Воплощение

Глава 23

Лес превратился в бесформенное пятно цвета только что собранной соломы, в середине которой мрачным изгибом чернела дорога. Как бывало всегда при использовании способности метаморфа, все человеческое будто выветрилось из Юти после быстрого бега. Осталось лишь понятное: «Рвать! Убивать!». Отросшие когти жадно сжимались, ощущаю скорую битву, лапы тревожно подрагивали, не в силах унять бушующий адреналин, а морда скалилась, чувствуя добычу.

И только слабый отблеск в виде образа высокого и улыбчивого седьминца не позволял райдарской деве полностью превратиться в зверя. И к уже гневным мыслям прибавлялось: «Латно. Найти. Спасти».

Кладезные оказались не готовы к нападению. Как ни сильны они были в стихиях, но братья чувствовали себя близ родных лесов в полной безопасности. Потому решительный натиск мастера-кехо обескуражил троицу.

Юти, точнее голодный гибкий зверь, пронеслась вихрем мимо места недавней стоянки и скрылся в лесу, жадно вдыхая чужую кровь. И только после Божен, второй по старшинству брат, упал, держась за разорванное горло и дергая ногами. Сраженный прежде, чем понял хоть что-нибудь.

И тогда стихийники спохватились. Зверя окатило такой невероятной волной силы, что он чуть слышно рыкнул и ушел глубже, скрываясь среди листвы, а после и вовсе сбросил животную личину, вновь вернувшись к образу девы. Потому что Юти понимала, ныне грубой силой здесь ничего не сделать — теперь будет бой истинного искусства Одаренных. Мастера трех направлений против стихий.

Она медленно и бесшумно обошла Вацлава и Душана, которые встали спина к спине. Под их ногами затихал Божен, проявляя все меньше воли к жизни. Конечно, будь у кудесника способность регенерации, может бы он и выжил. А так… Так на руке Юти вскорости появилось серое кольцо, которым облагодетельствовала ее богиня за смерть одного из братьев. Только теперь дева споткнулась от собственной мысли — богиня ли?

Какими добрыми не были отношения братьев, но никто не кричал, держа на руках остывающее тело и проклиная богов. В этом семиреченцы были похожи на северян. Смерть — такой же частый спутник воина, как голод или понос. И даже богатый опыт не гарантировал, что ты умрешь старым в своей постели.

Взгляд Одаренной скользил не только по стоявшим, будто деревянные истуканы, стихийникам, но и по тому, ради которого она рвала жилы, стремясь сюда. Светоч Латно горел едва заметно, но все же дружинник оказался жив. Его изувеченная грудь тяжело и медленно вздымалась под обожженной рубахой, а на лице нельзя было различить ни носа, ни глаз, все оно оказалось омыто кровью. И сдавалось Юти, что не поспей она вовремя, судьба Латно была бы предрешена.

Братья не посмотрели на родство, вынося свой приговор. Дружинник предал кнеса, предал их. Юти не знала, как поступила бы она сама, предстань перед подобным выбором. У девы не было истинных сестер и братьев, потому она могла лишь фантазировать. Что, если бы Санна сказала, что путь Одаренной ложный и ей предстоит подчиниться воле Инквизитора?

Юти тряхнула головой, отгоняя лишние мысли. Много переживаний, много страхов. Пусть не за себя, а за Латно, но именно они сейчас не дают ей озариться.

Братья ждали, понимая, что теперь, лишенные половины своей силы, уже не являются неприступной твердыней. Аншара знает, на что они надеялись. Что звуки сражений привлекут кого-то? К примеру, тех самых кладезных из Священной Рощи? Но ведь и обитель старых богов находится не в двух шагах.

И тогда Вацлав, опровергая сомнения Юти, показал свою силу. Он что-то шепнул Душану, сделал шаг вперед и скрылся в огненном столпе, что вырвался из-под земли. Был тот так высок, что вознесся далеко над верхушками деревьев, испепеляя подвернувшиеся под горячую руку ветви и листья.

Лошадь возле телеги попыталась рвануть прочь, но словно уперлась в стену. И теперь испуганно ржала, глядя на светопреставление.

