Восход Сириуса, часть 2 - Битва за хрустальный гроб

Эпилог

Ты не знаешь, как сходят с ума –

Как вода разольётся, точь в точь

Эдмунд Шклярский

– Мы встречались с вами раньше? – заинтересованно спросила молодая женщина, сидевшая на кровати.

Её кожа была чуть темноватой, с бронзовым отливом, волосы чёрные, глаза густо-рыжие, а губы алые и сочные. Она обнимала свои согнутые ноги, пристроив подбородок между колен. Долгий сон истощил её мышцы, жировой слой под кожей заметно истаял, но формы сохранились. Правильное питание, гимнастика – и она вновь станет собой. Ей хотелось выглядеть, она стремилась к этому каждой клеткой своего тела. Голубое больничное бельё смотрелось на ней восхитительно.

– Разумеется. В тот день, когда вы проснулись, – ответил специалист, изящный бледный брюнет с ниспадающей на лоб чёлкой и глазами, похожими на два таинственных топаза. Медицинский комбинезон скрывал его фигуру, однако осанка выдавала в нём человека сильного и тренированного.

– Это я помню. – Женщина чуть встряхнула головой. – А до того?

– Никогда. Согласно метрике, я родился позже, чем вы отбыли с Земли.

– Господи, я всех пережила. Как трудно к этому привыкнуть… Я похожа на мумию, будто вылезла из пирамиды.

– Ничуть. – Специалист провёл взглядом по изгибам тела женщины. Она отметила это: «Не всё потеряно».

– Вы видели фильм про лысого жреца, который оживил…

– Да, Имхотеп. Я его видел.

– Может, вы мне снились? – Женщина стремилась наладить со специалистом более доверительные отношения и пользовалась всеми приёмами, чтобы с ним сблизиться. Настоящее коварство пока ей было не по силам – если она много двигалась или усиленно думала, на неё накатывала неодолимая усталость.

– Говорят, я похож на мужскую модель прошлого века. Какой-то парень… он рекламировал косметику, им украшали стильные салоны, парикмахерские. – Похоже, специалист пошёл ей навстречу, решил раскрыться.

– Врач должен быть красивым, если он забирается в душу. Такого хочется впустить. Вы это ловко делали, – напомнила женщина, одновременно давая понять, что не держит зла за прошлую встречу. Она лукавила и подавляла в себе отвращение.

– Боюсь, моя ловкость тогда показалась чрезмерной. Я смущён, мне сложно подойти к вам. Теперь всё зависит от вас.

Не гляди на меня, убери руки! Чёртов мозгощуп, слизняк сопливый! Хватит лезть в меня, я никому не позволю! Вы не имеете права меня подвергать. Я не давала согласия. В чём меня подозревают? Я здорова, я проходила комиссию! Кто вы такие? Вызовите моего консула! Почему меня держат в камере? Я в суд на вас подам. Пусть этот обсосок уйдёт!

– Я был не в лучшей форме. Вы тоже. Когда так складывается, сложно понять друг друга.

– Думаю, я хорошо подготовилась. Ваши… коллеги тоже постарались. Всё на самом деле так серьёзно? – Она постаралась сказать это ровным, почти безмятежным тоном.

– Мы от вас ничего не скрываем.

– Спасибо. – Женщина сжалась плотней, хотя в камере поддерживалась температура комфорта. Она отвела глаза в сторону, затем опять взглянула на специалиста – жёстко, пронзительно. – Наверно, для этого есть особые заведения? Лепрозорий или что-то вроде?

– Колония Лира.

– В жизни про такую не слышала.

– Она солидно освоена. Ваша профессия там будет востребована на «ура».

– Я отстала. Столько лет, столько новинок… Отрасль ушла вперёд.

– Наверстаете, какие ваши годы.

– Это заразно? – Женщина вернулась к угнетавшим её мыслям. Смириться с тем, что она сталадругой, что во сне ею овладела какая-то чуждая сила, укоренилась, посеяла споры – невозможно.

«Я привыкну когда-нибудь… или повешусь?»

«Голубушка, никто тебя не трогал, – про себя цедил специалист. – Ты родилась такая. Ещё предстоит разбираться – кто твои родители, приёмная ли ты. Нельзя проверить поголовно весь свинарник, называемый человечеством. Вот ты и просочилась через границу – сюда».

– Я без скафандра, я касался вас – делайте выводы.

– А кровь, слюна?

– Ну, плюньте на меня.

Она рассмеялась.

– Ваша проблема – генетический код, – продолжал специалист. – Как гемофилия и тому подобное. Но это не болезнь. Напротив, вы прямо-таки необычно здоровый человек.

– Как овца?.. Значит, оно передаётся детям. – Женщина помрачнела. – Я смогу иметь детей?

– Они останутся на Лире.

