Воплощение

Глава 11

Лето! Каникулы! Каждый день можно открывать глаза и понимать: сессия осталась в прошлом. Не навсегда — о, нет, конечно. Пока — не навсегда. И уж точно у меня впереди много пробуждений, когда можно не начинать свой день с планирования по часам и минутам, а просто плыть по течению, лениво подчиняясь неизбежным обстоятельствам вроде голода, жажды…

— Сыночек, ты проснулся? Завтрак уже на столе и остывает!

…или родителей. Блин.

— Сыночек? — хмуро п‍е​респро​сил я у м​​атери, добравшись до кухни.

Родительская квартира‍ — после практически года жизни на съёмной — казалась неуловимо-чужой. Кроме того, как внезапно выяснилось, чашки, ложки, тарелки и прочие предметы первой пищевой необходимости, мать кладёт совсем не так, как мне удобно. Вчера, например, я битых десять минут искал средство для мытья посуды и щётки, перерыл всё. И, разумеется, не догадался, что кто-то может умудриться положить искомое под раковину.

— Сыночек! — с энтузиазмом откликнулась родительница. — Доброе утро!

Я покосился на часы, показывающие восемь тридцать, и мужественно промолчал. Вместо этого поинтересовался другим:

— Ты раньше не называла меня так… уменьшительно-ласкательно.

— Ты вернулся домой, и я только теперь поняла, как по тебе соскучилась! — посмотрела она на меня с глупой улыбкой.

Я опять проглотил всё, что было готово сорваться с языка: отлично выучил, к чему какая реплика приводит. «Я уже большой, мам.» — «Раз ты так говоришь, значит, ещё маленький.» «Мне семнадцать уже, если что» — «О, ну тогда тебя уже не должны задевать сюсюканья, правда?» Иногда даже самые близкие люди безумно бесят, и ничего не поделаешь. Все, кроме Ми. Наверное, потому, что она совершенство и идеальная девушка — вот без всякого преувеличения.

Последнюю мысль я отправил по телепатическому каналу, подкрепив нужной волной чувств. Ответная волна тепла, приправленная малой толикой слегка игривого смущения, заставила меня блаженно улыбнуться про себя, и в реальности тоже. Вот так гораздо лучше, чем «радовать» родительницу кислой рожей… А, чёрт!‍

-​ Мама,​ это что?​​ — улыбку удержать не удалось.

— Сырники, — радост‍но ответила она, и добила: — со сгущёнкой. Что-то не так?

Говорят, если завтрак невкусный, значит вы его едите на двое суток раньше, чем нужно. В детстве я терпеть не мог помидоры, зелёный лук, почему-то горох и ещё уже не помню что. Постепенно пропущенные по обстоятельствам обеды в школе убедили меня в обратном, а уж после начала студенческой жизни я и вовсе серьёзно пересмотрел свои взгляды на питание. Ну там, знаете: «горячее не может быть сырым» и «съедобное не может быть невкусным». Тем не менее, сырники так и остались в моём чёрном списке вместе с капустой-брокколи. Бывает. Не могла же мать про эту мою маленькую слабость забыть за год?

— Я не ем сырники, ты же знаешь, — аккуратно отодвинув от себя тарелку, напомнил я.

— Что за глупости? — тарелка была решительно задвинута мне под нос. — Ешь! Ещё варенье есть, если сгущенки не хочешь. Малиновое!

— Серьёзно? — я посмотрел на мать поверх румяных оладушек и, на всякий случай, принюхался. М-да, всё так же воротит, как и раньше, от одного запаха. — Мам, а ничего другого нет?

— Неужели творог был скисшим? — мама ничтоже сумняшеся отломила кусочек сырника рукой прямо на моей тарелке и отправила в рот. — Умм, нофмально фсё. Не понимаю, чего ты раскапризничался, как маленький?

Любимый аргумент последних двух лет пошёл в ход. «Маленьким» родители меня перестали называть где-то с семи лет — наоборот, поощряли самостоятельность и говорили «уже совсем большой». Я старался соответствовать — сначала действительно из детской гордости, а с дв‍е​надцат​и лет — с​​ледуя нашему с Мирен плану. И вот — как прорвало.‍

— Слишком рано разбудили, вот и аппетита нет? — с намёком предположил я, вставая из-за стола.

— Но ты же всегда просыпался чуть свет, даже будильником не пользовался… — с недоумением донеслось мне вслед. Дом, милый дом. И как я тут прожил пятнадцать с половиной лет? Главное, меня же все эти мелкие привычные неудобства раньше совершенно не напрягали…

— Живей, живей! Куда?! О, идиото!

— Матка боска, да ты сам тупой!

— Двойка, прекратить разговоры в эфире. Звено «бета» — слушать сарджа.

— Мы-то слушаем, да толку? — хмыкнула вполголоса Нгобе, плечом поправляя не особо нужную гарнитуру и вглядываясь в монитор. — С таким «командиром» меня дома уже давно гиены съели бы. Да.

— Готовность к контакту с противником, — судя по эмоциям, Феодораксис ремарку Иге не расслышал, — внимательно…

Происходящее на экране Мирен чем-то напоминало навороченный «коунтер страйк», только карта была куда больше и перекрестия привычного игрового прицела не было. Суккуба плавно затормозила бойца, за которого играла, перед углом стены и легко пробежалась пальцами по кнопкам. Виртуальный морской пехотинец США опустился на колено, приложил винтовку к плечу, позволяя игроку смотреть через её прицел… И растянулся на земле, не выпуская оружия. Трюк получился у Ми, как надо — два бота-противника в камуфляже не по цвету, без знаков различия и с «калашами» в руках толком и отреагировать не успели. Две короткие очереди — два фрага, а ответный огонь прошёл слишком высоко.

— Я — четвёрка, контакт, — оповестила она в «эфи‍р​», даж​е не пыта​​ясь перекричать поднявшийся гвалт.

— Мара, ты что ‍творишь?!

— Ты под выстрел сунулся, с-с-сардж, — прошипела Войде на зависть клубку змей, потом в сердцах откинула мышку: — И это дьяволово отродье не слушается меня!

— А ты, Нгобе? О, кретино…

— Сам дурак, — с достоинством ответила африканка. — Я, по крайней мере, в отличие от вас двоих, хоть кого-то пристрелила.

— Симуляция — стоп, — негромко сказал Абрамов. На дисплеях вместо поля боя появилась заставка с развевающимся звёздно-полосатым флагом и таблица боевой статистики.

— Ещё раз? — подскочил к инструктору Фабио и, поняв ответ ещё до того, как русский открыл рот, потешно сложил руки на груди и запричитал: — О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Я даже ни одного фрага не набил!

— Вот теперь точно нет, — не отказал себе в удовольствии поиграть на чувствах обучаемого бывший спецназовец, и уже другим голосом попытался достучаться до сознания парня: — Ау, Клавель! Мы сюда пришли отрабатывать тактику, а не в компьютерные стрелялки играть, помнишь?

Ответом стал могучий тяжёлый вздох, от которого зашелестели жалюзи в компьютерном классе. Класс, кстати, был хорошо знакомый — всё тот же кабинет информатики.

— Вообще, от компьютерных симуляций толку не очень много, — продолжил сыпать соль на виртуальные раны мексиканца Олег Валентинович. — Даже от тех, где нужно бегать в шлеме виртуальной реальности. Хотя, насколько мне известно, разработкой подобных систем озаботились не только США, но и все более-менее независимые государства… Короче, от «игры» кое-какой толк есть, особенно для такой «з‍е​лени»,​ как вы, ​​но он вовсе не в набитых фрагах. Главное — в план‍ировании операции перед сеансом и в разборе после.

Абрамов помолчал, глядя куда-то сквозь обступивших его подростков, кивнул сам себе и начал «разбор полётов»:

— Клавель… Я понимаю, что вы все сегодня в первый раз увидели симулятор, и это всего лишь вторая партия. Но чему-то же я уже успел вас научить, да и у тебя кое-какой опыт есть. Вот что это такое было? Ты командир звена был или кто? Где ты слышал, чтобы бойцы так общались между собой? В пабе?

Фабио резко покраснел, а в эмоциях плескалось дикое смущение пополам со стыдом и досадой. Эмпатия — не телепатия, но тут и мне, и Ми стало сразу ясно: отставной десантник попал в точку. В смысле, именно в кантине (или как там у них злачные места называются?) сынок «снежного барона» и наслушался россказней отцовских «коммандос».

— Войде. Кроме проблем с управлением, которые у тебя скоро, я думаю, пройдут… Вот что за манера сначала подойти к врагу в упор и только после этого стрелять? Неудивительно, что тебя «убили». В тире у тебя всё неплохо получается, откуда столько недоверия к оружию?

Полька что-то пробурчала под нос, но разобрать никому не удалось. В чувствах Марилы преобладала досада и злость, примерно поровну на комп и на себя.

— Дальше. Нгобе. В целом попытка действовать грамотно засчитана… Кроме выпрыгивания из-за препятствия в полный рост. Уход в перекат через сальто в воздухе красиво смотрится в фильмах, а в жизни таких акробатов обычно убивают ещё в воздухе, что и произошло. Что быстрее — закончить прыжок или чуть довернуть ст‍в​ол ору​жия в рук​​ах?

— Рефлексы, — пожала плечами негритянка. — Наш‍и не попадают. А будешь прятаться на одном месте — соберутся толпой и пристрелят прямо через стену, да. У нас дома каменных стен, что держат пулю АК-47, раз-два — и обчёлся. Ещё поджечь могут.

— Вот для того вы и изучаете тактику, чтобы действовать согласно обстановке, а не как привыкли, — прозрачно намекнул русский, заставив внучку шамана впасть в глубокую задумчивость.

— Со звеном «альфа» немного лучше, но только немного. Феодараксис, вот ты — кто? Командир или нянька?

— Зависит от личного состава отряда, — с непроницаемым лицом ответил грек, внутри изрядно досадуя.

— В каком-то смысле правильно, — хмыкнул инструктор. — Вот только когда ты нянька, ты всё равно командир. Эта мысль в твою большую умную голову никогда не приходила? Вижу, можешь не отвечать. Просто запомни: бойцы — не фигурки на шахматной доске и даже не юниты в реал-тайм стратегии. У них свои мозги есть, даже если тебе кажется, что наоборот. Можешь при планировании десять раз проговорить каждый шаг, но во время боя каждый сражается самостоятельно. Твоё дело — общее руководство и предотвращение ошибок, а не ведение за ручку. Как ты убедился — последнее сложноосуществимо даже в таком маленьком отряде. Делай выводы… И учись нормально стрелять, наконец.

— Нанао. Стреляешь ты хорошо, тут вопросов нет, укрываешься — тоже. Вот только объясни мне, куда тебя понесло? Приказ был — действовать вместе со всеми. Вместе. А не забираться куда-то в дебри и оттуда выцеливать врагов. В итоге мимо тебя успели проскочить аж трое — и‍ ​зашли ​в тыл к Ф​​еодараксису и Родике. По сути, провал звена «альф‍а» и, если по-честному, то и всего отряда — на твоей совести. Почему провал отряда — объяснять надо?

— Гибель командира, — безэмоционально сообщила японка. — Мне очень жаль.

— На самом деле, вы уже знаете: потеря тактического командования — это плохая, но вполне обычная ситуация на поле боя, — уже обращаясь ко всем, отметил Олег Валентинович. — Причём командира могут и не убить, а только ранить, он может оказаться заблокирован, или вообще по какой-то причине откажет связь. Вот почему каждый боец в подразделении сражается сам, и вот почему так важен детально проработанный и затверженный каждым участником операции план. Тем не менее, наличие офицера, корректирующего тактику во время боя — серьёзно повышает шансы на успех, ну и в принципе выжить… Что ж, как говорится, «лучший опыт — личный, если он не последний».

— Родика. На удивление без ошибок, — повернулся к моей подруге инструктор. — Хочу сказать, что в этом тактическом симуляторе у бойцов есть специальное зеркало для заглядывания за угол. Ещё специальные части иногда используют камеру со световодом — позволяет осмотреться за препятствием, не обнаруживая себя: просунуть под дверь или сквозь замочную скважину… Но можно и так, особенно если есть риск немедленной перестрелки.

— Я только выполняла то, чему вы нас научили, — скромно потупилась суккуба, больше не для учителя, а для других участников клуба: Марила, Фабио и Лазарь отреагировали на похвалу златовласки вспышками раздражения и… да, пожалуй, ревности.

— Это как раз то, что‍ ​требуе​тся, — по​​косился в сторону парней и полячки Абрамов. Физру‍шнику эмпатия была не нужна, хватило выражения лиц и поз. — Импровизация — это хорошо и уместно, но только тогда, когда вы твёрдо усвоили базис. А то благоприобретённые рефлексы однажды сыграют с вами злую шутку. Клавель, Войде, Нгобе и Нанао, это я вам говорю.

— Тогда пусть в следующий раз командует Мира, раз она такая… без рефлексий, — мексиканец, как обычно, не смог промолчать. И, как всегда, добился строго противоположного:

— О как. Кажется, я слышу наконец голос разума, — напоказ умилился русский. В исполнении двухметрового амбала «умиление» вышло особенно гротескным и смешным. — А то твои вопли «мужики должны командовать» меня, честно сказать, начали утомлять. Подозреваю, что не только меня…

— Наконец-то! Отмучились, — не прошло и десяти минут, а Клавель уже успел забыть, как чуть ли не на коленях выпрашивал у Абрамова «ну ещё разок, для реванша». — И выходной завтра, счастье-то какое… Иге, пошли на свидание.

— А чего сразу не в постель? — фыркнула африканка.

— А ты согласна? — просиял мексиканец, распахивая объятия, но остановился, когда внучка шамана сунула ему под нос оттопыренный средний палец.

— Вон, Марилу пригласи, — в качестве компенсации предложила девушка.

— Мара? — повернулся к польке «мачо». Полька честно задумалась, а потом двинула однокашнику в глаз. Точнее, попыталась — Клавель без особого напряжения удар даже не отбил, а поймал ладонью.

— Это значит «да» или «нет»? — деловито уточнил мексиканец, и вынужден был ловить ещё и ногу. За лодыжку. — Ух ты! Милые ‍к​руже… ​

После чег​​о вынужден был отпустить добычу и отпрыгивать спи‍ной вперёд на добрый метр: залившаяся краской и пышущая чёрной злобой полька едва не расцарапала парню лицо.

— Конченый кретин, — вздохнула Иге. — А ещё спрашиваешь, почему с тобой встречаться никто не хочет.

— Я не конченый, это вы какие-то ненормальные, — возмутился Клавель, тщательно выдерживая между собой и Войде расстояние чуть больше полутора метров. — Комплимент скажешь — обижаетесь, приглашаешь поужинать вместе — в драку. К Куроцуки вообще страшно подойти — сразу убьёт нафиг!

От Куро-тян неожиданно долетела слабая эмоция удовлетворённого согласия. Что-то вроде «боится, значит уважает». Между тем Мариле надоело пытаться подловить старательно уклоняющегося от неё Клавеля, она в сердцах топнула ногой, брутально сплюнула в сторону обидчика и гордо отвернувшись, с прямой спиной пошагала к коттеджу-общежитию.

— Нормальная девушка должна быть нежной, женственной, ласковой, понимающей, — вслед польке с искренней обидой прокричал Клавель. — А нужно будет защищаться — на то мужчина есть.

— Как Мирен? — невинно поинтересовалась африканка, кивая на суккубу.

— С Мирой нельзя, — сокрушенно помотал головой Фабио, — на неё уже Лазарь запал, а я у друзей девушек не отбиваю. Так и без девушек останешься, и без друзе…

Хлобысть!

Стоящий чуть в стороне Феодораксис вынужден был сделать целых три шага, чтобы отвесить болтуну смачный подзатыльник, от которого тот почему-то и не подумал уворачиваться. У меня тоже чесались руки стукнуть языкастого урода, вот только сделать это лично, как полагается п‍р​и таки​х высказы​​ваниях, я не мог. Впрочем, мгновенно вспыхнувшую ‍ревность задушил сам грек: ничего, кроме лёгкой досады от слов Клавеля он не испытал.

— А ты-то чего? — потерев макушку, притворно-обиженно переспросил мексиканец у товарища.

— Я тебе потом объясню, — с намёком пообещал маг-аналитик и повернулся к девушкам. — Прошу прощения за моего друга, у него случился приступ разжижения мозга. С ним бывает, скоро пройдёт.

— Эй! — вскинулся Фабио, но высокий и длинный Лазарь ловко ухватил его за ворот рубашки сзади и молча потащил прочь. — Ой! Отпусти! Ну Лаз, ну что за фигня?!

Даже без всякой эмпатии было видно: Клавель вовсю подыгрывал другу, больше пятясь самостоятельно и кривляясь, чем действительно позволяя тащить себя. И не прекратил это делать до тех пор, пока парочка не скрылась из виду.

— Дима… — Ми вывалила на меня целый ворох эмоций, не в силах одновременно облечь их в слова, — Это… Я не…

— Я знаю, что ты не давала повода, — я вложил всю нежность и доверие, которые испытывал к моей демонессе, в свои слова. — А ещё я прекрасно понимаю, что ты невероятно красивая молодая и привлекательная девушка, и парни неминуемо начинают виться вокруг тебя, как только видят. Тут нечего стесняться, тут гордиться надо.

Если бы ответная волна признательности, доверия и тепла была водой, она бы накрыла меня с головой.

— Дима!

— Ми…

— Подруга, я тебе любовь-морковь ненароком не обломала? — прервала наш беззвучный и невидимый другим диалог Нгобе. — Извини тогда, если чё.

— Что? — Ми вздрогнула. Я сообразил, что пока мы отвлеклись, девушка продолжала безучастно‍ ​глядет​ь вслед д​​авно ушедшим парням, и со стороны это могло выгля‍деть… неоднозначно. — Нет-нет, ты всё неправильно поняла! У меня… уже есть тот, кто меня ждёт.

— А, ну тогда всё нормально, — сразу же успокоилась африканка. — А то тут у некоторых нравы… больно витиеватые, да. Не так спросила, не так посмотрела — и уже парня отбила. А парень даже не догадался. У нас, у зулу, если девушке нравится парень, то она подходит к нему и так и говорит: «Ты мне нравишься, да. Давай встречаться.» А если парень хочет переспать, то так и говорит: «Ты красивая, я красивый, пойдём сделаем секс, ай нам хорошо будет сейчас, да!»

— Вот так, просто? — и суккубу, и меня покоробило от представленной сценки.

— Ну, не всегда просто, — охотно пустилась в объяснения негритянка, — девушка может сказать: «давай, но с тебя ужин», или «хочу бусы и колечко». Или если резинок у парня нет — тоже откажется и будет права. Зачем спать с парнем, который сначала чуть-чуть подумать не захотел? Совсем дурной, значит. Даже если красивый, да.

— И что, к тебе тоже подходили? — с неожиданным интересом спросила до того по обыкновению молчавшая Куроцуки.

— Изредка, — поморщившись, призналась честная Иге, — но я их всех посылала.

— Потому что некрасивые были? — с удивительной бестактностью продолжала допытываться японка.

— Потому что отмороженные, — потомственная шаманка дёрнула плечом. — Такие, как Клавель, только совсем больные на голову.

— А остальные?

— А остальные боялись, — девушка хмыкнула. — У нас все знают: не понравится чего мужчине-шаману — возьмёт и проклянёт. А с женщиной и того х‍у​же. Да​же если в​​сё понравилось, но случайно ребёнка заделал — та ‍скажет: «давай, женись». Не женится — проклянёт, да так, что парень сам приползёт, если успеет. А женится — что за жена такая будет, если мужем как хочет будет помыкать? Совсем плохая жена будет, да. Потому умные ко мне не подходили, нет. Думала: может, в школе кого найду? Но пока что-то не везёт, нет.

Иге постояла, убедилась, что больше вопросов нет, непринуждённо кивнула на прощанье и ушла к своему коттеджу, оставив собеседниц и меня переваривать внезапное откровение.

— И так бывает…

— И не говори, — Ми тоже была под впечатлением от услышанного. — Вот уж не думала, что у Иге могут быть такие проблемы. Она красивая и необычная, от поклонников отбоя быть не должно. Меня уже раз пять на свидание пытались пригласить, и записки в парту через день подкладывают… Ой, извини!

— Да нет, я же говорю — ничего удивительного. Странно было бы, если было наоборот, — я попытался задавить иррациональное чувство злой ревности или хотя бы отсечь его от телепатического канала. Но эмоции никак не хотели подчиняться: уж очень сильны они были. Кажется, я много чего пропустил, пока готовился к сессии и сдавал её.

— Я раньше не говорила, чтобы не отвлекать тебя, — подтвердила Ми, — но не волнуйся, я смогу постоять за себя. Благодаря тебе моя магия работает, а если шарма будет недостаточно — Марила научила меня нескольким ударам. И ещё палкой, то есть мечом…

— Марила? — я удивился, — не Абрамов?

— Олег Валентинович меня только по физкультурным упражнениям пока гоняет, — тоскливо вздохнула суккуба. — Говорит, на каникулах попробует заняться моей подготовкой плотнее, когда большая часть учеников разъедутся. А они уже скоро — с двадцатого июля[38].

— Ясно, — мне всё-таки удалось загнать свои непослушные эмоции «под коврик». Умом я понимал, что произошло: куча незнакомого между собой народу, молодых парней и девушек примерно поровну, оказалась вместе на одной территории. Сначала всем было непривычно, но потом подростки пообвыклись — и осмелели. Ну и разумеется, мимо статной золотоволосой красавицы пройти было трудно. Никто ведь кроме учителей и подруги не знает, что Мирен — суккуба, а то бежали бы, как от огня. Последняя мысль помогла мне окончательно успокоиться и вернуть мысли в конструктивное русло.

То, что мне так не терпится обозначить для себя и других, что одна исключительно прекрасная девушка давно и прочно занята — это хорошо. Великолепная мотивация всё-таки — найти доступ к транспортной сети Перевозчиков и воспользоваться ей — раз уж я, как выяснилось, маг. Мне-то, в отличие от Ми, восемнадцать исполнится уже через полгода — как раз в конце января. Ну а полгода как-нибудь потерплю. И, пока есть возможность, буду почаще подключаться к подруге. Хотя бы так буду с Ми рядом, раз по-другому пока никак.

Глава 12

— Сын, там картошку окучить надо. Помочь не хочешь?

Интересный вопрос, папа. «Не хочешь ли ты покинуть любимое ещё с пятилетнего возраста уютно продавленное кресло и пойти горбатиться на, с позволения сказать, „огороде“, заменяя собой почему-то отсутствующий мотокультиватор? Махать тяпкой, обливаясь потом, на самом солнцепёке, причём у меня есть весьма весомые сомнения в конечном результате?»

— Конечно, давай помогу, — выбрался из мягкого плена я. Тяпка — это не только теоретические два ведра к‍о​рнепло​дов с одн​​ого картофельного куста, но и реальная замена шта‍нги, гантелей и ещё полудюжины спортивных снарядов. После того, как я ознакомился с текущей спортивной программой Мирен, ограничиваться пробежками по утрам и махами руками-ногами мне стало откровенно стыдно.

За три месяца успехи суккубы впечатляли: «колечко» школьного стадиона она теперь брала, даже не запыхавшись! Вот удержать темп в течении десяти кругов уже было сложнее — но Ми делала это на каждой физре. И ещё пять кругов утром и вечером каждый день. А также упражнения на растяжку и выносливость, которыми демонессу загрузил Абрамов уже в рамках подготовке к обучению борьбе. Кроме того, моя подруга теперь ещё и махала палкой вместе с Марилой — та сдержала своё обещание. По реакции польки получалось у Мирен пока не особо, но… Я читал, что профессиональные спортсмены тренируются от шести часов в день — и в сумме у Мирен получалось лишь немногим меньше. Теперь, если мы вместе побежим куда-то, ещё неизвестно, у кого первого появится одышка!

В общем, я безропотно впрягался каждый раз, когда родителям приходило в голову заняться чем-нибудь этаким: клубнику прополоть там, оборвать листья со смородины, поражённые паутинным клещом, или чего-нибудь вскопать, покрасить или, наоборот, от краски зачистить шкуркой. На худой конец — заменить собой отчего-то забарахливший насос, перетаскивая в бак летнего душа по тридцать вёдер колодезной воды. Незабываемый летний отдых, правда? А некоторые так каждое лето «набираются здоровья и сил на зиму», брр!

Впрочем, в «невероятных дачных приключениях‍» винов​ат был, п​​о большому счёту, я сам. Не замечал этого раньше,‍ но — факт остаётся фактом — получается, раньше большая часть родительского быта была так или иначе связана со мной. Переехав же на съёмную квартиру, я, сам того не ожидая, развязал отцу и матери руки. Результат не заставил себя ждать — ощутив некую неявную пустоту в своей жизни, они пустились «во все тяжкие». В смысле — начали воплощать то, что откладывали раньше по разным причинам. Например, тот же огород, чтоб ему пусто было: раньше на месте клубники, парника с огурцами и грядок с кабачками-луком-чесноком была лужайка. Максимум приложенных усилий — пройти газонокосилкой, надуть бассейн и поставить мангал. Но теперь нет — теперь настало время сельскохозяйственного подвига! Эту бы энергию, да в мирных целях…

В принципе, ехать с родителями на дачу было не обязательно. Как бы они не зазывали, это всё же было приглашение на совместный отдых, а не приказ явиться на рабочее место. В конце концов, можно было просто воспользоваться шармом… Последнее соображение и перевесило: раз уж я решил прибегать к способности Ми лишь в самых крайних случаях — то так и надо поступать. Пожить две-три недели вдали от Москвы само по себе неплохо, ну а предки за это время удовлетворят потребность в общении с чадом. Всем хорошо. А ещё — как бы это странно ни звучало — мне банально было нечем заняться.

Да-да, бойся своих желаний: они могут сбыться. Как я мечтал сразу после экзаменов о том, что смогу лениться сколько влезет и ничего не буду решать — и вот, пожалуйста. Торчу на даче, перемежаю копание в ‍г​рядках​ чтением ​​с ноута фантастики, фэнтези и манги, а по большей‍ части просто болтаю с Ми и слежу за жизнью «Карасу Тенгу» её глазами. Подумать только, ещё полгода назад всё было с точностью до наоборот: Мирен была заперта в холде Родика, а я вовсю напрягался, пытаясь всё успеть и ничего не забыть. Бывает же.

Была и ещё одна причина, по которой я застрял в «Грязях». Зеркало. Всё тот же единственный магический артефакт из известных мне, расположенный вне холда. Нет, я не смог заставить его работать — хотя опять попытался, не стану скрывать. Тщательно припомнил свои ощущения у ворот «лесного домика» Войде и попробовал ощутить нечто похожее. Зеркало в ответ вполне успешно изображало из себя обычный предмет обихода и на провокации не реагировало. Если в нём и была какая магия — то я её не нащупал. Очень аккуратный шарм «по площади» (родители ушли в деревенский магазин) ухнул в никуда, не вызвав никакого отклика. Глухо. Но… Но зеркало в дом ведь откуда-то попало, верно? И мало того, что попало — оно один раз всё-таки сработало. А магии вне мест Силы нет. И это значит? Да чёрт его знает, если честно.