Одаренная с сомнением посмотрела на сотворенное. Нет, подобное действительно впечатляло. И ничего ранее хоть отдаленно похожего Юти не видела и даже не представляла. Сила Вацлава была пугающей и завораживающей. Вот только что будет с его потуг? Вознесись огненный столп над темным лесом, так и эффект вышел бы другой. А теперь, когда солнце почти встало, разве кто увидит его? Лишь самый востроглазый, долго вглядывающийся вдаль.

Пока же Юти решила, что раз Вацлав отвлечен столь важный делом, то можно заняться его братом, застывшим словно чур. «Спокойная ненависть» медленно и неторопливо выросла в груди Одаренной, пока она пробиралась меж деревьев к братьям. Дева давно хотела попробовать Разрушение на чем-то внушительнее, чем преграды на дороге. Точнее, на ком-то.

И когда до противника оставалось всего ничего, Юти «освободила» себя. Мысленно дотронулась до Душана. И тот остался стоять там же, где и прежде. Только невидимая пелена вокруг братьев всколыхнулась, потревоженная вмешательством сиел, и Душан обратил свой взор, лишенный зрачков, на нее.

Юти прежде не сталкивалась с воздушным щитом. Тот оказался таким плотным, что поглощал все способности из других направлений. Одаренной подумалось, что кинь она метательный нож, он бы «увяз» во внезапной преграде.

Правда, это последнее, что успела подумать дева. Потому что в следующее мгновенье она осознала, что теперь есть только одна цель — бежать, спасая свою жизнь.

Огненный столп, источником которого являлся Вацлав, неожиданно иссяк, и вокруг точно наступила тьма. Хотя солнце по-прежнему освещало лес и Одаренных, которые вели здесь непримиримую борьбу. И старшего из братьев, ныне лишенного одежды, поджарого, покрытого седым волосом, который глядел на мир пылающими глазами.

Нестерпимый жар ударил туда, где только что стояла Юти. Одаренная не понимала, левая рука горит из-за огня, пытающегося догнать ее, или из-за обруча, выжимающего из тела все силы, какие только были в деве.

Ей повезло, что Вацлав не видел Одаренную. Он просто ударил в ту область, откуда почувствовал угрозу, выжигая все, что только могло гореть. И Юти со скорбью отметила, что теперь, среди обугленных остовов деревьев и золы под ногами, ей не укрыться.

Будь она на месте братьев, то сожгла бы все вокруг. Найти человека среди пепелища не так уж трудно. Видимо, Вацлав подумал о том же, потому что развернулся и стал поливать узкой, но далеко расползающейся полосой огня лес.

Юти быстро определила единственную возможность, откуда пока еще можно было атаковать. Ныне время работало против райдарской девы. Во всех смыслах. Латно умирал, кладезные из Рощи могли увидеть призыв о помощи, Вацлав стремительно снижал ее шансы подойти незамеченной. Надо бить сейчас. Быстро, наверняка. Вот только как преодолеть щит Душана? Почему так много мыслей, мешающих озарению? Откуда столько сомнений?

Юти бесшумно бежала по лесу, сближаясь с братьями, потому не сразу заметила изменения, произошедшие вокруг. Только что она чувствовала лишь жар и гарь, а теперь дышать стало на удивление легко и приятно. Как самым ранним утром, когда роса еще крупными каплями лежит на траве.

А следом Одаренная увидела глаза Душана, обращенные в ее сторону. И его глаза были цвета Ледяного моря темно-синие. Вода! Он догадался. Понял, откуда придет угроза. И ждал ее.

Юти едва лишь успела прижаться к дереву, накинув на спину каменную кожу. А поднявшаяся роса, обратившись в острый лед, устремилась к воздушному щиту, режа и кромсая все, что попадалось на пути. Падала, сраженная этим внезапным покосом, пожухлая трава, разбивались в щепки стволы деревьев, разлетались на части ягоды и грибы.

Волна ледяных иголок не успела добраться до воздушного щита, чтобы развернуться и прочесать лес еще раз, но разъяренная дева уже вскочила на ноги и рвалась в бой.

Плечи и руки ее были посечены многочисленным мелкими порезами, которые теперь затягивались на глазах. Все три обруча пылали и каждый из них был готов обрушиться на неприятеля. Но вместе с тем загорелось и единственное кольцо на правой руке. Родная стихия земли, которая сопровождала Юти, казалось, столько, сколько она себя знала.

