— Пердеть и бегать! — неожиданно откликнулся вор. Голова работала быстро, под воображаемым чайником будто зажегся горячий костер. — Мы можем остановиться и сделать вид, что ничего не было? Не можем. Значит, остается одно — двигаться вперед. Что нам мешает?
На хмуром лице Гаррета появилась всегдашняя его ироническая ухмылка.
— Да понимаешь, решетка вот железная…
— Можем ли вы справиться с ней своими силами? Нет. Значит, нужно их изменить. Времени мало. Который час?
Голос Старшего сделался язвительным.
— Не подумал как-то прихватить хронометр с башни… часа три до заката.
— Вспоминай карту! Есть здесь обходные пути? Поверху или понизу, неважно. Или что-нибудь, что может нам помочь преодолеть преграду?
— Кто сдох и назначил тебя командиром? — удивился Старший, но как-то вяло, без огонька. Это путешествие все же тяжело ему давалось.
— Командир пал духом и не может исполнять обязанности, я за него! Думай, друг, думай!
— Как ты меня назвал?.. — Гаррет замер. Единственный живой глаз сфокусировался на решетке. Он медленно кивнул. — Так. Так.
— Надеюсь, ты сейчас продумываешь какой-нибудь гениальный план, а не разговариваешь с голосами в голове, — предположил Младший. Время и правда уходило, просачиваясь сквозь дубленую кожу бесшумных сапог. Оно не убывало, нет — но с каждой секундой становилось меньше.
Гаррет резко развернулся и направился назад.
— Второй… нет, третий поворот направо. Потом прямо, и первый поворот опять-таки направо. Запоминай, потомок, вдруг я свалюсь по дороге, — его заткнутый на пояс плащ промок и хлопал по ногам, как толстый хвост.
— У меня абсолютная память. А что там?
— Там? — Вора уже немного покачивало. — Там находится человек, который решит наши проблемы. Правда, сам он еще об этом не подозревает.
— Кто?
— У… — тяжелый вздох, — увидишь.
Световая шахта. Расплывчатое отражение солнца во влажной недоброжелательной тьме. Брызги нечистот под ногами складываются в затейливую радугу. В других обстоятельствах это, возможно, было бы даже красиво.
— Как думаешь… — Младшему не хотелось говорить, но стены коллектора слишком уж давили на сознание, — кто на самом деле стоит за этим Норткрестом?
Гаррет снова вильнул в сторону, но быстро выправился.
— Будь это… какой-нибудь дрянной роман… то оказалось бы, что это кто-то… показанный нам в самом начале истории. Скажем, Каррас. Или даже Бетти. Чем неожиданней, тем лучше.
Младший не выдержал и усмехнулся, настолько нелепой была картинка Бетти, с ее большой головой и внимательными глазами, сжимающей алмазный кусок Примали. На лице у девушки царила восхищённая улыбка. Каррас со сверкающим камнем представился куда легче; он был понятен, предсказуем — и по этой причине неинтересен.
— Ну, а поскольку мы не в дрянном романе?
— Спектр кандидатур… очень широк. Может быть та же Гильдия, она уместно сочетает невероятную глупость с крайней амбициозностью. Может быть и Барон, или кто-то из его людей, которые решили прибрать к рукам потенциально полезный артефакт. Может, дело в магах… Черт его знает, короче. Твой рейд по тылам противника вышел на диво безрезультатным.
— Похоже, что так. Но у меня не сложилось впечатления о природе могучей силы, стоящей за Норткрестом. Он был… обыкновенным. Рядовым. Ничего не понимающим. Как если бы он и впрямь разыскивал сведения о Примали просто для развлечения. Не понимая их истинной ценности.
Они остановились. В черное отверстие, ведущее куда-то вбок и вверх, мог бы залезть только очень худощавый человек. Хорошо, что Младший был именно таков. А может, и не слишком хорошо. Старший хрипло вздохнул.
— Похоже, что-то не сходится. То есть не сходится в твоей истории. Но мы на месте. Дальше тебе придется пережить несколько неприятных, скользких и вонючих минут. Но скажи спасибо, что это хотя бы вентиляционная шахта.
— Благодарю покорно. Что там?