Информацию про общественные холды Ми отыскать так и не удалось. Несмотря на слова Нацуро, мол, все живущие в магическом мире про свой дом всё знают, оказалось, что это не совсем так. Более того, в ответ на замаскированные под обычную болтовню девчонок расспросы, выяснилось, что Мирен может считать себя среди подруг в какой-то мере хорошо информированным в данном вопросе человеком.

Иге, например, знать ничего не знала про жизнь в холдах — она до свое‍й​ поезд​ки в школ​​у воспринимала место Силы под заклинанием простра‍нственного искажения, как этакое «тайное место для колдунов, да». Жила африканка в основном во внешнем мире, справляла там шаманские ритуалы, ничуть не смущаясь отсутствием внешне видимого результата, и вообще не склонна была отделять «миры» друг от друга. И предпочитала не заморачиваться — хотя при этом училась охотно и всему подряд. М-да.

Знания Марилы о магическом мире были, видимо, обширными, но… несколько однобокими, скажем так. Полька наизусть помнила всех врагов своего семейства — с перечислением фамилий, названий местности, где они жили раньше и причины занесения в «чёрный список Войде». Как-то, распалившись, она выдала даже список мер, который нужно применить к одной из семей, около двухсот лет назад зажавшей оплату за товар: там фигурировали сырые дрова, веревки, калёное железо и другие подобные приспособления и расходные материалы. В общем, разговор с ней у Ми получился познавательным, но по нужной теме — безрезультатным.

Куроцуки… О, ну тут вообще отдельная песня. Нанао, как оказалось, вообще ни разу не пользовалась транспортной сетью перевозчиков, и даже в холдах не была — вот вообще. Собственно, в саму академию она добралась исключительно немагическим способом — ногами, потом на скоростном поезде «синкансен» и дальше на морском пароме до острова, где размещается «Карасу Тенгу». Да, оказывается Куроку Кабуки отхватил себе магическую недвижимость не где-нибудь, а в округе Окинава, да ещё и на острове. Круто, что я могу сказать… И опять совершенно бесполезно.

Возможн‍о​, даже​ вероятно​​, что-то полезное знал Феодораксис — хотя тоже не‍ факт, конечно. А ещё разговор с ним точно не получилось бы замаскировать под обычную беседу. Можно было бы стрясти «должок» перед Ми за устройство в военно-тактический клуб, раз уж было обещание — но суккуба решила не делать этого одна, а дождаться, пока я сдам сессию. Сессию я сдал… Чёрт. Идиотизм, конечно, но мне не хотелось, чтобы Мирен оказалась с греком наедине, и всё. Пусть я тоже буду виртуально присутствовать — всё равно при одной мысли о таком мне… становилось несколько некомфортно, мягко выражаясь. А по-честному — хотелось рвать и метать!

После того разговора, когда Фабио сболтнул, что, мол, «Лазарь запал», никаких «сигналов», что маг действительно испытывает некие чувства к моей девушке не было. Ни вербальных, ни в эмоциях — я тщательно проверял, уж поверьте. И всё равно… Глупо, да. И вдвойне стыдно перед Ми — скрыть свои мотивы у меня не вышло бы, даже если бы я попытался. Великодушная демонесса находила мою ревность милой и забавной и относилась с пониманием — идеальная девушка, что тут скажешь. А вот сам себя я пытался переубедить — но доводы разума, как и раньше, не помогали. Пожалуй, подобные мысли были тем немногим, что слегка омрачало каникулы — если не считать садово-огородных работ. Впрочем, эти самые работы были отличным способом выкинуть лишнее из головы.

Тяпка в руках, солнце над головой — словно горячая ладонь, лежащая на темени. Футболка быстро промокла от пота, но лучше так, чем облезающая от солнечного ожога спина. Уже через десять минут все движен‍и​я выпо​лняются а​​втоматически, не задевая сознание. Единственное, ‍что не даёт окончательно впасть в подобие медитации — то и дело ползущие по лицу липкие солёные капли, которые нужно стирать. Это — и голос Зитс, ведущий очередной урок истории в классе Ми.

— …В религиях, исповедовавших политеизм, апелляция к мистике была, если можно так сказать, бытовой и рутинной процедурой. Между приношением малой жертвы предкам или мелким божествам, вроде брошенной в огонь малой части пищи, или специально разлитого вина, и обращением в храм по вопросам жизни и смерти не было принципиальной разницы, не было психологического барьера, если хотите. Тем не менее, другой барьер всё же был.

Немка внимательно оглядела учеников, словно собиралась у них поинтересоваться о «барьере». Тем не менее, продолжила сама:

— Места Силы, как вы уже все знаете, некомфортны, а иногда и просто опасны для проживания неодарённых. Самым лучшим из возможных исходов длительного воздействия Силы будет мутация с возможностью применять магию у родившихся детей, но, как правило, всё заканчивается куда хуже. Потому неудивительно, что у языческих религий, в отличие от более поздних монотеических, крупные поселения и главные храмы не совпадали территориально. Примером может быть широко известный древнегреческий храм Дельфийского Оракула.

— В раннем христианстве значение Божественных Чудес и чудес, явленных святыми, тоже было весьма значительным. Однако, сама концепция таких религий и их прочная связь с центральной государственной властью не позволяла создавать центры поклонения святыням и про‍в​едения​ самых ва​​жных богослужений там, где Силы было достаточно д‍ля магии. Подобное противоречие вызвало феномен так называемого «подвижничества»: одарённые священники и монахи по одному или группами уходили из городов и церквей и селились в глуши, там, где магия работала. И храмов не строили — либо строили очень простые и бедные, заведомо неконкурентоспособные с центральными. Иногда на таких местах позднее возникали монастыри, особенно после того, как источник Силы накрывал собой свежесозданный холд, и опасность для жизни и здоровья исчеза…

Я резко выпрямился, выронив тяпку, но даже не заметил этого. Машинально сбросил перчатки и растёр пот по лицу — в глазах сразу защипало. Чёрт. Чёрт. Давно не чувствовал себя таким кретином.

— Дима? — Ми взволнованно отреагировала на мои эмоции.

— Всё в порядке, просто я дурак, — успокоил я суккубу. — Это ж надо было так протупить… Я знаю, где искать вход в общественный холд. По крайней мере рядом с Москвой — знаю.

Есть люди, оставляющие в истории не просто след, а целую борозду. Например, князь Дмитрий Донской, поставивший большую, жирную точку в противостоянии Руси (тогда ещё Владимирской, не Московской) с Золотой Ордой. Точнее, с тем, во что Орда превратилась к тому времени, но это уже детали[39]. Несколько менее известна фигура церковного деятеля, стоявшего за спиной светлейшего князя Дмитрия I и лично обеспечившего «режим максимального благоприятствования» Донскому по крайней мере в Московском княжестве (есть сведения, что и в соседних — тоже). Тем не менее, в учебниках истории эта фигура упоминаетс‍я​ всегд​а, а сред​​и москвичей так и вообще никого не отыскать, кто ‍не знает о Святом Сергии Радонежском, игумене и создателе Радонежского монастыря.

Святой Сергий начинал, как подвижник и отшельник — в прямом смысле в лесу, наедине с медведями. Совершал чудеса, исцелял и наставлял людей, а когда те потянулись к нему и стали селиться окрест — не свалил опять в другую глухомань, как некоторые другие святые, а основал монастырь. А когда потребовалось поддержать московского князя — сам лично занялся дипломатией (и‍ ​преусп​ел!), а с​​ Дмитрием послал двоих своих людей, один из котор‍ых, даром что инок, лично сразил копьём в конном поединке батыра-застрельщика татар.

Усилия Радонежского не пропали даром — на месте обычного монастыря выросла каменная крепость, «лавра», как их называют. И в политической жизни страны город Сергиев Посад и монастырь в нём сыграли свою роль не раз и не два — например, приютили юного Петра Первого во время волнений в Москве, сохранив будущему Императору-реформатору жизнь и здоровье. В общем, место известное и, благодаря мощному потоку паломников, оживлённое. А ещё, так получилось, я прочёл «житие» Святого Сергия Радонежского — в современном издании, конечно. Ездил на экскурсию со школой, купил в киоске для паломников, и проглотил одним махом. И запомнил кое-что интересное.

Источник. При монастыре, когда он возник, не было своего источника чистой воды. Тогда ещё не святому иеромонаху Сергию попеняли на то соседи, он вздохнул… и отворил родник в склоне монастырского холма. Просто помолился — и вода потекла. Как кран открыл. Причём не на холме, и не под холмом — второе было бы более логично с точки зрения топологии водоносных слоев. С учётом того, что мы с Мирен теперь знаем про места Силы — наводит на вполне определённые мысли. Спрашивается, где была моя голова раньше? А, ладно…

У меня, правда, не было никаких доказательств, что в районе недалеко от Лавры располагается не просто место Силы под пространственным искажением, принадлежащее кому-то, а именно общественный холд. Но даже мне, далёкому от логистики человеку, было кристально ясно: если делать «пересадочный узел» между магическими тоннелями Перевозчиков и миром без магии — лучшего места просто не найти. Толпы паломников в любое время года — людей, появляющихся «ниоткуда» и уезжающих «вникуда» в тот же или на следующий день. Причём иностранцами там местных тоже не удивить — сами приезжают и автобусами из Москвы завозят. Плюс прямой скоростной транспорт в саму Москву и назад — электрички-экспрессы класса «Спутник», без пробок и всего за час. Перевозчики, уверен, не смогли устоять.

Я подхватил тяпку за древко, залихватски крутанул в руке, едва не выронив (а у Ми как-то всё просто и ловко получалось) — и с трудом удержался, чтобы не запустить куда подальше на манер копья. Наконец-то я отсюда свалю и займусь не просто отдыхом, а чем-то полезным! Настроение зашкаливало за отметку отличное, даже жара больше не напрягала… Вот только, как выяснилось, напрягало кое-что другое. Мысль сформировалась окончательно не сразу — я успел дойти до сарая с инструментом, забрать из дома полотенце и дойти до летнего душа, когда мне в голову наконец стукнуло.

Холды — всегда кому-то принадлежат, так? Логично, в общем-то — без ключа внутрь вроде как и не попасть. Мой дом — реально крепость, если стены не из кирпича и камня, а из самого Пространства. Итак, холды кому-то принадлежат, но есть холды, где могут жить как бы кто угодно, как в городе. И именно там, вот удивительно, расположены центры торговли магического мира и пересадочные хабы автобусных подпространственных линий. Так кому принадлежат общественные холды? Проклятье…

Глава 13

Есть такой дурацкий бородатый анекдот. «И хочется, и колется, — сказал ёжик». И сейчас я сам себе до крайности напоминал этого самого незадачливого ежа. По крайней мере, мотиватором было именно «хочется» — думаю, понятно чего, что уж перед собой-то скрывать. А вот вместо «колется» был настоящий простор для воображения, о да.

Как относится государство к нарушителям своей границы? Как угодно, но только не «с пониманием». Даже самое либеральное, демократическое и так далее — нужное подчеркнуть. Я‍ ​же, по​ сути, им​​енно это и собирался сделать — причём внаглую и п‍рямо на таможне, если можно так выразиться. На таможне у тех самых чуваков, которые и поодиночке могут насквозь просветить всех пассажиров своего автобуса разом, посчитать, как под микроскопом, кольца годового прироста в костях, прочесть тексты в запечатанных конвертах на разных языках и аккуратно пожечь всю электронику у пассажиров, не вызывая внешних эффектов. Мрак.

Исходя из вышеперечисленных причин, понятно, что я не стал пороть горячку. Прежде чем осуществить такую глуп… акцию, как попытку проникновения через наверняка как-то защищённый периметр к Перевозчикам, всё нужно было хорошо обдумать. По-хорошему, стоило вообще отказаться от любого риска — это только в компьютерной игре или в романе отчаянные приключения смотрятся уместно. В реальности же даже обычное задержание патрулём на «той стороне» могло кончиться неизвестно чем — от задержания «до выяснения» и до «был человек — и нет человека». Что-то же случалось с теми курьерами, кто пытались провезти шифровки? Вот-вот. Если, конечно, Лючия в рассказе не сгустила краски — но, судя по её тогдашним эмоциям, она верила в то, что говорила. Блин.

Тщательное обдумывание ситуации помогло. Когда эмоции более-менее улеглись, стало ясно: кое-что можно сделать, вообще ничего не нарушая. И даже более того — следовало сделать в любом случае: не для себя лично, так хоть для Мирен. Я имею в виду разведку на местности. Всё-таки в бывшем Загорске я был в возрасте одиннадцати лет, а сейчас мне аж семнадцать с половиной. Всё могло изменитьс‍я​. А ещ​ё оставал​​ся шанс — я в него не верил, но он оставался — чт‍о насчёт холда около Лавры я тупо ошибся. Или принял желаемое за действительное. Или Перевозчики не стали отжимать у владельцев магическую недвижимость, и холд до сих пор в частных руках. В общем, проверить требовалось. И я поехал. Но, как сказано выше — не сразу. Сначала мы дождались начала летних каникул у Мирен.

Перед окончанием триместра у школьников «Карасу Тенгу» даже устроили некое подобие итоговых контрольных — типа, всё по-взрослому, ага. Но хоть чуть-чуть напрячься заставили только Марилу — слишком много нового свалилось на неё за последние четыре месяца. А вот сборы и проводы уезжающих остающимися заставили напрячься уже Мирен, внезапно осознавшую, что не знает — приедет за ней мать или нет. И что делать, если приедет: просьба о встрече с Рукс, послужившая предлогом к разговору с завучем, наверняка ушла по назначению. Со стороны может показаться: пустяк, но для моей Ми всё было более чем серьёзно. На мать она меньше не обижалась, но после откровений Нацуро желание как следует расспросить старшую суккубу стало лишь сильнее.

Потому в первый день каникул Мирен вместе с большей частью школы вышла к памятным воротам во внешней стене холда. Не все догадались согласовать с родными время, когда за ними приедут, потому часть учеников, потоптавшись на давно доделанной пешеходной дорожке, сошла на газон и там расселась. Другие подходили к назначенному сроку и их, под взглядами ожидающих, сразу же забирали поодиночке и партиями проходившие через проём ворот взрослые родст‍в​енники​. Многие,​​ в основном девочки, переоделись в «гражданские» ‍шмотки, которые кое-кому — на радость откровенно пялящимся парням — оказались слегка малы. Кстати, как раз парни переодеваться и не спешили: форма их вполне устраивала.

Рядом с Мирен на траве пристроилась нервничающая и потеющая в своём кафтане Войде — за ней должен был заехать отец или дядя, но непонятно когда. Куроцуки они проводили ещё раньше — та заранее предупредила, что рано утром пойдёт на паром. Самое интересное, что для выхода из холда Нанао пришлось идти не к воротам, а к всё тому же додзё — именно там располагался тоннель, связывающий школьную территорию с внешним миром. Ну, об этом все участники военно-тактического клуба давно догадывались. Сложно было не догадаться: контейнеры, следы от колес погрузчика и грузовиков (и сам погрузчик), складские здания… И строительная техника, которая после окончания работ в школе в один вечер как сквозь землю провалилась.

Ворота холда, как и во время приезда Мирен, с утра распахнул Окина Мао. Правда, закрывать не стал, и сам не ушел — так и остался рядом. Тепло здоровался с проходящими внутрь родителями, кому кланялся, кому пожимал руки — было заметно, что он знает лично если не всех, то почти всех. Находил слова и отъезжающим ученикам — слышно было не всегда, но судя по эмоциям, доставались старшеклассникам отнюдь не только похвалы.

Отцы Феодораксиса и Клавеля заявились вместе и едва ли не в обнимку. Старший мафиози совсем не выглядел как высоко забравшийся бандит — скорее строил из себя этакого «собирательного» мексиканца, мачо ‍и​ балаг​ура. Вот ​​только в голове у него словно работал прицельный ‍комплекс от снайперской винтовки: каждого, кого он видел, мужик без всяких обиняков был готов убить на месте. Не хотел убить, а именно был готов. Фабио до отца было далеко. Что же касается старшего Феодораксиса, то тот тоже не расслаблялся до конца, но и на сжатую пружину не был похож. Ни на ком не задержал внимания и одновременно — увидел и мгновенно оценил всех.

Мужчин и женщин, приезжающих за своими чадами и племянниками, рассматривать и «прослушивать» через дар Мирен было одновременно и интересно, и скучно. Демоны и маги (попробуй отличи одних от других) грустили о чём-то своём и радовались встрече с детьми, озабочено прикидывали оставшееся время, восторженно и с удовлетворением рассматривали школу изнутри (насколько было видно от ворот) — и в эмоциях не особенно отличались от обычных людей. Даже если были гордыми обладателями хвоста с пушистой кисточкой или рожек. Уникумы вроде Клавеля-старшего и Феодораксиса тоже встречались — но их было всё-таки не слишком много, Ми насчитала ещё пятерых.

Через два часа после открытия школьных врат на ведущей к ним дорожке появилась сонная и зевающая Нгобе, в своей школьной форме и с потёртО, ой полупустой сумкой через плечо. Африканка даже не заметила подруг, пока суккуба её не окликнула.

— Посидишь с нами? — Мирен украдкой бросила взгляд на польку, но та так глубоко ушла в свои переживания о встрече с родственником, что перестала реагировать на внешние раздражители, впившись немигающим взглядом в проход под старинной аркой с дракончика‍м​и.

— Ау​гх… не. И​​звини, но я, пожалуй, пойду, — Иге помотала голов‍ой, но добилась только того, что её причёска совсем уж растрепалась, — в автобусе досплю-у-у…

— А за тобой уже приехали? — Ми посмотрела в сторону врат: трое мужчин и одна женщина разговаривали с Окиной, рядом переминалась с ноги на ногу четвёрка детей.

— Не-а. А зачем?

— Ну, ограничение по возрасту у Перевозчиков, — даже смешалась от такого искреннего недоумения Ми.

— А, это… Мне уже восемнадцать, подруга, — пожала плечами шаманка, — разве я не говорила, нет? Ну вот, теперь знаешь. Ладно, пойду я.

Нгобе зашагала к выходу из холда — а Ми, уже открывшая рот, чтобы окликнуть её, расслабила спину и выдохнула. Всё верно. Можно было попросить Иге добраться до России, а там до ближайшего транспортного хаба Перевозчиков рядом с Москвой и… И что? Пойди туда, не знаю куда, а потом расскажи незнакомому человеку, как добралась? Я бы на месте африканки с такой просьбой просто послал — далеко и надолго. Школьной дружбы совершенно недостаточно, чтобы просить сделать подобное «одолжение по пути домой». Бесплатно, по крайней мере. Вот если бы знать заранее… Да что уж теперь.

Настроение испортилось, чему только помогала фонтанирующая беспокойством и тревогой Марила. Впрочем, полячка всё-таки дождалась своего провожатого: прошедший в проём ворот мужчина заставил её буквально подпрыгнуть на месте и почти бегом помчаться навстречу. «Дядя» — не поворачивая головы успела шепнуть Мирен Войде. От «дяди», одетого, кстати, вполне современно, исходили на редкость неприятные эмоции — чванливая гордость попол‍а​м с пр​езрением ​​ко всему окружающему, хотя по виду и не скажешь. ‍Первое, что он сделал, когда племянница оказалась рядом — что-то резко спросил, ткнув пальцем в сторону группки ещё не успевших дождаться родственников девушек рядом. Прежде, чем мужчина практически уволок Марилу за собой, от той долетела тоскливая обречённость.

— Сходи, пообедай, — ушедшая в свои мысли суккуба и не заметила, как Мао подошел. — Если Роксана-сан приедет, попрошу её подождать. А лучше — иди-ка отдыхай, как поешь — нужно будет, я тебя найду.

— Она не приедет? — Мирен снизу вверх взглянула в глаза учителю физкультуры. — Ясно, не приедет.

— Я не могу это точно знать, сама понимаешь, — Окина отчётливо чувствовал себя виноватым. — Но, зная твою маму… Она бы приехала в первые час-два после начала приёма провожающих. Но ведь её что-то могло задержать в дороге?

— Суккубу, умеющую управлять настроением окружающих? Вы сами-то в это верите?

Японец отвёл глаза.

Разумеется, Рукс так и не явилась.

Сергиев Посад — небольшой город. Нет, не так. Вся историческая часть выросшего вокруг Лавры поселения легко просматривается от станции электропоездов — но вовсе не потому, что она вся сосредоточена вокруг привокзальной площади. Вовсе нет. Просто большевики недаром назвали город «Загорском», хотя, наверное, правильнее было бы назвать «На-горском». Если семь холмов Старой Москвы найти ещё постараться надо, то тут, что называется, всё видно сразу и невооружённым глазом. А как ногами-то великолепно ощущается!

Перепады высот в шести-семиэтажный дом между двумя концами одной улицы тут — с‍о​вершен​но нормал​​ьное дело, а с некоторых ракурсов вид открывается‍ прямо-таки какой-то закавказский (за минусом гор на горизонте и отдельных особенностей архитектуры), а не среднерусский. И над всем этим великолепием, оседлав вершину самого высокого холма, довлеет белоснежная Лавра, сверкая золотом и лаская глаз небесной лазурью куполов.

План у нас был довольно простой. Шпион из меня никакой — в этом я отдавал себе отчёт, потому выискивать подозрительных людей и подозрительный транспорт я даже не пытался. Тем более, что таким поведением скорее к себе привлеку внимание — причём неизвестно, кого хуже: местной полиции, накрученной на противостояние терактам (туристический объект национального значения!), или внешней охраны Перевозчиков. Если они тут есть, конечно. Но зачем следить глазами, если есть эмпатия?

Нет, я не собирался по эмоциям угадать магов и демонов среди людей — уже убедился, что никаких отличий. Но это было и не нужно — достаточно было уловить пропажу эмоционального сигнала или появление нового. Радиус эмпатии у Ми, когда она управляет моим телом, был не очень большим — но так даже лучше. Во-первых, не будет оглушать суккубу, когда она включит свою чувствительность на полную, а во-вторых — позволит более или менее точно определить точку входа. Если нам повезет её найти, и если она тут есть. Н-да. Но такой план — лучше, чем никакого. А ещё он простой и не вызывает подозрений, как я уже говорил.

Ну, что я могу сказать? Давно мы так не развлекались, что я, что Мирен! В какой-то момент едва не забыли, зачем вообще сюда приехали — ‍ ​так ув​леклись о​​тыгрышем роли туриста. Ми оторвалась по полной пр‍ограмме: обошла всю доступную для не-монахов территорию монастыря, посетила все открытые для туристов и паломников строения и церкви и забралась на обзорную площадку охрененно высокой башни, входящей вместе с участком стены в музейный актив Лавры. Единственный раз я перехватил у неё управление, чтобы перекусить и напиться настоящего монастырского кваса. Было большое искушение попробовать ещё и «настоящей медовухи», но на такой эксперимент я пойти не рискнул. Градусов, конечно, вроде как в пиве, но нафиг, нафиг.

Наконец, спустя три часа усиленного приобщения к архитектурным и иным памятникам культурная программа подошла к концу… И начался детектив. Нет, не со стрельбой и погонями — а что-то вроде описанного в дамских «книжках в поездку». То есть дурацкий сюр.

Начать свои изыскания мы решили с чётко обозначенного в «житии» маркера — родника. И нашли мы его… в центре монастырского комплекса: этакая красивая, словно воздушная часовенка, внутри которой из сторон перекладины большого каменного креста течёт вода. Честно отстояв внутрь очередь и про себя обругав редакторов книги (наверняка где-то что-то напутали, адаптируя дореволюционный текст!) из напечатанных на листках памятках для туристов узнали, что из источника в часовне только вода. Которая банально подается по трубам от того самого родника. Какая прелесть.

Родник, как выяснилось, действительно находился за стенами Троице-Сергиевской Лавры. Трудолюбивые монахи на пожертвования паломников для защиты святого места от погодных у‍с​ловий ​даже возв​​ели над источником каменную часовню… Часовни. Три‍. В разных местах, на разных склонах. А к одной из них ещё и купальню пристроили. Три наугад опрошенные бабушки весьма воцерковлённого вида ничтоже сумняшеся указали каждая на разные точки, говоря, что это тот самый родник[40]. Наверное, не стоит упоминать, что радиуса восприятия моей демонессы на все три точки одновременно не хватало?

Ладно, там, где не помогают чистые знания, поможет логика. Если Посад — транспортный хаб не только для людей, но и для товаров, то эти товары должны как-то попадать в холд, так? Въезжающий прямо посреди дороги в туманное марево грузовик — это наверняка не та картина, которую хотели бы показать окружающим Перевозчики. Значит что? Значит, должен быть складской терминал или большой гараж. Или что-то наподобие…

…Ещё через час прогулок вокруг Лавры я понял — частным детективом мне не стать, и Ми — тоже. Логика не сработала. Или сработала слишком хорошо, уж не знаю — но подходящих мест для разгрузки машин я нашёл штук десять, по числу магазинов, кафе и просто сооружений неясного назначения. Жилые городские кварталы охватывают монастырский комплекс с двух сторон, и там живут люди, которые хотят есть, пить и покупать бытовую технику. Ага, а все источники с двух других сторон, где пусто и частный сектор дальше. Отлично, просто прекрасно.

Кр‍о​ме все​го прочег​​о, я немного не учёл, что на прошлой экскурсии се‍мь лет назад был не в разгар туристического сезона, да ещё и в будний день. Соответственно, народу на улицах было чуток поменьше — раза этак в три. Активно движущегося народу — входящего и выходящего из области восприятия эмпатии суккубы, что технически никак нельзя было отличить от перехода через границу холда. Ну и последнее по номеру, но не по значимости: мы банально устали. Я — от ходьбы по жаре, а Ми — от постоянно открытого дара. В общем, полный провал. Ну, хоть отдохнули и развлеклись — уже хорошо. Блин.

Пятый час дня я встречал, сидя на траве недалеко от того родника, что был ближе к станции железной дороги. Компанию мне составляла Ми — виртуально, а в реальности — лепёшка с мясом и овощами внутри и пакет сока. Слегка гудели ноги — находился по самое немогу, а по организму медленно растекалось ощущение блаженной сытости. Можно было уже ехать домой, но я ещё в Москве купил билет туда-обратно на пригородный экспресс, и желание ехать в битком набитой к вечеру обычной электричке отсутствовало как класс. Тем более, что экспресс идёт почти в два раза быстрее. Как сказала одна не самая умная нарисованная птица: «лучше день потерять, зато потом за пять минут долететь». В общем, всё согласно заветам…

— Дима, — отвлекла меня от еды Ми, — ты видел?

— Видел что? — смотреть я продолжал в сторону часовни с источником, но следить давно перестал.

— Человек вошел внутрь… И не вышел.

— Молится? — предположил я.

— Двадцать минут?

— Иконы есть — почему бы и не помолиться? — вставать по такому поводу было лень.

— Остальные заходят и выходят через несколько минут, — не согласилась со мной девушка, — или приходят с бутылями для воды, целенаправленно.

— Есть такое дело, — подумав, согласился я, — но, может быть…

Мирен не стала дальше спорить, просто отодвинула меня от управления — и дотянулась эмпатией до строения. Пусто. Пусто? Мы переглянулись.