Одаренная понимала, что в мастерстве владения ею уступает братьям. Но ей и не было нужды превосходить их. Можно ли преодолеть щит воздуха, созданный мастером? Едва ли. Но что, если есть вероятность прорваться под ним?

Это был не толчок — настоящее землетрясение, возникшее под Душаном. Стихийник, и без того занятый двумя делами сразу — держащий защиту и контролирующий «ледяной вихрь» — замахал руками, заваливаясь на палую листву. Последнее, что он увидел, несущуюся на него деву с уже вытащенным мечом. И увидел это все обычным, человеческим взором.

Удар был точным, быстрым и смертельным. Душан даже не успел вспомнить богов, которые ему покровительствовали, прежде, чем упал. И тогда суровый взгляд Вацлава обратился на Одаренную.

Юти успела взмахнуть мечом, но клинок нашел лишь обугленное дерево. Нечто тяжелое подкатило из самого низа живота, а голова девы закружилась так сильно, что она едва устояла на ногах. И только спустя несколько ударов сердца Одаренная запоздало поняла, что волей Вацлава оказалась в двадцати шагах от него.

Эфир! Проклятый эфир! То, что очень путанно и туманно объяснял Ерикан. И то, о чем подробнее рассказывал Латно, обещая научить деву, как только она наденет все кольца стихий. Вроде как в нем нет ничего сложного, лишь концентрация и умение соединять все вместе. Вот и старший из братьев собрал сейчас воедино огонь, воду, землю и воздух, потому теперь управлял пространством вокруг.

Юти сжала от злости зубы и со скоростью, какую вряд ли кто видел в здешних землях, рванула к врагу. Вот только не успела сделать и нескольких шагов, как прямо перед ней выросло дерево.

Вацлав вновь играючи переместил ее. Наверное, не будь голый дружинник так зол из-за смерти братьев и едва не сорванного приказа Свигожа, подобное могло показаться издевательством. Глумлением над почти сраженным противником.

Удар вышел крепким, голова едва справилась с ним. Юти лежала, не видя мир вокруг. Лишь слушала звуки, ощущала приближение врага и не могла подняться. Обручи горели, высасывали силы, но оставались бесполезными. И в какой-то момент все сущее затихло, улетучились мысли, сама реальность почти замерла.

Погасли все обручи, зато невероятно сильно вспыхнуло кольцо стихий. Она не понимала, где находится Вацлав, только ощущала его близость. И тогда с силой сжала обугленную листву, добираясь до холодной земли, вгрызаясь в нее пальцами, почти ломая ногти.

И стихия пришла на помощь. Вокруг Юти вырос игольчатый ковер из застывшей земли, по твердости схожей с камнем. Разрывая на части все и вся. Останавливая неприятеля.

Вацлав кричал. Страшно и громко. Юти знала, что только кехо способны по-настоящему терпеть боль, потому южных воинов Аншары даже не пытали привычными методами.

Она бы послушала еще, но понимала, сейчас каждое мгновение может обернуться против девы. Потому обратилась к обручу на левой руке, излечивая тело после эфира. Аншара ведает, что хотел сделать Врацлав и что именно случилось. Однако постепенно тошнота прошла, туман перед глазами рассеялся, а конечности вновь обрели твердость.

С громким стоном она оперлась и поднялась на ноги, в поисках своей жертвы. Обезумевший от боли, забывший обо всем на свете, обнаженный Вацлав лежал с изломанными, кровоточащими ногами. Казалось, он даже не увидел нависшую деву.

Вид голого врага не поверг Юти в шок. Она тяжело дышала, с трудом стоя на ногах. Короткая и быстрая схватка с мастерами-стихийниками истощила деву. Давно ей не попадались столь достойные противники.

Одаренная растерянно тронула пустые ножны, поняв, что меч остался где-то там, на обугленной земле, а после подобрала внушительный камень. И с размахом опустила его на голову Вацлаву. А потом еще и еще, пока сполох внутри дружинника не погас и теперь лишь один слабый отсвет мелькал во тьме — Латно.