— Дом и мастерская одного из местных слесарей. Спидо Вунтерфляй. У него должна быть алмазная нить, которой можно перепилить прутья. Не самое изящное решение, но это лучшее, что пришло мне в голову.
— Черт, и мне обязательно лезть туда?
— Я бы с радостью заменил тебя, парень, но в последнее время я что-то малость набрал веса и просто не пролезу…
— Все-все, я понял, — проворчал Младший, отстегивая плащ и сумку со снаряжением. Гаррет ухмыльнулся.
— Ты, в свою очередь, сложен как бог. Ты и эта труба созданы друг для…
— Заткнись, папаша.
— Да сегодня день откровений, парень. Полезай внутрь.
Младший подтянулся на руках и втянул свой поджарый силуэт в трубу. Было темно и тесно, но, в общем, терпимо. Самое главное: он видел слабое пятно света с другой стороны. Труба была мерзкой, зато короткой.
— Если не вернусь через час… — начал он, и гулкое эхо превратило его слова в металлическую кашу.
— То к тому времени я уже перегрызу эту чертову решетку зубами, — фыркнул Старший. — Давай обойдемся без дурацкой романтики. Возвращайся быстро и с результатом. Остальное — Трикстеру под хвост.
— Вот оно, правильное дружеское напутствие, — прошептал вор, цепляясь кончиками пальцев за едва ощутимые неровности трубы и с пыхтением подтягиваясь. — Именно его мне и недоставало все эти годы.
Впрочем, ирония смылась очень быстро — ползти в гору она никоим образом не помогала.
Скрежет. Шумный выдох. Царапающий звук, слышный, кажется, всем в радиусе трех миль. Удар сорвавшимся сапогом в металлический бок трубы. Скрежет. Выдох.
И так далее.
Младший был слишком занят сложным процессом упора ногами и проталкиванием своего тощего тела сквозь неподатливое пространство, поэтому заметил проблемы слишком поздно. Можно сказать, когда практически уперся в нее макушкой.
Выход из трубы был забран частой решеткой, даже скорее сетью. Даже палец просунуть сквозь нее было невозможно.
— Вот же гадство, — прошипел вор сам себе. — До чего предусмотрительные все стали, страшное дело.
К счастью, Младшему и требовалось совать в решетку пальцы. Тщательно изучив места крепления и заметно просветлев лицом, он принялся шарить по многочисленным карманам.
— Естественная вентиляция… нормально. Куда хуже было бы, если бы тут вертела острыми лезвиями паровая турбина. Тогда у меня получилась бы модная, но не вполне актуальная сейчас стрижка.
От шумного дыхания казалось, что вокруг скопился целый табун иронизирующих гарретов. Было душно и тесно. Пот наконец преодолел серьезную преграду в виде бровей и принялся заливать глаза.
— Фомка решает, фомка решает… нормальные инструменты тоже иногда решают… вот!
В руках у него оказались крошечные плоскогубцы, которые с готовностью впились в проржавевшие гайки, удерживающие крепёжные винты вентиляционной сетки. Впились и начали проворачивать. Медленно, поворот за поворотом. Младший не торопился. Ослаблял гайки по очереди, чтобы не заклинили и не вывалились. Начал с нижних, чтобы было меньше шума. И вскоре добился своего — все четыре металлических кругляша благополучно свинтились и легли ему в ладонь.
Теперь следовало бы выбить сетку, но Младший медлил. Неизвестно, как там обстоят дела внутри. Сквозь сетку ничего не было видно. По логике, хозяин-слесарь должен быть на работе, но бывает всякое. Может, у него выходной? Может, он в запое? Может, к нему наведался в гости шериф Труарт или наемный убийца? Или…
Младший вздохнул, легонько надавил на сетку ладонью — и она вывалилась наружу с наводящим тоску протяжным скрежетом.
Спидо Вунтерфляй ввалился домой, мало чего соображая. Тяжелая смена была, чертовы Механисты как с цепи сорвались — то им не так, это им не эдак… А между прочим, трудно настраивать и ремонтировать механизмы, принципа действий которых ты не понимаешь. Словно ползти вперед по узкой трубе, с трудом нашаривая точки опоры и не имея ни малейшего представления, что скрывается за ближайшим поворотом.
— Особенно шестнадцать часов подряд! — зло сказал Спидо, захлопнув дверь и бросив сумку с инструментами у стены. — Без перерыва на обед и не разгибая спины! И все за какое-то жалкое серебро!