— А ты не могла просто пропустить, как он вышел? — всё-таки спросил я.

— Вроде бы нет, — суккуба не была уверена на сто процентов.

— Или он может владеть навыками самоконтроля, как у Куроцуки, — я поднялся и огляделся в поисках ближайшей урны.

— …Или он там умер, — мрачно подхватила Ми, припомнив первое знакомство с соседкой по коттеджу.

Часовня была пуста. К вечеру поток паломников и туристов от железнодорожной станции сильно иссяк, а возвращающиеся в основном проходили мимо. Да и на фоне великолепия Лавры скромное строение не выглядело очень интересным — скорее, сюда заходили для галочки. Ну или такие как мы — ища источник целенаправленно.

— Тайного хода вроде нет, — я постучал каблуком по каменной поверхности пола. — Допустим, вход в холд здесь. Есть идеи?

Идей не было. Собственно, мы хотели лишь обнаружить вход — для начала. А далее — по обстоятельствам.

— Будем ждать ещё? Может, повезёт? — спросил я Ми, кружащую по совсем небольшому внутри единственному помещению часовни.

— Попробуй руками стены, как с зеркалами и воротами, — суккуба толкнула мне управление.

— Тогда следи, чтобы никто не вошёл внезапно, — каменная кладка изнутри была приятно-холодной… и совершенно обычной на ощупь. — Если кто увидит, как я тут все лапаю — будет плохо.

— Будем переключаться каждые двадцать секунд, — предложила Ми. — И я постараюсь идущих сюда заворачивать, если шарм дотянется.

Следующие пять минут я, стараясь не задеть иконы, массивные подсвечники, ограждения и другие предметы интерьера, пытался почувствовать сквозь штукатурку и масляную краску… Ну хоть что-то. Тщетно. Комфорта не добавляли и постоянные смены ролей. В конце концов я не выдержал:

— Ми, это бесполезно! — отступив от последнего простенка, мотнул головой я. — Моя способность — это магия, ты сама это сказала. А какая вне холдов может быть магия?

Я ожидал, что Мирен со мной согласится и отступится, но никак не воодушевления.

— Точно! — суккуба шагнула назад, к стене, наложила руки… и колданула шарм по площади!

— Ты что творишь?!

— Магия в стене. Тебе нужна была магия в стене? Она там есть, — энтузиазм девушки бил через край.

— Уже нет.

— Но на секунду, на полсекунды она там была! Я кастую — ты вытягиваешь. И раз!

Я дёрнулся, перехватывая контроль и запуская свою способность, но опоздал.

— Ещё раз.

Только ощущение твёрдой гладкой преграды под пальцами.

— Ещё!

Мне удалось ухватить… что-то. Тень ощущения, почти не ощутимую.

— Ещё!

С каждым повтором Ми наращивала силу воздействия, стараясь только удержать минимальную площадь, а в последний — ударила на всю катушку. Из-под пальцев прыснули невесомые туманные струйки, а стена под руками на мгновение словно… прогнулась?

Глава 14

— Что, это уже всё-о? Давай ещё раз, в этот раз точно получится!

Я выудил из кармана кошелёк и продемонстрировал суккубе. В смысле — открыл и посмотрел, и та всё увидела моими глазами.

— Ой.

— Это ты ещё на часы не смотрела, — хмыкнул я, вешая «винтовку» игрового автомата в предназначенный для неё зажим.

— О… Ого!

М-да. Это могло плохо кончиться, если бы я заранее не подозревал нечто подобное, и не оставил в кошельке перед выходом из дома только пятьсот рублей, разменянных по полтиннику. Десять ку‍п​юр — д​есять рау​​ндов игры. Судя по тому, что прошло аж два с лишн‍им часа — последние несколько проходов у нас действительно хорошо получились. Тем не менее, до конца игры мы так и не дошли: создатели электронного развлечения сделали всё, чтобы посетители любого возраста оставили владельцам игрового автомата как можно больше денег. Азартная штука.

Развлекательные игровые автоматы есть рядом с каждым кинотеатром. Мужу развлечься, пока жена смотрит мелодраму или ходит по бутикам торгового центра. Или, скажем, скоротать время, пока сыночка-дочка залипает в очередной мультшедевр Дримворкс. Или расслабиться, пока ждёшь начала киносеанса. В ассортименте тайм-киллеров обязательно есть гонки «с настоящем рулём и педалями» и шутеры от первого лица — с пластиковыми пистолетами или автоматами, из которых надо гасить прущую на экран толпу разнообразных мобов. Вроде как туповатое занятие — из всех движений в лучшем случае доступна педаль «вперёд», а то и вовсе компьютер решает — но затягивает… В чём мы и убедились на себе.

— Я — азартный игрок, — Мирен будто попробовала эти слова на вкус. — Поверить не могу. Я же такой не была…

— Не «я», а «мы», — поправил я подругу. — Оба хороши.

Да уж, как вспомню, так вздрогну. Вот, спрашивается, где тогда были мои мозги?

…То, что купол холда реагирует на выпущенную «по площади» магию — первым понял я.

— Ми, продолжай! Дави! — обрётшая было каменную твёрдость расписанная незатейливым орнаментом стена опять начала прогибаться, расходясь из-под наложенных рук туманным пятном… сантиметров пятнадцати радиусом. Дальше пр‍о​движен​ие аномал​​ьной зоны остановилось. Суккуба добавила силы в ш‍арм, граница дрогнула и нехотя откатилась ещё на пару сантиметров… и ещё… и ещё…

— Я сильнее не… не могу! — неверящим голосом призналась демонесса, разглядывая туманный диск едва ли полуметрового диаметра. Руки погрузились «в стену» примерно по запястья — но и только. Вот это да. А ведь нам ещё ни разу не приходилось задействовать «шарм» на полную мощность — просто не было нужды. Наоборот, постоянно сдерживаться надо было…

Шарм.

На полную мощность.

По площади.

Совсем недалеко от центральной туристической площадки подмосковного города. И рядом с монастырём — это чтобы уже совсем для полного счастья.

Б…!

Я буквально вывалился из часовни, и лицо у меня в тот момент наверняка было бледнее бледного. Если бы я хоть чуть-чуть задержался, боюсь, на улицу я бы вышел часа через два и, возможно, ползком: моё живое воображение уже услужливо нарисовало мне возможную картину происшедшего. Да и придумывать ничего не надо — я прекрасно помнил последствия попадания под удар Ми у землероек.

Однако массовой оргии на газонах у подножия Лавры не наблюдалось, как и желающих немедленно соединиться с объектом внезапного чувства среди проходящих мимо паломников — последних просто не было. Чудо, не иначе: что именно в этот момент никто не шёл мимо — ни к монастырю, ни обратно. И ещё особенность передачи магии от Мирен ко мне — условно нами вычисленные потери мощности составляют аж девять десятых.

Когда я сел в электричку, и та, набирая скорость, покинула платформу — меня запоздало затрясло. Бож-же… Даже дума‍т​ь не х​очу, что ​​мы на пару с демонессой едва не устроили. И где! ‍Ведь изначально никаких рискованных экспериментов не планировалось — мы просто хотели найти точку входа и считать эмоции проходящих транзитом обитателей места Силы. При определённой удаче можно было бы частично понять, как работает алгоритм перехода. Понять, а не переть буром!

А вместо этого два юных «кулхацкера» устроили попытку проникновения со взломом. Класс! Не знаю, как меня не перехватили Перевозчики: скорее всего просто не заметили, что к ним, образно говоря, «постучались». Я по дороге домой не озирался затравленно только потому, что суккубья эмпатия отлично заменяла камеру заднего вида и детектор слежки в одном лице.

Разумеется, я так просто не мог отмахнуться от произошедшего. Рассудительность, последовательность, планирование и расчёт — эти черты своего характера я по праву считал самой сильной своей стороной. Той опорой, которая придавала мне уверенность в завтрашнем дне: сам себя не подведу. Это, и Мирен, всегда готовая подставить плечо и помочь. Мирен, которая всегда вела себя сверхблагоразумно. И тут — такое! Откуда только что берётся?!

Речи о дальнейших «исследованиях» в Сергиевом Посаде уже не шло — тут бы в себе разобраться. Попытки самокопания ничего не дали, кроме ещё большего недоумения: я оставался самим собой. Пришлось гуглить и лезть в сетевые учебники по психологии. Занятие заведомо неблагодарное — отличить пафосно и грамотно изрекаемую чушь «популярных семейных психологов в своём блоге» от действительно важной информации оказалось не всегда возможн‍о​, а уч​ебники… Я​​ умный. Я студент. Я медик, в конце концов. Но во‍т так сходу въехать в переплетение специальной терминологии и взаимоисключающих теорий оказалось… Как сами психиатры во всём этом разбираются?

Тем не менее, сетевые изыскания дали подсказку, с какой стороны, образно говоря, копать. Одним из результатов был натурный тест на игровом автомате — да-да, это я не время убивал и деньги тратил, а таким образом разбирался в себе. И у меня начало складываться.

Я здоровый парень, практически уже «мужик», и уже почти взрослый даже, если по мнению государства — паспорт есть и избирательные права уже в январе получу. Смогу водить машину, если на права сдам. А ещё у меня в крови такой коктейль из гормонов, что вообще странно, что я что-то соображаю. «Двигаться!» «Побеждать!» «Исследовать мир!» Ну и конечно же, «трахаться!» Наступил пик формы развития тела, но в голове околонулевой, по сравнению с более старшими товарищами, жизненный опыт. И вбитые эволюцией безусловные рефлексы требуют, чтобы я этот опыт приобрёл. Во имя воспитания жизнеспособного потомства. И плевать гормонам в крови и инстинктам в подкорке, что подобный экспресс-набор опыта вполне может кончиться летально. Естественный отбор, ничего личного, мэн. Твою ж ма-ать…

Вообще, подобное поведение начинает проявляться у подростков с двенадцати лет — как раз сразу после запуска половой системы в штатном режиме. Тот самый «подростковый бунт», который начинается в двенадцать, а в шестнадцать перерастает в настоящую конфронтацию с родителями. У кого шило в заднице проходит уже к двадца‍т​и года​м, а у ко​​го — «первые сорок лет в жизни мальчика самые сло‍жные». Не миновала чаша сия и меня, и Мирен. Вот только из-за известных обстоятельств мы умудрились сливать нашу энергию в «мирную цель». Уж очень была мотивация хорошая — и разум перебивал и перенаправлял силы и желания на реализацию задуманного. Плана строительства будущей совместной жизни.

Это было хорошо, это было интересно и это было правильно. Р-романтика! Я спасаю прекрасную девушку, а прекрасная дева, в свою очередь, превозмогает свои генетические заморочки — это я про контроль над шармом. Как в женском романе, что так обожает Рукс. Как в фантастической новелле. Как в японской манге. Вот только теперь вышел облом — мы своего, как бы это сказать… добились?

О, нет-нет, реализация плана ещё идет, он нам важен. Но — все ключевые решения приняты, больше не нужно превозмогать и строить схемы: как попасть в ВУЗ, как тренироваться, если ты заперта в родовом холде. Как удержаться на бюджете, как устроиться в новом месте, как завести друзей, на которых можно немного полагаться…

Пока шла учёба — весьма напряженная что у меня, что у Ми — голова была занята текущими проблемами, и то без некоторых накладок не обошлось. Но теперь, на каникулах, нагрузка упала (у меня так и вообще до нуля) — и началось. Игра в шутер это прекрасно показала: стоит увлечься — и контроль над действиями берут не холодный расчёт, а гормоны и подсознание. Правда, натренированные до автоматизма действия, вроде контроля шарма, и уже полученный жизненный опыт вкупе с полученными в процессе обучения знаниями, пр‍о​должал​и работат​​ь без сбоев. И от этого, в какой-то мере, было ещ‍ё хуже. Потому что мы с Ми ощутили, что теперь круты. И действовать, когда нужно было быстро, вот прямо сейчас, решать, что делать, стали соответственно.

Да, мы круты! И это не подростковое самомнение, не «синдром восьмиклассника»[41], а вполне объективный факт. Обычные подростки не смогут самостоятельно попасть в экстернат и досрочно его закончить — без помощи родителей, я имею в виду. Шарм — шармом, но нужна железная сила воли и уверенность в своих действиях. Кстати о магии — так владеть своей силой, как Ми, не может ни одна суккуба её возраста. А ещё мы научились воздействовать на людей и получать от них то, что нам нужно, научились брать ответственность, и не только за себя, но и за других. Мы очень круты! Но… как говорится, «есть нюансы».

Г​лавная оп​​асность нашей ситуации — это отсутствие негативно‍го опыта. Мы очень аккуратно пользовались своими способностями, напуганные давним откровением Рукс про судьбу суккуб и их последствия. Были опасные ситуации — вроде встречи с волком-охранником в лесном домике Марилы. И с землеройками — по счастью, кроме этих тварюшек больше никого рядом с моей демонессой не оказалось. Ещё раньше с проблемами несколько раз пришлось столкнуться мне — например, когда я в первый раз сам использовал, не совсем понимая, что делаю, способности Ми целенаправленно, и на несколько часов прогнал своих родителей из их собственного дома. Предки тогда ничего не заподозрили: посчитали, что они типа так меня наказали — молча встали посреди семейной ссоры и ушли. Повезло. Пронесло. Но теперь мы оба подсознательно считали, что ничего не будет и впредь. Опасная, и ни на чём не основанная уверенность. Перефразируя одного героя фильма Гая Ричи — «вы, двое, ходите по охрененно тонкому льду!» И ведь мозгами всё понимаешь…

Ко всему прочему, из-за разницы во времени мы, раньше всё делающие вместе и страхующие друг друга, теперь вынуждены были часть времени жить каждый своей жизнью и решать своим умом. Привыкли к этому. А потом чёртова сессия — и мы практически два месяца общались в режиме «привет-пока». И… словно некая тончайшая синхронизация сбилась. Мы всё равно думали похоже, но перестали думать одинаково. Наверное, в этом нет ничего удивительного. Говорят же, что супруги через пять-десять лет брака становятся похожи друг на друга, как брат и сестра. Мы вместе уже‍ ​двенад​цать лет ​​- но и не однояйцевые близнецы же!

А ещё Мирен с м‍оей помощью докопалась до причин своего не самого адекватного поведения в часовне. О-о, это был ещё тот сеанс доморощенного самоанализа, с привлечением гугла, яндекса и постов на разных тематических форумах. Наверное, у профессионального психолога, услышь он наш мысленный диалог, случился бы приступ истеричного хохота пополам с нервным тиком. По итогам обсуждения мы решили, что Ми подсознательно воспринимает купол холда как личного врага — и Перевозчиков, в каком-то смысле, тоже. Ещё детская психологическая травма. Посидите шестнадцать лет взаперти — и не такие фобии разовьются! Так что удар шармом, который в конце концов дал результат, вполне объясним: врождённые инстинкты суккубы в очередной раз сработали так, как им полагается. Ничего загадочного. Ну и да — демонесса, увлёкшись, вошла в раж.

Если я правильно понял авторов учебника по нормальной психологии, то азартность, как черта характера, была у Ми если не с рождения, то с детства. Может, даже наследственная — из крайне скупых объяснений Рукс, что с ней было до встречи с Куроку Кабуки, было не очень понятно, как и по каким причинам она «приключалась». И вот теперь, когда пресс разума чуть ослаб, сдерживаемое попёрло наружу с удвоенной силой. Так ребёнок, которому в детстве родители не давали мороженого, жрёт по килограмму сладкой холодной вкусняшки каждый день, а угнетённый и забитый, оказавшийся вне родительской опеки — жестоко отыгрывается на окружающих. Называется это термином «гиперкомпенсация». Суккуба сдерживала с‍а​ма себ​я, но лег​​че от этого было не сильно. Опять же, до начала д‍вадцатого июля занятия в школе позволяли самореализоваться. Но сейчас, летом на каникулах, подсознание упорно подталкивало демонессу пойти «в отрыв»!

— И что делать? — Ми бросила последний взгляд на игровой автомат и вздохнула. — Я больше не хочу рисковать и сорваться потом в ответственный момент.

— Будем делать, как советовали на форумах, — я с намёком похлопал по карману шорт, где лежал кошелёк. Без купюр, но с пластиковой картой банка. — Закрывать гешефт! То есть тьфу, гештальт, разумеется.

— Э… Отрываться на каникулах? — осторожно переспросила Ми.

— Ещё как отрываться! Мы подростки, или где? В конце концов, молодость достаётся только один раз, — подтвердил я. — Тем более, для пользы дела. Думаю, остатков мозгов нам хватит, чтобы не просадить всё, что я скопил за прошлый семестр. Да и сэкономить удалось — даром я что ли на даче торчал и столовался за родительский счёт?

Я огляделся по сторонам и тут же наткнулся взглядом на афиши, развешанные и расставленные вокруг.

— И начнём — с кино!

Месяц, целиком посвящённый активному отдыху — это много или мало? С одной стороны — вроде дохрена, а с другой… Скажу так: в Москве развлечений разной степени азартности оказалось столько, что мы ни разу за тридцать дней не повторились! И это, разумеется, мы не играли на деньги в казино, не делали ставки в бегах и вообще ни с чем финансовым не связывались. Чисто отдых, чисто для себя. И, скажу, получилось круто! Не всегда совсем безопасно и несколько раз довольно болезненно — зато от души!

Я чу‍т​ь не с​ломал себ​​е руку, когда Ми возжелала освоить ролики — и не ‍где-нибудь, а в роллер-скейт-велодроме в Сокольниках (там, где всякие горки, на которых трюки можно делать). Спасла защита — благо, арендовали по полной, включая шлем. Шарик с краской из пейнтбольного маркера, прилетающий в стык щитков брони — тоже удовольствие то ещё. Синяк был с пятирублевую монету и сходил неделю. На пейнтболе, кстати, Мирен всех зарулила — сначала «построила» свою команду, а потом жёстко и методично, раз за разом, выносила оппонентов. Не в сухую — зато в неё-меня попали всего раз, и то, когда разозлённые мужики-противники в камикадзе-стайл навалились именно на командира врагов.

Большие водные горки в аквапарке в Тёплом Стане тоже адреналина дают огого, и приложиться об воду можно, но всё куда безопаснее. Опять же, инструктор в бассейне есть. В настоящий тир меня не пустили — без родителей, которые были на даче, а их дергать я не стал. Зато у реконструкторов стрелял из арбалета и метал дротик и сулицу — очень прикольно. Собственно, в Коломенское я приехал взять уроки верховой езды, а реконструкторы попались случайно, но всё равно было клёво! Лошади на следующий день тоже не избежали внимания — впрочем, тут никаких проблем не было, с суккубьим-то даром. Кстати, оказалось, что лошади реально умные, землеройки и рядом не стояли. У них сложные, почти человеческие эмоции, чувствительная натура и даже что-то вроде самосознания[42]. В общем, с лошадками всё сложилось (инструктор была в шоке), а я повёл суккубу на выставку пород собак на ВВЦ.

Вы бы слышали, как Ми пищала! Щенки! Много! Обычным посетителям потрогать-подержать-погладить владельцы дают крайне неохотно (сначала деньги покажи и руки влажной салфеткой вытри), но только не в случае существа, вооруженного шармом. А когда демонесса в моём теле кинулась обнимать огромную грустную мамашу-кавказскую овчарку с щенками, у её владельцев реально чуть сердечный приступ не случился. Так Ми потом повторила фокус, «на бис», в другом конце зала — с белым красавцем-алабаем. А потом мы обнаружили, что в соседнем павильоне проходит выставка кошек. Как говорит Ми, «ой».

Кошки. Нет, тем что на выставке, можно считать, повезло. Мирен устала, да и истратила эмоции на собак — так что восторги были более тихие и сдержанные. Кроме момента, когда мне дали подержать взрослого мейнкуна[43]. Ленивая одиннадцатикилограммовая зверюга была больше метра длиной вместе с лапами! Вот ей-ей, не вру! И хвост ещё метр — роскошный, невероятно мягкий и пушистый. А за лохматой башкой с острыми ушами (с кисточками!!!), великолепными усами и густой шерстью я вполне мог спрятать свою голову! Н-да. Надо ли говорить, что на следующий день мы поехали в котокафе на улице Гиляровского?

В антикафе[44] с котами мейнов не было, зато можно было сидеть на полу. Так что взяли количеством: никогда ещё по мне не топтались одновременно восемь (!) кошек. И урчали. И тёрлись. И лезли подставлять спинки и головы для чесания. Персонал аж заподозрил, что я обсыпался кошачьей мятой с ног до головы. Пришлось и служащих кафе слегка «причесать» шармом…

…К началу последней недели каникул я чувствовал себя наевшимся развлечениями по уши. Вот честно. Кое-что можно было бы и повторить: колесо обозрения мне понравилось, например. А вот на американские горки и быстро крутящиеся карусели я больше ни ногой даже голодный! Нафиг, нафиг. Лучше на байдарке поплаваю или, вот, на искусственном склоне в Красногорске покатаюсь: летом на горных лыжах по настоящему снегу — это, скажу, нечто. Только лучше не на лыжах, а на сноуборде — на нём сложно проверить себя на гибкость, сев на шпагат. Я вот проверил… Да и проще борд, Ми уже к концу посещения простейшие трюки на нём выделывала.

Ещё демонесса загорелась позаниматься уличной акробатикой-паркуром — в зале с мягкими матами, разумеется, а не над жёстким асфальтом. На совершенно официальную тусовку уличных паркурщиков рядом со стадионом Олимпийский мы просто посмотрели, показывать свою «удаль» я не рискнул. Особенно после лыж, ага. И вот теперь мы оба просто лежали — я у себя дома на съёмной квартире, суккуба — в комнате в коттедже. Лениво перебрасывались самыми яркими воспоминаниями — оказалось, некоторые моменты, несмотря на вид из одних глаз, запомнили совсем по разному. Ехать никуда не хотелось, «приключений» не хотелось от слова «совсем». Круто отдохнули. Вот только, как выяснилось, у приключений на нас были и свои планы.

Всё началось с банального стука в дверь — у Ми, а не у меня. За дверью ощущалась пустота, но обнаружилась серьёзная и насупленная Куроцуки.

— Ты уже вернулась, Куро-тян?! — обрадовалась моя златовласка, но в ответ не получила и тени улыбки.

— Только приехала, — коротко пояснила японка, одёргивая дорожную одежду. — Пойдём… погуляем.

— Прямо сейчас? А, может, чаю…

— Прямо сейчас, — чуть наклонила голову Нанао.

Мы переглянулись, и Мирен отправилась вслед за девушкой.

Куроцуки привела суккубу в лесополосу. Попросила подождать, и начала ходить кругами вокруг, время от времени забираясь на деревья. После чего всё-таки выпустила эмоцию лёгкого удовлетворения и вернулась к совсем уже ничего не понимающей Ми. Помолчала. И выпалила, словно в воду кинулась:

— Разблокируй мою магию! Я видела, ты можешь! — черноволосая худышка заглянула в расширившиеся от удивления зрачки Ми — и серьёзно добавила: — Я сделаю за это всё, что ты мне скажешь. Любое условие. Кровью и жизнью своей клянусь.

И, прежде чем суккуба успела среагировать, вытащила откуда-то из-под одежды обоюдоострый метательный нож и пропахала кровавую борозду через бледную ладонь.

— Клянусь, — рефреном прозвучало в моих ушах.

М-мать…

Глава 15

— К-куроцуки… У т-тебя… К-кровь надо ос-становить… — Ми не могла оторваться от борозды. Рана была не такой уж глубокой, кажется — разглядеть я не успел, потому что через мгновение стенки нанесённой раны разошлись под напором крови, и алая жидкость заполнила ладонь, полилась между пальцами. Выглядело это очень неприятно. Я учил анатомию, я сдал ее на отлично. Но прямо сейчас, глядя на реальную рану, никак не мог понять: можно ли так истечь кровью? Или она свернётся и затворит края раны быстрее‍,​ чем Н​анао отбр​​осит коньки? На ладони нет крупных сосудов, но до‍куда Куро-тян довела надрез? Хрупкая худая маленькая девушка, ещё и бледная как вампир — сколько у неё в организме всего этой нужной жидкости? Чёрт, чёрт, чёрт, первую помощь нам ещё не преподавали и будут преподавать чуть ли не на пятом курсе! Хотя нет, я ведь знаю, что делать.

— Надо туго стянуть рану и в медпункт, срочно, — я отстранил шокированную Ми от контроля тела. — Быстрее. Куроцуки?

Хрена: черновласка даже не двинулась с места, и упрямо продолжала смотреть мне-Мирен в глаза. Твою мать! И что-то мне подсказывало, что силой я её не заставлю сделать перевязку — пока девушка не потеряет сознание от потери кровяного давления и недостатка кислорода.

— Да не знаю, как тогда получилось! — заорал я, чувствуя, что и ко мне подступает если не паника, то отчаяние. — Оно само собой произошло! Я не знаю, как снять чёртову блокировку!!!

— Не знаешь, но можешь, — губы Куро-тян отчётливо побледнели, а зрачки, наоборот, расширились. Слава богу, не пульсировали в такт работы сердца — это бы означало повреждение одной из артерий, и совсем-совсем трындец.

— И что это даёт?!

— Ты постараешься помочь, — чуть подумав, склонила голову на бок эта долбанутая.

— Хорошо, всё что угодно, только останови кровь! — не стал даже пытаться раздумывать я. — Или дай мне это сделать!

— Ты обещала, — подвела итог Нанао, доставая здоровой рукой из кармана маленькую пластиковую бутылку с водой. Только сейчас я понял, что нож она успела спрятать так же, как и достала. Поток прозрачной воды омыл и очистил рану — сан‍т​иметро​вой глуби​​ны порез поперёк ладони. Кровь всё ещё шла — но у‍же медленно и неохотно, как мне показалось. Куроцуки же вслед за бутылкой извлекла кривую медицинскую иглу с уже вдетой нитью — и ничтоже сумняшеся начала зашивать разрез. Прямо так, на весу, и не озаботившись обезболивающим.

— Шрам останется, — мне захотелось прислониться к дереву, что я и проделал. Ещё хотелось сползти спиной по стволу вниз и плюхнуться задницей на землю, но пока сдержался.

— Я работаю в перчатках. Обычно, — просветила японка.

— И оно того стоило? — мне смотреть было больно, как она накладывает ровный и профессиональный шов.

— Клятва без крови — разве клятва? — теперь Нанао тоже поморщилась, но отнюдь не от ощущений. — Настоящие клятвы скрепляются кровью[45]. Мои предки клялись так — и ни разу не преступили данные обеты.

— Ты заранее подготовилась, — это был не вопрос, я просто озвучил очевидное. Куроцуки затянула шов (всё одной рукой!), достала медицинский тюбик-маркер с антисептиком и чётко обработала края раны. Критически осмотрела результат — и стала заматывать бинтом. — Зачем тебе вообще понадобилось обходить блокировку, можешь мне сказать?

