Ворон и медведь

Что скрывает мох?

Свинцово-серые тучи стелились над Тюрингенским лесом, медленно переползая через вершины невысоких гор, поросших густым ельником. То и дело срывался дождь, пополняя и без того разлившиеся после зимнего таяния горные водопады.

Королева Ярослава остановила белую кобылу возле двух огромных утесов, казавшихся зелеными из-за покрывших их мха и тины. Сквозь трещины пробивались струйки воды, спадавшие в ручей, бежавший по дну узкого ущелья, вход в которое начинался между утесами. Под зеленым покровом, облепившим камень, угадывались очертания гротескно-злобных ликов, грубо вырезанных на склонах. Чуть ниже виднелись почти стершиеся от времени руны.

- Дальше я пойду одна, — Ярослава обернулась к двум сопровождавшим ее воинам-вендам. Те лишь молча кивнули — один из воинов, правда, украдкой осенил себя знаком, отгоняющим злых духов, однако Ярослава уже не обращала на это внимания. Спрыгнув с коня, она подобрала складки крестьянской юбки, — для этой поездки королева Тюрингии постаралась выбрать как можно более неприметную одежду, — и зашагала вперед, осторожно ступая по влажной земле.

Ущелье уходило вниз, постепенно расширяясь — а с ним расширялся и ручей, по берегу которого шла королева. Растительность на поросших мхом склонах становилась все гуще — появились кусты и даже небольшие деревья, сплетавшиеся ветвями над головой Ярославы. Очень скоро королева поняла, что она не одна: в обступивших ее зарослях слышались странные шорохи, звучали негромкие смешки и в темно-зеленом полумраке мелькали причудливые тени. На скалах, покрытых мхом, красовались чьи-то уродливые лики, корчившиеся в безобразных гримасах. Ярославе стоило немалых усилий не оглянуться, чтобы проверить — не изменилось ли выражение на очередной оскаленной морде, провожавшей ее глумливым взглядом? И все же она шла вперед, стараясь не обращать внимания на сопровождавшие ее странности.

Неожиданно ущелье расступилось и взору королевы открылось поросшее мхом и папоротником большое болото, растекшееся между двумя лесистыми горами. Посреди болота неподвижно сидел некто маленький, сгорбленный с длинными седыми волосами. Вот существо подняло голову, глянув на женщину темно-зелеными, будто болотный мох, глазами.

- А, явилась, светлая королева? — послышался ехидный скрипучий голос, — ну подходи, бабушка не кусается.

Под ногами Ярославы зашевелился мох и оттуда вдруг выползла черно-золотая саламандра. Оглянувшись на женщину, она быстро поползла по болоту, направляясь в самую глубь. Ярослава осторожно, словно идя по тонкому льду, двинулась за саламандрой, стараясь ступать за ней след в след.

Сидевшее посреди болота существо пакостно хихикало, наблюдая за осторожными шажками королевы. Это была сгорбленная маленькая старуха с уродливым лицом, изрезанным глубокими морщинами. В руках она держала искривленную палку, по которой ползали большие зеленые мухи. Тощее тело прикрывало рваное тряпье, из-под грязного передника выглядывали босые ноги, поросшие мхом.

Наконец, Ярослава подошла к старухе и, достав из притороченной к поясу сумки костяной гребень, принялась осторожно расчесывать длинные волосы. Гребень с трудом продирался сквозь спутанные седые космы, кишащие вшами, блохами и клещами, вонявшие так, что Ярослава с трудом сдерживалась, чтобы не скорчить брезгливую гримасу. К тому же у нее зябли руки — голова старухи оказалась холодной как лед. Тем не менее, королева смиренно продолжала, пока старуха, мерзко хихикая, продолжала болтать.

-Что, вдовушка ты наша, королек-муженек-то помер, наконец-то, хи-хи-хи? Знаю, что умер, можешь не отвечать. Моховая бабушка дело знает: коль был уговор, что я его в могилу сведу, значит, так тому и быть. Я наш уговор исполнила — значит пришла пора и тебе ответ держать.

-За тем и пришла, — сдержанно ответила Ярослава.

- А ты меня не торопи! — прикрикнула старуха, — а то я не знаю, зачем ты здесь. Много о себе не мни — это там, в Скитинге, ты, может, и королева — а уж я то знаю, откуда взялся весь твой род. Думаешь, я не помню, как такие вот шлендры, вроде тебя, голыми впрягались в телегу всем на потеху, а авары их плетками стегали, словно скотину. Думаешь, не помню, что от связи тех шлюх с аварскими надсмотрщиками и пошло все твое племя? Все помню, все знаю — так что высоко нос не задирай. И чеши помягче, а то за волосы дергаешь все время, дурында косорукая!