Юти растерянно посмотрела на окровавленные руки, на которых появилось еще одно серое кольцо. Два за трех мастеров — неплохо. Если Аншара и взирала на нее сегодня, то была щедра как никогда.

Больше всего райдарской деве хотелось упасть прямо здесь, подле мертвого Вацлава с обезображенными ногами и размозженной головой. И сила бы медленно, но постепенно вернулась к ней. Но теперь приходилось спешить. У нее не было времени.

Она подобрала меч, который еще мог понадобиться. Кольцом сиел обнаружила сбежавшую после разрушения воздушного щита лошадь и заставила ту вернуться. А потом не без труда переложила в телегу полуживого Латно.

Дева помедлила еще немного, но все же нашла вещевой мешок Вацлава, лежащий поодаль. Повезло, что старший из братьев не держал его при себе, иначе бы пришлось выковыривать расплавившееся серебро из земли. Теперь же Юти схватила тугую мошну с деньгами, прихватив заодно и охранную грамоту.

Латно застонал, когда они выехали на дорогу. Юти, в последнее время пусть и критично относящаяся к богам, вознесла мольбу Аншаре. Не за что-то конкретное, а за все сразу.

Что Латно жив. Стонет — значит жив. Что прежде она связала себя невидимой нитью с лошадью и та вернулась. Что телега оказалась внутри воздушного щита и не пострадала от огня. За то, что она, Пелир Ютинель Керис Райдарская справилась.

Если бы трое стихийников заранее ждали ее, понимали, что кладезная вернется, кто ведает, как оно все сложилось? Теперь же выходило, что они мертвы, у нее два серых кольца на пальцах, а силы… Силы уже постепенно возвращались, пусть и не так быстро, как хотелось бы. Разве что до сих пор мутило и голова болела после стремительной встречи с деревом.

Вот только выяснилось, что испытания для девы еще не закончились, хотя и тут богиня вновь улыбнулась своей воительнице. Дорога зазмеилась среди леса, и Юти услышала звук приближающихся всадников прежде, чем они ее увидели. Одаренная укрыла Латно, который привык к тряске и забылся сном, а после накинула на себя иллюзии. Едва успела, когда на дороге появилась кавалькада из опытных кудесников, из которых двое были кладезными. Справилась бы она сейчас с ними? Да будь тех вдвое меньше, едва ли.

Один из них, крепкий коротышка с бородой-лопатой, грозно окликнул Юти. Точнее, сельского мужика, в обличье которого она теперь была. Из всеей его речи Одаренная только поняла что «кудесник», «девчонка», да «больные». Спасибо Латно, который научил ее хотя бы нескольким словам.

Не надо было быть храмовником, вгрызающимся во все книги, до которых только можно дотянуться, чтобы понять, о ком говорит дружинник. Все-таки огненный столп Вацлава заметили и теперь на выручку ему устремилась подмога.

Юти сделала испуганные глаза, которые Аншара ведает каким образом отображались на туповатом лице сельчанина, облик которого она надела. А после затыкала себе за спину, выговаривая единственное, что еще помнила из седьминского, звучащего у всех народностей одинаково: «Кладезный».

Она не представляла, что случись, начни коротышка допрашивать ее дальше. Когда бы он понял обман? Вот только испуганного сельчанина, который в панике повторял одно и то же слово оказалось достаточно.

Дружинник что-то громко крикнул остальным и встревоженные кудесники вскачь отправились на помощь своим товарищам, где их дожидались только трупы и следы битвы стихийников.

Юти хлестнула лошадь, сразу, стоило людям Свигожа скрыться из виду. Мысленно подкрепив свою просьбу страхом и желанием бежать. Кобыла поняла все с первого раза. Телега, грозясь развалиться на части, понеслась вперед, унося обессиленную Одаренную со спасенным кудесником прочь.

Тревога не покидала деву, даже когда они предолели развилку на Рощу с тем самым камнем, о котором говорил Латно. И лишь когда беглецы вырвались из леса, когда колеса телеги застучали по деревянному мосту, а на холме показались стены поселения, чужого поселения, Юти выдохнула.

Хотя бы еще и потому, что на другой стороне реки вместе с оскверненными ее ждал Ерикан.