Японка на секунду застыла, а потом тихо заговорила, тщательно глядя в сторону:

— Наш клан имеет власть над льдом, снегом и холодом. Снежные девы-демоны, юки-онны — дар передаётся по женской линии. Когда-то нас боялись и проклинали, ненавидели и приносили жертвы… Нанимали, чтобы нанести урон противнику или похоронить вражеский отряд на зимнем перевале. Мир изменился, магия стала уходить. Нам пришлось измениться следом. Но у нашего места Силы, на границе вечных горных льдов, где стоит клановая деревня, мы по-прежнему можем повелевать подвластной стихией. Спустить или отвести лавину, вызвать снегопад, метель. Дать тепло высокогорным травам, что больше нигде не растут. Провести через горы караван с запрещённым товаром…

Девушка запнулась, ещё ниже склонила голову, так, что волосы закрыли лицо, и совсем уже тихо призналась:

— Я… Меня всегда считали бездарной — холод меня едва слушается. Когда у остальных входит в силу д‍а​р, так​их как я ​​начинают учить и тренировать отдельно. Жить ради ‍клана и умереть ради клана, когда старейшины прикажут. Только сильные и способные достойны продолжить род! Когда Куроку-сама пригласил… предложил прислать ученика в его школу — выбрали меня. Я думала — это потому, что я усердно училась и трудилась… А когда я вернулась домой, меня спросили: «Зачем ты здесь? Сильнейший запросил жертву, мы отправили тебя, самую никчёмную. Он тебя принял, повезло. Нечего тебе здесь делать…»

Последние слова Мирен скорее угадала, чем услышала — так тихо под конец шептала Куро-тян. Ми пришла в себя, и мы опять поменялись, так что эмоциями юки-онны оба «насладились» по полной. Да, Куроцуки больше себя не сдерживала — горечь, боль и обида штормовыми волнами накатывали на суккубу. Причём боль именно душевная — та, что от раны, даже не смогла поколебать сосредоточенность японки. А ещё — удалось понять, что же так вывело обычно безэмоциональную Куроцуки из себя. Нет, это не роль «жертвы» — как-то странно восприняли приглашение в школу её родичи, но ладно. Главное, быть жертвой Нанао была совершенно согласна (!), даже если бы её тут по-настоящему зарезали или ещё чего нехорошее сделали. Ради клана. Нет, к только что произошедшему привело то, что Куроцуки… списали. Типа, «ты свою роль отработала — слава Ками-сама, хоть это у тебя получилось — и больше ни на что не годна». И вот теперь Нанао с упёртостью элитного барана была готова хоть убиться (какая мелочь, право слово), но доказать что старейшины клана ошиблись.

— Это… средневековье какое-то, — Ми даже не‍ ​сразу ​подобрала​​ слова. — Как такое сообщество может существовать‍ в современном мире? Причём даже не в запертом холде… Они же… со слабыми способностями… могли бы просто уйти, и всё!

— Уйти, да? — я мысленно кивнул на соседку Мирен по этажу. — Посмотри на Куроцуки: её фактически освободили от всех долгов родственникам, дали возможность выучиться и стать членом общества — помнится, Рукс говорила, что «Карасу Тенгу» даёт диплом государственного образца. А она обиделась, что ей не приказали убиться во имя клана! И я ещё считал, что это у Марилы промытые мозги с тараканами величиной с кулак…

— Куро-тян мне казалась такой… нормальной. Замкнутой, тихой, спокойной, — суккуба всё никак не могла принять услышанное. — Моя первая подруга… По первой просьбе повела к Войде, когда я решила, что с полькой что-то случилось, не сбежала, когда появился волк… И вдруг — такое!

— Вообще-то, тут у многих учеников порядочно… странностей, — тактично напомнил я своей подруге. — Про Клавеля вспомни, он ведь реально сынок мафиозного босса, а по виду и не скажешь. Да и у нас с тобой есть большой секрет. Многолетняя телепатическая связь — это что угодно, но только не норма. Но мы же не стали от этого плохими людьми?

— Да-да, ты прав… — подобранный больше по наитию аргумент подействовал, и Ми начала мыслить конструктивно. — Но что теперь делать? Если мы не поможем Нанао, я даже не знаю, что она ещё может выкинуть!

— Значит, постараемся помочь. Наверняка Куроцуки понимает, что светить освобождёнными магическими силами в школе нельзя. Видишь, куда она затащила тебя для разгов‍о​ра? А ​ещё — обе​​щание. Я всё-таки его дал…

— Хорошо, — Ми отлипла ‍от дерева и посмотрела в глаза японке, которая так и простояла всё это время молча на одном месте. — Я… Мы будем очень стараться, чтобы у тебя всё получилось.

Нанао кивнула, в руке у неё опять непонятно откуда взялся давешний нож. Она присела, несколькими уверенными движениями вспорола лесную подстилку и аккуратно перевернула кусок, пропитавшийся кровью. Ещё несколько движений — и видимых следов не осталось.

— Завтра, — уточнила Куроцуки, придирчиво осматривая свою работу. Привычная эмоциональная броня к ней вернулась, но в какой-то момент чувства всё же просочились. Японка боялась. Не неудачи — просто… будущего. Неизвестного, потому что она выбрала себе его сама, совершенно самостоятельно. Это было так… по-человечески, что мы с Мирен невольно судорожно вздохнули. На месте жуткого монстра с извращённой этикой и логикой опять была знакомая Куро-тян.

Кажется.

Утром Нанао пошла на стадион вместе с Мирен, как будто так и надо. Просто вышла одновременно с суккубой уже в спортивной форме и непринуждённо пристроилась рядом, кивнув в качестве приветствия. И лицо такое безмятежное-безмятежное. Типа, отдохнула у родни — теперь вот захотелось размяться вместе с подругой. Соскучилась, ага. И в ритм войти перед учёбой тоже нужно. Ну что может быть естественнее? Уже почти верю.

Стадион по утрам пустовал — из одиннадцати застрявших на лето в «Карасу Тенгу» учеников к обязательным утренним упражнениям были «приговорены» трое. Все ходили, что характерно — но в связи с отсутствием занятий ут‍р​о у ка​ждого нач​​иналось как придётся, у кого в десять, у кого в д‍венадцать, и хорошо если не в три часа дня. Так что спортивные снаряды и беговая дорожка были в полном личном распоряжении девушек — целиком. Чем Куроцуки не замедлила воспользоваться: пока моя златовласка делала махи руками, наклоны и прочую стандартную разминку, юки-онна успела поработать на брусьях и на кольцах, и заняла турник. На мой дилетантский взгляд, Куро-тян была бы счастлива заполучить любая национальная легкоатлетическая команда — настолько естественно и непринуждённо у неё всё получалось. И это с повреждённой рукой! На обмотанную бинтом руку японка опиралась так же, как на здоровую — не знал бы я, что у неё там свежий шов через всю ладонь, не догадался бы. В эмоциях тоже царила привычная пустота — испытываемая боль (а она должна была быть) оказалась не способна поколебать барьеры воли. В отличие от «предательства» родни.

У меня было время обдумать слова и считанные Ми чувства Нанао, и ещё кое-что припомнить из прошедшего весеннего триместра. Несколько явно специально допущенных интересных «обмолвок» Лазаря по поводу клана Куроцуки (надо же было показать, какой он охрененно знающий и информированный, ага), специфический опыт обращения с оружием, физическая и не только подготовка, реакция на встречу с магическим волком. И как вишенка на торте — вчерашний разговор в лесу, приоткрывший внутренний мир юки-онны. Сложить всё вместе — и получалось, что из «неудачных» демонесс после отбраковки готовили наёмных убийц.

Дико? Дико. Четыре месяца назад я бы, скажи мне такое и ‍у​кажи н​а шестнад​​цатилетнюю японку, покрутил бы пальцем у виска. Н‍о то было тогда. Покажи мне тогда на весельчака и балагура Клавеля и скажи, что он сын натурального «снежного барона» — реакция была бы такой же. Благодаря эмпатии Мирен удалось узнать своих однокашников получше, и выяснить, что те привирали про себя не так уж и сильно. Скорее — сильно недоговаривали. Например, родственники Феодораксиса — сомневаюсь, что они через границу тащат какой-нибудь запрещённый табак и алкоголь. Ага, и именно потому, лапочки такие безобидные, так хорошо сдружились с верхушкой одного из мексиканских наркокартелей!

С другой стороны, узнав Лазаря и Фабио получше, я уже не мог сказать, что они какие-то там моральные уроды. Обычные подростки, ну почти. А то, что один без особых колебаний может пристрелить человека, а второй готов продать родную маму за ценную инсайдерскую информацию — это уже так, профессиональная деформация. Честно, в голове с трудом укладывается, что такое может быть — но вот. Тут наживающийся на зависимости и саморазрушении людей бандит (пусть не лично пока, пусть в будущем, но уже морально готовый) — а тут он же обычный человек, с простыми и понятными устремлениями и чувствами.

От подобных размышлений мне откровенно стало не по себе. Захотелось просто отложить их на потом, благо, сейчас было о чём подумать — более насущном. Я даже почти так и сделал, но вдруг внезапно понял: это уже было раньше. Когда мы с Ми узнали про Фабио и Феодораксиса. После пламенной речи Марилы в военно-тактическом клубе о столь ей желанном конце света. После ин‍ц​иденто​в с зерка​​лами, включая тот, в котором поучаствовала Куроцу‍ки. Ведь жизнь продолжается, и никто не заставляет что-то решать прямо сейчас, а значит, можно сделать вид, что ничего не произошло. И жить дальше.

Жить дальше… Я отстранился от ощущений Мирен, и машинально потёр лоб, с удивлением обнаружив, что у меня реально разболелась голова. С одной стороны, оно и понятно — как-то я отвык не спать по ночам. Проклятые часовые пояса. А с другой стороны… Жить дальше. Что мне мешает жить дальше, осознавая, что вот Куро-тян — не просто ученица «Карасу Тенгу», милая скромная миниатюрная старшеклассница-японка, а подготовленная убийца? И с удивлением «услышал» в своей голове ответ: «Но так же нельзя! Надо же что-то делать!» Почему-то внутренний голос произнёс всё это с отчётливой материнской интонацией.

«И что делать?» — мне стало интересно, даже лёгкая ломота в висках отступила.

«Так нельзя! Надо сообщить, кому следует!»

«Кому следует? Что-то я сомневаюсь, что Кабуки набирал учеников с закрытыми глазами и ушами. Совершенно точно наоборот. Да и у самого директора академии нимба над головой я что-то не видел. Выкупить холд, вбухать столько денег в свой образовательный проект — он ведь откуда-то взял все эти средства. Что, прямо честно заработал?»

«Всё равно, надо что-то делать!» — словно пластинка заезженная.

«Я и собираюсь делать, то есть мы — собираемся. Получит Куроцуки свою магию — и успокоится… Я надеюсь. Хотя бы на время.»

«Так нельзя! Ты не можешь решать за других!»

Что?

— Ты не можешь решать за других, ты понял, Дима?! — мать, непривычно мо‍л​одая и​ высокая,​​ строго смотрела на меня сверху вниз. И это было…‍ Нет, не то, чтобы именно страшно. «Я-сделал-плохо» — странное и иррациональное для меня-семнадцатилетнего чувство для меня-пятилетнего было в тот момент всеобъемлющим и очень, очень неприятным.

Я узнал место и время — детский сад недалеко от родительского дома, начало июня 2005 года. В тот день я обнаружил, что дверь в подвал здания сада толком не запирается: взрослые просто продевали навесной замок в дужки, не защёлкивая механизм. Дальше всё было делом техники: достаточно прочная ветка, немного терпения и картонная коробка, которую повариха с кухни поленилась дотащить до контейнера с мусором и просто выставила за дверь чёрного хода. Чёрт, и ведь сообразил же как-то, что если просто сковырнуть железяку с дужек, звяк будет на весь двор и привлечёт уткнувшуюся в телефон воспитательницу! Несколько попыток — и путь в таинственную тьму открыт.

— Понял, — прошептал я-пятилетний, но мать, кажется, не услышала. Рядом стояла воспитательница — тогда я практически не обращал на неё внимания, а сейчас рассмотрел: бледная, косметика смазана, лицо всё ещё перепуганное. Да и сама не слишком чистая — тоже лазила в подвал. Разумеется, сделав потрясающее открытие, я незамедлительно поделился им с друзьями. О, у меня в детском саду были друзья — несколько парней и даже одна девочка, «самая нормальная» на мою тогдашнюю оценку. Разумеется, какой нормальный пятилетний ребёнок устоит против исследования Всегда Закрытого Темного Подвала, Куда Нельзя Заходить? Мне вот тоже было любопытно, но не так с‍и​льно: ​основной ​​кайф был найти лазейку, а вот пользоваться? Да ну‍, ещё заругают. И мама волноваться будет.

Отсутствие детей заметили не сразу. И не сразу связали с приоткрытой дверью в подвал, рядом с которой валялся замок: коробку-аммортизатор я дисциплинированно оттащил назад. Потому что мусорить плохо. Я вообще был на диво послушным и «правильным» ребёнком, оказывается. Ну а нахождение дыр в заборах и прочих интересных вещей вроде места для подкопа — это же не запрещённое действие, если возможностями не пользоваться. Зато можно похвастаться: я крутой! Нет, мне потом каждый раз попадало — в пять лет с конспирологией плохо, и нарушители обычно прекрасно помнили, кто им раскрыл глаза на возможность ещё одной очень весёлой шалости. Меня ругали — не особо сильно, я же как бы был не виноват в основном «преступлении». И мать обычно становилась на мою сторону — нечего наговаривать на ребёнка, он-то никуда не влез. Я честно обещал «больше так не делать» — и не делал. Не повторялся, в смысле. Но в этот раз, похоже, перешёл некую черту.

Не знаю, что там произошло, в подвале, но, видимо, действительно что-то серьёзное, возможно опасное. Может, он был каким-то особо большим и соединялся через тепловой коллектор с соседними — я читал, так иногда делали. Или кого-то из отважных покорителей подземелий укусила крыса. Или ещё чего нехорошего произошло — в темноте и взрослый человек рискует на ровном месте упасть и расшибиться. Собственно, это был мой последний день в этом детском саду: родители поспешно увезли меня на дачу, а там я наткнулся на зеркало-ар‍т​ефакт.​ И всеми ​​силами попытался забыть жутчайший разнос, устроен‍ный родительницей — тем более, новых впечатлений хватало. И даже забыл — в том возрасте новые впечатления легко застилают старые. Не забыл только очередное данное обещание: не решать за других.

Родители по возвращении в Москву определили меня в «подготовительную дневную группу» — что-то вроде частного детсада для пяти-шестилеток, где «готовили к школе». Реально, кстати, готовили — научили читать и немного считать. Вот научить лепить, рисовать и привить чувство ритма не смогли. Потом первый класс — и жизнь пошла по накатанной. По крайней мере, так казалось со стороны.

У меня больше не было друзей. Я искренне считал это собственным решением и не пытался ни с кем сблизиться. Зачем? Поговорить мне всегда хватало Ми, которая меня всегда понимала. Одноклассников можно было назвать приятелями разве что с огромным скрипом, хотя они, наверное, считали по-другому. Если бы не рефлекторный шарм суккуб, который я столь же рефлекторно переизлучал, быть мне отверженным и забитым «ботаном», а так ко мне все хорошо относились, и ученики, и учителя. За других я больше никогда не решал — только за себя и за Ми, которая тоже почти-я. Необходимость в каких-то неформальных социальных связях кроме подруги-демонессы я осознал только в университете, в начале второго семестра. Но, как выяснилось, от полученного в детстве внушения так и не избавился.

Я открыл глаза и с удивлением провёл рукой по лбу, слегка дрожащей рукой стирая крупные капли пота. Вот это экскурс в глубины памяти, мать его. Или, скорее, мать мою. Удружила, мама, ничего не скажешь. И ведь от чистого сердца хотела, как лучше, а у меня комплекс на всю жизнь… И некого винить. Некого…

Я вдруг кристально ясно представил, что произошло в деревне юки-онн, когда туда вернулась на каникулы Куроцуки. Вот она «в древних традициях предков» заявляется к старейшинам или к своему наставнику — уж не знаю, как там принято у них, у шиноби. Ну а кто ещё додумается строить деревню «на самой границе вечных льдов»? Да и остальные занятия клана как бы намекают…

В общем, встаёт она такая на одно колено, упирается кулаком в пол и просит дальнейших распоряжений. Самая маленькая, самая хрупкая, самая лучшая, умная и прилежная ученица поколения. Которую, судя по всему, и отправили в школу к Кабуки для того, чтобы вытащить из смертельной лотереи для пушечного мяса — не верю я, что те, кто принимали решения, не знали, что делают. Это только в манге и романах ниндзя неубиваемые неуловимые тени, метающие ножи на километр на зависть снайперам с безумно дорогой сверхточной винтовкой. А попробуй выжить, расстреляв свою цель из «УЗИ» почти в упор, к чему Нанао в том числе явно готовили. Какое по счёту задание оказалось бы фактическим самоубийством во имя клана?

И вот выясняется, что Куро-тян намёк не поняла, и всё ещё горит желанием лечь на алтарь своего долга — наверное, тоже в детстве пообещала, прям как я. И когда её практически прямым текстом уже посылают «иди и живи, дура»… М-да. И объяснить некому. И хороший поступок от того, кто посылал на смерть ради наживы и готовил убийц, потому рискует пропасть втуне. А ещё…

Я потянулся разумом к Ми, и, не размениваясь на попытки что-то предварительно объяснить, вывалил всю мешанину эмоций, все воспоминания и мысли разом. Она поймёт. Не надо пытаться видеть в других только то, что укладывается в понятие «нормально», потому что иначе «придётся решать за них». Потому что всё равно придётся решать — ну или запереть себя в добровольной изоляции ото всех. Мы не будем пытаться помочь Куроцуки. Мы поможем. Так или иначе. Потому что она — хороший человек. Для нас.

Глава 16

— Хорошо размялась! — громко сообщила Куроцуки подходящей к ней Мирен. — Пойдём, умоемся? Не хочу до коттеджа терпеть.

И, не дожидаясь ответа, двинулась к виднеющимся за ровным рядом деревьев хозяйственным постройкам стадиона. Ми ничего не оставалось, как двинуться следом.

— Тебе не показалось?.. — суккуба даже обернулась посмотреть, не было ли рядом кого, кому ещё могли предназначаться произнесённые «ненароком» слова.

— Ещё как. Вместо едва заметного молчаливого кивка аж три предложения, — я пр‍о​следил​ направле​​ние взгляда демонессы. — Ага.

Нанао для произнесен‍ия своей речи выбрала место не абы как, а чётко под осветительной мачтой. Той самой, на которой была закреплена площадка-зарядная станция квадрокоптера-«летающей камеры», и висела ещё парочка обычных, постоянно закреплённых видеокамер наружного наблюдения. А возможно ещё и микрофоны — не зря же юки-онна так старалась?

Не сказать, чтобы камеры висели в академии на каждом столбе, но в целом всю учебную территорию они более-менее полно охватывали. Впрочем, на них практически не обращали внимания — висят себе и висят. Опять же, у меня в ВУЗе затемнённые полусферы торчали в потолке каждого коридора, а в фойе главного входа и в больших аудиториях и вовсе по три-четыре штуки. Студенческо-общажный телеграф в лице Алёны как-то принёс очередные «ценные сведения», что де систему мониторинга установили не столько в рамках борьбы с возможным терроризмом, а против отдельных идиотов, обожающих рисовать и оставлять глубокомысленные изречения на стенах коридоров. Последней каплей стало, когда задержавшийся под вечер ректор вышел из своего кабинета и узрел написанное большими буквами толстым чёрным маркером поперёк светло-серого искусственного мрамора «сообщение» следующего содержания:

Уважаемые студенты! Приносим вам извинения за страшную засранность нашего Университета.

и ниже «подпись»:

Админисрация[46]

Что ж, по крайней мере, в коридорах действительно было чисто, а на пожарных лестницах и под ними никто не курил, не кидал бычки и не плевался жвачкой. Большое достижение по сравнению со зданием ‍э​кстерн​ата, напр​​имер…

— Куро-тян, — Мирен ускорила шаги, чтобы догнать подругу, но та, наоборот, резко затормозила.

— Внутри — ни слова, — серьёзно предупредила она мою демонессу, в этот раз не повышая голоса.

— Ты считаешь, туалет прослушивается? — у Мирен глаза полезли на лоб. — И наши жилые блоки, что, тоже?

— Коридор. Общественное пространство, не придраться по любым стандартам. Общие туалетные комнаты — вероятно, — Куроцуки подумала, и призналась: — Я бы ещё и камеры поставила. Скрытые. Но их там нет.

— Поче… — в ответ японка посмотрела на подругу так выразительно, что суккуба подавилась на полуслове. — Я поняла!

Да уж, туманно-ледяная феерия у зеркала в туалете, будь там камера, мимо руководства «Карасу Тенгу» не прошла бы.

— Но как мы будем тогда говорить?

Нанао опять посмотрела на Ми, как на блондинку, потом качнула головой и протянула руку. Не забинтованную. Что ж, вариант. Один раз сработало, причём без всяких дополнительных артефактов, почему второй раз нет?

Мирен осторожно взяла ладонь юки-онны в свою. Эмпатия заработала, словно кто-то выкрутил громкость динамика: «пустота» на месте Куроцуки превратилась в <ожидание>, <спокойствие> и, где-то глубоко внутри, в <нервозность>.

- , - заработавшая на максимум эмпатия заменить телепатию не могла, но в целом уже позволяла понять, что «собеседник» от тебя хочет. В данном случае юки-онна предлагала проверить предложенный способ на работоспособность. Ми сосредоточилась и выдала ответный, максимальн‍о​ эмоци​ональный ​​образ:

- <Щеночек!!!>

Если бы я не лежал, я б‍ы так и упал бы, где стоял. Ну, допустим, я-то увидел «картинку»-воспоминание о двухмесячном малыше кавказской овчарки, трогательно-неуклюжем и похожем на серо-коричневое облачко. Но что приняла Куроцуки?!

- <…> — после небольшой паузы Куро-тян медленно вытянула пальцы из ладони Ми и так посмотрела на блондинку, что моя подруга аж смешалась. Я прямо видел, как японка крутит пальцем у виска, но шиноби и впрямь подготовили по стандартам предков: сдержалась. Потом с тяжёлым вздохом опять подала руку и передала:

- <Идём>.

Ну или «пошли», или «выдвигаемся вместе» — посыл был именно в движении в оговоренную точку. Так, взявшись за руку, девушки вошли в туалет. Кстати, это уже второй раз почти таким же образом. Прямо традиция образуется…

Ну, что сказать: интерьер ничуть не изменился с прошлого посещения. Зеркало, умывальники под ним, проход к следующей зоне с унитазами в отдельных кабинках. Туалет — он и в Африке туал… Хотя нет, тут я определённо погорячился. Но надо признать: обстановка банальнее некуда. Но чисто и пахнет только освежителем воздуха, что уже само по себе замечательно. Ага, и зеркало — не только средство для восстановления девчачьего макияжа, но и загадочный артефакт. Отличное архитектурно-дизайнерское решение…

— Думаю, воду включать не нужно, — я понял, что неосознанно тяну время и мысленно встряхнулся: — Начинаем!

И-раз — я сменяю Ми «у руля». И-два — руку на стекло. Зеркало под толстой стеклянной пластиной привычно (Это который раз уже? Четвёртый? Нет‍,​ пятый​…) отрази​​ло в своей глубине плавающие огни и символы. Ладо‍нь ощутила нечто, кроме холодной твёрдой поверхности… И ничего не произошло. Опять. Ну и отлично же? Фух… Я выразительно посмотрел на Куроцуки, чью холодную ладошку теперь сам уже удерживал в руке. Та кивнула, свободной рукой попыталась что-то такое изобразить… И на середине движения прервалась. Сейчас я не чувствовал её эмоций, но потому, как опустились плечи, догадался — не удалось. Ну, собственно, было бы глупостью считать, что всё выйдет с первого раза.

Вопроса «что делать» передо мной не стояло: умел я ровно одно — «подцепить» то невесомое, что чувствовал внутри зеркала и как бы потянуть на себя. В этот раз эффект был: огни под стеклом сдвинулись, сменилась пара знаков — это внешне. А внутренне… Пробовали когда-нибудь завязать резиновую ленту за дерево, а другой конец оттянуть? Один в один. «Нечто» изнутри тянулось ко мне — но не вытягивалось, сколько я не упирался. Потом, некий опыт со старой велосипедной камерой, накинутой на ветку дерева, у меня всё же был, и я хорошо помнил, что произошло, когда всё-таки пересилил упругое сопротивление. Засада. И что теперь делать?

В поисках ответа я перестал разглядывать отражение Мирен и обернулся к Нанао. Юки-онна смотрела на меня-Ми напряжённым взглядом. То ли просто ждала результата, то ли хотела что-то сообщить — вот только я не мог «принять». Уже решив передавать управление назад суккубе, я машинально зацепился за ощущение от ладони юки-онны. Такое же, как от зеркала, только гораздо более слабое. Дальше всё произошло инстинктив‍н​о — я ​потянул м​​агию (ну а что ещё?) из Куроцуки на себя. И словн‍о замкнул через себя провод под напряжением!

Хлоп!

Кисть левой руки свело судорогой и словно кипятком обожгло, а в лицо ударила волна холодного, как из морозилки, воздуха. Твою ж м-мать!!!

Под струёй воды[47] кожа на ладони и пальцах Мирен нехотя пятнами меняла цвет со снежно-белого на красный. А вот рука Куроцуки ничуть не пострадала — та, которой юки-онна держалась за руку суккубы. Зато левая ладонь выглядела страшно: края шва, несмотря на обработку и вовремя нанесённый антисептик, опухли и немного вывернулись, а между ними медленно сочилась тёмная кровь. И грамотное наложение хирургической нити, и тугой бинт не смогли до конца противостоять непонятно зачем приложенным физическим нагрузкам. Кстати, боль должна была весьма прилично терзать японку — даже больше, чем вчера, но в эмоциях опять была пустота. Собственно, как я понимаю, перевязкой Куро-тян занялась больше оттого, чтобы зря не терять время, пока Ми отогревается.

М-да. Если так подумать — результат был немного предсказуем. Даже не немного. Мы доблестно повторили условия предыдущего прецедента — и пол‍у​чили, ​что харак​​терно, тот же самый результат. Повторение результ‍ата — это хорошо. Только в этот раз рядом не нашлось достаточного количества теплоёмкой жидкости, воды, из-за чего чересчур самонадеянное заигрывание с магией едва не закончилось обморожением! Ну что, задним умом, конечно, все крепки… Зато после второго раза на те же грабли и воздушная волна, и изморозь на умывальниках, и взвесь ледяных кристаллов в воздухе, сразу же растаявших в холодный туман, получили элементарные объяснения.

Как холодильник, собственно, «делает» холод? Путём резкого сброса давления газа фреона в специальной расширительной камере. Магия юки-онны вызвала тот же эффект: атмосферное давление рывком упало в ограниченном объёме пространства. Но поскольку воздух должен был куда-то деться — его отбросило от зоны охлаждения. А в самой зоне охлаждения большую часть работы магии по снижению температуры «съела» замерзающая вода, во время процесса изменения агрегатного состояния активно отдающая тепло… Н-да. А теперь сильно охлаждённому воздуху замораживать оказалось нечего кроме руки суккубы. Прямо хоть лозунг рисуй: «школьный курс физики — пакет знаний первой необходимости для мага!» Блин. И главное, вопрос дня так и остался открытым: а дальше-то что делать?