Серебра, положим, ему заплатили немало, старший у них — мужик справедливый. Но все равно это действовало на нервы. Изобретатель внутри него испытывал негодование: как у них получилось это сделать? Зачем? И самое главное: что дальше?
— Дальше они построят еще тысячу! — гаркнул Спидо неизвестно кому. — И будет у нас Город тысячи и одного болвана! Точнее, тысячи и двух, включая меня.
Он запер входную дверь, предварительно повесив на нее надпись: «Пришел с ночи. Не стучать! Не будить!», наскоро перекусил тем, что завалялось в холодильных ящиках на кухне, запил скверным кисловатым вином и завалился в постель в надежде на приход спасительного сна, который избавит его от необходимости думать и размышлять.
— И чего я с ума схожу? — спросил он у стены. — Чем больше механизмов у этих засранных… Механистов, тем лучше для меня. Больше монет, больше заказов. Нет, все это чушь, парень, и ты напрасно беспокоишься. Ложись лучше спать, это был тяжелый день.
Он похлопал подушку по белому боку, словно старого приятеля, и закрыл натруженные покрасневшие глаза.
Но сон не шел. Снова и снова всплывала в памяти голова бронзового человека Механистов, которая умела поворачиваться, видеть и даже говорить несложные фразы. Что это было? Технология, намного превосходящая то, что когда-либо приходилось видеть слесарю — или какая-то неизвестная темная магия? То-то от всех присутствующих тянуло серой…
— Спаси Создатель, — прошептал он, поежившись.
Стало неуютно, Спидо даже показалось, что откуда-то снизу на него устремлен немигающий, нечеловеческий взгляд. На кухне бодро топотали бесчисленные полчища тараканов, размеренно капала в раковину вода, в уборной клокотали и скрипели трубы. Он прорычал сам себе что-то неразборчивое, но обидное, отвернулся к стене и постарался уснуть.
У него получилось.
— Если я когда-нибудь разбогатею и стану честным гражданином, — задумчиво сказал Гаррет, наблюдая за тем, как Младший вылетел из трубы и шумно приземлился в грязную тоннельную воду, — я закажу спроектировать и построить на реке вот эдакий аттракцион. Чтобы было множество наклонных труб, по которым текла вода, и можно было туда залезть и с визгом катиться вниз. Горы золота можно заработать на этом, как мне кажется. Очень весело — по крайней мере, наблюдать.
— А катиться было вовсе не так весело, — огрызнулся Младший.
— Дело привычки. Как прошел твой вояж в квартиру честного слесаря?
— На зависть врагам — хорошо. Парень дрых, как сурок, не проснулся даже от поднятого шума. Да и инструменты держит в порядке. Вот только сортир у него…
— Ты еще и опорожниться успел, до кучи?
— Нет, просто вентиляция вела строго туда. Счастье что хоть без крыс обошлось.
— Нить, — напомнил Старший. — Нашел?
— Было нетрудно. Я же сказал, инструменты были на месте, он спал, а я хожу бесшумно.
— Небось и денег оставил на столе, как это у тебя принято?
Младший открыл рот. Подумал немного. Закрыл. В дальнем конце тоннеля шумно копошилось что-то, пожалуй, крупноватое для крысы. Оттуда доносился дробный плеск лап. Свет, льющийся из шахт, уже начинал меркнуть. Приближался вечер.
— Пойдем-ка испробуем эту решетку на прочность, — сказал он.
Сталь, кажется, имела свое собственное настроение — довольно переменчивое, если уж на то пошло. Она визжала, как поросенок, когда Старший принимался за нее активно, и только обиженно хрипела, когда он выбивался из сил. Впрочем, на Младшего она реагировала так же.
— Повезло еще, что здесь нет двери из геллерштейна, — запыхавшись, сообщил Младший. В животе некстати забурчало. Как-то слабо они подготовились к походу. А ведь еще даже до Убежища Хранителей далеко! — В этом случае мы перебудили бы весь Город. И довели бы его до сердечного приступа.
Старший, отдыхающий путем отирания у влажной стены, вздохнул.
— Ладно, я, пожалуй, сыграю в эту игру. Что за геллерштейн? Звучит как фамилия какого-нибудь ювелира.
