зелёного шара. Он полистал её на ходу, поводил телефоном по меткам-ссылкам, интерактивно сверился с Сетью и окончательно утвердился во мнении: Бен – редкостная свинья. Заслуживает, чтоб ему начистить чайник.

1 айяры – бродяги, нищие, разбойники и воры, объединённые в цеха-братства

2 гулям (араб. غُلَام‎, «юноша, молодой человек; раб») — воин, непосредственно подчинённый правителю

3 Иосиф Прекрасный