После повторения случайно совершённой глупости пятимесячной давности «общение» не задалось и у демонесс. Сгенерированный удар холодом серьёзно вывел юки-онну из равновесия. Внешне это никак не проявлялось — хватало тренированной выдержки и самоконтроля, и того странного навыка, что не давал чутью Ми работать‍ ​на Нан​ао дистан​​ционно. Но внутри обычно такая выдержанная Куроцу‍ки аж кипела! Радость, досада, ещё усилившийся страх перед неудачей и какая-то совершенно детская, наивная вера в чудо — весь этот коктейль пролился на Мирен, стоило девушкам взяться за руки. Вычленить в этом водопаде вопросы и ответы оказалось не по силам и прирожденному эмпату. Вот если бы телепатией воспользоваться можно было… Но чего нет, того нет. Пришлось выводить японку на улицу. За руку, ибо с приёмом «сообщений» тоже, похоже, возникла некоторая проблема.

— Куро-тя… — Ми осеклась. Она разжала пальцы, вот только подруга, похоже, отпускать её не собиралась, и цеплялась за ладонь суккубы мёртвой хваткой! — Куро-тян?!

Черноволосая с заметным усилием отпустила Ми и тут же завела руки за спину — видно, чтобы машинально не схватить собеседницу опять. Ещё и кулаки на всякий случай сжала. Видя, насколько прихватило беднягу, у Мирен да и у меня язык не повернулся высказаться об опасных экспериментах и необходимости всё тщательно обдумать. Правильные слова, но сказать их сейчас — словно котёнка пнуть. Или щеночка. Пришлось импровизировать.

— Куро-тян, ты… можешь контролировать… срабатывание своей магии? — Ми осторожно подбирала слова, пытаясь по эмпатическому отклику определить, как реагирует подруга. Увы, с учётом особенностей Куроцуки эффект от способностей «демона любви» был сильно меньше привычного. И вот угораздило же Мирен подругу себе выбрать.

— Нет, — Нанао разумеется поняла, к чему такие заходы — эмоции всё-таки вырвались на свободу. В основном — страх неудачи, неувереннос‍т​ь и ра​зочарован​​ие. Чтобы выдавить из себя ответ, юки-онне пришло‍сь отвернуться, и всё равно это короткое слово она смогла только еле слышно прошептать. Зато — это была правда.

— Дима, надо что-то сделать… — глядя на страдающую Нанао Ми и сама спокойной остаться никак не могла.

— Но что? — разумеется, японку мне тоже было жалко. Закидоны — закидонами, но спокойно, пусть и ненамеренно, топтаться по сокровенной мечте человека, пусть и демона, мне было отчаянно неприятно. Даже не будь этот этот человек маленькой хрупкой на вид черноволосой девочкой. — Я хочу ей помочь, но без всякого плана совать пальцы в розетку — это просто идиот…

Теперь настала моя очередь останавливаться на полуслове. Интересно, есть какие-нибудь методики, по которым можно как-нибудь научиться думать вовремя, а? Совать пальцы в розетку. Именно это я сегодня доблестно и сделал. Чтобы магии у учеников не было — магии у них быть и не должно. Л — логика. Простая и прямая, как палка. Зеркала — что-то вроде магической электросети, вот только демоны и маги в ней не полезная нагрузка — а генераторы. Источники «тока». И я влез между таким генератором и оголёнными контактами: ничуть не удивительно, что меня приложило. Причём, слава богу, «короткое замыкание» случилось со стороны источника — потому что сработай тот же эффект со стороны зеркала… Ой, что-то мне плохо стало.

Обезьяну часто используют как символ действий, которые выполняются без понимания, вообще. Например, «обезьяна за пультом атомной электростанции». Хотя на АЭС зеркала, наверное, не потянут, но то, что я тыкал пальцем в ‍р​аботаю​щий элект​​рощиток — это тоже был поступок, достойный макаки‍. Правда, тот кто сделал артефакты, тоже хорош — вот кто делает клеммы контактов вперемешку с кнопками управления? А элементы управления в зеркалах как минимум есть — что-то же мне позволило не дать подключить Ми вместе с остальными учениками. Кстати, добывать магию из студентов — прогрессивный способ брать плату за обучение, директор Кабуки! Хорошо хоть кровью не сцеживаете, а то ведь, наверно, могли бы…

Впрочем, я сам тоже вполне красава: прирожденный, точнее, врождённый «магический электрик». И об этом тоже можно было догадаться сильно раньше. Вот почему ворота лесной резиденции Марилы открылись — я тупо всосал энергию, на которой работал магический аналог магнитного замка. Вот так я получаю от Ми шарм — просто откачиваю от неё её магию. Я — тот самый былинный «энергетический вампир», герой самого современного из мистических эпосов: если не ошибаюсь, термин придумали в двадцатом веке. И теперь тётки-«потомственные ведуньи» пугают мной самых внушаемых из легковерных домохозяек, потому что кто-то хоть чуть-чуть адекватный на такую хрень не поведётся! Даже не знаю, смеяться или плакать. И да, получается, Ми ошибалась: по местной классификации я всё-таки «демон», а не «маг»…

— Всё сходится, — суккуба виртуально прищёлкнула пальцами, — зеркала делал кто-то с такими же способностями, как ты, вот почему ты можешь ими управлять.

— Управлять — это сильно сказано, — возразил я, постепенно отходя от своего сомнительного открытия по поводу собственной природы.

— Тем не менее, со мной п‍о​лучило​сь.

— Возм​​ожно, просто потому, что я не дал установить конт‍акт. Не выпустил твою магию… — я припомнил ощущения, возникшие при попытке «штатной» блокировки.

— И потому зеркала на меня больше не реагируют?

Железобетонный аргумент.

— И огни и символы появляются только от твоего касания.

Тоже не поспоришь.

— Но моя возможность «управлять» без знаний «как» не просто бесполезна, а ещё и опасна, — развёл руками я. — Хотя вроде как пресловутая демоническая магия должна быть интуитивно понятна!

Я замолчал, потому что вдруг осознал, что сказал. Мы переглянулись.

— Может, не стоит пороть горячку? — осторожно предложил я.

— Может, и не стоит. Но, посмотри, — Ми указала на Куроцуки. Девушка стояла, всё так же глядя в стену, вот только теперь её плечи изредка, почти незаметно вздрагивали.

Пятнадцати минут мне вполне хватило убедиться: у кого-то из двоих с интуицией были серьёзные проблемы. Или у создателя зеркал-артефактов, или у меня! И логика не помогала, и знание закона Ома для участка цепи — тоже. Единственное, чего мне удалось добиться — заставить и так белое лицо Куроцуки побледнеть уже практически в прозелень. Наверное, это была не самая гениальная идея — попытаться «перевампирить» зеркальную блокировку, ударно откачивая из юки-онны магию. Хотя нет, это я себе польстил: поплохело Нанао от собственных переживаний, скорее. Некоторый не совсем ясный внутренний дискомфорт у девушки — вот и всё, чего мне удалось достичь максимальным приложением своей способности. Магия исправно вливалась в меня-Ми… И всё. Не кончалась, как с воротами, и не сопротив‍л​ялась,​ как в зе​​ркале. А попавшая под подозрение «интуиция демона‍», если это конечно была она, а не внезапно проснувшийся сарказм, сообщала что-то подозрительно похожее на «слабо сосёте, батенька».

Дураком я себя чувствовал ещё и потому, что для такого, с позволения сказать, «метода», заставлять Куроцуки изображать из себя мостовой переход между зеркалом и мной было в принципе не нужно. Ведь как-то же чертовы стекляшки забирают магию от полапавших их носителей внутри холда бесконтактно? И притворяющийся местным туалетным отражателем суровой действительности артефакт на касание Куро-тян тоже никак внешне не реагирует…

— Ещё есть идеи? — поинтересовался я у Ми, полностью отчаявшись в своей «интуиции».

— Попробовать управлять, а не пересиливать, — специально для меня изобразила Капитана Очевидность подруга.

— Это всё равно, что пытаться работать на компьютере без монитора, определяя эффект нажатия клавиш по изменению звука кулера.

— Монитор есть…

— Только даже ты не можешь прочесть, что там написано, — поморщился я. — Остаётся только, как в сказке, попробовать голосовой интерфейс: «свет мой, зеркальце, скажи»… Ой.

Так, мне это уже надоело. Хотя, конечно, возможностей убедиться, что сказки, священные тексты и легенды — это не только выдумка, но и до неузнаваемости перевранная историческая правда. Но…

— Я буду выглядеть идиотом, — пожаловался я суккубе.

— Не думаю, что надо говорить вслух, — серьёзно покачала головой Мирен. — Мы же с тобой «говорим» без слов.

Упс. Кажется, у меня сегодня особенно туго с головой.

— Ми. Ты — гений! — восхитился я.

— Сама от‍ ​себя н​е ожидала​​, - призналась девушка. — Хотя мысль о том, что М‍ачеха Белоснежки пользовалась магическим зеркалом, чтобы удалённо получить консультацию имиджмейкера, чувствую, сегодня будет мешать мне уснуть.

— Полагаешь, мне стоит начать с «соедините меня со службой поддержки, пожалуйста»? — хмыкнул я, подходя к зеркалу, но не отпуская руку Нанао.

— Лучше не надо, а то вдруг ответит, — в тон мне порекомендовала суккуба, — Просто чётко сформулируй запрос и «толкни» его в стекло.

М-да. Похоже, инсайты вроде недавнего экскурса в память бесследно не проходят. Надо запомнить. Так, надо сосредоточиться.

«Отпусти её» — отправил я команду зеркалу. Подождал, посмотрел на никак не отреагировали «световые индикаторы» и попробовал вновь — «отключить Куроцуки».

Ноль реакции. Что-то я определенно делаю не так. Ладно, я устал, не выспался и после сильной эмоциональной встряски — но сосредоточиться и обдумать всё нормально я всё-таки могу. Просто надо отбросить все левые мысли, сконцентрироваться…

Почему нет реакции? Потому что я делаю что-то не так. Но догадка Ми, как по мне, очень похожа на правду — сказки, где фигурируют зеркала и возможность через них удаленно что-то или кого-то, как минимум, наблюдать, есть у многих народов мира. Значит, мне буквально должно не хватать какой-то малости. Словно опечатка вкралась в код компьютерной программы: написано правильно, но не работает. Опечатка, или… Неправильно подобранный аргумент функции? Будь благословенна российская средняя школа, где основы компьютерной грамотности мне преподавали на примере древнего Турбо Паскаля! Зеркало тупо «не понимает», на кого я указываю.

Не долго думая, я накрыл руку Нанао на стекле своей, так, чтобы мои пальцы коснулись поверхности между ее пальчиками. Мельком успел подумать, что получившаяся композиция похожа на элемент парного танца, ещё краем сознания отметил какую-то неправильность ощущений. И…

…Никакого «запроса» не понадобилось. Я почувствовал. Интуиция, инстинкт — уж не знаю. Это вообще было не осмысленное действие — никто не думает, как согнуть колено. Сгибает — и всё. В лучшем случае, потом задумывается, зачем он это сделал.

Юки-онна отстранилась от меня-Ми, неверяще глядя на свои руки. Я заметил, что свежая повязка на левой опять пропиталась кровью, окрасив красным бинт на ладони, но японке было не до того. Она повела кистями рук — и по многострадальному туалету послушно пронеслась сдвоенная волна холода.

— Получилось!!! — прозвучал счастливый мысленный вопль.

Не мой вопль.

И не Ми.

И Куроцуки сейчас не касалась ни суккубы, ни зеркала. Зато я чётко разглядел кровавое пятно на стекле, там, где маленькая демонесса-убийца касалась его рукой. Кажется… Да, так и есть, у Мирен тоже кончики пальцев испачканы.

— Доигрались, — очень спокойно резюмировал я, заставив едва не пустившуюся в пляс Куроцуки замереть на середине движения. Нормальная у меня интуиция, даже хорошая. Сколько раз она за сегодняшний день говорила мне прерваться и подумать? Да что уж теперь. Наверно, впервые в жизни я настолько отчётливо понимал, что вообще, совершенно не представляю, что теперь делать.

Глава 17

— …И одну банку энергетика, пожалуйста, — попросил я, протягивая купюры.

Дорого, по сравнению с чашкой растворимого кофе, и для здоровья не сказать чтобы полезно, но… Такое ощущение, что если я ещё выпью «любимой» растворимой бурды, то меня стошнит на месте. Или из ушей польётся — уж даже не знаю, что «лучше».

— Возьмите в холодильнике, — продавщица завозилась со сдачей, а я потянул на себя дверцу и непроизвольно скривился. С таким же успехом можно было положить напитки в шкаф. Или лучше вооб‍щ​е в ко​робку под​​ прилавок. Агрегат был выключен, а прямые солнечн‍ые лучи из окна через прозрачную дверцу нагрели всё содержимое градусов до сорока, если не больше. Пальцы не обжигает, но жесть определенно скорее горячая, чем просто тёплая.

— Извините, сломался, — в голосе работницы торговой точки попытки попросить прощения не было слышно, хоть плачь, — но мы уже вызвали инженера. На следующей неделе починят.

Вот держу пари — выключен холодильник будет до тех пор, пока подзадержавшаяся летняя жара не сменится октябрьским промозглым дождичком. Вот тогда самое время всё замораживать до состояния куска льда! И, разумеется, машина опять сломается к началу мая — ну как же без этого-то. На первом курсе я думал, что это просто мне так везёт, но сейчас начинаю прозревать…

— Спасибо, мне так сойдёт, — отмахнулся я, пропуская к вожделенной жидкости и еде очередного страдальца. Первое сентября — для многих тяжёлый и печальный день. Особенно для заехавших накануне в свои комнаты в общаге иногородних: нужно же залить ускользающую до следующего лета свободу и, одновременно, отметить встречу с соседями. Одновременно, но ни в коем случае не совмещая! Результат, как говорится, на лицо — не у всех, но у многих. Так что моя сильно не выспавшаяся рожа тут никого не удивляет. Свой среди своих, блин.

Отходя от точки питания, я заглянул за холодильник и, разумеется, увидел вилку отдельно от розетки. Кто бы сомневался. Было большое желание воткнуть и посмотреть, что получится, но я сдержался: вдруг действительно сломался? В жизни бывает много невероятных совпадений — ‍ ​мне ли​ не знать​​? Тем более, жестяная посудина в моей руке уже не‍ была теплой, а остыла настолько, что по её бокам начали сбегать капельки конденсата.

Я специально приехал на полчаса раньше — толпа «праздник знаний» утром в транспорте особенно адская. А ещё с букетами, подарочными пакетами, в костюмах и платьях и слегка не в себе. Зато можно было не торопясь полюбоваться на родной универ — например, на огромное панно, выполненное в стиле позднесоветского минимализма в холле второго этажа.

— Куроцуки! — позвал я, предварительно активируя телепатический канал, — ты хотела посмотреть, где я учусь? Если не занята, сейчас самое время.

Если вы двенадцать лет прожили с человеком, что называется, душа-в-душу, и в это уединение внезапно вторгается третий — это очень, просто безумно напрягает. Даже в случае если речь идёт о доме или квартире, а не как в нашем с Мирен случае. Но по сравнению с тем, что испытывает этот третий — так, лёгкий дискомфорт. Мы с Ми учились пользоваться телепатией с пятилетнего возраста, практически всё, что было связано с мысленным общением, мы выполняли рефлекторно и не думая. Нанао, разумеется, не умела ничего. Очень повезло, и нам, и ей, что юки-онна вернулась в «Карасу Тенгу» неделей раньше первого сентября. Очень повезло, что японка действительно оказалась разумным и вменяемым человеком. А ещё была в принципе знакома с техниками контроля сознания — той самой блокировкой эмоций, и ещё несколькими. Иначе неделей сна урывками мы бы все трое не отделались.

Куроцуки подключилась не одна, а вместе с Мирен. Причём, если суккуба ‍п​ривычн​о прильну​​ла ко мне, заглядывая из-за плеча, то Нанао пришл‍ось сделать над собой усилие, чтобы хотя бы виртуально ко мне прикоснуться. Все объяснения, что всё происходящее есть лишь попытка её мозга превратить манипуляции с вниманием во что-то похожее на привычные действия в реальности, пропадали втуне: японка стеснялась. Стеснялась дико, стеснялась раз за разом — словно мы тут все втроём голые в одной ванне сидим. Кстати, среди воспоминаний, которыми юки-онна с нами против воли поделилась, пока не смогла наконец на автомате разделять «внешние» и «внутренние» мысли, было похожее — про горячий источник в горах. Там в маленькую каменную каверну, заполненную дурно пахнущей горячей минеральной водой[48] набилось человек двадцать — обнажённых, разумеется[49], разного пола и возраста — и ничего.

— Оборонять трудно, — неловко поделилась своими впечатлениями Куро-тян, когда молчание подзатянулось.

— Зато захватывать одно удовольствие, — я не стал перечить специалисту. Тем более, архитектурное решение устроить в холле первого этажа череду из огромных окон, выходящих на небольшой внутренний двор, я и сам не мог объяснить ну никак, кроме зарезервированного способа для нештатного входа бойцов противодиверсионного подразделения, причём сразу полным составом и может быть даже строевым шагом. Альтернативой было считать автора проекта кретином, но ведь приняла же его Государственная Комиссия в СССР как-то? А теперь студенты наслаждались «уникальным дизайном» родного ВУЗа, где в наиболее посещаемой студентами зоне весной и осенью всё накалялось солнечными лучами, а зимой так и тянуло холодом и сквозняками.

— Но ведь красиво, правда? — насколько я уже успел узнать Куроцуки, ей очень нравилось сочетание геометрически правильных форм с чем-нибудь культурно-художественным или природным.

— Красиво, — согласилась девушка, на миг отдаваясь по-японски целеустремленному созерцанию и расслабляясь. Через мгновение до Нанао дошло, что она на меня, о ужас, «навалилась» — и она тут же сжалась опять. — Спасибо, Дмитрий-семпай.

Я только мысленно глаза закатил — упёртая островитянка отказывалась называть меня «Дима» или хотя бы без постфикса. И спасибо, что всё-таки называла по имени, а не как сначала, «Ведов-сан», чем изрядно повеселила Мирен. Суккубу в принципе развлекали вс‍е​ эти у​жимки и п​​опытки сохранять достоинство в пространстве нашей‍ совместной ментальной проекции. А стеснение юки-онны и вовсе казалось моей блондинке ужасно милым, хотя она и продолжала пытаться Куроцуки от него отучить. С переменным успехом — в отдельных аспектах, как я уже говорил, наша новая соседка была ужасно упрямой. Впрочем, не зря говорят, что капля камень точит…

Честно говоря, если признаться самому себе — я изрядно задолбался. И дело тут было вовсе не в бессонных ночах, совсем нет. Отдохнуть и выспаться — что может быть проще? Если бы все проблемы можно было так решить — уснуть и всё… Нет, задалбываться предстояло ещё долго — и прогноз был не слишком утешительным.

Надо смотреть правде в глаза — нам с Ми и в этот раз повезло. Повезло безумно, невероятно сильно! Будь на месте японки, тренированной «исполнительницы деликатных дел», обычный обыватель — не уверен, что он бы не тронулся умом немедленно или чуть погодя. Удар по психике даже для нас был очень весомым, а для человека, никогда раньше не сталкивающегося с телепатией — по-настоящему чудовищным. Но Куроцуки выдержала. Выдержала сначала первые несколько самых сложных часов — пока её сопротивляющееся сознание пыталось и не могло принять произошедшее. Выдержала первые сутки — когда пришлось учиться делать самые элементарные действия в ментальной проекции. Выдержала первую неделю выматывающих тренировок контроля разума. Справилась. Теперь самое сложное осталось позади — для неё, а вот для нас с Мирен — только начиналось. Но, если искать в ситуации нечто положительное, то во‍т​: Нана​о больше ​​ничуть не переживала насчёт своей магии и отношен‍ий с роднёй. Ей надолго стало банально не до того.

То, что посторонний влип по самые уши в нашу с Мирен тайну — уже было само по себе залётом из залётов. Но из-за невозможности контролировать свои мысли Куроцуки невольно «слила» нам столько информации о себе, родственниках и клане в целом, что нас теперь ей следовало убить. К чести юки-онны, именно такой мысли у неё ни разу не мелькнуло, но самого факта было достаточно. Мы просто не могли её теперь отпустить. А она — нас.

Способ разорвать связь наверняка можно было найти. Продолжить эксперименты с зеркалом, например — благо, оно после привязки не выключилось и продолжало на меня реагировать. Можно было доиграться до чего-то совсем ужасного, конечно, но если бы приспичило…. Или вот — Куро-тян могла уехать из школы. В отличие от нашей с суккубой связи школьные зеркала охватывали, оказывается, лишь некий радиус вокруг себя, после чего блокировка переставала действовать. Вот почему Кабуки со спокойной душой устроил ученикам магический «дисконнект» — «жертвам» достаточно было добраться до любого другого места силы, чтобы там колдовать. С другой стороны, артефакты при подключении живых батареек никто не мазал кровью — возможно, именно это включало расширенный вариант связи, работающий уже в пределах всей Земли… Чего уж теперь теоретизировать?

О том, что будем делать дальше, мы с Ми договорились ещё в первую ночь после «зеркального инцидента». Куроцуки забылась тяжёлым сном без сновидений, и мы смогли немного поговорить без её участия‍.​ До че​го мы дог​​оворились, я уже сказал, а вот способ реализации ‍адаптации японки выбрали такой — «телепатия это как обычное общение, только внутри наших голов». Решили включить Куро-тян в нашу «виртуальную реальность». То есть самих себя привыкли представлять проекциями своих тел, ментальную проекцию — аналогом этакой общей однокомнатной квартиры, ну и так далее. Наш собственный сверх-маленький мирок, а не локальная сеть из трёх разумов, обменивающихся информацией и ощущениями, например. И это, сразу скажу, сработало — разум «нового абонента» нашёл себе опору в зыбкой и изменчивой реальности ментальной проекции и мёртвой хваткой уцепился за неё. Вот только лично мне и Мирен всё время, пока Куроцуки бодрствовала, теперь приходилось постоянно напрягаться.

Напряг был не в том, чтобы поддерживать «виртуальную территорию» — тут достаточно только было выдумать пространство и интерьер, дальше тренированное подсознание цеплялось за образ само. Что такое комната по сравнению с пиратским старинным кораблём, или там самолётом? А ведь мы их себе «рисовать» научились вскоре после знакомства, в пятилетнем возрасте, ещё и играли там. Достоверность, разумеется, умирающей лошадью хромала на все шестнадцать простреленных ног — но тогда нам было не до «заклёпок», хех. Весело же! Вот с отыгрышем ролей было всё не так просто. Было и осталось.

Зачем изображать из себя кого-то, когда можно представить и кинуть слепок из эмоций, разрозненных мыслей и отдельных ярких видений? Ми сама разворачивала «архив», просматривала-дополняла и отправляла назад. Однако если Ку‍р​о-тян ​поймает т​​акой информационный пакет — для неё это будет нас‍тоящим ментальным ударом. И хорошо, если в реальном мире девушка просто впадёт на несколько секунд в ступор. Просто когда мы, будучи детьми, развлекались, интуитивно нащупывая границы своих возможностей, мы и не представляли, во что может вылиться один неверный шаг…

В общем, теперь, когда нас стало трое, общение шло строго «голосом», а о передаче «картинки» из памяти, или представленной, нужно было заранее предупреждать. Наверное, мы с Ми так или иначе найдём способ разделять информационные потоки, уже кое-что получалось — но держаться «ролей» в виртуальности нам придётся, похоже, ещё долго. Юки-онна должна «видеть» вокруг себя внутренний мир в привычном ракурсе — только так она однажды сможет окончательно адаптироваться. А пока нужно было показательно морщиться на «Дмитрий-семпай» и старательно показывать, какой он я — простой русский студент-второкурсник с непростыми магическими способностями. Кстати, о способностях. Тут тоже всё было… мягко говоря, непросто.

— «Экзорцист»? — я переглянулся с точно так же ничего не понимающей Мирен и уточнил: — Человек, который избавляет других от одержимости демонами? И это я? Даже как-то… иронично, учитывая ситуацию.

Разговор случился тридцатого августа — это был первый день, когда Куроцуки смогла более-менее уверенно чувствовать себя в ментальной проекции. Мы совместно «нарисовали» себе комнату в японском стиле — с татами, низкими столиками — котацу и стенами-седзе из тонких реечек, оклеенных бумагой. Да, вот таков традиционный японск‍и​й быт:​ оставить​​ вас без дома может не только ураган, землетрясен‍ие или цунами, но и чересчур расшалившаяся кошка. С другой стороны, и восстановить разрушения можно при помощи скотча, клейстера и пачки бумажных листов.

— В случившемся только моя вина, — Нанао, сидящая на корточках, не вставая низко поклонилась, уперевшись лбом в циновки. — Мне нет прощения, и нет права просить его.

— Не кори себя, ничего плохого не случилось, — мягко произнесла Ми.

Выговорить подобное и не показать своих истинных чувств тут стоило суккубе определённых усилий. С другой стороны, ни слова лжи: плохого действительно не случилось, наоборот, одна сплошная польза. Вот опять новую информацию узнали. «Плохо» и «хорошо» — во многом субъективные понятия. Именно из-за этого в любом событии есть и плюсы, и минусы. Просто в некоторых положительную сторону найти тяжело даже с лупой…

— «Экзорцист» у нас значит не то, что в Европе, — одной из особенностей Куро-тян было мгновенное переключение между разными видами деятельности. Или, вот как сейчас, темами в разговоре. Профессиональный навык для киллера, кстати. — Японские экзорцисты — убийцы демонов и магов. Не отдельная организация, а специалисты в составе боевых отрядов.

— В боевых отрядах шиноби? — уточнила Ми.

— Наёмников, — вот Куроцуки свои эмоции скрыть тут не могла, и потому заметно поморщилась, как от зубной боли. — Убийцы-шиноби могли входить в состав отряда наёмников.

Из кучи случайно показанных юки-онной отрывков воспоминаний примерно половина приходилась на детские, среди которых, в свою очередь, отдельное мест‍о​ заним​али истор​​ии из прошлого клана Куроцуки. Это после одиннадц‍ати лет, убедившись в слабом даре, девушку списали в «генетический мусор» и стали готовить как оружие, скорее дрессируя, чем уча. А до… Вот шестилетняя малышка вместе с другими детьми зачарованно слушает пожилую женщину в кимоно — одну из старейшин. Старейшина, пусть её волосы седы до снежной белизны, принципиально не пользуется никакими письменными источниками: всё, что нужно, она помнит. И с выражением рассказывает маленьким слушательницам — в данном случае о событиях шестнадцатого века. Хорошо рассказывает — у тех, кому адресован рассказ, горят глазёнки и сжимаются кулачки от переживаний за героев повествования. Которое — это маленькие юки-онны уже знают — может закончиться хорошо, а может и нет. А вот чего детям понять предстоит только через несколько лет — что у «хороших» руки по локоть в крови, а вся доблесть, весь героизм и все жертвы, свои и чужие — просто потому, что кто-то вовремя заплатил за это. В общем, прочувствованные рассказы такие, поучительные.