— Орущий камень, — охотно пояснил Младший, делая вынужденный перерыв. Он свернул алмазную нить и убрал ее в карман. — На самом деле это дерево, просто очень твердое и плотное. Обнаружили эту штуку, кажется, лет двести назад… то есть, по нынешним временам, через двести лет примерно. Суть в том, что при любом истирающем воздействии она издает чудовищный скрежещущий звук. Как раз для банковских дверей наловчились его использовать, работает безотказно. Дешевле и намного надежнее сигнализации.
Старший отлип от стены, отвернулся, расстегнул штаны и пустил струю, выразив свое мнение о новой информации.
— Тогда падай в ноги и благодари Создателя, что все это пока в далеком будущем, — сообщил он, покончив с важным процессом. — Иначе пришлось бы, наверное, прыгать по крышам — это был мой запасной план. Но шансы на удачу были бы тогда микроскопическими. Давай сюда пилку, дай уже поработать профессионалу.
— Самочувствие-то как? Пока к тому слесарю чапали, ты был вроде совсем плох. Оклемался?
— Немного. — Вор покачал головой из стороны в сторону и поморщился. — Но башка все равно малость мутная.
— Так это у тебя постоянно, как я вижу, — обрадовался Младший.
— Помалкивай… умник. Дерзкий ты что-то стал, ужас просто.
Тщательно обмерив решетку, они решили убрать только центральный фрагмент, шесть прутьев — Старший, поцыкав зубом и покачав головой, сообщил, что постарается пролезть сквозь него. Для Младшего Гаррета узкое отверстие не было, конечно, серьезным препятствием. Но шесть стальных прутьев — это шесть стальных прутьев. Пока совместному напору опыта и молодецкой энергии уступили только три.
— А что там… — Старший в очередной раз отвалился от решетки. Четвертый прут уже покачивался, но пока только чуть-чуть. — Как там у тебя в целом?
— Где?
— Ну… в твоем Городе. Четыреста с лишним лет спустя.
Младший на секунду задумался.
— Так сразу и не скажешь… По-моему, различия не особенно велики. Улицы такие же узкие, нищие все такие же отвратительные, стражники и аристократы имеют все такие же гнусные физиономии. Центральное отопление в домах разве что ввели, да Язычников прогнали окончательно, а так, пожалуй…
— Странно, — выдохнул Старший.
— Что именно?
— Механисты за какой-то год-полтора перестроили половину Города. Повесили всюду электрические фонари. Установили механические сигнализации на станциях городской Стражи. И я слышал очень нехорошие слухи о металлических слугах, которыми они не делятся ни с кем. И ты говоришь, что через несколько сотен лет, лучшее, что у вас есть — это паровое отопление?
— Ну, электрические светильники, положим, тоже имеются…
— Здесь что-то не так, — ровным голосом сказал Старший. — Полное впечатление, что Механисты в твоем времени не оставили никакого следа. Но это невозможно, ведь здесь они есть и прекрасно себя чувствуют. Ответ один…
— Я читал об этом, — сказал Младший. Догадка пронеслась в мозгу молнией. — Какой-то книжник написал трактат о том, что если вернуться в прошлое и что-то там изменить, то будущее по возвращении изменится тоже. Что если… Что если мое путешествие сюда каким-то образом изменило уже сложившееся прошлое? И теперь…
Настала пауза. По полу струилась вода, в боковом штреке копошилось, что-то, что походило на крысу, но не было крысой совершенно точно.
— Не думаю, — покачал головой Старший, снова начиная пилить.
Младший подождал немного, но продолжения не последовало.
— А аргументы?
— Ты не понял. «Не думаю» — в том смысле, что я стараюсь не забивать себе голову всей этой ерундой. Ну хорошо, давай предположим, что твое попадание сюда что-то изменило, и теперь будущее будет развиваться совсем иначе. Баронами станут потомки Карраса, Трикстер сожрет Город, как и собирался, или, не знаю, Хранители исчезнут восвояси. Можно это предположить?
— Ну…
— Можно. Мы все мастера предполагать. Тогда давай предположим еще кое-что. Например, что для того, чтобы твое будущее было именно таким, каким ты его запомнил, ты и должен был провалиться сюда и сделать то, что мы делаем сейчас. Два равноправных варианта, понимаешь? Равновероятных. Ты не можешь знать, какой из них верен, и это значит…
— Не забивать себе голову?