– Уж-жасно. Лучше было не просыпаться… Где эта колония?

– Омикрон-два созвездия Эридан.

– Я не разбираюсь в астрономии.

– Ближе к Земле, чем Глиз.

– Господи, будто от этого легче!.. Я представляю себе, какая там обстановка и какая публика. Наверное, похоже на зверинец…

Специалист лично бывал на Лире, но предпочёл это не афишировать.

– Насколько я знаю, поселенцам отведён большой остров. Субтропики. Муссонный климат. Почва, вода, фауна, флора – всё натуральное. Город, вокруг фермы, посёлки.

– Прямо рай, как во сне. – Женщина поёжилась. – Рекламируете?

– Вы видели рай?

– Ой, чего я за пятьдесят лет не насмотрелась! Вам это надо?

– Сны – извитые длинные молекулы, – начал вещать желтоглазый, как-то особенно поставив голос. – Церебральные протеины в комплексе с нейролипидами и витаминами счастья. Они заключают в себе память, чувства и события. Анализ снов может выявить ключевые точки жизни. Что касается вас, – голос стал гулким, далёким, глаза не мигали, – это момент проникновения чужого. Его надо найти. Выделить и изолировать. Увидеть. Раз. Два. Три. Четыре…

Как в день пробуждения! Женщина встрепенулась, желая закрыться от входящей извне властной воли, но упустила миг и оказалась распятой, будто лягушка на препаровальном столике. Мир сосредоточился в топазовых глазах специалиста – чёрные точки зрачков, меридианы лучей радужки, влажный блеск одинокой слезы.

«Я это ненавижу. Обожаю. Чувствуешь? ради тебя я выворачиваюсь наизнанку. Пятьсот пятьдесят раз, умножь на три! Такой секес тебе и не снился. Какая ты хорошенькая в голубом белье! Открывайся мне, порча двуногая. Где ты нахваталась такой инфы? в этой жизни или в позапрошлой? Выкладывай. Ну же! Что было дальше? Давай поговорим, а? Ты почти оттаяла, твои губы расцвели и припухли, такие сладкие…»

Мир в глазах стал расширяться, заливать всё окружающее световыми колебаниями, наполняться шумом, острыми запахами, свежим веянием ветра, неразборчивыми голосами.

«Думаешь, мне приятно? Да провалитесь вы – с вашей путаной памятью, с вашими грошовыми любвями, мужчинками, мечтами, которых не отличишь от реальности! Вы рецепторы, пупырышки на языке – лижете жизнь и собираете в копилку импульсы. Разбери тут, где правда, где выдумки!.. Ты отдашься или нет?»

Он навис над нею, удерживая дистанцию и заставляя открыть канал связи.

По телу женщины неровными волнами проходила судорожная дрожь. Выскользнуть. Прервать затянувшийся взгляд. Это насилие! так нельзя смотреть в глаза!

«Поговорим?»

– Там, за стеной, – вязко заворочался язык во рту женщины. – Что-то течёт. Я боюсь.

«Зря пытаешься хитрить. Я не отведу глаза».

– Оно неживое. Ползает.

«Кто ей рассказал про служак в вентиляции?.. Стоп. Всех выловили. О чём она?..»

Распахнувшийся мир вскинул скользкие алые крылья – как лепестки плотоядного цветка, – и накрыл специалиста. Он попытался оттолкнуться, но зев затягивал в свою тёмную середину. Удержаться было не за что.

Путь назад.

«Постой! я не о том просил!»

Поздно.

Канал возник, нейролипиды начали читаться.

Проклятая книга жизней. Кто открыл её однажды, тот захочет вновь и вновь, хоть бы она сулила смерть.

Вниз, вниз, вниз. Уходящие в поднебесье сводчатые каменные потолки, словно в соборе. В проёмах между колоннами – медленное, сложное движение каких-то исполинских механизмов… или организмов? Сжимающиеся кольца, лохматые шары суставов, мокрые вздохи гигантских цистерн. На блестящих штангах – шевелящаяся поросль из мириад червей. Слева чёрная пропасть и плеск воды.

Куда ты меня привёл?

Иди, не оборачивайся. Это подвал рая. Ты пожелала видеть корни райского сада. Они здесь.

Кто там смотрит на нас? Я слышу взгляд…

Старая вещь. Она тут живёт.

Живёт ? Разве она…

Мало ли, что тебе кажется. Она не мёртвая, тебя обманывает зрение.

Велик Аллах!.. Я хочу её потрогать.

Ты слишком любопытна. Что ж, рискни.

Это выщербленный камень в плотных стекловидных наростах, словно из трещин выступил и застыл сок скалы. Пальцы ощупали сухую известковую плоть, коснулись гладкого натёка…

…он упруго прогнулся под нажимом, стал липким, потянулся слизистыми прядями и нитями за отдёрнутой рукой.