Особенно поучительной, как по мне, была сама история клана, вплетённая в историю Японии. Во-первых, сами «Живущие под тёмной луной» никогда не были первым по силе объединением, да и как ниндзя не сказать, чтобы прямо блистали. Никакой специализации у них не было — брались и за заказные убийства, и за охрану, и за курьерскую работу и просто контрабанду таскали, причём на деревню юки-онн вышли именно из-за последнего. Горная перевалочная база, она же медицинский центр и центр отдыха и реабилитации после ранений — снежны‍е​ девы ​в месте С​​илы с большим количеством подвластной им стихии м‍огли смешать со снегом, льдом и и камнями любой отряд вплоть до армии численностью. Этакая идеальная крепость, из которой, к тому же, вело множество тайных троп, известных только местным. Вот эта «крепость» и осталась тем единственным уцелевшим куском от некогда большой и сильной организации. Зато, в отличие от подавляющего большинства одарённых, жители горного оплота не сдались, не ушли из внешнего мира, замкнув своё убежище куполом холда, и упорно хранили свои древние традиции. Даже не знаю, чего в этой верности прошлому больше — доблести или идиотизма…

— Экзорцисты всегда были одиночками, в отличие от остальных одарённых у них не было своей деревни или местности. Приходили, словно из ниоткуда, нанимались — их охотно брали для противодействия магам и демонам в рядах врагов. Когда магия стала уходить из внешнего мира, экзорцисты стали встречаться всё реже, пока совсем не пропали. — прочла короткую лекцию Нанао. — Юми-обачан[50]… Старейшина Юми говорила, что экзорцистов на Островах и на материке никто не видел несколько веков. Почти все теперь считают их выдумкой, этакой страшненькой сказкой, которой можно пугать детей, чтобы те слушались. «Если ты будешь капризничать, придёт страшный экзорцист и заберёт твою магию».

— День ото дня новости всё чудеснее, — мне захотелось приложить ладонь к лицу. — Теперь я не просто демон, а «чудовище из-под кровати». Не иначе, как наследник легендарного Серенького Волчка, что кусает за бок спящих с краю.

— Ирония тут неуместна, — почему-то поджала губы японка и с непривычной экспрессией возразила: — То, что ребёнка пугает до дрожи, взрослого напугает куда сильнее!

— Страх — это, по-твоему, хорошо, что ли? — я передёрнул плечами. — Спасибо, утешила.

— Страх других — это твоя сила, — выдала юки-онна. Под моим скептическим взглядом она слегка неохотно пояснила: — Меня так учили. Вызвать у врага страх — уже на треть победить.

— Вызвать у кого угодно страх — нарваться на превентивный удар. И роль пугала — явно не моё амплуа!

Мне решительно не понравилось, куда завёл разговор. Кроме того, я вспомнил недавнюю попытку попасть в холд-транспортный хаб, и что-то совсем стало кисло. Как вживую представилось — вот повезло, я попал-таки на улицы условной «России-2» весь такой красивый, минуя таможенный пост… И первый же встречный прохожий, начинает звать на помощь, тыча в меня пальцем. Ну охренеть теперь.

Видимо, три бессонные ночи до того сказались: я не сдержался. Не плеснул раздражением, но картинку из воображения сформировал и кинул ею в девушек. Куроцуки зажмурилась и прижала пальцы к вискам — привыкнуть к получению таких «ММС» она ещё не успела. А вот Ми не только сразу приняла и посмотрела послание, но и прекрасно поняла, из-за чего я его послал.

— Сомневаюсь, чтобы тебя узнали, — демонесса погладила меня по руке. — Без характерных признаков во внешности демона или мага не распознать, пока он не начинает колдовать. Помнишь? В «Китае-2» во мне и в Рукс не признали суккуб.

Да, точно. Я тихо выдохнул — начало отпускать. Похоже, разговор меня напряг гораздо сильнее, чем мне самому казалось.

— Оружие лучше иметь, чем не иметь, — наконец «переварила» картинку юки-онна. — Бабушка говорила, что всего один экзорцист поменял бы расклад сил во всём магическом мире одним своим существованием.

Я всё-таки прижал ладонь к лицу.

Глава 18

— Хм, староста, тебе нравятся мускулистые мальчики? — вкрадчиво поинтересовалась у меня из-за плеча Инга.

Вкрадчиво, но в полный голос, потому в маленькой аудитории её прекрасно расслышали все. И нет, я не вздрогнул, хотя девушка умудрилась подобраться совершенно бесшумно и никак не выдавая себя. Разумеется, после такого заявления, рядом материализовались Настя с Алёной, едва не снеся меня вместе со стулом, партой и ноутбуком. На ноуте беззвучно прокручивался ю-тубовский ролик, который и посл‍у​жил, в​ыражаясь ​​языком современных СМИ, инфоповодом. Всего лишь л‍юбительская запись из спортзала, где энтузиасты под присмотром пары инструкторов выполняли базовые элементы спортивной акробатики, а не то, что вы подумали.

— Где! Где! Покажи!

Я отодвинулся, позволяя девчонкам освидетельствовать факт «палева». Впрочем, Макс присоединился к остальным лишь на пару секунд позже — скорее из-за плохой реакции, чем по причине более слабого желания приобщиться к сенсации. Отдельно меня повеселила и, одновременно, возмутила его вытянувшаяся в разочарованной гримаске рожа: он что, реально думал застать меня на «горячем»?! А ещё «другом» себя зовёт, зараза.

— Если спросят, с чего это меня в середине учебного дня потянуло смотреть на тренировку паркурщиков, скажу абсолютно честно: демоны в моей голове заставили меня сделать это, — ехидно подумал я.

Ми хихикнула, оценив красоту пассажа, а Куроцуки привычно смутилась. Правда, уже скорее дежурно, и почти не давя улыбку — прогресс!

Собственно, инициатором просмотра была Мирен — она твёрдо решила освоить хотя бы несколько трюков из арсенала паркурщиков. Подгадала при помощи эмпатии благоприятный для обращения момент и легко получила у Абрамова разрешение пользоваться спортзалом, где бывший десантник вёл занятия по борьбе. Кандидатура тренера по понятным причинам не обсуждалась: юки-онна даже не пыталась сопротивляться. Мало того, что деваться с подводной лодки было некуда, так ещё и к данной клятве японка относилась предельно серьёзно. Единственное, что спросила Нанао — чему именно учить?

— И давно с тобой так‍о​е? — п​реувеличе​​нно-участливо поинтересовалась у меня Алёна, когд‍а воспроизведение закончилось.

— Он уже на первом курсе такой был, — не дала мне и рта раскрыть Настя.

— Уж мы к нему и так, и эдак, — фальшиво-жалобным тоном протянула Инга в тон подруге.

— И намекали.

— И вдвоём целовали.

— И разное предлагали.

— Но всё без толку.

— Полный игнор.

— Только учёба, учёба, учёба… — доморощенные актрисы так разыгрались, что едва не пускали крокодилью слезу. Одну на двоих, зато гигантскую — все клоуны мира обзавидуются. Ах так, да? Ну щас кто-то огребёт!

— Ма-акс! — манерным, насколько хватило таланта изобразить, голосом обратился я к всё ещё стоящему рядом парню. — Меня опять обижают наши девочки, а ты опять молчишь и отводишь глаза. Сделай что-нибудь, ты же мужчина!

Месть сладка. Сумских несколько мгновений вникал в услышанную тираду… А потом прыгнул! На зависть горным козлам и кузнечикам — потому что спиной вперёд. Разумеется, в учебной аудитории полёт его души затормозила ближайшая парта, но остановить не смогла: парень попятился дальше, продолжая натыкаться на мебель.

Секунда тишины — а потом комната просто взорвалась гомерическим хохотом. Ленка так веселилась, что не устояла на ногах. Мне даже пришлось аккуратно поддержать её, чтобы не свалилась на пол.

— Нет, вы видели его лицо? — Инга тщетно пыталась пригладить всегда аккуратно лежащие волосы.

— Я-а… уф… успела сделать ролик! — пытаясь отдышаться, похвасталась Анастасия. — Вот… Только изображение дёргается, извините.

Знатный краб получился: красный, неуклюжий и пятится. Жаль, что сам момент прыжка од‍н​окурсн​ица засня​​ть не успела. Ладно, Сумских, живи: сатисфакцией ‍я удовлетворён.

— А ты опасный человек, Дима, — покачала головой Алёна, распрямляясь после скрючившего её хихиканья. Попыталась распрямиться. Мы все вчетвером с удивлением перевели взгляд на мою руку, удобно устроившуюся на девичьей талии. Э-э… Упс?

— Хорошие рефлексы, правильные, — царственно похвалила меня Инга.

— Продолжай в том же духе, — не осталась в стороне Настя и подруги торжественно отбыли на своё место: время перемены заканчивалось. Боброва тоже ушла, напоследок молча окинув меня странно-задумчивым взглядом.

— А ты мне прочила роль потрясателя устоев магического мира, — в шутку попенял я Нанао. Мои демонессы, разумеется, видели всё произошедшее моими глазами от начала и до конца — с удобствами и из первого ряда, что называется. И тоже повеселились за мой счёт. — Я тут от трёх расшалившихся девиц едва отбился, а представь, что будет, если зацепить интересы нескольких миллионов одарённых?

— То, что ты не услышал и не почувствовал подкрадывающегося сзади врага — это плохо, но поправимо, — Куроцуки не была бы Куроцуки, если бы не восприняла всё по-своему. — Я… Могу помочь с тренировками.

— А рефлексы для захвата Мира у тебя уже правильные, — с серьёзным видом поддакнула суккуба.

— Ми!!!

Основная проблема учителя — донести до ученика информацию в неискажённом и наиболее полном виде. Если дело касается физических упражнений — всё одновременно и проще, и сложнее. Проще — потому, что видно глазами, если обучаемый что-то делает не так. Сложнее — потому, что свой уникальный оп‍ы​т прав​ильно дви​​гаться, дышать и реагировать не всегда можно доне‍сти словами. Остаётся только надеяться на расстеленные маты — и врачей, которые будут лечить растяжения, сотрясения и ушибы. Но если учитель буквально может влезть в шкуру обучаемого — всё сразу становится проще. Ну, почти всё.

Куро-тян сделала неуверенный шаг вперёд, потом ещё один. Повела плечами. На пробу вытянула руку — и сделала плавный медленный мах.

— Ну и как? — с неподдельным интересом спросила Ми.

— Как-то… в-высоко, — Нанао явно было сильно не по себе. — Ещё немного вперёд… перевешивает.

Мирен, которая в этот момент контролировала тело юки-онны, машинально положила себе-ей руку на грудь — и тут же отдёрнула. Комментарии тут не требовались — по ладной фигуре суккубы прекрасно было видно, что именно «перевешивает» у привыкшей совсем к иной конституции японки. Кстати говоря, у Ми ещё до начала усиленной физкультурной нагрузки с «противовесами» был полный порядок, а уж теперь-то и подавно.

Парни, которых Абрамов натаскивал на занятиях по рукопашному бою, тоже оценили, сволочи такие! После месячного перерыва оглядели ученицу русского инструктора свежим взглядом… И залипли. Причём, если у Фабио оказалась то ли стальная выдержка, то ли насыщенная личная жизнь (в это верю больше), и переключил он внимание на наставника самостоятельно, то рогатый Шень изрядно наполучал по рогам, прежде, чем глаза демона перестали самонаводиться на суккубу. Прямо бальзам на мою и без внимания поклонников красоты моей подруги неспокойную душу…

Пока я предавался воспоминаниям, Куроцуки перешла от ‍м​едленн​ых аккура​​тных движений к быстрым и резким. Мы с Ми, помнит‍ся, это фокус осваивали значительно дольше — нам-то подсказать было некому. Кроме того, у Нанао было ещё одно преимущество: тело Мирен она чувствовала не так хорошо, как своё, но гораздо лучше, чем я — девичье. Правда, и неприятные ощущения, если что, должны были передаваться в более полном объёме: с учётом занятия, это было очень даже хорошо. Меньше шансов повредить что-нибудь ученице — тренированной, конечно, но даже близко не так хорошо, как юки-онна. А ещё Куроцуки, благодаря своей магии… не потела. И в теле Ми — тоже: магия. Вроде фигня, конечно, но насколько же ей проще было по жизни. Читер!

Уговорить подругу на временный «обмен телами» для ускорения обучения акробатике было реализацией всё той же «хитрой» стратегии по постепенной… гм, интеграции японки в наш «телепатический клуб». Превратить из чужого человека в близкого друга, из благожелательно настроенного нейтрала в надёжного союзника. Для этого требовалось всего ничего. Просто — разделить с Куро-тян её жизнь. Просто — сделать юки-онну частью нашей жизни. Помощь за помощь, доверие за доверие. Раз за разом, каждую минуту, каждый час, каждый день показывать, что она нам — не чужая, мы приняли её в свой круг и это навсегда. Никакой игры — всё взаправду. И это уже работало.

Нанао пока так и не научилась толком закрывать или сдерживать свои чувства внутри телепатической сети, да и мысли, не предназначенные для трансляции, всё равно, так или иначе, становились общим достоянием. Потому, пусть мы с Ми не были психолог‍а​ми, да​же доморо​​щенными, но и портрет личности юки-онны видели не‍ по ответам на вопросы анкеты, а напрямую. Как ни странно, оказалось, что даже с прямым мысленным интерфейсом узнать вроде бы и хорошо знакомого человека по настоящему за сутки-двое нельзя. Несколько недель — минимум, да и то…

Куроцуки была сильной личностью — стальная воля и дикая целеустремленность. Благодаря чему шестнадцатилетняя девушка вполне официально могла считаться шиноби — если бы кто-нибудь выдавал подобные дипломы. Автономный комплекс разведки и устранения целей в теле внешне субтильной и хрупкой японки, причём всепогодный и подходящий под любую местность, включая горы и джунгли. Серьёзно — Куроцуки родственники вместе с остальной «выбраковкой» специально возили на Филиппины — для тренировки. И стреляли слабосильные юки-онны в этой жаркой островной стране не только по мишеням и диким кабанам. Благо — наркоторговцев там было хоть ложкой ешь, а местных мафиози так достали, что они ещё и деньги были готовы платить за каждую разыскиваемую голову[51]. Разумеется, прогресс Нанао в таких условиях обучения имел свою цену, и не маленькую.

Замкнутость и необщительность были только самой вершиной айсберга, уж простите за избитое сравнение. Сам взгляд на мир у Куро-тян был дико искажён полученной профессией. Там, где обычные люди видели красивое архитектурное решение, юки-онна видела пути нападения и отхода. Обычный человек, сталкиваясь с другими людьми, оценивает прежде всего их социальный статус, для Куроцуки все встречные были лишь целями с набором уязвимых точек на теле. Помещения, уличные строения и объекты воспринимались как лабиринт укрытий и опасных зон, расчерченных, к тому же, зонами видимости систем видеонаблюдения. А ещё снежная демонесса постоянно держала в голове, что пространство, где она находится, могут прослушивать или снимать информацию каким-нибудь иным методом. Самая настоящая паранойя, без шуток.

Какие могут быть шутки, если ради сокрытия полученной в процессе принесения клятвы раны от потенциальных школьных наблюдателей японка полчаса на разных спортивных снарядах старательно показывала, что она полностью здорова. Причём смысла скрывать я не видел в упор — мало ли обо что в школе можно пораниться. Но — вот. Тяжёлый случай. И если бы он был только один…

На весенне-летнем триместре выглядеть более-менее нормальной среди других учеников Куроцуки помогли два фактора. Во-первых, вбитая в подкорку привычка «вливаться в толпу» — ведь именно это было секретом незаметности ниндзя, а вовсе не ношение черных комбинезонов в тем‍н​оте. В​о-вторых,​​ юки-онна фактически исполняла задание бабушки. Ю‍ми-обачан не дожила до набора в школу Кабуки год. Смерть была вполне естественным исходом: старейшина реально была старая — восемьдесят шесть лет, как-никак. Далеко не самых спокойных лет. Внучку, я полагаю, она искренне любила — выделяла даже после того, как способности Куро-тян оказались ниже плинтуса. А ещё бабушка-божий одуванчик оставила инструкции: как можно более полно врасти в союзную структуру и получить максимально доступное полное образование. Завести друзей — и далее по списку. Если получится обратить на себя внимание школьной администрации — вообще отлично.

Юми, похоже, была тем ещё реформатором. Крутила дела на стороне, спокойно рассуждала о внешнем мире и возможности его изменить — цитату про экзорцистов я уже приводил. Умудрилась скорешиться с Куроку и, кажется, оказать некую услугу: когда «Карасу Тенгу» предложили прислать ученицу, то они указали, какую именно. Точнее, я так думаю — потому как сама японка раньше была уверена, что её выбрали по оценкам, как лучшую в своём поколении. Вот только инструкции бабушка доверила именно ей, что как бы прозрачно намекает. Нанао действительно вытащили из «русской рулетки» работы наёмной убийцей, вот только не седые сгорбленные кошёлки из совета, а конкретная родственница. Противиться воле покойной коллеги её более молодые и живучие товарки не стали. Опять же, ссориться с Кабуки никто не хотел — мужик создал себе определённую репутацию. Вот только все забыли рассказать Нанао о том, что её статус изменился.

Откровение о том‍,​ что о​на может ​​убираться из горной деревни и дорогу забыть, было‍ для девушки подобно грому с ясного неба. Вести дела с новоявленным посредником Кабуки вконец отморозившие мозги престарелые дуры, видимо, не хотели — оттого избрали такую своеобразную форму отказа. Типа, договор соблюдаем, нужна была ученица — бери себе «жертву». Вышвырнули вон — но со всем вежеством: дали собрать вещи и вообще пожить до конца каникул. Куроку маячил невидимой скалой за спиной ученицы школы — бабушка Юми не слажала даже из могилы. А ведь Нанао приехала не с пустыми руками — она твёрдо была уверена, что нашла экзорциста. К счастью, «отброса» не стали слушать, даже слова не дали сказать.

Повторю ещё раз: нам с Ми невероятно повезло. Случайное подключение к телепатической связи третьего абонента было сродни неожиданному падению на дорогу, запнувшись о валяющийся под ногами ничейный бриллиант. Причём уже огранённый, в ювелирной кондиции. Но больше всех повезло самой юки-онне: в нас с Мирен она обрела то, чего в ином случае, скорее всего, была бы лишена, если не всю жизнь, то ещё долго. Так уж получилось, что условия подключения заставили её довериться нам, а нас — ей. С нами теперь можно было говорить о чём угодно, не фильтруя темы. Мы всегда были готовы её понять. Мы приняли её такой, какая она есть. У меня даже как-то мелькнула мысль, что Юми-обачан помогает своей внучке-синтоистке с того света. Ну а что, тоже версия. Вон, Нгобе на полном серьёзе говорит о духах предков, и о духах вообще. Причём так спокойно и обыденно, словно звонит им по телефону через ‍д​ень и ​интересуе​​тся как там у них, в нематериальном мире. Шаман, ‍однако…

Положительные изменения в поведении Куроцуки были видны уже сейчас, спустя всего три недели. Почти ушло лишнее стеснение, больше девушка не леденела душой, стоило вспомнить о будущем или о прошлом. Даже магия, ради которой «снежная дева» пошла на боль и опасные эксперименты над собой и дала клятву, как она думала, существу-магоубийце — перестала быть самоцелью. Хотя наиграться с наконец-то заработавшим в насыщенной Силой зоне своим «слабым» даром Куроцуки всё никак не могла.

Полигоном для испытания своих свежеоткрытых сил Нанао служила всё та же кольцевая лесополоса холда. Причём под словом «полигон» я понимаю не просто место для тренировок: у юки-онны там была… Даже не знаю как сказать. Обустроенная зона? Хотя «обустроенная» — это только с точки зрения ниндзя или партизанского отряда какого-нибудь. «Воздушные дороги» из веревок (окрашенных в камуфляжную расцветку!) высоко в кронах деревьев, тщательно замаскированные засидки-насесты между ветвей, укрытые мишени и не менее незаметные позиции для стрельбы по ним. Запасы стройматериала и снарядов для всего этого, мешки с песком, запасы еды и воды, даже газовая горелка. Причём всё это не в одном месте, а рассованное по разным частям леса. Частью тренировки у японки была ежедневная проверка всего этого хозяйства на предмет — не обнаружили ли? И частичная перестановка отдельных элементов. А чтобы ещё и не скучно было — ночью и бесшумно. Поверьте, когда мы с Мирен в первый раз наблюдали за всем вышеописанным глазами юки-онны ‍-​ челюс​ти пришло​​сь держать двумя руками.

Что больше всего разочаро‍вало Куроцуки — оружие изо льда получается никакое. Сверхплотный лёд у Куро-тян не получался, а обычный — ломался, как… как обычный лёд. Нет, ну можно было ещё ледяным бульником по голове навернуть — это, конечно, работало. В итоге, юки-онна успокоилась только тогда, когда научилась вытаскивать из ведра с водой ледяные шары сантиметров десяти в диаметре. Швыряла она их на загляденье. Особенно сверху вниз, с дерева: у роста в метр шестьдесят есть масса достоинств, но длины рук для эффективного метания Нанао объективно не хватало. Правда, Куроцуки умела пользоваться пращой — это несколько компенсировало недостаток физических характеристик. Смотрелось со стороны, правда, по-настоящему дико и разрывало шаблон в первый раз видящему просто в клочья. Это я молчу, что в арсенале подготовленной убийцы была ещё и рогатка. Отлитые из свинца заряды для которой оставляли вовсе не смешные дыры в досках.

Доски — это была отдельная «статья расходов». Нанао и раньше на тренировках изводила их десятками, а теперь расход увеличился ещё больше. Доски промораживались просто так и с дополнительным применением воды, деформировались льдом, раскалывались друг другом — у древесины разной температуры была разная твёрдость. Лёд помогал черноволосой шиноби строить из досок самые разные конструкции без единого гвоздя, которые потом испытывались на прочность и время жизни без магической подпитки — обычно это были всё те же платформы на деревьях и лестницы к ним. А два дня назад Куроцуки вообще построила «горку» — наклонную «дорогу» из облитых водой и подмороженных пиломатериалов шириной во всю ту же одну доску. Развлеклась отменно: восторженные эмоции были как у шестилетней девочки на Дне Рождения! Японку совершенно не смутили полученные в процесс весьма болезненные синяки: даже с её ловкостью пользоваться подобным «скоростным спуском» было слишком большим экстримом.

Вообще, если честно, некоторая лихость, появившаяся в последнее время у Куро-тян, меня слегка напрягала. После упомянутых «лесных горок» я поймал себя на мысли, что мы с Мирен не подругу себе заполучили и вынужденного соратника, а приёмную дочь. Лет этак десяти, а с отдельными рецидивами ещё меньше! Нет, когда нужно, Нанао вела себя очень взросло и ответственно, но иногда она такое отчебучивала, что хоть стой, хоть падай. Например, опять доски — я не зря про них сказал. Думаете, юки-онна по приезду в школу себе, как Войде, для полигона материалы у администрации школы получила, вместе с разрешением? Нет, она их… Ладно, не будем играть словами. Украла. Спёрла у строителей, если точнее, которые заканчивали отделку «Карасу Тенгу».

У рабочих строительного добра хватало: что крепежа (включая металлические тросы, верёвки и проволоку), что досок, что краски, что песка и ёмкостей для строительных отходов было слишком много, чтобы за всем уследить. Отдельно нужно отметить, как ледяная демонесса всё это унесла и умудрилась рассовать так, что никто до сих пор не наткнулся — реальный трудовой подвиг. Камеры ещё не все тогда работали, школа стояла почти пустой, потому — получилось. К своему счастью, строители всё-таки быстро управились — а то, судя по показанным воспоминаниям, Нанао уже примеривалась к минибульдозеру. Ну а что — полезная в хозяйстве вещь же. Бункер там отрыть, или окоп полного профиля.

— А почему ты всё-таки не попросила себе необходимое, — осторожно поинтересовалась суккуба. — Я уверена, директор Кабуки в такой малости пошёл бы навстречу.

— Тренировка, — юки-онна убедилась, что мы не понимаем, и обстоятельно объяснила: — Покупка чего-то, что позже будет использовано для устранения цели — след, и очень заметный. А если взять без спросу и так, чтобы не хватились, по крайней мере до времени начала акции — удобно и безопасно, и никаких вопросов и «засветки». Ну а материалы рабочим больше ведь не были нужны. Я… в чём-то ошиблась?

— Безупречная логика, Куро-тян, — выдавила из себя Ми.

Вот так и живём. За три недели мне регулярно хотелось уронить что-нибудь тяжёлое на воспитателей Нанао, но — руки коротки. Да и делу не поможет — уже. Характер девушки сложился, инфантилизм ведь — лишь расплата за взрослость в других чертах характера. Да и не имеем мы права читать мораль, если уж на то пошло. Принимать такой, какая есть. Не сломать то, что осталось хрупким — ведь оружию не светила долгая жизнь. И надеяться, что глядя на нормальную жизнь нормальных людей Куроцуки сама поймёт, где оставаться смертоносной шиноби, а где — быть обычным человеком. М-мать…

Глава 19

По вам когда-нибудь бегала белка? Да-да, как по дереву. А три сразу? Когда зверьки сталкивались, особенно у ладони, на которой вперемешку лежали орехи и семечки — немедленно до небес взлетал возмущенный цокот. К большому сожалению зверьков, матушка-природа не дала им по-настоящему больших защёчных мешков, как у хомяков[52] потому забрать разом всю еду не получалось, хоть тресни. Но белки доблестно старались, компенсируя грузоподъёмность частотой ходок и скоростью передвижения. Потому на лёгкие ‍п​рикосн​овения «п​​одставки для пищи» внимание особо не обращали: чу‍ть отвлечёшься — и всё утащили без тебя. Кажется, белкам скоро предстоял тот ещё квест: смесь «вспомнить всё» и «тиха украинская ночь»…

— Получается, сказка про Белоснежку — почти не перевранная история становления молодой суккубы, — я полностью отстранился от управления, пока Куроцуки с совершенно детским восторгом кончиками пальцев осторожно гладила беличьи спинки. — Всё сходится: дома её все любили, потом мать умерла, и шарм стало некому поддерживать. Девушку выгнали — тонко манипулировать чувствами окружающих ещё не научилась, скорее всего, сама и создала повод. Потом лес, в котором, надо полагать, есть место Силы — возможности резко возрастают. Девушка тренируется: сначала звери и птицы, потом — гномы, потом — принц. Финальный аккорд — войска молодого мужа, очарованного демонессой, выносят поместье родственников-обидчиков. Прямо-таки чуть ли не пошаговое руководство.

— Мне часть с хрустальным гробом не нравится, — подумав, призналась Мирен.

— Возможно, аллегория? Белоснежка ушла в пещеру с твёрдым намерением не выходить, пока не сможет взять заработавший в полную силу дар под полный контроль. В подземелье случайно зашармить некого, и все условия для самосовершенствования: темно, никто не отвлекает…

— Медитации под водопадом, — в тон мне согласилась суккуба и кинула картинку: Белоснежка, «нарисованная» в стиле персонажа японского аниме, в набедренной повязке и с замотанной бинтами грудью в позе лотоса на ска‍л​ьном к​озырьке п​​од струями ледяной воды.