Ярослава, вся внутренне вспыхнув, молча проглотила оскорбление, продолжая распутывать седые колтуны.

- Так вот, о расплате твоей, — продолжала старуха, — она проста — я помогла тебе одну жизнь отнять — а вот вторую ты мне сама преподнесешь. И не простую — тоже королевскую! У муженька твоего, поди, много детей осталось? Вот одного из этих деток ты мне и отдашь!

- Ты ведь уже получила короля! — на миг забывшись, воскликнула Ярослава, — зачем тебе еще и его дети?

Моховая бабка обернулась и королева чуть не выронила гребень от лютой злобы и презрения в глазах нечисти.

- Ты со мной что ли спорить собралась? — прошипела она, — или решила, что на базар к торговке пришла? Смотри, разозлишь меня — так и косточек твоих никто не найдет. Вон, детки уже заждались.

Она кивнула в сторону обступивших болото зарослей и Ярослава, проследив за ее взглядом, невольно вскрикнула. Из-под нависших над болотом еловых лап медленно выходили странные существа — такие же низкорослые и скорченные, как и «моховая бабушка», с длинными седыми волосами и поросшими мхом конечностями. Блестящие черные глаза неотрывно смотрели на королеву, в приоткрытых ртах блестели острые зубы. Она перевела взгляд на старуху — та злобно ухмылялась, глядя как ее моховые подданные медленно обступают болото, отсекая все пути к отходу.

- Мох этот многое помнит, — сказала «бабушка», — знала бы ты, сколько всего укрыто под этой зеленью, чего мудрейшие из всех ваших вельв и волхвов не ведают. А я ведаю — ведь я была здесь всегда и дети мои были со мной

Она произнесла еще несколько слов, на языке совершенно незнакомом Ярославе — и в тот же миг от болота поднялся туман, мигов заволокший все вокруг. Возможно, болотные испарения помутили рассудок королевы, но ей вдруг показалось, что горы и леса, обступившие болото, исчезли, а само болото чудовищно разрослось, поглотив все вокруг. Незнакомые растения, напоминающие большие папоротники, росли здесь, а между ними бродили пугающие и странные существа. Они все время меняли облик, представая то в виде странных зверей, вроде помеси крысы и барсука, то огромных гадов, напоминающих то больших ящериц, то безобразно раздувшихся жаб, а то и вовсе чего-то омерзительного, вроде больших толстых червей, ворочающихся в густой слизи. Что же до «моховой бабушки» то тут Ярослава и вовсе не смогла бы описать то, что она видела — существо невероятно древнее и столь же мерзкое, восседавшее посреди болота, не имело названия в человеческом языке. Видение продолжалось всего какое-то мгновение — а потом туман рассеялся и вместе с ним исчезли «моховые люди». Ярослава перевела взгляд на старуху — та злобно усмехалась в глаза королеве. Черно-золотая саламандра заползла ей на руки — и старушенция забросила извивающееся тельце в рот, омерзительно зачавкав.

- Ну так что? — с набитым ртом прошамкала моховая бабка, — решила, чем будешь расплачиваться? Точнее кем?

Несмотря на весь свой испуг Ярослава все же не потеряла головы — и уже сообразила, как действовать дальше.

- А тебе, — сказала она, — кто угодно подойдет? Не важно, дочь или сын, младенец или постарше кто?

-Младенец, конечно, лучше всего будет, — задумчиво сказала моховая старуха, — косточки мягкие, мясцо нежное. Но сойдет и кто другой, даже взрослый — лишь бы кровь в нем королевская текла. Но только парень — девки мне ни к чему. А что, уже надумала что?

-Надумала, — Ярослава выдавила из себя улыбку, — уговор есть уговор. Будет тебе и обещанная плата.

- Ну и славно, — старуха осклабилась, — значит, жду с подарком. Только сильно с ним не затягивай — а то я и сама могу прийти.

Она сыто рыгнула, потом засунула длинный кривой ноготь в рот, что-то выковыривая из гнилых зубов. Мох под ней вдруг расступился и древняя нечисть сгинула в болоте. Ярослава, дрожащими руками упрятав в сумку гребень, поспешила вернуться к ущелью по своим же следам, что еще виднелись во мху.

Возвращаясь к своим воинам, королева, уже полностью совладав с собой, довольно улыбалась: ее изощренный ум уже подсказывал славянской княжне как не только расплатиться с моховой бабкой, но и расчистить своему сыну путь к трону.