О, не надо!.. Отрежь их!

Но ты хотела.

Скала сожрёт меня!

Может, она хочет узнать тебя поближе? Она давно ни с кем не общалась. Она здесь самая старая.

Специалист барахтался в густой клейкой сети, как муха в паучьих тенетах. Скала оживала. Казавшееся камнем оказалось панцирем, скрывавшим студенистую густую плоть – теперь она выдавливалась из трещин, обтекая бьющееся тело.

Полужидкая тварь, немая и ползучая, звучала в толще своей, рокотала и гудела. В ужасе надвигающейся тьмы специалисту светили молнии – столбы белого огня, с грохотом низвергавшиеся из сплошных чёрных туч в кипящее, бушующее море. И дождь, потоками струящийся из источников великой бездны, из хлябей небесных.

Задыхаясь, специалист кое-как высвободил руки и порвал дрожащие покровы слизи на лице. Брызги взметнувшейся волны хлестнули ему в глаза. Он жадно, глубоко дышал, соскребая желеобразную плёнку со лба и ушей. Слепящий таран ударил с неба в море; громовое сияние полыхнуло во все стороны, будто ударная волна, и озарило простор до горизонта.

Вода, одна вода! Лишь кое-где пенистые буруны обозначали жалкие остатки суши – вершины холмов, верх ступенчатого строения. Там кишело живое – фигурки людей, воющие собаки, жалобно блеющие овцы; залитые струями ливня, бичуемые сполохами молний, они теснились, взбираясь всё выше. Языки набегающих волн смывали их в морскую кипень; живые пропадали, едва успев крикнуть и взмахнуть руками. Они бились за место, где можно утвердить ступню и схватиться пальцами, сталкивали слабых и свирепо пинали животных, рвали соседей клыками, раздирали когтями, и кровь текла в море, ещё сильней разъяряя стихию. На верху пирамиды свершалось последнее жертвоприношение тонущего мира – вихрь доносил исступлённое пение, биение бубнов, молнии выхватывали из мрака пляски нагих людей, сцены оргии, блеск бронзы и золота, взмах ножа, тугой пульс бьющей из жил крови.

Скала, по горло втянувшая специалиста, шла через море к пирамиде.

Он упёрся ладонями в края известковых чешуй, до пояса вырвал себя из плоти огромной твари. То, в чём он торчал, было лишь головой великана; островерхая, она без шеи переходила в покатые плечи, а руки, торс – всё было скрыто бурлением моря. Волны расходились по обе стороны громады, стремящейся на возвышенное место. Вода и ветер замедляли ход.

Скрылся под волнами ещё один холм. Стоявшие на нём недолго вопили и бились в воде; вскоре там ничего не осталось. Затем другой холм. Последнее дерево на нём было осыпано висящими людьми, словно плодами, но – пришла пора сбора плодов, один за другим они срывались с ветвей. Выше всех взобралась какая-то отчаянная женщина, державшая младенца, но вершина стала гнуться по её весом. Она держалась, подняв на поднятой руке дитя, пока вода не залила ей рот. Дерево разогнулось.

Старая вещь упорно двигалась к пирамиде, однако там оставалось всё меньше места. Смолкли бубны, прекратились пляски, все стали жертвами. Могучая волна смахнула прочь алтарь кровавых богов, обагрённого жреца и тела убитых.

Лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и скоты, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; всё, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло 1.

Старая вещь коснулась пирамиды. Специалист – охладевший, заворожённый видом гибели мира, – забыл думать о том, есть ли у вещи ноги. Есть ли руки. Есть ли глаза. Голова ли это, плечи ли?.. Старая вещь искала, как подняться по утонувшим ступеням, но людское строение рушилось и рассыпалось под её весом. Только земля могла носить старую вещь, да и то через силу.

Били молнии. Море клокотало, поднимаясь по панцирю к расщелине, где торчал последний свидетель. Островерхая скала, ещё возвышавшаяся над водами, поворачивалась, отыскивая хоть какой-то островок, но тщетно. Тогда старая вещь разинула пещеру и издала тоскливый, долгий трубный рёв, заглушивший громы небесные. Никто не отозвался на последний клич твари, которая отныне получила право зваться допотопной.

«Ведь она выжила. Старая вещь выжила» – лихорадочно думал специалист, неотрывно глядящий, как приближается вода.

Зияющая пещера смолкла, а затем с воющим свистом стала втягивать воздух. Бесконечный вдох длился, пока волны не начали захлёстывать в пещеру. Тут плоть повлекла специалиста внутрь тела, чешуи с каменным стуком сомкнулись, и наступила глухая тьма.

Отплёвываясь и часто дыша, он выпал на пол из студенистых объятий.

Я не стану допытываться, что тебе сказала вещь. Я не настолько любознателен. Знаю только, что она лежала тут всегда.