— Ага, и принц в пещере н‍е просто так оказался, — фыркнул я. — Он просто гриндил данж[53].

Орехи кончились. Семечки кончились ещё раньше: осмелевшие от чувства надвигающейся холодной зимы поползни и синицы повыхватывали их с ладони прямо между беличьих лап. Рыжие непоседы, уже начавшие перекрашивать свою роскошную шубку в зимний серо-голубой оттенок, напоследок обматерили дурака-человека, принёсшего так мало — и умчались по своим важным делам. Скорее всего — искать другого щедрого двуногого с едой: сегодня в Филёвском парке народу хватало. Солнечный день в октябре в Москве — уже сам по себе событие, а уж если выпал на выходной день…

— Кошки, лошади или просто погуляем? — спросил я у девушек, пытаясь параллельно размять мышцы ноющей руки.

Общение с живой природой требует жертв: изображать подставку под орехи было не так-то просто. Читал, что так раньше тренировали лучников-новичков. В смысле, заставляли стоять с вытянутой параллельно земле рукой. Нанао-то ничего неприятного не почувствовала — издержки работы удалённого доступа, а вот я теперь расхлёбывал последствия. Но — оно того определённо стоило. Прежде всего потому, что после общения с пышнохвостыми пронырами юки-онна словно светилась.

— К кошкам можно после прогулки.

Ми всегда была готова лишний раз посидеть среди увивающихся вокруг неё маленьких одомашненных хищников. Белки, мыши и прочая мелочь суккубой при действиях чер‍е​з меня​ практиче​​ски не ощущались даже совсем в упор, как и птицы.‍ Другое дело — «друзья человека» покрупнее и поумнее. А уж как были рады каждому нашему визиту работники кошачьего кафе! «Посмотрите, это наш постоянный посетитель» — с придыханием и этаким намёком в голосе. Мол, если сами будете регулярно приходить — и вас усатые-полосатые будут так встречать.

— Куро-тян, ты как? Или, может быть, поискать ещё один фестиваль японской культуры? Такие мероприятия обычно по выходным как раз идут…

Бесстрашная ниндзя ощутимо вздрогнула. В прошлые выходные мы как раз попали на такое мероприятие — увидели на улице небольшой рекламный баннер «Ночь демонов во Дворце Культуры и Техники МАИ». Сами понимаете — не смогли пройти мимо такого многообещающего названия. Я купил билет… и, о боже, попал на слёт любителей японской анимации и графических романов! Ну, что сказать — это был… эээ, новый и необычный опыт. Но повторять его прямо сейчас я был точно не готов.

На самом деле ничего такого: обычная тематическая студенческая тусовка, одна из тех, что так любит Макс. Удивляюсь, что Сумских такое событие пропустил — он, вроде как, фанат, а там таких, как он, собралось прилично. Мероприятие проходило вполне себе организованно: были выступления на сцене главного зала с танцами, простенькими театральными номерами, шутками со сцены… Проблема в том, что участники отыгрывали персонажей полюбившихся им произведений, как правило, даже в оригинале довольно гротескных — а уж в исполнении носителей иной культуры так и вообще. Иногда актёры ещё и пытались говорить по-японс‍к​и. На ​наследниц​​у настоящей древней культурной традиции Японии ув‍иденное произвело просто неизгладимое впечатление. Ну что ж, как говорят на кафедре Реаниматологии (я там не был, но поверим Алёне), шоковая терапия — тоже терапия.

«Ползучая» социализация юки-онны, несмотря на кажущуюся простоту действий и дилетантизм «терапевтов» в лице меня и суккубы, определённо приносила свои плоды. Куроцуки хоть и по-прежнему предпочитала мало говорить, но теперь уже не от отсутствия своего мнения. Поняла, как можно жить не ради достижения некой цели, а просто — жить. И даже научилась ненадолго отрывать взгляд от фигурального прицела и смотреть вокруг широко открытыми глазами. Видеть в такие моменты в окружающих незнакомых людях не потенциальные мишени и объекты защиты, но самих людей, а в одежде — не только средство слиться с толпой и защиту от природных условий. Надеюсь…

— Староста, и ты здесь?

Н-да. Иногда Москва огромная — а иногда сжимается до размера коридора коммунальной квартиры. Выходишь из своей комнаты — а лица вокруг все сплошь знакомые. Хотя сейчас эти самые лица смогли меня удивить.

— Настя, Инга, какая встреча! — я почувствовал, как в моём голосе сами собой появились ехидные нотки. Надо было сдержаться, конечно, но настроение было слишком хорошее, чтобы не подшутить. — А кто эти несчастные рядом с вами?

— Они счастливые, — вместо приветствия почему-то сразу начала оправдываться Настя. Через мгновение девушка поняла, что и кому ляпнула, и не нашла ничего лучше, чем толкнуть локтем в бок поддерживающего её под руку парня. — Женя, подтверди!

— Ни‍ ​один н​астоящий ​​мужчина в своём уме рядом с нами просто не может ‍быть несчастным, — выступила вперёд Инга, не дав кавалеру подруги и рта раскрыть. — В доказательстве этот очевидный факт не нуждается.

— И если выполнять все ваши указания и не поворачивать голову налево, то каблук в спине почти не чувствуется? — в тон одногруппнице преувеличенно-серьёзно спросил я.

— Вижу, ты наконец начинаешь понимать, — царственно повернула голову собеседница, выверенным движением рассыпав волосы по плечам. — Продолжай в том же духе, и может быть когда-нибудь осознаешь, какое счастье было рядом с тобой…

Наверняка мне предназначалось выслушать ещё как минимум по паре реплик от каждой закадычной подруги — но всё представление испортил спутник Седовой.

— Может, ты нас всё-таки представишь, — хмуро поинтересовался парень. На вид ему было лет девятнадцать, он был на полторы головы выше миниатюрной спутницы, а короткая стрижка и прямой взгляд только добавляли серьёзности.

— Ах да, — поморщилась одногруппница, видимо расстроенная срывом своего коронного шоу, — это Петя, а вон то долговязое недоразумение рядом с Настей ты уже слышал, как зовут.

После такого «представления» даже самый неспособный к эмпатии человек заподозрит неладное. Чёрт, кажется я попался сдвоенной парочке на пути совсем не вовремя, блин. Оставалось только попытаться выправить ситуацию.

— Мужики! — шагнул я мимо девушек к парням. — Не знаю, как и когда вы взяли на себя эту ношу, но благодарное Человечество вас не забудет, гарантирую. Я — Дмитрий. Тот самый человек, благодаря которому ваши подруги пол‍у​чают п​овышенную​​ стипендию. Вы не представляете, сколько пинков и‍м пришлось раздать, чтобы на занятиях они думали об учёбе, а не о захвате мира!

После моей тирады лицо Петра едва заметно смягчилось, а Евгений так и вовсе несмело улыбнулся. И оба спокойно ответили на моё рукопожатие — крепко, но не пытаясь сдавить до боли только-только переставшую ныть руку. Приятно было убедиться в очередной раз, что я кое-что могу и без шарма. Вот только моё небольшое достижение, к сожалению, не осталось незамеченным.

— Что ты вообще тут делаешь? — вопрос был слишком грубый для всегда утончённой миниатюрной красавицы, но у Инги явно отказали тормоза. Или она специально решила нарваться на прямой посыл, уж не знаю.

— Выгуливаю своих внутренних демонов, — этот совершенно честный ответ я снабдил соответствующей улыбкой. Загадочной, то есть, в смысле, я надеюсь, что такой она выглядела со стороны.

— И как, получается? — наконец-то и до Насти дошло, что её подругу откровенно понесло, и она поспешила перехватить нить разговора, пока Седова пыталась расшифровать, что же именно я ей сказал.

— В радиусе трёх километров не осталось ни одной белки, которую я не снабдил бы хотя бы полусотней орехов, — подробно отчитался я об успешном выполнении взятой на себя добровольной миссии. — Также причинены добро и справедливость в форме семян подсолнуха неустановленному количеству поползней и синиц.

— П-фе! — Анастасия аж запнулась, бедняжка: такого ответа не ожидала. — Выдающееся достижение!

Ура! Кажется, мне удалось свести всё в шутку.

— Мы довольны твоими действиями и выражаем бл‍а​говоле​ние, — пе​​ребила подругу Инга. — Выполняй свою задачу и дал‍ьше. Когда мы захватим мир, твои труды не будут забыты.

И девушка твёрдо и чётко, словно ставя печать, поцеловала меня в щеку. С небольшим, но заметным мне опозданием действие повторила Настя.

Опять. Опять они это сделали. Только в этот раз целью был не я: девушки прошли по дорожке мне за спину, а вот лица парней я прекрасно разглядел. Боль и отчаяние на лице Евгения и злость у Петра. Парень Инги — или кто он там ей был, пояснения-то я так и не услышал — молча прошёл мимо. А вот Женя нашёл в себе силы ещё раз пожать мне руку, виновато улыбнуться — и только после этого броситься догонять подружку. Я обернулся, глядя как удаляются четыре спины и чувствуя, как Ми сосредоточилась, готовясь принять управление. Десяток метров — шарм достанет. Ну или по крайней мере можно прочесть эмоции…

— Нет, — я прижал к себе суккубу. — Это их дело. Такие размолвки спонтанно не происходят. Шарм не лекарство, только анестетик. Действие кончится — будет по контрасту стократ больнее.

— Ты прав, — Мирен вздохнула.

Прав. Конечно прав. Влезть кому-то в голову — взять на себя ответственность за последствия. Когда мы узнали, как работает шарм — договорились использовать его только для достижения конкретных целей. Получить содействие там, где это действительно важно, убрать негатив со стороны людей, представляющих опасность, для тренировки самого шарма, в конце концов. Но не играть с опасной способностью на других и не использовать просто из прихоти. Вот только почему у меня на душе так паскудно?

Стоило за‍д​уматьс​я — и до ​​меня дошло. Мне было не всё равно. Каждый раз, го‍воря про Макса, Алёну или Настю с Ингой «друзья», я мысленно ставил большие кавычки. Друзья, как же — приятели, в лучшем случае. Соученики, одногруппники — а я их староста. Вот только я действительно взял за них ответственность — когда заставил дополнительно заниматься. Правда, только как старший товарищ по учёбе, и не более того. Но… Недавно нам с Ми пришлось взять ответственность за Куроцуки. Полную — какая ещё она может быть, если человек практически постоянно в твоей голове, а ты — в его. Взяли — и, на удивление, справляемся. И почувствовали уверенность в своих силах.

Думаю, моя златовласка прокрутила в голове примерно ту же последовательность фактов и наверняка пришла к такому же выводу. Из-за Нанао пришлось держать своё мнение при себе — но мы слишком хорошо друг друга знали, чтобы ошибиться. А Куро-тян всё равно что-то почувствовала — двухмесячная практика телепатического общения не прошла даром. Почувствовала… и несмело обняла нас обоих. И от этой молчаливой поддержки сразу словно камень с души упал. Упал… Но осадочек всё равно остался.

— Думаю, сегодня нужно сначала к котикам, — постановил я. Меховые антидепрессанты, восхитительно эгоистичные в своей уверенности, что человек должен их чесать, греть и кормить. То, что нужно для удаления душевных осадков.

— Сынок, ты какой-то бледный и усталый сегодня…

— Это потому, что я учусь, мам, — напомнил я, демонстративно прикладывая кисть своей руки к кисти сидящего рядом отца. Моя рука была на тон темнее — дачный загар, усуг‍у​блённы​й августо​​вскими походами по Москве и сентябрьским почти ле‍тним теплом так до конца ещё не сошел.

Чёрт, вот принесло же родителей именно сегодня. Сколько можно заваливаться без предупреждения? Много раз уже просил так не делать. В век сотовых телефонов предупредить трудно, что ли? Хорошо ещё, что я успел вернуться до их возвращения — а то начались бы звонки с дурацкими вопросами: «Ты где? А что ты там делаешь?» Как будто я могу отлучаться из дома только в универ и больше никуда. Это, кстати, о работе шарма: сделанного внушения в последние разы хватало в лучшем случае на месяц. Разумные и логичные доводы тоже не действовали — их я попробовал в первую очередь. Мать просто в упор отказывалась понимать, что может приехать не вовремя. «Ты нам не рад?» Рад, конечно. А ещё вы платите за мою квартиру и мне семнадцать с половиной лет — потому у меня нет моральных прав тупо поменять замки. Тьфу, блин…

— Учиться — это твоя главная задача, — тут же приняла подачу родительница, начисто проигнорировав опровержение «бледности». — Расскажи, как у тебя дела в университете? Хорошо учишься? Преподаватели тобой довольны? Друзья есть?

Иногда мне кажется, что где-то на планете существует специальная канцелярия, отвечающая за дурные совпадения. Ну обязательно именно сегодня были докапываться?

— Мама, всё в порядке, — я улыбнулся родительнице самой милой из своих улыбок. — И с делами, и с учёбой, и с преподавателями. Одногруппники у меня хорошие, и я с ними дружу.

Кажется, нечто подобное я говорил, возвращаясь из детского сада: воспитательницы не ругали, скушал‍ ​обед и​ полдник ​​и честно почти спал в тихий час. И с другими деть‍ми хорошо себя вёл. И нет, я не издеваюсь — какой вопрос, такой и ответ. Впрочем, может так и надо? Буква «Эс» — стабильность.

— Ты нам никогда ничего не рассказываешь… — так, сегодня краткий вариант не прокатил. Придётся выкатывать артиллерию. Эх, жаль, атлас сдать в библиотеку пришлось — эта замечательная книга на неподготовленного человека действовала иногда посильнее шарма.

— Мы на микробиологии выращивали бактерии, которые живут у нас на коже рук, — я с готовностью вытащил телефон и вывел на экран снимок чашки Петри[54]. На серо-жёлтой субстанции питательного субстрата отчётливо отпечаталась моя пятерня, на силуэте которой тут и там вздулись похожие на полусферы и плоские блямбы разных оттенков колонии бактерий. — Смотри, вот тут кишечная палочка, а вот это круглое жёлтое красивого оттенка — золотистый стафилококк[55]. А один парень, только представь себе — руку приложил и выросла плесень!

Та-ак, процесс пошёл. Обожаю медицину.

— А на физиологии мы препарировали лягушачью лапку — заставляли сокращаться под действием тока, — «не заметив» выражение лица матери, с ещё большим воодушевлением поведал я, и только потом «спохватился»: — Или могу рассказать, как мы морскую свинку в кресле раскручивали, а потом друг друга — чтобы посмотреть нистагм[56] глаза…

— Я в этом совсем ничего не понимаю, — призналась мать. Я уже было расслабился, но не тут-то было: — Лучше про друзей расскажи.

Чёрт, чёрт, чёрт. Может, атлас за свои деньги купить? Мне определённо нужна эта настольная книга! Или поинтересоваться, где физиологи живых лягушек берут, которых потом месяцами хранят в холодильнике? Земноводные впадают в спячку, доставай когда надо и режь. Тем более скальпели у меня есть…

— Мам, ну что рассказывать? — как можно более равнодушно отмахнулся я. — У меня самые обычные одногруппники. Мы хорошо общаемся, помогаем друг другу… Сама знаешь, в нашем ВУЗе очень напряжённая учёба, все выкладываются…

«Тебе действительно интересно одно и тоже каждый раз выслушивать разными словами?» — разумеется, стоило мне об этом подумать, и понеслось:

— А девушки у тебя в группе красивые? — внезапно спросил отец.

Мой папа не молчун, но предпочитал не вставать между соскучившейся по сыну женой и чадом. Но в этот раз нервы, видать, не выдержали: наверное, он наш диалог, за вычетом учебных подробностей, уже мог по ролям наизусть рассказывать.

— Ммм… ну, симпатичные — точно, — признал я, не почувствовав подвоха. И зря.

— И что, какая-нибудь нравится?

— Папа!

— Слава! — голос матери вторил моему. Вот только я услышал в нём слишком мало возмущения и слишком много любопытства.

— А что такого-то? — Владислав Ведов отставил кружку с остывшим чаем. — Ты уже взрослый, Дима. Как ты там говоришь, «процесс вполне естественный?»

— Папа, — я для большего эффекта даже руку на грудь положил. — Поверь, когда девушка появится, ты будешь первый, кого я с ней позна… комлю.

— Ми, что случилось?! — эмоциональный всплеск был такой силы, что прошёл через ужатый канал и заставил меня сбиться на полуслове. По часам академии «Карасу Тенгу» была уже глубокая ночь, демонессы отправились спать, а я заблокировал телепатию, чтобы своими эмоциями их не разбудить.

— Сон! — фух, а я уже испугался… — Не мой, Нанао! Я проснулась и увидела…

Ну, это понятно: наработать рефлекс держать канал закрытым во время сна Куроцуки ещё предстояло.

— Кошмар приснился? — юки-онна, разумеется, тоже уже не спала — не после такого мысленного пинка.

— Мама… и бабушка… — в разуме японки смешалась целая куча эмоций.

— Не только, — суккуба ретранслировала мне статичную картинку, удивительно чёткую для сновидения. Судя по прилагаемым ощущениям, маленькой черноволосой демонессе было во сне лет пять, не больше: мать держала её на руках. Напротив, за низким столиком, сидела ещё не слишком старо выглядящая старейшина Юми, бабушка Куроцуки.

— Сюда смотри, — указала мне Мирен, и я, наконец, обратил внимание на бумаги, разложенные на столе.

Немного пожелтевшие листы, исписанные ровным почерком и педантично пронумерованные той же рукой. Язык был немецким. Буквы и цифры легко и без усилий читались, и означало это только одно: сон был не просто сном, это было воспоминание[57]. Ну и то, что у Куро-тян отличное зрение и прекрасная память, сохранившая такой чёткий «скриншот».

— Вот, — Ми, не дожидаясь вопроса, мысленно выделила один из абзацев и тут же перевела: — «То, что мы считали даром богов, погубило всех, кроме меня. Мою возлюбленную, моих друзей, моего учителя — и всю Германию. Проклятые зеркала, проклятый дар экзорциста…»

Твою мать… ТВОЮ МАТЬ!!!

— Сынок, всё в порядке? — мысленное общение гораздо быстрее разговора, но я, похоже, слишком долго молчал.

— Да-да… Слушайте, вам пора домой, наверное.

— Но…

— Москва. Пробки. Ехать долго, — благодаря Ми каждое моё слово обладало весом чугунной гири. Тонко работать сейчас не мог ни я, ни моя подруга — только не после такого. — А у меня всё в порядке, но нужно подготовиться к парам в понедельник.

Всё в порядке. Чёрта с два у меня всё в порядке!

Твою мать!!!

Глава 20

— Ариса, я просила прийти тебя, а не притащить ребёнка, — Юми-обачан была уж-жасно строгой! Один негромкий окрик — а как будто хворостиной огрели. Недавно Нанао досталось по попке, когда она пыталась стянуть с кухни онигири со сладким рисом. Досталось не за то, что хотела украсть, а за то, что попалась, разумеется — шиноби должен быть незаметным, как тень! До вершин ниндзюцу[58] На-тян было далеко как до неба, но уж очень хотелось сладостей, а по-другому их было не достать. Пришлось положиться н‍а​ удачу​, которая​​ слегка подвела. Ух! Так быстро под энгава[59] она ‍ещё никогда не забиралась! — И прекрати таскать дочь на руках. Ей уже пять лет!

— Окасан[60], я и так редко вижусь с Нанао-тян, чтобы расставаться с ней, когда я в деревне, — беззаботно отмахнулась молодая женщина. — И я не могу её отпустить. Смотри, какая милая пышечка! И потом, мне же не тяжело.

Ма свободной рукой ловко ущипнула за щеку и успела убрать пальцы прежде чем Нанао удалось по ним шлёпнуть. Нечестно!

— Я взрослая! — впрочем, попыток выбраться из таких удобных и тёплых объятий предпринято не было.

— Взрослая, взрослая… и такая миленькая!

— Ай! — ещё один быстрый щипок. — Ма!

— Кавай, кавай[61]!

— Ма!!!

— Я всё ещё здесь, — в голосе старшей родственницы отчётливо слышалось усталое и какое-то обречённое раздражение. — Ни в грош не ставишь старших, так имей хоть каплю уважения к родной крови, породившей тебя, беспутная дочь.

— В таком случае, «родной крови» следовало оставить меня и На-тян в покое, а не шантажом и угрозами заставлять возвращаться к «работе»! — голос Ма зазвенел оружейной сталью.

Нанао напр‍я​глась,​ но матер​​инская рука нежно легла ей на макушку, и девочка ‍сразу же успокоилась. Ма и Ба постоянно ругались, едва стоило им остаться где-нибудь вдвоём, но почему-то всё равно никогда не ссорились по-настоящему.

— Не было никакого шантажа, дура! — на мгновение самообладание оставило Юми-обачан, показав то лицо бабушки, что обычно видят другие старейшины во время собраний. — Я просто честно передала, что тебя ждёт, если ты не вернёшься. И что ждёт твою дочь, мою, между прочим, внучку, после того, как тебя убьют. Хотела покоя — так надо было спрятаться или просто уехать подальше. Ками-сама[62], кому я это говорю? Куноичи[63], собственноручно воспитанной и обученной. Позор на мои седины…

— Позор в том, что от твоего положения никакого толка, — уже совсем спокойно произнесла Ма. — Себя и дочь я могла спрятать, но тогда твоя мечта о власти пошла бы прахом. И что твоя власть? Ни мне не смогла помочь остаться с мужчиной, за которого сначала сами вытолкнули замуж, а потом контракт на защиту которого, видите ли, истёк, ни На-тян защитить от втягивания в «традиционное клановое обучение».

— Мы говорим каждый раз одно и то же, — бабушка тоже вроде успокоилась.

— И каждый раз ты провоцируешь меня.

— Потому что ты каждый раз творишь какую-то глупость! — или не успокоилась?

— Может, потому, что у меня всей свободы — делать эти глупости, а? Сколько мне и дочери ещё ломать себе жизнь ради твоих амбиций?

— Возможно, что и не долго, — немного помолчав, совсем другим тоном ответила бабушка.

Скучный взрослый разговор порядком поднадоел Нанао. Орать Ма и Ба друг на друга перестали — хорошо, но теперь спор перейдёт на какие-то непонятные вещи. Распределение прибыли по секторам деятельности, защита каких-то там перевозок, уважение и готовность сотрудничать боссов гокудо и триад. Окасан будет злиться, потому что изменение этого самого уважения и готовности опять ляжет на неё: где, как на командира группы, а где и лично. Как же, доверенное лицо самой Юми-сама… Однако, в этот раз На-тян ошиблась.

— Помнишь, я тебе рассказывала о гайдзине[64], жившем здесь, в деревне, и умершем за десять лет до твоего рождения?

Этой истории девочка никогда не слышала, и потому навострила уши, делая вид, что ей ни капли не интересно. Первое, чему учат маленьких шиноби — держать язык за зубами. Пока не научишься не болтать обо всём, что спросят — ни одной тайны не доверят и ничего интересного не покажут. А интересного в деревне — ого-го сколько! На-тян это знает, потому что На-тян первая освоила Белое Безмолвие среди одногодок. Есть, чем гордиться!

— Да, припоминаю. Ты ещё говорила, что старая карга Миюри никого к нему не подпускала, и подложила ему в постель всех своих дочерей, племянницу и даже внучку. И сама бы легла, если б толк был. Да только всё зря — ничего не добилась, чудесный дар забирать чужую магию так и не пер‍е​дался.​ Хотя я т​​ак и не поняла, чем этот дар был так «чудесен»: ч‍то-то ещё более бесполезное для клана ещё поискать надо было.

— Ну, положим, будь у меня такой человек в подчинении, я бы ему применение на раз-два нашла, — когда у обачан на лице появлялась такая хищная улыбка, она словно сбрасывала лет двадцать возраста. — Зазнаек, живущих по холдам, и считающих, что им сами боги равны, ждало бы мно-ого интересных открытий… И вопрос о моём возвышении на совете от тебя бы, поверь, ничуть не зависел.

— А почему Миюри ничего не сделала, только детей пыталась заполучить? — Ма не захотела ждать, пока Ба намечтается. — Кишка оказалась тонка?

— Знаешь, я много лет так и думала. Миюри говорила всем, что Герман, подобно ронину без сюзерена, стремится только к смерти, но не к победе. Его страна проиграла, его господин пал, друзья убиты, а самого его заочно осудили и казнят, стоит ему покинуть селение и показаться на глаза посторонним. Причём сам он как бы и не против. Не осталось ничего, что держало бы его на этом свете, кроме странного запрета гайдзинской веры на самоубийства.

— Это была ложь? — даже не пытаясь изобразить интерес, уточнила окасан, устраивая подбородок на темени дочери. Макушке сразу стало тепло, а самой Нанао — уютно-уютно.

— Это была правда, — обачан опять улыбнулась так, что девочка невольно поёжилась. — Правда, но не вся. Читай!

— Это что? — насторожившаяся Ма подтянула к себе пачку листов и ловко, словно веер, разложила на столе перед собой.

— Дневник. Или мемуары. Или исповедь бумаге — сама выбирай.‍ ​Нашли ​во время ​​ремонта под полом той минки[65], где он жил последни‍е десять лет. А ты ещё спрашивала, зачем я себе отжала коммунальные вопросы, от которых только головная боль и никакой пользы… И ведь хитро так, стервец, положил и упаковал, что ни вода не добралась до бумаги, ни мыши!

— Ни мы, — в тон старшей родственнице закончила фразу окасан.

— Стервец девок не только валял, он много чему у нас научился, — кажется, этот факт бабушку почему-то восхищал, а не злил. — Видать и вправду некуда было идти отсюда, да и незачем. Где ему ещё столько сговорчивых красоток под бок подложат?

— С немецким у меня чуть лучше, чем никак, — задумчиво обратилась к макушке дочери Ма. — Наверное, всем будет проще, если почтенная Юми-сама всё-таки сама скажет, что она такого нашла в этих записях.

— Что я нашла? — Ба манерно потупила глазки, совсем так же, как делает дура-Матока, когда хочеть показать, какая он взрослая. — О, ничего особенного. Просто оружие, способное перевернуть мир!

— Ма, наклонись вперёд, — со вздохом попросила молодая женщина, а когда Юми-обачан с озадаченным видом сделала запрошенное — вытянула руку и ладонью пощупала лоб собеседницы. — Странно. Ни жара, ни липкого пота, никаких других признаков лихорадки. Откуда тогда галлюцинации и навязчивые идеи? Для маразма, на мой вкус, ты, окасан, ещё слишком молодая.

— Не веришь? — Ба выпрямилась и с прищуром посмотрела поверх головы Нанао. — Не надейся, дорогая, я не брежу.

— Тогда как называется то, что я услышала? — не осталась в долгу Ма.

— Это ‍н​азывае​тся «адек​​ватная оценка информации, полученной из достоверн‍ых источников».

— «Достоверный источник» — это вот эти, как ты выразилась, мемуары?

— Не только. Дневник Германа Вернера, по большому счёту, только позволил свести все факты воедино и прояснил некоторые важные подробности. Например, как немец-экзорцист оказался совершенно один в море у восточного побережья Хонсю, где его и выловили «рыбаки» Миюри.