— И заниматься тем, за что платят деньги. Например, воровством Примали.
Пятый прут поддался, как только место занял Младщий, а шестой оказался проржавевшим и обломился сразу после этого. Вор ткнул кулаком в ослабевшую конструкцию, и выпиленная часть рухнула на пол с печальным звоном. Путь был свободен.
— Последний вопрос, — сказал Младший, когда они протиснулись сквозь побежденную решетку (для Старшего отверстие и впрямь оказалось самую чуточку тесновато, но он справился). — Я, может, забегаю вперед, но… как мы будем поступать с встреченными Хранителями?
— Следовать давно придуманному и отменно проработанному плану, само собой, — ни на секунду не затруднился с ответом мастер-вор.
— У нас и такой есть? — восхитился Младший.
— Обязательно. Называется «действовать по обстоятельствам». Избегать столкновения так долго, как только можно, но если ты увидишь, что какой-нибудь бдительный олух вот-вот тебя обнаружит, то лучше приголубить его по макушке за секунду до этого. Проверено многократно, работает — отлично.
— О, — сказал Младший. — И правда план. Поражает воображение.
— А ты как думал.
Они продолжали двигаться вперед с осторожностью, не зажигая огня, хотя световые шахты закончились, и все вокруг постепенно тонуло в темени. Шаги отдавались по стенам мокрыми шлепками, но в остальном в тоннеле царила гробовая тишина.
— Будем надеяться, Хранители не додумались выставить здесь караулы, — нарушил молчание Младший. Слова прозвучали и погасли, словно впитались во влажные стены и стекли вниз грязными струйками.
Шедший впереди Гаррет хмыкнул.
— Разве что у них избыток личного состава, чего раньше никогда не наблюдалось. Здешние места и так отлично охраняются.
— Как так?
— Никогда не слышал о Неспокойных Хранителях? Говорят, это призраки тех из них, кто погиб, не сумев сохранить баланс внутри себя. И теперь они, задержавшись в этом мире, без конца бродят по темным сырым катакомбам, держа вечную вахту, и глядят по сторонам пустыми провалами глазниц да звякают цепями…
Откуда-то сзади повеяло стылым холодом. Младший вздрогнул, рефлекторно оглянулся… и очнулся от наваждения.
— Про цепи было лишнее… а до этого почти убедительно получалось!
— Понятное дело, убедительно. Я же вор, или как? Все воры — лжецы. Кроме меня.
И не успел Младший подивиться очередному умелому парадоксу, как Гаррет, не меняя шага, заметил:
— А тоннель-то потихоньку вверх забирает, чувствуешь? Я прикидываю, что мы уже, пожалуй, где-то на уровне улицы. Соображаешь?
— Мы внутри Убежища?
— Точно. Позволь поздравить тебя с этой небольшой, но важной победой.
— А еще с тем, что настоящая работа только начинается.
— Тоже верно.
Тоннель сужался, и пришлось сперва пригнуть голову, а затем и скукожиться в три погибели — верный признак того, что дорога подходила к концу. Неприятно было бы, конечно, окажись пространство впереди снова перегорожено решеткой — неприятно, хотя и не смертельно, алмазная нить благополучно покоилась в кармане — но так далеко предусмотрительность Хранителей все же не простиралась.
— Самодовольные олухи слишком полагаются на свои дурацкие глифы, — пробормотал Старший, думая, видимо, о том же самом. — Да вот только сточные воды не умеют ими пользоваться, и для канализации пришлось делать настоящие, обычные проходы. Никогда нельзя уповать на уникальные способности, парень. Никогда. Они подведут в самый ответственный момент.
Тупик оказался впереди неожиданно — просто слепая кирпичная кишка, расширяющаяся в конце. С боков в нее вливались тонкие каменные желоба. А над головой виднелась массивная металлическая плита с частыми отверстиями.
— Ага, — оценил ситуацию Старший. — Приехали. Это, надо полагать, душевая. Удачно мы зашли, уборная уровнем ниже. Спрячь свою отвертку, молодой. Здесь работали парни не глупее тебя, эта плита укладывалась под собственным весом. Все винты бы один черт проржавели.