Зачем… зачем она здесь?

Для памяти. Её можно спросить о далёких веках. Но мне хватает нынешнего века.

Хвала Аллаху, что вещь не выходит наверх! Появись она там, земля прогнулась бы, а люди лишились бы разума.

Время не пришло. Когда звезда Сурия, хранящая сон фараонов, взойдёт в Ночь Слезы – сбудется всё, о чём ты сказала, и земля обновится.

О, вода приносит болезни и демонов, а потоп – сама погибель!

Кто знает – где причина? что есть следствие чего? приносит она демонов или смывает?.. Иди! Что ещё желаешь ты увидеть в подземельях рая?

С меня довольно! Веди к свету.

Он оторвал взгляд и бессильно закрыл глаза.

«Странно, я ещё могу мыслить».

Картина водяной смерти плыла и таяла перед его внутренним взором. Осталось стойкое, леденящее впечатление пережитого ужаса.

Губы лежащей женщины слегка побледнели, она выглядела измождённой и увядшей, но спокойной. Её ресницы задрожали, потом сомкнулись веки.

– Вы напали на меня, – прошептала она.

– Даже не притронулся.

– Рылись в моём сознании…

– Уверяю, я там ничего не испортил.

– Вы считаете – я что-то утаила? Мне скрывать нечего. Я такая же, какой села на «Глорию». Момент проникновения?.. – Она с усилием поднялась, опираясь руками. – Но ведь вы знаете – его не было.

«Так. Она скачала из меня. Если только верхний слой, за время визита – ничего страшного. А если больше? Вот нарвался!.. Не-ет, она девчонка честная. Хитрюга ни за что не выболтает, если по глазам прочтёт. Или случайно вырвалось, по слабости здоровья?.. Надо работать. Заодно прочту, что было дальше».

– Я родилась заражённой. Верно?

– Да.

– Или вы это мне внедрили? – Женщина недоверчиво прищурилась.

– А уж сколько вы мне внедрили! – не сдержался специалист. – Кошмаров на полгода…

Она округлила рыжие глаза:

– Господи, да что Я могла вам подсадить?.. Свою-то голову собираю, как из кубиков – куда мне ещё вашу в придачу?

– И тем не менее. Архив у вас – не вычерпать.

– О, а что там? – Подогнув ноги, она села красиво и удобно. – Я вам открылась – бесплатно, что ли? Иначе другой раз не приходите. Будьте уверены, сумею кайф сломать. Выкладывайте. Только без штучек с гипнозом.

– Сложно сказать – как, – но вам в память отложилось нечто древнее. – Специалист начал рассказ после некоторых колебаний. Но если женщина идёт на контакт и не рычит по поводу ментального вторжения, следует закрепить успех. Ей явно любопытно, что от неё спрятано в её собственном мозге. Она такая же…

…как в прошлой жизни. Может далеко зайти, даже за край.

«Женщины – загадочные существа. Их сила порой превосходит моё понимание».

– Видеозаписей этого события не сохранилось. Одни легенды. Вы… то ли были свидетелем, то ли говорили с очевидцем. Верней, вам это передалось. Я говорю ясно, или надо ещё проще?

– У меня высшее образование, пойму. Продолжайте. – Невзирая на усталость и перенесённый мозговой штурм, женщина вела себя активно и стремилась к знанию.

«И эту мину мы заложим на Лире, в подарок всем грядущим поколениям мутантов!.. Может, дешевле будет придушить её?»

Специалист ощутил озноб. Мысль об убийстве была проходной, мимолётной, слишком виртуальной, чтобы когда-нибудь воплотиться, но описать ей увиденное в её глазах – это было тяжко.

– «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их 2». Слышали об этом?

– Конечно! Это Библия.

– У вас – вот здесь, – он осторожно, чтобы не испугать женщину, приложил кончики пальцев к её лбу, – записано, что случилось дальше.

– Потоп?..

– Верно. Я видел, как они тонули. Все до единого. Они плакали, бесновались и молились. Море пожирало их одного за другим. Дождь лился и лился, без конца, сто пятьдесят дней. Бездна вышла из берегов. Последней была мать с ребёнком. Она поднялась на дерево, насколько могла. Сначала исчезла она. Потом захлебнулся ребёнок. И всё. Только ветер и волны.

Он не следил за выражением своих глаз, говорил словно для одного себя, медленно и трудно, выталкивая из себя нестерпимую инфу, избавляясь от неё.

– Перестань, – сдавленно попросила женщина со слезами в голосе.

– Страшно не это. Всё повторится, вот в чём горе. Бездна поднимается, вода всё ближе. Восходит Сириус, и в Ночь Слезы мы будем истреблены. Нас смоет волна, и какой-нибудь Ной начнёт всё с начала.

1 Бытие 7, 21-22

2 Бытие 6, 5-7