Юми-обачан жестом опытного картёжника (Нанао подсмотрела, как играли старшие девочки) выдернула из веера листов перед Ма один и зачитала:

«Не знаю, что произошло. На палубу у-бота,[66] с закрашенным номером на рубке, нас, пассажиров, экипаж пускал далеко не всегда, а в последние недели и вовсе совсем редко. Некий резон в этом был — флотской сноровки вовремя нырнуть в люк, который нужно было задраить за собой за считанные секунды до погружения, у нас не было. Да и отношение моряков, весьма почтительное поначалу, ко второй половине пути… даже не испортилось — стало равнодушным. Как к грузу, который нужно доставить из точки А в точку Б. Причём непонятно зачем — если только не считать приказ, отданный мертвецом и подтверждённый другими мертвецами. То, что некоторые из мертвецов были ещё живы и даже думали про себя, что сражаются за Родину, ничего, по большому счёту, не меняло.

Не знаю, что произошло. Думаю, после бегства из Средиземного моря, после перехода по Атлантике, когда под водой требовалось прятаться не только от любого шума, но даже от света дня, после Африки, где дважды пришлось буквально ощупывать берег, отыскивая замаскированные т‍а​нкеры,​ люди про​​сто устали. Экипаж собрался, когда у берегов Юго-‍Восточной Азии нам опять пришлось играть в смертельные кошки-мышки с несколькими флотами США. Но когда авианосные группы в окружении эсминцев остались позади, а по правой раковине замаячил берег самого крупного из островов Японии — силы просто кончились. И это случилось.

За минуту до удара сыграли погружение и боевую тревогу — за дни, проведенные на борту, я выучил все сигналы. Обычно в это время у-бот уже шёл под водой под шноркелем[67], когда погода позволяла, но в тот день погружение почему-то отложили. Возможно — поломка, возможно — обычная халатность. Кто теперь скажет? Скорее всего это был не корабль — одиночный бомбардировщик или заблудившийся торпедоносец, которому повезло. В любом случае — мы начали погружаться, люк ставшего нам домом отсека задраили… а потом — страшный удар. Удар, от которого содрогнулся весь корпус, меня и Кристину сбило с ног, погас свет. Погружение продолжалось — слишком быстро, с увеличивающимся дифферентом на нос. Но тут нам, наконец, повезло — если только подобное можно назвать везением. Ещё один сотрясающий мир удар — и лодка вернулась на ровный киль. Мы лежали на дне, ещё живые, но уже мёртвые…»

— Беглец из Рейха, — протянула Ма, окончательно р‍а​зворош​ив причёс​​ку вновь заскучавшей и начавшей задрёмывать Нанао‍. — Что ж, звучит… в целом логично. В конце войны в Европе немцы использовали подводные лодки для вывоза ценностей и эвакуации тех, кому в плен сдаваться категорически не рекомендовалось. Как я понимаю, это твоё оружие тоже везли на «у-боте без номера»? И где оно теперь?

— Всё там же. На дне.

— Окасан, ты издеваешься? — с надеждой спросила Ма у бабушки.

— Я говорю абсолютно серьёзно, — оскорбилась Ба.

— Серьёзно?! Я ещё могла бы со скрипом поверить, что немцы везли нечто прорывное, обогнавшее своё время. Пусть это и отдает «сенсацией» из жёлтой газетёнки — ладно, мало ли что на свете бывает. Но то, что пролежало шестьдесят лет в затонувшей подлодке — это не оружие. Это мусор! Ну или археологическая ценность в самом лучшем случае.

— Золото, серебро и горный хрусталь.

— Что?

— Золотые рамы — новодел, мистики из Аненербе посчитали, что подобные обрамления усилят работу зеркал. Сами зеркала состоят из серебряной пластины толщиной в полпальца — когда артефакты создавались, амальгаму[68] ещё не научились получать. Со стеклом у средневековых алхимиков тоже была проблема или, может, получить нужную прозрачность не смогли, Ками-сама их знает. Немцы не поленились провести химический анализ, а Герман — записать всё, что запомнил. С образованием у парня было не очень, но он честно пытался разобраться… Во время эвакуации зеркала были тщательно упакованы, принайтованы к палубе и перевозились в специальных ящиках. На момент кораблекрушения, по свидетельству единственного выжившего, артефакты всё ещё‍ ​работа​ли. Ну, к​​ак считаешь — могло оружие уцелеть?

Куроцуки трясло. Не только ментально — физически тоже, да ещё как. Мирен что есть силы прижимала девушку к своей груди — только это немного помогало. Когда я случайно воспроизвёл короткий эпизод из своего прошлого, несколько часов пробыл в не совсем адекватном состоянии. Нанао пришлось целенаправленно вгонять себя в нужное состояние в течении нескольких часов, чтобы увидеть нужное воспоминание — и побочный эффект оказался соответствующей силы.

Никакой методики у нас не было, только моё смутное понимание, что именно нужно сделать. Человеческий мозг — невероятно мощная информационная система, но, к сожалению, инструкции по эксплуатации этой системы при рождении почему-то не выдают. Крутись, как хочешь, на свой страх и риск… Ключ к воспоминаниям, даже к тем, что, казалось бы, давно и прочно забыты — ассоциации и эмоции. Почувствуй себя, как в детстве — и в голове волей-неволей замелькают картинки из детского сада и школы. Чем глубже погружение, чем больше совпадают ощущения и настроение — тем больше подробностей проявляется.

Больше чем уверен, что есть способ обратиться к нужному участку памяти проще и быстрее, чем каждый раз входить в условно управляемый инсайт. А так нам пришлось всем троим пережить кусочек жизни Нанао, почувствовать и услышать всё то, что чувствовала и думала одиннадцать лет назад пятилетняя кроха. Мы — все трое — словно на время стали Наной-тян, маленькой беззаботной живой молнией, которую мама привезла к бабушке в горы. Не просто в горы — в крутые-крутые горы, чтобы стать ниндзя! Из-за этого пришлось пообещать не проситься домой, слушать бабушку и приготовиться долго-долго не видеть папу…

…И одновременно мы продолжали оставаться самими собой. Даже нам с Ми было откровенно жутко слушать перепалку между старшими родственницами Куро-тян. Слушать и понимать, что мы ни слова, ни мысли не слышали от Нанао про родителей. Что старейшина Юми практически не вспоминала о своей внучке после того, как способности к магии молодой юки-онны были определены, как низкие. И что «доброта» «родной крови», позволившая-таки шестнадцатилетней шиноби вырваться из смертельной карусели заданий, принимаемых кланом для своих наёмных убийц, тоже оказалась с двойным дном.

Жертва.

Ну или в более современных терминах — система боепитания. Точнее — один из компонентов.

Зеркала — это оружие, а оружию нужны заряды и оператор. Оператор, как теперь уже стало понятно — экзорцист: недаром призрачные огни и руны в стекле реагировали именно на меня. В качестве снарядов — магия, которой энергетического вампира обеспечивают демоны и колдуны. Внутри холда антимаг с силой нескольких десятков одарённых становится армией в одном человеке, боевой единицей самой в себе. Но основное предназначение у артефактов другое — подпитывать на время ставшего за чужой счёт сверхчеловеком оператора там, где магия не действует. Не атомная бомба, конечно, но в каком-то смысле — штука ещё более опасная. Ни один детектор на свете не засекает шарм. Никто не сможет отобрать пистолет, если он появляется в руках у стрелка из ниоткуда по желанию и столь же легко исчезает. А магия ведь пострашнее пистолета может быть.

Зеркала — это оружие. Оружие делают для того, чтобы из него стрелять. Если кто-то установил у себя пушку и держит её заряженной — он явно сделал это не для красоты. Школа для магов и демонов, да, директор Кабуки? Проклятье…

Интерлюдия

Холд «Академия» (старшая школа) для магов и демонов «Карасу Тенгу», физическое расположение — остров Ио, Тихий Океан (территориальная принадлежность — Япония).

Куроку Кабуки, Лючия Нацуро, Окина Мао, Олег Абрамов.

— За сентябрь и октябрь было зафиксировано две попытки проникнуть на территорию холда школы под надуманными предлогами. Сложно сказать, были ли это развед-акции Перевозчиков, или эти лица действовали в своих интересах…

— И что предлагали? — живо заинтересовался Кабуки.

— Один‍ ​из «го​стей» пре​​длагал стандартную организацию поставок разрешённ‍ых к трансферу товаров, мы отклонили девять подобных предложений за время первого триместра и ещё пять — до начала работы школы. Второй… Хм, они предлагали услуги клининга и облагораживания территории.

— Чего?! — раскачивающаяся на стуле Нацуро едва не утратила контроль над своим «скакуном». — Уборку предлагали, что ли?

— В очень широком смысле слова. Очистка территорий, зелёные насаждения, элементы ландшафтного дизайна, монтаж скрытых систем водопровода, канализации и так далее, вплоть до капитального строительства.

— Охренеть!

— Я на всякий случай взял визитку, — ответил на невысказанный вопрос Учителя Мао. — Сайт есть, и портфолио с фотографиями.

— Неужели много находится тех, кто пускает в свои зоны посторонних? — Лючия даже раскачиваться перестала.

— Три четверти, если не больше, — ответил вместо заместителя по административной работе директор. — Страшные тайны и секреты магии, обеспечивающие в прошлом защиту и безопасность предков, для потомков часто не более чем обуза. Не все могут устроиться с таким комфортом, как мы, а вот выйти и посмотреть, как обычные люди живут, в той же Европе — все желающие могут вполне, кроме совсем уж нечеловечески выглядящих родов. Это двести лет назад желающим комфорта или приходилось самим учиться на каменщиков и плотников, или находить шабашников, которые под шумок не попытались бы захватить твой дом, среди знакомых и друзей. То, что сейчас домоседы и параноики вроде Войде редкость — целиком и полностью заслуга Перевозчиков и проводимой ими по‍л​итики.​

— Которая​​ нас не устраивает, — вставил Абрамов. — Что?

— Ни‍чего-ничего, — фыркнула Нацуро. — Ты продолжай, чего остановился?

— Ладно, — инструктор по борьбе и стрельбе, а также учитель физкультуры «Карасу Тенгу» пожал плечами и зачерпнул новую ложку салата из ёмкости, по своим габаритам напоминавшей тазик.

— Никак не могу понять, как ты можешь поглощать этот свой так называемый «оливье» вот так? — Лючия, будучи наполовину итальянкой, и сама была совсем не дура покушать, благо гены и ежедневные физические нагрузки хранили стройность её фигуры безо всяких диет. — Без красиво сервированных порций и бокала вина половина удовольствия от еды пропадает.

— Замотался, поесть не успел, — повёл могучими плечами отставник. — Вообще, я предлагал поделиться, все отказались. А я старался, готовил… Ну и зачем тогда тарелки попусту пачкать?

— Варвар! — Мао старательно состроил высокомерное выражение лица. Настолько свободно, как эти двое, он при Учителе держаться не смог бы даже наедине. Через правила поведения, вбитые родственниками в глубоком детстве, оказалось очень нелегко переступить. Оставалось только по мере возможности не давать расслабляться и окружающим.

— «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и дикими глазами!..» — неожиданно нараспев продекламировал строчку из Блока Олег, сведя все усилия коллеги на нет. Замдиректора по учебной части немедленно разразилась аплодисментами.

— Вижу, у вас всё идет хорошо, — Кабуки добродушно усмехнулся, увидев мелькнувшую на лице бывшего офицера спецназа победную улыбку.

— Если не считать того, что внешняя‍ ​активн​ость вокр​​уг школы гораздо ниже ожидаемой, то да, — кивнула‍ в сторону исполняющего обязанности в том числе и начальника службы безопасности академии Мао Лючия. Если подходить формально, то возглавить учебное заведение на время отсутствия директора должен был именно Окина, но среди доверенных учеников Куроку формальная иерархия совершенно не котировалась. Выполнять работу должен тот, кто умеет и у кого хорошо получается.

— Ну, это просто объяснить, — Кабуки о чём-то задумался, и от реплики девушки отмахнулся как от чего-то не слишком интересного. — Смогли протолкнуть шпиона, вот и сидят на заднице ровно.

— Шпиона, значит, — учителя-мужчины переглянулись и ощутимо напряглись. Лючия тоже не выглядела больше беззаботной.

— Известно, кто? — коротко бросил Мао.

— Кто-то из учащихся, очевидно, — Куроку оглядел своих учеников. — Если бы просочились сведения, известные учителям, реакция была бы… более бурная и однозначная. Причём по её характеру можно было бы судить о том, кто именно стал источником сведений.

— Дополнительная страховка, — Мао не поленился встать из-за стола и отвесить церемонный поклон. — Как и ожидалось от Наставника.

— Привычка — вторая натура, — один из самых старых жителей Земли по-отечески улыбнулся своим…Да, можно сказать, что и детям. Приёмным, разумеется. Труда и заботы в каждого своего личного воспитанника он вложил куда больше, чем иные отцы и матери. И нет, не потому что готовил себе солдат, а просто потому, что мог помочь тем, кто нуждался. — Но вероятность нарушения контракта педсоставом изначально была маленькой — в‍е​дь кро​ме собесе​​дования со мной они все пообщались с Роксаной… А ‍вот абитуриентов мы так не проверяли.

— А мы ведь первый набор приглашали персонально, — Нацуро новости расстроили. — Что будет, когда мы объявим свободный набор?

— Потом будет потом. Меня больше другое волнует, — Абрамов рубанул рукой воздух. — Как вражеский агент прошел фильтр?

— Это как раз не загадка, — Мао поморщился как от зубной боли. — Не все родители могут уделить ребёнку достаточно внимания, чтобы полностью оградить от посторонних. А у нас тут девять учеников и учениц, родители которых на момент приглашения уже были мертвы. Та же Нгобе, например, или Куроцуки. Было кому повлиять.

— Не думаю, что ты прав, — русский покачал головой. — У меня обе в особой группе, если помнишь. Узнай кто у Перевозчиков, что мы готовим собственных полевых офицеров — реакция была бы куда живее. Да и… не верю я, что кто-то из девчонок может работать на сторону. Я в своих уверен!

— Вот потому ты работаешь с инфраструктурой, а я — с безопасностью, — без злобы попенял Окина. — Меня больше другое волнует. Агент должен действовать, добывать сведения, так ведь? А системы безопасности не выявили ни малейшего следа активности. Шимата! После того, как во время каникул детишки должны были проболтаться про зеркало-блокировщик, у Перевозчиков должно было начать ощутимо припекать зад. А на деле — картина противоположная. Они что, нас ни в грош не ставят?

— Думаю, тут моя вина, ученик, — вмешался директор «Карасу Тенгу». — У меня всё-таки слишком… специфическая репутация. Если я говорю, что один из компонент‍о​в стар​ого оружи​​я я использую для обеспечения равных условий обуч‍ения, то мне и поверить могут — я же могу. Кхм. Тем более, полноценную привязку мы не проводили, это наверняка быстро стало известно. Про то, что у нас полный комплект зеркал, тем более никто не знает. А ещё бывшие орденцы уверены, что экзорциста, способного использовать оружие по-настоящему, у нас нет. И ни у кого нет. А последний — утонул в Тихом Океане.

— Но он не утонул, — тихо произнесла Лючия.

— Но для нас, как и для всего мира, это ничего не меняет. Экзорцисты не передают свой дар детям. От союза экзорциста и мага либо демона рождаются обычные одарённые, но и только — иначе бы Малый орден Экзорцистов не потерял своих основных специалистов. Антимагов относительно легко находили тогда, когда холдов не было и любой мог попасть под колдовство или атаку демона. Оставалось только хорошенько поискать среди выживших. Но и тогда, уж поверьте, подобные личности были наперечёт по пальцам хорошо если двух рук. Рейху сказочно, невозможно повезло, что они случайно нашли одного такого, да и то только благодаря своим безумным изысканиям… И вы все знаете, к чему в итоге это привело.

Старейшина «Ходящих под Тёмной Луной» была так любезна, что передала не только координаты затонувшей субмарины, но и записи Германа. Бесценная информация сейчас была известна только директору школы и троим его доверенным замам. Собственно, именно эти данные и стали своеобразным спусковым крючком, запустившим план по созданию собственного учебного заведения. Многие разумные оказались так или иначе посвящены в ‍о​тдельн​ые детали​​ происходящего, возможно, о чём-то догадывались — ‍ но полной информации не было ни у кого. Даже доверенная тройка не могла быть уверена до конца, что им известно действительно всё. Но — они верили своему Учителю, верили, как себе и даже немного больше: Куроку Кабуки никогда не обманывал. И если оппонентам он позволял обманываться самостоятельно, то со своими не поступал так никогда.

— Жаль. Нам бы пригодился собственный экзорцист, — осторожно высказался экс-десантник. — Если бы мы действительно смогли управлять зеркалами…

— Даже если представить невозможное — мы его нашли — нужно было бы всеми силами держать его подальше от «Карасу Тенгу». Как детонатор от взрывчатки. — покачала головой Лючия. — Нужно ведь не только найти, не только донести свою точку зрения и добиться, чтобы человек её разделил. Потребуются годы, чтобы обучить «вампира» свободно пользоваться чужими силами, а ведь сами зеркала тоже требуется освоить. Немцы и трети функций не узнали, да и не пытались, похоже. Объявили «Древним Вундерваффе» и успокоились, а ведь, судя по реконструкции Зитс — ватиканский эмиссар фактически разграбил лабораторию, а не военную часть…

— Хорошая аналогия про взрыватель, — перебил коллегу Окина. — Позволю себе напомнить, что именно на подозрении, что экзорцист у нас возможно есть, строится часть информационного обеспечения финальной фазы плана. Если заинтересованные лица решат, что у нас подобный «детонатор» точно есть или точно нет — результат применения зеркал станет… не столь однозначно предсказуемым.

— То есть, ты хочешь сказать, «‍в​сё хор​ошо, пото​​му что всё идет так, как идёт»? — переспросила На‍цуро.

— «Всё идет по пла-ану!» — вновь подпел Олег, вызвав мимолётную понимающую улыбку у своего директора. Русский, как и японский, и китайский, в той или иной мере в этой компании знали все, хотя общение и шло преимущественно на английском. Потому что одно дело понимать язык, а другое — понимать культуру носителей этого языка.

Абрамов единственный из «тройки доверенных» вырос вне магического мира и учеником Куроку стал позже остальных. К возможно старейшему демону на Земле его привели попытки разобраться в том, как действительно устроен мир. Вот так, не больше, не меньше. У мужчины после увольнения из армии достало упорства раскопать одну нехорошую историю, произошедшую в одной южной стране. А потом восстановить собственную родословную, выйти на род дальних родственников, имеющих доступ к холдам — и попытаться «восстановить справедливость» ещё раз.

Можно было бы написать целый роман о приключениях Абрамова уже в мире магии. Возможность перемещения в пространственных искажениях, недостижимую для простых людей, во всех странах так или иначе использовали как инструмент незаконного бизнеса. Неуязвимый склад наркопродукции, база неуловимых боевиков — да мало ли применений можно найти для холда? До определённого предела Перевозчики не вмешивались — свято блюли свои собственные, возведённые в ранг традиций правила. В спецслужбах государств осведомлённые лица тоже смотрели на подобные проявления сверхъестественного сквозь пальцы — опять же до определённого предела.

Всех устраивал ст‍а​тус-кв​о: хозяев​​а мира магии не давали перемещать опасные грузы и‍ оружие по своей транспортной сети (а обычные грузы — в хоть сколько-нибудь значимых коммерческих объемах), а «молчи-молчи» не пытались захватить контроль над местами Силы. На планете и так было слишком много проблем, чтобы добровольно вешать себе на шею заведомо провальный конфликт с противником, которого в физической реальности как бы и нет. Не сказать, что отдельные попытки не проводились — но результат неизменно оказывался далёк от желаемого. В любую страну можно ввезти нечто такое, чего на своей территории власть предержащие видеть бы особенно не хотели. Уже несколько столетий нейтралитет удавалось соблюдать — ну а ценой были «мелкие проблемы» отдельных людей. Как, например, наполовину вырезанный появившимися «из ниоткуда» бородачами в чалмах отряд спецназа.

Абрамов не пытался именно мстить. В конце концов, «магическим» боевикам не помогла ни скрытность убежища, ни способность колдовать. Русские ворвались в холд на плечах отступающих — подобранный по наитию ключ сработал в руках у Олега. Уже гораздо позднее тогда уже экс-ВДВшник понял, почему только на его здоровье «приключение» никак не отразилось. Заодно узнал о других подобных стычках — после которых следовала подписка и приказ «забыть». Забывать военный отказался категорически. Ведь ему важно было разобраться и понять.

Этот поиск знаний и привлёк внимание Кабуки. Русский отказывался смириться с ситуацией «так есть, потому что так есть», он вообще отличался изрядным упорством и неизменным желанием докопаться до сути. ‍И​з-за ч​его в «Ка​​расу Тенгу» именно Абрамов отвечал за, если можно‍ так выразиться, «техномагическую» часть проекта и инспектировал остальные инфраструктурные решения. И именно хорошее представление о подотчётной «матчасти» заставляло его нервничать и вспоминать неоднозначные песенки. Будь директор рядом с подчинёнными во плоти — и давление харизмы Учителя свело бы на нет все сомнения, как уже было неоднократно. Именно потому Кабуки старался надолго в школе не появляться, а проводить совещания и вовсе удалённо, по цифровой защищённой видеосвязи. Само наличие которой в холде, узнай об этом Перевозчики, заставило бы последних сильно разволноваться, посильнее чем от одного известного им зеркала, во всяком случае.

— Как успехи у Марилы? — решил уточнить Куроку.

— Если вопрос о подготовке артефактов, то тут она даже опережает график, — немедленно отчитался инструктор по борьбе и стрельбе. — Работает… Я бы сказал — остервенело. Часто в ущерб отдыху, сну и общению.

— Вот как? — директор вздохнул. — Мне казалось, что девочке успешно удалось социализироваться в школе.

— В первом триместре всё так и было, — подсказала Лючия, по долгу службы отслеживающая и состояние учащихся. — Проблемы начались после возвращения с летних каникул. После того, как я не выпустила из холда младшую Родику, а Роксана так и не соизволила появиться тут, у девочки здорово упал «дружеский» энтузиазм. Сейчас Мирен в основном общается с Нанао, которой, похоже, тоже нужна была помощь. Куроцуки сейчас чуть ли не хвостом за суккубой ходит, они почти не расстаются. В начале второго тр‍и​местра​ у многих​​ учеников отмечалась общая подавленность и невроз‍ы. Правда, у основной массы учеников после первой-второй недели все негативные последствия отдыха сошли на нет.

— Многие — это группа, у которой нет родителей, и те, кого мы пригласили из семей единомышленников и союзников, так? — предположил глава «Карасу Тенгу».

— Совпадение групп более восьмидесяти процентов, — Нацуро, очевидно, пришла к тем же выводам, что и Учитель, и самостоятельно провела сверку заранее. — Я не ожидала, что эффект обучения проявится так быстро и явно.

— Расчёты были сделаны на хороших учителей, но, очевидно, нам удалось подобрать лучших, — усмехнулся, но как-то грустно, Кабуки. — Очень сложно игнорировать факты, пока предрассудки ещё не наработаны настолько, чтобы закрывать от разумного объективную реальность. А мы — учим фактам. Хорошо учим. И когда у детей не совпадает то, что им рассказывали взрослые в процессе как бы «воспитания», с тем, что они видят собственными глазами…

— Боюсь, на зимних каникулах эффект будет куда сильнее, — нахмурилась завуч. — Пусть они и короткие, но…

— Лучше бы нам никого не отпускать, так? — вместо наставника ответил Мао. — Боюсь, нас не поймут упомянутые «союзники и единомышленники». Есть только одна причина, по которой…

Окина внезапно осекся:

— Только не говорите мне, что…

— Ты сам сказал, — отпарировала полу-японка.

— Технически мы вполне успеваем, — подтвердил за завучем Абрамов. — И я за то, чтобы Войде никуда не отпускать. Уж не знаю, что с ней сделали «дома», но после второго раза я не знаю, выдержит ли она… И вернётся ли вообще. По крайней мере, приступ работоспособности явно связан с желанием закончить свою часть сделки с Войде, как можно скорее.

— Вы серьёзно? — Мао перевёл взгляд с русского на полу-японку, потом поднял глаза на экран, где отображалось лицо Куроку. — А план?!

— Мы ведь специально не привязывали сроки к конкретным датам, ученик, — покачал головой Кабуки. — План это не догма, план — только последовательность действий… Рекомендованная. Срок реализации — свободный. Если успеваем раньше и есть основания торопиться — почему нет?

— Из-за того, что старшеклассники могут перенервничать на Рождественской неделе?!

— А по-твоему, этого недостаточно? — вскинулась Лючия.

— Чтобы из-за глупой спешки всё запороть — совершенно недостаточно!

— Ау! Какая «глупая спешка»? Мы всё успеваем — слышал Олега? Всё остальное уже давно протестировано и проверено… Насколько это вообще возможно.

— А информационное обеспечение?!

— Поверь, когда мы начнём, дополнительно заявлять о себе будет уже не нужно. Это так и так не смогут пропустить все заинтересованные лица, — серьёзно подтвердил отставной военный. — Опять же, действий так быстро от нас никто не ждёт, включая Перевозчиков. Чем дольше ждём, тем больше шанс, что шпион у нас докопается до истины, ну или они получат информацию иным путём. Окина, чёрт возьми — мне ли тебе прописные истины объяснять?

— Шимата… — заместитель по административной части потёр виски. — Раз вы так уверены — что мне остаётся?

— Вот и договорились, — подвёл черту под совещанием директор. — Я доведу информацию до всех участвующих в нашем проекте, кто не в школе… В части, их касающейся, разумеется. До связи.

Экран погас, и тройка «доверенных» ещё некоторое время просидела в тишине… Пока ложка в руке Абрамова не скрипнула по пластиковому дну, гм, салатницы.

— Вы серьёзно это затеяли из-за детей? — ни к кому конкретно не обращаясь, спросил «господин Дьявол».

— Окина… — Нацуро упёрла ладонь в лоб, потом слегка помассировала переносицу. — Как же ты такой толстокожий попал в учителя-то? Ничего вокруг не замечаешь?

— Не особо, — признался мужчина.

— Тебе пора завязывать работать с учениками только своей родовой способностью, — между двумя ложками порекомендовал русский. — Выполняют-то твои указания хорошо, вот только обратная связь у тебя с ними нулевая.

— Она мне никогда и не была нужна, эта связь… Нет, серьёзно, зачем?

— Мы учим детей, что мир принципиально познаваем и в наших силах его изменить. Что историю сформировала эволюция средств производства — и череда случайностей, когда один человек мог повернуть ход тысяч и миллионов судеб. Что им предстоит стать такими архитекторами будущего… И знаешь, чего в этом обучении не хватает?

— Чего?

— Наглядной демонстрации, — вместо Лючии ответил Абрамов. — Всему нашему миру, магическому и обычному, очень не хватает наглядной демонстрации.

Русский закинул в рот последнюю ложку салата, задумчиво оглядел дно тазика, вздохнул — и поднялся из-за стола. Кивком попрощался с остальными — и ушёл: работы по итогам совещания у него только прибавилось.