Он вытащил из-за пояса фомку, ловко вогнал ее в стык и повис всем телом.
— Тянем-потянем… что там про рычаги и точки опоры говорили древние мудрецы?
— Что-нибудь мудрое? — предположил Младший. Металлическая крышка с надрывным всхлипом приподнялась. Вор подскочил, распрямился во весь свой тощий рост и подставил спину. Гаррет удовлетворенно крякнул.
— Будем надеяться, что на этот раз Каррас и его бдительные парни не испортят нам праздник… — он подпрыгнул, подтянулся и в следующее мгновение уже оказался наверху. Придержал дырчатую плиту, помог Младшему выбраться. Снова воспользовавшись ломом, как рычагом, без единого звука опустил плиту на место. Выдохнул и утер пот со лба.
— Ну что, пока все идет нормально… как сказал выпавший из окна Механист, пролетая мимо второго этажа. Пошли осматриваться, парень. С картами нынче беда, так что будем очень, очень осторожны.
На полусогнутых, как у кузнечиков, ногах, они выползли из душевой в длинный и широкий коридор. Вокруг было пусто и сумрачно, лишь в отдалении горел бесцветным пламенем одинокий факел. Но расслабляться не стоило: ходьба в полуприседе визуально делала из хорошо узнаваемой человеческой фигуры пугающий приземистый силуэт. При неожиданной встрече с неподготовленным противником у них будет секунда-другая преимущества.
Вот только где он, противник?
Это напоминало библиотеку, в которую Младшего когда-то, по большой молодецкой глупости и бахвальству, занесло. Каменный пол, тускло отражающий далекое пламя, высокие, тающие в синеватой дымке потолки, массивные шкафы с книгами, отдаленное бормотание занятых безнадежной учебой студиозусов…
Бормотание!
Они вжались в стену, укрылись в кстати обнаруженной рядом нише, где пахло стылым камнем и сгоревшим воском. Мимо с книгой в руках прошел жужжащий что-то силуэт. Младшему он не показался особенно пугающим — его глаза не светились мертвенным гнилушечьим сиянием, вокруг не роились полчища огненных светляков, а за спиной недоставало черных хлопающих крыльев. Честное слово, он мог бы вырубить этого Хранителя одним ударом!
— А я мог бы вырубить тебя, пока ты так влажно мечтал об этом подвиге, — флегматично сообщил ему на это Старший. — И знаешь, что меня удержало? Целесообразность. Живым ты существенно полезнее. А бессознательный Хранитель нам и даром не нужен.
— Источник информации?
— Да, конечно. «Извините, что к вам обращаемся, не подскажете, как нам лучше слямзить Прималь?» Ты серьезно думаешь, что рядовой книжник или писец знаком со всеми тайнами Убежища? Нет, это следовало бы спрашивать у Орланда или Артемуса… Да, Артемус, пожалуй, знает…
Он слегка погрустнел. А может, Младшему это показалось.
Воры, притворяясь тонкими паутинчатыми тенями, перебрались в соседний коридор. Здесь было еще темнее — Хранители, видимо, не считали зрение определяющим человеческим даром — но тоже пусто и тихо.
— Если бы я был Хранителем, где бы я спрятал Прималь? — рассуждал Гаррет на ходу. — С одной стороны, это довольно скучные ребята, поэтому вряд ли стоит ожидать, что они расположат ее в центре главного зала и станут водить вокруг развеселые хороводы. Это было бы слишком просто. С другой стороны, и в здравомыслии им не откажешь, а голубой светящийся камень с непонятными свойствами — это не совсем то, что следует запихнуть в дальний угол местной кладовки. Что из этого выходит?
— Не на виду и не на задворках…
Гаррет остановился. На лице его проступило довольное выражение, словно у охотника, напавшего на след крупной, вкусной и уже подраненной дичи. Охотник знал, что впереди еще много часов погони с неясным результатом, но это уже не было бесполезное блуждание в потемках. И он готов был рискнуть.
— Думаю, Хранители изучают ее. Изучают долго, занудно и, по всей вероятности, безуспешно. И в этом я вижу хорошую для нас новость.
— Почему?
— Да потому, парень, что где у Хранителей нынче кладовые — я абсолютно без понятия. А вот местонахождение местных лабораторий мне отлично известно. За мной!